Текст книги "Полное собрание сочинений в трех томах. Том 1"

Автор книги: Жан-Батист Мольер

Те же, Люсиль и Маринета.

Маринета.

 
Эраст ваш снова здесь. Вы не сдавайтесь, нет!
 

Люсиль.

 
Ужель я так слаба? Напрасен твой совет.
 

Маринета.

 
Он к нам идет.
 

Эраст.

 
Нет-нет, сударыня, не стану
Вам снова открывать души больную рану,
Я излечил ее. Да, понял я, увы,
Как сердца вашего мне мало дали вы.
За тень обиды лишь – такое раздраженье!
Но ваше я вполне постиг пренебреженье.
Жестокая! Тому, в ком благородство есть,
Всегда всего трудней презренье перенесть.
Сознаюсь: в вас одной мои искали взгляды —
И, кроме вас, ни в ком – блаженства и отрады;
В душе благословлял я гнет своих оков,
Я был бы царский трон отдать за них готов;
Любовь моя была безумна и безмерна;
Я только вами жил. К чему скрывать? И, верно,
Освобождение мне будет тяжело:
Отвергнут вами я так холодно и зло.
И, может быть, когда я это рабство сброшу,
Оплакивать начну я дорогую ношу,
И с сердцем раненым, истерзанным, в крови
Я буду осужден не знать иной любви.
Но это все равно, ведь вас ничто не тронет,
И ваша ненависть мою любовь отгонит.
Я скроюсь навсегда от ваших строгих глаз
И потревожил вас теперь в последний раз.
 

Люсиль.

 
Могли б вы быть добрей. Скажу вам откровенно:
«Последний» этот раз был лишним совершенно.
 

Эраст.

 
Вот как, жестокая? Ну что ж, пускай вражда.
Я с вами разорву навеки, навсегда,
И пусть мой смертный час безвременно настанет
Коль ваши прелести меня опять приманят.
 

Люсиль.

 
Тем лучше для меня.
 

Эраст.

 
О, слово я сдержу
И сердцу слабому замолкнуть прикажу!
Пусть не изгнать ему виденья дорогого…
Поверьте: никогда я не вернусь к вам снова.
 

Люсиль.

 
Напрасный был бы труд.
 

Эраст.

 
Скорее лезвию
Позволил бы сто раз пронзить я грудь мою,
Чем разрешил себе такую сделать низость
И чтоб меня потом манила ваша близость.
 

Люсиль.

 
К чему так много слов?
 

Эраст.

 
Да-да. Не надо слов,
И я без лишних фраз покончить все готов.
Неблагодарная! Чтоб было вам понятно,
Как цепь свою решил порвать я безвозвратно,
Не стану сохранять я даже мелочей,
Чтоб не смущали мне ни сердца, ни очей.
Конец! Вот ваш портрет. Передает он ясно
Все, что пленяет в вас, что нежно и прекрасно,
Но прячет он в цветах коварную змею.
Я вам обманщика обратно отдаю.
 

Гро-Рене.

 
Отлично!
 

Люсиль.

 
А! И я верну вам все, понятно.
Возьмите ваш алмаз, подарок ваш, обратно.
 

Маринета.

 
Прекрасно!
 

Эраст.

 
Вот браслет, позвольте вам отдать. [40]40
  Вот браслет, позвольте вам отдать.– Эраст возвращает Люсили браслет, свитый из ее волос. Такие браслеты дамы дарили кавалерам в знак своей милости.


[Закрыть]
 

Люсиль.

 
А вот и ваш агат, обделанный в печать.
 

Эраст (читает).

 
«Вы любите меня безумно, беспримерно,
И ждет ответа ваш сердечный пыл.
Любим ли мной Эраст? Не знаю я наверно,
Но я люблю, чтоб он Люсиль любил».
Так поощряли вы моей любви признанья?
Да, ложь подобная достойна наказанья.
 

(Разрывает записку.)

Люсиль (читает).

 
«Не знаю, долго ль мне еще терпеть страданье
И чем судьба мне за него воздаст,
Но знаю я одно, прелестное созданье, —
Что вечно будет вас любить Эраст».
 
 
Казалось, что клялись вы искренне вполне;
И сердце и письмо – солгали оба мне…
 

(Разрывает записку.)

Гро-Рене (Эрасту).

 
Подбавьте.
 

Эраст.

 
Вот еще. Порву без проволочки.
 

Маринета (к Люсиль).

 
Ну хорошенько же!
 

Люсиль.

 
Не пощажу ни строчки.
 

Гро-Рене (Эрасту).

 
Не уступайте ей.
 

Маринета (к Люсиль).

 
Держитесь до конца.
 

Люсиль.

 
Вот остальные.
 

Эраст.

 
Все, благодарю творца.
Пускай умру, коль вновь узнаю ваши чары!
 

Люсиль.

 
Коль слово не сдержу, я жду небесной кары!
 

Эраст.

 
Прощайте ж!
 

Люсиль.

 
Навсегда!
 

Маринета (к Люсиль).

 
Отлично! Молодцом!
 

Гро-Рене (Эрасту).

 
Вы торжествуете.
 

Маринета (к Люсиль).

 
Все кончено, пойдем.
 

Гро-Рене (Эрасту).

 
Уйдемте же от них – теперь вы с ней в расчете.
 

Маринета (к Люсиль).

 
Чего же ждете вы?
 

Гро-Рене (Эрасту).

 
Чего еще вы ждете?
 

Эраст.

 
Увы, Люсиль, Люсиль! Еще когда-нибудь
О сердце преданном придется вам вздохнуть.
 

Люсиль.

 
Эраст, Эраст! Таких сердец довольно всюду;
Чтоб ваше заменить, искать не долго буду.
 

Эраст.

 
Как ни ищите вы, на жизненном пути
Вам более любви подобной не найти.
Не с тем я говорю, чтоб обо мне жалели,
Безумцем был бы я, стремясь к подобной цели, —
Неумолимы вы к слезам моим, к словам.
Решили вы порвать – я повинуюсь вам.
Но никогда, никто – чтоб вам ни говорили —
Не будет так любить, так обожать Люсили.
 

Люсиль.

 
Но если любим мы, должны мы быть добрей
И не спешить судить и обвинять людей.
 

Эраст.

 
Нет, если любим мы, в отчаянье ревнивом
Мы можем страстным быть охвачены порывом.
Нет, если любим мы, разлука нам страшней,
Чем даже смерть сама, а вы стремитесь к ней.
 

Люсиль.

 
Но ревность все ж должна не забывать почтенья.
 

Эраст.

 
К вине из-за любви должно быть снисхожденье.
 

Люсиль.

 
Нет, истинная страсть, как видно, вам чужда.
 

Эраст.

 
Нет, не любили вы Эраста никогда.
 

Люсиль.

 
Увы! До этого вам очень мало дела.
Быть может, я на жизнь иначе бы глядела,
Когда б действительность… Но что тут толковать?
Я мыслей вам своих не вправе открывать.
 

Эраст.

 
Но почему?
 

Люсиль.

 
Затем, что это неуместно.
Мы порываем ведь, как вам уже известно.
 

Эраст.

 
Мы порываем?
 

Люсиль.

 
Да! У вас сомненье есть?
 

Эраст.

 
Приятно это вам, как радостная весть?
 

Люсиль.

 
Мне? Так же как и вам.
 

Эраст.

 
Как мне?
 

Люсиль.

 
Да, без сомненья.
Не мне ж выказывать пристало сожаленье.
 

Эраст.

 
Но вы, жестокая, сказали мне «прости».
 

Люсиль.

 
Я? Я? Да на разрыв спешили вы пойти!
 

Эраст.

 
Но этим радость лишь хотел я вам доставить.
 

Люсиль.

 
Нет, самому себе. К чему теперь лукавить?
 

Эраст.

 
А если б сердце вновь рвалось в свою тюрьму,
Как высшей милости, моля простить ему?
 

Люсиль.

 
Не надо умолять – боюсь я этой просьбы,
Чтоб слишком вам легко прощенье не далось бы.
 

Эраст.

 
Достаточно легко его нельзя мне дать,
Как скоро б ни было… О, я не в силах ждать!
Молю смиренно вас! Подобной страсти сила,
Подобная любовь бессмертье заслужила.
Что вы ответите на стон сердечный мой?
 

Люсиль.

 
Что?.. Можете меня вы проводить домой.
 

Эраст и Люсиль уходят.

Гро-Рене, Маринета.

Маринета.

 
Как бесхарактерна!
 

Гро-Рене.

 
О, как безвольны оба!
 

Маринета.

 
Краснею за нее.
 

Гро-Рене.

 
Меня задушит злоба.
Ты не воображай, что я такой простак!
 

Маринета.

 
Не вздумай только ты, что я поддамся так!
 

Гро-Рене.

 
Да сунься ты ко мне поближе, попытай-ка!
 

Маринета.

 
Ты спутал, милый мой, я – не моя хозяйка.
Смотрите на него – подумаешь, небось,
Красавец! Так хорош, что лучше не нашлось!
Мне чувствовать любовь вот к этой глупой роже?
Мне бегать за тобой? Ну нет! Себе дороже!
Такие не для вас.
 

Гро-Рене.

 
Ах, вот как! Ну постой!
Теперь уж разговор пойдет у нас простой.
На, вот тебе твой бант и ленточки обратно.
Прикосновенье их и то мне неприятно.
 

Маринета.

 
Тебе презрением я также отплачу
И от тебя беречь подарков не хочу.
Подарки тоже!.. На, бери. Булавок пачка.
 

Гро-Рене.

 
А вот тебе твой нож. Подумаешь, подачка!
Уверен, что тебе он стоил два гроша.
 

Маринета.

 
Вот ножницы и цепь. Куда как хороша!
 

Гро-Рене.

 
На, получай еще кусок вчерашний сыра.
Не сохраню его за все богатства мира.
Похлебки, жаль, твоей вернуть я не могу.
 

Маринета.

 
Нет писем здесь при мне, но я их все сожгу.
Все, до последнего, – в огонь, без сожаленья!
 

Гро-Рене.

 
Иное для твоих найду употребленье.
 

Маринета.

 
Смотри не приходи просить меня опять.
 

Гро-Рене.

 
Постой-ка. Мы должны соломинку сломать [41]41
  Мы должны соломинку сломать… – Средневековый рыцарский обычай, означающий разрыв сношений и начало открытой вражды. Обычай этот перешел в феодальную Европу из Древнего Рима. Фраза эта сохранилась во французском языке как выражение, означающее прекращение дружеских отношений.


[Закрыть]
В залог, что никогда не прекратится ссора.
Так принято везде – скрепленье договора.
Не строй же глазок мне. Ты слышишь? Я сердит!
 

Маринета.

 
И так в волненье я, а он еще глядит!
 

Гро-Рене.

 
Ломай, тогда нельзя уж будет на попятный.
Ломай! Смеешься ты? Вот это непонятно!
 

Маринета.

 
Да ты меня смешишь!
 

Гро-Рене.

 
Смеется! Эк ее!
Куда девалося все бешенство мое?
Ну что ж, так мы порвем?
 

Маринета.

 
Как ты.
 

Гро-Рене.

 
Как ты.
 

Маринета.

 
Как знаешь.
 

Гро-Рене.

 
Ужель мою любовь навек ты отклоняешь?
 

Маринета.

 
Как хочешь.
 

Гро-Рене.

 
Нет, как ты. Скажи!
 

Маринета.

 
Нет, не скажу.
 

Гро-Рене.

 
Ни я.
 

Маринета.

 
Ни я.
 

Гро-Рене.

 
Ни я.
 

Маринета.

 
И слово я сдержу.
 

Гро-Рене.

 
Э, бросим глупости! На что это похоже?
Дай руку! Я простил.
 

Маринета.

 
И я простила тоже.
 

Гро-Рене.

 
О боже! При тебе сейчас же я размяк.
 

Маринета.

 
О, как я при тебе глупею, мой толстяк!
 

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Маскариль один.

Маскариль.

 
«Лишь ночь над городом раскинет покрывало,
Хочу к Люсили я проникнуть, как бывало.
Ступай и приготовь фонарь мне потайной,
Оружье забери, пойдешь и ты со мной».
А мне послышалось, скажу вам непритворно:
«Ступай, возьми узду и вешайся проворно».
Пожалуйте сюда, любезный мой патрон!
Я приказаньем так был вашим изумлен,
Что прямо онемел, язык прилип к гортани.
Теперь же, не страшась несправедливой брани,
Готов я рассуждать спокойно обо всем.
Поговоримте же. «Так решено: тайком
Хотите нынче в ночь пробраться вы к Люсили?» —
«Да, Маскариль, хочу». – «А вы сообразили,
Кто поступает так?» – «Влюбленные». – «Ничуть!
Глупцы, которым жизнь не дорога отнюдь». —
«Ты знаешь, почему так нужно?» – «Почему же?» —
«Люсиль разгневана ужасно». – «Ей же хуже!» —
«Но мне любовь велит упасть к ее ногам». —
«Любовь болтает зря. Кто поручится нам,
Что нас не будет ждать за это все расплата,
Месть гневного отца, соперника иль брата?» —
«Ты думаешь, они злоумышляют месть?» —
«Конечно, думаю. Что на рожон нам лезть?
Соперник всех страшней». – «Оставь свои советы;
Ты, верно, позабыл про наши пистолеты.
Ведь драться можем мы и отразить врага». —
«Так. Этого и ждал покорный ваш слуга.
Я – драться? Вот уж нет! На это я не годен,
С отважным рыцарем Роландом я не сходен. [42]42
  …с отважным рыцарем Роландом я не сходен. – Речь идет о пылко влюбленном герое поэмы Ариосто «Неистовый Роланд» (1532).


[Закрыть]
Я слишком мил себе, и стоит вспомнить мне,
Что стали дюймов двух достаточно вполне,
Чтоб сразу предо мной отверзлись двери гроба,
Как странная меня охватывает злоба». —
«От головы до ног вооружишься ты». —
«Тем хуже. Будет мне трудней удрать в кусты.
К тому же в панцире найти возможно щелку,
Чтоб острие копья просунуть втихомолку». —
«Знать, трусом ты прослыть желаешь, Маскариль!»
«Лишь быть бы живу мне, все остальное – гиль.
За четверых меня считайте за едою,
В сраженье же – я нуль, я этого не скрою.
Быть может, в лучший мир вас и влечет душа,
По мне ж, земная жизнь довольно хороша,
И мне расстаться с ней нисколько не угодно.
Вы, право, можете одни глупить свободно».
 

Маскариль, Валер.

Валер.

 
О, как сегодня день томительно ползет!
Феб словно позабыл покинуть небосвод,
И к золотым вратам подземного чертога,
Я вижу, так еще длинна его дорога!
Сдается, никогда не кончит он пути
И медлит, чтоб меня совсем с ума свести.
 

Маскариль.

 
К чему ж, подумаешь, стремитесь так поспешно?
Чтоб ощупью врага найти во тьме кромешной!
Вы видите, Люсиль вас не желает знать.
 

Валер.

 
Довольно, Маскариль, напрасно слов не трать.
Когда б ждала меня смертельная опасность,
Я все же к ней пойду и приведу все в ясность.
Мне страшен гнев ее, и я его смягчу,
Иначе я умру. Конец! Я так хочу.
 

Маскариль.

 
Пусть так, но вот беда: ведь вам придется тайно
Пробраться к ней?
 

Валер.

 
Ну да!
 

Маскариль.

 
Боюсь я чрезвычайно
Вам быть помехой.
 

Валер.

 
Что?
 

Маскариль.

 
Да. Кашель вдруг напал.
 

(Кашляет.)

 
Услышат кашель мой – и весь ваш план пропал.
Мое присутствие вам будет только вредно.
 

Валер.

 
Прими лакричный сок – и все пройдет бесследно.
 

Маскариль.

 
Нет, сударь, я боюсь, так скоро не пройдет.
Я был бы очень рад ваш разделить поход,
Но, право, весь дрожу от мысли я единой,
Что мог бы послужить вам бедствия причиной.
 

Те же и Ла Рапьер.

Ла Рапьер.

 
Привет вам, сударь мой! Имел я нынче весть,
Что против вас Эраст злоумышляет месть,
Альбер же говорит, разгневанный изрядно,
Что вашего слугу велит избить нещадно.
 

Маскариль.

 
Меня? При чем же я? Кого в беду вовлек?
За что меня избить – мне прямо невдомек.
Ужель священный долг – спрошу в высоком стиле —
Хранить всех девственниц лежит на Маскариле?
Могу ль им, бедный, я мешать любиться всласть?
И над соблазнами имею ли я власть?
 

Валер.

 
Значенье придавать не стоит пустословью,
И, как бы ни был он одушевлен любовью,
Эрасту справиться не так легко со мной.
 

Ла Рапьер.

 
Позвольте, может быть, служить вам, сударь мой?
Вы знаете, что я всегда готов на дело.
 

Валер.

 
О сударь мой! Я вам признателен всецело.
 

Ла Рапьер.

 
Еще двоих друзей представить вам могу:
Они помогут вам противостать врагу.
В подобных случаях они весьма полезны.
 

Маскариль.

 
Берите, сударь, их.
 

Валер.

 
Вы слишком уж любезны.
 

Ла Рапьер.

 
Тут был бы бедный Жиль для нас незаменим,
Не приключись такой прискорбный случай с ним…
Ах, сударь, жаль его! Ведь при таком безлюдье…
Вы слышали, что с ним сыграло правосудье?
Как Цезарь, умер он: средь жесточайших мук,
Как ни пытал палач, хотя бы слово, звук!
 

Валер.

 
Да, мы должны жалеть людей такого сорта.
Но я благодарю, не нужно мне эскорта.
 

Ла Рапьер.

 
О, как угодно вам! Вы предупреждены,
Что нападения теперь вы ждать должны
 

Валер.

 
Я не боюсь его и только тем отвечу,
Что сам противнику пойду сейчас навстречу.
Пройду весь город я, но разыщу его
В сопровождении лакея одного.
 

Ла Рапьер уходит.

Маскариль, Валер.

Маскариль.

 
Вы, сударь, искушать хотите провиденье?
О смелость! Видите? Грозит вам нападенье!
 

Валер.

 
Куда ты все глядишь?
 

Маскариль.

 
Куда гляжу? Вопрос!
Вот с этой стороны побои чует нос.
К чему на улице торчать нам по-пустому?
Примите мой совет: поближе, сударь, к дому,
Запремся у себя…
 

Валер.

 
Запремся, негодяй?
Подобной низости ты мне не предлагай.
Ну-ну, иди за мной и слов не трать напрасно!
 

Маскариль.

 
Мой добрый господин! Увы! Ведь жизнь прекрасна,
А умирают раз – и уж на долгий срок.
 

Валер.

 
Один лишь звук еще – задам тебе урок…
Аскань идет. Уйдем. Пускай без принужденья
Он выяснит свое в дальнейшем поведенье.
Пойдем пока домой. Что надо, приготовь
На случай встречи с тем.
 

Маскариль.

 
Будь проклята любовь!
Будь прокляты и вы, негодницы пустые!
Сначала нагрешат, а там глядят в святые.
 

Валер и Маскариль уходят.

Аскань, Фрозина.

Аскань.

 
Фрозина! Правда ли? А может быть, я сплю?
О, расскажите мне подробно все, молю!
 

Фрозина.

 
Не торопитесь так. Теперь, своим порядком,
Не будет и конца рассказам и догадкам,
И вам подробности успеют надоесть.
Скажу вам главное, что в этом деле есть.
Итак, был нужен сын, иначе состоянья
Лишился бы Альбер по смыслу завещанья,
Но вас произвела на свет его жена,
И все разрушила мечты его она.
Тогда Альбер решил: другого нет исхода,
И он исправит сам, что сделала природа.
Тут бедную одну уговорил он мать
Ребенка-мальчика ему совсем отдать:
Он ясно доказал той женщине, Инесе,
Что это будет все в ее же интересе.
Своею дочерью она вас назвала
И матери моей кормить вас отдала.
Альбер уехал тут. Прошло уже полгода,
И вышли новые дела такого рода:
Скончался мальчик тот. Тогда обратно взять
Решила вас к себе родная ваша мать.
Боясь отца, она замену эту скрыла,
Сказав, что дочь его взяла у них могила.
Инеса это все скрывала до сих пор,
Зачем и почему – другой уж разговор
(Тут выгоду свою, не вашу соблюдала).
Я толку от нее совсем не ожидала,
Но попыталась все ж: попытка ведь не грех.
И неожиданно полнейший вдруг успех!
Теперь, мой друг, для вас минули все печали —
Мы обе с нею все Альберу рассказали.
Письмо жены его мы отдали ему.
Не стану повторять, как, что и почему.
Но мы уладили все дело постепенно.
Мы доказать ему успели несомненно,
Что с Полидором мир полезен для него…
Ну, коротко скажу, добились мы того,
Что рад он, как отец вновь обретенной дочки,
Желанный брак скрепить без всякой проволочки.
 

Аскань.

 
Фрозина! К счастию вы мне открыли путь!
Чем мне вам отплатить, как это вам вернуть?
 

Фрозина.

 
Сияет наш старик, и шутит, и хохочет,
И тайну скрыть пока он от Валера хочет.
 

Те же и Полидор.

Полидор.

 
Приблизьтесь, дочь моя, – так вас назвать я рад.
Я знаю, что скрывал доселе ваш наряд.
Вы прощены вполне: вы поступили смело,
Но мило и умно вы повели все дело.
И счастлив будет сын – сомненья в этом нет, —
Когда узнает он своей любви предмет.
Вам прямо нет цены – готов я в том признаться…
Но вот и он. Над ним должны мы посмеяться.
Зовите всех своих, пускай идут сюда.
 

Аскань.

 
Повиноваться вам мой первый долг всегда.
 

Аскань и Фрозина уходят.

Полидор, Валер, Маскариль.

Маскариль (Валеру).

 
Поверьте, сударь мой, что сны бывают вещи.
Сегодня снились мне пророческие вещи:
Все бисер сыпался – я будто не сберу —
Да яйца битые, а это не к добру.
 

Валер.

 
Презренный трус!
 

Полидор.

 
Валер! Готовится сраженье.
Имей в виду: твое опасно положенье,
Противник твой силен.
 

Маскариль.

 
И ни души кругом,
Чтоб людям помешать в безумии таком!
Тут дело не во мне, но, сударь, если сына
Лишит навеки вас жестокая судьбина,
Я в том не виноват.
 

Полидор.

 
Я этим не смущен —
Пусть здесь же и при мне свой долг исполнит он.
 

Маскариль.

 
Бесчувственный отец!
 

Валер.

 
Нет, батюшка, без лести —
Подобные слова вам служат только к чести.
Хоть оскорбил я вас и справедлив ваш гнев,
Что так я поступил, совет отца презрев, —
Природа верх взяла над чувством оскорбленья.
Отцовская любовь несет мне подкрепленье.
Я вас благодарю, особенно ценя,
Что, на ваш взгляд, Эраст не страшен для меня.
 

Полидор.

 
Эраст! Ах, не в его теперь угрозах дело,
И обстоятельство иное подоспело.
Бежать немыслимо, а, вызовом грозя,
Противник злейший ждет.
 

Маскариль.

 
На мир пойти нельзя?
 

Валер.

 
Бежать? Избави бог! Но кто ж противник новый?
 

Полидор.

 
Аскань!
 

Валер.

 
Аскань?
 

Полидор.

 
Он сам, отмстить тебе готовый.
 

Валер.

 
Аскань? Он в дружбе мне клялся до этих пор.
 

Полидор.

 
Ну вот!.. С тобой одним вести он хочет спор,
И явится сюда он очень скоро с целью
Так или иначе решить ваш спор дуэлью.
 

Маскариль.

 
Вот славный человек! Привычка мне мила —
Не впутывать других в семейные дела.
 

Полидор.

 
Он предъявил тебе в обмане обвиненье,
Понятно стало мне вполне его волненье.
Альбер и я – на том решили мы стоять,
Что вызов от него обязан ты принять
Здесь, на глазах у всех, сейчас, без промедленья,
По точным правилам, отнюдь без отступленья.
 

Валер.

 
Отец мой, а Люсиль все ожесточена…
 

Полидор.

 
С Эрастом, милый сын, она обручена.
Чтоб доказать, как ложь твоя ее порочит,
Венчаться при тебе она сегодня хочет.
 

Валер.

 
Бесстыдство низкое! Мой бог! Ужель она
Лишилась совести, и чести, и ума?
 

Те же, Альбер, Люсиль и Эраст.

Альбер.

 
Ну что противники? Предупредить успели?
Наш будет здесь сейчас. Готов ли ваш к дуэли?
 

Валер.

 
О да, вполне готов, сотру я свой позор,
Хоть колебался я еще до этих пор.
Не страх перед врагом – остаток уваженья
Причиной был тому. Довольно униженья!
Терпенье кончилось, я слишком оскорблен…
Ну где ж противник мой? Пускай не медлит он!
Коварству низкому такому нет названья,
И жаждет отомстить любовь в негодованье.
 

(К Люсиль.)

 
О нет, не думайте, что все люблю я вас!
Пылает ненависть, а жар любви угас.
Когда же ваш позор открою я публично,
Преступный видеть брак мне будет безразлично.
Но этого, Люсиль, не ждал я никогда.
Поверить страшно мне! Лишились вы стыда,
И лучше б умереть вам было от позора.
 

Люсиль.

 
Я, верно б, умерла от вашего укора,
Когда б не знала я, что за меня отмстят…
Вот к вам идет Аскань, мой смелый юный брат.
Не сомневаюсь я ничуть в его удаче.
Да, он заставит вас заговорить иначе,
И без труда притом.
 

Те же, Аскань, Фрозина, Полидор, Маринета, Гро-Рене.

Валер.

 
Не быть тому вовек,
Явись помочь ему хоть двадцать человек.
Мне жаль, что за сестру вступился он такую,
Но разъяснить его ошибку не рискую.
Коль хочет драться он, отвечу я ему,
А кстати вызов ваш, любезный мой, приму.
 

Эраст.

 
Нет, это все Аскань взял на себя всецело,
И отстраняюсь я, оставив это дело.
 

Валер.

 
Да, осторожным быть, пожалуй, и не грех,
Но все же…
 

Эраст.

 
Он один ответит вам за всех.
 

Валер.

 
Он? Он?..
 

Полидор.

 
Не ошибусь, скажу тебе заране:
Еще не знаешь ты всех странностей Асканя.
 

Альбер.

 
Не знает, но узнать ему легко вполне.
 

Валер.

 
Пускай же он скорей докажет это мне.
 

Маринета.

 
Как? На глазах у всех?
 

Гро-Рене.

 
Нет, это непристойно.
 

Валер.

 
Насмешки выносить не стану я спокойно.
Смотрите, голову кому-нибудь пробью!
 

Аскань.

 
Нет-нет, выказывать не стану власть мою,
И в этом случае, где все равно мне милы,
Увидят слабости моей пример, не силы.
Не относитесь же ко мне вы, как к врагу:
Нет, гнева против вас иметь я не могу.
Так небом суждено, чтоб вы здесь победили,
Чтоб вашею рукой убит был брат Люсили.
Не то что мощь свою пред вами восхвалять —
Аскань готов сам вас о смерти умолять,
Когда бы эта смерть могла своею властью
Открыть вам светлый путь к спокойствию и счастью
И пред лицом людей в супруги дать вам ту,
Кто в сердце уж давно хранит о том мечту.
 

Валер.

 
Нет-нет, хотя б весь мир молил меня об этом —
Коварство низкое…
 

Аскань.

 
Но перед целым светом
Я поклянусь, Валер, что вам она верна
И сердце чистое хранит для вас она.
Безумна страсть ее, невинна добродетель.
Спросите батюшку – он этому свидетель.
 

Полидор.

 
Да-да, мой милый сын. Мы шутку прекратим,
Положим мы конец мучениям твоим.
Вот та, с кем связан ты любовью и обетом;
Не сразу ты ее узнаешь в платье этом.
Из-за семейных дел скрывали с детских лет,
Что девушка она, и был обманут свет,
Но молодой любви таинственная сила
Первоначальные все планы изменила.
Да не смотри же так – я больше не шучу
И правду наконец открыть тебе хочу.
Ну, словом, с ней тебя – под именем Люсили —
Все клятвы верности в ночи соединили.
Никто не знал о том, и вот что с этих пор
Посеяло меж вас смятенье и раздор.
Асканя больше нет – пред нами Доротея,
Вы можете любить друг друга не краснея.
Теперь ваш тайный брак мы заново скрепим.
 

Альбер.

 
И вот она, дуэль – с противником таким, —
Которая должна смыть ваше униженье;
Такой – не запретит закона повеленье.
 

Полидор.

 
Вполне понятно мне, как ты смущен теперь,
Но колебанию здесь места нет, поверь.
 

Валер.

 
Нет-нет. Противиться не думаю нимало.
Конечно, этим всем я был смущен сначала,
Конечно, изумлен, но более – польщен.
Любовь, волнение и радость – точно сон.
Ужели этот взор…
 

Альбер.

 
Валер! В такой одежде
Ей странно слушать вас. Пускай изменит прежде
Наряд и явится в девической красе.
Пойдем, подробности узнаете вы все.
 

Валер.

 
Простите мне, Люсиль. В невольном заблужденье…
 

Люсиль.

 
Прощается легко такое оскорбленье.
 

Альбер.

 
Прошу, отправимся ко мне сначала в дом:
Там на досуге мы любезничать начнем.
 

Эраст.

 
Но позабыли мы средь мирных разговоров,
Что все еще предмет остался для раздоров.
Счастливо излечен сердечный наш недуг,
Но Маринета здесь и двое наших слуг.
Кого же одарит она своей любовью?
Им это разрешить необходимо кровью.
 

Маскариль.

 
Ну нет, простите! Кровь мне самому нужна.
За толстяка Рене пускай идет она.
Красотка милая! С твоим знаком я нравом,
Не будет брак служить препятствием забавам.
 

Маринета.

 
Не думаешь ли ты, что будешь мне дружком?
Нет! Муж – куда ни шло! Какого мы найдем,
Такого и берем, пусть будет безобидный,
Но уж поклонник-то обязан быть завидный.
 

Гро-Рене.

 
Постой! Как женимся – тебе совет я дам:
Отнюдь любезников не допускать к дверям.
 

Маскариль.

 
Как! Только для себя намерен ты жениться?
 

Гро-Рене.

 
Да-с, за моей женой прошу не волочиться.
 

Маскариль.

 
Эх, успокоишься ты быстро, милый кум,
Не станешь поднимать из-за пустого шум.
Да, тот, кто до венца ревнует очень бурно,
Потом под башмаком жены живет недурно.
 

Маринета.

 
Не бойся ничего, мой милый муженек.
Любезности пойдут любезникам не впрок —
Тебе рассказывать все откровенно буду.
 

Маскариль.

 
Скажите, как мне тут не подивиться чуду?
Мужей в наперсниках я видеть не привык!
 

Маринета.

 
Ну ты, туз пиковый! Попридержи язык.
 

Альбер.

 
Я в третий раз прошу под кров гостеприимный
Беседу продолжать с приятностью взаимной.