Текст книги "Белый рыцарь"

Автор книги: Жаклин Рединг

Глава 31

Тем вечером у камина в главном зале разговоры велись лишь о том, как быстро и ловко Грейс расправилась с презренным посредником, явившимся из Сантерглена. Те, кому довелось стать свидетелями разыгравшейся сцены, снова и снова пересказывали её остальным, тем, кто был занят в тот момент работой где-то в другом месте. С каждым разом история обрастала всё новыми деталями, и к тому времени, когда ужин закончился, повествование приобрело до смешного эпический размах. Нет, она не указывала ему на выход остриём меча, пыталась напомнить Грейс, не награждала его затрещиной и не бросала в озеро. Но чем больше лилось uisgebheatha [69]69
  «water of life» – «вода жизни» (гэльский), т. е. виски.


[Закрыть], тем всё более и более изобиловал подробностями рассказ. Вскоре некоторые даже принялись сочинять баллады в её честь. Грейс, хотя и была смущена таким вниманием, с радостью предоставила горцам возможность подобным образом восстановить справедливость, что было им так нужно после недавних бед.

Когда многословные и громогласные тосты начали звучать уже в честь пальцев на её руках и ногах, Грейс выбралась из-за скрипучего стола на козлах и подошла к Лизе, которая сидела в отгороженном углу на другом конце зала с крошечным Йеном на руках. Удивительно, но малыш спал, несмотря на царящие вокруг шум и гам.

Грейс улыбнулась горничной и присела рядом с ней у камина. Увидев Лизу теперь, никто бы не смог даже предположить, что когда-то та старалась соответствовать роли идеальной камеристки при английской леди. Взяв пример с Грейс, Лиза сменила строгий наряд горничной на свободную крестьянскую блузу и пышные юбки до щиколоток, а волосы оставила распущенными и непокрытыми. И выглядела она ужас как довольной.

– Эт’ славно, – сказала Лиза, – что вы приказали дьяволу убираться восвояси.

– Я сделала только то, что сделал бы каждый в подобных обстоятельствах.

– Вы принижаете свои заслуги. Дело не только в том, что случилось сегодня, а и в том, что вы сделали здесь за прошедшие месяцы.

– У нас так много поводов для праздника, – сказала Грейс, поглаживая пальцем мягкую щёчку спящего Йена. – Все трудились не покладая рук, и замок выглядит…

Но вскоре она заметила, что Лиза её не слушает. Взглянув на свою горничную, Грейс обнаружила, что внимание той полностью поглощено красивым горцем, который стоял на противоположном конце комнаты немного в стороне ото всех остальных. Это был богатырского роста и сложения мужчина с иссиня-чёрными волосами и дерзкими глазами. И глаза эти, заметила Грейс, тоже неотрывно смотрели на Лизу.

Он улыбнулся девушке, поднимая стакан с виски в молчаливом приветствии. Лиза судорожно вздохнула. Она оторвалась от своего занятия лишь на мгновение, когда вернулась Шонак, чтобы забрать спящего Йена. Откинувшись на спинку кресла, Лиза ещё раз взглянула в сторону горца, который всё так же стоял и наблюдал за нею пристальным взглядом, обжигающая сила которого могла поспорить с огнём, пылающим в камине рядом с ними.

– Боже, миледи, вы когда-нибудь видели такого мужчину?

Грейс усмехнулась:

– Ах, я смотрю, ты заметила Эндрю.

Лиза никак не могла отвести от него глаз. И будь она кошкой, Грейс совершенно не удивилась бы, услышав её мурлыкание.

– Заметила его? Да это мягко сказано! Почему вы не говорили мне о нём раньше?

– Его зовут Эндрю Макалистер, и в замке он только со вчерашнего дня. Он сражался против Наполеона в одном из шотландских полков и лишь совсем недавно возвратился в Шотландию с континента. Его семья уехала в Америку, но он решил остаться в Высокогорье. А в Скайнигэл он пришёл в поисках работы и места, где можно пустить корни.

– Вы когда-нибудь видели такие ноги? – продолжала Лиза, по достоинству оценив то, как ладно сидит на мужчине килт. Она даже вздохнула и, повернувшись к Грейс, хихикнула.

– Может быть, мне представить тебя…

Лиза обратила на Грейс несчастный, полный ужаса взор.

– О нет, миледи, у меня такой растрёпанный вид. А волосы… – Она пригладила торчащий локон. – И одежда…

Выглянув из-за плеча Лизы, Грейс заметила, что Эндрю уже приближается к ним. Она улыбнулась:

– Что ж, похоже, у тебя не осталось выбора, потому что пока мы говорили, он к нам уже почти подошёл.

Совсем как Аластер округлив глаза, Лиза застыла, слишком взбудораженная, чтобы повернуться или просто пошевелиться. Она приросла к креслу, стоящему спинкой к залу, и уставилась на свою хозяйку с выражением полнейшей паники на лице.

Откуда-то из-за спины Грейс прозвучал низкий голос с сильным акцентом:

– Добрый вечер, леди Грейс. Надеюсь, я вам не помешал. Я надеялся, что могу попросить вас представить меня красавице, которая сидит рядом с вами.

Грейс улыбнулась и подмигнула Лизе.

– Конечно, Эндрю, с удовольствием. – Она встала. – Могу я представить вам мисс Элизу Стоун? Лиза, пожалуйста, познакомься с мистером Эндрю Макалистером.

Лиза медленно повернулась в кресле и оказалась лицом к лицу с застывшим в ожидании горцем. Во взгляде её было нечто вроде благоговейного ужаса. Эндрю взял её руку и, склонившись над нею, запечатлел галантный поцелуй.

– Для меня честь познакомиться с вами, мисс Стоун.

– Л-Лиза, – пробормотала девушка. – Вы можете звать меня Лизой.

– Ладно, но только если вы тоже будете называть меня Эндрю, – широко улыбнувшись, ответил он.

Эта улыбка могла превратить в желе колени любой девушки. Хорошо, подумала про себя Грейс, что Лиза всё ещё сидит.

– Эндрю, – повторила Лиза.

– Вот и договорились. – Он махнул рукой в зал. – Кажется, сейчас вот-вот заиграет скрипка. Не хотите ли потанцевать со мной?

Лиза сникла:

– О, но я не могу. Я не знаю шагов.

– Да это ничего, девонька. Я покажу.

Предложив Лизе руку, Эндрю поднял её на ноги и, кивнув на прощание Грейс, отошёл с горничной на несколько шагов. Грейс стояла в стороне и смотрела, как Эндрю, осторожно прикасаясь своими большими руками к тоненькой фигурке Лизы, медленно показывает той движения танца. Когда горец встал рядом с девушкой, оказалось, что он на голову выше своей партнёрши. Оба темноволосые, они были красивой парой, и прошло совсем немного времени, прежде чем Лиза отбросила всю свою сдержанность, смеясь всякий раз, когда наступала шотландцу на ногу.

Грейс спросила себя: каково это, когда мужчина смотрит на тебя так, как Эндрю смотрит на Лизу, как Эхан, который не отводил светящихся неприкрытым и абсолютным обожанием глаз с Шонак, прижимающей их маленького сына к груди. Это и есть любовь, думала Грейс, – не поддающееся объяснению волшебство, которое сводит вместе двух людей, стόит только им обменяться взглядами. Она берёт истоки в одних лишь мужчине и женщине, но навсегда запечатлевается в новом человеке. В этом было действительно что-то сказочное.

– Моё почтение, миледи. Прекрасный вечер, не правда ли?

Грейс, обернулась и вдруг обнаружила, что возле неё стоит Аластер, поднимая поднесённую ему кем-то кружку виски.

– Добрый вечер, Аластер. Я всё думала, куда вы подевались.

– Я был в кабинете, проверял кое-какие цифры с лордом Найтоном и герцогом Девонбруком для проекта закона о строительстве дорог, который они хотят внести на рассмотрение в палату лордов. Герцог предложил нам помощь в поиске корабля для тех выселенных арендаторов, кто собирается переехать в Новую Шотландию и Америку, а всех желающих он обещал перевезти на юг и дать им земельные наделы в своих родовых имениях. Кроме того, кажется, у отца герцогини, мистера Ангуса Макбрайана, есть маленькое предприятие по перевозке грузов, которое тот надеется расширить в ближайшие месяцы, так что ему понадобятся толковые работники.

Грейс улыбнулась и кивнула, отпивая из кружки с пуншем. Роберта и Катриону, помогающих согнанным с земель горцам, казалось, послал сам Господь. После того как герцог и герцогиня собственными глазами увидели размеры бедствия, в котором оказались здешние люди, они обещали помочь деньгами и продовольствием, чтобы арендаторы могли обосноваться где-нибудь на новом месте. Тем, кто собирается перебраться на юг, в Глазго, они предложили временное жильё в своём имении Россмори, а ещё вместе с Грейс и Кристианом они подписали письмо с просьбой оказать содействие в строительстве дорог. Их начинание скорее получит поддержку, если под этим письмом, адресованном всем титулованным землевладельцам Высокогорья, как шотландцам, так и англичанам, будут стоять подписи наследника герцогства Уэстовер и такого могущественного герцога, как Роберт. Грейс от всего сердца надеялась, что они смогут заставить понять землевладельцев, какие выгоды те могут получить, улучшив условия жизни своих арендаторов, и с огораживанием общими усилиями будет покончено.

– Аластер, вы не знаете, где я могу найти…

Однако Аластера рядом с ней уже не было. Задумавшись, Грейс, оказывается, и не заметила, как шотландец отошёл от неё, присоединившись к остальным. Он, не отрываясь, смотрел в самую середину толпы, куда, казалось, направлены были все до единого взгляды. Грейс даже не заметила, как танцы закончились. Музыка всё ещё играла, только теперь она лилась плавно и тихо, зачаровывая, как мглистые холмы Шотландии. И кто-то пел мелодичным, нежным голосом, так непохожим на все те голоса, что ей доводилось слышать прежде. Этот голос проникал прямо в сердце, заставляя забыть обо всём. Грейс вслушалась в слова песни:

 
Птицей на крыльях священного долга стремится она
Туда, где забытая паства духовного жаждет спасения,
Ждут её, словно ангела, что даровали земле небеса,
Громко приветствуя ту, что спустилась со скал неприветливых древних,
Словно целители-птицы богини Клиодны [70]70
  Клиодна – кельтская богиня красоты, моря и загробной жизни. Обладает способностью превращаться в морскую волну и птицу. Существует поверье, что каждая девятая волна, разбивающаяся о берег, символизирует Клиодну. С помощью своей волшебной чаши может превращать воду в вино. Звуки ее арфы могут остановить любой конфликт. Владеет тремя птицами, способными исцелять больных людей своим пением.


[Закрыть] —
Та самая леди, что любит шотландские горы…
Бедняки, что на острове в море живут одиноко, —
Все забыли вас в мире уже, кроме Господа Бога
И неё – англичанки, что с кельтами силою духа поспорит —
Той самой леди, что любит шотландские горы…
 

Это была древняя шотландская баллада, которую Грейс прочитала в одной из старинных книг, найденных ею на чердаке замка, однако слова, что теперь звучали под нежную, напевную мелодию волынки и арфы, были немного переделаны.

Желая узнать, кто так красиво поёт, Грейс подошла поближе к тому месту, где толпились люди. Огни факелов трепетали, бросая отблески на каменные стены и заливая ярким сиянием весь главный зал. Она тихонько встала рядом с Аластером. Сначала ничего нельзя было рассмотреть из-за голов стоящих впереди, но затем кто-то немного подвинулся, открывая её взору женщину в центре круга, образованного горцами, и когда Грейс наконец поняла, кто эта женщина, то с трудом поверила своим глазам.

Флора, от которой редко слышали больше двух слов кряду, руки которой по силе не уступали рукам многих мужчин, которая всегда казалась такой грубоватой, солидной и рассудительной, – именно эта Флора пела голосом земного ангела. Исчез куда-то простой льняной платок, который всегда покрывал её голову. Теперь распущенные волосы тяжёлыми каштановыми волнами струились вдоль спины. Плавно поводя руками перед собой, она пела легко, с непринуждённостью барда, и глаза её сверкали в свете факелов. Стоило её запеть, как она преобразилась, пленив всех своим песней – вот кто был той сиреной, которая совершенно заворожила Аластера Огилви.

На лице дворецкого читалось нечто сродни неверию. Он был околдован чарующе-нежным голосом Флоры. Когда та на одной высокой звонкой ноте закончила песню, все присутствующие неистово захлопали в ладоши. Флора застенчиво улыбнулась, и её щёки, освещённые огнём, окрасились румянцем – она не привыкла к такому вниманию. Грейс видела, как, пробравшись сквозь толпу, Аластер выходит вперёд, а затем, склонив голову, испрашивает у Флоры честь пригласить её на следующий танец. И когда та кивнула в знак согласия, по её глазам было видно, что между ними двумя начинало зарождаться какое-то чувство. Грейс вспомнила ту историю, что когда-то рассказал ей Аластер – о девушке, которую он любил много лет назад, и о том, как подарил ей сердце, лишь только услышав её пение. Она подумала, что, возможно, ему дан шанс вновь обрести любовь.

Повсюду вокруг неё магия этого вечера вмешивалась в жизнь людей. Шонак и Эхан, сидевшие вместе с Дейдре и малышом Йеном, – семья, которая совсем недавно находилась в такой опасности, теперь благополучно воссоединилась. Лиза и Эндрю, которые, обретя друг друга, грелись в лучах взаимного чувства, и вот, наконец, Аластер и Флора, сталкивавшиеся лицом к лицу каждый день на протяжении многих месяцев, внезапно посмотрели друг на друга совершенно новыми глазами.

Слова, сказанные Дейдре в ночь рождения Йена, смутно пронеслись в голове Грейс:

«…вы должны сказать ему… не медлите… никто не может быть уверен, что будет завтра».

Забытой в углу, оставшейся в одиночестве Грейс вдруг больше всего на свете захотелось почувствовать хоть немного волшебства этой ночи. Она хотела танцевать в объятиях мужчины, которого любила, трепетать от прикосновений его рук и тепла его глаз.

Нет ничего важнее этого удивительного, загадочного взгляда, которым обмениваются двое. Это было так же ясно и очевидно, как сияющая над ними луна Высокогорья, и Грейс поняла, что пришло время сказать Кристиану о ребёнке, который рос в её чреве.

В надежде застать Кристиана там, где его оставил Аластер, Грейс направилась через весь зал к галерее, ведущей в кабинет. Когда она ступила в коридор и свернула к двери нужной ей комнаты, то едва не столкнулась с кем-то, кто шёл в противоположном направлении.

Грейс остановилась и подняла взгляд на человека, преграждавшего ей дорогу.

И от того, что она увидела, у неё буквально захватило дух.

Глава 32

– Так скоро оставляете праздник, миледи?

В коридоре, недалеко от главного зала, с его шумом и огнями, стоял Кристиан, его тёмная фигура отчётливо выделялась в сумраке.

– Я как раз шла к тебе. Я… – слова застряли у Грейс в горле, когда Кристиан вышел вперёд на тусклый свет факела.

Он избавился и от завязанного аккуратным узлом шейного платка, и от воротничка с острыми высоко поднятыми концами, этих обязательных атрибутов элегантного английского джентльмена, – теперь он был одет в простой льняной сарк [71]71
  sark – (шотл.) рубашка (мужская), блуза или (ранее) нижняя рубашка (женская) (см. «Cutty Sark»).


[Закрыть]с широкими рукавами, небрежно закатанными до локтей, и распахнутым воротом открывающим шею.

Вместо сшитых у портного бриджей и до блеска отполированных сапог на нём был килт с хорошо знакомой клеткой тартана [72]72
  he wore a kilt fashioned in the familiar chequered shades of the Skynegal tartan – тартан это и ткань, и собственно узор, клетка.


[Закрыть]Скайнигэла. И он улыбался – беззаботной, заразительной, и совершенно очаровательной улыбкой, которая окутывала её теплом, как плащ из солнечного света.

Грейс дважды моргнула, но видение не исчезло. Она внезапно поняла, почему Лиза застыла на месте, увидев Эндрю Макалистера. Сама она не могла отвести глаз от Кристиана.

– Кристиан, ты в килте, – сказала она.

Это было до смешного очевидно, но Грейс была так сбита с толку его видом, что едва понимала, о чём говорит.

– Мне надоело всегда носить бриджи.

Грейс всё пристальнее всматривалась в мужа.

– Вообще-то я подумал, что, наверное, пришло время избавиться от образа благородного английского лорда и признать своё положение в качестве лэрда Скайнигэла.

С того момента, как Кристиан прибыл в Скайнигэл, Грейс втайне мечтала, что он сможет по достоинству оценить поместье, богатство которого заключалось не в деньгах, а в традициях, бережном отношении к родственным узам и ни с чем не сравнимой естественной красотой. Она надеялась, что он не повернётся к людям спиной, не станет закрывать глаза на их бедственное положение, поймёт, что каждый человек на земле важен, и займёт своё место в качестве главы клана. Сегодня вечером он превзошёл все её ожидания, преподнеся самый драгоценный подарок, который ей когда-либо дарили. До этого момента Грейс никогда бы не подумала, что может любить Кристиана ещё сильнее.

Она была неправа.

– Спасибо, Кристиан.

– Насколько я понимаю, это означает, что тебе нравится. – Всё ещё улыбаясь этой странной и чудесной улыбкой, он предложил ей руку. – Вернёмся в зал, миледи?

Грейс молча поклонилась. Это всё, на что ей хватило сил.

Когда они вошли в главный зал, почти все ещё танцевали. Идя с мужем по комнате, Грейс заметила Катриону, стоящую с Робертом около камина. Как и Кристиан, герцог был одет в сарк и килт, однако тартан был такой же, что и на платье Катрионы. Пока они обменивались с друзьями приветствиями, одна из женщин поднесла им по чашке вкусного крыжовенного пунша, приготовленного Дейдре. Грейс поймала себя том, что задаётся вопросом: можно ли представить более удавшийся вечер?

Ей не пришлось долго искать ответ.

Мгновение спустя в дверном проёме зала появилась Дейдре, сопровождаемая двумя вновь прибывшими.

Кристиан заметил их первым.

– Нелл!

Он в три шага преодолел отделяющее их расстояние и заключил сестру в крепкие объятия.

– Всё ещё ходишь по пятам за старшим братом, да?

Элеанор усмехнулась:

– Я просто не могла отказаться от возможности увидеть тебя в клетчатой юбке.

Поздоровавшись с братом, Элеанор повернулась, чтобы обнять Грейс.

– Как же я рада узнать, что Кристиан вас нашёл!

Грейс всегда сожалела, что уехала из Лондона, не попрощавшись сначала с сестрой Кристиана, которая с первых же дней после свадьбы была так добра к своей невестке. Стоявшая рядом с Элеанор леди Фрэнсис поприветствовала Грейс нежной улыбкой.

– И правда, дорогая, ты заставила нас всех поволноваться.

– Простите, что я вот так от вас уехала. Я… – она запнулась, – просто…

Леди Фрэнсис сжала руку Грейс:

– Давай не будем говорить сейчас об этом, милая. Ты здесь, и мы снова все вместе, одной семьёй. Только это и имеет значение.

Семья. Как замечательно звучали эти слова, особенно теперь, когда она носила под сердцем ребёнка Кристиана.

– Но как вы нашли дорогу в Скайнигэл? – спросил Кристиан. – Я отправил вам письмо с просьбой приехать, но это было всего лишь несколько дней назад. Вы не могли получить его так скоро.

– Вообще-то, дорогой, нас привёз сюда…

Но Кристиан уже получил ответ, заметив, как в зал вошел третий гость – его дед, герцог.

– Что он здесь делает?

Леди Фрэнсис ответила:

– Кристиан, он сам попросил, чтобы мы его сопровождали. Всю поездку он проявлял любезность и, кажется, искренне. Возможно, его сердце смягчилось.

Улыбка Кристиана увяла, а во взгляде появились досада и горечь.

– Неужели, мама? У него нет сердца.

Грейс отошла от них, направившись через весь зал туда, где в дверном проеме в стороне от остальной компании стоял герцог.

– Добрый вечер, ваша светлость, – она присела перед ним в реверансе. – Какая приятная неожиданность встретить вас здесь!

Старик с циничной гримасой поднял бровь:

– У меня есть некоторые сомнения, что ваш муж разделяет ваши чувства.

Грейс не поддалась на ядовитое замечание, и взяла герцога под руку.

– Что ж, ваша светлость, присоединяйтесь к нашему обществу.

Казалось, герцога сильно удивил этот жест, но от её руки он не отказался и вместе с Грейс проследовал в зал.

В главном зале вскоре заметили хозяев и гостей. Увидев, что их лорд и леди вместе, одетые в цвета Скайнигэла, горцы остановили танцы и встретили их громкими возгласами. Как заметила Грейс, Кристиан, идя по залу, всех на своем пути приветствовал по имени. А ещё она заметила, что он намеренно обошёл своего деда.

– Да здравствуют лэрд и леди Скайнигэла! – крикнул кто-то, и все закричали «Ура!».

Волынщик заиграл быстрый рил, и горцы собрались в центре зала, образовав два больших круга: женщины – внешний, мужчины – внутренний. Начав двигаться в противоположные стороны, танцующие повели за собой и Грейс с мужем, добродушно посмеиваясь над тем, как Кристиан изо всех сил пытается не сбиться с ритма. Скоро почти все в зале прыгали и крутились волчком, хлопали в ладоши, топали ногами, хохотали во всё горло, а музыка всё играла и играла. Даже старый герцог, казалось, наслаждался весельем, стоя у камина и непринуждённо беседуя с Дейдре.

Аластер прыгнул в центр круга танцующих, удивив всех до единого тем, что с лёгкостью, так не вязавшейся с его тучностью, поймал ритм весёлого мотива. Когда стала вторить скрипка, он присоединился к хороводу, а его место занял следующий. Музыка была такой зажигательной, темп таким стремительным, что даже огонь в камине потрескивал, как будто тоже принимал участие в веселье.

Грейс повернулась кругом и, следуя узору танца, двинулась назад, вдоль цепочки танцующих, когда внезапно почувствовала спазм в животе и покачнулась. Её первая мысль была о ребёнке, и, выйдя из танцевального круга, она направилась через комнату к угловой скамье, чтобы присесть. Спазмы скоро утихли, но Грейс решила, что на время столь быстрого танца ей лучше посидеть. В ту же минуту около неё с обеспокоенным лицом опустился на колени Кристиан:

– Грейс, что-то не так?

Она улыбнулась и взяла его за руку.

– Нет, наверное, я просто слишком много танцевала. – Она подняла на него взгляд. – Кристиан, мне надо кое-что тебе сказать. Мы…

– Миледи! – забыв про танцы, к ней бросилась Лиза, от которой не отставал Эндрю. Горничная положила руку на висок Грейс. – Я заметила, что вы пошатнулись. Вам плохо? Что-то с ребёнком?

Кристиан посмотрел на жену:

– Ребёнком?

– Ребёнком? – эхом повторила за братом Элеанор, незаметно оказавшаяся рядом.

По залу внезапным всполохом взволнованных слов пронеслась весть о возможной беременности Грейс.

Грейс подняла глаза на Кристиана. Его лицо утеряло всякое выражение, а взгляд, который он устремил на неё, был каким-то странным:

– Грейс, ты хочешь сказать, что у тебя будет ребёнок?

Она не могла никак понять, рад ли он этой новости. Он выглядел таким ошеломлённым. Грейс знала лишь одно – не так она хотела сообщить мужу об их будущем ребёнке.

– Грейс?

Грейс неуверенно кивнула:

– Да, Кристиан. ты будешь отцом.

Казалось, весь зал разом взорвался восторженными криками и поздравительными возгласами. Каждый, кто был сегодня на ужине, наполнил стакан, чтобы произнести тост за лэрда и будущего ребёнка леди.

Грейс пристально наблюдала, как Кристиан принимает поздравления от присутствующих. Он пожимал руки и кивал в знак благодарности, но что-то явно было не так. Все были охвачены таким воодушевлением, что, кажется, только она одна заметила: будущий отец не улыбается.

Когда веселье обрело прежний размах и всеобщее внимание вновь было отдано танцам, Кристиан молча повернулся и направился к выходу. Он исчез в коридоре, который вёл на улицу, к внутреннему двору.

Грейс обернулась к сидящей рядом Лизе. Казалось, горничная вот-вот расплачется.

– Мне так жаль, миледи! Когда я увидела, как вы покачнулись во время танца, я так испугалась за вас и малыша, что даже не подумала, что вы ещё не сказали его светлости.

– Все в порядке, Лиза. – Грейс пожала горничной руку и посмотрела на Эндрю, который поняв намёк, шагнул вперёд.

Грейс поднялась.

– Мне нужно поговорить с мужем.

Отправившись на поиски Кристиана, она пыталась убедить себя, что он рассержен не из-за самого ребёнка, а разочарован из-за того, что она так долго ждала, чтобы сказать ему об этом. Всё, что ей нужно сделать, думала Грейс, – это объяснить, почему она так поступила.

Грейс нашла Кристиана во внутреннем дворе. Он стоял, освещённый лунным светом, спиной к ней и молча смотрел на горы, темнеющие на востоке. Одной ногой он опирался на валун, рука покоилась на колене. Если он и слышал, как она подошла, то ничем себя не выдал. Грейс в нерешительности медлила, пытаясь подобрать слова.

– Кристиан, я надеялась, что мы могли бы поговорить.

Она подошла ближе. В лунном свете было заметно, как сильно сжаты его челюсти и напряжены мускулы – он явно пытался сдержать эмоции.

Наконец он произнес пугающе глухим голосом:

– И давно ты об этом знаешь?

– Я начала подозревать в тот день, когда ты приехал в Скайнигэл.

– Прошло уже много дней, а ты до сих пор мне не сказала.

Он сердился из-за того, что она утаила от него новости о ребёнке. Если бы только она могла заставить его понять, какую неуверенность и страх чувствовала.

– Кристиан, прости, что не сказала тебе раньше. Я…

Кристиан повернулся к ней лицом – его глаза были таким холодными, что она испугалась.

– Не имеет значения, Грейс. Слишком поздно.

– Слишком поздно? Кристиан, я не понимаю…

– Неужели ты не видишь? Он победил.

И Кристиан рассмеялся. Этот жуткий, горький смех подхватил и унёс с собой порыв налетевшего ветра.

– Как бы я ни пытался, он всё равно нашёл способ обмануть меня.

Грейс ещё больше запуталась.

– Кто, Кристиан? Кто победил?

– Могу предположить, Грейс, что он говорит обо мне.

Заслонив её спиной, Кристиан встал лицом к старому герцогу, который вышел во внутренний двор вслед за ними. Вся боль, что он перенёс, стыд, вина, чьим узником он был так долго, нахлынули на него, вызвав взрыв гнева, который выплеснулся наружу после двадцатилетнего заточения.

Всю эту клокочущую ярость он обрушил на герцога:

– Ублюдок! Вы всегда знали, что одержите надо мною верх, не так ли? Вы ненавидели меня с того самого дня, как я появился на свет, потому что я был больше похож на него, чем на вас. Вы поклялись превратить мою жизнь в ад, и я сам вручил вам для этого средства. И теперь вы достигли цели – более несчастным вы меня сделать уже не сможете!

Кристиан крепко зажмурил глаза, сопротивляясь невыразимой муке, которая грозила разорвать его надвое. Его руки сжались в кулаки, а челюсть свело такой судорогой, что воздух с шумом вырывался из ноздрей. Секунду, вторую. Затем, откуда-то из глубины его существа начало подниматься новое и незнакомое ощущение силы. Это чувство росло, пока не превратилось в сознательный вызов против всего того, что так долго приковывало его к прошлому. Как лев, который, порвав цепи, наконец вырывается на свободу, Кристиан собрал ту силу, что в нём проснулась, обратив её против герцога. Он никогда больше не позволит этому человеку одержать верх. Он больше не будет жить как прежде, связанный глупым обещанием, которое у него вырвали, когда он был мальчишкой. Не ради себя – ради своего будущего ребёнка.

Кристиан вновь поднял взгляд на герцога:

– Вы не получите его, коварный старик. Мне всё равно, каким было наше соглашение. Делайте, что велит вам ваш долг, но клянусь: я увижу вас в аду прежде, чем позволю вам погубить моего сына так же, как вы погубили меня.

Не в силах больше смотреть на деда, Кристиан повернулся, чтобы раскрыть объятия для Грейс, раскрыть для неё своё сердце, которое он так долго держал на замке.

Но её здесь уже не было.