355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юрий Скрипченко » Братья и сестры в Реестре (СИ) » Текст книги (страница 21)
Братья и сестры в Реестре (СИ)
  • Текст добавлен: 8 февраля 2021, 23:30

Текст книги "Братья и сестры в Реестре (СИ)"


Автор книги: Юрий Скрипченко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Реестр как будто бы удивился, отчего (отчего? от ужасного давления несопоставимых масштабов, вот отчего) Олег позорно обдулся. Он парил в кошмарной невесомости, и за ним тянулось свидетельство его слабости, жёлтое облачко мочи, которую шорты, конечно же, не удержали.

Перед Олегом возник фотографический, сотканный из серебристо-изумрудных пылинок, образ его сестры – тот самый, из-под пальмы.

– СЕСТРЫ?

– Где она? – орал Олег, зажимая ладонями уши, – Где она? Отвечай!

Из ушей и носа шла кровь, не каплями, а струями.

Как будто он имел право что-то требовать от этой хтонической силы.

– ОНА? – бомбардировал Реестр гостя очередным ударным мыслеобразом, отчего теперь уже из глаз его стали выплывать капельки крови.

Реестр последовательно продемонстрировал серебристую собаку с изумрудными глазами, недоумённо качавшую вислоухой головой. Сонм серебристо-изумрудных пылинок, окружавших пса, задрожал.

– Я НЕ ЗНАЮ, – понял пантомиму Олег.

– Так кому ж это знать, как не тебе, чертова космическая псина! – заорал Олег и его тут же вырвало желчью. При этом он дополнительно обгадился кровавыми сгустками. Все это шлейфом плыло за ним в невесомости. Неужели так рождаются кометы?

Реестр очень удивился вспышке агрессии от микроскопической пылинки. С ним никто и никогда себя так не вёл, даже Хозяин, который, случалось, наказывал, ну так то Хозяин…

Реестр всмотрелся в странную своенравную пылинку, отчего у Олега лопнул в глазу, наверное, уже миллионный сосуд. Его мутило. Рвать было нечем.

Поэтому Олег просто заплакал в бессильной стариковской манере.

И звездный пёс сделал странное. Он облизал Олега шершавым серебряным языком, отчего тому вдруг стало значительно легче. Олег почувствовал странное вдохновение, которое пощекотало его нутро пузырьками, будто шампанское.

И он начал видеть реестр в цвете и понимать Сущее без мучительных мыслеобразов, бьющих по глазам, отнимающих последнее здоровье.

– Ты ищешь её? – спросил Звездный Пес и показал Олегу фото сестры под пальмой.

– Да! Где она, отвечай!

– Я не знаю.

– Как такое вообще возможно? Ты же мера всего сущего? Ты же сам всё сущее?

– И так бывает, – вздохнул пёс, который вдруг сделался меньше и положил себе на башку правую лапу. Почти как человек. – Но я могу с ней разговаривать. Мне очень одиноко.

– А как давно она здесь? Почему ты не задумываешься, что ей тоже жутко одиноко – в пустоте и неизвестности?..

– Вместе легче. Она очень трепетный собеседник. Так много предугадывает… А как она тут давно? Порой мне кажется, что мы тут были всегда.

– Я могу с ней поговорить? – вскинулся Олег. От резкого движения в невесомости его закрутило вокруг своей оси.

– Не знаю. Могу попробовать.

Перед глазами Олега словно раздвинулось перевёрнутое окошко камеры-обскуры.

Под резным пальмовым листом стоял, устремив упрямый взгляд в бесконечность, перевёрнутый… Олег.

Тот Олег, который застыл в черноте перед экраном, ошарашенно посмотрел на свои руки, и увидел, что руки эти женские, узкие, до боли знакомые.

– Алина? – спросил Олег, взирающий из экрана.

– Олег? – обреченно отозвалась Алина, разглядывающая свои руки в чернильной пустоте.

– И так тоже бывает, – вздохнул Звёздный Пёс.

– Где ты? – зажал двумя пальцами виски Олег.

– Где ты? – всплеснула руками Алина.

– Где я?

– Где я?

Им вдруг пришёл в голову странный образ, что кто-то из них киль, а кто-то – мачта, и они обречены существовать в противоположных стихиях, оторванные друг от друга. Будучи при этом одним целым.

А потом Олега, точно Олега, выплюнуло из Великого Реестра.

Позже удивлённая Елена, которая выслушала сбивчивый рассказ, сообщила, что он был поцелован Реестром и сделался от этого уникальным. Таких… таких в данный момент больше нет.

На вопрос, что это значит, Елена задумалась и ничего не ответила.

Реестр знает.

Наверное.

– Где она? – спросил у себя Старина Ре, – Я и правда не знаю. Но эти двое просто не могут быть рядом! Это слишком противоестественно. И опасно. Да, слишком опасно.

Ты обладаешь

Сердцем из глины.

В дикой вроде не такие живут.

Ты не нужна и дельфинам.

Ты обожаешь

Воду из крана.

Если ты хочешь бывать на плаву,

Не подходи к океанам.

***

Глава 17. Замыкая круг

Олег вышел из «Пищемаркета» с бумажным пакетом, набитым продуктами. Когда он вешал лямки на руль верного «Росинанта», Элиса подала голос:

– Я в курсе твоих похождений с этой Еленой Гутенберг. Которая «полномочный представитель будущего».

– И? – Каспер, зажав велосипедную раму между бёдер, вскрывал энергетический батончик. Упаковка шуршала, но не поддавалась.

– Придумай, как отвадить её от сороковых годов. Она все расклады портит. Иначе я найду других людей, которые решат проблему. Поверь, тебе это не понравится. Котик.

Старый долг

Воронеж-2033, 26 ноября

Поразительно тихими стали города с пришествием электромобилей. Оказывается, вовсе не разноцветные яркие пятна фонарей, реклам и стоп-сигналов выворачивают из горожан душу. Выжигают волю. И даже не смог, который першит в горле. Нет. Тяжелее всего homo urbanicus переносит какофонию из шумов – которые то визжат сиренами, то рокочут двигателями, то сигналят, то издают шинами звук открываемого скотча. Но всегда сливаются в отвратительный ком, который отражается от домов, образует кошмарные звуковые водовороты. И ужас никогда не заканчивается.

От этой перманентной атаки ноги сами несут под защиту герметичных стеклопакетов. В глухую бетонную норку.

Олега Каспера колёса верного «Росинанта» несли прямо под высокий виадук – на редкость тихое местечко. Вот та самая опора, под которой назначено. Выцветшее граффити гласило: «Ссыкуны и шлюхи» и, конечно, было в чём-то право.

Олег спешился, прислонил велосипед к бетону и посмотрел на часы: четверть девятого. Достаточно, чтобы поздненоябрьский город накрыла тьма в бесчисленных пятнышках уличных огней.

Поморгав фарами, мимо прокатил кроха-микроавтобус неизвестной марки. Он был неприметного мышиного цвета.

Олег застегнул горло на болоньевой куртке, тоже неприметной, оседлал «Росинанта» и пошуршал следом.

Два транспортных средства спустились по крутой асфальтовой дорожке, которая сначала вильнула влево, а потом закончилась внушительной полупустой парковкой перед входной группой Центрального парка.

Микроавтобус вырулил в укромный уголок, туда, где скучали мобили, оставленные на зиму.

Фары погасли.

Олег приковал углепластикового коня к столбу и обогнул микробус справа. Там оказалось водительское место, где сидел, барабаня пальцами по рулю, Порфирий. Он был одет в зимний спортивный костюм с поднятым капюшоном и напоминал инфарктного дедушку в кокошнике.

Хмыкнув, Олег обогнул мобиль и уселся слева – на пассажирское сиденье. Оно скрипнуло.

Порфирий нажал явно самодельную кнопку под торпедо, и стёкла мобиля потемнели. Раздался еле различимый гул.

– К чему такая секретность, босс?

Тот откинулся от руля:

– Знаете, Олег Анатольевич. Я ведь сейчас очень сильно рискую. Вы уверены в том, что не передумаете? Точно для себя всё решили?

– А вам какая разница?

– Просто хочу убедиться, что собеседник осознаёт возможные последствия. Это очень важные люди с очень длинными руками.

– Вам-то что? Мне кажется, вам вообще наплевать на людей. Включая своих, – Олег зевнул, – Вы ведь в курсе, что я вас терпеть не могу?

– Конечно. А для меня вы камешек, который постоянно клинит отлаженный механизм. Обменялись любезностями?

– Ладно, к чёрту лирику, – снова зевнул Олег. Так, что хрустнула челюсть. Вы мне вот что лучше скажите – голофон с собой не брали?

– Мы же договорились. А вы?

– Естественно. Моё же условие. Так. У машины есть выход в сеть?

– У этого ведра? Нет, конечно. А ещё говорят, что я параноик!

Олег хмыкнул и протянул старику флешку. Тот вставил её в разъём. Центральный экран неярко замерцал, бросая голубые отсветы на лица. Артритные пальцы старика забегали по сенсорной клавиатуре. Он бормотал: «Ничего себе – досье на всех ключевых фигурантов». «Даже так – с видеотрансляциями от первого лица?» «Мерзость какая». «Прямо здесь соберутся? Иронично. И даже так? Все эти люди?»

Через пару минут он выключил экран и посмотрел на Олега:

– Знаете, что самое интересное. Мне не санкционировали операцию по «планетариям». Представляете, руководителю региональной «эфэсбэ». Так что заберите это. Советую разломать. Или съесть. В-общем, гарантированно избавиться.

Уже снаружи в открытую дверь Олег спросил:

– И как вы поступите?

– Будем импровизировать. Или не будем.

Хлопнула дверца. Микроавтобус не тронулся вяло, по-пенсионерски. Он задрал нос и с пробуксовкой стартанул прочь.

В гости к планетариям

Даже заколоченные фанерой окна второго этажа пускали в просторных холл отсветы фар и канонаду мотоциклетных движков. Планетарии собирались на пати в заброшенный дворец культуры. Это был побуревший сталинский ампир, с колоннадой и некогда пышными архитектурными излишествами. Сейчас они были стыдливо завешены рекламными полотнищами. Чтобы не позорить город.

Задрапированная колоннада прятала дворик, в котором сейчас звучали возбуждённые голоса. Слышались звонкие рукопожатия и шлепки. Моторы затихали один за другим и тут же начинали потрескивать на холоде. Планетарии почему-то обожали мотоциклы. И быстро сбежишь, и шумно. С вызовом.

Сегодня они собрались на ежегодную тусовку.

В громадном холле с террасами, колоннами, балконами и вездесущей лепниной отрывался народ. Бубнил генератор, на который была завязана вся нехитрая иллюминация и громогласная музыка. Кучки людей жестикулировали и общались. Кто-то поглощал снедь с ряда столов в нише за правой колоннадой.

На проекционном экране крутилась без звука видеонарезка из самых популярных трансляций – подручные «Элис» развлекались как могли, а точнее, как их заставляли. На взгляд Олега, это было жалкое зрелище.

На импровизированную сцену, сложенную из паллет и сверху укрытую ковролином, поднялся ведущий. Он поплевал в микрофон, и тот отозвался хриплым лаем. Звукарь, он же диджей, что-то подкрутил на пульте.

Ведущему пришлось покашлять в микрофон, чтобы планетоиды обратили на него внимание. Гул затих. Свет остановился на одинокой фигуре. Глаза обратились на сцену.

– Мнм… коллеги, – с сомнением произнес ведущий, – Прежде чем уйти в отрыв… мнм… есть хороший повод. Давайте поздравим того, кто почти добился цели. Встречайте, мнм, Фантомас!

На сцену, гогоча, вытолкнули донельзя смущённого человечка. Он был одет совершенно затрапезно. Невысокий, тощий, горбатый. На смущённом лице – шрамы, а в прорези смущённой улыбки заметно, что не все зубы остались на боевом посту. Он щурился на свет. Ведущий метнулся к нему и сопроводил на середину сцены.

Потом достал бумажку из кармана своего серо-клетчатого пиджака с капюшоном. Сквозь круглые очочки сощурился:

– Приветствуем скромного героя, который собрал – и как ему это только удалось, а? – двести девяносто семь… мнм, – он запнулся на незнакомом слове, – Двести девяносто семь фанаций. Всего за три года! А это значит, что осталось заработать… Внимание! Всего! Три! Балла! И мечта сбудется!

Олег оглянулся на зал. Лица планетоидов излучали тупой азарт и зависть. Многие потратили почти десять лет на ублажение «богини» (как многие называли «Элису») и едва вырвались за пределы второй сотни. Конечно, в массе исполнителей встречались и те, кто дебоширил просто по фану, но большинство были моральными инвалидами, пойманными на золотой крючок мечты.

– Ты особо не пузырься, Фас, – крикнул кто-то из толпы, – Она за что-нибудь да и скинет баллы.

Олег хмыкнул и снова посмотрел на сцену.

– Спасибо, – еле слышно промямлил Фантомас, глядя на микрофон как на готовую ужалить змею.

Планетоид за пультом поднял уровень звука.

– Как вам это удалось? Это же немыслимый рекорд.

– Понимаете… Я сразу понял, что не тяну. По характеру там и темпераменту. Я провалил первые три задания. Впал в депрессию. И уже почти сдался… Но… Я просто не мог себе этого позволить. Это как последний шанс в жизни. Последний вагон уходящего поезда.

– И?

– Я нашел коуча… Тренера по личностному росту. Прошёл двухмесячный курс. И знаете – словно заглянул внутрь самого себя. А там… Представляете, внутри всё не так плохо, как казалось. И вот… Извините…

За спиной Олег услышал хрипловатый голос – такой родной и такой неожиданный здесь:

– Учился на уличного бандита у коуча… А я-то думала, что уже всё в этой жизни повидала. Привет, родной.

Пока поддатые планетоиды невпопад трясли конечностями, Олег и Елена кружились в вальсе. Он почти не наступал девушке на ноги:

– Что здесь делает эта тварь? – шипела Элиса в гарнитуру.

– Танцует со мной, разве не видишь! – Олег пытался перекричать оглушительную музыку, задыхаясь от кружения. Елена с изумлением посмотрела на него.

– Я же приказывала от неё избавиться!

– Вас плохо слышно. Перезвоните позднее.

В зал вошёл смутно знакомый развинченный толстяк – почему-то с мальчиком и девочкой лет шести-семи. Лица у детишек были восторженными.

Вместе с ними явился и смутно знакомый ушастый тип. В чёрном кожаном плаще он выглядел так же неуместно, как магистр Йода в нуарном фильме. Осмотрелся, кивнул Олегу.

Толстяк меж тем что-то строго наказал деткам и отправился ручкаться со знакомыми. Детки переглянулись и принялись кружить меж кучкующихся планетоидов. Вроде как осматриваются с любопытством. На них умилялись, гладили по взъерошенным макушкам, но Олег мог бы поклясться, что сорванцы беззастенчиво обносят присутствующих. Шарят по карманам. И никто ничего не замечает.

Толстяк сначала плясал в немыслимой манере – с сальто, перекатами и различными стойками на руках, а потом утомился. Отошёл в сторону и почему-то загрустил.

Потом обнаружил в толпе Олега и, не принимая возражений, увлёк в тихий уголок за какой-то из дверей по периметру зала. Естественно, загодя извинившись перед Еленой:

– Помнишь меня? Я Жир. Для друзей – Док. Я тебе на станции метро реквизит передавал. Для визита в инфекционку.

– Это было сто лет назад. И ничем хорошим наша встреча не закончилась.

– Неважно. Мы же коллеги. То есть в одной лодке. Послушай, – толстяк оттянул ворот, словно ему стало трудно дышать, – Что-то меня тревожит. Непонятное. Будто тихий голос шепчет: вали отсюда пока не поздно.

– И причём здесь я?

– Просто дружеский совет. Бери свою женщину и делай ноги. Интуиция меня ещё никогда не подводила. Кроме… одного раза.

Толстяк покраснел.

– Вот и расслабься. Раз в год собираемся. Попроси кого-нибудь присмотреть за детьми. Сними женщину на один раз.

Теперь Жир (для друзей – Док) побагровел уже от ярости.

– Я тебя предупредил.

Он устремился в зал, расталкивая пьяных планетоидов. Словно рентгеновским зрением высмотрел в людской мешанине детишек и демонстративно покинул с ними шумное помещение.

Дети проследовали за толстяком с кислыми лицами и оттопыренными карманами.

Олегу показалось, что толстяк на ходу отвечал по телефону кому-то явно недовольному.

Через минуту смылся и ушастый в кожаном плаще. Он тоже разговаривал по телефону.

Набрав снеди с импровизированного «шведского стола», Олег и Елена поднялась на галерею. Оттуда открывался отличный вид – как будто планетарии были блюдами на праздничном столе.

Вызванный для галочки ведущий быстро понял, что его услуги больше не нужны, и теперь напивался с диджеем из числа планетариев. Какая-то дама, стоя на столе с яствами, использовала толстую колонну как стриптизёрский шест. Параллельно она пыталась раздеться – в святой уверенности, что танцует. Её со смехом пытались стащить со стола.

– Чуть не забыл! – сказал Олег и достал голофон. То, что он задумал, нужно было сделать до часа икс. Иначе потом останешься у разбитого корыта.

Открыв приложение «PROфанации», он выбрал хитро запрятанное меню «внутриигровые транзакции». Там значился его текущий фанационный счет, и была кнопочка «вывести», на которую он без сомнений нажал. Возникло окно с секциями-ползунками, похожее на установку будильника (что на «айфоне», что на «андроиде»). Олег прокрутил колесико до числа 50, а потом задумался и довел до полутора сотен. Елена, нимало не смущаясь, заглядывала в его телефон через плечо. Увидев, что он делает, она хмыкнула.

Когда же рассмотрела текущий фанационный счёт Олега, то уже не хмыкнула, а внимательно и даже с некоторым удивлением посмотрела на него.

– Выходишь из акций на бычьем тренде? – улыбнулась она. Олег улыбнулся и нажал «готово». Система поинтересовалась: «вы уверены, что хотите вывести фанации в реал по курсу 1 фанация на 30 000 многорублей? Да / Нет».

– А почему не целиком?

– Чтобы сука не догадалась. А так – просто заподозрит неладное. Среагировать, скорее всего, не успеет.

– Скорее всего?

– Риск – такое дело. Трейсер я или кто? В конце концов, мне положено выходное пособие. За долгую и верную службу.

Палец не дрогнул, когда он выбрал «да».

Раздался звон монет, и приложение посетовало, что теперь Олег Каспер-Наговицын заметно дальше от осуществления мечты. Но мужчина даже читать не стал, а просто вышел из приложения.

Празднество внизу набирало за оборотом оборот.

Обнимая Елену за талию (Леной он свою странную женщину не решался называть даже в мыслях), Олег задумчиво озирал окрестности. Как вдруг заметил в самом уголке, рядом с фуршетным столом, женщину в полуспущенном капюшоне. Она едва успела отвести взгляд, но Олег узнал соседку-мувалладку из далёкого прошлого. Ту самую, что вытащила его своими назойливыми визитами, и вечной пиццей, и вечной болтовнёй из той моральной пропасти, в которую он рухнул после падения сестры.

В горле образовался ком.

– Подожди здесь, – сказал он Елене и ссыпался по лестнице с галереи.

Внизу схватил за плечо таинственную женщину и развернул лицом к себе. Излишне, пожалуй, резко развернул. Лицо её было испуганным, но тень радости, которая тут же спряталась, не осталась для гипа незамеченной.

– Чёрт возьми, Янка, ты-то что здесь забыла?

Молодая женщина скривила такое же смуглое и живое, как и восемь лет назад лицо – только мимические морщины залегли в уголках глаз и губ. И пышная, почти негритянская грива явно побывала в парикмахерских щипцах. Она попыталась вырваться, но Олег ей такой возможности не дал.

– Ты из этих что ли? Никогда бы не подумал.

Она снова попыталась освободиться, и когда это не удалось, Яну прорвало:

– Из этих? Каких нахрен этих? Да я восемь лет носилась за тобой как собачонка. Приложение это дурацкое раздобыла. Знаешь, как? Тебе лучше не знать. Восемь лет бегала за тобой хвостом – практически на каждом задании. И хоть бы раз обратил на меня внимание!

– Но почему не подошла? Не открылась? Зачем прятаться? Мы бы объединились. Вместе ходили на дело.

– Потому что я дура. Тебе кроме твоей чёртовой сестры никто не нужен. И я очень поздно это поняла. Но знаешь что – нельзя всё время бегать за мертвецами. Пусти меня. Чёрт. Да, пусти, я говорю. Ну и хрен с тобой. Знаешь, какое желание я загадала этой проклятой программе?

И Олег понял, что знает. А Яна промолчала.

– А теперь послушай меня внимательно. Здесь находиться нельзя. Почему – не скажу. Но тебе нужно срочно уйти.

– Да пошёл ты.

– Слушай, дура. Я не шучу. Проваливай отсюда.

Она, наконец, вырвалась. Даже несмотря на шум и достаточно тихий, хоть и эмоциональный диалог, некоторые планетарии вытаращились на них.

Сверху, с галереи, смотрела Елена. Она сжимала кулаки.

Гип клокотал. Он тащил женщину в капюшоне на выход чуть ли не за шкирку, а она сопротивлялась и пыталась вырваться.

Мужская сила, впрочем, победила. Она всегда побеждает. А потом хватается за голову и не понимает, в какой именно момент произошло сокрушительное поражение.

– Извини. Дура-соседка. Припёрлась зачем-то. Нечего ей тут подставляться, – пробормотал вернувшийся к Елене Олег. Та уже была само спокойствие и любезность. Поэтому мужчина решился задать тот же вопрос, что пять минут назад закончился скандалом.

– Почему ты пришла?

– Соскучилась. Ладно, не только. Хочу понаблюдать за вашим гоп-сообществом в непринуждённой обстановке, – ответила Елена, – Так они лучше всего раскрываются. Движения, мимика, жесты. Манера общения. Всё это может многое сказать о том, насколько далеко зашёл человек в своём выборе. Хм. Пока что милая самодеятельность. Но потом станет реальной угрозой. Эти раздолбаи дорастут до хорошо обученной террористической сети. А я ведь «полномочный представитель будущего», не забыл?

Слышать такой аналитический спич от толком не оперившейся четырнадцатитилетней девчонки было очень странно.

– Это всего лишь одна из ячеек.

– Их не так много как ты думаешь. К тому же, за остальных скоро тоже возьмутся. Ты уверен, что сумеешь ускользнуть?

Он запечатал губы юной женщины, которая в своём времени перевалила за шестьдесят.

– А ты?

Договорить им не дали.

Раздались треск и грохот.

В проломленную фанеру заколоченных окон порхнули дымящиеся цилиндры. Они звякнули об пол – прямо среди танцующих и отдыхающих.

Люди начали кашлять и впадать в панику.

Вслед на тросах чёрными тенями влетели бойцы из группы захвата.

Тяжёлые входные двери обрушились, и к веселью присоединилось наземное пополнение, призрачное в клубах дыма.

Некоторые пытались сбежать, но явно для галочки, без энтузиазма. Людей согнали в кучу. Уронили на колени. Скрепили руки за спиной пластиковыми хомутами. Это гораздо больнее и унизительнее, чем наручниками.

– Не позволю! – надрывался без пяти минут победитель. Фантомас, – Это моё! Мой выбор, моя свобода! Не отнимете!

Он рванулся в сторону, но равнодушный пинок под рёбра живо приземлил «героя». Теперь горбатый Фантомас лежал на боку. Он не рыдал. Не крючился от боли – словно не замечал её. Его глаза выпучились, словно бы горбун смотрел на труп собственной мечты. Или на широко улыбающегося коуча.

Олег сжал Елену за талию. Газ ещё не добрался до второго этажа. К ним никто не бежал. Но девушка задрожала – может, принялись за работу гормоны юного тела. Он прошептал: «вспомни своё времесто», а потом развернул девушку к себе лицом и пережал сонную артерию – ниже того места, где она раздваивается.

Она дёрнулась, но мужчина держал крепко. Секунд через десять Гутенберг обмякла в его руках и исчезла.

Нечего ей здесь делать.

А Олег спокойно спустился по широкой лестнице прямо в гущу событий. Его почему-то никто не пытался повалить и скрутить.

Наверное, именно так происходит с каждой иудой.

Дым уже унесло сквозняком, но жалкая людская куча в центре зала стонала и вяло возмущалась. Задор из уличных экстремалов выветрился вместе с дымом.

Фантомас всё-так же смотрел в одну точку и судорожно дышал.

Часть группы захвата колдовала над планетариями, готовя как помидоры к упаковке. Двое продолжали контролировать входы-выходы. Ещё тройка бойцов рассредоточилась по помещению – будто искала наркотики, оружие и прочие вещдоки. А может, решила перекусить на халяву.

На Каспера, как на доброе привидение никто не обращал внимания.

– Чисто. Помещение под контролем, – гаркнул старший группы, осмотрелся, а потом двинулся к единственному человеку, который стоял неподвижно, скрестив руки..

– Вы Олег Каспер?

Тот подтвердил. Старший протянул ему трубку с видеовызовом. Олег отошел в сторону.

С экрана на него смотрел Порфирий. Старик нацепил на себя мясистый нос с усами и длинноволосый парик. Не настоящие, конечно, – электронные. Мода на эту чушь почему-то держалась уже лет пятнадцать – в том числе и среди людей значительных, статусных.

– Всего лишь сигнал о наркоманском шабаше, и никакой санкции не нужно. Да, Олег Анатольевич?

– Я всё-таки поработал на вас, верно?

– Рассыпаюсь в благодарностях. Теперь можете спокойно заниматься своими делами.

– Сражение выиграно. А как же битва?

– Нам и сражение в отчётность капнет. Всё хлеб. К тому же, одни большие люди поговорили с другими... В общем, с нашей территории эти безобразия уйдут. А вселенская справедливость мне не интересна. Но мне пора. Не скучайте и не связывайтесь с нехорошими… людьми.

Особист отключился. Старший группы забрал трубку и поднял руку. Воцарилась тишина.

– Надеюсь, присутствующие повеселились впрок. Отныне – только мрачные будни, хреновая инсоляция, гиподинамия и скудное казённое питание. Я от лица, – название ведомства прозвучало невнятно, – благодарю этого человека, Олега Каспера, за точную наводку. Скажите ему спасибо. Можете хором. Всё – пакуем этот сброд.

Олег смотрел на бывших товарищей и улыбался. Ему не было ни жалко их, ни стыдно за своё предательство. Планетарии сами сделали выбор – стать собаками, которые носятся за палкой. Даже не за подачку. За обещание подачки. Когда-нибудь потом… Когда им кинут достаточно палок.

Развернулся и чётким шагом покинул дворец культуры. Бойцы, стерегущие дверь, выпустили его вопреки всем служебным инструкциям.

Старший группы захвата чеканным шагом подошёл к груде пленников. Постоял, жуя губы, а потом вдруг гаркнул ближайшему бойцу:

– А где Ушастый?

Тот напрягся.

– А где Жираго? Где его малолетние ублюдки? Вы кого тут собрали – мелюзгу? Где главные фигуранты?

Боец съёжился. Старший ещё раз окинул взглядом планетариев.

– Хорошо хоть Фантомаса взяли.

– А что с ним?

– Читал по нему сводку. Лучше б не читал. Это какой-то маньяк.

Горбатый скромняга, фанат личностного роста получил ещё один пинок под рёбра. Теперь он улыбался.

– Живо прочесать здание и округу! Вдруг они ещё рядом.

Бойцы рассыпались по сторонам, но надёжная охрана рядом с пленниками никуда не делась.

На прежнем месте, галерее второго этажа, появилась Елена Гутенберг – полномочный представитель будущего. Тут же рухнула на четвереньки, и с минуту пыталась одновременно отдышаться и сдержать истерический смех. Из антично очерченного носа струилась кровь.

Девушка посмотрела вниз. Олега там уже не было.

– Неугомонный ты чёрт! – прошипела она. Слизнула кровь с губы, отчего лицо её сделалось зловещим.

Потом девушка, которая была одета в то же приталенное пальто, но изящные ботинки на высокой платформе сменила на практичные кеды, в полуприседе, чтобы не привлекать внимание группы захвата внизу, засеменила вдоль перил. Добралась до выломанного окна, перегнулась через подоконник и уже внизу мягко приземлилась на четвереньки.

Пошла вон!

Не прошло и пяти минут, за которые некурящий Олег успел стрельнуть сигарету у прохожего, и теперь кашлял, как на него набросилась кураторша:

– Что ты натворил, идиот?

– То, что надо было сделать уже давно. Показал, что готов слить властям всю твою пехоту. И поверь, я буду делать это снова и снова, пока ты от меня не отстанешь.

– Не хочешь снова увидеть сестру?

– Без вашей помощи, миледи.

– И за себя не боишься?

– Нет. Ваша поганая контора засветилась перед местными властями. А в работе вы любите тишину и тень.

– Ох и дурак ты, котик. До сих пор ничего не понял. Ну, бывай. Ещё увидимся.

Олег посмотрел на экран. Там моргало сообщение:

«Поздравляем! Вы еще на шаг приблизились к своей цели. Ваш счет претерпел изменения: плюс 0 фанаций. Текущий счет: 144 фанации. Ваша цель – 300 фанаций.

PROфанации: «Наперегонки с мечтой».

Число стало стремительно уменьшаться, пока не дошло до нуля.

И приложение «PROфанации» с презрительным трезвучием самоудалилось с мобильника.

Олег с раздражением спрятал телефон в карман куртки и поднял руку с сигаретой – чтобы наконец докурить.

Из полумрака в нескольких метрах от Олега выплыл тот самый Ушастый в чёрном кожаном плаще, который покинул ДК до начала шоу. Он приблизился. В руке появилась странная костяная трубочка, похожая на мундштук. Человек дунул в неё со свистом.

Олег почувствовал укол в запястье и перевёл на него удивлённый взгляд – словно хотел узнать время. Из запястья торчала острая стрелка со странным оперением, похожим на тампон. В рукав зазмеилась тоненькая струйка крови – легкомысленная, щекотная.

Проходя мимо, отравитель будничным тоном произнёс:

– Ну, бывай, котик. Ещё увидитесь. Но скорее всего – нет.

И снова скрылся в сумраке.

***

– Зачем пришла, зачем пришла… Тебя спасти, идиот, – шипела Елена, сидя перед Олегом. – Ни на секунду нельзя оставить!

В студёном воздухе начала сеяться сырая снежная крупа. Олег лежал на газоне. Справа – остывал труп старого ДК со ржавой крышей, слева, под углом сорок пять градусов, – иллюминировал жизнерадостный торгово-развлекательный центр с засиженной мобилями парковкой. Ещё левее уходил ввысь Вогрессовский мост, на котором красные полосы габаритов соседствовали с белыми – фар.

Мимо по проспекту проносились равнодушные мобили.

Олег лежал на спине. Елена копошилась в нём – сдирала с мясом молнию, отводила в сторону полы облёванной куртки, искала раны и улики, а мокрый снег всё падал, а мобили всё шуршали мимо, и прохожие струились мимо – такие же призрачные и равнодушные.

– Чёрт-чёрт-чёрт. Что с тобой? Тебя ранили? Ударили? Отравили?

Обнаружив ранку с торчащей стрелкой, она побледнела.

– Отравили… Чем же тебя траванули? Олег, не молчи. Что ты чувствуешь? Какие симптомы? Говори, скотина! Ты можешь говорить? Кивни.

Тот молчал и не кивал.

Ощупала кожу вокруг ранки, понюхала. Затем резко вытащила стрелку и принюхалась уже к ней.

Олег уплывал, как капитан – на корме судна, которое отчалило от порта.

Девушка отвесила пощёчину, которая совершенно не помогла. Тело мужчины прочертила судорога, пока слабая. Тренировочная. Потом ещё одна. Олег присвистывал при дыхании.

Лицо его вдруг исказилось в подобии улыбки. Неестественной. Жуткой. А глаза смотрели на окровавленное лицо Елены с тоской.

Выматерившись, девушка достала из маленькой наплечной сумочки шприц, ткнула Олегу в шею и набрала немного крови.

Потом спрятала в специально подготовленный пакетик и шприц, и коварную стрелку, а сам пакет отправила в сумочку.

Встала. Пошатнулась.

– Держись, чёртов гип. Я за противоядием. Ты только не уплывай. Я вернусь. Я тотчас вернусь.

Только бы его не забрала скорая, проносилось в голове Гутенберг, тогда точно конец. О, Ре! Только бы счёт шёл не на секунды, а хотя бы на минуты!

Только бы успеть.

Прыгать ему сейчас нельзя – отравленный организм не выдержит усыпления. И ещё одно – самое важное.

Елена понимала, что это как раз тот случай, когда Реестр включает непреодолимую временную последовательность. Так происходило почти всегда при предумышленном убийстве.

Она уже не сможет вернуться за десять минут до отравления, чтобы предотвратить его. Точнее, вернуться сможет, но предотвратить – никак. Время изогнётся, последовательность событий перестроится. Финал будет один – смерть Олега.

Если только она не успеет смотаться в будущее и вернуться с эффективным антидотом. Пока не случилось непоправимое. При этом сколько времени она потратит в будущем, столько же пройдёт и здесь – с этого самого момента. Секунда, мать её, в секунду.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю