Текст книги "Корпорация «ussr». Часть третья: «революция» (СИ)"

Автор книги: Зеленин Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

– Зарезали мы как-то со товарищи, купца с приказчиком...

Вот, дела!

– ...Да, кто-то выдал – взяли через три дня на постоялом дворе, со всем их барахлом. Суд, то – да, се... Ну, сам знаешь! Товарищ то мой, многоопытный был – старый каторжанин: на меня всё свалил... Резал то¸ он – как на духу говорю, Дмитрий Павлович!

Он посмотрел мне в глаза:

– Зачем, мне тебе врать?!

Судя по всему, он действительно, не врал! Врать с таким взглядом невозможно.

– Резал-убивал он – я лишь пособлял, а как взяли нас, так его нож в моих вещах оказался. Ну, суд и слушать меня не стал – меня к повешению, моего товарища к каторге.

– А, палач в тюрьме – уже старый и немощный был и, просил он у начальства себе помощника... Ну, мне и предложили. Тягостно мне было – молился долго... Но, я дал согласие. Молод был – страшно умирать было! Сейчас бы, не знаю... Не согласился бы, наверное...

Палач перекрестился на стоящую в положенном месте закопчённую икону, божась...

«Сейчас», у палача было пятеро деток – он нашёл себе оправдание потребностью кормить семью. Не дай Бог, конечно. В принципе, я действительно – не осуждаю! Ну, не согласись он – вешал бы кто-нибудь другой.

Как будто услышав мои мысли, Порфирий Иванович продолжил:

– Ну, а потом женился, робяты народились... Кормить семью надо было!

Я, вежливо интересуюсь:

– Ну и, как? Как «кормёжка» получается?

– Ну, не жалуюсь, Дмитрий Павлович... Грех это...

– А, всё же?

Тот, задрал глаза к потолку, вспоминая и подсчитывая:

– В прошлом году шестерых бедолаг пришлось... Старков, Махметов, Жлобов, Ромашкин и Марченко... Упокой Господь их многогрешные души...

Палач, несколько минут крестился на икону, что-то бормоча. Ну и, я тоже... Из вежливости.

– От казны было выделено десять рублёв плотнику – на установку козел, пятнадцать ему же – на гробы, пять с полтиной извозчику – для доставки в тюрьму духовного лица для последней исповеди, пятнадцать ломовым извозчикам – для отвоз казнённых на кладбище, полтора рубля за верёвки... Ну и, сто двадцать шесть целковых – плата палачу. То есть – мне.

Ничего себе! Кучеряво у нас палачи живут. За «сто двадцать шесть целковых» можно было двадцать коров купить...

Порфирий Иванович, видимо был очень хорошим психологом-физиономистом:

– Так, это за год «всего» шестеро. ...Прости меня, Господи! А, если нет «работы» – то, казна скупо платит.

Ага... В основном на «голом» окладе сидит, значит. Закидываем удочку, короче:

– Порфирий Иванович... А, Вы не хотели бы перемены своей и семьи участи?

То не понял:

– Как, это? Отчего, моя «участь» может перемениться?

– Сама по себе, она конечно, н перемениться... Но, вот если я ей помогу переменится!

Палач завис, соображая, а я продолжал долбить:

– Уедите туда – где Вас никто не знает, заведёте большое, крепкое хозяйство... Ваши «робяты» будут учиться в гимназии или реальном... Людьми вырастят – инженерами или, ещё кем. И, не будут знавать-ведать про старое «ремесло» своего папаши...

Последнее, его видать «сломало». Палач, встрепенулся, в глазах его зажегся огонёк:

– А, Вы знаете, какие это деньги, Дмитрий Павлович?

– Знаю...,– спокойно ответил я,– это – большие деньги! Я дам Вам их, с неким условием...

– С каким, же?

– Вы, Порфирий Иванович, в вашем «ремесле» человек многоопытный...

– Да!– с некой гордостью, подтвердил тот,– рука у меня «лёгкая» – легка и, смерть от моей руки. И, начальство никогда на меня не жаловалось: раз и, готово! Отлетела душа на Суд Божий...

Палач, снова перекрестился на икону:

– Доктор на часы посмотрит и велит снимать...

– Опытному человеку – профессионалу, ничего же не стоит сделать «процесс» и обратным?

– Как, это?

Насторожился...

– Вы же сможете дать злодею достаточно много времени – чтоб, он до конца смог осознать всю гнусность своего злодеяния? Чтоб, душегуб смог искренне – чистосердечно покаяться в муках перед Господом и, получить шанс для спасения своей грешной души?

Палач, задумчиво зачесал в затылке:

– Насколько долго... Ээээ... Сделать «так»?

– А, на ваше усмотрение, любезнейший Порфирий Иванович! За каждую минуту казни – начиная с выбитой табуретки, или что там у вас применятся по «технологии», я плачу сто рублей золотом. После пяти минут – уже ТЫСЯЧУ(!!!) за каждую... Пока доктор не объявит казнь свершённой. Вот и, сами считайте, сколько денег Вам нужно.

После пятиминутного обдумывания, палач рассеяно ляпнул:

– Сергей Александрович будет сильно ругаться...

– Начальник тюрьмы? ...Думаете, уволит?! ХАХАХА!!!

– А, действительно...

Видать, на радостях, мысли у бедолаги совершенно спутались:

– А, не обманите, Дмитрий Павлович?– суетливо двигаясь спросил, с бегающими глазами.

Передо мной сидел совершено другой человек!

Я, посуровел... Достал кошель и отчитал монеты:

– Вот тебе задаток... Здесь пятьсот рублей, значит – пять минут он уже должен в петле «танцевать», дальше – на твоё усмотрение. ...Берёшь? ...НУ?!

Он «взял»...

Через тестя-губернатора я договорился с Сергеем Александровичем – начальником Нижегородского Острога[2] – Нижегородской Губернской тюрьмы, чтоб казнь был «полупубличной». С доступом прессы и представителями широких кругов общественности к месту проведения экзекуции – в «воспитательных целях».

Нелегко это было сделать, но я сделал!

Всего на казнь в тюремном дворике собралось с сотню человек. Репортёры от каждой городской или губернской газеты, городское начальство и, от каждого нижегородского района, по «народному» представителю. Были и, из Солнечной Пустоши и из Приреченских Земель «депутаты»...

За мой счёт для публики были построены специальные трибуны буквой «П» – под вид стадионных, чтоб каждому «зрителю» был очень хорошо виден эшафот.

Я сидел в первых рядах плечом к плечу с начальником тюрьмы и, держал в руках секундомер...

Когда, Экспедитора вывели и, он увидел «обстановку» и меня – побледнел и, сделал попытку упасть на колени. Понял всё, мразь!

– Прости, ПРОСТИ!!!

Улыбнулся ему ласково:

– Я тебя прощаю...

Палач, действительно оказался профессионалом высочайшей пробы и, к тому же – актёром, каких редко где сыщешь!

Так он реалистично суетился, когда верёвка в первый раз оборвалась... На первой же минуте. Так, поставщиков материл!

При второй попытке повешения надсадно кашляющего приговорённого (видать, в первый раз верёвка повредила ему гортань), что-то случилось с помостом: люк открылся не до конца и Экспедитор «затанцевал», касаясь его кончиками пальцев.

Вообще, картина была – полный сюар! Палач с помощниками из тюремщиков, заполошно бегали вокруг эшафота, а начальник тюрьмы в открытую крыл их матом – при всей честной публике...

Наконец, догадались снять тело – никак не желающее становиться трупом и позвать плотника... Хотя некоторые из надзирателей, предлагали его пристрелить. Однако, я толкнул Сергея Александровича локтем в бок:

– Экзекуция должна быть доведена до конца, соответствующе установленному порядку!

– Да, какой там «порядок»...,– растеряно проговорил тот,– не узнаю своего Порфирия – как подменили!

«Или подкупили...»,– подумал про себя.

Сергей Александрович, кстати, тоже сразу «про меня» подумал – судя по тому, как он на меня косился и пытался отстраниться.

В третий раз, верёвка оказалось слишком длинной и, Экспедитор – пролетев люк, упал на землю, сломав себе ногу. Пока доктор оказывал первую медицинскую помощь, вслух обещая всем – не участвовать больше в таких «мероприятиях», начальник тюрьмы бегал со взведённым «Смит&Вессоном» за Порфирием Ивановичем, а часть публики ломанулась на выход – многие в слезах, соплях и извергая на ходу завтрак...

Думаете, можно просто так сбежать из тюрьмы? Даже, если вы пришли туда добровольно – просто «посмотреть» как вешают?! Пришлось, поневоле досматривать – «шоу», ещё не кончилось!

В четвёртый раз удалось... Если, так можно сказать!

Палач – то ли мыла пожалел, то ли узелок – как-то неправильно завязал или петлю не так накинул – но, казнимый болтался, извивался и хрипел в петле ещё минут пять... Точнее – четыре минуты, сорок три секунды – я по «прибору» считал.

Сквозь надетый на голову мешок, явно были видны его вылезающее из орбит глазные яблоки. Действительно – размером с хорошее яблоко! Недаром, так назвали...

Весь обмочился и, жидкое дерьмо с него, сквозь штанины выливалось... Чем их, интересно кормят – при последней «трапезе», что так воняет?!

Наконец, самый находчивый и, к тому же – небрезгливый тюремный надзиратель, схватил Экспедитора за ноги и, повиснув всем своим грузным телом, избавил его от дальнейших мучений... Через положенное время, одуревший от всего увиденного тюремный врач, констатировал смерть. Все облегчённо вздохнули, стараясь не глядеть в мою сторону.

А, я сидел с ледяным спокойствием и, позёвывая, демонстративно посматривал на секундомер...

Палача, начальник тюрьмы выгнал тут же – как только был установлен факт смерти и официально зафиксировано приведение в исполнении приговора. Тот ещё, уходить не хотел – продолжая ломать комедию, клоун: плаксиво взывая начальство «к совести» и заклиная «малыми детками»... Пришлось тюремному персоналу, Порфирия Ивановича взашей, да – чуть ли не пинками прогонять!

Цирк, ещё тот...

Чуть позже, я разорился почти на тридцать пять тысяч рубликов и, палач куда-то, мгновенно исчез вместе с семьёй... Больше про него, я ничего не слышал – надеюсь, в дальнейшем у них сложилось всё благополучно.

В прессе поднялся несусветный – но, контролируемый мной скандал, слава Богу – всего лишь губернского масштаба, в результате которого – начальник тюрьмы был переведён из Нижнего куда-то к чёрту на кулички. Моя персона напрямую не упоминалась в местных СМИ – к тому времени я их уже несколько «приручил», но за спиной шептались и как мне передавали – с ужасом. Как про упыря какого – графа Дракулу, например...

Причём, как всегда – «слухи» ходили несколько преувеличенными и, многие порядочные люди ко мне подходить близко брезговали – не то, чтобы здороваться! Другие же, наоборот – ко мне тянулись. И, таких, было значительно больше! Очень многие нуждались в сильном покровителе, способном защитить в этом – полным опасностей мире...

Дошли слухи и до Лошадёнка – до моей супруги Наташи, стало быть.

– Дмитрий Павлович... Вы... Вы...,– ворвавшись ко мне в кабинет, говорила она, в отчаянии заламывая руки,– Вы – ЗВЕРЬ!!!

– «Зверь самый лютый жалости не чужд. Я чужд! Так, значит я не зверь?!»,– процитировал я Шекспира.

Она разрыдалась...

Я стоял у окна, смотрел на кипящую в Солнечногорске жизнь и ждал, когда она успокоиться... Когда всхлипывания немного утихли, я начал:

– В Америке, я слышал одну – типичную для этой страны историю, Наташенька... У одного очень-очень богатого человека – миллионера по-ихнему, местные гангстеры – лихие люди по-нашему, похитили единственного сына и, потребовали за него выкуп – угрожая в противном случае убить...

Наташа притихла...

– ...Получив выкуп – миллион долларов, если не ошибаюсь, гангстеры – тем не менее, застрелили двенадцатилетнего мальчика. Чтоб, не оставлять нежелательного свидетеля.

Тишина...

– Убийц нашли, когда они принялись «сорить» деньгами и, казнили по суду на электрическом стуле... Но, разве родителям стало легче?! Разве, это вернуло им сына и наследника?!

– Ты вернул Полине Андреевне её мужа? Вернул её дочерям – Маше, Даше и Саше, их отца?!

Я повернулся к ней лицом:

– Хм... Ггхм... Тот американец был «всего-навсего» миллионером, моя дорогая Наташенька... Он не мог смотреть не на шаг – а, на несколько шагов вперёд. Я же, ОБЯЗАН(!!!) это делать. Полина Андреевна,– я показал за спину – в окно, в сторону «промсектора,– уже владеет швейной фабрикой «Наташенька» – на паях со мной. Если, всё пойдёт – как я задумал, она скоро станет очень богатой женщиной – миллионершей! Её дочери выйдут замуж, у них родятся дети... Очень многие люди, которые сейчас работают на меня, станут очень успешными, преуспевающими людьми... А, я... Я, не хочу быть миллионером среди нищих! Я буду МИЛЛИАРДЕРОМ(!!!) среди миллионеров!

У Наташи расширились глаза... Такого слова, здесь просто не слыхивали!

– Успех вызывает лютую людскую зависть, Наташенька... А, деньги и богатство притягивают преступников, желающих их отнять, порою вместе с жизнью... Я ОБЯЗАН(!!!) думать про безопасность людей, которых я делаю успешными. И, про безопасность их родных и близких.

– ...

– Я НЕ ХОЧУ(!!!) больше хоронить тех, кто мне дорог... Я хочу раз и навсегда, отбить у всех желающих, даже – саму мысль покуситься на их жизнь!

– ...

– Рядом с каждым поставить охрану – не в моих силах. Да и, видишь? От самих таких «охранников» надо охранять! ...Значит, что? Значит, надо сделать так – чтоб, сама мысль сделать худое моим людям внушала УЖАС!!!

– ...

– И, я это СДЕЛАЮ!!! За раз, два, три раза... Сто мерзавцев сдохнет в луже собственных испражнений или тысяча... СТО ТЫСЯЧ!!! Но, я это сделаю!

Забегая несколько вперёд, скажу, что я это сделал! Любую драку в пределах Нижегородской Губернии и, даже за её пределами, можно было остановить, крикнув: «Кого бьёте? Я – ЧЕЛОВЕК СТЕРЛИХОВА!!!». Или, просто: «Я из «Корпорации «USSR»!!!» И, никаких «ста тысяч» для этого не потребовалось! Всего лишь, порядка полутора десятков...

Конечно, тот – первый случай с Экспедитором, это – слишком. Такого, больше не повторялось! Однако, его очень хорошо запомнили, он оброс ужасающего вида подробностями... Вот и, в дальнейшем, мы больше не на «натурализм» полагались – а, на слухи и людскую молву и, достаточно эффективно: бывали случаи, когда убийцы сами вешались – лишь бы не попасть под моё «правосудие». Кары Божьей – за грех самоубийства, они боялись меньше, чем моей!

Жестоко?

Смотря с чем сравнивать... Например, такие виды преступлений как «умышленные убийства», у нас в губернии стали исключительной редкостью! Так что, для потенциальных жертв убийств я, наоборот – сама доброта.

– ...Зачем мне мои миллиарды, если из-за них – убьют моего сына, например?

В то время, мы ещё надеялись на рождение ребёнка...

Моя Наташенька подошла ко мне, обняла и, поглаживая ладошкой по забубенной головушке, с жалостью приговаривала:

– Бедненький ты мой, Дмитрий Павлович... Что ж, ты на себя взвалил, сердечный друг мой...?!

Да... Детей у нас с Наташенькой так и, не было... Мы неоднократно обследовались у самых лучших врачей: те ничего не находили – того, что помешало бы нам обзавестись потомством. Но, ребёночка зачать моя Наташенька не смогла...

Она очень переживала по этому поводу! Особенно, когда увидела в первый раз Данилу: племянник – повзрослев и, возмужав, стал почти моей копией. Опять же, сплетни среди народа – как простого, так и среди «бомонда» ходили, что ко мне приехал незаконнорожденный сын из Америки.

Данила, то – фамилию нашу, ни за что не хотел менять! Пришлось, объявить его приёмным сыном – не однофамильцем же! Однако любой, на него хоть раз посмотревший – сравнивая со мной, делал вполне определённые выводы...

Наташе я объяснил сразу: так, мол и, так...:

– Был грех с молодой женой Инженера – с которым я уехал в Америку... Не, не, не... Какая «измена»?! Он был в курсе, мало того – по его просьбе... Так там и, нравы такие! Инженер то, уж старенький был – когда на молодой американке женился... Раз, два в неделю и всё! И, то – когда поста нет и, мясо кушать можно... А, ей мужчина каждый день требовался! Ну, я и «выручал» его изредка – чтоб, она по неграм не бегала. Не любил мой друг, учитель и наставник негров, видишь ли...

Так, она расплакалась... Так, расплакалась...

– Это я бесплодна, Дмитрий Павлович! Вам надо развестись со мной и, взять замуж женщину, способную родить Вам законного наследника...

Разводиться я не собирался... Привык я к ней, жалел я её – не только, из-за её дяди – губернатора. Да и, не разводились мы – Стерлиховы, никогда! И, я не хотел быть первым...

Была идея зачать нам ребёнка «на стороне».

Одна, имеющая двух детей вдова – довольно-таки, похожая на Наташу, живущая далеко и не знающая меня лично, согласилась зачать от меня и выходить моего ребёнка... Полгода, я к ней ездил – каждый месяц инкогнито, жил с ней по неделе – аж, её дети меня стали «батькой» называть, но...

Но, ничего...

Получается, бездетен – я.

Что делать?

Пришлось через Айболита, намекнуть ей про возможность зачатия наследника от любовника... Типа, многие замужние дамы – даже, королевы и императрицы в особо «щепетильных» случаях так делают.

Причём – в интересах государства!

Возле Наташи тогда вертелся по уши влюблённый в неё Офицер – бывший личный шофёр купца первой гильдии Матвея Емельяновича Башкирова. Когда, у нас были проблемы с бензином, купец вернул мне свой «Хренни-Мажор»...

Офицер пригнал на последних каплях автомобиль, увидел Наташу – с Дутиком и кучей ребятишек проводящих опыты с «аппаратами тяжелее воздуха»... И, влюбился!

В кого он влюбился больше в авиацию или в «Королеву авиации» – в Наташу, историки до сих пор спорят и, будут спорить, ещё долго.

Жизнь прожить – не улицу перейти!

...Спрашиваете, что чувствует «рогатый» муж?

Если, про меня – то, я «чувствовал» лишь чувство разочарования – Наташа упорно не беременела. Тем более, «рогатым» я себя не чувствовал – некогда было.

Постепенно, так всё и, устаканилось: она почти безвылазно жила в Сколково (так я назвал посёлок на самом юге Приреченских Земель – где был построен Авиационный Центр), приезжала ко мне на праздники, по выходным да на какие-то «особо важные» события – где, без неё никак...

В её приезды у нас случался страстный, бурный – но, с каждым разом постепенно затихающий по страсти секс.

Как-то, Наташа мне сказала:

– Видно, Господь не дал нам детей – чтоб, не отвлекать нас от нашего главного предназначенья: тебя – от твоей «Корпорации», меня – от моей авиации...

– Да... Пути Господни неисповедимы – но, я думаю, это так.

АВИАЦИЯ!!!

Любовь моя, гордость и боль... Ибо, авиация, высочайшее наше достижение – но и, слишком многих она у меня забрала...

Мы тогда, через-чур уж сильно рванули.

Уже к тысяча девятисотому году на месте мебельной фабрики Папы Карло и велосипедной Дутика в посёлке Сколково, вырос Авиационный Центр – со всеми ему положенными атрибутами... Всё по плану – но, с опережением графика лет на пять!

Попаданцы-авиаторы наши, были уже в возрасте и, они торопились... Кроме них, торопился ещё кое-кто...!

Я, резким рывком встал с кресла, от переполнившей меня ярости.

Сколько раз, только вспомнив про него или прочитав где-нибудь имя этого «первопроходца» авиации, я в бешенстве сживал кулаки так, что дорогущая ручка с «золотым» пером «Сталкер» разлеталась на куски! Сколько, раз... Сколько, раз... Но, просто так забыть я его не могу – это, выше моих сил!

...Изрядно потренировавшись на безмоторных планерах, «разработав» – типа, теорию и опережая всех возможных конкурентов, как минимум на пять лет, наши авиационщики решили поперёд братьев Райт в воздух «не лезть»... По моему настоянию.

Не фиг привлекать излишнее внимание к «Корпорации»! Как американские «братовья» взлетят – так и, нам можно... Через годик, так. Мол, не опережаем – но и, не сильно отстаём мы от всего просвещённого мира.

Первая модель «Бурсака» уже была давно готова... На нём делали пробежки, подлёты и, с нетерпением, ждали полёта братьев Райт. Уже все решили, что первой полетит моя Наташа. Я тогда б, выполнил своё обещание: она бы стала первой женщиной-пилотом!

Но, эта мелкая мразь...

Этот подонок... Этот Мелкий... Да, лучше б, я тебя тогда в пруду своём утопил!

Иван Селищев, к моей Наташе, как «прикипел»! Даже, его отец – на что мужик строгий и суровый, раза три его жестоко выпоров и увидев – что, тому это «не помогает», махнул на него рукой:

– Если, считаешь, что эти полотняные игрушки тебя прокормят – то, давай! УХОДИ!!!

Она к нему тоже, кстати... Как к родному сыну, душой прикипела! Так, они повсюду вместе втроём и, ходили: Офицер, Наташа и Мелкий. Ни дать, ни взять – честная семейка! Тем более, Мелкий – так и, остался мелковатым на вид: голодное детство сказалось...

Нет... Ну, почему не ты сдох с голода, а твои братья-двойняшки?! Почему, мир так несправедливо устроен – что в нём, выживают и плодятся только конченные мрази – вроде, этой?!

До сих пор не понимаю до конца, что им тогда толкало?! Удаль? Лихость? Простое хулиганство и чувство безнаказанности от того, что с ним – кроме родного отца, все цацкаются? Тщеславие и желание прославиться? Сельский паренёк – кроме своей деревни ничего не видевший, вдруг решил стать всемирно известной «звездой»?! Осознано? Нет?!

Недаром, нашими предками было сказано: «чужая душа – потёмки».

Молод он был? Так, в «первой группе» авиаторов и, моложе были...

Теперь, уже никогда не узнаешь, с чего вдруг, Ваня Селищев при очередном «подлёте», набрал высоту и, несмотря на сигнал с земли – немедленно садиться, сделал круг над аэродромом и направился к Нижнему Новгороду...

Летать то, они уже все – человек десять их тогда было, на планерах умели. А, самый первый «Бурсак», от прежнего планера только шестидесяти сильным, трёх– цилиндровым мотором «Ветерок-3-60», отличался!

Говорят и, ребёнок бы справится...

А, этот подонок, вообще – очень способный к технике был! Всё, с первого раза схватывал: сел на велосипед в первый раз – тут же поехал. Сел на автомобиль – как всю жизнь за рулем, сел на аэроплан – как, будто рождён был с крыльями...

На благое бы дело, такие способности!

В Нижнем Новгороде, кружащийся на городом никогда не виданный аппарат, вызвал немалый переполох! Многие, вообще-то, были про «опыты» госпожи Стерлиховой наслышаны – но, очень немногие видели воочию полёты безмоторных планеров... Авиационный Центр находился в изрядно безлюдном месте!

Тем более, никто ничего не знал про моторные аэропланы.

А, Мелкий то, как выделывался – снижался до бреющего, распугивая извозчиков с лошадьми! Лётчик-штурмовик, долбанный.

И, что ж ты, сцука, за столб телеграфный не зацепился?! Отпели бы тебя и закопали с музыкой и, дальше – всё было бы ровно...

Летал, летал Ванька, да долетался – бензин у самолёта кончился и пришлось ему садиться прямо на территорию Макарьевской Ярмарки. А, может и, не кончился бензин... Может, это он специально – сейчас уже не узнаешь.

Естественно, народ и представители правоохранительных органов – городовые, то есть, увидев самолёт – решили, что это «от меня»... И, вместо того, чтобы накостылять Мелкому по шее – за нарушение общественного порядка, его приветствовали как героя!

Полный триумф, который и некоторым полководцам и императорам не снился: три дня восторженная публика таскала Мелкого по всему Нижнему...

А, этой падле, это так нравилось! «Звезду» он в тот раз словил – не иначе, шоумен хренов...

Я в это время в столице по делам был и узнал из газет: первый в истории полёт аппарата тяжелее воздух состоялся второго сентября, тысяча девятьсот второго года. На год и три месяца почти, раньше братьев Райт.

И, какой «полёт»! У братовьёв то Райт, в «реальной» истории, так – всего лишь «подскок» был.

И, про «первопроходца» – Ивана Селищева узнал...

Вторым человеком поднявшимся в небо стала моя Наташа, она же – первая женщина-лётчик, третьим – Офицер.

Дальше, скрывать наши достижения уже было бессмысленно...

Наши авиационщики, по популярности затмили всё – что, до этого только было в истории человечества! Я так думаю... Их «гастроли» по России – а, потом по Европе и Америке, срывали все аншлаги – если, я правильно выразился.

С ними почитали за честь познакомиться и подружиться императоры, короли, президенты, миллионеры, финансовые воротилы и прочие «сильные мира сего»... И, на первом месте среди этой «троицы», всегда был он... Иван Селищев.

УБЛЮДОК!!!

В седьмом году, мы потеряли Офицера.

После «тройного» перелёта через Ла-Манш – на два года раньше чем в «реале», при посадке на плохо оборудованный аэродром, его «Бурсак М2» вынесло с полосы, перевернуло и пилоту сломало шею...

Это был и, пик нашей славы! Нашей – корпоративной славы и славы России.

И, наш коммерческий успех.

В «Корпорацию USSR» хлынул золотой ручей прибылей от демонстрационных полётов, прямых инвестиций и косвенных доходов... И, прямо-таки «девятый вал», предложений всякого рода сотрудничества от ведущих мировых корпораций.

С таким «имиджем», я у «Дойчебанка» в полтора раза больший кредит взял – чем рассчитывал по плану покойного Барыги. И, естественно – в связи с дальнейшими событиями, до сих пор не отдал и, отдавать не собираюсь.

Стремительно строившееся и растущие как на дрожжах Сколково, стало местом паломничества десятков тысяч адептов-фанатов авиации. Это, стало даже мешать! Да так, что пришлось серьёзные научно-исследовательские подразделения Авиационного Центра его, втайне переносить в другое место – значительно севернее, чтоб сберечь хоть какое-то подобие секретности.

В десятом году – среди «паломников», наш главный конструктор Дутик с удивлением обнаружил того, кого он сам собирался вскоре найти – Сикорского Игоря Ивановича. Молодой тот, правда в тот момент был – лет двадцать или чуть больше.

Познакомились...

Сикорский, с волнительным трепетом предоставил на суд «мэтра» авиации свой первый конструкторский труд – самолёт «С-2». Лишь мелком взглянув на чертежи, тот неожиданно пригласил его к себе в гости:

– Пойдёмте, я угощу вас обедом в домашней обстановке – а, затем я Вам кое-что покажу, молодой человек...

В «домашней обстановке», Дутик – кроме всего прочего, познакомил будущего зятя и наследника, с собственной дочерью...

Но, это к делу не относится!

После обеда «в домашний обстановке», они втроём поехали на аэродром и, Дутик провёл будущего продолжателя своего дела в «секретный» ангар – где стоял во всей своей красе наш первый «Алёша Попович». Ремейк знаменитого «У-2», если кто забыл.

Тот, посмотрел на это «новое слово» в авиации и обомлел... От старого «Бурсака», «Алёша» отличался так, как новый «Кайман-Кортеж» отличается от старого «Хренни-Мажора»...

– Вы понимаете, Игорь Иванович, что ваши труды, извиняюсь, выглядят просто подделкой ученика ремесленника?

– Да...,– упавшим голосом ответил тот,– мне никогда не превзойти Вас...

– Почему, же?– за локоток взял его Дутик,– ...есть у меня одна задумка, да боюсь не осилю: стар стал – да и, «текучка» много времени отнимает.

Кроме должности Главного конструктора, Дутик являлся ещё совладельцем Акционерного Общества «USSR-РОССАВИАПРОМ» и, он в реале – разрывался на части... А, насчёт «старости», то это он несколько преувеличивал – он до самых двадцатых, вполне себе «живчиком» был!

– Какая же, Константин Борисович?– заинтересовался Сикорский.

– Большой, четырёхмоторный самолёт...,– Дутик тросточкой, прямо на земляном полу, стал чертить контуры будущего «Ильи Муромца»,– с закрытой кабиной, на котором можно было бы делать коммерцию – доставляя пассажиров и срочные грузы на значительное расстояние.

Он, вопросительно-побудительно, посмотрел будущему зятю в глаза и спросил:

– Возьметесь?

– ...Я?! Я... Я, не смогу...

Возможно, он наотрез отказался бы, но стоящая рядом Настя – дочь Дутика, взяла его за руку и сказала:

– Беритесь, Игорь Иванович! Мы Вам с папой поможем.

И, Сикорский «взялся»!

Естественно, будущий тесть его постоянно направлял и исправлял – ведь, проект самолёта был уже давно готов... Ещё «там».

– Самое трудное в моей жизни,– с юморком говорил мне наедине Дутик,– это было убедить его, что этот проект он выполнил сам! Почти сам...

Обязательно должен отметить, что Игорь Иванович Сикорский никогда не забывал упомянуть своего тестя, рассказывая про историю создания этого самого большого самолёта в мире.

Полёт первого «Ильи Муромца» – в декабре одиннадцатого года, совпал с днём их с Настей венчания...

В двенадцатом году, с помпой была создана первая в мире авиакомпания – «USSR АЭРОФЛОТ». На второе сентября – годовщину первого полёта... Первого полёта, этой... Этого...

Вот, мразь!

На годовщину «Первого полёта человека на аппарате тяжелее воздуха» – так официально называется праздник авиации, был запланирован первый коммерческий рейс по маршруту «Нижний Новгород – Москва – Санкт-Петербург».

Планировалось срубить кучу бабла – поэтому, была развёрнута грандиозная рекламная шумиха – какой свет ещё не видывал!

Первых пассажиров первого коммерческого рейса, заранее привносили – чуть ли не как астронавтов, слетавших на Марс! Двадцать билетов на «Борт №1» продавали на аукционах и, потом – по много раз они перепродавались через спекулянтов: много состоятельных людей, стремилось встать в один ряд с «пионерами авиации» и, до скончания веков, «увековечить» свои имена в истории...

Цена билетов доходила до ста тысяч рублей!

Чтоб, никому не было обидно, из двадцати пассажирских мест, половина предоставлялась своим кандидатам – из россиян, другая половина – иностранным.

К Мелкому, после ряда хулиганских выходок – вроде пролёта под питерскими мостами (Чкалов фуев...), авиационное начальство несколько охладело – но, поделать с ним ничего не могло. «Народный любимец» и «национальный герой», как-никак. Наоборот, у «широкой публики», это – лишний раз экзальтировало интерес к нему...

Тем не менее, к испытаниям «Ильи Муромца» «национального героя» и близко не подпускали – несмотря на его неоднократные «наезды». Причём, этот подонок не стеснялся искать поддержки на стороне!

Среди его покровителей и, даже – «дружков» и великие князья водились. Трудно было устоять нашим авиационщикам перед таким напором общественности и «административного ресурса»...

Главным лётчиком-испытателем этого четырёхмоторного самолёта была моя Наташа.

Моя Лошадёночек...

Она же, должна была стать и первым шеф-пилотом первого в истории коммерческого авиарейса – как самая опытная. Мы не могли рисковать жизнями «таких» пассажиров! Среди них, одних только графьёв было... Два или три точно не помню.

После всех торжественных церемоний, после нескольких задержек и заминок, с уже бетонированной полосы аэропорта Нижнего Новгорода, взлетел первый рейсовый «Илья Муромец Дрим-Лайнер».

Народу было... Построенные вокруг аэродрома трибуны, были полным-полны зрителей и, всё равно мест не хватало. Полицейские – стоящие в оцеплении не всегда успевали отлавливать энтузиастов из толпы, выбегающих на лётное поле...

Репортёров понаехало... Со всего мира! Оркестры, высокие особы... Торжественные речи, богослужения...

Всё перемешалось в тот день!

Потом, спустя годы писали, что открытие первой авиалинии превосходило по размаху празднование «Трёхсотлетия дома Романовых», произошедшее на следующий год. Но, я думаю, это – преувеличение.

Я сидел на специальной – роскошно отделанной трибуне для «Вип-персон» близ Центра Управления Полётами и, с распирающей меня – незнакомой мне ранее гордостью, наблюдал как «Дрим-Лайнер» набирал высоту, делая последний – «прощальный» круг над аэродромом и Нижним Новгородом.