Текст книги "Редкий дар (ЛП)"
Автор книги: Жаклин Кэри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
Думаю, она отлично поняла, что Делоне задумал отвлечь внимание гостей, но все равно уважила его просьбу и запела своим восхитительным глубоким голосом. Так прошел мой первый вечер в качестве почти взрослого члена семьи Анафиэля Делоне. Каспар Тревальон покинул нас трезвым, а Квинтилий Русс позволил себе лишку и остался ночевать в гостевых покоях.
Что касается Алкуина, под конец вечера по кивку Делоне он ушел вместе с графом де Сомервиллем. Не думаю, чтобы заключался какой-то договор, но граф справедливо славился щедростью, и уже на следующий день мой товарищ записался к туарье, чтобы начать выкалывать основание туара – там, где его спина переходила в нежные ягодицы.
Глава 15
Пока продолжался визит круарха Альбы, Делоне еще дважды ездил ко двору, и оба раза один, а по его возвращении не было ни приемов, ни бесед; если он и узнал что-то новенькое, то, похоже, ни с кем не поделился. В конце концов король Земли Ангелов и король пиктов обменялись прощальными подарками и любезностями, а затем альбанская делегация отправилась на побережье, откуда, сопровождаемая попутным ветром, чайками и очевидным благоволением Хозяина Проливов, отплыла на родину.
Подтвердив свою лояльность Дому Курселей, граф де Сомервилль вернулся в провинцию к своим войскам и обширным яблоневым садам.
Квинтилий Русс, изрядно опустошив нашу кладовую и выхлебав половину вина прошлогоднего урожая, с радостью отправился в Эйсанд к своему флоту, а немного погодя стало известно, что адмирал одержал победу в трудном морском бою с кораблями калифа Хеббель-им-Аккада, чем обеспечил нашей стране безопасный торговый путь для специй и шелков с Востока.
Эта новость затмила визит вождя варваров с крохотного островка, поэтому совершенно неудивительно, что круиты быстро выветрились из моей памяти.
В конце концов, жизнь шла своим чередом.
Разумеется, я тревожилась, понимая, что мне предстоит новый жизненный этап и довольно скоро. Успех Алкуина в роли куртизана первого ранга не ослабевал. Слухи об аукционе и о запредельной цене девственности моего товарища распространялись как лесной пожар, и, думаю, к Делоне чуть не ежедневно обращались с запросами насчет нас. Именно этого наставник и хотел – возможности тщательно подбирать для нас партнеров и отказывать неугодным соискателям. И сразу подчеркну: он никогда не заключал договор, не заручившись предварительно нашим согласием.
Выбор третьей персоны для свидания с Алкуином был поистине гениален. Помня, как протекал аукцион, Сесиль Лаво-Перрин купила услуги Алкуина на вечер дня рождения Мьеретт но Оркис и презентовала имениннице свой подарок полностью обнаженным, за исключением обвивавшей его красной ленты. По слухам, эхо смеха Мьеретт долго не смолкало под стропилами крыши.
Позже многие восхищались ловкостью Делоне, наглядно продемонстрировавшего всем и каждому, что его протеже смог прельстить даже преуспевшую служительницу Двора Ночи, – конечно, немаловажное достижение, но главное я вижу в другом. С того свидания Алкуин вернулся усталым и улыбающимся. Пусть он и сыграл роль подарка, обязанного ублажить Мьеретт но Оркис, но она, согласно канону Дома Орхидеи, владела таинством дарения радости в ритуале почитания Наамах и своим искусством щедро поделилась с Алкуином. Я до сих пор помню нежную улыбку, которую Алкуин старался скрыть от Делоне, и разговор, состоявшийся в тот день между мной и покровителем.
Делоне позвал присоединиться к нему во внутреннем дворике, где предпочитал устраивать все значимые события. Я скромно присела на диван, ожидая, пока учитель начнет беседу, а он, заложив за спину руки, обходил колоннаду.
– Знаешь, ко мне обращались с вопросами, Федра, – сказал он, не глядя на меня. – С вопросами о тебе.
– Нет, не знаю, милорд. – Я не лгала: ни он, ни другие домашние ни разу об этом не упоминали, хотя мой день рождения миновал несколько недель назад, что усугубило мои ожидания. Я задумалась, а знал ли Алкуин, и мысленно дала зарок устроить ему хорошую взбучку, если выяснится, что он был в курсе дела.
– Представь, интерес к тебе довольно велик. С самого дебюта Алкуина. – Теперь Делоне искоса смотрел на меня. Был ранний вечер, и топазовые искорки в серых глазах учителя явственно поблескивали в длинных солнечных лучах. От волнения мне было сложно сосредоточиться на его словах. – Боюсь, как бы ты не обиделась, если я приму одно из поступивших предложений.
Это привлекло мое внимание.
– Милорд! – выдохнула я, едва осмеливаясь верить услышанному. Мне уже начинало казаться, что мое созревающее тело так и высохнет на лозе никем неотведанным. – Нет, милорд, я не… я не обижусь.
– Я так и думал. – На этот раз во взгляде Делоне промелькнул озорной огонек. – Но есть один момент, который необходимо прояснить прежде, чем ты начнешь ходить на свидания. Тебе необходим
сигнал
.
Я не поняла, о чем он.
– Милорд?
– Дидье разве тебе не рассказывал? – Делоне сел. – Это понятие придумали в Доме Валерианы; я довольно долго беседовал с тамошним дуэйном, чтобы выведать все существенные моменты. Иногда гость заходит слишком далеко, причиняя боль служителю. Ты же знаешь, что мольбы о пощаде – это часть игры?
Сигнал
превыше любых возражений и протестов. Это слово, произнеся которое, ты прервешь сеанс. Ты должна подобрать себе такое охранное слово, Федра. – Наставник посерьезнел. – Если гость не обратит внимания на оговоренный
сигнал
, то будет повинен в ереси. Такова твоя защита от увечий, от нарушения заповеди Благословенного Элуа. Валерианы советуют выбрать слово, которое не может быть по ошибке принято за элемент любовной игры. Тебе, наверное, нужно время, чтобы подумать?
Я покачала головой, и с моих губ само собой сорвалось:
– Гиацинт.
В первый и, возможно, в последний раз я застигла Делоне врасплох.
– Твой тсыган? – Даже если бы наставник не сидел передо мной лицом к лицу, я распознала бы крайнее изумление по его тону. – И это первое, что приходит тебе в голову при мысли о защите?
– Он мой единственный друг. – Я упрямо не отводила взгляд. – Все остальные чего-то от меня хотят, даже вы, милорд. Если желаете, чтобы я выбрала другой
сигнал
, сами назовите, какой. Но вы спросили, и я ответила.
– Нет. – Спустя секунду Делоне пожал плечами. – Почему бы и нет? Довольно неплохой выбор; вряд ли кто узнает, что, произнося это слово, ты имеешь в виду незаконнорожденного тсыганского прорицателя. Я впишу этот
сигнал
в твой договор и доведу до сведения твоих гостей.
Было ясно, что мой выбор заставил Делоне призадуматься; даже возникла мысль, а не приревновал ли он. Я на это надеялась, но не осмелилась продолжать нечаянную тему.
– Кто же спрашивал обо мне? – поинтересовалась я. – И чье предложение вы намерены принять, милорд?
– Предложений поступило несколько. – Делоне снова встал и зашагал по дворику. – Почти все соискатели обратились ко мне не напрямую, а через третьи или даже четвертые руки, что совсем не удивительно, когда речь идет о таких особенных… талантах, как у тебя. За единственным исключением. – Он нахмурил брови и неохотно посмотрел на меня. – Хильдерик д’Эссо сделал предложение лично.
Услышав имя, я тут же вспомнила лицо его обладателя. Почувствовала, как тело напряглось, но сказала лишь:
– А ему-то это зачем? Он ненавидит вас, и для него не секрет ваши устремления, милорд. Он делал ставки на Алкуина только чтобы подзадорить других участников.
– Нет, не только. Ему нравится видеть разочарование и унижение, ему нравится причинять боль. – Делоне снова сел. – Д’Эссо охотник и игрок, при этом он довольно искусен в интригах и достаточно умен, чтобы догадаться: ты нацелена что-то у него выпытать. Он наверняка рассчитывает съесть приманку и соскочить с крючка, оставив меня с носом. Д’Эссо слишком высокомерен, чтобы упустить шанс завладеть таким трофеем как ты и попутно вдобавок уколоть меня.
– Так что же я должна у него выпытать? Что вам хочется узнать? – довольно простой вопрос с глубоким подтекстом. Да, мне в обязанность вменялось не только доставлять удовольствие во имя Наамах, претерпевая боль, но и служить Делоне – для этого он и купил мой туар. Неважно, что покровитель умалчивал о первопричинах, мы с Алкуином уже давно усвоили: больше всего наставник ценил нас за сведения, которые мы могли для него добыть.
– Пока просто слушай все, что он сболтнет, – мрачно наставлял Делоне. – Д’Эссо занимает высокий пост в Казначействе; все до одного документы, договоры и назначения проходят через его руки. Он знает, кто о чем просит и что обещает взамен. Знает, кого назначат на какую должность и по каким причинам. И, скорее всего, знает, кто извлек выгоду из смерти Изабель л’Анвер.
– И Эдми де Рокай? – Желудок сжался, когда я произнесла имя первой нареченной принца Роланда. Делоне проницательно посмотрел на меня.
– Гибель Эдми де Рокай сыграла на руку Изабель л’Анвер, – тихо сказал он, – как и тому же Хильдерику д’Эссо, поскольку он получил свой пост вскоре после свадьбы Изабель и Роланда. Спрашиваешь, что бы я хотел узнать? Я хочу знать, кто теперь дергает за ниточки д’Эссо. Изабель мертва, так кому же он служит и почему? Выведай это для меня, Федра, и я буду тебе премного обязан.
– Как пожелаете, милорд. – Я решила выполнить просьбу учителя, пусть даже ценою жизни. Тогда я была еще слишком наивна, чтобы представить, насколько буквальным может оказаться это выражение.
– Значит, ты согласна на его предложение?
Я открыла рот, чтобы сказать «да», но тут же остановилась.
– А сколько он дает?
В ответ на мой вопрос Делоне улыбнулся:
– Ты поистине дитя Двора Ночи, Федра. Четыре с половиной тысячи. – Увидев разочарование на моем лице, он посерьезнел. – Дорогая, девственность Алкуина не была бы оценена столь высоко без аукциона, а твои потенциальные почитатели по большей части не готовы публично признаться в своих склонностях. Если тебя действительно поразила Стрела Кушиэля – а я в этом уверен, – то приобретенный опыт лишь доведет твой дар до совершенства. Цена твоих услуг будет только расти, и со временем не упадет. – Делоне взял мое лицо в ладони и искренне заглянул в мои глаза. – Алкуин же должен выигрышно преподносить свою исключительность, которая умаляется с каждым сеансом, и, чтобы дольше сохранять привлекательность, ему выгоднее заключать договоры как можно реже. Установить за его дебют максимальную цену было необходимо. Но ты, Федра… До твоего появления ни один человек из ныне живущих в Доме Валерианы не видел
ангуиссетту
. В последний раз подобная тебе рождалась в нашем мире настолько давно, что даже Кактус, Первый из Домов, и тот не распознал твою природу. Обещаю, всю свою жизнь ты будешь редкостью.
Казалось, я снова стала семилетней девочкой, стоящей на коленях в приемной дуэйны, где четырьмя стихотворными строками Делоне превратил меня из незаконнорожденной уродки в избранницу Спутника Элуа. Мне хотелось заплакать, но Делоне не трогали слезы.
– Хильдерик д’Эссо получит свое приобретение, – кивнула я.
– Лорд д’Эссо получит больше, чем ожидает приобрести. – Делоне жестко посмотрел на меня. – Я настаиваю, чтобы ты была осторожна, Федра. Ничего не ищи, ни о чем его не спрашивай. Пусть он проглотит крючок, пусть считает, что одержал надо мной победу. Если все пройдет хорошо, он испросит свидания с тобой и во второй, и в третий раз, и в четвертый; до тех пор ничего не предпринимай. Понимаешь?
– Да, милорд. А если все пройдет плохо?
– В таком случае я заплачу половину вырученной суммы за твой туар, и ты больше никогда не увидишь д’Эссо. – Делоне довольно болезненно сжал мою руку. – Вне зависимости от обстоятельств, Федра, береги себя и не бойся использовать
сигнал
. Это ясно?
– Да, милорд. Гиацинт. – В этот раз я произнесла имя друга намеренно, исключительно чтобы пощекотать нервы Делоне, но он словно не заметил мою дерзость.
– И не забывай о наших правилах. Не выдавай свою образованность. Пусть Д’Эссо верит, будто всем, что ты знаешь, ты обязана Двору Ночи.
– Да, милорд. – Я помолчала. – Но вы ведь водили Алкуина ко двору записывать переговоры с альбанцами.
– Ах, это. – Делоне неожиданно расплылся в улыбке. – Я отрекомендовал его просто стенографистом и никому не сказал, что Алкуин знает круитский. Все кроме короля подумали, будто Алкуин понимал лишь то, что я ему переводил. А его записи в тот день видели многие заинтригованные вельможи.
Это было очень интересно, а больше всего меня поразило, когда Делоне открыто признал: Ганелон де ла Курсель, король Земли Ангелов, знал о его планах. Жаль, что я о них ничего не знала. Проглотив досаду, вслух я кротко произнесла:
– Я буду осторожна, милорд, и не забуду про правила.
– Хорошо. – Делоне с довольным видом встал. – Значит, я дам свое согласие.
Глава 16
В день моего первого любовного свидания, клянусь, Делоне нервничал больше меня. Даже вокруг дебютанта Алкуина он так не суетился.
Позже, став искушеннее, я научилась лучше понимать и Делоне. Сколь бы замысловатыми ни были его вкусы и интересы, существовал порог, который мой наставник не переступал. Как и многие, он ценил перчинку, привносимую в любовную игру легкими элементами насилия, но не более чем легкими. И при этом Делоне столь тщательно изучал потребности других людей, что ему частенько приписывали опытность в вопросах, в которых его познания ограничивались исключительно теорией. В глубине души мой учитель не представлял, каково это – жаждать удара кнутом, словно поцелуя. Отсюда и его нервозность.
Осознав это, я полюбила Делоне еще больше; хотя, конечно, к тому моменту уже давно его простила. Не существовало ничего, что я не могла бы простить любимому наставнику.
– Вот, – выдохнул он, стоя позади меня перед большим зеркалом, и заправил выбившийся локон мне за ухо. – Выглядишь прекрасно.
Он положил руки мне на плечи, и я посмотрела в зеркало. Оттуда на меня глянули мои же глаза, темные и блестящие, словно излюбленный художниками бистр, за исключением единственной красной точки. В отражении отметина алела в правом глазу, яркая, как лепесток розы, плавающий в спокойной воде. Делоне одобрил мои волосы, укрощенные шелковой сеточкой, которая плотно стягивала непокорные, рвущиеся на свободу кудри, тем самым подчеркивая мои изящные черты и фарфоровую бледность кожи.
Красить свежие юные лица было не принято, поэтому единственное, что дозволил мне наставник, – слегка пройтись по губам кармином. Рот выделялся на лице, как и точка в моем глазу, яркий, словно розовый лепесток. Не помню, чтобы до той минуты замечала чувственную пухлость своей нижней губы.
Задумывая наряд, Делоне опять выступил за простоту, но платье на этот раз сшили из красного бархата насыщенного оттенка. Корсаж плотно облегал фигуру, и я с удовольствием отметила, как соблазнительно вздымалась в декольте моя белоснежная грудь. По спине шел длинный ряд крохотных черных пуговок, и я задалась вопросом, хватит ли Хильдерику д’Эссо терпения расстегнуть их все, или же он просто разорвет платье. Во Дворе Ночи с гостя взяли бы дополнительную плату за испорченный наряд, но вряд ли Делоне включил в договор подобные мелочи. Корсаж доходил до бедер, подчеркивая узкую талию и плоский живот. Мне нравилось очарование моего молодого тела, нравилось видеть свои прелести выгодно представленными. Платье облегало в верхней части мои пышные бедра и ниспадало строгими складками, которые могли показаться неожиданно чопорными, если бы не цвет и роскошная фактура ткани.
– Итак, ты довольна тем, что видишь, – радостно заключил Делоне.
– Да, милорд. – Я не считала нужным лицемерить – как-никак моя внешность была его капиталовложением. Я повернулась и изогнула шею, пытаясь представить, как буду выглядеть сзади, когда закончу туар, и узоры поднимутся над воротом, украшая затылок.
– Как и я. Остается надеяться, что лорд Хильдерик оценит тебя столь же высоко. – Делоне убрал руки с моих плеч. – У меня есть для тебя подарок, – сказал он, подходя к шкафу. – Вот. – Вернувшись, наставник набросил мне на плечи, которых совсем недавно касался, накидку с капюшоном. Бархатная, с шелковой подкладкой, она была темнее платья и столь насыщенного цвета, что красный казался почти черным, как кровь, пролитая в безлунную ночь. – Этот оттенок называется
сангр
, – пояснил Делоне, глядя на мое отражение в зеркале, пока я рассматривала подарок. – Телезис сказала, что по закону от седьмого века после пришествия Элуа этот цвет вправе носить только
ангуиссетты
. Мне пришлось посылать гонца в Фирецию, чтобы отыскать красильщиков, до сих пор помнящих секрет такой окраски.
Накидка была красива, даже прекрасна. Я всхлипнула от восхищения, и на этот раз Делоне не отругал меня, а обнял. Мы ангелийцы, мы знаем, каково это – плакать при виде красоты.
– Будь осторожна, Федра, – прошептал Делоне. От его дыхания волоски под шелковой сеткой пошевелились. – Хильдерик д’Эссо ждет тебя. Помни о своем
сигнале
. И помни, что Ги будет поблизости на случай, если что-то пойдет не так. Я не послал бы тебя в дом своего врага без защиты.
Сердце забилось быстрее, приветствуя его объятие, и я повернулась в кольце рук Делоне, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Помню, милорд, – выдохнула я. Но Делоне опустил руки и отошел. Лицо его похолодело и замкнулось.
– Пора, – сказал он сдержанно. – Иди, и пусть благословение Наамах защитит тебя.
И я отправилась на свое первое любовное свидание.
Было уже поздно, когда экипаж выехал со двора. Безупречный Ги в ливрее сидел напротив меня на подушках и молчал, как и я. Дом д’Эссо оказался небольшим, но располагался близко ко Дворцу; как я узнала позже, у лорда имелись покои и в самом Дворце, но он предпочитал предаваться такого рода развлечениям в собственных владениях.
Открывший дверь лакей, похоже, не впечатлился, увидев меня в сопровождении Ги, и выдал себя спесивым фырканьем.
– Вон туда идите, – он указал мне направление, а Ги бросил: – А ты подождешь на половине для слуг.
Ги шагнул вперед, словно холуй ничего не говорил, и изящно, но коротко поклонился мне – я и не знала, что он обучен таким учтивым манерам.
– Сей дом удостоила визитом миледи Федра но Делоне, – объявил мой сопровождающий лишенным интонаций голосом, глядя лакею прямо в глаза. – Лорд д’Эссо ее ожидает.
– Да, конечно. – Смутившись, слуга предложил мне руку. – Миледи…
Ги тут же встрял между нами.
– Сначала возьми ее накидку, – тихо приказал он. Перенял ли Ги властную повадку у Делоне или сказался пережиток воспитания в Кассилианском Братстве, но уверенное обращение остудило слугу д’Эссо не хуже, чем давнишнего лорда в таверне, воспылавшего ко мне похотью.
– Да. Да, сей момент. – Лакей щелкнул пальцами и быстро скомандовал подбежавшей удивленной служанке: – Возьми у миледи ее накидку.
Я расстегнула застежку и высвободила плечи. Драгоценная ткань скользнула в ожидающие руки.
Делоне умел щедро одаривать. Лакей д’Эссо со свистом втянул воздух, ощутив вес моей одежды, и передал ее служанке, которая украдкой погладила воротник из плотного бархата, пока бережно пристраивала накидку на руку. Я высоко держала голову под их любопытными взглядами и смотрела слугам в глаза, позволяя заметить отличительную красную точку. Люди благородного происхождения любят иногда посудачить, но слуги сплетничают постоянно. А первые впечатления самые важные.
– Пожалуйте сюда, миледи, – на сей раз уважительно предложил мне руку лакей. Я грациозно приняла ее, лишь слегка коснувшись кончиками пальцев, и позволила препроводить меня к Хильдерику д’Эссо.
Его сиятельство ждал в трофейной комнате – это я ее так называла, а как именовал это помещение его хозяин, мне узнать не довелось. На двух стенах красовались фрески с изображениями охоты. Третью занимал пылающий камин, над которым громоздились щит с гербом д’Эссо и арсенал оружия.
А у четвертой стены располагалось кое-что другое.
Хильдерик д’Эссо выглядел так же, как на празднике у Сесиль: заплетенные в тугую косу волосы и глаза хищной птицы под тяжелыми веками. На нем был неяркий парчовый дублет и сатиновые брюки, а в левой руке лорд держал бокал с вином.
– Оставь ее, Филипп, – пренебрежительно бросил он.
Слуга поклонился и ушел, затворив за собой дверь.
Я осталась наедине со своим первым покупателем.
Быстрым шагом Хильдерик д’Эссо подошел ко мне и, небрежно взмахнув свободной правой рукой, с силой хлестнул по лицу. Я пошатнулась, почувствовала кровь на губах и вспомнила смертоносную точность, с которой он метал подонки, играя в коттаб. Из бокала в левой руке не пролилось ни капли.
– В моем присутствии становись на колени, шлюха, – как ни в чем не бывало приказал д’Эссо.
Я покорно опустилась на колени, и красные бархатные юбки волнами раскинулись вокруг меня на каменных плитах. Пол был холодным, хотя огонь в камине горел. Я следила за начищенными сапогами, ступавшими близ меня.
– Зачем Анафиэль Делоне послал
ангуиссетту
к такому как я? – спросил д’Эссо, зайдя сзади. Он зарылся рукой в мои собранные под сетку волосы и сильно дернул голову назад, так что я встретилась взглядом с его блестящими полуприкрытыми глазами. Мое горло оказалось открытым и уязвимым.
– Не знаю, милорд, – прошептала я сдавленным от страха голосом.
– Я тебе не верю. – Он с силой прижал мой затылок к своему бедру, схватив рукой за шею. – Скажи-ка мне, Федра но Делоне, чего добивается от меня твой лукавый покровитель. Неужели он думает, что меня так легко заманить в сети, а? – При каждом слове д’Эссо сильнее сжимал пальцы. – Неужели он думает, что я выболтаю свои тайны, прохлаждаясь в постели с наемной шлюхой? – Давление на горло еще усилилось, и перед моими глазами затанцевали черные точки.
– Я… не… знаю… – снова прошептала я, погружаясь в странную истому на границе сознания. С трудом я повернула отяжелевшую голову, чтобы всей щекой чувствовать, как сокращаются мышцы бедра д’Эссо. Дышала я натужно и запаленно.
– Элуа! – д’Эссо замер, выдохнув это слово. Хватка на горле исчезла – он снова взялся за мой затылок. – Так ты и правда такая, да? – В его голосе я расслышала удивление и восхищение. «Значит, он не был уверен», – подумала я и сделала мысленную зарубку, что д’Эссо, выходит, заплатил больше четырех тысяч дукатов просто чтобы утереть нос Делоне. – Тогда покажи себя, маленькая
ангуиссетта
, как ты есть, на коленях. Давай, ублажи меня.
Да, так он сказал, но мог бы и не тратить слов. Я уже развернулась, по-прежнему стоя на коленях, и провела ладонями по гладкой коже его сапог. Я чувствовала, чего хотел этот мужчина, о чем он мечтал больше всего, так же точно, как море чувствует позыв луны к приливам и отливам. Бедра д’Эссо вздрагивали под моими прикосновениями, и, ругнувшись, он отшвырнул бокал. Я услышала отдаленный звон, а кончики моих пальцев уже легли на большой бугор, натянувший ткань брюк. Д’Эссо обеими руками зарылся в мои волосы, пока я расшнуровывала его гульфик.
Искусство ублажения ртом пришло к нам из глубокой древности, и стыдно признаться, но я так и не освоила до конца его тонкости. Впрочем, мой дар заключался совсем в другом. Д’Эссо застонал, когда его член вырвался наружу и уткнулся в мои разомкнутые губы. Жесткие руки стиснули мою голову, вынуждая взять напряженный ствол в рот, глубоко-глубоко. Ах, если бы он только знал! Я с готовностью принимала долгожданный подарок судьбы, лихорадочно работая губами и языком, – наконец-то я применяла на практике познания, полученные за бессчетные часы учебы.
Д’Эссо снова застонал, извергая семя, и оттолкнул меня, одновременно сорвав с волос шелковую сеточку.
Я упала на спину и изломанно простерлась на полу, кудри в беспорядке раскинулись вокруг головы. Хильдерик д’Эссо перешел в наступление.
– Шлюха! – рявкнул он и тыльной стороной ладони ударил меня по губам. Я облизнула рот, пробуя вкус крови вперемешку с семенем. Посмотрела сквозь пелену волос и увидела, что обласканный член снова поднимается. Вздрогнув, лорд овладел собой. – Вставай, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Раздевайся.
Встав, я завела руки за спину и дрожащими пальцами принялась расстегивать крохотные пуговки, одну за другой. Д’Эссо смотрел на меня из-под набрякших век.
– Сюда, – резко скомандовал он, указывая на груду подушек, накрытых лоскутом белого шелка. – Я намерен обзавестись новым вымпелом, в честь Анафиэля Делоне. – Когда платье из красного бархата упало к ногам, оставив меня обнаженной, д’Эссо толкнул меня к ложу. – Я дорого заплатил за твою невинность, – угрожающе произнес лорд, подходя ко мне. – Молись, чтобы не вскрылось никакого твоего обмана, и награди меня знаком победителя, Федра. На спину.
Он двигался как крадущийся хищник, срывая с себя одежду, затем навис надо мной и забросил мои ноги себе на плечи.
Не знаю, как это было у других женщин. На мою долю не досталось нежной прелюдии, вроде той, что показывали на сеансе в Доме Камелии; но я была готова, как и подобало посвященной перед первым соитием. Одним нескончаемым движением д’Эссо пронзил меня насквозь, и хотя я не удержалась и вскрикнула от боли, перед глазами возник лик Благословенной Наамах, и следом я ахнула от удовольствия. Снова и снова д’Эссо вонзался в меня, и мое тело таяло в его руках, пока волны боли и наслаждения захлестывали меня, словно крылья голубок Наамах в ее храме.
Хильдерик Д’Эссо был врагом Делоне и мне следовало его ненавидеть.
Но я крепко обняла его за шею и простонала его имя, когда он излился в меня.
Возможно, отчасти это его отрезвило. Не знаю. Д’Эссо, тяжело дыша, отстранился и наконец расплел свою тугую косу. С распущенными волосами, ниспадающими на плечи, он выглядел симпатичнее.
– Ну вот, вымпел у меня есть. – Он вытащил из-под меня лоскут белого шелка, ярко запятнанный моей девственной кровью. Хищные глаза казались до странности спокойными. – А знаешь, чего я теперь желаю, Федра?
– Да, милорд, – пробормотала я. Послушно встала с ложа и подошла к украшению на четвертой стене, самой заманчивой. Мне не требовалось особых указаний. Я встала, расставив ноги и раскинув руки, у Х-образного пыточного креста. Я чувствовала горячее дыхание на коже, пока лорд закреплял кандалы на моих щиколотках и запястьях. Грубо обтесанное дерево рассадило мне бедро.
– Ты лучше всех, кого я здесь видел, – прошептал д’Эссо, туго затягивая кольцо на моем левом запястье. Пальцы вытянулись в бессловесном протесте. – Скажи мне, чего хочет Делоне.
– Я не знаю. – Я ахнула, когда он дернул меня за правую щиколотку и притянул ее к кресту.
– Клянешься? – Д’Эссо встал, обдав жарким дыханием мое ухо, и я почувствовала, как кончики семихвостой плетки гладят меня пониже спины.
– Клянусь!
И тут посыпались удары.
Я не могла сосчитать, сколько их было. Эта порка не походила на давнишнее наказание за побеги, доставшееся мне в детстве от руки палача дуэйны, поскольку никто не следил, чтобы д’Эссо не переусердствовал, и не было определено предельное количество ударов. Я корчилась и вжималась в шершавое дерево, пока плеть раз за разом безжалостно обрушивалась на спину, вымещая на мне ненависть Хильдерика д’Эссо к моему господину. Как только я сдалась, обмякла и повисла на удерживающих меня кандалах, более не сопротивляясь, лорд приблизился ко мне и запустил пальцы между ног, теребя, пока я не принялась униженно умолять об иной разрядке. И тогда вновь посыпались удары.
Наконец его рука устала от взмахов, и д’Эссо снова встал вплотную позади меня. Он раздвинул мои ягодицы.
– Я заплатил Анафиэлю Делоне высокую цену за твою девственность, – прошипел он мне в ухо. Ощутив давление на мое второе отверстие, я вцепилась в грубую древесину креста, вгоняя занозы под ногти. – И я заберу всю девственность, какая у тебя есть. Не сомневайся, ты отработаешь мои деньги до последнего сантима.
И да, д’Эссо сдержал слово.
Глава 17
Утром к нам заглянула Сесиль и пригласила меня наведаться в известное своими горячими источниками святилище Наамах в нескольких милях от Города.
После нескольких лет ученичества у мадам Лаво-Перрин мне было внове оказаться с ней почти на равных, но Сесиль держалась с обычной сердечностью, и вскоре неловкость пропала. Весенний воздух был еще прохладен, но солнце светило ярко и ощутимо пригревало, и за городом уже вовсю проклевывались первые бледно-зеленые ростки. В храме жрецы и жрицы Наамах приняли нас с редким радушием – очевидно, имя Сесиль Лаво-Перрин было им хорошо знакомо.
– В конце концов, – заметила Сесиль в купальне, грациозно переодеваясь в выданный служанкой халат, – мы с тобой так же служим Наамах, как и местные обитатели, дорогая. И также заслужили право наслаждаться здешними благами себе на пользу.
Горячие ключи били в каменистых бассейнах, испуская в прохладный воздух клубы пара. Ранние цветы, хрупкие и бледные, только-только начали распускаться, но уже раздавался дружный щебет птиц, сулящий скорый приход лета. Следом за Сесиль я осторожно прошла по гальке, сняла халат и опустилась в теплую воду со слегка едким запахом.
– А-а-ах! – довольно вздохнула мадам, располагаясь на камнях, за многие годы гладко обкатанных водой и телами блаженствующих купальщиков. – Эта вода не зря славится целебными свойствами. Иди-ка сюда, позволь мне взглянуть. – Я послушно повернулась, и она осмотрела рубцы от ударов плетью на моей спине. – Ничего серьезного. Через неделю и следа не останется. Говорят, Хильдерик д’Эссо занимается любовью, будто кабана заваливает, так это правда?
Я вспомнила, как он брал свой член наизготовку, словно копье, и чуть не рассмеялась.
– Пожалуй, отчасти сходство есть, – согласилась я.
Тепло воды начало доходить до костей, наполняя тело усталостью и превращая боль, оставшуюся во мне от первого гостя, в сладкую теплую истому.
– По крайней мере, в его ярости чувствуется страсть.
– Было ли что-нибудь, к чему ты осталась не готова после моих уроков?
– Нет, – честно ответила я, качая головой. – Правда, искусных ласк лорду д’Эссо не потребовалось.
– Другим потребуется, – уверила Сесиль и добавила: – Федра, если у тебя появятся вопросы, пожалуйста, не стесняйся мне их задавать. – На этом покончив с ролью наставницы, она спросила с огоньками в глазах, памятными мне по кулуарным сплетням в Доме Кактуса. – Как думаешь, он пригласит тебя снова?
Вспомнив ярость д’Эссо, бешеный танец плети по коже и то, как жарко он дышал мне в затылок, я улыбнулась.
– Можете быть уверены, – пробормотала я и запрокинула голову назад, чтобы погрузить в воду волосы. Мокрые тяжелые пряди шелком скользнули по спине, когда я выпрямилась. – Себе он, конечно, скажет, что это лишь ради того, чтобы обскакать Делоне в его игре. Пускай и дальше тешится иллюзиями.
