Текст книги "Судьба и книги Артема Веселого"
Автор книги: Заяра Веселая
Соавторы: Гайра Веселая
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
САМОБЫТНЫЙ ТАЛАНТ
На фронте я все время был рядовым бойцом – сперва в Красной гвардии, потом в Красной армии – и никаких особых подвигов не совершил. Сообразуясь с обстановкой, временами приходилось менять винтовку на перо журналиста, или вести низовую партийную работу 1 .
«Осенью девятнадцатого Самарский коммунистический батальон, в котором служил Кочкуров получил направление в Тульскую губернию, – пишет журналист С. Норильский. – В грязной изодранной шинели, с незажившими боевыми ранами вступил крепкий волжанин на улицы старинного города Ефремова [6]6
В сентябре 1919 г. Конкуров был демобилизован.
[Закрыть]. И тут же к штыку приравнял перо: в уездном печатном листке „Красный вестник“ (вскоре переименованном в „Красного пахаря“) Кочкуров стал его вторым редактором» 2 .
Ефремовский уезд – самый большой в губернии. Кочкуров как редактор и агитатор ездит по селам, собирает материалы для газеты, разъясняет крестьянам необходимость держать связь с газетой, их право «писать о дурных поступках коммунистов и советских работников». Кочкуров публикует заметки о международном положении («К мирным переговорам»), ведет критический раздел «Красные стрелы», рубрику «Пролетариат и искусство».
Из Ефремова способного агитатора партийная организация перебросила в губернский центр в главную тульскую газету – «Коммунар». Назначили членом редколлегии В каждом номере шли его материалы. За несколько месяцев работы – десятки публицистических статей, очерков, рассказов, фельетонов, басен 3 .
В литературном отделе ежемесячного журнала «Пролетарское строительство» Кочкуров публикует несколько рассказов и очерков («Молодой полк», «Расстрел», «Погожий день», «Мятеж»).
«Мятеж» имеет подзаголовок «Деревенский рассказ».
По рыжему, глинистому бугру разметалось село Покровское. В былое время по воскресным дням и престольным праздникам сюда съезжались со всех окружных деревень, собирались большие торжища. По пыльным, степным дорогам за много десятков верст со скрипом тянулись тяжелые возы, груженые льном, пенькой, кожами, глиняной и расписной деревянной посудой, ободьями, колесами, дугами, дегтем и другими нужными в хозяйстве предметами.
По целым неделям над селом стоял шум и гам празднично настроенной толпы. Бабы, девки и ребятишки ходили по лавкам с галантерейным и красным товаром. Рядились, спорили, делая разочарованный вид, уходили от прилавка и опять возвращались, пробовали на зуб добротность ситца или кумача, перешучивались и переругивались со словоохотливыми торговцами, которые щедро сыпали и направо и налево порой остроумные прибаутки. Бабы и девки, ржа во все горло, скалили зубы, грызли орехи и семечки, плевали на все стороны и шли на карусель кататься или смотреть на длинноносого Петрушку и помирали со смеху, немало дивились хитроумным проделкам фокусника, который рвал железные цепи и разбивал о свою голову кирпичи. За пятачок пробовали счастья и тянули билеты, по которому, по словам продавца, мог попасть самовар, золотое кольцо, карты и другие ценные вещи. […]
Прогремевший гром революции очистил тяжелый воздух, которым дышала деревня… […]
Везде и всюду создавались Комитеты бедноты или, как их называли в деревне, «Бедные комитеты». Вначале бедняки были разрознены, запуганы и бессильны, а кулаки смелы и дерзки, как волки.
Но вот в Покровское возвратились солдаты распущенной царской армии – человек пятнадцать, среди них был и Семен Черемин – мужик многосемейный и бедный.
За время проклятой бойни его хозяйство пришло в сильный упадок. […]
По почину покровских бедняков в председатели вновь избранного комитета прошел Семен Черемин… 4
В Туле Кочкуров познакомился и подружился с начинающим драматургом Анатолием Глебовым [7]7
Анатолий Глебович Глебов(1899–1964) – один из зачинателей советской драматургии, прозаик, публицист, переводчик, театровед.
[Закрыть]. (Николай Кочкуров стал прототипом Коли Кунгурова, одного из героев пьесы «Наши дни», написанной Глебовым в 1919 году).
Из воспоминаний Анатолия Глебова
Артем, потеряв казарменный кров, остался бездомным, и мы его приютили у себя. Так образовалась наша маленькая коммуна, всегда жестоко голодная и всегда тем не менее веселая и шумная. […]
Появление в нашей комнате Артема стало поводом для серии новых конфликтов с агрономшей [хозяйка дома]. Стопроцентное отсутствие у него «приличных манер» […] сделали беднягу Артема настоящим жупелом в глазах хозяйки. Тщетно я, защищая его, говорил ей о необыкновенной литературной одаренности этого парня […] «Это дикарь, я дикарь не может быть писателем!»
Дикарем Артем не был, но «дикость» в нем тогда была […] 5
Однажды утром он ошарашил Глебовых:
– Ребята, знаете, что я надумал ночью? С сегодняшнего дня начинаю новую жизнь. – Он сделал интригующую паузу, потом пояснил: – Буду резать правду-матку в глаза всем и каждому. Надоело, понимаешь, врать. Все врем, врем. На каждом шагу врем. Жмешь кому-нибудь руку, а сам знаешь, что он рвач, подлец, сука. И все-таки жмешь! Ему бы плюнуть в его мерзопакостную рожу, а ты улыбаешься! Надоело.
Мы молчали озадаченные. Потом жена сказала:
– Интересно будет послушать.
– Интересно? – обрадовался Артем. – Так слушай! – И тут же «выдал» ей, а потом и мне кучу «комплиментов», смысл которых сводился к тому, что хотя он очень любит нас обоих и благодарен нам за то, что мы дали ему кров, но не может впредь молчать о наших недостатках, таких-то и таких-то. Все было сказано напрямик, без каких бы то ни было околичностей […]
Вернулся он поздно вечером, заиндевевший, багровый, мрачный.
– Ну как? – поинтересовались мы.
То, что он рассказал, могло бы послужить сюжетом отличной сатирической комедии. Но тут не место рассказывать подробности. Достаточно сказать, что правда-матка, бесхитростно и прямолинейно высказанная Артемом добрым двум десяткам людей в учреждениях и на улице, привела его в конце концов в милицию. Рассказав о своих злоключениях, он мрачно резюмировал:
– Нет правды на свете 6 .
Если в «Мятеже» среди мастерски написанных строк, есть и грешащие некоторым схематизмом, то в рассказе «В деревне на маслянице» [8]8
Таково в «Толковом словаре» В. И. Даля написание слова «масленица».
[Закрыть]журналист Николай Кочкуров впервые оказывает себя художником.
Сломалась зима дружно.
Дохнуло теплынью, дороги рассопливились, путь рынул.
Поплыло…
Закружились, загалдели шальные грачи, занавоженные улицы умывались льючами, солнышко петухом на маковке дня.
Фыркая капелью, ползла масляница мокрохвостая.
Всю неделю праздничное солнышко гудело ульем. Бурые половики дорог ухлестали луговину, в степи выщелкнулись хребетки огорков, обтаяли головы старых курганов, лед полопался на пруду, берега обметало зажоринами.
Рукавицы на тестюшке по собаке, шапка с челяк [9]9
Челяк– производное от «печное чело».
[Закрыть] , тулуп из девяти овчин. Умасленная башка космата, ровно его собаки рвали. Румяный, нарядный тестюшка, будто бывалошний пряник Городецкий. В прищуренном глазу плясала душа пьяная, русская – мяхкая да масляная, хоть блин в нее макай.
Довольнешенек, дрюпнулся на лавку, лавка охнула.
На столе блинов копна. Щербы блюдо с лоханку. Рыбы куча – без порток не перепрыгнешь. Пирожки по лаптю. Курники по решету. Ватрушки по колесу. Пшенники, лапшенники в масле тонут. Сметаной и медом залейся.
«Можно лишь изумляться, – писал Глебов, – как с таким общекультурным багажом человек сумел проявить себя талантливейшим писателем. А он именно так проявил себя уже тогда, написав в нашей общей комнате свою малявински яркую „Масленицу“, позже вошедшую (почти без изменений) как один из самых колоритных эпизодов в повесть „Страна родная“. „Масленицей“ он меня поразил и покорил навсегда.
Я понял, что передо мной крупный, совершенно самобытный талант, уверовал в его большую будущность…» 7
10 лет спустя Артем Веселый скажет:
«Масляницу» я написал в 20 лет, когда не знал никаких творческих теорий, но и сейчас считаю эту вещь крутой, прочной, как говорится, сам Бог водил моей рукой, писал – как плыл по волне… 8
АГИТПОЕЗД «КРАСНЫЙ КАЗАК». ГАЗЕТА «ГУДОК»
Население районов, где еще недавно шла гражданская война, нуждалось в помощи советской власти. Там часто не знали, как делить землю, какие льготы полагаются вчерашним красноармейцам и их семьям, как избирать местную власть.
Правительство решило, что необходимую разъяснительную работу смогут выполнить агитационные поезда, «пассажирами» которых станут агитаторы, политработники, инструкторы – специалисты по всем вопросам строительства новой жизни, а также журналисты, киномеханики, библиотекари, музыканты.
Поезд «Красный Восток» отправился в Среднюю Азию, «Имени В. И. Ленина» – на Украину; по Волге поплыл пароход «Октябрьская революция».
Казачьему отделу ВЦИК, в ведении которого находились обширные земли Дона и Кубани, в марте 1920 года был передан поезд «Имени В. И. Ленина». Его переименовали в «Красный казак» и стали готовить к поездке. Подбирали сотрудников, всего в штате было 125 человек. Редактором поездной газеты, был назначен журналист Николай Кочкуров, раньше бывший представителем РОСТА в Самаре.
Казачий отдел ВЦИК Советов обращается в разные организации с просьбами снабдить «Красный казак» всем необходимым для его работы.
В Президиум ВЦИК – выделить «пятьдесят миллионов рублей для оказания социальной помощи населению казачьих областей наиболее пострадавшему от гражданской войны» 1 .
В отдел хранилищ ВЧК – «отпустить […] для оборудования агитационного поезда „Красный казак“, срочно оправляющегося в Донскую область, три пишущих машинки».
В Главпродукт – отпустить «один миллион штук папирос и сто тысяч коробок спичек для раздачи казачьим частям», а «для сотрудников агитационно-инструкторского поезда „Красный казак“ в количестве 125 человек 10 дюжин туалетного мыла, 1 пуд монпансье, 10 тыс. штук папирос, 400 коробок спичек».
В Центральное управление снабжения – «отпустить на предмет раздачи в виде подарков красным кавалерийским частям Кавказского фронта следующие предметы:
100 комплектов кожаного обмундирования
200 пар сапог
100 пар белья
1000 штук гребенок
500 кожаных портсигаров
50 штук биноклей
100 штук полевых книжек
100 штук полевых сумок».
В Музыкальный отдел Политуправления Реввоенсовета Республики – «для распределения среди красных казачьих частей.
Гармоний 10 штук
Балалаек 20 штук
Мандолин 15 штук
Гитар 12 штук».
Для выполнения работ по наглядной агитации, важного элемента в пропагандистской работе, с бригадой художников, взявшейся «художественно расписать стенки вагонов поезда», был заключен договор, по которому каждому вместо гонорара ежедневно выдавались: обед из 2-х блюд, ужин из 2-х блюд или одного в двойной порции «до полной сытости, хлеба полтора фунта, заварку чая, сахару; еженедельно 1/4 фунта табаку и 1/2 фунта мыла».
В конце февраля в Курских железнодорожных мастерских в присутствии председателя ВЦИК’а М. И. Калинина состоялось заседание жюри по принятию законченных работ «росписи 9-ти вагонов поезда „Красный казак“».
«…По осмотру жюри единогласно постановило признать произведенную ниже перечисленными художниками [10]10
Приводятся фамилии художников, среди них известные – Сергей Васильевич Герасимови Игнатий Игнатьевич Нивинский.
[Закрыть][…] работу вполне успешной» 2 .
9 апреля московские власти и пресса под звуки военного оркестра торжественно провожали поезд.
«Сегодня, в 6 часов вечера с Савеловского вокзала уходит для длительной поездки на Дон и Кубань агитационно-инструкторский поезд ВЦИК „Красный казак“, – сообщалось в газете „Известия“».
Еще не закончилась гражданская война, поезд сопровождала воинская команда. Были вооружены и коммунисты. И, конечно, в штат сотрудников входил представитель ЧК.
12 апреля на перегоне Харьков-Лозовая Южной железной дороги Кочкуров составляет и печатает первый номер газеты «Красный казак». Он пишет передовую о важности борьбы с транспортной разрухой и обращение к железнодорожникам: «Мы справились с царем, справились с помещиками и генералами, справились с белогвардейщиной. Неужели же не справимся с разбитыми паровозами?» В статье «Куда и зачем едет наш поезд?» редактор доходчиво объясняет цели агитационных поездов.
Кочкуров выпускал газету, выступал на митингах, редактировал листовки, и составлял воззвания к населению.
Товарищи и граждане!
В Новороссийск прибыл и находится на каботажной пристани агитационно-инструкторский поезд Всероссийского Центрального Исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих Депутатов
«КРАСНЫЙ КАЗАК»
во главе с членом президиума ВЦИКа тов. Дм. Полуяном […]
На поезде находятся представители всех народных комиссаров. Вы можете подать туда жалобы, рассказать про свои нужды и получить на все удовлетворение и ответ.
Все к поезду! Все за правдой! 3
В газете «Красный казак» Николай Кочкуров опубликовал три рассказа «По следам белых», «Борьба до конца!» и «В горах» 4 .
Борьба до конца!
…Ночь. Поезд летит вовсю. Разъезд, полустанок – остановится на пару минут и, вздрогнув, дернет вперед и опять колеса начинают отбивать такт на стыках рельс.
Кругом темная-темная ночь.
Из трубы паровоза вверх фонтаном бьет широкая волна искр. Золотым дождем осыпает крыши и площадки вагонов, светящимся огненным ковром устилает насыпь. Весь поезд похож на большого, сильного, бесстрашно несущегося во тьму ночи зверя с парой мутных светящихся глаз, огненной развевающейся гривой.
По сторонам насыпи на короткое мгновение, освещенные огнем фонарей, мелькают черные кусты и быстро исчезают, точно сквозь землю проваливаются.
Едет эскадрон буденновцев, всего две недели как расправившийся с остатками деникинской армии.
Теперь красные герои перебрасываются на польский фронт.
Поезд летит, рассекая тьму, которая тут же опять смыкается, непроницаемая и таинственная.
В задних вагонах ржут кони.
На одной из станций в вагон пустили парня-гармониста, который обещался всю дорогу играть.
Сначала нерешительно и нестройно загудели басы, точно заспорили о чем. Красноармейцы просыпаются, протирают глаза, садятся и слушают.
Заломив набекрень картуз и низко склонившись над гармонью, парень играл и низким глухим голосом выводил:
Придет зима холодная,
Хозяин расчет даст,
Пойдет семья голодная
Вся по миру сбирать…
Многие статьи Кочкурова посвящены борьбе с разрухой: «Мечи на плуги и копья на орала», «Бескровная война», «В чем наше спасение», «Общими силами разруху победим». В газете отмечалось, сколько сотрудники поезда провели митингов, киносеансов и бесед, какая помощь оказана по жалобам населения.
Одержимый идеей очистить партию от недостойных людей, Кочкуров помещает в статье «Что за поезд?» информацию о том, что «в поезде есть бюро жалоб, куда могут приносить свои жалобы рабочие, крестьяне и трудовые казаки на всех своих обидчиков, хотя бы они были и советскими работниками» 5 .
За трехмесячную поездку по Кубани Кочкурову довелось много встречаться и разговаривать с недавними красноармейцами, партизанами, казаками. Он записывал не только воспоминания участников гражданской войны, но и красноармейские частушки:
Офицер молодой, погон беленький
Удирай-ка с Кубани, пока целенький.
Вот идет броневик четыре вагона.
Офицеры за Кубанью рвут погоны.
Вот на стуле генерал, перед ним каша.
Бедняки кричат: «Вся Россия наша».
Из отчета Казачьего отдела ВЦИК:
«РОСТ‘ой было выпущено газеты „Красный казак“ 23 номера в количестве не менее 150 тысяч экз.
Кочкуров как зав. бюро РОСТА выпустил 43 названия листовок в количестве свыше 400.000 экземпляров».
Поездка на «Красном казаке» стала для Артема Веселого судьбоносной. 20 апреля поезд отправился со станции Тихорецкая.
В одно, как говорится, прекрасное утро на перегоне от Тихорецкой к Екатеринодару я поднялся чуть свет, выглянул из окна купе и – ахнул. И – сердце во мне закричало петухом! На фоне разгорающейся зари, в тучах багровеющей пыли двигалось войско казачье – донцы и кубанцы – тысяч десять. (Как известно, на Черноморском побережье между Туапсе и Сочи было захвачено в плен больше сорока тысяч казаков, обезоруженные, они были распущены по домам и на конях – за сотни верст – походным порядком двинулись к своим куреням.) Считанные секунды – и поезд пролетел, но образ грандиозной книги о гражданской войне во весь рост встал в моем сознании. В тот же день в поездной типографии были отпечатаны письма-обращения к участникам гражданской войны, отпечатаны и разосланы во все населенные пункты Кубанской области, Черноморья, Ставропольской губ., Ингушетию, Кабарду, Адыгею, Дагестан [11]11
Из сохранившихся в архиве Артема Веселого нескольких десятков ответов на письма-обращения, выборочно даем три. Стиль подлинников сохранен, орфография приведена к современному виду. Использованы листы 438, 510, 981.
[Закрыть] . Спустя месяц в Москву мне было прислано больше двух пудов солдатских писем. Завязал связи с наиболее интересными корреспондентами. Первые годы я употребил на сбор материала. У меня скопились груды чистейшего словесного золота, горы книг. Материал подавлял меня, его хватило бы и на десяток романов. Я не мог справиться с хлынувшим на меня потоком. Только спустя четыре года я начал писать книгу свою «Россия, кровью умытая» 6 .
«ОПРОСНЫЙ ЛИСТ:
1. Фамилия, имя и отчество.
2. В какой армии, полку или отряде вы, товарищ, находились?
3. С какого времени?
4. Где, когда и в каких боях вы участвовали?
5. В каком районе действовал ваш полк или отряд?
6. В каком положении нашли свою семью и хозяйство, когда воротились домой?
7. Участвовали ли вы в великом переходе через пески? Если зеленый [партизан в тылу белых войск], то были ли в камышах или в горах. Подробнее опишите боевую обстановку, в которой вы находились.
Какие лишения, недостатки и переживания пришлось перенести?
8. Опишите несколько героических подвигов, виденных вами. Где, когда и при каких обстоятельствах они произошли?»
Мысль рассказать о трагической истории XI Красной армии возникла у Артема Веселого после первых встреч с бывшими бойцами, участниками «великого перехода через пески». 7-й пункт «Опросных листов» адресовался тем, кто отступал на Астрахань в феврале 1919 года.
Первые отряды Красной армии Северного Кавказа, переименованные позже в XI армию, начали борьбу с белогвардейцами на Кубани, Черноморье и Ставрополье в январе 1918 года.
Весь 1918 год шла героическая борьба, XI армия нуждалась в самом необходимом – снаряжении, вооружении, медикаментах. На ее долю выпало еще одно испытание: на армию обрушился тиф. К концу 1918 года было зарегистрировано 50 тысяч тифозных больных.
В условиях обострения классовой борьбы на Северном Кавказе, когда значительная часть среднего казачества перешла на сторону контрреволюции и после ряда крупных поражений, XI армия в феврале 1919 года вынуждена была отступить через Кизляр на Астрахань.
Перед армией лежали безлюдные и бесплодные пески, ей предстояло проделать 400-километровый путь без продовольствия, воды и жилья в лютые февральские морозы. Падали лошади, люди шли вперед днем и ночью, предпочитая смерть в песках сдаче в плен. Многие тысячи бойцов и командиров погибли, но уцелевшие впоследствии продолжали борьбу за власть Советов на Нижней Волге, а затем на Северном Кавказе.
ОТВЕТЫ КРАСНОАРМЕЙЦЕВ НА «ОПРОСНЫЙ ЛИСТ»:
«1. Лычагин Петр Ефимович.
2. В Унароковском полку.
3. С января 1918 года.
4. Под городом Екатеринодаром в бою с бандами Корнилова.
5. Наш отряд, впоследствии полк, действовал под аулом Блепчечинском, потом по направлению гор. Екатеринодара с боями против Корнилова, впоследствии под Армавиром и при отступлении советских войск с Северного Кавказа также отступал до Астрахани.
6. Воротясь домой, увидел, что оставшаяся старуха-мать и 13-летний брат живут на квартире чужой, голодные, голые и босые. Дом и имущество частью продано, частью растащено. Отец 53 лет и брат 18 лет – красные – умерли, они отступали со мной, а старший брат вернулся, жив.
8. В 1918 году в начале ноября, когда Красная армия отступала с Северного Кавказа под городом Ставрополем, верстах в шести от города была позиция наших войск на горе. Белые – под нею, то есть горой […] Правее нашей роты находился полк, названия которого не помню. Полк собрался в кучу и стал митинговать. Противник готовился к наступлению. Командир нашей роты И. Литвинов лежал больной в обозе. Узнав о положении, прибежал к митингующему полку, едва не застрелил командира полка. Подал команду „полк в цепь“, предупредил, кто вздумает делать панику будет расстрелян; полк принял боевой порядок, противник полез на нас. Мы под энергичной, смелой командой Литвинова перешли в контрнаступление, сбили противника, который дрогнул и побежал. Командир наш под градом пуль был впереди всех.
[1. Фамилия неизвестна.]
8. Теперь я опишу виданный мною бой кровавый Кочубея [12]12
Иван Антонович Кочубей(1893–1919) – из казаков, командир Красной Армии. В Первую мировую войну награжден тремя Георгиевскими крестами.
В начале 1918 г. возглавил конный отряд Красной гвардии, в конце 1918 – начале 1919 г. командовал 3-й Кубанской кавалерийской бригадой XI армии. Попал в плен к белоказакам и был повешен.
И. А. Кочубей послужил прототипом образа Ивана Черноярова в романе Артема Веселого «Россия, кровью умытая».
[Закрыть]19 и 20 июля 1918 года под Кореновкой, когда отступали из-под Ростова. Сорокин [13]13
Иван Лукич Сорокин(1884–1918) – командир Красной Армии, летом 1918 г. командовал Ростовским боевым участком.
[Закрыть]остался на Тимашевке, а Кочубей ушел на Ново-Корсунскую и через Дядьковскую вышел в тыл к кадетам и перерубил страшную массу офицеров. Если бы не товарищ Кочубей, сразу бы отрезали всю XI армию.
1. Шевченко Василий Федотович.
4. В бою под станицей Полтавской Кубанской области в 1918 году, 7 февраля, в бою под Тимашевкой Кубанской области, в бою под станицей Копанской Кубанской области – 1918 г. В боях под станицей Великокняжеской в 1919 году в 3-м Крестьянском полку, под станицей Торговой, под селом Соленое Займище 2-й Кавдивизион 34 стрелковой дивизии – 5 октября 1919 г.
6. По прибытии домой нашел свою семью выгнанной из дома только в одних рубашках, на квартире. Все было до основания разграблено.
7. За время похода через калмыцкую степь пришлось много поголодать, питаться приходилось дохлой кониной, переносить холод, т. к. одежды не было […] Мы пришли в город Черный Яр голодные и холодные.
8. В 1918 году Таманская армия вся состояла из бойцов, способных на любой подвиг, особенно это замечалось в наших вождях и командирах, которые, командуя нами, всегда находились впереди цепи и поддерживали дух каждого бойца. 3 июля 1920 года. Ст. Полтавская».
После поездки на Дон и Кубань агитпоезд «Красный казак» был передан в распоряжение Украинского ЦИКа.
Летом Николай Кочкуров оказался в Москве.
Редактор газеты «Гудок» Н. И. Смирнов, знакомый с ним по совместной работе в «Приволжской правде», привлек его к сотрудничеству в «Гудке». Сам редактор был деятельным сторонником продвижения в рабочую среду «газеты без бумаги», опубликовал статью «Опыт „Гудка“ в постановке устной газеты».
Из воспоминаний Анатолия Глебова
С осени 1920 года Артем жил у меня в «Савойе» [общежитие сотрудников Наркоминдела], а работал в «Гудке», железнодорожной газете, начавшей выходить весной того года. Работа у него была очень своеобразная: он числился «зазывалой» в созданной при «Гудке» устной газете (распространенная в ту пору форма агитпропработы).
Надо было его видеть той зимой! Вывернутый наружу полушубок огненно-рыжей шерсти и без рукавов, туго подпоясанный военным ремнем. Полученная по ордеру черная папаха, номера на три меньше его огромной головы, лопнувшая на затылке клином. Какая-то сердобольная женская рука вшила в клин кусок бордового шелка […] В довершение всего обладатель этого диковинного наряда не расставался с барабаном, носимым на перевязи.
Бывало, ночью на пустой и немой Рождественке раздавалась сухая барабанная дробь. Это Артем будил швейцара отеля. Излишне говорить, что администрация «Савойи» (одно из самых относительно чопорных общежитий Москвы в те годы) […] не уставала ставить передо мной вопрос о незаконности его проживания тут и в конце концов добилась своего – выселила 7 .
Кочкуров работал в газете не только «зазывалой», он печатал в «Гудке» репортажи.
«Устный Гудок»
В Александровских мастерских
В понедельник 27 декабря в главных мастерских Александровской дороги был прочитан очередной (4-й) номер «Устного гудка» […]
На этот раз номер специальный, съездовский […]
Слушают с вниманием.
Глубокое впечатление производит на слушателей сказанные тов. Калининым на съезде слова о памяти погибших борцов.
Чтение прерывается, все встают и обнажают головы, оркестр из рабочих исполняет похоронный марш…
Большой интерес вызывают диаграммы и карты об электрификации России. Из рядов слышатся замечания и не совсем уверенные, и торжествующие и радостные:
– Вот тогда заживем!
– Можа, и работать-то по два часа в день придется.
– Эх-ба!
В текст чтения через небольшие промежутки вкраплены диаграммы, картины, рисунки, карикатуры, подающиеся на экран посредством волшебного фонаря […]
Читаются последние известия […]
Кончилось. Вместе с клубами пара из дверей столовой выкатываются разгоряченные люди. На ходу застегиваются, подпоясываются, надвигают глубже шапки […]
Обмениваются впечатлениями. Говорят несуразно и нескладно – без привычки-то.
– Оно, лестричество-то и в крестьянстве подмога.
– Молись Богу, ложись спать! […]
А на другой день в редакционном ящике в столовке десятки писем, написанных коряво, неумело, но от души.
За «Устный Гудок» спасибо говорят 8 .
После того, как Кочкурова выселили из гостиницы, кров ему предоставили в общежитии Пролеткульта.
Пролеткульт со своими студиями располагался близ Арбатской площади в здании своеобразной архитектуры; этот дом известен москвичам как особняк фабрикантов Морозовых. Среди разных студий Пролеткульта – театральной, художественной, музыкальной – самой многочисленной была литературная студия.
«Начинающих авторов – рабочих, красноармейцев – обучали в ней технике стихосложения, истории и теории литературы. Здесь регулярно проводились поэтические вчера, встречи, литературные собеседования.
Некоторые из поэтов подолгу жили в подсобных помещениях морозовского особняка» 9 .
У Николая Кочкурова знакомство с Пролеткультом было давним. В общежитии он сразу стал своим, организовал коммуну из пролеткультовцев, о которой сообщал в одном письме: «Живем шикарно».
«Зима 1921 года. Пустынный, темный Кузнецкий мост, – вспоминал Анатолий Глебов, – мы идем с Артемом часов в десять вечера вниз, к Петровке. Редкие, спешащие прохожие. Снег, метель. Артем уезжает в Поволжье, где свирепствует голод, и уговаривает меня ехать с ним. Но у меня в кармане уже лежит назначение в Турцию…» 10
В голодной Самаре интеллигенция пыталась спасти жителей от отчаяния, одичания в нечеловеческих условиях. В бывшем кинотеатре «Олимп», ставшим клубом имени Карла Маркса, Пролеткультом устраивались бесплатные вечера для населения. Члены ЛИТО (Литературное объединение) читали доклады о творчестве Лермонтова, Горького и других писателей. Давались небольшие концерты. Балетная студия объявила набор детей и подростков – с 8 до 18 лет.
На Трубочном заводе имелась музыкально-вокальная студия с секциями фортепиано, скрипки, виолончели, хорового пения.
Николай Кочкуров занялся пропагандой устной газеты – его привлекала возможность знакомить с основными вопросами «текущего момента» даже неграмотных. В самарских газетах он напечатал статьи «Примерное содержание устной газеты», «Устная газета в деревне», «Что такое устная газета?» «Типы устных газет» 11 . 13 февраля в театре «Триумф» перед спектаклем была «прочитана» устная газета.
Кочкуров давал практические советы, как проводить встречи с «читателями» – от простых читок газетных статей до театрализованных сопровождений некоторых материалов.
Самарские власти прониклись сознанием важности организации «устной газеты». При Трубочном заводе из наиболее грамотных и сознательных рабочих была создана группа чтецов газет, а городская партийная организация мобилизовала 25 человек учиться новому делу (между прочим и правильной дикции).
Вернувшись в Москву, Кочкуров продолжал сотрудничать в «Гудке» [14]14
Сохранилось удостоверение журналиста Кочкурова, выданное в начале мая 1921 года редакцией газеты «Гудок».
[Закрыть].
Старейший журналист Лев Менделевич Гурвич, несмотря на свой весьма почтенный возраст, охотно и много рассказывал о своей молодости:
«В 1921–1922 годах при МК комсомола существовала газета „Юношеская правда“. Она выходила нерегулярно, в зависимости от наличия бумаги и продуктов, которые нам удалось достать для типографских работников. Своей типографии не было, газета печаталась в разных местах и даже… в Таганской тюрьме. Тюрьма, оборудованная по американскому образцу, имела и типографию.
В „Юношеской правде“ не было четкого распределения обязанностей, каждый делал, что требовалось в данный момент.
В октябре-ноябре [1921] в газете работал и Николай Кочкуров» 12 .
О «Юношеской правде» вспоминает и Марк Колосов:
«В нашей московской молодежной газете не было ни одного штатного сотрудника. Делали ее в общественном порядке комсомольцы-журналисты, работавшие в „Правде“, „Известиях“, в „Труде“. Оформляли студенты Вхутемаса Пророков и Кукрыниксы. В литературном отделе публиковали свои первые произведения Безыменский, Жаров, Шолохов, Веселый, Рахилло, Лагин, Шубин» 13 .
Минул год, как в типографии поезда «Красный казак» Николай Кочкуров отпечатал «Опросные листы» и разослал их по кубанским станицам, а переписка с участниками гражданской войны не прерывалась. Особый интерес представляли письма от бойцов XI армии. Однако Кочкурову нужно было своими глазами увидеть места, где разворачивались события, и он намеревается проехать по следам отступления XI армии.
Но в те дни, когда шла подготовка к экспедиции, Николай Кочкуров получил письмо, которое изменило все его планы.
