Текст книги "Заново, с новыми силами (СИ)"

Автор книги: Юрий Силоч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

  – Готовность десять минут! – гаркнула рация голосом Виктора, и Злой, помотав головой, дабы стряхнуть остатки сна, вытащил из подсумка магазин, и примкнул его к автомату. Шлем решил пока не надевать, поскольку от него ужасно уставала шея.

  Уже рассвело. День был пасмурным, небо висело низко-низко над головой, и то и дело проливалось мелким моросящим дождиком. Холодный ветер срывал с деревьев пожелтевшие листья. Погода была противной и навевала плохое настроение.

  Действовали по плану, который составил Злой. Два БТР выбрались из середины колонны, и, подавшись вперед, встали параллельно друг другу – один на правой полосе, второй – на левой. Они представляли собой таран, которому предстояло сокрушить первую оборонительную линию Гагарина.

  Злой ехал сразу позади одного из бэтэров, и пялился на его зеленую стальную задницу.

  – Видим баррикаду! – радировала "коробка-1".

  – Понял, продолжайте движение.

  Злой приказал водителю притормозить, и пропустить БТР-ы вперед. В просвет между машинами стало видно, что на баррикаде в панике мечутся люди. Их было около двух десятков.

  "Ничего себе они посты усилили": подумал Злой, – "Сто процентов, ждали ответный визит".

  – Огонь! Огонь!!! – закричала рация, и оба пулемета вдарили по баррикаде длинными очередями.

  – Бегут! Глядите, бегут! – крикнул командир "коробки-1", и тотчас же принялся добивать Гагаринских вояк в спины короткими очередями.

  Защитники драпали с баррикады с завидной скоростью. Те, кто был поумнее, тут же сорвались в лес, те, что поглупее, убегали по дороге, садились в машины и пытались уехать. Последним не повезло больше всех – автомобили были идеальной целью для пулеметов, и стрелять по ним было просто удовольствие. Стрелки, которые ехали на броне, как только грянул первый запл, спрыгнули, растянулись цепью, и также давили защитников огнем. Не прошло и двух минут, как баррикада опустела, но расслабляться не стоило – оставалась еще одна, внешняя, с восточной стороны, и оттуда сейчас, скорее всего, на всех парах мчались Гагаринцы. Ну, если они тоже не решили податься в леса.

  Где-то далеко в городе – это было отчетливо слышно, загудела сирена.

  Защитнички проснулись. Веселье только начиналось.

  Вяземская армия уже перебралась через баррикаду, когда ее впервые обстреляли – из леса. Несколько метких ружейных выстрелов скосили двух бойцов, но это было не критично, гораздо хуже оказалось то, что "коробка-2" дернулась, и со всей дури врезалась в "коробку-1".

  – Идиоты! – завопил Виктор, – "Коробка-два", назад! Назад сдавай, придурок!

  Солдаты залегли и открыли беглый огонь по лесу, и Злой увидел, как тени защитников Гагарина метнулись обратно, напуганные стрельбой в их сторону. Их тут же перестреляли в спины, как куропаток.

  – Коробки, давайте живее, а то шкуру спущу! – продолжал надрываться Виктор, – Давайте, сукины дети, из-за вас застряли!

  Наконец, БТР-ы расцепились, и первая группа осталась у въезда в город возле белого памятника-стеллы, а вторая отправились дальше по трассе – там, примерно через километр-полтора был расположен второй въезд. Злой отправился как раз туда в составе второй группы.

  В городе продолжала надрываться сирена.

  Вяземская армия достигла поста ДПС, рядом с которым и находился поворот налево, ведущий в город, когда Злой увидел, что к ним на всех парах мчатся две машины. То ли они не заметили БТР-ов, то ли на что-то надеялись – неизвестно, но стрелок в БТР снова показал, что не зря ест свой хлеб, и изрешетил машины издалека, не давая врагам никаких поблажек.

  – Двигаемся! Вперед! – скомандовал Виктор, и народ снова расселся кто на броню, а кто в кузова "Уралов".

  – Давим любое сопротивление быстро и решительно! – он наверняка чувствовал себя великим полководцем, произнося эти слова.

  А Злому было откровенно скучно. Да, у него, как говорится, пули свистели над головой, но он сидел в бронированном слонике, прошибить который местные хлипкие стволы не смогли бы в любом случае. Не за этим он ехал в Гагарин, ой, не за этим... Ярость и боль, поселившиеся у него в душе после возвращения из Смоленска требовали выхода, причем, как можно скорее.

  Колонна проскочила мимо гаубицы – памятника, и въехала на высокий мост нависающий над железной дорогой. В машине сильно затрясло: дорога тут была просто отвратительная, и на конец света это никак нельзя было списать – она явно была такой и ранее. С противоположной стороны мчались две машины, с Гагаринскими бойцами. Они остановились так, чтобы перегородить выезд с моста, а сами попрятались за корпуса своих автомобилей, и открыли огонь из охотничьих пукалок, никого, по счастью, не зацепив. Этот хлипкий заслон колонна преодолела просто играючи – о каком сопротивлении вообще может идти речь, когда против шести калек на двух легковушках – пятьдесят рыл с автоматами и БТР?

  Слева, со стороны западного въезда, также послышалась стрельба, но после длинной пулеметной очереди быстро стихла – очевидно, вторая группа также справилась со своей работой.

  Гагарин уже практически пал. По-крайней мере, у Злого сложилось стойкое ощущение, что они перестреляли всех его защитников. Город был пуст – даже в тех домах, которые Злой отметил на карте, как жилые, абсолютно никого не было. Очевидно, люди просто сбежали, заслышав выстрелы и поняв, что Гагаринской армии в этом столкновении ловить нечего. Продвигались быстро, но не торопясь и внимательно осматриваясь. Больше из защитников города никто не показывался, и до точки рандеву оба отряда добрались без проблем, так и не встретив на своём пути никакого сопротивления.

  В администрации обнаружились первые признаки жизни. Окна первого этажа были забаррикадированы, а с третьего и крыши кто-то пытался стрелять и матерно кричал. На первый взгляд, там засело человек десять, но внутри вполне могло оказаться и больше народу. Группы остановились на безопасном расстоянии от здания.

  – Короче, давайте так! – сказал Виктор, подкативший на штабной машине к своим, и высунувшись из люка, – Вторая группа и резерв – ищите жителей, они не должны далеко уйти. Первая группа, на вас штурм здания! Злой, организовывай! – крикнул он, после чего захлопнул люк, и укатил вместе со второй группой.

  Злой вылез из машины и размял замлевшие от долгого сидения конечности.

  – Ну что, орлы-соколы, добровольцы есть?...

  Я, тащкамдир! – поднял руку Русак, – Да и ребята не против.

  Ребята тут же согласно закивали.

  Набрав себе тридцать человек, Злой отобрал у оставшихся все гранаты, а у кого-то еще и каски с броней – штурмовиков надо было экипировать по полной программе.

  – Дайте-ка мне матюгальник! Надо совесть очистить... Ага, спасибо. ЗАЩИТНИКИ ГОРОДА! – гаркнул Злой, – МЫ ДАЕМ ВАМ ПЯТЬ МИНУТ НА РАЗДУМЬЯ. МЫ НЕ ХОТИМ КРОВОПРОЛИТИЯ. СДАЙТЕСЬ И ВЫДАЙТЕ КОМАНДИРОВ, И ТОГДА НИКТО НЕ ПОСТРАДАЕТ! ВЫХОДИТЕ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ, И МЫ НЕ БУДЕМ СТРЕЛЯТЬ! ВРЕМЯ ПОШЛО! – Злой отложил мегафон, надел шлем, передернул затвор автомата и принялся объяснять подчиненным ,чего он от них хочет.

  – БТР и "тигр" поедут прямо ко входу, мы будем прятаться за ними и внутри них. Стрелок бэтэра пусть расстреляет нам входную дверь, я уверен, что она забаррикадирована. И пройдись несколько раз по окнам, чтоб внутри не скучали. Держимся вместе, не отстаем и не тупим, не забываем постреливать по окнам, чтобы те козлы даже высунуться не могли. Дымы есть?

  – Так точно! – один из бойцов протянул Злому две шашки.

  – Да мне не надо. Еще у кого есть?...

  На весь отряд набралось около десятка шашек.

  – Как пользоваться все понимают? Никого учить не надо? Значит, двигаться будем под прикрытием дыма. И не ссыте, золотые мои, всё будет просто ого-го.

  Воины заулыбались.

  – Сколько там времени? – спросил Злой.

  – Тридцать секунд осталось.

  – Ну хорошо, тогда ждём и двигаем. Коробки, стройтесь! Кому надо – лезьте внутрь, потом шанса не будет.

  Злой сам забрался на пассажирское сиденье "Тигра", дабы доехать до входа со всем возможным комфортом.

  – Эх, покуражимся! – подмигнул он водителю, – Пошли!

  Машины тронулись с места, БТР дал пристрелочную очередь по дверям, бойцы бросили вдаль первые две дымовые шашки, которые тут же заслонили площадь перед администрацией серым вонючим дымом.

  Техника двигалась не торопясь, из здания послышались первые выстрелы, улетевшие полностью в "молоко".

  – Не отставать! – кричал Злой приоткрывший окно, – Давайте еще дымы! Живее!

  Первая пуля попала в лобовое стекло "тигра", но Злой даже глазом не моргнул. Обстрел со стороны здания становился все интенсивнее, но стих, когда БТР дал очередь по окнам. Бойцы тоже не отставали – они, несмотря на дым, заметили, откуда по ним стреляют, и прижимали защитников огнем.

  Добрались до входа.

  – Берегись огня сверху! Под козырек, живо! – проорал Злой, и его бойцы грамотно, продолжая прикрывать друг друга, перебежали, спасаясь от огня из окон.

  БТР повернулся боком, двустворчатыми дверями в сторону администрации, и из него тут же выскочили семеро бойцов. Отделение Злого также покинуло свою машину. Злой подскочил к двери, которая после обстрела держалась на соплях, и сходу забросил внутрь пару гранат. Дождался взрыва, включил фонарь на цевье, и первым ворвался внутрь.

  Его захлестывал боевой азарт и жажда крови. В голове была одна мысль: "Убивать! Убивать! Убивать!", сердце заходилось от поступавшего в кровь адреналина. Он открыл огонь сразу же, как вбежал в холл – не целясь, по теням. Бойцы ,поспешившие за ним с криками "Ура!" и отчаянным матом, вытягивались в линию вдоль стен, так, чтобы заполнить все пространство комнаты, и тоже стреляли – вперед, в темноту.

  Первый этаж был пуст и мертв, проблемы начались лишь на лестнице. Злой был на все сто процентов уверен, что уж ее-то точно держат под контролем – так оно и оказалось: стоило лишь высунуть ствол, как по нему тут же кто-то выпалил.

  – Прикрывай!!! – гаркнул Злой, и высунув автомат на лестницу, дал длинную очередь. Один из его бойцов выбежал вперед, присел на колено, и поднял автомат, но выстрелить не успел – заряд дроби в грудь опрокинул его навзничь. Осталось только догадываться, жив он или нет.

  – А-а-а-ргх!!! – Злой зарычал, вырвал дымовую шашку из подсумка и метнул на лестницу.

  – Не дышать! – крикнул он остальным бойцам.

  Защитники сделали верные выводы, и тут же принялись стрелять в дым, ожидая прорыва, но Злой и не думал прорываться – вместо этого он забросил на второй этаж одну за другой две осколочные гранаты. Там кто-то сдавленно вскрикнул, и послышался топот ног. От раздавшихся рядом взрывов Злого слегка контузило, но это не помешало ему, даже несмотря на тяжесть бронежилета, в два прыжка запрыгнуть на второй этаж, и увлечь за собой остальных бойцов...

  Зачистка продолжалась еще десять минут, и была жесткой и кровавой. Защитников, как и думал Злой, оказалось больше десяти – двадцать человек. Обычные на вид мужики, даже не в камуфляже, вооруженные ружьями и карабинами. Вяземские солдаты на их фоне выглядели настоящими спецназовцами.

  – Видать, остались тут, чтоб уход остальных прикрыть. Каз-злы. – сплюнул Русак.

  Бойца, подстреленного на лестнице, поднимали на ноги и вели к машине – дробь не смогла пробить бронежилет, зато сломала ключицу, и оставила огромную гематому. Виктору передали по рации, что зачистка администрации окончена, а тот, в свою очередь, сказал, что нашел местных жителей, и скоро пригонит их на площадь.

  – Вот это уже дело! – обрадовался Русак, – Трофеи – это хорошо.

  Злой снял шлем и спустился по ступенькам с крыльца администрации, подставляя лицо моросящему дождю. Ему было хорошо. Ярость отступила, и боль вместе с ней. Можно было жить и радоваться.

  – Как мы им, а? – улыбаясь спросил он у бойцов и те в ответ радостно загалдели, мол, мы да, мы лучше всех.

  Вдали послышался рев нескольких моторов, и вскоре показалась колонна с пленными. Их было, как и предполагал Злой, человек двести – в-основном, женщины, но были и мужики – их вели со связанными за спиной руками, на лицах у некоторых красовались грандиозные "фонари". Вяземские солдаты выстроились в цепи по обе стороны от колонны, и, время от времени, гавкали на пленных не хуже овчарок.

  – Быстрее! Шевелись!

  – Тебе что, особое приглашение надо??! Прикладом ускорить?...

  Пленных выстроили на площади и окружили кольцом солдатат. Виктор взобрался на БТР и взял в руки мегафон.

  – С СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ, – начал он с пафосом, – ВЫ И ВАШ ГОРОД СТАНЕТЕ ЧАСТЬЮ НОВОЙ РОССИИ! ВАШИ БЫВШИЕ ЛИДЕРЫ БЫЛИ ПРЕСТУПНИКАМИ, И СЕЙЧАС ОНИ МЕРТВЫ. НЕ МЫ ХОТЕЛИ ЭТОЙ ВОЙНЫ, ЕЕ РАЗВЯЗАЛИ ВАШИ РУКОВОДИТЕЛИ, НАПАВ НА НАШ БЛОКПОСТ! ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ НЕ ОСТАНУТСЯ БЕЗНАКАЗАННЫМИ, И НА ВАС, КАК НА МОЛЧАЛИВО ПОДДЕРЖАВШИХ ЭТО РЕШЕНИЕ, ПАДЕТ ЧАСТЬ ВИНЫ! – этот пассаж особенно напугал пленных, они испуганно переглядывались, кто-то зарыдал в голос. Мужики стояли и мрачно зыркали по сторонам.

  – С СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ ВЫ ПЕРЕХОДИТЕ В ПОДЧИНЕНИЕ ВЯЗЕМСКИХ ВЛАСТЕЙ. ОБЪЯСНЯЮ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ. У ВАС БУДЕТ РАСКВАРТИРОВАН ВЯЗЕМСКИЙ ГАРНИЗОН ЧИСЛЕННОСТЬЮ ТРИДЦАТЬ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ВЫ БУДЕТЕ ОБЯЗАНЫ СОДЕРЖАТЬ. ВЫ БУДЕТЕ ОБЯЗАНЫ ПЛАТИТЬ И ОТПРАВЛЯТЬ В ВЯЗЬМУ ПРОДУКТОВЫЙ НАЛОГ-ДЕСЯТИНУ. А ТАКЖЕ! – перешел Виктор к самому отвратительному для Злого условию, – МЫ ЗАБЕРЕМ В ВЯЗЬМУ ТРИДЦАТЬ ЧЕЛОВЕК В КАЧЕСТВЕ ЗАЛОЖНИКОВ! С НИМИ ВСЕ БУДЕТ В ПОРЯДКЕ, ЕСЛИ ВЫ БУДЕТЕ ИСПРАВНО ПЛАТИТЬ ДЕСЯТИНУ, И ПОДЧИНЯТЬСЯ ВЯЗЕМСКОМУ РУКОВОДСТВУ!

  Женщины завыли, мужики тоже не остались в стороне.

  – А сами мы как жить будем? Если еще и налог платить??! – кричал здоровый бородач в красно рубашке в шотландскую клетку, – Голодом нас заморить хотите??!

  – ТИХО!!! – гаркнул Виктор так, что у присутствующих заложило уши. Пленные замолкли и затравленно смотрели на своего нового хозяина.

  – АЛЬТЕНАТИВА ТОЛЬКО ОДНА – СМЕРТЬ. ОТКАЖЕТЕСЬ ПЛАТИТЬ – СМЕРТЬ. ОТКАЖЕТЕСЬ ПРИНЯТЬ ГАРНИЗОН И СОДЕРЖАТЬ ЕГО – СМЕРТЬ. ОТКАЖЕТЕСЬ ОТДАТЬ ЗАЛОЖНИКОВ – СМЕРТЬ. – люди переваривали услышанное и опускали головы все ниже и ниже.

  Видевший всё это Злой поменялся в лице. От хорошего настроения, и остатков боевого азарта не осталось и следа. Он смотрел на происходящее и понимал, что сочувствует этим людям. Мокрые, жалкие, напуганные... Казалось бы, он не должен испытывать к Гагаринским теплых чувств, хотя бы потому, что они его ограбили, гнались за ним, стреляли, да и просто допустили, что ими управлял такой урод, как Барон, но... Злой не мог заставить себя их ненавидеть, хотя очень этого и хотел. Он чувствовал, что ненависть к ним была бы сейчас более уместна.

  – МЫ МОЖЕМ ПЕРЕСТРЕЛЯТЬ ВАС ПРЯМО СЕЙЧАС, НО НАМ ЭТОГО НЕ НУЖНО. МЫ НЕ ЗВЕРИ, МЫ ХОТИМ БЛАГА ДЛЯ ВСЕХ.

  Умник дал знак, и бойцы откинули тент одного из Уралов.

  – ЕСЛИ СОГЛАСНЫ, ТО СЕГОДНЯ МЫ УВЕЗЕМ ОТСЮДА ПОЛНЫЙ КУЗОВ ПРОДУКТОВ. ТАЩИТЕ ВСЕ, ЧТО ЕСТЬ. ЗАЛОЖНИКОВ МЫ ВЫБЕРЕМ САМИ.

  Из шеренги пленных сделал шаг вперед тот самый бородач в красной рубашке.

  – Да пошли вы на хрен!!! Стреляйте! Все одно зимой с голоду подыхать из-за ваших налогов! Нам и так жрать нечего, а тут вы еще! И в Вязьму я к вам не поеду, это ж рабство! Провалитесь вы к черту!!!

  – УСПОКОЙСЯ!

  Народ на площади разволновался. Пустые лица загорались, в глазах медленно, но неуклонно появилась решимость, перераставшая в ненависть к захватчикам, которые, как ни крути, а пришли с огнем и мечом, хоть и говорят, будто хотят блага.

  – Бей их, ребята!!! – заорал бородач, и в тот же миг упал, простреленный.

  Однако, его смерть не остановила остальных. Мужики бросались на вяземских солдат, и даже со связанными руками пытались перегрызть им глотки, женщины разъяренными фуриями вцеплялись в оружие. Солдаты запаниковали и открыли огонь. Кому-то из пленных удалось выхватить из рук зазевавшегося солдата оружие, и открыть огонь по оцеплению. Очередь просвистела над головой Виктора, и тот рухнул на броню, обхватив голову руками и крича.

  Гагаринцы гибли десятками, но все равно с упорством обреченных лезли вперед, на пули. Вяземская армия едва не дрогнула, но чуда все-таки не произошло. Пули и приклады сделали свое дело. По брусчатке струилась кровь, смешиваясь с дождевой водой в лужах, да вповалку валялись распластавшиеся тела, изуродованные пулями – вот и весь результат. Тех, кто оставался на ногах, валили на землю прикладами, не жалея сил. Особенно в этом плане усердствовали дебилы, которым жалость была незнакома по определению. Злой наблюдал за тем, как один из них, с абсолютно бесстрастным лицом и неживыми глазами размозжил прикладом голову девушке, пытавшейся встать на ноги, и у него кровь стыла в жилах.

  – Ах вы!!! – орал бледный от пережитого ужаса Виктор, забывший про мегафон, – Ну, раз так! Взводные, ко мне!!!

  Злой порысил к командному БТР вместе с тремя другими командирами.

  – Короче, Христос сказал привезти в Гагарин тридцать человек, мы ему привезем тридцать! Остальных – в расход.

  – Что-о??! – Злой был шокирован этим приказом.

  – А ты что, предателей этих жалеть хочешь??! – накинулся на него Виктор, – Забыл, как они тебя ограбили и чуть не убили??! – во взгляде Вяземского министра обороны читалось откровенное бешенство, – Или ты хочешь поговорить с ранеными ребятами, которые на блокпосту были, когда эти мрази стрелять начали??? Они ж, уроды хитрые, под белым флагом подошли! Ах да, ты же этого не знаешь, ты же у нас бухал и страдал! – сплюнул на асфальт Виктор.

  – У тебя нет права...

  – Христос!... Дал мне все права!!! И ты должен не строить из себя целку, а выполнять приказ вышестоящего командира!!!...

  Злой стоял, как провинившийся школьник, и не мог понять, как ему поступить, и что сказать.

  – Кого оставляем? – прервал немую сцену Кащей, который в этой операции взял на себя роль командира второй группы.

  – Да мне по хрену! Хоть жребий кидайте! Только сперва выведайте, где у них склады, и вывезите всё до последней пачки макарон! Выполнять!– процедил Виктор сквозь зубы, бросив на проштрафившегося комвзвода презрительный взгляд.

  Злой был не в силах отдать своим людям подобный приказ. Он заперся в джипе, и смотрел, смотрел, смотрел на происходящее... Запылали первые дома, прозвучали первые выстрелы. Роль палачей возложили на дебилов – им было все равно, в кого стрелять. Очередную патрию людей выстраивали на площади в линию, монотонно звучали команды "Товьсь! Цельсь! Пли!", произносимые скучающим голосом, и после дружного залпа вся шеренга падала лицом на асфальт с раскроенными черепами. Мужчин просто расстреливали, а кричащих нечеловеческим голосом девушек предварительно затаскивали в кузов Урала, "на попробовать". Тех, кто прошёл проверку солдатнёй, и соответствовал каким-то критериям, оставляли в живых, тех, кому повезло меньше – вытаскивали из машины и волокли на расстрел. Женщины не могли стоять, плакали навзрыд, их одежда была разорванав в клочья, а по голым бёдрам стекала кровь, но дебилов-стрелков это не останавливало. Бросить на землю, и пулю в голову вне очереди – вот и вся недолга.

  Злой вцепился побелевшими пальцами в руль, и повторял сам себе "Это враги, это враги, это враги, это враги...", вспоминал, как его пинали ногами, как смеялись Бароновские шлюхи, когда его, ограбленного и униженного, запихивали в машину, но ничего не помогало. Таким вещам не было оправдания, как сильно Злой ни пытался его найти. Он жил в Вязьме, видел этих ребят в мирной жизни, знал, что они – хорошие, веселые и дружные парни, но сейчас, наблюдая за тем, что они творили, Злой испытывал ни с чем несравнимое желание выйти из машины с автоматом в руках, и расстрелять их...

  "Господи, ну и урод же я..."

  Кровавая вакханалия закончилась под вечер. Половина Гагарина была сожжена, из двухсот человек населения осталось всего тридцать – десять мужиков, которым предстояло занять место батраков, и двадцать девушек, которых в Вязьме особенно ждали. На город опустилась темнота, дождь усилился. Дебилы устали от стрельбы, на площади громоздилась огромная куча тел, которая, в свете огненного зарева, выглядела, как ожившая картина Босха.

  "Это враги, это враги, это враги..."

  – Да, пусть это враги, – прошептал, наконец, Злой, – Но у нас нет никакого права быть еще хуже, чем они...

  Да, бандиты из Гагарина стреляли, но то, что делают сейчас милые и добрые Вяземские ребята – хуже бандитизма. Они ведут себя как эсэсовцы на завоеванной земле.

  "Что же мы творим?": подумал Злой, уткнулся лбом в руль, и закрыл глаза.

  17.

  По возвращении из Гагарина, Злой пошел в сарай, достал оттуда ящик с алкоголем и снова напился. В хлам, в дрова, до беспамятства. Эта ночь полностью выпала у Злого из жизни, а с утра за ним пришли. Двое солдат постучались к нему в дом и сказали, что Злого немедленно хочет видеть Христос, а значит, нужно было быстро одеваться, приводить себя в порядок, и мчаться на прием к вяземскому князю.

  – Ты что, снова решил в запой уйти? – набросился Христос, едва Злой переступил порог. Приветствие было опущено за ненадобностью.

  – Нет. – мотнул головой гость.

  – А что тогда? Что с тобой происходит?

  – Со мной – ничего. Христос, слушай, ты не видел, что Виктор со своими там устроили, это...

  – А то, что ТЫ там устроил – это почти предательство! – отчеканил Христос, вставая из-за стола и опираясь кулаками о столешницу. Он был не на шутку разъярен, видно, сидел и накручивал себя с тех пор, как ему настучали о неподобающем поведении взводного, – Ты отказался выполнять приказ в боевой обстановке! В иные времена за такое стреляли! Что мне теперь прикажешь с тобой делать, к стенке поставить?...

  – Христос, подожди... – Злой чувствовал слабость и обиду от того, что его не слушали, – Там перерезали почти всех, город сожгли...

  – И правильно сделали! – рявкнул Христос, выходя из-за стола и начиная бродить по кабинету, – Такое поведение не должно было оставаться безнаказанным! Они накинулись на наших людей, едва не пристрелили Виктора... Я вообще не могу понять. В чем дело, Злой, а? Это же враги! Они напали на твоих людей, которых ты воспитывал, с которыми ты дружил. Что им надо было сделать, отдать себя на растерзание толпе? Или оставить город в покое для того, чтобы у них появился новый начальник, и снова напал на нас? Ты вообще думал об этом?...

  Злой стоял, опустив голову, и подыскивая себе оправдания, которые никак не хотели появляться в голове – там была лишь пелена обиды и стыда. Вяземский князь отчитывал своего генерала как провинившегося школьника, и Злой ничего не мог этому противопоставить – хотя бы потому, что сам почувствовал себя в корне неправым. Действительно, делать вяземским солдатам было нечего, на них напали, и они ответили. Умиротворили. С точки зрения логики, они имели полное право сделать то, что сделали – обезопасили границы своего родного города, ответили на нападение, уничтожили враждебное поселение, которое явно не испытывало к Вязьме и ее жителям никаких теплых чувств. Но это только с точки зрения логики...

  – Что мне теперь с тобой делать?... – повторил свой вопрос Христос, – Я не могу оставить тебя на должности комвзвода, понимаешь? Мне такие генералы, которые не подчиняются приказам, нахрен не нужны. И если я тебя оставлю, другие решат, что можно поступать также. Армия без дисциплины – не армия, а банда.

  – Увольняй. – махнул рукой Злой, – Я и сам теперь не смогу...

  – Ну хорошо. – сказал Христос, и добавил уже мягче, – Ты облегчил моё решение. Сам понимаешь, у меня просто нет выбора... Ты хороший мужик, но тут почему-то дал слабину. Я этого не могу понять.

  – Прости... – пробормотал Злой и вышел, услышав в спину:

  – На биржу труда зайди. Там тебе подыщут занятие.

  Не став тянуть кота за хвост, опальный командир сразу же направился туда, куда сказал Христос. Благо, громкое название "Биржа труда", скрывало за собой небольшой кабинет на первом этаже, в котором сидела хрупкая с виду девушка со стальными серыми глазами.

  – Здравствуйте. – уволенный командир постучался, и просунул голову в кабинет, – Можно?

  – О, Злой! Надо же, какие люди! Заходи. – девушка знала его, а вот Злой ее – нет, и поэтому он почувствовал себя очень неловко, – Садись. С чем пришел?

  В кабинете стояло множество горшков с цветами, а в шкафах у стен – папки с написанными от руки на корешках кличками жителей Вязьмы.

  "Личные дела": подумал Злой, а вслух спросил: – Работа есть?

  – Остроумно. – кивнула девушка, – Даже очень.

  – Я серьезно.

  – Я тоже серьезно. Работы – хоть отбавляй. Чего ты хочешь?

  Злой не знал, о чем прямо и заявил.

  – Ну, сперва расскажи, чем ты уже занимался. От этого и будем плясать.

  – Я сперва тренировал солдат, потом командовал ими. Разгребал колонну, там, на севере, собирал всякое армейское барахло, потом отвечал за его хранение и учет. Реквизировал необходимое для нужд армии. Сапог я, короче. Всё, что умею, так или иначе связано с армией. – застенчиво улыбнулся Злой.

  – Ах, какие мы скромные. – съязвил главный вяземский кадровик, – "Я старый солдат, я не знаю слов любви"... Знаешь... – девушка встала и прошла мимо Злого к шкафу, продемонстрировав ему стройные ноги, – Есть кое-что для тебя. Пойдешь десятником?

  – Кем?... – не понял Злой.

  – Руководитель десяти рабочих. Что-то типа бригадира. Будешь их гонять, чтоб баклуши не били, следить за выполнением плана...

  – А чем именно придется заниматься?

  – Ну, насколько мне известно, сейчас урожай уже собран, и на полях делать нечего. Скорее всего, пойдете на лесоповал, дрова заготавливать на зиму. Интересует? Просто смотри сам, больше должностей руководящих нет, остались только всякие разнорабочие...

  – Интересует. – кивнул Злой, – Когда приступать, куда приходить?

  – Давай я тебе тут напишу... – девушка снова села за стол, достала из ящика стола лист бумаги, и, написав адрес, передала его Злому, – Удачи. Если что, обращайся.

  – Спасибо. – благодарно оскалился Злой.

  "Десятнику" предстояло управлять чернорабочими из Сафоново. Если называть вещи своими именами – рабами. Люди были забитыми и измученными – эксплуатировали их нещадно, кормили отвратительно, и держали в сарае, хотя пустых домов было завались. С первого взгляда становилось понятно, почему – жители Вязьмы их ненавидели, презирали и считали во всём обязанными.

  Как и говорила девушка-кадровик, десяток Злого отправили в лес, на заготовку дров. В здании школы теперь предполагалось разместить не всех Вязьмичей, а только дебилов и иногородних рабов, поэтому древесины на обогрев нескольких сотен домов требовалось очень много. Понеслась череда коротких серых дождливых дней, полных непролазной грязи, стучащих топоров и разгонов у вышестоящего начальства. Работали с раннего утра до позднего вечера, пока не начинало темнеть. Злой ужасно не высыпался, и со временем стал, как и остальные десятники, срываться на подчиненных, которым и без того приходилось несладко. Планы Христос и его министры спускали просто нереальные, и за малейшее несоответствие нещадно драли.

  В один из таких вечеров Злой и еще два десятника – худой и жилистый Ликёр, проспиртованный до невозможности, и Насос – огромный мужик из Сафоново, выбившийся в начальники благодаря нечеловеческой жестокости, сидели и пили припасенный заранее самогон. Они только что получили по первое число за невыполненный план, и настроение было ужасным. Пили в доме у Ликёра, рабы из его десятка обитали в сарае рядом. Под потолком витал сизый сигаретный дым, скрывавший желтый потолок и скрывавший серой пеленой убогую мебель. В качестве освещения использовали уже не свечи, которые в городе очень быстро закончились, а тонкую лучину, почти не дававшую света. Стол был застелен драной и пожелтевшей от времени газетой, на которой лежал огромный кусок сала и черный каравай, экспроприированный в булочной.

  – Вот хошь верь, а хошь нет – я бы ему по морде так и настучал. – злобно говорил Насос, блестя пьяными маленькими поросячьими глазками, – "Планы не выполнены, что вы о себе думаете? Мы вам пайку урежем!" Тьфу, сволота! – надсмотрщик сплюнул на заросший грязью пол.

  – Ага. – поддакнул Ликер, затягиваясь сигаретой, – Он же нам специально планы такие ставит, чтобы было на кого свалить. Мол, это не я плохой, а десятники не работают, народ не гоняют. Урод, блин... – они говорили про одного из Вяземских "министров", их прямого начальника. Тот вовсе не был сволочью, и планы составлял вполне выполнимые, но это если брать в расчет то, что работать будут крепкие люди, а не измученные рабы.

  – Вот-вот! Десятники! А причем тут мы, если эти свиньи работать не хотят? Им дай волю, весь день в сараях своих валяться будут. Пороть их надо!

  – Вот! И я о том же! – аж вспыхнул Ликёр, задетый за живое, – Я их луплю уже сколько времени а всё равно. Ненавижу, уродов. Вот ты, Насос, нормальный же мужик, с понятием, хоть и Сафоновский! А эти...

  – Ага... – важно кивнул десятник, довольный тем, что его считают своим, – Слышь, Злой, а твои как?

  – Мои?... – очнувшись, переспросил тот, – Ну... Как у всех. Тоже ленивые, как скоты. Я к ним сперва по-человечески, а они слабину почуяли, и филонить начали. Ты ж помнишь, какие у меня показатели были.

  – Помню! – кивнул Ликёр, – Хреновые показатели. Хуже всех.

  – А ты их бил бы! – кровожадным тоном вставил свои пять копеек Насос, – Я своих бью! И они у меня ой как работают...

  – Бью теперь, куда деваться-то?... Но я же по-хорошему хотел... – попытался оправдаться Злой, но этим только вызвал приступ смеха у своих коллег.

  – Да мы и сами пытались по-хорошему! – участливо сказал Ликёр, – Да вот только не получается. Они ничего не хотят, им ничего не надо. Плохо им, видите ли. А нам хорошо?... Да кому сейчас вообще хорошо?... Эх-х... – горько вздохнул он, и, подняв граненый стакан с мутной жижей провозгласил тост, – За то, чтоб всё наладилось, мужики!

  – Отличный тост! – рявкнул Насос, и впечатал свой стакан в стакан Ликёра так, что чуть оба не расколотил.

  – Тише ты! Ишь, сильный нашёлся!

  – Да ладно, не разбил же... Будем!

  Самогон обжег Злому горло, и оставил во рту отвратительный сивушный привкус. Завтра будет ужасно болеть голова, придется снова сидеть на пеньке, слушать отдающийся в мозгах осточертевший стук топоров, и ненавидеть весь мир.

  – Слушай, Ликёр! – подал голос Насос, – А ты сильно от плана отстаешь?

  – Еще как... А мне ещё и подняли показатели. Хрен его знает, как я буду их выполнять.

  – А давай мы твоих поучим, а?... – мелкие мутные глазки Насоса на его огромном свином рыле загорелись злостью. Он был уже пьян, и хотел кого-нибудь избить. Такое часто бывало.