Текст книги "Корпорация «ussr». Часть третья: «революция» (СИ)"

Автор книги: Зеленин Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Даже, сам Щастный был против перехода двух новейших линкоров к перешейку:

– Даже, на пике могущества весь Черноморский Флот не был способен противостоять «Геббену», а сейчас...

Адмирал, с безнадёгой махнул рукой.

– А, если предположим, я утоплю «Геббен», Алексей Михайлович?– спросил бывший уже там наш Нельсон,– Вы сможете уговорить команды – хотя бы устаревших броненосцев, поддержать огнём «славян»?

– Смеяться изволите, Валентин Андреевич?!

– А, всё же?

– Команды, попросту разбегаются... Угля – кот наплакал... Новейшие линкоры, пожалуй, с места не сдвинуть...,– задумался тот,– разве что, старые броненосцы на гражданском буксире в Перекопский Залив вывести и, там – на мель посадить напротив Вала.

– Так, что? Я пришлю Вам хороших «агитаторов».

– Ох, уж эти ваши агитаторы..., – покрутил головой адмирал, еле сдерживая солёные морские ругательства.

– Со мной батальон балтийской «морской пехоты»...,– Нельсон многозначительно посмотрел на Щастного.

Тот, был весьма наслышан!

– Ах, вот Вы про кого... Хорошо! Утопите мне «Геббен» – с доказательствами, а я со своей стороны сделаю всё что могу. Но, ничего обещать не буду – сами видите, что творится...

Позже, Валентин Андреевич Щастный скажет:

«Это была единственная возможность закрыть книгу Черноморского Флота, не запачкав её...».

Ещё задолго до этого разговора, в Крым прибыла большая группа моряков и лётчиков «Вспомогательной Эскадры» с Балтики... Азовская «Вспомогательная Флотилия» Черноморского Флота, формировалась подальше от чужих глаз – в одной из небольших бухточек крымского побережья Азовского моря. К описываемым событиям, она насчитывала с пяток «Касаток», с полтора десятка «Касатиков», два вспомогательных «крейсера» – переоборудованных из судов класса «река-море» Хера Питера, да два с половиной десятка торпедных катеров типа «Хищник»...

Бригада лёгкой морской авиации, разумеется. К тому времени, мы уже и забыли – как можно воевать без поддержки с воздуха!

Вообще-то, «Флотилию» готовили для недопущения десанта немцев на северном побережье Крыма: благодаря небольшой осадке, корабли Азовской Флотилии могли даже успешно действовать в Сиваше, если немцам вдумается его форсировать вброд – на манер красных в двадцатом году «реальной» истории.

Для усиления возможностей, было решено обзавестись на Чёрном море авианосцами... Сразу же закипела работа: из «судов универсального плавания» – которых кругом было полно, на Севастопольском Морском Заводе, на скорую руку сооружали два «плавучих аэродрома». Рабочим-судостроителям, среди которых была большая группа доставленных транспортными самолётами (вместе с оборудованием) сварщиков из Нижнего Новгорода, платили золотом царской чеканки, поэтому никаких забастовок – работа шла-кипела круглосуточно! Только, самое необходимое для боя – никаких удобств или вспомогательных устройств и, через две недели импровизированные авианосцы были на ходу.

В тоже время, два «Больших Брата» с утра до вечера бороздили черноморское небо близ полуострова в поисках германских крейсеров.

В самом конце мая, перед началом штурма Перекопа, командующий объединённым турецко-германским флотом вице-адмирал Робер-Пашвиц получил приказ идти к Берегам Крыма и, блокировать возможный выход русских кораблей из Севастопольской бухты. А, если такой попытки не будет, поддержат огнём свои сухопутные войска – штурмующие оборону красных на Турецком Валу.

Вечером двадцать девятого мая, четырёхмоторный стратегический разведчик «Илья Муромец» типа «Большой Брат», засёк линейный крейсер «Геббен» и лёгкий «Бреслау». В набег на Севастополь, в этот раз их сопровождал устаревший турецкий броненосец "Тургут Рейс" с кораблями помельче...

Предполагалась лёгкая прогулочка со стрельбою по «уточкам»!

С нашей стороны тоже – бой получился не такой, как планировалось...

К утру тридцатого мая, контакт был утрачен – немцев всё же, приучили бояться нашей авиации и, адмирал Робер-Пашвиц ночью совершил маневр – чтоб запутать следы. Это ему, почти в полной мере удалось: когда в небе над германо-турецким флотом, вновь на недосягаемой высоте появился русский самолёт-разведчик, «Геббен» с сопровождающими его кораблями, уже подошёл к Севастополю на дистанцию в сто миль.

Можно было бы подождать ещё часов двенадцать и, начать топить немцев с турками в ночном бою – пользуясь преимуществом обладания радиолокацией... Но, тогда наверняка был бы обстрелян Севастополь.

А там и, так – обстановка была весьма нервная.

И, Нельсон отдал приказ всем своим силам атаковать немедленно!

...Эскадрилья – «девятка» тяжёлых бомбардировщиков «Илья Муромец – Пак-Фа», с высоты три километра нанесла удар по «Геббену» бомбами весом от двухсот пятидесяти килограмм до тонны, не добившись ни одного попадания – зато, потеряв две машины от огня многочисленных восьмидесяти восьми– миллиметровых зенитных пушек.

Почти одновременно, две эскадрильи – по двенадцать машин, двухмоторных «Добрынь-Вампиров», с пологого пикирования, «облили» линейный крейсер ливнем мелких осколочных и зажигательных бомб – выведя из строя половину его зенитной артиллерии. Почти четверть атакующих самолётов, при этом была потеряна... Один горящий «Вампир» совершил таран – врезавшись в мостик корабля и, на время «ослепив» его.

Третья эскадрилья скоростных бомбардировщиков «Добрыня Никитич» «Вампир», сбилась с курса и прилетела к месту боя значительно позже.

К тому времени, уже были доведены до ума авиационные торпеды – которые, можно было вешать на новейшие модификации одномоторных «Алёш». Правда, для серьёзного корабля они были малоэффективны – из-за донельзя облегчённого заряда.

Но, если налететь «стаей»!

«Стаи» с авианосцев налетали на «Геббен» попарно: торпедоносцы – снизу на бреющем, бомбардировщики – сверху с пологого пикирования. Половину самолётов этого типа, мы потеряли сбитыми уцелевшей малокалиберной артиллерией крейсера... Но, Робер-Пашвиц получил таки «селёдку» в хвост!

От взрыва торпеды в районе кормы, гигантский корабль потерял скорость и заходил «восьмёркой».

Следующий удар был нанесён шестёркой «Пак-Фа», несущих «нормальные» торпеды – приспособленные для подвешивания и сброса с четырёх– моторного бомбардировщика.

По летящим на бреющим, огромным – по тем временам самолётам, был открыт шквальный огонь главным и средним калибром! Двести восемьдесят и сто пятьдесят миллиметров... И, всего-навсего сто тридцать километров скорости – через этот «коридор» вздыбившейся воды, начинённой стальными осколками...

Четыре «Пак-Фа», были просто разорваны в клочья, но три торпеды попали в немецкий крейсер – отчего, тот всосал в нутро прилично воды, встал и накренился.

Заключительный удар нанесли двенадцать «Хищников»: пользуясь тем, что внимание моряков-артиллеристов было приковано к небу, катера зашли на «Геббен» с противоположной от последней атаки торпедоносцев стороны и, под прикрытием дымовой завесы, выпустили каждый по две торпеды. Лёгкий крейсер «Бреслау», самоотверженно пытался закрыть от них своего флагмана – словил предназначающеюся тому самодвижущую мину... Но, ещё четыре дошли до цели.

«Геббен», как бы нехотя лёг на борт и, через полчаса затонул, пустив большие пузыри.

Флагман объединённой германо-турецкой эскадры уже был «прописан» у Нептуна, когда к месту боя прилетела «заблудившаяся» эскадрилья «Вампиров». Стоящий неподвижно легко повреждённый крейсер «Бреслау» занимался спасательными работами – вылавливая из воды уцелевших немецким моряков... Идеальная цель!

После атаки, «Бреслау» очень долго горел, распространяя по ночному Чёрному морю запах жаренного человеческого мяса и, к утру был затоплен собственной командой.

Да! Продолженная Война, была очень жестокой!

С «Геббена» мало кто уцелел – в том числе погиб и, адмирал Робер-Пашвиц, командующий объединённым германо-турецким флотом на Чёрном море. Часть моряков лёгкого крейсера спасли турки.

Эскадра, теперь просто – «турецкая», сопровождаемая «Большими Братьями», ушла не солоно хлебавши обратно в Босфор и, больше – до конца войны, оттуда не высовывалась.

Тем временем, события в Севастополе шли своим чередом...

При известии об приближении немецкой эскадры, среди моряков-черноморцев кто-то пустил слушок, что «московские комиссары» – снюхавшиеся с царскими адмиралами, намерены восстановить «старорежимные» порядки и послать «революционных матросов» на убой. Флот, раскололся на две – примерно равные части.

Долго кипели страсти...

За малым, до стрельбы главным калибром друг в друга – прямо в Севастопольской бухте, чуть было дело не дошло!

Заместитель Щастного адмирал Саблин собрал (вернее, «братишки» его вынудили «собрать») делегатское собрание на дредноуте «Воля» и, по его результатам объявил себя командующим Черноморским Флотом, издав приказ о поднятии украинских флагов на кораблях. Позже, уже в эмиграции, он обосновывал такое решение желанием спасти корабли для будущей «демократической» России, прикинувшись союзником немцев – «украинцем».

Ему подчинились экипажи линкора «Воля», двух старых броненосцев, крейсера, почти всех подводных лодок и около двадцати эсминцев.

Линкор «Свободная Россия», два крейсера, пятнадцать эсминцев и некоторые другие суда остались «верны» адмиралу Щастному – условно говоря, конечно. Бывало, флаги на кораблях чуть ли, не ежечасно меняли!

Остальные корабли и суда объявили об своём «нейтралитете».

«Украинская» часть Черноморского Флота, развела пары и уплыла в Одессу – где, немцы «братишек»-самостийников из железных утроб вытряхнули, жовто-блакыдные тряпки сдёрнули и, попытались из доставшихся им на дурняк «утюгов», создать свой флот на Чёрном море. Однако, за неимением времени и подходящих судоремонтных мощностей, это дело у них не выгорело.

Позже, эти корабли вновь вернулись России – хотя и, в очень убитом или затопленном состоянии.

На оставшихся кораблях продолжали бузить – несмотря, на известия об утоплении «Геббена» с предъявлением железных доказательств: фото– и киноматериалов.

В конце концов, Щастному, Нельсону и Слащёву этот балаган надоел... Вот-вот, начнётся генеральный штурм Перекопа, над коммуникациями в Крыму дамокловым мечом «висят» повстанцы-татары – а, морячки всё никак в «революцию» не наиграются!

Был предъявлен ультиматум: или Черноморский Флот выходит в море для поддержки обороны Перекопа, или «морская пехота» начинает «жёсткую» зачистку. Морская пехота Нельсона, была происхождением от его знаменитых «чилийских абордажных команд»... Чилийцев, правда, там уже осталось самая малость – но, репутация осталась!

«Репутация», отмороженных на всю голову головорезов. Всего один батальон, но этого хватило – сопротивления не было.

Не желающим воевать было предложено сойти с кораблей на берег и, никогда на них больше не появляться.

– Дерьма в клёшах мне на флоте не надо!– сказал тогда адмирал Щастный.

«Сошла», где-то половина «братишек» – не желающих проливать свою «революционную» кровь под началом «царских» сатрапов... Сначала, была идея вывезти этих «борцов с самодержавием» – задним числом, в Новороссийск. Но, этот город уже был занят немцами, казаками Краснова и «незалежниками» и, они сами туда не захотели вывозиться. Подумав, из экс-матросиков сформировали несколько стройбатов и использовали их на самых «блатных» работах – не требующих особенного боевого духа, но требующих умения хорошо махать совковой лопатой. Время, уже было голодное и, за тыловую пайку, «братишки» трудились очень даже самоотверженно! Хотя зимой, среди них были очень большие потери от дистрофии, цинги и голодного поноса...

Экипажи кораблей – после Февраля и, без того были неполные. Подобно солдатикам, матросики разбегались по деревням делить панскую или барскую землю. Еле-еле удавалось сформировать несколько «сводных» экипажей: одного крейсера и десятка миноносцев до состояния «условной» – по словам самого Щастного, весьма условной боевой готовности...

Ещё, удалось частично привести в боеготовность старые броненосцы «Георгий Победоносец» и «Ростислав», отвести их к Перекопский Залив – поближе к Турецкому Валу и, посадить там на мель – превратив их таким образом, в «непотопляемые» форты. Хотя, потерявшие за время «демократии» квалификацию «сбродные» экипажи стреляли на редкость отвратительно – несмотря на корректировку с воздуха, начавшийся в начале июня генеральный штурм Перекопа, благодаря им был отбит.

«Ростислав», ответным огнём был разбит и сгорел, а «Георгий Победоносец» прослужил нам до самого конца Крымской Блокады, лишившись одной из двух башен главного калибра.

В том бою, Слащёв применил свой излюбленный приём – притворное отступление. На третий день генерального штурма, австро-германцы ворвались в Крым – но, последующей контратакой были окружены в районе города Эрмени-Базар бронекавалерией и принуждены к сдаче.

В августе восемнадцатого года, когда на Центральном Фронте проводилась операция «Шок и тремор», «Славянский Корпус» сделал попытку прорваться из Крыма... Однако, немцы с австрияками довольно хорошо уже успели окопаться и, атака была отбита со значительными для «славян» потерями. На этом, активные боевые действия в Крыму затихли – до самого окончания Великой Войны в конце апреля девятнадцатого года.

В Крыму свирепствовал голод... Официально, он него умерло порядком более ста тысяч человек – пока, весной девятнадцатого года блокада не была прорвана.

[1] Щастный А.М. (3 [15] октября 1881[1], Житомир, Волынская губерния – 22 июня 1918, Москва) – российский военно-морской деятель. Капитан 1-го ранга. Командовал Балтийским флотом во время Ледового похода 1918 года. Расстрелян 22 июня 1918 года по приговору Революционного трибунала.

Глава 27. «Шок и тремор».

«Russland – das verstehe ich, Ukraina – das verstehe ich nicht» «Россия – я понимаю, что такое Украина – я не понимаю» (нем.), – фельдмаршал Герман фон Эйхгорн.

...К августу, в поисках главного ништяка – хлеба, австро-германские войска дошли до Царицына на Волге, Майкопа и Сухуми на Кавказе. До границ своего максимального продвижения на Восток.

И, тут они получили удар «под дых» – операцию «ШОК И ТРЕМОР»!!!

Заняв в Международный женский день – восьмого марта, без боя Киев, немцы несказанно удивились, обнаружив там почти идеальный порядок. Всё работало и функционировало: городские службы, транспорт, связь... Городская электростанция от нашего «USSR РОСС-ЭНЕРГО», два «USSR-АВТОСЕРВИСА» с таксопарками, отделения «Сбербанка USSR», «USSR-ТЕЛЕКОМ»...

Даже, аэропорт в Борисполе подавал все признаки жизни! На нём трудился почти весь старый наземный персонал и, ещё оставалось с десяток почтовых «Алёш» и два знаменитых на весь мир «Ильи Муромца – Дрим-Лайнер» довоенного выпуска, в полуразобранном состоянии.

Единственное, что пришлось сделать новым хозяевам самим – нанять баб и помыть вокзал[1]!

Ещё больше удивились «освободители», застав в столице Украины первое её Советское Правительство, не так давно переехавшее сюда из Харькова – «Народный Секретариат Украины» и проходящий, как ни чём не бывало Первый Всеукраинский Съезд КП(б)У – украинских большевиков, стало быть.

Без понятия как так получилось – чьи-то злые происки не иначе, но почти всех членов украинского советского правительства, оккупантам удалось взять «тёпленькими», а вот большей части депутатов съезда удалось разбежаться.

Немецко-германские захватчики, не долго думая, передали пленных украинских большевиков их соотечественникам из Украинской Центральной Рады... Те, почему-то, были на них очень злые и, начали было убивать тех всех сразу и на месте.

Однако, немцам это дело не очень понравилось: непорядок!

И, заставили они новые украинские власти – всех уцелевших украинских большевиков заключить в Лукьяновскую тюрьму – чтоб, убить попозже и, соблюдая все действующие законы.

Однако, где-то через месяц, Верховна Рада полностью дискредитировала себя перед хозяевами, была разогнана и заменена гауляйтером Скоропадским. Про пленных укробольшевиков на время забыли...

Немецкой военной администрации, очень понравились оставленные им ништяки! И, они тут же стали ими пользоваться. Особенно, им нравилось пользоваться телефонной связью и автотранспортом. Причём, попытки заменить обслуживающий персонал на своих технических специалистов, приводил к тому, что – из-за незнаний неких особенностей, «нишняки» тут же переставали работать...

Ну, что делать?

Пришлось оставить при них «туземный» персонал! Тем более, что тот сам напрашивался сотрудничать с оккупантами.

Вскоре, все офицеры гарнизона обзавелись «персональными» «Кайманами» или на крайняк – «Хренни-Мажорами» с личными водителями из местных. Лишь самые крупные шишки, типа главнокомандующего группой армий «Киев» фельдмаршала Германа фон Эйхгорна – возглавившего администрацию оккупированных областей Украины, его начальника штаба генерал-лейтенант Вильгельм Гренер, да немецкий посол на Украине барон Мумма, ещё кое-то... Ну и, те – лузеры, которым нормальные «точилы» не достались, предпочитали ездить по столице независимой Украины на допотопных – зато, отечественных «Мерседесах», «Опелях», да «Хорьхах» с шофёрами-немцами.

Немецких солдат гарнизона обслуживали грузовые «Хандрозы»: пайку им привозили, завшивевшее бельё и обмундирование в прачечные увозили... Да и, их самих – по киевским борделям, развозили.

Даже, Бориспольский аэропорт заработал: кроме собственных аппаратов, немцы использовали для связи и ближней разведки наших «Алёш» – управляемые нашими же лётчиками, продавшимися с потрохами – перешедшими на службу к оккупантам.

Ну, а техники наземного персонала – кровь из носу, обещали в самое ближайшее время поставить «на крыло» хотя бы один «Дрим-Лайнер» – чтоб, отъевшиеся на холявных харчах немецкие офицеры, могли комфортно летать в отпуск в Фатерланд на отдых и, возить оголодавшим семьям украинское сало чемоданами.

В самом то, Киеве была тишь, да гладь...

А, вот за пределами его творилось неладное. Чтоб, «выкачать» из Незалежной побольше хлеба, немцы под прикрытием администрации Скоропадского восстанавливали помещичье землевладение – не особенно то, церемонясь с местными селюками. Озверев от происходящей социальной несправедливости, «селюки», стали само– организовываться в повстанческие «армии», выбирать себе своих собственных батек и, из прихваченных с фронта стволов – шмалять по «освободителям от большевизма» ... Те – в свою очередь, не будь дураками, сжигать их хутора артиллерийским огнём, а выловленных сторонников местячковых «батек» – в значительных количествах вешать.

Так, в одном из докладов на эту тему самому генерал-фельдмаршалу Эйхгорну было сообщено об расстреле восьми с половиной тысяч повстанцев... В другом – об сооружении в одном только селе семнадцати виселиц: «...к которым до сих пор, стоят в хвосте крестьяне, ожидая своей очереди быть повешенными».

На обоих докладах, глава германской оккупационной администрации, с удовлетворением наложил краткую резолюцию: «Даст ист гут!»

Как говориться – сам напросился!

Выразителем чаяний всего российского крестьянства, считали себя эсеры и, им ужасно не нравилось, что творится на Украине...

Все управляющие органы: Штаб группы армий «Киев», головная контора администрации оккупированных областей Украины, штабы воинских частей немецкого гарнизона и квартиры германских офицеров – ими командующих, находились в центре Киева – на Липках. Здесь действовал особый режим: на улицах квартала денно и нощно действовали немецкие патрули – а местным туземцам, было приказано без особой нужды на них не появляться.

Самый главный оккупант на Украине – Герман фон Эйхгорн, жил в роскошном особняке по улице Екатерининской.

В центре Киева было до того безопасно, что генерал-фельдмаршал взял за привычку в час дня прогуливаться – для аппетита, в сопровождении одного лишь адъютанта.

С некоторых пор, Герман заметил, что ему стала оказывать знаки внимания одна молодая, красивая девушка – сидящая на балконе второго этажа, одного из «доходных» домов: то, улыбнётся, то прелестной ручкой ему помашет... А то и, воздушный поцелуй пошлёт!

У семидесятилетнего фельдмаршала заиграл «живчик»...

Посланный «на разведку» адъютант, несколько остудил его – вспыхнувшую было, пылкую не по годам страсть: девушка была аристократкой, которую в своих мрачных подвалах, пытали маньячилы-большевики из «ЧК». Приход доблестных германских войск, под командованием не менее доблестного германского полководца, спас её жизнь, но увы... Не вернул здоровья: из-за пыток «кровавой гэбни», ноги девушки парализовало и, она может приветствовать своего героя-освободителя, только сидя в инвалидном кресле...

Ну, что ж... Роман не задался!

Тем не менее, фельдмаршал продолжал Эйхгорн продолжал прогуливаться тем же маршрутом и перемигиваться с парализованной красоткой.

Как-то раз, у поклонницы фельдмаршала, в очаровательных ручках оказался пышный букет цветов – полетевший в него, в знак признательности за избавления от кровавого ига... Но, увы! Промахнулась... Далековато для прелестных, но слабых дамских ручек. Не гренадёр же какой, да?! Поднимать букет с мостовой и вручать адресату, пришлось адъютанту. Девушка, после своего фиаско, так расстроилась... Закрыла лицо изумительными по красоте ладошками и разрыдалась!

Три дня её на балконе не было и, Герману фон Эйхгорну было как-то неловко... «Donnerwetter!» Как-то, не по-джентельменски получилось!

Однако вскоре, девушка снова появилась – как ни в чём, небывало! Такая приветливая и улыбчатая... И, «платонический» роман престарелого главного оккупанта продолжился.

Изредка, у девушки на балконе опять оказывались цветы... Чтоб ловить букет собственноручно, а не поднимать с мостовой при помощи адъютанта, престарелый герой стал подходить ближе и ближе – непосредственно под самый балкон...

Тридцатого июля, пойманный незадачливым героем-любовником букет роз, оказался как-то подозрительно тяжёл... Не успел генерал-фельдмаршал Герман фон Эйхгорн, как следует удивиться – раздался сильный взрыв и ему оторвало голову. Его адъютант, стоящий в непосредственной близости – на «подстраховке», получил тяжёлое ранение и умер на месте от потери крови.

Патрулям, было негласно приказано не докучать командующему во время его «романтических» прогулок, поэтому никто из них не видел, как красавица – по спущенной с крыши верёвке, на неё же и, «упорхнула» – напоследок светанув своими прелестными «парализованными» большевиками ножками в кружевных пантолончиках.

Картину происшествия следствию удалось восстановить спустя довольно-таки продолжительное время – опросив жильцов близ лежавших домов, случайно оказавшихся стоящими у окон в момент покушения.

Был, неописуемый в столь коротком – беглом повествовании, кипеж и шмон – когда на улицах Киева хватали всех подряд. Затем, всё успокоилось... По некоторым уликам – найденных в квартире где проживала террористка, потихоньку стала вырисовываться картинка. Вообще-то, всё – могущее навести следователей на след, злоумышленниками было тщательно уничтожено... В камине нашли целый ворох сгоревших и обугленных бумаг. Даже, хозяин квартиры – сдавший её в аренду преступникам, куда-то бесследно исчез!

Но, бывшие сотрудники местной уголовной полиции, добровольно вызвавшиеся помочь оккупантам, напали на след: в корзине для мусора была найдена бумажка с записанным на ней адресом конспиративной квартиры. Эти «сотрудники», ещё до революции и, даже до войны, стажировались в Нижнем Новгороде, а там сыщики уголовной полиции, официально были признаны – самыми лучшими в Европе!

Срочно посланным нарядом жандармерии, был арестован хозяин и произведён обыск конспиративной квартиры. Сам допрос «хозяина» не дал ничего...

Не признался, падла.

В отказ пошёл... В отрицаловку!

Однако, найденные при обыске бумаги и документы – при виде которых задержанный сделал большие, лунообразные глаза, давали пищу для очень серьёзных размышлений...

И, выводов!

Следствием был раскрыт заговор украинских патриотов против «оккупационного» режима.

Убийство командующего группой армий «Киев», должно было быть только началом освободительного восстания против чужеземного гнёта! Вскоре, вот-вот прогремели бы другие террористические акты – вслед за которыми, вспыхнуло б, восстание среди украинских националистических воинских частей.

Все найденные документы: план Киева с нарисованными на нём значками и стрелками, обнаруженные склады оружия и взрывчатки, списки заговорщиков... Даже – переписка с представителями стран Антанты! Всё уличало бывших членов Украинской Центральной Зрады в коварных и злодейских помыслах против своих благодетелей...

Немцы, были в шоке – от такой чёрной неблагодарности... Частенько они вспоминали слова покойного фельдмаршала Эйхгорн: «Russland – das verstehe ich, Ukraina – das verstehe ich nicht[2]»...

Факт измены, как говорится – был на лицо. Вот только, признательных показаний от националистов-заговорщиков добиться не удалось.

Пока...

Украинские вооружённые формирования были разоружены, командиры арестованы, а личный состав заперт в казармах.

На время следствия, всех задержанные отправили «к большевикам» – в Лукьяновскую тюрьму. Практически, все видные и крупные деятели украинских националистов, оказались там с ними на соседних нарах. И Винниченко и, Петлюра и, Порш... И, многие другие, иже с ними – по списку.

Вот только Грушницкого – главного идеолога немцам засадить не удалось. За него впряглась австрийская разведка и мерой пресечения для него была избрана «подписка об невыезде»...

Не успели новые подследственные как следует обжиться на нарах, как – в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое августа, в Киеве стали происходить удивительные события.

Немецкие офицеры, выехавшие на персональных «Кайманах» да «Мажорах» из своих квартир, где-то стали задерживаться... До мест своей службы они не добрались.

Телефонная связь стала работать как-то странно: городские АТС – одних абонентов соединяли, другие – нет, третьих соединяли, да не с тем – с кем надо... Или же, передаваемый сигнал искажался до полной неузнаваемости.

Посылаемые для выяснения причин одиночные немецкие связисты, а потом – целые подразделения, куда-то – как офицеры ранее, пропадали...

Техники аэродрома Борисполь, накануне завершили ремонт одного из двух «Дрим-Лайнеров» и, попросили у немецкого коменданта разрешения облетать машину. В благодушном настроении, что прекратятся постоянные – двухмесячные «подгоняи» из штаба, тот разрешил.

Где-то через полтора часа – комендант, уже волноваться стал, «Дрим-Лайнер» появился над аэродромом и запросил посадку. Получив её, самолёт идеально сел и «подрулил» на парковку прямо к центру управления полётами, что было – непредусмотренное правилами нарушение.

Но, это всё – ФИГНЯ!!!

Все находящиеся в ЦУПе, просто рты поразевали от удивления, когда вслед за ним, на полосу стали заходить без всякого разрешения ещё четырёхмоторные самолёты – в которых, знаток мог бы опознать транспортные «Антеи» военно-воздушных сил России.

Не успели в ЦУПе захлопнуть «варежки» и, хоть что-то предпринять – как с подрулившего «Дрим-Лайнера», высыпало десятка два – вооружённых по самое «не могу», бойца. Расчёты находившихся рядом зенитных орудий были без единого выстрела обезоружены а, пытавшиеся «трепыхнуться» – заколоты ножами.

Ещё минута и, десантники в самом Центре Управления Полётами:

– Руки в гору, мордой в пол!

Ничего не оставалось, как подчиниться...

Наконец, по всей территории аэропорта затрещали выстрелы – внезапно оказавшийся вооруженным старый «технический персонал» аэропорта, открыл огонь по пытавшимся стрелять по садящимся транспортным самолётам немецким солдатам.

Внезапность нападения сделало своё дело: оказывающееся сопротивление было ничтожным и вскоре было подавленно.

Садящиеся самолёты, полностью не останавливались: на ходу с них спрыгивали десантники и, тут же взмывали в воздух. Лишь, ночью – когда уже было высажено две с лишним тысячи человек, «Антеи» стали задерживаться на аэродроме. С них выгружали боеприпасы, горюче-смазочные материалы, лёгкие орудия и миномёты, разобранные автомобили «Хренни-Казак»...

К утру, на аэропорт Борисполь передислоцировалась и полевая авиабригада.

С утра по всему Киеву загремели отдельные выстрелы, иногда переходящие в ожесточённую перестрелку... Слышались взрывы и пулемётные очереди.

К обеду немецкий комендант Лукьяновской тюрьмы получил срочный пакет из штаба: ему предписывалось расстрелять всех своих политических подопечных. Не особенно, то удивившись, в свете недавно раскрытого заговора украинских националистов – ни перестрелкам в городе, ни приказу, комендант быстро и деловито организовал несколько расстрельных команд из солдат соскучившихся по отпуску.

Заключённых украинских большевиков и, их – украинских же, оппонентов, стали группами доставлять по подземным коридорам в прогулочные дворики и, там расстреливать из винтовок, пистолетов и единственного на тот момент в тюрьме пулемёта.

Всего было зверски убито более трёхсот националистов и интернационалистов – «два в одном», так сказать!

Проведённым впоследствии следствием было точно установлена ответственность за этот факт геноцида начальника тюрьмы и генерал-лейтенанта Вильгельма Гренера[3] – хотя тот и, отказывался признавать своей подпись на том преступном приказе.

Кто ж, признается, то?!

Однако, экспертиза с участием международных экспертов установила подпись подлинной и, оба военных преступника, после громкого суда в Москве были повешены...

Ну, а простых исполнителей кончили прямо на месте – в той же тюрьме. Отпуска домой они так и, не дождались.

Мелкие группы десантников – командир, радист, два снайпера, пулемётчик и четыре бойца-штурмовика, на двух-трёх «Казаках» или каком другом – изъятом в автопарках «автосервисов» транспорте, ещё ночью стали проникать в город. Действовавшие в Киеве «проснувшиеся» «спящие» агенты им всячески способствовали. Дезорганизованный, враз отказавшей связью и исчезнувшими командирами германский гарнизон оказал им эпизодическое и слабое сопротивление. Тем не менее, бои в городе продолжались три дня и, на помощь успели подойти войска – как с запада, так и с востока.

Казалось, несмотря на прибывающие по «воздушному мосту» подкрепления, десантники обречены...

Но, не тут то было!

Речной гражданский флот Днепра был вторым по величине в России – после волжского. И, я этому делу немало поспособствовал – «универсальными» судами Хера Питера и катамаранами Теоретика. В Смоленске у меня был типовой судосборно-судоремонтный завод а, так же – региональное отделение Акционерного пароходного общества «USSR-Ракета».