Текст книги "Корпорация «ussr». Часть третья: «революция» (СИ)"

Автор книги: Зеленин Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

В этом им хорошо помогала недавно сформированная – из самых опытных лётчиков и штурманов легкобомбардировочной авиации, авиабригада скоростных двухмоторных бомбардировщиков «Добрыня-Вампир», могущих нести бомбы весом до тонны. Правда, бронебойных бомб – способных пробить палубу линкора, мы в то время не имели... Но и, фугасная бомба весом в тонну, это я вам скажу – «удовольствие», ещё – то!

В частности, ими был добит и утоплен германский «супер-дредноут» «Байерн», подорвавшийся ранее на русском минном поле, обстрелянный «Касатками» и буксирами ведомый на свою базу для ремонта.

Авианосцы Нельсона «несли» на себе не только самолёты. Меж двух корпусов к ним были подвешены по четыре торпедных катера...

Семисот пятидесяти– сильный авиадвигатель ученика нашего Шатуна – Александра Микулина, «реплика» его же «АМ-34» из «той» истории – самый мощный в мире на тот момент, уже был в мелкосерийном производстве. А, вот самолёта к нему всё никак не было! На фанерно-полотняного «Илью» он не вставал – был излишне тяжёл, а изготовлять серийно что-нибудь типа «ТБ-3» не хватало алюминия.

Ну, не пропадать же добру!

Двумя микулинскими двигателя и одним нашим «старым» – от «Биндюга», для экономичного хода, был оснащён торпедный катер типа «Хищник». Вооружение – две торпеды и «Шилка» – четырёх-ствольная установка крупнокалиберных пулемётов.

«Хищники», всегда действовали стаями, взаимодействуя с палубной авиацией и под прикрытием ночи или дымовых завес. Самой крупной их «добычей» в том сражении стала группа тральщиков и транспортов с легким крейсером «Аугсбург» во главе, направляющаяся к местечку к Аренсбург – на восточном побережье острова Эзель, для высадки десанта. Крейсер и большая часть тральщиков была потоплена, транспорты загнаны на минное поле и потом добиты авиацией и, в ночном бою, «Касатками».

Апофеозом сражения за Моонзунд стала высадка морского десанта немцев на северо-западе острова Эзель...

В конце сентября, рано утром, близ бухты Тага-Лахт, появилась германская эскадра в составе двух линкоров, десяти крейсеров, около пятидесяти эсминцев и двадцати транспортов с двадцатью тысячами десанта при сорока орудиях и пяти тысячах лошадей...

В «реальной» истории, подавив орудийным огнём с кораблей батареи береговой обороны, немецкий десант через пару недель захватил весь остров. Сопротивления им сухопутные части русской армии почти не оказали.

В «новой» же реальности, незадолго «до», на острове Эзель оказались некоторые наши сухопутные и авиационные части...

Первый эшелон десанта – примерно тысяча солдат плывущих на лодках в сторону берега, уже почти доплыл до замечательного песчаного пляжа, как вдруг заметил – что, «застряли»... Как бы солдаты не гребли, шлюпки оставались на месте.

Наверное, со стороны очень комично выглядело: здоровые мужики изо всех сил машут вёслами, обливаясь потом и по-немецки матерясь – а, шлюпки стоят на месте, как вкопанные.

Ай, ай, ай... Вот, непруха то! В чём же дело? Ах, ты блин – под водой, кто-то очень нехороший протянул проволочное заграждение – на которое, лодки и катера, конкретно «сели»! А, спрыгивать и добираться до суши вброд, так вода довольно-таки холодна – пляжный сезон давно кончился... Да и, ещё – глубина за два метра.

Впрочем, большинство катеров со стальными корпусами и собственными двигунами, всё же прорвалось... Однако, сидящим в них пехотинцам никто не позавидовал – буквально в паре метрах от берега, когда солдаты приготовились с них прыгать, те вдруг исчезли в фонтанах взрывов, а солдатиков очень высоко при этом подкинуло и бросило в очень холодную балтийскую воду.

Противодесантные «штырьевые» мины, однако!

Половина катеров всё же достигла берега, десантники с них попрыгали и, слегка намочив ноги, побежали по девственно чистому песочку – не загаженному тогда ещё пластиковыми пакетами да бутылками, к ближайшим кустикам... Укрываться и маскироваться – ибо по ним кто-то начал стрелять! А, не затем – про что вы подумали.

Однако, «в песочке» и «в кусточках», почему-то оказались противопехотные осколочные мины... Не, не «Неждан». Другие – попроще. Типа, советской, деревянной «ПМД-6М[2]».

Сидящие в деревянных лодках не долго радовались – ибо, по ним тоже начали редко, но регулярно и метко постреливать: не хочешь быть застреленным, прыгай за борт и тони. Или, околевай от холода – если нагишом и, умеешь плавать...

Дилемма, да?! Не приведи Господь...

Чё, делать бедным немцам – ума не приложу... Вот и, они не «прилагали» ума – пытаясь «врубить» задний ход, отчаянно гребя вёслами назад – думая соскочить с впившейся в деревянные днища «колючки» и уплыть назад к своим транспортам... Да, очень немногим это удалось.

Германские боевые корабли, не могли возобновить огонь по берегу – из опасения накрытия своих же десантников в результате недолётов, а орудия транспортов находящихся ближе, были слишком маломощны для подавления хорошо укреплённых и замаскированных огневых точек. Впрочем, оборонявшиеся стреляли не слишком интенсивно – чтобы, не раскрыть своё месторасположение и не уничтожить получившийся «живой щит» из немецких солдат, раньше времени.

Вот же какое дурацкое положение, оказалось у немецкого командования!

Чтоб выйти из «дурацкого положения», второй эшелон десанта – где-то под две тысячи солдат, решили высаживать непосредственно с транспортов прямо в бухте. Один из трёх пароходов подорвался на мине и выбросился на берег, с двух других же благополучно высадился авангард – хоть и, был обстрелян с закрытых позиций крупнокалиберными пулемётами и зенитными орудиями.

Вскоре в бухту вошли все транспортные суда и отряд эсминцев для огневой поддержки.

Дав несколько миномётных залпов по застрявшим на «колючке» баркасам и скоплению судов в бухте, наши части отошли в глубь острова. Попадать под залпы главного калибра немецких линкоров не входило в их задачу!

За день, несмотря на недостаток средств высадки и авиационные налёты, немецкий десант – со всеми людьми, лошадьми, орудиями и прочим имуществом был высажен. Высадка происходила и в некоторых местах, из сопротивления немцами отмечались лишь авианалёты да действия отдельных русских снайперов, охотившихся за офицерами.

Ночь... В районе высадки прогремело несколько мощных взрывов – то срабатывали заранее заложенные фугасы с «часовым механизмом» или с радиовзрывателями. Десант, лишился некоторого своего имущества, лошадей и людей. В принципе, небольшие потери, но взрывы происходили каждую ночь...

И, больше всего напрягало то, что заранее не угадаешь – когда и где произойдёт следующий взрыв!

Ну, плюс ещё и массированные ночные налёты авиации. То же самое – каждую божию ночь...

Разве, выспишься?!

Вместе с обычной пехотой – топающими на своих собственных ножках, высадилось три батальона немецких «самокатчиков» – мотоциклистов, стало быть.

С утра, не выспавшиеся немецкие мотоциклисты, рванули в глубь острова, намереваясь потренироваться в «блицкриге» – на будущее, так сказать. Однако, на их три батальона на «самокатах» – сиречь на мотоциклах, у нас имелась бригада лёгкой пехоты на «Хренни-Казаках», Третьей авиаполевой дивизии – в самый последний момент переброшенная по воздуху на остров... Чтоб, быть «приятной» неожиданностью для немцев.

Каждая бригада лёгкой пехоты – «десантников» авиаполевой дивизии, состояла из мотострелкового батальона на «Казаках», моторизованной батареи зенитных трёхдюймовок Лендера – два взвода по три орудия, моторизованной батареи сто семи– миллиметровых пушек-гаубиц – два взвода по два орудия, роты сапёров, зенитно-пулемётная роты – восемь счетверённых установок, из них две – крупнокалиберные. В каждой роте мотострелкового батальона – свой взвод восьмидесяти семи– миллиметровых миномётов «Василёк»...

Благодаря подвижности, «лёгкие» бригады были неуловимыми, а благодаря приличной огневой мощи – непобедимыми и немцам от них, хорошенько досталось!

Завязалась маневренная война: у нас было превосходство в воздухе, у немцев в тяжёлой артиллерии и обычной пехоте.

Как написал попозже в мемуарах, один недобитый на острове немецкий офицер: «Знали бы, что там столько русской авиации и десантников полковника Стерлихова, мы бы отменили операцию!»

Это, он про моего племянника Данилу, если что...

Нельсон, имел хорошие отношения с экипажами русских подводных лодок... Настолько хорошие, что все подводные лодки Балтийского флота – после Февраля, потихоньку забили на всё болт и, перебрались к нему на Ханко. Там их дооснастили некоторыми «девайсами» от нас и, их боевые возможности, скажем так – стали, несколько выше «средних»... В частности, они обрели возможность ориентироваться под водой – не поднимая перископ и, прицельно стрелять торпедами из подводного положения.

На третьей день сражения за Моозундские острова, была проведена совместная операция. Под вечер, авиация и торпедные катера атаковали охранение, а две субмарины, «под шумок» подкрались поближе и, уже в сумерках – чуть ли не в упор, торпедировали линкор «Гроссер Курфюрст». Уже, ранее подорвавшийся на мине корабль затонул – хотя и, не полностью из-за мелководья, а подводные лодки – из-за поднявшегося шухера, так же незаметно как подкрались, удалились...

Авиация и торпедные катера, сами понеся ощутимые потери, отправили к Нептуну «в гости», несколько эсминцев, тральщиков и транспортов и повредили с пяток крейсеров – часть из которых, потом добила «Вспомогательная Эскадра» при отходе в открытом море.

Каждую ночь, вдоль берега подкрадывались «Касатки» и, выпускали по бухте и судам в ней, свои увесистые шестидюймовые «подарки»... Немцы, в этот раз просекли момент и, как-то разок – устроив засаду, утопили две из них.

Я ни разу не скажу, что даже – нещадно эксплуатируя «послезнание» и, используя все наши «девайсы» с «ништяками», воевать с ними нам было – так уж слишком легко!

Через неделю, поняв что попали в просак[3], германское командование отдало приказ об эвакуации. Подождав, когда у бухты на берегу скопится побольше драпающих войск, а в самой бухте судов и кораблей – куда они драпали, Первая Эскадра Тяжёлых Воздушных Кораблей совершила массированный налёт – первый такого рода, за всю историю авиации и вообще войн. Семьдесят восемь тяжёлых четырёхмоторных бомбардировщиков, построенных «коробочкой» бомбили одновременно!

Средствами тогдашней воздушной войны, нанести фатальные или – хотя бы особо тяжёлые потери, это ещё умудриться надо было... Даже, имея более-менее «навороченные» прицелы, «Илюши Пак-Фа» сбрасывали свои бомбы по принципу «на кого Бог пошлёт».

Так что, всё же большинство немецкого десанта, всё же благополучно эвакуировались с острова Эзель – не считая морального ущерба или проблем с психикой у отдельных индивидуумов.

Да, мы особо и не старались. На данном этапе войны, нам не так немцев было важно истребить – всех до одного, как избежать собственных потерь.

Нам ещё ОЧЕНЬ ДОЛГО(!!!) предстояло воевать...

Победа России в Моондзунском сражении – окончание эвакуации немецких войск с острова Эзель, совпала с Октябрьским переворотом. Поэтому, её почти никто не заметил.

[1] Спасательное судно «Волхов» было заложено в 1912 году на судостроительной верфи Путиловского завода в Санкт-Петербурге. 17 ноября 1913 года спущено на воду, а 14 июля 1915 года на нем был поднят Андреевский флаг, и судно вошло в состав Балтийского флота. На настоящий момент спасательное судно «Коммуна» является старейшим судном Российского Военно-Морского Флота под названием «Коммуна».

[2] ПМД-6 – советская противопехотная мина нажимного действия. Была принята на вооружение в конце 1930-х годов. Активно использовалась частями Красной Армии на всем протяжении Второй мировой войны. Была снята с вооружения в 1949 году.

[3] «Просак», есть довольно сложный по своему устройству станок, на котором свивались в петровские времена судовые снасти. Любая оплошность при работе на этом станке приводила к печальным последствиям. Если сплетались нити, то еще ничего: за бороду дернет или рукав оторвет, а если – жгуты, то дело могло закончиться трагедией. Затянет работника в тугие канаты и удавит – вот что значит «попасть в просак», а не вовсе то, что говорили в фильме «Жмурки».

Глава 19. Осиновый кол демократии.

«Насладившись в полной мере великолепным зрелищем революции, наша интеллигенция приготовилась надеть свои мехом подбитые шубы и возвратиться обратно в свои уютные хоромы, но шубы оказались украденными, а хоромы были сожжены», – Розанов «Интеллигенция и революция».

Потери, потери... Постоянно, мы кого-то навсегда теряли. Теряли, даже тех, которых – ни в коем случае, нельзя было терять! Причём там – где, этих потерь никак не ожидали...

Той осенью, мы потеряли Бугра – Бойтанова Ивана Николаевича.

Пока вся остальная Россия воевала, митинговала, бунтовала и делила помещичью землю, Нижегородская Губерния строила.

В семнадцатом году первые маршруты с воркутинским углём – по только что построенной железной дороге, прибыли на Кулебакский Коксохимический Комбинат и Приреченскую ТЭС. Это, нашей «Корпорации» далось нелегко – самостоятельно, без поддержки государства, сотворить такое. Мы очень спешили с Воркутой – ведь, скоро будет потерян Донбасс! Без своего угля, наша экономика рухнула бы – как бы, не на порядок.

Как при первых – «тех» пятилетках, всё приходилось строить методом авралов да штурмовщиной... Сначала шахты, уголь – потом всё остальное.

Несмотря ни на что, людей – рабочих рук, отчаянно не хватало. Даже, самых неквалифицированных... Даже, наоборот – мои «трудовые ресурсы» этим летом принялись разбегаться по деревням! Деревенские мужики, делили барскую землю и, забили член на «временную» власть – моя «бронь» от фронта, мужикам больше была не нужна.

По всей стране метались мои вербовщики, обещая – чуть ли не золотые горы, тем – кто решиться поехать рубить уголёк на воркутинских шахтах. Не, платил шахтёрам, я действительно хорошо!

Но, бытовые условия...

На одной – только что введённой в эксплуатацию шахте, соединились в «критическую массу» три части «ядерного заряда»: бытовые условия – ставшие с наступлением холодов, просто невыносимыми, специфический «контингент» – со справками об освобождения по «амнистии Керенского» и... Воровство управляющего шахтой!

Признаюсь – ДА!!!

Коррупция и воровство из «Корпорации USSR», никуда не делись. Они, постоянно нас сопровождали, были нашими неразлучными попутчиками... Нет, нет – да и, вскрывались какие-нибудь мелкие, средние или крупные финансово-экономические злоупотребления и преступления.

«Особо крупных», слава Богу не было – у меня «эшелонами» не воровали! Максимум – вагонами...

Хотя, по сравнению с «той» Россией... Россией которую, мы «потеряли» – перейдя по временному порталу «с концами» в «эту» Россию... Да и, по сравнению с «этой» Россией, наша «Корпорация» и Нижегородская Губерния, в целом, выглядит – как вольное поселение альтруистов-бессребреников!

Но этот, то... Этот-то, сука, управляющий... Вот, от кого не ожидал – так, не ожидал! Да, я ж его, босоногим, сопливым мальчишкой помню – когда он ко мне в Замок букварь читать бегал! Я же его самолично, арифметике учил – как правильно складывать и вычитать, отнимать и делить надо! Да, я ж, с него ЧЕЛОВЕКА(!!!) сделал, а он...

Я ж, ему самую перспективную шахту доверил – а, эта бл... Так, падла такая, нас всех подвёл...

Бунт – «бессмысленный и беспощадный», вспыхнул на шахте, обещавшей стать самой крупой и производительной. Озверевшая толпа, разгромила всё, что только смогла – но, ей требовались человеческие жертвы! Ломанулись к управлению (причём – под красным флагом!), но управляющий и часть большая часть конторы, вовремя успели убежать в тундру на автотранспорте... Всех, не успевших убежать и пойманных, зверски убивали: вплоть до уборщика служебных помещений, инвалида детства – страдающего аутизмом. Естественно, такие мелкие «сошки» удовлетворить толпу – почувствовавшую свою силу, безнаказанность и вкус человеческой крови, не могли...

И, тут – как специально, как «на заказ», в посёлок прибывает поезд, а в нём небольшая – но, представительная комиссия, возглавляемая Бугром! Парадокс в том, что мы уже давно почувствовали, что на этой шахте творится неладное и, комиссия прибыла, чтоб – установить причины, найти и наказать виновных и предпринять меры по устранению.

Бугор и, с ним пять человек классных специалистов, было растерзаны – лишь один хоть и, сильно избитым, остался жив...

Машинист паровоза, успел дать полный ход, добраться до ближайшей станции и по телеграфу сообщить об случившимся.

Три дня, бесновалась толпа, уничтожая остатки оборудования, сооружений и запасов продовольствия. Самое интересное, бунтующие и, думать не думали после свершённого, предпринять какие-то меры по собственной защите или разбежаться в разные стороны, хотя бы! Чтоб спасти свои задницы – их души, спасти уже было невозможно...

Ведь, РЕВОЛЮЦИЯ!!!

Они ожидали, что с ними будут пытаться договариваться, упрашивать и, так далее... По попке гладить, короче.

Не угадали!

На четвёртый день, на аэродроме поблизости приземлилось несколько «Антеев», с которых высадился Спец и Отдельная «Особая» рота корейцев.

При шахте до бунта, имелось приличное количество охотничьего оружия – в том числе и, нарезного... Места ведь, дикие!

При виде карателей, позавчерашние зэка, вчерашние шахтёры и сегодняшние бунтовщики – успевшие уже кое-как организоваться, попытались отстреливаться. Однако, снайпера корейцев – успевшие занять удобные позиции на ближайших сопках, валили не раздумывая всех, кто имел в руках хотя бы, нечто – отдалённо похожее на огнестрел!

Остальных, как овчарки стадо баранов, корейцы согнали на площадь перед управлением шахты и построили под стволами двух пулемётов, как на плацу.

Прилетевшая вместе со Спецом оперативно-следственная группа быстро обнаружила тела всех убитых... Их никто не хоронил, не закапывал даже – просто, оттащили подальше от посёлка. Бугор удосужился особой «чести» – его обезображенный до полной неузнаваемости труп, бросили в общий нужник...

Пока, то – да сё, нашли единственного выжившего специалиста, а из тундры явился управляющий со своими «подельниками». Все сильно покашливали – всё же, ночёвки под открытым небом, да при таком климате... Здоровье не улучшают!

Очень быстро оперативно-следственная группа (а, сыщики у нас в губернии – лучшие в мире! Слава покойному Оперу и земля ему пухом...), установила причины бунта. В том числе и, ту роль – которую в нём сыграл управляющий. Способствовало этому то, что бунтовщики не догадались уничтожить документы в конторе, а выживший из комиссии покойного Бугра, оказался именно специалистом по финансовым проверкам.

Вот только, не удалось выявить организаторов, главарей и зачинщиков самого бунта – на все вопросы следователей, «птенцы Керенского» только нагло ухмылялись.

Без всякого суда и следствия, Спец приказал повесить управляющего на верёвке, выброшенной из окна его собственного кабинета – что, корейцы не промедлили исполнить. Остальных его подельников из конторы ждало дальнейшее следствие и суд – по результатом которого, не менее половины из них оказались на этой же шахте с отбойным молотком в руках.

Построенным в шеренги недавним участникам подавленного бунта, такое самоуправство Спеца очень понравилось! Они свистели и улюлюкали, когда управляющий – будучи за шею подвешенным, ногами дрыгал...

Однако – не долго музыка играла, не долго управляющий «танцевал»...

Спец, приказал толпе выдать организаторов, зачинщиков и активных участников бунта и последовавших за ним убийств. Слова Спеца, были встречены смехом и многочисленными направлениями по давно известному всем и каждому адресу.

Спец, спокойно выслушав пожелания и предложения, приказал корейцам расстрелять каждого десятого... Никто из них – до самого последнего момента не верил, что это произойдёт на самом деле! Однако, факт: корейцы быстро отобрали, отделили от общей толпы и, прямо у стены того же управления – под повешенным управляющим шахтой, расстреляли из пулемёта немногим более пятидесяти человек.

Спец, опять предложил толпе добровольно выдать, ранее указанных им лиц, дав на размышление пять минут. В этот раз, толпа лишь угрюмо молчала... Через означенный промежуток времени, корейцы вновь принялись строить толпу и после «расчёта» на каждого десятого, собираясь повторить «процедуру».

И, тут как прорвало: так принялись сдавать друг друга – что следователи записывать не успевали!

Позже, в посёлок приехала выездная комиссия нижегородского губернского суда. Ознакомившись с материалами следствия, она невиновных не нашла и приговорила всех без исключения шахтёров к длительным срокам заключения. Отбывать срок и, заодно отрабатывать причинённый «Корпорации USSR» ущерб, они должны были на той же шахте...

Конечно, притоку рабочей силы на Воркутинские шахты, это происшествие не способствовало – планы по добыче и поставке угля постоянно срывались...

Но, в тот же год, все мои предприятия угольной промышленности в том районе были национализированы и, вошли в «Систему Предупреждения и Отбытия Наказаний» РСФСР – «СПОН». Это у нас, вместо «того» ГУЛАГА! Сюда, в течение всей Продолженной Войны, свозились со всей страны приговорённые к «исключительной мере» – которым, расстрел заменили исправительными работами и военнопленные.

Одно хорошо: жилищно-бытовые условия – как и, снабжение, на этом предприятии улучшились. Так что, своего бунтовщики добились...

Да... Не думал, не гадал что с Бугром так будет! Он же, был крепок как дуб – казалось, триста лет проживёт. Когда я на него смотрел, то втайне охреневал – он, не старел! Да, да! Казалось, он оставался таким – каким, я его в первый раз встретил.

Я ещё подшучивал, типа его негритянка – дочь африканского шамана и, втирает ему какое-нибудь волшебное зелье...

Да... От смерти «зелья» нет.

Естественно, как ни пытались, от общественности это «происшествие» скрыть не удалось.

Будь то, весна или лето, Спец имел бы определённые проблемы... Хотя, конечно, для него не смертельные – а, больше морально-этического значения. Либерально-демократическая общественность, клеймила бы его – как кровавого сатрапа и душителя свободы. Однако, была уже осень и российская «общественность» всех уровней – сверху до низу, уже досыта – до желудочной рвоты кровью, наелась свободы, демократии и прочих «прелестей» революции.

Наоборот!

Спец, просто «звездой» стал – свой отмороженной решительностью и жестокостью.

Делегации целые к нему приходили, от различных многочисленных организаций «спасителей России», с предложениями стать чуть ли не диктатором. А для офицеров, он вообще стал – «светочем в окошке»!

Но, Спец, конкретно никого не посылая, загадочно от всех отмалчивался – Октябрь уж был близок!

История, всё больше и больше начинает меняться... Троцкий, в ней не стал «Наркомвоенмором[1]» и председателем Высшего Военного Совета Республики – а, до самого лево– эсеровского мятежа осенью девятнадцатого года, оставался наркомом иностранных дел. Руководить дипломатическим ведомством страны – которую, никто не признал! Что может быть проще?! Заключи «похабный» мир с Германией и, отдыхай себе...

Казалось, мы очень надёжно его «упаковали»...

Однако, прежде чем занять эту должность, кому-то в голову пришло дать Льву Давыдовичу одно – очень важное задание.

Непосредственно сразу после Октябрьского Переворота, Всероссийский исполком железнодорожного профсоюза – «Викжель», в котором заправляли меньшевики и правые эсеры, предъявил большевикам ультиматум. В «новой» истории, это было очень серьёзно: железнодорожники угрожали остановить железнодорожное сообщение по все России – если, те добровольно не уступят власть «однородному социалистическому правительству»...

Ага, счас! «Порулили» – хватит! А, за «базар» отвечать надо.

Без хлеба и топлива, Петроград в ту пору голодал и замерзал!

На железнодорожном транспорте и, так – бардак творился: мои маршруты с зерном и углём, застряли на станциях где-то между Нижнем и Москвой и потихоньку дербанились. И, спросить не с кого было!

Вот Троцкому это дело и, поручили – после того, как с Председателей Петросовета сняли – за кое-какие «косячки» во время Октябрьского Вооружённого Восстания. Лев Давыдович, был очень решительным человеком – на словах и, ему требовались решительные на деле помощники. И, тут он – не будь дурак, вспомнил «воркутинскую историю»...

Спец, с помощью Особых Рот корейцев и группы логистиков от Генши, за неделю навёл на железной дороге «Петроград – Москва – Нижний Новгород», такой «железный порядок», что немцы бы обзавидовались!

Правда, без жертв не обошлось – но, оно того стоило.

Всю Продолженную Войну, проблем на этом направлении у нас не было... Правда, на большее наших возможностей не хватало и, в остальной России, царил бардак и разруха на транспорте. Хотя и, не такая разруха – как в «реальной» Гражданской Войне.

Даже, более того! Вместе с планом ГОЭЛРО, выполнялись и кое-какие мероприятия по развитию железнодорожного транспорта страны. В частности, на «Нижегородском Тракторном Заводе», перестали выпускать тягачи «Бурлак» и вновь взялись за «американские» паровозы и вагоны.

Железная дорога «усиленной» пропускной способности – с «тяжёлыми» рельсами, «Нижний Новгород – Солнечногорск – Котлас», к двадцатому году была достроена и, даже начато её продолжение до Москвы.

Спец, «железной рукой» навёл порядок на транспорте – а, вся «слава» досталась Троцкому.

[1] Народный комиссар по военным и морским делам.

Глава 20. Про плачущих большевиков.

«Действительно, если идея «царя» была дискредитирована, то идея «отечества» держалась крепко; она была впитана, так сказать, с молоком матери и поддерживала дух армии за всё время Германской войны. И вот теперь она опять должна была выдвинуть массы на борьбу с иноземным нашествием, и прежде всего против Советской власти, которая тоже рассматривалась руководителями Добровольческой армии как иноземный элемент...», – генерал Слащёв-Крымский.

Как я уже говорил, на совещании «посвящённых» попаданцев, по – теоретически обоснованному Ильичом Конкретным настоянию, было решено тайно сорвать Брестский мир...

Дело происходило так.

Двадцатого февраля восемнадцатого года, когда немецкие войска, безостановочно двигались в глубь России по всем направления – не встречая абсолютно никакого сопротивления, делегация Советского Правительства во главе с наркомом иностранных дел Троцким Львом Давидовичем, вторично выехала в Брест-Литовск, с заданием от самого Ленина: во что бы то, не стало, ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ (!!!) заключить мир...

А «цена» была, воистину неимоверная! Германская делегация на переговорах предъявила ультиматум: распустить армию, признать независимость Украины, Польши, Финляндии... Уступить Германии Прибалтику, Белоруссию... Турции – Карс, Батум и Ардаган с областями... Выплатить шесть миллиардов золотом и бесплатно поставлять в Германию значительные объёмы сырья и продовольствия.

Надо сказать, большевики в те дни, совершенно потерялись! Согласия и единства между ними не было. Одни из них были за немедленную «священную» революционную войну, которая – по их мнению, неизбежно перерастёт в мировую революцию... Другие, готовы были хоть пол-России отдать и, уже – где-нибудь за Уралом, дожидаться «восстания германского пролетариата...».

А разбегающиеся с фронта солдаты, открыто кричали им: «Заключайте мир – раз пообещали народу, иначе штыки против вас повернём!»

Ленин считал, что надо любой ценой заключить мир – выиграв необходимое для восстановления государства время и, он буквально «продавил», это решение среди своих соратников. «Реальная» история доказала, что он был прав...

Он же, не обладал «послезнанием» – как мы!

А, мы им обладали и, поэтому, решили Брестский мир любой ценой сорвать.

Мы, были более «правыми», чем Ленин...

После сорванных первых Брестских переговоров, германское наступление потихоньку продолжалось, когда советская делегация, на бронированном, роскошном вип-вагоне производства «Корпорации USSR» – бывшем императорским, подъехала к «линии фронта»... Если, конечно «это» можно было так назвать[1]!

Никого особенно не удивило, когда группа немецких солдат, руководимая офицерами – старший из которых был в чине полковника, остановила поезд с советской делегацией на одной из небольших станций... «Несколько» удивило другое: несмотря на развешанные над поездом белые флаги и предъявляемые мандаты, немцы грубо – буквально пинками, вышвырнули большевистскую делегацию из вагона и, по немецкой «матушке» сквернословя на чистейшем немецко-фашистском, загнали их в какой-то загаженный скотами деревянный сарай.

Многие члены большевицкой делегации, были люди с высшим образованием и очень хорошо владели европейскими языками. Прежде всего – сам Троцкий, долгое время живший в эмиграции – в Австрии, по моему... Поэтому, переговорщики могли с большим «удовольствием» слушать – как немецкие офицеры за стеной сарая, до ругани спорили, решая их судьбу: одни предлагали тупо расстрелять «большевицких свиней», другие предлагали их предварительно помучить – отрезав отдельные части тела, не сильно влияющие на жизнедеятельность организма в целом... Впрочем, было одно дельное предложение – долго не возиться и просто-напросто сжечь сарай вместе с «жидо-комиссарами».

Заступаясь за еврейскую нацию, должен сказать что «жидо-комиссаров» в делегации было всего два: сам Лев Давидович, да его ближайший сподвижник и тёзка Каменев. Остальные, если мне не изменяет память – принадлежали к «титульной» нации...

Победила первая точка зрения: делегатов стали по одному выводить из сарая с завязанными глазами... И, расстреливать! Оставшиеся в заточении – после каждой «выводки», слышали команду офицера, предсмертный визг и короткий винтовочный залп...

Последним, из уже свежезагаженного человеческим дерьмом сарая, предварительно надев на голову воняющий мышатиной мешок, вывели-вытащили товарища Троцкого. Хоть он и, сопротивлялся и, что-то верещал на языке Бормана и Штирлица. Привязали к столбу... Щёлканье затворов «Маузеров», лязгающая команда немецкого офицера... Думаю, Лев Давыдович в тот момент снова стал правоверным иудеем – успев вспомнить и мысленно произнести, пару молитв из Торы.

ЗАЛП!!!

Грохот, свист пуль вокруг и над головой, стук вколачиваемых в брёвна пуль, летящие на голову деревянные щепки... Вонь сгоревшего пироксилина прямо в лицо...

Ни живой, ни мёртвый Троцкий – боясь поверить, с трепетом стал осознавать... Что, он больше живой – чем, мёртвый!