Текст книги "Атаманский клад"

Автор книги: Юрий Иванов-Милюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– Почему ты так спросил? – кашлянул Аркадий Борисович в кулак.

– Мне показалось, что твое портмоне опустело не до конца.

– Ты прав, я приберег на закуску самое сладкое.

– О, узнаю неискоренимые привычки кровной нации, – засмеялся парижанин.

Пулипер, придвинув к себе объемный кошель, расстегнул на одном из отделений молнию и молча извлек небольшой бумажный сверток. Развернув его, взглянул на затейливое бра над головой, прикрыл сверток ладонью.

– Включить? – тут-же сообразил собеседник.

– Желательно бы.

На стол упала мягкая струя света, Аркадий Борисович, подтолкнув ладонь на середину стола, выдернул бумажку пальцами другой руки и убрал движением фокусника обе кисти со скатерти. Над незнакомым предметом поначалу зависла разноцветная радуга, затем купол раздулся, заколыхался радужным шаром и начал как бы отрываться. Сидящий напротив коллекционер не сводил глаз с игры света и теней, потом нацепил сильные очки, придвинулся к редкому раритету почти вплотную. Из его груди вырвался невольный вздох изумления:

– Неужели тот самый знак императора Петра Первого, о котором мечтают многие музеи мира? Не может быть!

– Именно он, с портретом самодержца, усыпанным россыпью настоящих драгоценных камней, – объяснил Аркадий Борисович как можно сокойнее, теперь он твердо знал,что крупная сделка обязательно состоится.Надо было совсем не разбираться в раритетах,чтобы суметь отказаться от выложенных сейчас на скатерть. – Но я для начала хотел бы узнать, пока не начались торги, в какие руки попадут царские награды. Или ты оставишь их себе?

– Разве тебе не все равно? – с усилием оторвался парижский нумизмат от знака.

– Ты затронул важную тему о полном комплекте, хочу сказать, что ставить жирную точку я пока не собираюсь.

– Намекаешь на обладание дополнительной информацией по поводу местонахождения других редкостей? Я не хочу предполагать, что они уже у тебя в кармане.

– Этого я не сказал, но все возможно.

– Сомнительно, – собеседник невольно покосился на Пулипера. Поинтересовался. – Разве так важно, у кого осядут ордена?

– Для меня да, я хотел бы после окончательного обустройства в свободном пространстве выкупить их снова, чтобы оставить у себя. Как память о своей незаботливой матери-родине.

– Не строй из себя патриота, евреям это не к лицу.

– К сожалению, я чувствую себя больше русским, чем космополитом, или человеком мира, что одно и то же, – беженец откровенно пожал плечами. – Но ты не ответил на вопрос.

– Давай отложим торг до лучших времен, когда определишься с коллекцией, если, разумеется, это тебе под силу.

– А чем прикажешь заниматься сейчас?

– Обустройством, уважаемый, думаю, дороги назад у тебя теперь нет, – машинально пощипал собеседник кончик носа. – А пока продай мне знак Петра Великого, тем более, что он не входит в комплект.

– Но и в число просто орденов тоже.

– Я хорошо заплачу, цену назначу выше, чем Рокфеллер в свое время заплатил за небольшой этюд Манэ.

– А сколько он отвалил?

– Несколько сотен американских долларов.

– Так мало? – притворно удивился Аркадий Борисович, как бы не заметив подковырки, за которой, к тому же, крылась настоящая цена награды.

– Я же сказал, что ни Манэ, ни Ван Гог, ни месье Ренуар не стоили в те времена много, еще меньше котировался Дега. Именно за счет времени многие миллиардеры, известные ныне, нажили себе капиталы на коллекциях картин художников-импрессионистов, не успевших обрасти тогда популярностью. Разумеется, кроме доходов от основного бизнеса.

Пулипер перекинул ногу за ногу, он прекрасно осознавал, что хозяин шикарной парижской квартиры, в которой он находится в настоящий момент, его не обманывает. Кроме того, еще долгое время никто не даст цены дороже сухощавого губастого соплеменника, от него же будет зависеть сделка на весь комплект, если, конечно, тот окажется в его руках. Побег из Ростова произошел столь стремительно, что о собственном исчезновении Аркадий Борисович успел предупредить лишь близких людей, как сложилась судьба Микки Мауса,исполнительного помощника, с его другом валютчиком Коцей, он не мог себе представить. Оба намеревались дня за три до наступления Нового года отправиться на заброшенный хутор, чтобы выследить мужика, раскопавшего клад донских атаманов. А что сокровища сущестуют на самом деле, Пулипер не сомневался ни минуты, и теперь терзался мыслью о результатах операции. Она просто обязана была пройти успешно и, что самое главное – выгодно. Нумизмат, приподняв голову, осмотрелся по сторонам, стены украшали несколько дорогостоящих картин известных художников, темнела в нише напротив античная скульптура с недостающим носом. То ли греческая,то ли из кладовых одного из римских форумов, недавно разрытых на Капитолийском холме. Чуть дальше блестел средневековыми доспехами немецкий рыцарь, один из углов занимал компьютерный столик с навороченным компьютером. В мозгу промелькнула броская мысль, Пулипер, наморщив сосредоточенно лоб, перекинул взгляд на богатого парижского дельца, снова взявшегося изучать ордена.

– Прости, дорогой, можно воспользоваться твоим компьютером? – осторожно спросил он.

– Естественно, а что это тебе даст? – насторожился хозяин.

– Надежду, дорогой мой друг, выход в Интернет, надеюсь, имеется?

– Конечно, и все-таки, что ты собрался искать?

– Я хочу напомнить о себе одной хорошей знакомой из оставленной мною родины, сделать это проще на компьютере, чем каким другим из способов. Недаром систему назвали мировой паутиной, – Аркадий Борисович с надеждой потер ладони друг о друга. – Если позвонить по телефону, на душе останется осадок – не подслушивает ли новая власть в лице ФСБ мои международные разговоры, а если я воспользуюсь интернетовским емайлом, то вряд ли какому модератору придет в голову гоняться за каждой строчкой из миллиардов их на дню.

Пулипер, переселившись за компьютерный столик, отыскал на панели кнопку пуска и включил ее, новейший японский монитор на жидких кристаллах отозвался мягким свечением.Войдя в интернет на почтовый портал, гость на минуту задумался, затем настрочил маленькое послание, в котором поздравлял абонента с наступающим Новым годом, желал ему здоровья. Напомнил, что ждет письма по новому – такому-то – электронному адресу, указал ящик компьютера, стоящего в берлинской квартире. В конце поинтересовался как бы невзначай о самочувствии молодого друга Микки Мауса. В окне набрал усвоенный наизусть электронный адрес Эльфриды Павловны Новицкой, живущей в в Ростове-на-Дону на проспекте Семашко и нажал на кнопку “отправить”. Дождавшись подтверждения, убрал скопированное отправление вместе с координатами и выключил компьютер. Дело было сделано, оставалось завершить начатый торг и отправляться восвояси. Он, разумеется, имел возможность отпраздновать Новый год в несравненном Париже, но в Берлине, на необустроенном пока месте, ждали разрешения проблемы куда более масштабные, нежели изысканный кутеж всего на одну ночь.

Часа через полтора гражданин Пулипер, имеющий двойное гражданство, без постоянного пока места жительства, отмерял по брусчатке расстояние до остановки маршрутного такси. До вылета самолета в Берлин с аэродрома “Орли” оставалось не так много времени. Вокруг шумел вечерний Париж, древние ухоженные здания времен королей Людовиков из династического древа Бурбонов делали стойку розовощекими французскими стариками, рядом мирно соседствовали современные, как в центре Жоржа Помпиду, навороты из стекла и бетона в форме прямоугольников с этажерками. Аркадий Борисович любовался этими видами не впервые, но как и в прошлые разы его охватывало радостное чувство первооткрывателя. Все у него было о,кей, приятно ощущался во внутреннем кармане пиджака плотный квадратик иностранной валюты, в записной книжке появилась запись о новых сделках. Выйдя через проспект Черчилля на площадь Клемансо, Пулипер посмотрел в сторону великолепного, ярко освещенного моста Александра Третьего, изогнувшегося над Сеной, затем сделал несколько шагов до притормозившего такси с водителем негром. И захлопнул дверцу.

В одиннадцать часов вечера Пулипер, уже сидя в своей берлинской квартире на улице Курфюрстендамм, бывшей до объединения Германии главной в Западном Берлине, а после ставшей обычной штрассе, включил компьютер, вошел в интернет.В почтовом ящике было несколько сообщений от зарубежных партнеров,среди них выделялась небольшая записка от Эльфриды Павловны Новицкой из родного города Ростова-на-Дону. В ней говорилось, что Микки Маус с другом Коцей находятся сейчас у нее, они притащили какой-то сундук, оба в растерянном состоянии. Аркадий Борисович, напечатав коротенькое указание, отослал его и выключил компьютер, пересев на диван, нашарил в углу пульт управления телевизором. До встречи Нового года оставалось несколько минут. Он придвинул к себе невысокий столик на колесиках,скромно уставленный тарелками с закусками,среди которых возвышалась бутылка шампанского дождался, плеснув в фужер игристого напитка, начала поздравлений канцлера. Вдруг ощутил, что это напыщенное выступление не для него, оно его не касается, и снова забегал пальцами по пульту в поисках спутниковых программ. Он не обрадовался бы встрече с одутловатой мордой Бориса, бывшего царя всея Руси, как не нравилось бы ему выражение лица Путина себе на уме, нынешнего главного разведчика страны. Глубокими чувствами Пулипер проникся только от звуков русской речи, он дослушал здравицы до конца, сморгнув повлажневшими ресницами, выпил бокал шампанского. Он верил, что Новый год принесет ему удачу.

Глава двадцать седьмая.

Коца, подхватив ноги в руки, петлял задворками по предновогоднему ночному городу, он понимал, что если кто-то из соседей вызвал милицию, то те постараются перекрыть весь район, вырваться тогда из круга будет сложнее. Поймав частника уже за площадью Ленина, ввалился в салон старенькой “копейки”,едва не выронив под колеса тугой сверток с драгоценностями. Запихнув его обратно во внутренний карман пальто, махнул рукой вперед, старик шофер без слов нажал на педаль газа, жигуленок,проскочив центр города по Ворошиловскому проспекту,завернул на ведущую к центральному рынку полутемную Темерницкую. Валютчик не решился подкатывать к подъезду дома Эльфриды Павловны, а вылез раньше, забежал в магазин на углу, набрав продуктов, взял коньяк и пару бутылок с минеральной водой. Перейдя улицу Станиславского, прошел мимо городского вытрезвителя, и только за ним вдруг ощутил, как по груди расползается чувство неосознанной тревоги. Мысли о том, что его, пока он отсутствовал, могли запросто кинуть, затолпились в голове, мешая трезво оценить ситуацию. А позариться в сундуке было на что, по скромным подсчетам драгоценностей в нем хранилось не на одну сотню тысяч долларов, если не на миллион. Он в который раз чертыхнулся в душе по поводу Пулипера, ускользнувшего за границу, теперь предстояло рассчитывать только на свои способности. Не было ни списка богатых буратино, ни умения раскрутить их по уму, надежда была только на друга Микки Мауса, до этого он в глазах Коцы был всего лишь хитрожопым перекупщиком, мечтающим натянуть покрасивее туповатых менял. А может, между ними существовала договоренность, и Аркадий Борисович смайнал из Ростова целенаправленно? Эта мысль едва не привела в бешенство, Коца, дойдя до высокого крыльца одноэтажного здания полубарачного типа, всмотрелся в темные окна, через рваные шторы на улицу пробивался слабый луч света. В груди снова шевельнулась прохладная пустота, вот постучит он в дверь, на пороге возникнет пожилая еврейка с кобелем по кличке Плюх, заросшим грязью, и на все претензии ответит прокуренным голосом,что не знает ни о каких сокровищах, потому что они никогда ее не интересовали.И вообще, сама жизнь на этой земле кажется ей временным пристанищем. Останется одно – убить неряшливую старуху, потому что перекупщик за несколько часов полной свободы действий окажется далеко отсюда, может быть, рядом с Пулипером, старшим своим другом и учителем. Валютчик, помявшись с ноги на ногу,остервенело сплюнул и взошел на крыльцо как на французский эшафот, постучал, не снимая перчатки,кулаком в закаменевшее дерево.На пороге вместо Эльфриды Павловны объявился сам Микки Маус

– Проходи, где ты пропадал? – посторонился он. – Я уже начал волноваться.

– Забегал на свою квартиру, – шмыгнул носом валютчик, ощущая, как грудь снова заполняется теплом. – А там ждала засада.

– Разве мы не об этом с тобой рассуждали?

– Мне было надо.

В комнате горел причудливый настенный светильник времен царя Гороха, хозяйка вместе с Плюхом наворачивала из немытой тарелки подобие похлебки.

– Покорми его, – рыкнула она, не отрываясь от еды.

– Я принес для встречи Нового года продукты.

– А мы что, пальцем деланные? – Эльфрида Павловна даже не покосилась на пакет. – Ко мне, пока тебя не было, приходили друзья с мешками всякой всячины, я, вот, объедки после них дожевываю.

Ухмыльнувшись, Микки Маус освободил место за столом, принес тарелку чего-то дымящегося. Коца снял пальто и присоединился к трапезе, он давно понял, если к пожилой еврейке что принесут, тут-же сами и съедят. До встречи Нового года осталась каких-то пара часов, а тело, закоченевшее на промозглом ветру, требовало прогреть его прямо сейчас.

– На базаре пока все спокойно, хотя не исключаю тотальной слежки, за мной увязался было Жан Копенгаген, но я отшил его пустыми фразами, – Микки Маус пристроился на углу дивана. – Я разговаривал с Каталой, раскрутил его наводками, мол, слух прошел, что приносили какие-то цацки, мол, тому, кто выкупил, надо бы везти их в Москву. Рынок сбыта там приглаженный, а здесь лишнего полтинника не наваришь. Катала признался, что ездил в столицу недавно, с крутыми нумизматами не знаком, а на кидал на рынке коллекционеров нарваться запросто. Москву заполнили кавказцы, ломают клиентов не озираясь по сторонам. Все куплено и все давно продано.

Покушав, Коца смахнул подобием полотенца крошки со рта, переместился на высокую кучу тряпья, под которой ощущался обыкновенный стул.

– А про здешних ценителей он ничего не знает? Не верится, чтобы такой воротила, да не собирал нужных сведений, – валютчик отодвинул ногой Плюха, решившего привалиться к нему.

– Назвал парочку теневых дельцов, часто навещающих его, я сам с ними знаком, один работает по иконам, второй по старинному серебру.

– Который по иконам похож на колхозника? Мужик такой, деревенщина.

– Он самый.

– Это не то.

– У второго размах тоже грошовый. Пулипер знал как облупленных всех мохнатых, поэтому проблем со сбытом не испытывал.

– Залетели мы,получается, в тупик, – Коца наклонился вперед,сложил пальцы между коленями,по телу неторопливо разливалось тепло, – Нам Цфасман, ваш знакомый, ничем не поможет? Почему бы ему за определенный, разумеется, процент не поработать на нас? Он, как я понял, постоянно в курсе всех дел.

– Я как-то про него не подумал, надо поспрашивать, – шмыгнул Микки Маус большим носом. – Но этот вопрос придется поднимать лишь после праздников, сейчас бесполезно в любом случае.

– Я считал, что праздники в подобных делах не помеха.

– Ты думаешь, что у евреев нет семей, которым необходимо уделять внимание? Ты глубоко ошибаешься.

– При чем здесь евреи, я имел ввиду бизнес в целом. Мы же баклуши с тобой не бьем?

– Еще как бьем, правда, поневоле,. Но мысль ты подал замечательную.

– Тогда вот тебе еще одна, – валютчик понизил голос. – У хозяйки этой квартиры никого на примете не имеется? Мы бы и ее не оставили без внимания.

– Это святой человек, – тут-же отверг идею Микки Маус. – Эльфриду Павловну не поймут, если она обратится с таким предложением.

– А жаль, она, как я уразумел, связана с какой-то международной организацией, значит, возможностей было бы вагон и маленькая тележка.

– Она действительно имеет связи с единомышленниками по всему миру, но сфера их деятельности направлена на спасение окружающей среды и улучшение благосостояния народа, – Микки Маус посмотрел Коце в глаза. – Недавно, например, она участвовала с американскими и польскими студентами в пикетах перед зданием губернаторства по недопущению пуска Волгодонской атомной станции. Ее решили запустить с многочисленными недоделками, местным жителям это до лампочки, а они нарисовали плакаты. Их продержали в ментовских телевизорах до следующего утра, не упустив случая облить помоями с головы до ног.

– Прости, дорогой, – валютчик почесал пальцем кончик носа. – К слову пришлось.

Оба надолго замолчали, хозяйка квартиры, не обращая на них на внимания, протащилась к компьютерному столику. Защелкала, включив аппарат, мышкой на коврике.

– Ловко управляется, – невольно вырвалось у Коцы. – Многим старухам до нее далеко.

– Ничего удивительного, за спиной у Эльфриды Павловны не один институт, – снова встал Микки Маус на защиту единокровницы.

– Хорошо, не будем отвлекаться, значит, заторчали мы с тобой капитально, – попытался валютчик сделать вывод. Но в словах явно прозвучало разочарование. – Как будем поступать теперь?

– Пока заляжем на дно, а там время подскажет, в каком направлении двигаться дальше.

– Ты думаешь, у нас еще есть выбор?

– Он просто обязан быть, потому что тупиковых ситуаций не бывает.

– Я аплодирую твоему оптимизму, но я лично предпочел бы активную деятельность, – хмыкнул Коца. – И в то же время мы, если начнем носить цацки по одной, рискуем не управиться до следующего Нового года. Здесь нужен оптовый покупатель.

– Прежде всего надо успокоиться и перестать порываться успеть сразу во все дырки, – заметил перекупщик нравоучительным тоном. – Успеем, если все наше останется с нами.

– При таких кровавых раскладах, как вчерашняя ночь и нынешний вечер, умудриться бы уцелеть самим, – уставился валютчик в одну точку.

– Что ты хочешь сказать, опять кого-нибудь замочил?

– Я спасал свою шкуру, она для меня по прежнему дороже чужих.

– Никто не спорит, но пора уже работать по уму.

Коца, при последних словах перекупщика, пошлепал губами, провел ладонью по щекам, кто-то уже говорил ему про подобные истины. И вдруг вспомнил иконщика, этого мужиковатого специалиста по скупке и перепродаже икон. Тот как-то разоткровенничался, что нашел верый способ переправлять русские иконы на богатый и сытый Запад, мол, они там имеют настоящую цену, за которой, к тому же, не стоят. А способ доступный, мол, видел шастающие по Ростову многотонные нерусские трейлеры? Смело подходи и договаривайся, но сначала сделай заграничный паспорт, если есть бабки, то заплати, через пару дней пойди и получи его. А там пойдет как по маслу, и нужные купцы объявятся, и вывозить, мол, будут сами. Валютчик повернул голову к Микки Маусу:

– Я, кажется, надыбал один из путей, по которому сокровища можно попробовать толкнуть по приемлемой нам цене. В сущности, загвоздка заключается в нормальной их стоимости и большой сумме денег, а избавиться от содержимого сундука нет проблем, но за копейки. Я правильно мыслю?

– Продолжай, – подогнал собеседник, воспрявший духом.

– А если нам самим рвануть на прогнивший Запад, вместе с драгоценностями?

– Каким образом?

– Подойти к водителям – международникам и предложить перевезти товар, через них же найти богатых купцов в той же Германии или во Франции. Или сделать загранпаспорта, смотаться самим туда и разведать обстановку, – валютчик загорячился. – Пойми, здесь никогда ничего никому не было нужно, и не будет, в этой стране вся история бросовая, она продается и покупается за копейки. А за рубежом и сохранится до лучших времен, и мы в дураках не окажемся.

– Ну, не знаю.., – замялся подельник.

– Скажу больше, некоторые вещи уже сейчас начинают возвращаться обратно, потому что они принадлежали России. Раритеты из национального достояния выкупаются новыми русскими и передаются в отечественные музеи. Англичане с французами, например, передали Египту ценности, похищенные из ихних гробниц, а не оставили у себя навечно. Нам тоже надо встать на ноги самим, чтобы потом помочь мачехе-родине подняться с колен. Не исключен вариант, что эти раритеты мы же домой и вернем, не хочешь по этому поводу послушать хорошую байку?

– Расскажи, за спиной пока никто не стоит.

– В войну солдат заскочил в землянку, а там изможденная женщина в окружении голодных детей.Вытащил солдат яблоко и протянул ей, мол, раздели на всех. Женщина взяла и в один присест съела то яблоко сама. Служивый едва не пристрелил ее, мол, вместо того, чтобы детям отдать, она сама сожрала его. А мать в ответ говорит, если бы я разделила яблоко на всех, толку от этого было бы мало, и мои дети все равно бы умерли. А теперь я смогу встать и добраться до поля с присыпанной снегом картошкой. Все течет, все меняется, и все возвращается на круги своя.

– Время разбрасывать камни, время их собирать… рассуждения правильные, но… неграмотные. Я знаю про такой путь давно,– прогундосил Микки Маус после некоторого раздумья.– Для начала следует съездить за границу самим и навести контакт с нужными людьми. Учти, там тоже кидают, бывает, похлеще наших.

– Но все-таки реже?

– Конечно, слово там до сих пор что-то значит. Но где ты будешь искать коллекционеров, главное, на что поедешь? Жаль, Пулипер смотался, наша проблема была бы давно решена.

– Ясное дело, – не стал Коца спорить. Добавил. – Деньги на поездку найдутся, лишь бы она не оказалась пустой.

– Ты это серьезно?

– Вполне, потом подобьем дебит с кредитом и рассчитаемся.

В этот момент в стекло резко постучали, оба ловца удачи непроизвольно вздрогнули. Эльфрида Павловна зашлась в длинном приступе кашля, после которого рявкнула громким басом:

– Кого еще черти принесли? Плюх, пойди разберись.

Собака тут-же вскинула взлохмаченную голову, заголосила сиплым лаем. Стук повторился еще раз, теперь кроме окна барабанили одновременно и в дверь.

– Ты никого за собой не приволок? – расширил Микки Маус черные зрачки.

– Я петлял по улицам как заяц, – развел валютчик руками. – Возле этого дома минут десять вертел шеей вокруг ее оси, никакого движения, кроме как у вытрезвителя, не заметил.

Хозяйка квартиры, шелестя длинной нестиранной юбкой, направилась к выходу, звонко цокнула защелка, послышались звуки голосов на повышенных тонах. Коца привстал с табурета.

– Сиди, – повелительно махнул подельник рукой. – Если что-то серьезное, нам все равно деваться отсюда некуда.

Наконец, дверь в комнату со скрипом распахнулась, на пороге вырос широкоплечий мент с портупеей через плечо. Зорко осмотревшись, он рывком продвинулся на середину помещения:

– Вы когда пришли? – не спросил, а прорычал он в сторону друзей.

– Давно, – Микки Маус спокойно приподнял узкие плечи.

– Документы есть?

– Вообще-то мы их с собой не носим, но я только для вас захватил членский билет клуба любителей книги.

– А у тебя? – развернулся офицер к валютчику

– Удостоверение члена общества Красного креста, – с вызовом ответил тот, осознав, что ловить действительно нечего.

– Капитан, это мои ребята, – вылезла Эльфрида Павловна из-за спины милиционера. – Они пришли ко мне в гости и я отвечаю за них своей головой.

– Приехали устраивать новые пикеты? – воззрился на нее офицер с высоты около двух метров. – Сколько раз вас надо предупреждать, чтобы вы не организовывали у себя ночлежку? Вот заберу их в отделение и отпущу только после праздников.

– Ни эти, ни другие парни с девчатами, ничего плохого никогда не совершали, – прикурила хозяйка новую сигарету. – А если мы стоим в пикетах, то абсолютно для вашего же блага.

– Для своего блага надо работать, а не по пикетам шастать, – отпарировал капитан назидательно. – Что толку от вашей стоячки, если атомную станцию запустили все равно?

– А как она заработала, так тараканы исчезли. Хоть одно доброе дело сделали, – язвительно засмеялась хозяйка, громко сказала, не поворачиваясь в сторону милиционера. – Нас надо было поддержать всем миром, а не быть стадом подопытных баранов.

– Вы на что намекаете? – подтянулся представитель власти.

– Когда я работала в Казахстане, то видела недалеко от печально известного Джезказгана, как овец при испытаниях ядерного оружия привязывали к колышкам, вбитым в землю. А потом производили сам взрыв.

– И дальше что?

– Животные погибали.

– Да и хрен с ними, еще наплодятся, – капитан поддернул сопли, подошел, поморщившись, к неубранному столу.

– Как и вы, – пробурчала Эльфрида Павловна как бы про себя.

Милиционер резко вскинул подбородок, но в этот момент через порог приоткрытой двери перешагнула девушка, за нею мужчина и женщина за тридцать лет. Вновь вошедшие, оглядевшись и рассмотрев посторонних, бросились с напускной радостью поздравлять хозяйку.

– Я говорю, змеиный рассадник, – снял капитан одну перчатку. – Только сегодня задержали трех шахидок, по горла заряженных тротилом. И уже прибыли новые.

– Вы какое имеете право так говорить? – накинулась на него девушка. – Я на вас пожалуюсь.

– На пакости вы горазды – заявления писать, да в пикетах торчать. Короче, если поступит еще один сигнал, что к вам среди ночи пожаловали гости, мы снова нагрянем с облавой.

Капитан, освободившись от длинной речи, наклонился и исчез в темном коридоре, громко хлопнула входная дверь. Валютчик с перекупщиком перемигнулись и перевели дыхание. Вся компания принялась под радостное повизгивание Плюха накрывать на праздничный стол, украшая еловую ветку, прибитую кем-то на стену, бананами с яблоками. Эльфрида Павловна, когда на ручных часах, пристроенных на корочку хлеба,стрелки придвинулись к двецадцати ночи, развернулась вдруг к Микки Маусу с Коцей и, нарушая минутную тишину, скороговоркой произнесла:

– Чуть не забыла. Вас обоих с наступающим Новым годом поздравил Аркадий Борисович Пулипер.

– А где он? – подельники разом подались вперед.

– Не знаю, то ли во Франции, то ли в Германии, – пожилая еврейка нетерпеливо отмахнулась. – Он сказал, что еще напомнит о себе.

Красивая девушка, стоявшая рядом с хозяйкой, обнадеживающе улыбнулась.