Текст книги "Повседневная жизнь этрусков"

Автор книги: Жак Эргон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Состав невольников

К счастью, этрусская эпиграфика дает нам возможность более глубокого анализа и при изучении этих групп, позволяя взглянуть на них изнутри, вплоть до подробностей отдельных биографий.

Где-то между Кьюзи, Монтепульчано и Тразименским озером жило семейство из пятнадцати членов, о котором говорится в погребальных надписях. Это была семья Alfni ^{119} – ее название, несмотря на свой суффикс, не является чисто этрусским: оно образовано от корня alb– на латыни или alf– на оско-умбрийском, что означает «белый». Альбии и Альфии («Беловы») встречались по всему полуострову, вполне вероятно, что предок alfniоднажды перебрался в поисках счастья из Умбрии или Кампании в Кьюзи.

В последнем веке до нашей эры прах pater familiasбыл помещен в красивую урну из травертина, на которой его социальное положение было впервые указано на латинском и этрусском языках:

VI.Alfni. Nuvi. Cainal.

C.ALFIVS.AF. CAINNIA NATVS ^{120} .

На своем родном языке он звался Vel Alfni Nuvi: этрусское имя и два родовых, ни одно из которых не входит в этрусский ономастический фонд. Nuvi– этрусское производное от прилагательного novus(«новый»), очень Распространенного на юге Италии, что подтверждает связи Alfniс внешним миром. О приверженности этого человека национальным традициям можно судить по упоминанию о его матери Cainei – Cainalв родительном падеже.

Чтобы оказаться в списках римских граждан, Vel Alfni Nuviизменил неассимилируемое этрусское имя Velна «проходное» Caius(Кай). Он оставил только первое из родовых имен и уточнил с помощью общепринятых сокращений имя отца – A(uli) f(ilius)– «сын Авла». Но даже на латыни он не отрекся от своей матери – Кайнии.

Alfniсодержали многочисленный и разношерстный штат слуг, облик которого смутно вырисовывается из эпитафий, написанных красной краской на некоторых похоронных урнах или кувшинах. Среди слуг был Aule Alfnis lautni, то есть Авл, lautniАльфия. Venzile Alfnis lautniполучил в качестве имени уменьшительно-ласкательное от Venel, что говорит о трогательном отношении хозяина к маленькому рабу, рожденному в стенах его дома ( verna). Черепок из соседнего оссуария представляет нам Аррунса Альфия, суконщика или fulu( fulloна латыни). Были и служанки, например, Вибия, lautnithaАльфия, или, на латыни, Alfa Q(uinti) L(iberta) Prima, или еще Larthi Alfnis lautnitha Percumsnas, то есть «Ларси, lautnithaАльфия, супруга Перкумсны» – что соответствует имени Перкуний или Пергоний. Терракотовая урна с прахом этой женщины была найдена в десятке километров к западу от Кьюзи, в Сартеано, где Ларси, выйдя замуж, была похоронена рядом с мужем Белом Перкумсной, сыном Аррунса.

Другая женщина, Sleparis Alfnis l(autnita) Achlesa, носила имя, соответствующее греческому «Клеопатра»: оно, скорее, указывало на особые обязанности, которые выполняла эта служанка; другие заведовали посудой ( umasis), постелями ( hupnis) или столом ( aklchis) ^{121} . Эта lautnithaАльфия тоже была замужем – за Achle, то есть Ахиллесом. Он был не единственным рабом или вольноотпущенником греческого происхождения в составе «семьи». В другой терракотовой урне покоится еще один lautniАльфия с узнаваемым именем Pilunice, то есть Филонейк. Другое надгробие сохранило память об Amethystus Т. Aljfi Hilari servus– «Аметисте, рабе Тита Альфия Гилара»; servus, как, впрочем, и libertus, было приблизительным переводом слова lautni.

Вся ономастика Центральной Этрурии, касающаяся рабов, от Клузия до Перузии, напичкана греческими именами, легко угадываемыми под коростой фонетических и орфографических искажений. Повсюду встречаются Antipater(Антипатр), Apluni(Аполлоний), Archaza(Аркадий), Atale(Аттал), Evantra(Эвандр), Herclite(Гераклит), Licantre(Ликандр), Nicipur(Никифор), Pherse(Персей), Philutis(Филот), Tama(Дамас), Tinusi(Дионис), Tiphile(Дифил), не говоря уже о нескольких Zerapiu(Серапион), египетское происхождение которых бросается в глаза ^{122} .

Но и приморская Этрурия, будь ее эпиграфика столь же обильна и велеречива, говорила бы на том же языке. В Цере, где ранняя романизация привела к распространению латыни, но не к исчезновению правящих родов, cognominaгреческого или восточного происхождения часто встречаются в многочисленном семействе Magilii, происходящих, верно, от Maclaили Macula, которые процветали еще во времена независимости: Филемон и Лаис, Филипп и Хелидонис («ласточка»); Эбена – черная и драгоценная, как эбеновое дерево, и даже еврей – L. Magili L. L. Aciba, прозвище которого было всего лишь преобразованием еврейского имени Aqiba– Яков ^{123} .

Источником пополнения челяди, которая непомерно разрослась с конца III века до н. а, была уже не столько деятельность этрусских пиратов, сколько захват пленных римскими военачальниками: в 167 году до н. э. Павел Эмилий привел из эпирского похода 150 тысяч греческих пленников, значительная часть которых осела в тосканских эргастулах; из пятидесяти тысяч карфагенян, которых Сципион Эмилиан продал в 146 году после разрушения их города, большая часть, несомненно, осталась в Этрурии и способствовала распространению там некоторых агрономических приемов, разработанных великим специалистом в этой области, пунийцем Магоном, и переосмысленных этрусским агрономом Сасерной и его сыном. Хотелось бы найти в анналах Этрурии след карфагенских рабов, искажения имен типа Ганнон или Мусумбаль, известные благодаря «Пунийцу» Плавта, но до сих пор эти поиски не дали результата. Может быть, эти пленники записаны под греческими именами – таким образом работорговцы набивали цену. Или же они скрываются под специфическими этрусскими именами – самыми распространенными, типа Сае(Кай) или Aule(Авл), или под любопытным Lethe – Lethiaв женском роде. Недавно было доказано, что оно часто указывало на статус раба, как латинское puer, обозначавшее молодых рабов, – своего рода имя нарицательное, которое раб носил как собственное и даже передавал своим детям в качестве фамилии ^{124} .

Даже если нам не удается идентифицировать карфагенян и сардов, которых Тиберий Гракх наверняка в большом количестве встречал вдоль виа Аурелиа, в этрусских семействах были и другие «чужеземцы», другие «варвары», следы которых исследователи находят все чаще и чаще.

В Перудже обнаружен склеп, в котором явно процветающая семья хранила урны, по меньшей мере, девяти своих членов. Это гробница Венециев ( Venetii), по-этрусски Venete. Вот имя одного из них: «Se. Venete La. Lethial clan» ^{125} , которое легко расшифровать: «Sethre (имя) Venete, clan (сын) Larth (Venete) и Lethi». Древний эпоним Veneteпришел, несомненно, с севера, из окрестностей Эсте и Падуи, где процветало племя венетов, давшее имя Венеции. Венеты – коневоды, торговцы и мореплаватели, чьи религия, искусство и язык, сходный с латынью, только выходят на свет истории, единственные из цизальпинских народов сохранили независимость и не поддались этрусской колонизации. Тит Ливий, тоже венет, не упускает ни единого случая с гордостью об этом напомнить. Однако они не окружали себя неприступной стеной, и взаимообмен с другими народами неизбежно происходил и в мирное, и в военное время. В Эсте жили Voltiomnios(=Вольтумний), Carponiaи другие этруски ^{126} , а в Перузии, Клузии и Бомарцо (Полимарций) проживали Venete, сделавшие своим именем название национальности.

Хотелось бы знать, добровольно ли первый из этого рода пришел в Перузию в качестве гостя и иноземного поселенца? Возможно, он был захвачен в плен и обращен в рабство, а потом отпущен на свободу – он сам или один из его потомков. Во всяком случае, в склепе Veneteуже ничто не напоминало о их скромном происхождении. Однако отец Sethre Venete, Larth Venete, женился на женщине по имени Lethi, которое выдает ее прямую или косвенную принадлежность к рабскому сословию. Мы еще встретимся с ним, когда речь будет идти о другом аспекте его familia.

В Перузии и Клузии эпиграфика свидетельствует и о других венетах, которых лингвисты узнают по характерным именам: Ustiu, Autu, Tita, а также об уроженцах другого конца Цизальпинской Галлии – лигурах: lautniпо имени Lecusta(Лигуст) ^{127} , или вольноотпущенница, имя которой пишется на латыни как Salassa Grania– по названию салассов из долины Аосты ^{128} . Не говоря уже о мантуанцах – Мантуя была этрусской колонией, и неудивительно, что Manthuateили Manthuatneiвернулись умереть на земле своих отцов ^{129} . Но особенно среди северян нас интересуют галлы. Мы знаем, что они вели с этрусками вековую борьбу за владение Цизальпинской Италией, которая сначала была этрусской, а в итоге стала называться Галлией. Над самой Этрурией постоянно довлела угроза: на пути к Риму в 390 году до н. э. галлы разграбили этрусские города. Долгое время, когда Рим был еще крохотным государством, зажатым между своими семью холмами, Этрурии приходилось воевать на два фронта – с греками, то есть сиракузцами, флот которых опустошал ее побережье, и с галлами, чей напор едва удавалось сдерживать на Апеннинах. Эта двойная опасность нашла отражение в варварском ритуале: при определенных критических обстоятельствах следовало умилостивить богов, закопав живыми на городском форуме две пары мужчин и женщин, греков и галлов – несчастных выбирали из безликой толпы рабов в ближайшей эргастуле.

Галлы были для этрусков неисчерпаемым источником Рабов. Большинство из них, как и наши предполагаемые карфагеняне, прятались под банальными именами типа Сае, Auleи т. д. или под определением Lethe. Но иногда завеса тайны приподнималась. Надпись на одном надгробии из Волатерры сообщает нам о захоронении поблизости Могетия, lautniКнейны, – Mucetis Cneunas lautunis. Родовое имя хозяина Cneunaили Cnevnaобразовано от имени Cneve, по-латыни – Cnoeus(Гней). Но в Muceti-Могетии лингвисты единодушно видят кельтское имя, часто фигурирующее во всех трех Галлиях вплоть до Майнца, название которого, Mogontiacum, кстати, образовано оттого же корня со значением «великий» ^{130} .

Истинное положение рабов в Этрурии

Помимо происхождения рабов из надписей можно почерпнуть сжатые, но порой очень точные сведения об условиях, в которых они жили. Разумеется, нам ничего не известно о народных массах. На голос, имя, оссуарий мог рассчитывать лишь тот раб, кто поднялся до уровня lautni. Мы уже говорили, что он часто звался Lethe, но об этом мы знаем от других. Сам он молчит. Lautniболее разговорчивы и, помимо прочего, могут поведать нам о своих браках.

Thana Laucineiили, если угодно, Тана Луциния (на латыни) была lautnithaдвух братьев, Вела и Тита, то есть находилась в их общей собственности, пока ее не отпустил на волю один из братьев, причем оба остались ее хозяевами. Отсюда надпись на скромной терракотовой урне:

Laucinei Thana Velus Tites lautnitha ^{131} .

Но на могильной табличке, которую мог прочесть прохожий, было написано:

Thana Laucinei Lethesa= Thana Laucinei, жена Lethe ^{132} .

He стоит пытаться выяснить, сочетались ли они официальным браком. Но отметим, что жена получила здесь право на тот же титул супруги, что и свободнорожденные женщины – puiaили conjunx: Caia puia Lachus, жена Lachu(вероятно, видоизмененное греческое имя Лакон) ^{133} .

Впрочем, вольноотпущенники при случае находили себе жен вне своей «семьи», и тогда жена переходила в дом, где жил муж: мы уже видели, что Larthi Alfniпосле замужества переехала из Клузия в Сартеано.

Случались и мезальянсы – не только браки свободнорожденных мужчин с вольноотпущенницами, но иногда – нам известны два таких случая – и сожительство свободных женщин с lautni. Все в той же урне из Клузия, хранящейся в Лувре, смешан прах Hasti Ecnatei, чье имя и родовое имя указывают на почтенное происхождение (Эгнатии со II века заседали в римском сенате), и lautni, имя которого не менее красноречиво: Н. Ecnatei Atiuce lautnic ^{134} . Хотя частица с(на латыни – que) стоит после второго из двух согласованных слов, Смысл ясен: Hastia Egnatia Antiochusque libertus– Гастия Эгнатия и вольноотпущенник Антиох. Позорный союз, о котором мечтали мятежники из Вольсиний во время их недолгого пребывания у власти, в Этрурии более позднего периода не вызывал практически никакого возмущения, и о нем можно было даже написать в гробнице, – а ведь этого Антиоха, верно, совсем недавно привезли с какого-нибудь сирийского рынка на берегах Оронта!

Похоже, что отныне familiaeКлузия и Перузии стали стартовой площадкой для более быстрого восхождения по социальной лестнице. Мы уже упоминали о Дифилии, который вместе с другим греком по имени Дамас стал членом дома Вельциев. Его прах покоится в Клузии, рядом с женой Поллией, наверняка тоже lautnitha: Tiphile, lautni Velches Pulias, или Diphilus, Velcii libertus et Pollia. У них родился сын, имя которого указано на соседней урне: Ath. Tiphile. Palpe. Pulias, или Arruns Diphilus Balbus, Pollia natus. Таким образом, за одно поколение Tiphileстало родовым именем, перед которым стоит классическое этрусское имя Arnth– Аррунс, – а за ним следует прозвище, взятое из латыни ( Balbus, «Заика»). В соответствии с обычаями, принятыми в приличном обществе, матроним также упоминается, но нет никаких ссылок на отца, поскольку юридически этот Аррунс является nullo patre(безотцовщиной). Пройдет еще несколько лет, и вот уже мы видим эпитафию на латинском языке: Ar. Tibile, Р. l., Arruns Diphilus Publii libertus. У только вчера возникшего рода уже появились свои вольноотпущенники! ^{135}

Клиенты

Социальное восхождение не завершалось с достижением положения lautniи обретением свободы. Выше стояла категория etera, занимавшая почетное место в семейном склепе. Так, в гробнице Венециев бок о бок с урной Se. Venete La. Lethial clanстояла другая, принадлежавшая La. Venete La. Lethial etera ^{136} .Единственное отличие в надписи – наличие имени Larthвместо Sethreи замена clan(сын) словом etera. В гробнице Титиев Петрониев у дальней стенки рядом стояли урны с прахом старшего сына и etera«отца семейства». Eteraсоставляли привилегированный, но зависимый класс, поскольку всегда были чьими-нибудь. В Тарквиниях их интересы представлял особый чиновник – zilatheterau ^{137} .

Все больше исследователей приходит к выводу, что эти etera– клиенты, причем отборные. Сам термин пытались объяснить разными способами. Мы склоняемся к той этимологической версии, согласно которой это слово восходит к греческому hétairos, hétaros– товарищ по оружию. Этрусские легенды, созданные по образу и подобию гомеровского эпоса, без устали прославляют воинское товарищество, соединявшее, как мы видели, Мастарну и Целия Вибенну. Кроме того, институт клиентуры был характерен для всех древних обществ на ранней стадии развития. У римской знати были свои клиенты, которых Дионисий Галикарнасский называет иногда hétairoi, у галльской аристократии – свои, называемые на кельтском языке ambact; любопытно, что историк Полибий, говоря о цизальпинских галлах, с которыми так долго враждовали этруски, переводит слово ambactкак hétairoi ^{138} . Он мог бы сказать и об этрусках, что они не знали иного признака влияния и могущества, кроме большого числа слуг и hétairoi, которыми себя окружали. Весьма вероятно, что они дали своим клиентам имя etera, позаимствовав его у греков, как и многие другие термины.

Однако в этрусских надписях из Перузии и Клузия встречается еще и определение lautneteri– несомненно, состоящее из lautnи etera. Так, Salvi Precus lautn eteriозначало Salvius, lautneteri Preco ^{139} . Логично предположить, что речь идет о lautni, достигшем в этрусской «семье» завидного положения etera. Тит Ливий ненароком сообщает нам латинский эквивалент этого термина, говоря о cliens libertinusнародного трибуна Публия Рутилия ^{140} .

Глава четвертая
ЭТРУССКАЯ СЕМЬЯ И РОЛЬ ЖЕНЩИН

Семейная жизнь

Этрусская семья (теперь мы рассматриваем это слово в его привычном узком смысле), то есть группа людей, состоящая из отца, матери, детей и внуков, ничем не отличалась по составу от римской или греческой. В ней не было ни общности женщин, как у арабов, о чем пишет Страбон ^{141} , или у кельтов с Британских островов, о которых рассказывает Цезарь ^{142} , ни браков между братом и сестрой, как то было принято на Древнем Востоке и у Птолемеев в Египте, ни полигамии, признаваемой ассирийскими законами, ни передачи родства по материнской линии, практикуемой в матриархальном обществе, например в Ликии, где, по словам Геродота, дети носили имя матери, а не отца ^{143} .

Этруски на протяжении всей своей (известной нам) истории имели крепкие и дружные семьи. Они не оспаривали власть pater familias, которой наделяли их римляне; родство у них прежде всего передавалось по отцу. Один благочестивый житель Тарквиний в начале II века именовал себя Laris Pulenas, сыном Larce, племянником Larth, внуком Velthur, внучатым племянником Laris Pule Creice ^{144} . В то же время один из представителей рода Сципионов в Риме прозывался L(ucius) Cornelius, P(ublii) f(ilius), L(ucii) n(epos), P(ublii) pron(epos).

Благодаря этим записям нам известны основные термины родства у этрусков. Так, clanозначает «сын», sec– «дочь», puia– «жена», a tusurthi(r)– «супруги». Можно догадаться, что «дедушка» на этрусском языке – papa(ср. с греческим pappos), «бабушка» – ati nacna, что дословно переводится как «дорогая мать»; «брат» – thuva, «племянник» – papacs, «правнук» – prumaths, «внук» – nefts, что сильно напоминает латинское nepos. Neftsи nepos, papaи pappos– такие соответствия или заимствования говорят о том, что между этрусской и греко-римской семьями существовало большое сходство.

О постоянстве семейной жизни, например Петрониев из Перузии, говорит эпитафия – банальная, как наши объявления в газете, – написанная на урне, крышку которой украшают лежащие скульптурные изображения мужа и жены: «Вел Тит Петроний, сын Вела и Аннеи Спуринны, покоится здесь со своей женой Вейлией Клантией, дочерью Аррунса». В соседней урне – прах их сына Ларса Тита Петрония и его жены Фасции Капении, дочери Вела и Койсидии, супруги Тарки ^{145} . Конечно, это относительно поздние надписи (II век), но именно о том же поведали бы большие саркофаги, поставленные на поток в VI веке, если бы рассказали нам о безымянных супругах из Цере, лежащих рядом на смертном ложе, величавая и одновременно интимная поза которых – ласковое покровительство мужа, нежная доверчивость жены – отражает семейное счастье в общечеловеческом понимании.

Эти скульптуры и надписи не имеют ничего общего со злословием Теопомпа, опровергнутого нами выше, который утверждал, будто «у тирренов женщины в общем пользовании… Они воспитывают всех детей, появившихся на свет, не зная, кто чей сын» ^{146} .

Женщина в этрусском обществе

Заметили ли вы в приведенных выше надписях одну деталь, отличительную для гражданского положения у этрусков? Женщины там названы по имени. Самая знатная римлянка в латинских надписях будет фигурировать под родовым именем – Клавдия или Корнелия, – и даже императрица будет всего лишь Ливией. А у этрусских женщин было собственное имя: Рамса, Танаквиль, Фасти, Велия, – что позволяло им более полно раскрыть свою личность внутри семьи. Кроме того, если у римлян в закрепившуюся ономастическую формулу входило только имя собственное, родовое имя и имя отца (M(arcus) TUllius M(arci) f(ilius), то этруски добавляли к ним еще и фамилию матери, иногда даже с ее именем. Одного претора из Тарквиний звали Larth Arnthal Plecus clan Ramthasc Apatrual, то есть «Ларс, сын Аррунса Плеко и Рамсы Апатронии» ^{147} . И эта традиция столь глубоко укоренилась в национальных обычаях, что сохранилась даже после романизации в латинских надписях в Этрурии, где имя матери (в глазах истинного римлянина это было излишней роскошью) соседствует с именем отца. Надписи из Монтепульчано, сделанные еще во времена Империи, знакомят нас с неким A. Papirius L. f. Alfia natus– Авлом Папирием, сыном Луция, рожденным Альфией, или L. Gellius С. f. Longus Senia natus– Луцием Геллием, сыном Кая, рожденным Сенией ^{148} . Благодаря этой особенности можно даже за пределами Этрурии определить происхождение родственницы императора Клавдия: Vibia Marsi fllia Laelia nata– Вибия, дочь (Вибия) Марса, рожденная Лелией ^{149} .

Из живучести этого обычая можно извлечь важные выводы, однако не стоит преувеличивать их значение. Каждому видно, что первым ставится имя отца; в Тарквиниях и в Перузии, также как в Риме, сыновья и дочери при рождении получают родовое имя отца, а имя матери занимает лишь вторую позицию. Но стремление не забыть его, да еще и наделить женщин собственным именем – один из признаков особого уважения, которым они были окружены. Не будем торопиться с поиском объяснений, просто констатируем факт.