Текст книги "Братья и сестры в Реестре (СИ)"

Автор книги: Юрий Скрипченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Девушка подняла взгляд на Олега и улыбнулась:

– Заполнили?

– А если без анкеты… Что можете предложить?

– Так, посмотрим. Комната номер один – «Скандал в благородном семействе». Вторая рекреация – «Офис – сын ошибок трудных». На третье – «Передайте за проезд». Есть ещё «Резня в торговом центре», «Кровавый фитнес», «Внимание: авария» и ещё с десяток тематических локаций. Все комнаты оборудованы в полном соответствии с «хартией ликования»⁵⁵, сертифицированы и лицензированы.

В мозгу Олега остались только сила и тоска, так что он почувствовал себя вполне готовым к разрушениям. Девушка истолковала паузу превратно:

– За дополнительную плату мы можем предоставить канистру с бензином и спички.

Олег завис ещё основательнее.

– Гм, взыскательный клиент, – пробормотала распорядительница салона, – В качестве опции доступна секс-кукла. Ограничений на разрушения по-прежнему нет. Если выберете этот вариант, я затемню окна.

Олег понял, что такими темпами они дойдут до некрофилии, дендрофилии, копрофагии или электрофилии. Поэтому торопливо подал голос:

– Давайте «Резню в торговом центре».

– Отличный выбор. Итак, у вас будет полчаса. С учётом первого посещения, минус дневная скидка... С вас две тысячи пятьсот девяносто девять многорублей⁵⁶.

И лучезарно улыбнулась.

Олег вздрогнул, зачем-то охлопал несуществующие карманы и с извиняющимся бормотанием: «Кажется кошелёк дома забыл» попятился к выходу.

Девушка спрятала улыбку внутрь, чтобы не запылилась и не выгорела на солнце, и вернулась к изучению голофона.

Хлопнула дверь. За стеклом Олег с трясущимися от стыда руками и пунцовым лицом размыкал замок и наматывал трос на велосипедную раму.

Он так никогда не узнает, что постоянными клиентами «салонов ярости» была вся властная верхушка Воронежсполиса-2049: и Тина Романова, и отец Кондратий, и микромагистр обороны Евгений Победоносцев, и даже ветхий особист Порфирий Знаменцев.

***

Люди прогуливаются, люди изучают голографические инфостенды. Люди посещают заведения: покупают, едят, стригутся.

Вроде абсолютно вневременная картинка – так было, есть и будет всегда.

Но какой контраст с его временем – временем границ, дистанций, повсеместных щит-масок и неприступного личного пространства. Поразительным образом город-консерва, отгородившийся от внешнего мира куполом, был свободнее предшественника, чьё население состояло исключительно из людей-в-футлярах.

На лицах меньше нервозности, допустимы рукопожатия и близкий контакт.

Объятия. Нежные прикосновения.

И тут Олега накрыла волна отчаяния. Он вспомнил про Алину и тот тупик, в котором оказался по вине чёртовой Элисы, которая посадила его на поводок.

Вместо поисков сестры Олег выполнял дурацкие поручения во спасение совершенно ему не нужного мира. Пусть хоть в ад провалится, лишь бы вернулась Алина! Пусть миллионы, да хоть миллиарды умрут в муках! Я хочу снова посмотреть в её бездонные глаза.

Олег посмотрел в экран своего телефона. Сестра, стоявшая под габаритным пальмовым лицом осуждающе нахмурилась.

Он уже заметил, что она реагирует на его поступки, хорошие и плохие – то меняя позу, то жест, то мимику. Они общались, разделённые непонятно какими измерениями и расстояниями.

Но он так хотел оказаться рядом с ней, без этих костылей и ограничений.

Чтобы обнять её!

Почти физическая боль накатила на мужчину в ярком и облегающем велосипедном костюме, и он сполз по стене ближайшего дома. Красавец-«Росинант» рухнул рядом.

Олег беззвучно рыдал, закрыв ладонями лицо.

О своей безвременно и бессмысленно испорченной жизни. Испорченной внешней неодолимой силой. Думал о сестре. О будущем. И даже о родителях, о которых вспоминал, правду сказать, крайне редко.

Даже о местных, которые могут обниматься и ласкать друг друга, не думая о дурацких ограничениях.

Но Олег не знал здешних реалий, а потому не мог понять одной простой вещи. Эти люди провели взаперти, в замкнутом пространстве пятнадцати квадратных километров уже почти десять лет. И практически каждый из них, кроме блудных внешек, контрабандистов и прочих авантюристов из городского дна, не мог покинуть полис.

Они вынужденно примерили на себя условия пожизненного заключения – без права на амнистию и на условно-досрочное освобождение. Ситуация с вирусом застыла в неустойчивом равновесии – зараза не губит полис, а его жители не кажут носа наружу.

Только так.

И всё говорило о том (несмотря на бодрый тон прессы и политиков), что такой расклад останется неизменным.

Многие из жителей были уверены, что навсегда.

«Сонная лощина»

Воронежполис-2049, 8 сентября

Полтора часа спустя.

Они сидели в странном заведении под названием «Сонная лощина»: Олег и незнакомка с античным лицом, рыжими волосами и рябой щекой. Та самая, которую он спас в предыдущем осознании, когда отвлек от неё внимание собственных конвоиров. Но памятуя, что событие это хоть и уже случилось с ним, незнакомке ещё только предстоит, Олег Каспер промолчал.

Эта женщина обнаружила его на улице – потерянного и абсолютно несчастного. Успокоила как могла и привела сюда. Оказывается, её зовут Елена Гутенберг. После внезапной истерики Олегу стало получше – выплакал горе. На время.

Странная женщина, которая постоянно оказывается рядом, и осознанный сновидец. Интересная парочка.

Ощущение, что его окружает сон, только усилилось.

Голодный Олег пожирал изящно сервированное что-то. Оно отличалось приятным вкусом – мужчину хватило только на то, чтобы это осознать. Настолько был голоден, что разбираться, как называется блюдо и из чего приготовлено, не стал. Елена сидела напротив за бокалом мартини – с обязательной парой оливок в прозрачной жидкости.

В руках у неё дымилась длинная дамская сигарета, запах которой приятно щекотал ноздри некурящего Олега.

– Итак, ты гип, – сказала Елена хрипловатым голосом, – Временной попрыгунчик.

– Ну да. Ложусь спать и вижу сны, в которых могу действовать и влиять на сюжет.

– Э, нет. Так было раньше.

– Что? Слушай, я напрочь запутался.

– А всё просто. Ты засыпаешь в одном времени и месте, а просыпаешься – в другом. По собственному выбору. Вот и всё. И это по-настоящему.

Олег вспомнил, что говорила Янка: я пришла, а вас нет. Где он был той ночью? На Муне или уже в Воронежполисе?

– Чёрт, бред какой-то.

– Может и бред. Реальность она вообще такая – бредовая. Так что не надо держаться за привычные рамки. Отпусти уже её. Пусть сходит с ума как хочет.

– Твоя щека. Извини. Эти оспины. Значит, ты тоже гип?

– Отъявленный. Пробы ставить негде.

Елена помолчала, жуя губу:

– Я хочу, чтобы ты знал. На самом деле мне почти шестьдесят. И моё время – две тысячи семьдесят девятый год.

Олег от удивления разинул рот и не нашёл ничего более разумного, чтобы замаскировать собственный просчёт, – чем кинуть в разинутую пасть, прямо рукой, очередной кусочек своего неизвестного блюда.

А потом вспомнил про рыжую шестилетку из двадцать пятого, которая сначала встретилась ему на детской горке в собственном дворе, а позже следила за ним и по-взрослому беседовала с вирусологом Волконским.

Но спрашивать или уточнять у Елены Гутенберг Олег Каспер ничего не стал. Может, это и не она была.

Интерьер «Сонной лощины» был попсово мистический. Круглые окна. Мрачное и искусственно состаренное покрытие стен, по которым метались голографические ужасы. Ниже взгляд упирался в дубовые книжные шкафы разной высоты, в недрах которых виднелись разноцветные фолианты и порой сияли уютные торшеры. На шкафах, как на полках, теснился реквизит: от картин и канделябров, до каких-то свитков, камер-обскур и статуэток.

Каждый столик был отделен от соседних перилами, словно на кладбище. По правую сторону располагались кабинеты. Зал озаряли медные люстры и бра, привинченные медными болтами к колоннам из квадратного бруса. Кроме Олега и Елены в заведении было всего с десяток посетителей. Они предавались учтивой беседе.

– Подожди, – Олег покосился по сторонам, – Это всё гипы?

– Помилуй Ре. В лучшие дни больше четырёх вместе не встретить. Мало нас. Исчезающе мало. А вот эти, – она обвела зал взглядом, – Пресыщенные богатеи. Хотят прикоснуться к экзотике. Знал бы ты, как владелец заведения их люто доит за право откушать, сидя за тринадцатым столиком и глазея на нас. Старый лис. Зато на подкорке отпечатывается – гипов властям сдавать нельзя.

– Умно.

На подиуме у стены располагалась барная стойка из тёмного дерева – с натуральным пулемётом «Максим» по правому краю. За стойкой стоял вихрастый чернявый бармен, одетый в чёрный камзол с золотыми пуговицами. Он не протирал пустые бокалы. Нет, бармен с бандитским видом точил оселком кривую саблю и что-то насвистывал.

Атмосферно тут было, без шуток.

Снаружи заведение напоминало древесный гриб, прилепившийся, впрочем, не к дереву, а к стене небоскрёба. На высоте примерно пятнадцати метров. Даже лифт в него вёл отдельный. Вывеска сияла загробным лиловым огнём. Хвостик у неоновой «Щ» то гас, то загорался вновь – так что временами вывеска читалась как «Сонная лощина», а временами как «Сонная лошина». То ли это был такой ехидный прикол от владельцев заведения, то ли досадная неисправность.

– Я так полагаю, название «Сонная лощина» неспроста? – Олег взял в рот очередной лакомый кусочек и принялся жевать, стараясь не чавкать. Атмосфера обязывает.

– Конечно, нет. Легче всего прятаться на самом видном месте. Порфирий – это который умильный коротышка – догадывается, что название это с подвохом. Но владелец на короткой ноге с большинством магистров. Ну как – на короткой ноге. Деликатно держит за яйца. Да и местным денежным мешкам друг, сват и брат. Вот, кстати, и он. Смотри.

Из двери подсобного помещения выплыло ЭГО. Олег сразу узнал старого знакомого, работодателя и однокурсника – РоДимыча. Только через секунду появился сам обладатель самодовольной ауры. Он благообразно постарел, но смотрелся по-прежнему эффектно. Эдакий атлант, который расправил плечи. Одет был, как ни странно, так же, как и во время их последней встречи.

Увидев Ольгу, он помахал рукой, а когда узнал Олега, вовсе расставил руки и заторопился к столику.

– Дорогая, мое почтение. Ты как всегда бесподобна. Олег, привет, сто лет не виделись. Ты куда после карантина, исчез? Я ведь серьёзных людей из-за тебя отвлёк. Ай-яй-яй. Ну, чего молчишь?

Олег ответил невнятно.

Елена хмыкнула: видимо, про серьёзных людей Перстов распространялся всем и всегда.

– Я уж думал, ты решил с собой сотворить что-нибудь гадкое. А ты всего-навсего забил на работу и занялся своими делами. То есть мало того, что обманул доверие, так ещё и кинул.

Олег изобразил невербальное изумление.

– Ну как же. Поставщик сюжетов его величества вдруг раз и пропал. А я к тому времени стал полуизвестным писателем, между прочим. Правда, для этого пришлось две первые книжки издать за свой счёт, разослать всем значимым критикам, да ещё и приплатить за позитивные рецензии.

Олег буркнул что-то, что можно расценить так: а почему ты не связался со мной?

– Ещё чего. Один раз кинул, значит, кинешь ещё. Я себя не на помойке нашёл. У меня самоуважение есть.

Олег пробормотал нечто извинительное.

– Да и фиг бы с тобой. Я вышел на редакторов в паре издательств. Через них знаешь сколько книг проходит – тонны. И многие центнеры отправляются в корзину. Но не бывает романов, где нет вообще ни одного удачного сюжетного хода. Эту инфу они мне и сливали. Высосешь сотню забракованных книг, вот тебе и одна своя. Я теперь книжный Дракула. Библиовампир. Ладно. Какими ветрами тебя занесло в… наше логово?

Олег подтвердил, что да, как-то занесло.

Бывший шеф прищурился:

– Ты случаем не из этих?

Он невольно покосился на Елену. Та с достоинством ответила:

– Упаси боже, Родя. Олегу повезло. Нашей доли и врагу не пожелаешь. Но ты ведь и сам в курсе, да?

Женщина великосветски улыбнулась:

– Олежек мой старый друг. Или это я его старая подруга. Как посмотреть. Будучи проездом, заглянула в гости и предложила встретиться в этом чарующем месте.

«Родя» посерьёзнел:

– Значит, он не в курсе?

– Абсолютно, дорогой. Можешь не переживать. Неужели ты думаешь, что я буду разбалтывать тайны налево-направо? Пусть даже и старому другу.

Олег всё это время делал вид, что жутко удивлён и бросал непонимающие взгляды то на бывшего босса, то на Елену, которая в итоге пнула его пол столом – не переигрывай!

РоДимыч успокоился и гаркнул в сторону кухни:

– Фирменное блюдо на столик тринадцать дробь три. Быстро. И чтоб с комплиментом от шеф-повара. А то знаю я этого лентяя!

Повернулся в собеседникам:

– Друзья, не буду мешать. Наслаждайтесь. «Все кухни мира, прошлого и будущего». Слоган такой. Нравится? Сам придумал. Всё, я улетел – дела. Елена, будет минутка, заскочи. Надо кое-что обсудить. Пока.

И ретировался обратно в хозяйственные помещения.

– Что значит – столик тринадцать дробь три?

– Тут все столики тринадцатые, – хмыкнула Елена. – Очередная родькина блажь. А чтобы официанты не путались, ввели эту дурацкую маркировку с дробями.

Олег наклонился к женщине. Она начинала ему нравиться. И как собеседник, и, чем черт не шутит… Нравится как женщина.

– Как ты понял, «Сонная лощина» – заведение для нас, гипов. Здесь таверна и бар. Выше можно снять номер, где тебя никто не потревожит. В коридоре третьего этажа есть магазинчик «Футурошок» – там можно разжиться всякими вневременными вещами. Только без наводки ты его ни в жисть не найдёшь. Родя – ушлый, он сразу просёк фишку и занял нишу. Ведь мы, гипы, люди важные, дефицитные, а главное – всегда при деньгах.

– Расскажи мне, как у… у нас всё устроено.

– Даже наперекор слову, данному Роде? Ладно, чего ты так напрягся, шутка.

Она потушила в хрустальной пепельнице истлевшую сигарету.

– А устроено у нас всё, Олег, следующим образом: в чужих временах мы нужны только как средство для решения проблем. А в своём – не нужны никому. Да нам дома и самим скучно. Вот и прыгаем как блохи туда-сюда.

– Что ж в этом плохого? Неистребимый дух авантюризма.

– Дрёма пропускает нас не просто так. Каждый раз отбирает частичку чего-то важного. Отщипывает по ломтику души. А ведь душа предположительно одна.

– И в чём это выражается? – заинтересовался Олег. Елена заказала себе ещё мартини.

– Гипноходы со временем черствеют. Становятся эмоциональными инвалидами, для которых деньги и приключения – всё. А вот моральные терзания… Да ну нафиг. Отчасти, может, это и хорошо – мешает окончательно свихнуться.

– Ты говорила, нас мало. Почему?

– Слишком много факторов должны сойтись воедино. Чтобы проснуться гипом, желательно практиковать осознанные сновидения. Далее. Нужно пережить трагедию. Наконец, быть в своем времени, как бы это сказать, лишним человеком. То есть по большому счёту никому не нужным. Помрёшь, никто и не почешется. Сопоставил? Вот поэтому ты один из нас. Правда, получился странным – самый возрастной в мире на момент инициации. Сколько тебе сейчас на самом деле? Двадцать семь?

Олегу этот сомнительный комплимент, который больше походил на констатацию уродства, почему-то польстил. И чтобы скрыть смущение, он спросил:

– Ты говорила, гипы – люди богатые. А как зарабатывают?

Елена рассмеялась. Тем временем к столику приблизился ушастый человечек неопределенного возраста с чрезвычайно идиотским лицом. Подошёл и нагло плюхнулся на третий стул, рядом с собеседниками.

– Эй, малой. Ты чего здесь забыл, выметайся, – разозлился Олег.

Елена всплеснула руками:

– Не трогай дурака. Пожалеешь. Пусть сидит.

Олег недовольно посмотрел на человечка, который деловито достал логосекретарь и начал в нем что-то торопливо… Гм, то ли писать, то ли рисовать…

– Так он доносчик, – понял Олег. – Меня тут у вас постоянно сдают. А ну пошла вон, макака ушастая, а то дам пинка для ускорения.

Ушастый скорчил лицо, а потом заверещал, да запричитал, да завыл, размазывая хлынувшие слёзы по полудетской физиономии. Орал непрерывно, невыносимо, бесконечно. В общем, пришлось уродца успокаивать коллективными усилиями – Олегу и Елене. Придя в себя, идиот снова принялся записывать диалог в голосекретарь. Но записывать ли? Олег покосился в планшетку – там громоздились совершенно нечитаемые каракули. Мужчина немного успокоился и вернулся в беседу:

– И как гипы зарабатывают?

– Пфф, да по-разному. Разве трудно представить, какой золотой дождь можно вызвать в свой карман, умея мотаться из прошлого в будущее и наоборот. Да еще и в любую произвольную точку на земном шаре!

– И всё-таки?

– Способов – масса. Кто-то переносит корреспонденцию – в прошлое или в будущее.

– В прошлое понятно. Предупредить себя, близких или партнёров. А в будущее зачем?

– А вот забыл заказчик, к примеру что-то важное. Или потерял. Письмо из прошлого напомнит. Важную вещь можно забрать из того времени, когда клиент её ещё не потерял.

– Понял.

– Доходит до смешного. Нетерпеливые богатеи заказывают все серии любимого сериала, который неизвестно когда ещё доснимут. Некоторые просят добыть блюда, которые пока не изобрели и поэтому в своем времени их никак не попробовать. А знакомый владелец заводов-газет-пароходов уже отведал и дразнится.

– Футуристические гаджеты ещё возят, да?..

– А вот тут мимо. Любая несвоевременная вещь очень быстро портится. Ре не любит, когда нарушается порядок вещей. Разве что только посмотреть и ознакомиться с функционалом. Но зачем себя напрасно распалять? Какой смысл в футуристической цацке, которая через пару недель рассыплется в пыль? Хотя особо богатые, наверное, заказывают по новой каждую неделю.

– Придумал! Как тебе вариант верного заработка? Расследовать преступления. Метнулся, посмотрел из шкафа, кто убийца, а потом рассказал. За деньги благодарных родственников можно и вовсе – предотвратить!

Олег зарделся, довольный собой.

Елена нахмурились и наклонилась к нему:

– Слушай очень внимательно! Даже не вздумай промышлять таким способом.

– Почему?

– Потому что до тебя к этой мысли пришли, наверное, с сотню дураков-гипов. Все кончили плохо. Во-первых, сотрудничать с полицией – табу. Западло. Мигом возьмут в оборот – и поверь, Дрёмой ты не сбежишь. Есть способы. Будешь до старости батрачить. А это противно натуре гипа – свободолюбивой, заносчивой и неизбежно криминальной. Вдобавок, другие прыгуны тут же включат тебя в чёрный список – ни торговли, ни помощи, ничего. Второе. Даже не думай о том, чтобы предотвращать преступления – особенно самые тяжкие. Например, убийства. Все они совершаются не просто так, а с молчаливого согласия… вселенной – таким образом она выправляет в себе дисбалансы. Всему всегда есть важная причина. Вселенная не любит, когда Её замысел нарушают. У таких гипов на спине появляется мишень. Долго потом не живут. И умирают страшно.

– Дела...

– Олег, заруби себе это правило на носу. Договорились? Ладно, не будем о грустном. Про заработки… Хочешь экзотику? Видишь вон того юнца за дальним столиком?

Там восседала троица: сочная бальзаковская дама с мехами на плече, человек в чёрной кожаной куртке поверх клетчатой рубашки и невероятно кудрявый юнец с бледным лицом поэта Блока. Был он весел и бурно жестикулировал. Поймав взгляд Олега, юнец нахмурился, а вот Елене радостно помахал и отправил воздушный поцелуй. Та кивнула ему как давнему знакомому. Касперу парень сразу не понравился.

– Этот юный гип отыскал собственное Эльдорадо. Он предсказывает толстосумам, когда и как они умрут. Или когда неизлечимо заболеют.

Парень что-то рассказывал человеку в кожаной куртке, тот сосредоточенно конспектировал в голосекретарь. Бальзаковская дама лезла из мехов вон, чтобы показать юнцу, что она не против вообще всего.

Елена продолжила:

– Парень в деньгах просто купается! Веселее всего, когда он показывает богатеям голофото их будущих могил и читает душераздирающие некрологи из местных газет. Правда, постоянно врёт, от чего именно клиент скопытится. Но даты называет честно.

Ольга заказала ещё мартини. Олег рассмеялся:

– А разузнать, выгорит ли сделка… Ну, или на что завтра ставить, что покупать клиенты не просят?

– Просят, а как же. Даже требуют. Угрожают. Но парень не дурак. Молчит как рыба.

Сейчас парень отнюдь не молчал. И вообще не сидел без дела. Издали было видно, что его шаловливая рука оглаживает бедро бальзаковской дамы, чьё вечернее платье оставляло для таких действий завидный простор. Сияя покрасневшими щеками, дама смеялась в ладонь. Парень при этом не сводил липких глаз с Елены, чем безумно злил Олега. Бизнесмен продолжал конспектировать, не замечая ничего вокруг.

– Разве сложно кого-нибудь нанять, чтобы выкрасть парнишку и сделать его своим домашним нострадамусом?

– Можно-то оно можно. Да как его в плену удержишь? Он же гип.

– Ну, похитить на денёк, от души попытать. Мигом выложит, что знает.

– А потом конкуренты испугаются, что хитрожопый денежный мешок получил критическое преимущество. Знаешь, что будет дальше? Они наймут киллера. Или даже гипа… Это хоть и баснословно дорого, зато надёжно. Наймут и грохнут обоих: и бизнесмена, и похищенного гипа. А Реестр спасибо скажет. Помни, мы дестабилизирующий фактор.

Олег сделал заметку на усах, пообещав себе вернуться к непонятному реестру позже. Ольга продолжила:

– Но в основном мы, конечно, наемники и диверсанты. Или как я —наблюдатели. Следим, чтобы прошлое чересчур не навредило будущему. Хотя местные царьки думают, что я хожу у них в услужении.

Елена сделала крохотный, как слезинка младенца, глоточек из своего бокальчика.

– Короче, гипом быть весело и сыто. Первое время. Потом происходит выгорание. Это такой тёплый подарочек от Реестра... Если постоянно скакать по временам, оно неизбежно… Большинство заканчивает одинаково – пулей в висок. Или петелькой на шею. Мало того, что умрёшь, так еще и обгадишься. Фу. Я лучше, как придёт время, застрелюсь.

– Прямо вот все кончают с собой? – испугался Олег.

– Прямо вот все. Единственное средство – собрать волю в кулак и перестать прыгать. Жить потихоньку в своём времени. Или, например, как отшельники, выбрать максимально комфортное времесто (в рамках горизонта собственной жизни⁵⁷, разумеется) и поселиться там.