Текст книги "Людовик XI. Ремесло короля"

Автор книги: Жак Эрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

«Мятежники» знали, что король, ведущий войну с бургундцами или предпринимающий военные походы в Рус-сильоне, не мог в любой момент бросить против них все силы. Однако и они не могли долго противостоять государю, который располагал значительными денежными поступлениями, а следовательно, многочисленными военными отрядами на хорошем жалованье, тогда как их собственные отряды таяли, поскольку расходы с каждым годом становились все больше. Управление своим имуществом обходилось дорого, ведь надо было содержать чиновников, агентов, сборщиков податей. Переплетение земельных владений и юрисдикций, такое сложное, что сегодня его попросту невозможно себе представить, вызывало споры о наследстве, присвоение и захват соседних земель; эти споры не всегда можно было уладить полюбовно, совсем наоборот. В последние годы правления Людовика XI дом Альбре вел в суде семьдесят тяжб. А эти тяжбы требовали огромных денег. Некоторые оставались незавершенными до самой смерти истца; их наследовали дети. Знатным семьям приходилось содержать при судах бальи и сенешалей, а при Парламенте – множество стряпчих и поверенных. Все более частые, почти систематические обращения к королевскому правосудию порождали множество финансовых проблем.

Непросто было управлять владениями, расположенными очень далеко друг от друга, не показываясь в них; приходилось на месте разбирать споры, выслушивать жалобы и обвинения. В 1483 году Ален д'Альбре в апреле жил в Туре, в июле – в Амьене, Амбуазе и Сегюре (Лимузен), в августе – в Монтиньяке и Нераке, в сентябре – в Тулузе, в октябре – в Блуа, наконец, в декабре – в Нотр-Дам-де-Клери и Туре. Более того, крупные вельможи, подобно королю, содержали роскошные дворы. Многие авторы, а уж тем более историки видели в расходах на богатые одежды, шелка и меха, на ловчих соколов и охотничьих собак, на празднества и на пожертвования церквям за все возрастающее количество месс главную причину их разорения или, по меньшей мере, неспособности собрать достаточно войск, чтобы защитить свои владения от нападок короля.

Государева служба накладывала на них слишком тяжелые обязанности за чересчур слабое вознаграждение, которое либо выплачивалось непосредственно наличными, либо заключалось в доходах с определенных земель (что влекло за собой большие расходы) и всегда поступало с опозданием. Чтобы отправиться в Байонну, д'Альбре, командующий королевской армией, захватил двадцать три лошади для себя и своих пажей, десять для своих слуг и трубачей, девять для дворецких, секретарей и капелланов, шесть для кравчих и поваров, четыре для герольдов и прочих свитских. В 1471 году из десяти тысяч ливров, пожалованных ему, он получил едва ли половину, и то ему все время приходилось напоминать о себе королевским казначеям, задабривая их подарками.

Король, разумеется, предоставлял действовать своим бальи и судейским, которые с давних пор, во всяком случае со времен Людовика Святого, умели вытребовать больше как от вельмож, так и от епископов, и охотно, с упорством, достойным лучшего применения, чинили произвол, захватывая земли и предъявляя права короля во всех областях. Давление на знать, постоянно оказываемое этими людьми, сторонниками четкой административной централизации, во времена Людовика XI стало источником бесчисленных конфликтов, разрастающихся в политическом контексте мятежей и даже гражданских войн. Немуры, Арманьяки и Альбре обвиняли королевских чиновников в злоупотреблении властью, в завышенных требованиях по выплате жалованья вольным стрелкам, в упорном размещении жандармов там, где их быть не должно. А главное – в заключении союза с муниципалитетами. Здесь тоже переплетались различные права. Трудно было определить природу платы за проезд или других обычных сборов в пользу феодала, занимавшего замок, так что споры были неизбежны. Городские власти и народ цеплялись за любой предлог, чтобы сбросить феодальное иго, зная, что король их поддержит. В 1465 году тулузский парламент приказал конфисковать имущество Шарля II д'Альбре, союзника Лиги общественного блага, в частности в графстве Гор в Арманьяке и в городе Флеранс. После подписания мирных договоров в Конфлане и Сен-Мор-де-Фоссе имущество следовало бы возвратить, но парламент не отменил своего решения, а жители Флеранса продолжали бунтовать и вооружались. Жан д'Альбре, сын Шарля, явился их урезонить с тремя тысячами головорезов и учинил над ними ужасную расправу, повесил консулов на четырех городских воротах, а королевского прокурора бросил в реку Жерс. Однако это дело не имело больших последствий, поскольку оно рассматривалось не в Тулузе и не в Париже, а в Бордо, Карлом Гиеньским, который вынес расплывчатое, во всяком случае снисходительное, постановление.

Людовик смотрел на дело иначе. Он поддерживал, даже силой оружия, бунты в городах, принадлежащих принцам.

Сторонников же принцев в тех местностях, которые оставались им верны, старался стереть в порошок. В 1475 году Жак д'Арманьяк, герцог де Немур, укрепился в своем замке Карла в Оверни, чтобы завладеть Орильяком. Он рассчитывал на несколько богатых семейств этого города, в частности на Лаберов, которые вместе с сотней союзников, включая нескольких мясников, подняли мятеж против королевских агентов и установили свою власть над консулатом. Людовик XI послал войска во главе с Обером Ле-Вис-том: «Любая крайность будет оправданной, ибо они всегда были изменниками и злодеями». Жандармы Ле-Виста не смогли расправиться с главными бунтовщиками, укрывшимися у Арманьяков, но дом Пьера Лабера был торжественно разрушен до основания. В Родезе гражданская война привела к полной анархии. Город, удерживаемый сторонниками Жана V д'Арманьяка, противостоял пригороду, где укрепились люди епископа. Королю удалось установить мир, заключенный через посредство двух комиссаров-судей, но Жан д'Арманьяк явился туда на девять месяцев со своими войсками, которые его квартирмейстеры распределяли по домам силой, вышибая двери, избивая и оскорбляя консулов, завладевая мебелью и провиантом, а тех, кто имел лишь одну кровать для себя и жены, попросту выбрасывая на улицу. Подобное нарушение мирного договора вызвало громкое негодование; король присоединил к нему свой голос и всячески его разжигал.

3. Крупные судебные процессы. Конец удельных владений

Арманьяк и Альбре

Крупные судебные процессы, о которых наши учебники так скудно упоминают, были, без сомнения, самым важным и самым значительным по своим последствиям предприятием короля. Велись они твердой рукой, по большому, четкому плану, без колебаний и угрызений совести. Мир в стране и благо государства были лишь предлогом и аргументами, выдвигаемыми, чтобы оправдать обвинения, вооруженные нападения, репрессии и казни. Речь шла не о том, чтобы обуздать вельмож-разбойников или расстроить злые заговоры, а о том, чтобы положить конец княжеским родам, которые еще отстаивали свои права наперекор претензиям и хищническим устремлениям королевских агентов.

Король вел войну на два фронта. С одной стороны – против герцогов и графов юга Франции (Немур, Альбре, Арманьяк), подозреваемых в желании любой ценой сохранить независимость и в слишком хороших отношениях с Карлом Гиеньским, братом короля. Против них проводили расследования, им делали предостережения. Их представляли смутьянами, непокорными, изменниками. С другой стороны – против крупных феодалов в северной части королевства (Алансон, Сен-Поль), которые, чтобы сохранить за собой некую свободу действий, установили связь либо с герцогом Бретонским, либо с Бургундией, а потому их не без причины обвинили в тайном союзе с врагами короля.

Жан V д'Арманьяк был приговорен к изгнанию тремя постановлениями Парламента, вынесенными с промежутком в несколько лет. Но каждый раз он успевал вернуться, навлечь на себя новые обвинения и залечь в свое логово, пока не погиб во время одного путаного столкновения в Лектуре летом 1472 года, по всей видимости, намеренно убитый.

Лектурская драма вписывалась в череду авантюрных, почти былинных приключений с предательствами и примирениями, неожиданными поворотами сюжета и внезапной развязкой. Сын Жана IV, умершего в 1450 году, дважды отлученный от Церкви папой за кровосмесительную связь со своей сестрой Изабеллой, которая родила ему двух детей, обвиненный в насильственном присвоении имущества короля, чеканке монеты против королевской воли и самовольном назначении своего незаконнорожденного брата Жана де Лескена архиепископом Ошским, он получил приказ покориться и жениться на женщине, которую ему укажут. Король сначала подослал к нему его дядю Бернара д'Арманьяка и его тетку Анну д'Альбре. Напрасный труд: он отказался подчиниться и с гордостью демонстрировал третьего ребенка, рожденного Изабеллой. Тогда явилась внушительная армия из двадцати четырех тысяч солдат под блестящим руководством крупных военачальников – графа де Даммартена, маршалов Франции Логеака и Ксентрайя, бальи Лиона и Эвре. Запершись на какое-то время в Лектуре, Арманьяк понял, что дело плохо, и сбежал в Арагон. Вернувшись во Францию и окопавшись в укрепленном замке Брюйер-ле-Шатель под Корбьером, он был призван на суд Парижского парламента в марте 1458 года и снова сбежал, на сей раз в Бургундию, где Филипп Добрый отказался его принять. Но в Женаппе дофин Людовик оказал ему теплый прием и выслушал все его недобрые слова в адрес короля. Оттуда он отправился к принцу Оранскому Луи де Шалону, который был женат на его сестре Элеоноре. Приговоренный 13 мая 1460 года за оскорбление величия, бунт и кровосмешение к конфискации имущества и пожизненному изгнанию, он добился в Риме прощения от папы и удалился в Арагон, где влачил жалкое существование до самой смерти Карла VII.

Когда Людовик стал королем, Жан де Лескен, верно служивший ему в Дофине и Женаппе, тотчас добился помилования изгнанника.

Его возвращение наделало много шуму и вызвало бурные проявления энтузиазма в областях к югу от Гаронны. В Ногаро Жан V собрал окрестных дворян, каноников и городских консулов; в Эньяне он объявил, что король пообещал сделать его коннетаблем. Этого не случилось. Все же он добился быстрого пересмотра своего процесса в Парламенте и вернул себе все имущество вместе с милостью короля, который отправил его с посольством к Генриху IV Кастильскому. Но Арманьяк решительно не мог служить и хранить верность. Несколько месяцев спустя он снова начал интриговать. Обвиненный в заговоре, он собрал войска, заперся в крепости Капденак, некоторое время сопротивлялся, потом сбежал в Испанию, чтобы в конечном итоге, истратив все средства, просить короля о прощении и получить его (1463).

Однако в мае 1465 года он вместе с Немуром и семью-восьмью тысячами солдат напал на Сен-Флур и Риом, затем, в июле, захватил Шампань вплоть до Труа, Шалона и Реймса. После подписания мирного договора король снова захотел его женить, подумывая о Марии Савойской, сестре королевы. Антуан де Брилак получил аванс в шестьсот экю и поручение вести переговоры о заключении этого брака; остальные десять тысяч ему пообещали выплатить «по его первому требованию, как только оный брак будет заключен и свершен». Бракосочетание не состоялось, и Людовик XI еще несколько раз потерпел неудачу, встретив отказ со стороны семейств, которые приходили в ужас при мысли о союзе их дочери с кровосмесителем. Он дал свое согласие на брак Жана V с Жанной де Фуа, дочерью Гастона IV де Фуа, но воспротивился этой свадьбе и попытался ее запретить, когда его брат Карл стал правителем Гиени: это значило, что на юго-западе у него появится слишком много врагов. Тем не менее свадьбу отпраздновали в Лектуре в августе 1469 года.

Под предлогом раскрытия заговора, который был выявлен лишь на основе показаний, полученных в пыточной, король бросил против Арманьяка новую армию в тысячу четыреста копий и десять тысяч вольных стрелков и снабженную кое-какой артиллерией. Во главе ее стояли крупные военачальники (Логеак, Кран, адмирал де Бурбон) и три сенешаля (Пуату, Тулузы и Каркассона); им было приказано захватить Лектур. Когда город был взят, тулузский парламент 7 сентября 1470 года заочно приговорил Жана V за оскорбление величия и государственную измену к конфискации вотчин и владений. Но Карл Гиеньский очень скоро ему их вернул, и тот поселился в своих землях. Во время нового наступления под руководством сенешалей южных городов королевские войска заняли почти все города и крепости Арманьяка. Укрывшись в Лектуре, не надеясь получить подкрепление, Жан V капитулировал и получил 17 июня 1472 года охранную грамоту на полгода и право уехать со свитой в двести человек в любое место в королевстве и за его пределами, но только не в Арманьяке, за исключением нескольких немногочисленных и точно названных мест.

Однако он вернулся и без боя, с помощью Шарля д'Альбре, захватил Лектур. В конечном итоге Людовик XI, подписавший перемирия с бретонцами и бургундцами, смог бросить против него другие отряды и мощную артиллерию. Начались переговоры, было подписано соглашение о всеобщем помиловании. Жан V освободил своих пленников, но войска короля, ворвавшиеся в город с криками «бей! бей!», набросились на дом графа и убили его во время стычки: «Не было такого вольного стрелка, который не вырвал бы хоть волос с его головы!» Его раздетый, изуродованный труп волочили по улицам. Началась настоящая охота на людей, на женщин и добро: дома сжигали, городские стены разрушали, и «не осталось никого, ни церковника, ни дворянина, слуги Арманьяка, кто не был бы пленен, связан по рукам и ногам, и с кого не потребовали бы большого выкупа, и многих убили».

И в Арманьяке, и в Совете многие думали, что все это случилось по воле короля. Говорили также, что к графине Жанне, супруге Жана V, заключенной в замок Бюзе под Тулузой и подвергавшейся дурному обхождению, явились два посланных короля с аптекарем, которые «ласковыми словами и хитрым обхождением принудили ее выпить некое снадобье, так что через несколько дней она исторгла из себя прекрасного младенца мужеского пола».

Падение этого крупного вельможи и его рода, который, от отца к сыну, постоянно утверждал свою независимость по отношению к королю и противился его воле, еще усугубилось падением Шарля д'Альбре – «младшего Альбре», сына Шарля II д'Альбре и внука коннетабля Бернара VII д'Арманьяка. Женившись 15 августа 1472 года в Миранде на Марии, дочери графа Жана IV д'Астарака, он помог Жану V отбить Лектур. Его арестовали в день капитуляции этого города и убийства графа и привезли в замок Лузиньян. Представ перед спешно созванной комиссией, Шарль д'Альбре был приговорен к смерти 7 апреля 1473 года и казнен в Пуатье.

Жак де Немур

Это был лишь первый из крупных политических процессов. Процесс над герцогом де Немуром занял больше времени и сопровождался совсем иными приготовлениями. Он явно поразил общественность и заставил ее роптать на короля, ибо для всех было очевидно, что обвинение не имело под собой никаких конкретных оснований. Многие хронисты, потрясенные тем, что человек, достигший высших почестей и богатства, оказался низвергнут с вершин, поняли, что действия короля были продиктованы едва завуалированным желанием отобрать чужие земли. Никакого доказательства измены представлено не было, даже подозрения были высосаны из пальца.

Жак де Немур, кузен Жана V д'Арманьяка, покорился королю после войны с Лигой общественного блага и мирно жил в своем замке Карла. Но Карл Французский, укрывшийся тогда в Бретани, стремился возродить свои союзнические связи и прислал к нему Жана ле Менгра, ярого противника короля, который пробыл рядом с Немуром три года и, как говорят, с помощью одного монаха-кордельера, называвшего себя астрологом, убедил его продолжить кое-какие переговоры, по правде сказать, довольно невинные.

Когда Карл примирился со своим братом-королем, Немур тоже присягнул ему на верность, подписал 17 января 1470 года «соглашение» в епископском дворце Сен-Флура с Антуаном де Шабанном, присланным королем, и передал ему четыре из своих крепостей в Оверни. Он торжественно принес присягу на кресте святого Лода в церкви под Анже, в присутствии двух специальных уполномоченных – епископа Лангрского Ги Бернара и Ферри II Лотарингского. Однако после смерти Карла он связался с графом де Сен-Полем, и тотчас поползли слухи: его обвиняли в заговоре с англичанами. Сопротивлялся он недолго: большая королевская армия осадила Карла; он сдал город после месячного сопротивления, 9 марта 1476 года, сенешалю Руэрга Палья-ру д'Юрфе и наместнику бальи Овернских гор Пьеру де Тарду. Надеясь умилостивить Людовика XI, он прислал к нему сначала нескольких эмиссаров в Пикардию, потом свою же-ну Луизу Анжуйскую и своих детей в Тур. Все напрасно: его заточили в тюрьму Вьена, затем в замок Пьер-Сиз под Лионом, а под конец, 4 августа 1476 года в Бастилию. Комиссары, исполнявшие роль судей, выдвинули против него все возможные обвинения: мятеж, оскорбление величия, сообщничество или сношения с врагами короля и даже ведовство, «противное христианской вере». Несколько свидетелей заявили, что Немур следовал советам своего исповедника Ги де Бриансона – францисканца, астролога и составителя астрологических таблиц, в которых указывалось, в какие дни и часы следует посылать письма к королю, чтобы снискать его благоволение и действовать наверняка.

Заранее осужденный, приговоренный к смерти, он был казнен 4 марта 1477 года на Рыбном рынке.

Луи де Люксембург, граф де Сен-Поль, и герцоги Алансонские

Луи де Люксембург, граф де Сен-Поль, был союзником бургундцев во время Лиги общественного блага, но быстро в них разочаровался из-за того, что получил недостаточно денег. В 1466 году он примкнул к Людовику XI, который женил его на Марии Савойской, сестре королевы, чью руку до того тщетно предлагал Жану V д'Арманьяку. Сен-Поля справедливо называли богатейшим вельможей своего времени, он унаследовал обширные вотчины от отца, матери и дяди, а также от своего первого брака с Жанной де Бар. Брак с Марией Савойской принес ему сверх того значительные денежные поступления и большие доходы: подарок в 84 тысячи золотых экю, пенсию в 12 тысяч ливров, жалованье коннетабля, то есть 24 тысячи ливров, управление Нормандией, которое приносило еще 4400 ливров в год, и ордо-нансную роту в четыреста копий. Но его владения, список которых кажется бесконечным (он был графом де Сен-Поль, де Бриен, де Линьи и де Конверсан, владельцем замка Лилль, господином Энгьена, Уази, Гама, Боэна, Бове, Конде в Бри, Бурбурга и т. д.), были разбросаны по всему королевству, вдаваясь во владения короля и герцога Бургундского, и нигде не образовывали большой территории, на которую можно было бы опереться. Целое выглядело искусственным, словно случайным, и на непоколебимую верность подчиненных рассчитывать не приходилось.

Его положение еще более ослабло после того, как в январе 1471 года он занял Сен-Кантен именем короля, а его владения в Бургундии были конфискованы Карлом Смелым. Поэтому он постоянно искал союзников – Карла Гиеньского, Филиппа Савойского, графа де Бресса, Рене Анжуйского, герцогов Бретонских и Бурбонских. Возможно, он «водил шашни», обмениваясь письмами и уполномоченными советниками, с английским королем и семейством Сфорца из Милана. Возможно, он даже сговорился с несколькими людьми короля – Антуаном де Шабанном, Жаном де Бюэй-ем, Людовиком, бастардом Бурбонским...

Сен-Кантен стал его столицей, вернее, его убежищем. Решив утвердить свою полную независимость, намереваясь вести двойную игру, он изгнал королевский гарнизон и удерживал город с одним немногочисленным отрядом. Его брат Жак привел к нему лишь слабое подкрепление – восемьсот лошадей, «которых он набрал с бору по сосенке, так что не было и пятидесяти копий». Хорошо осведомленный о намерениях короля и сознавая слабость сил, которые он мог ему противопоставить, он думал только о бегстве, но пребывал в нерешительности. Отправиться в паломничество в Сен-Клод во Франш-Конте, что стало бы простым предлогом, чтобы покинуть земли короля? Или в Бретань? Или же в Германию, где он смог бы купить себе крепость на Рейне и продержаться там, пока не получит предложение о мире от короля или герцога? Он не мог решиться, к тому же боялся увлекать за собой в дорогу свою беременную жену, которая вот-вот должна была родить.

Однако он попытался найти убежище у бургундцев, где два его родственника – Жан, граф де ла Марш, и Антуан де Руси – могли, как он думал, поддержать его. Но после заключения мира в Солёре (13 сентября 1475 года) между Людовиком XI и Карлом Смелым последний не захотел провоцировать новых конфликтов и обязался выдать графа де Сен-Поля. Взамен, если верить Тома Базену, король пообещал уступить ему город Сен-Кантен с окрестными землями и покинуть, не оказав им помощи, войска герцога Лотарингского, на которые армии бургундцев напали в долине Мозеля. Запершись в замке Гам, Сен-Поль понимал, что не сможет долго сопротивляться отрядам короля, брошенным за ним в погоню. Он получил охранную грамоту от герцога Бургундского, но был арестован по его приказу в Монсе, пленен и 24 ноября выдан французам. Его препроводили в Париж и заточили в Сент-Антуанскую крепость.

Суд над ним, «с большой поспешностью» проведенный Парижским парламентом под председательством Пьера Дориоля (он всегда оказывался под рукой в такого рода делах и оправдывал доверие), закончился очень быстро. Сен-Поль был признан виновным в заговорах и махинациях с целью сбить с верного пути, прельстить и разжалобить нескольких принцев и вельмож во Французском королевстве и вне его. Приговоренный 12 декабря к смерти за оскорбление величия, он был казнен три дня спустя на Гревской площади, в присутствии огромной толпы, которую королевские глашатаи на всех перекрестках приглашали посмотреть на казнь. Чтобы все знали о бесчестье графа и о том, каким суровым может быть король, копии следственных протоколов, допросов и судебного постановления – 267 параграфов на 36 листах – тотчас разослали всем принцам по всему королевству.

Герцоги Алансонские, обвиненные в государственной измене за то, что и они тоже чересчур охотно поддерживали контакты либо с герцогом Бретонским, либо с англичанами, трижды представали перед судом: Жан II – при Карле VII, в 1458 году, а потом в 1474-м, и его сын Рене – в 1481 году. В последних числах апреля 1456 года Жан II послал гонца, Пьера Форбена, к чиновникам английского короля; на обратном пути ответ перехватили по приказу Пьера де Брезе, который, явно хорошо осведомленный, усилил посты на дорогах Нормандии. Герцог Алансонский, не знавший об этом злосчастном обстоятельстве или пренебрегший опасностью, все же отправился на назначенную им встречу. 27 мая 1456 года он был арестован, отвезен в Мелен, потом в замок Нонетт и наконец в башню Констанции в Эг-Морте. Для суда над ним в Вандоме 21 августа 1458 года состоялось торжественное заседание парламента в присутствии короля, отображенное на знаменитой иллюстрации Жана Фуке. 10 октября его приговорили к смерти, Карл VII сохранил ему жизнь, но лишил всего имущества и заточил в замок Лош. Его герцогство Алансон отошло к короне, графство Перш – к его детям, а прочие земли и владения – к нескольким фаворитам короля, в частности к Антуану д'Обюссону, сеньору де Монтейю, занимавшему высокое положение при дворе, так как он был женат на Маргарите де Виллекье, сестре Андре де Виллекье – супруга любовницы короля.

Дофин, бывший в курсе многочисленных интриг, вызвавших падение одного из крупнейших вельмож в королевстве, не остался безучастным к тому, что он считал насмешкой над правосудием. Людовик находился в изгнании в Дофине, а потом в Женаппе, и возвышение клана Виллекье было для него нестерпимым. Поэтому, став королем, он поспешил освободить Жана II Алансонского, который, не теряя времени, отомстил тем, кто способствовал его несчасть-ям, при этом не утруждая себя обращением к правосудию. Форбен, который предал его и сделал возможным его арест, был убит наемными убийцами на пути в Сантьяго-де-Компостела. Людовик XI не опечалился, во всяком случае никак на это не отреагировал. 31 декабря 1467 года он даровал свое прощение Жану II, его супруге Марии д'Арманьяк и его сыну Рене, графу дю Першу, хоть и было известно, что тот некоторое время поддерживал герцога Бретонского во время его предприятий в Нормандии двумя годами раньше. Алансонам вернули их земли, и Жан II получил под свое командование сто копий с той же пенсией, что и раньше, плюс двадцать тысяч экю «за понесенные расходы».

Но он не прекратил сношений с англичанами, поддерживал притязания Карла Гиеньского, вел дела с Жаном V д'Арманьяком, братом своей жены Марии. Его арестовали в начале февраля 1473 года, посадили в тюрьму замка Рошкарбон под Туром, и король тотчас приказал скорым делом провести расследование о его злодеяниях. Двух людей из Шато-Гонтье, «ведавших о его измене», подвергли долгому допросу, и королевские комиссары – Дюнуа, Жан ле Буланже, первый председатель Парижского парламента, и Гильом Кузино – без труда увеличили список обвинений: он велел убить Пьера Форбена и золотых дел мастера по имени Эмери, который помогал ему чеканить фальшивую монету; предложил англичанам, в залог союза, сдать им кое-какие из своих крепостей в Нормандии; вступил в сговор с принцами и фламандскими феодалами, враждебными королю; наконец, много интриговал, чтобы расстроить два брака, которыми очень дорожил король, – брак Эдуарда IV Английского с дочерью графа де Фуа и своего сына Рене с сестрой герцога де Бурбона. Алансон был приговорен к смерти 18 июля 1474 года, но приговор не привели в исполнение, и он умер в изгнании.

Его имущество отошло к Рене, которого несколькими годами позже, в свою очередь, заподозрили в подготовке заговора или в составлении союзов против короля, во всяком случае, в том, что он не поставил короля о них в известность. Людовик XI выдал замуж Жанну, побочную дочь Жана II Алансонского, за своего камергера Ги де Бомона и дал за ней в приданое двадцать тысяч экю и графство Бомон-ле-Роже. Эти деньги не пропали даром, ибо молодожены оказывали ему большие услуги, шпионя за Рене, а потом выдвинули против него обвинения на суде.

Рене д'Алансон был арестован Жаном Дайоном, заключен в замок Шинон, потом Кудре. С 21 сентября 1481-го по 12 января 1482 года его допрашивали в течение тридцати семи заседаний шесть комиссаров, тщательно отобранных среди высших чиновников в королевстве; все они предоставили достаточно доказательств своей верности и преданности – это были, разумеется, Жан Дайон, Пьер Дориоль, Жан Блоссе – господин де Сен-Пьер, великий сенешаль Нормандии, Леонард де Понто, казначей Франции, Филипп Воде, советник Парламента, и, наконец, Бофиль де Жюж, специально присланный королем, чтобы вести судебный процесс над графом дю Першем. Утверждают, что он хотел бежать в Бретань или в Англию, чтобы не отвечать за свои преступления. Жанна обвиняла своего брата, но не могла представить доказательств, и ее обвинения отметались одно за другим. Дело передали в Парижский парламент, который, после долгого перерыва, вынес свой вердикт 22 марта 1483 года: Рене не был ни осужден, ни оправдан, а попросту принужден просить короля о «милости и прощении».