Текст книги "Заново, с новыми силами (СИ)"

Автор книги: Юрий Силоч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

  Когда он закончил, уже темнело.

  Со стороны собора послышался звон колоколов, и Злой поспешил туда – на людей посмотреть и себя показать. Машину оставил на дороге, а сам поднялся по высоченной лестнице к дверям собора.

  Издалека каменная громадина Злому не понравилась, и вблизи это впечатление никуда не пропало. Возможно, ему просто не нравились религиозные сооружения. Собор был огромен и асимметричен. Его стены были частично выкрашены той же самой бирюзовой краской, что и танк на въезде в город. Собор нависал, подавлял своим величием, и показывал людскую ничтожность перед лицом бога. Злой встал рядом с входом, и принялся ждать людей, стягивающихся на вечернюю службу. Они шли к храму, потупив взоры, молча поднимались по ступеням, и входили в двери, не глядя на Злого, который с надеждой всматривался в лица, надеясь увидеть ту, ради которой приехал.

  Небо на западе озарилось красным. Солнце садилось, окрашивая мир во все закатные оттенки, от оранжевого до багрового и лилового, а люди все шли и шли мимо, как призраки – серые, безмолвные, изможденные. С каждым прошедшим мимо человеком в Злом умирала маленькая частичка надежды. Каждая девушка, непохожая на образ из его видения, как будто подтачивала его сердечную мышцу. Злой и подумать не мог, что вот так стоять и всматриваться в идущих мимо людей может быть так невыносимо больно.

  Еще, еще, еще... Цепочка людей двигалась невыносимо медленно. Никого даже отдаленно похожего.

  Последние пять человек поднялись по лестнице, и торопливо прошли внутрь, в собор, где уже началась служба.

  Солнце окончательно скрылось за горизонтом, красные краски пропали, поднялись выше в небо, отступили на облака, уступив землю сине-серым оттенкам ночных теней.

  Злой обессиленно сел на землю возле входа в храм и закрыл лицо ладонями. Не пришла. Видимо, здесь ее нет, и, что самое обидное, Злой так ничего и не вспомнил – ни имени, ни адреса, ни даже подробностей того, как она выглядит. Разумеется, оставались те мелкие поселения, по которым разбежались жители Смоленска, но там искать ее можно было до скончания веков.

  Руки дрожали.

  Злой поднялся и вошел в собор, где зычный мужской голос о чем-то очень убедительно вещал.

  Внутри было ужасно душно и пахло какими-то благовониями. Загадочная полутьма. Горели десятки свечей, дававших красивые теплые и уютные блики на сусальном золоте внутреннего убранства. На чем-то вроде помоста, расположенном справа, стоял в полный рост высоченный детина с непокрытой головой и всклокоченной бородищей. Он был одет в черную рясу, на которой висел огромный золотой крест.

  Он плёл что-то про свершившийся конец света. "Вполне ожидаемо": безэмоционально заметил про себя Злой. Люди слушали его, время от времени крестились, а священник всё расходился и расходился. Он кричал со своей трибуны о том, что все грешники уже в аду, а люди, оставшиеся на земле проходят таким образом очищение от грехов, и, чем скорее всё искупят, тем быстрее настанет для них царствие небесное.

  "Каждый ищет спасение по-разному": подумал Злой, "Но каждый их них, пытаясь не сойти с ума, просто берет и бросается в объятия другого безумия. Того, которое ему ближе и удобнее".

  По команде самозваного священника люди обнажились до пояса, а тот достал откуда-то длинный кнут. Паства выстроилась в очередь, и покорно подходила для получения удара. Спины их были изуродованы шрамами, многие из которых кровоточили.

  Злой не стал дожидаться конца представления – всё было и так ясно.

  Он медленно спустился по ступеням, сел в машину, устало вздохнул, завел двигатель, и направился обратно на трассу. В Смоленске ему больше было нечего делать.

  15.

  Вместо обещанной недели, Злой вернулся в Вязьму через две с половиной, и запил по-черному.

  На обратном пути он взломал магазин на трассе, выгреб из него весь алкоголь, который нашел, а по приезде заперся дома, и ушел в алкогольную нирвану.

  Две недели он колесил по Смоленскому району, искал общины разбежавшихся из города людей, говорил с ними, высматривал. Его дважды чуть не пристрелили какие-то одичавшие придурки, он остался полностью без еды и воды, зарос грязью, отпустил бородку, истратил почти весь запас топлива – и всё впустую. Среди выживших её точно не было.

  Пьяные ночи и похмельные утра мчались друг за другом, сливаясь в сплошную череду невыносимой головной и сердечной боли. Количество пустых бутылок возле дивана неуклонно росло, количество еды в доме катастрофически уменьшалось. Откуда-то появились гитара, на которой Злой пытался что-то наигрывать, и пел, нет, вернее, орал пьяным голосом что-то про любовь.

  Иногда к нему приходил Умник, но неясно было, сколько именно раз он наведывался в гости на самом деле, а сколько – в пьяных снах и галлюцинациях. Он пытался урезонить Злого, отбирал у него бутылки, пытался вывести из этого свинского состояния, но ничего не помогало. Оскотинившийся пациент лишь пьяно хохотал, матерился, и читал вслух стихи о любви из лежащей на прикроватной тумбочке книги.

  – Что мне теперь делать, Умник?... – хрипло говорил он со стеной, – У меня же теперь совсем ничего нет. Ни памяти, ни женщины, ни даже зацепки, где их искать. Я всё время жил тем, что доберусь до Смоленска, и там найду всё. И её, и свою память...

  "И что тогда? Тоже начал бы пить от потери смысла жизни?": отвечало видение.

  – Нет... Всё было бы по-другому. – уверенно сказал Злой, – Знаешь, я понимал, что вероятность найти её практически нулевая. Мозгами понимал, но всё равно надеялся. То, какой она виделась мне... Представь, КАК я к ней относился, если ее образ настолько сильно впечатался мне в память, что даже эта хрень не смогла ее вытравить оттуда.

  "Перестань жевать сопли": непривычно жёстко отрезал Умник, – "Ты просто рохля и нытик. Я знаю, почему ты ноешь сейчас. Ты такой же, как Христос и Волчок. Такой же, как и тот сумасшедший поп в Смоленске. А знаешь, почему?..."

  – Не тяни, говори...

  "Христос ждал спасителей из Центра. Волчок тоже, но из Америки. Смоленский поп – с небес, в лице, ни много ни мало, а бога. Они все надеялись, что всё происходящее с ними – не навсегда. Что надо всего лишь немного подождать, напрячься – и после этого всё сразу же встанет на свои места. Память вернется, люди оживут, снова появится электричество и водопровод, и можно опять погрузиться в рутинный быт цивилизованного человека. Эта женщина – из той же оперы. Ты надеялся, что, найдя её, всё станет как раньше, а теперь твои иллюзии рухнули. Ты понял, что мир останется таким же, каков он есть. И теперь тебе трудно оттого, что ты больше не можешь притворяться, будто все вокруг – игра. Виртуальная реальность, выйти из которой можно в любой момент. Как будто реальный мир где-то рядом, за стеной. Существует параллельно нам. А вот хрен тебе, понял? Не будет ни танков с красными звездами, ни звездно-полосатых флагов, ни ангелов! Всё реально, и старого мира больше нет! Ты просто идеализировал образ той женщины, вложил в нее те надежды, оправдать которые она не смогла бы по определению. И память... А что, если тебе не понравится то, что ты вспомнишь? Сильно не понравится? Что, если ты был совсем другим человеком, например, отвратительным преступником? Предателем? Убийцей? Да хоть мужиком по вызову, в конце концов! Тебе станет легче, если ты это узнаешь? Да и какое вообще значение имеет старая память в новом мире? Ты – тот, кто ты есть сейчас, Злой. И не имеет никакого значения то, кем ты был раньше".

  Постепенно в мозгах у Злого прояснилось, и Умник исчез.

  В доме было темно, свечи не горели, лишь слышалось тихое тиканье часов, да луна смотрела прямо в окно, отражаясь в пустых бутылках. Злой потянулся, было, за стаканом, но тут же одернул руку. Пить ему больше не хотелось.

  Утром, поборов страшный бодун при помощи аспирина и какой-то матери, Злой отдраил до блеска дом, выкинул мусор, и отнес остатки алкоголя в сарай – с глаз долой.

  Затем сходил в баню, как следует помылся, выбрил лицо до синевы, и отправился в администрацию – пусть помятый и неважно выглядящий, зато одетый в чистое, выглаженный, аккуратно причесанный, и благоухающий одеколоном (при помощи которого надеялся скрыть жуткий перегар).

  К Христу его пропустили без всяких преград. Тот сидел у себя в кабинете, на столе красовалась кипа бумаг, которую тот перебирал и что-то искал.

  – Привет.

  Христос поднял глаза и широко улыбнулся:

  – Какие люди! – судя по всему, тот действительно был рад его видеть, и это очень грело душу.

  – Ага... – только и смог выдавить Злой, стоящий, потупив взор. Он чувствовал себя очень глупо.

  – Значит, нагулялся... Это хорошо. Умник очень обрадуется. Чего пришел?

  – Работать хочу. – выпалил он, не раздумывая.

  – О-о! Вообще супер. Значит, экзистенциальный кризис тебя точно миновал.

  – Да я это... – начал, было, Злой, но Христос его прервал.

  – Стоп! Не оправдывайся. То, что с тобой случилось – касается только тебя. Мне наплевать, как – главное, что ты это преодолел. Чем хочешь заниматься? Вакансий целый вагон.

  – В армию хочу. Только, чур, не снабженцем.

  – Стрелять хочешь?

  – Да. – тяжело обронил Злой, – Хочу.

  Христа, похоже, это только обрадовало.

  – Хорошо. Будешь у нас взводным. Езжай в часть, там тебе Виктор всё объяснит.

  Злой собрался, было, уходить, но обернулся в дверях и спросил:

  – Слушай, когда ты понял, что Центра нет... Что ты почувствовал?

  Христос поднял глаза от бумаг и серьезно взглянул на своего визитера:

  – Страх и дезориентацию. Было еще много всего, но эти два чувства были основными. Страшно было от того, что старого мира я больше никогда не увижу, и я не знал, что с этим делать. Руки опускались, хотелось сдохнуть. Я ответил на твой вопрос?

  Злой кивнул и вышел.

  В части кипела жизнь. Виктор восполнил потери, понесенные при штурме Сафоново, и нещадно гонял как новобранцев, так и стариков, как он сказал "повышал квалификацию". Даже дебилы перестали выглядеть полными олухами, и уже что-то более-менее усвоили. Однако, это не исправило того, что в эмоциональном плане у них оставался вагон проблем, они почти не умели говорить, и в повседневной жизни соображали очень туго.

  – Это у вас не тренировка получается, а дрессировка. – сказал Злой, и Виктору сравнение очень понравилось.

  – Это да, это верно подмечено. – хохотнул он, – Но у нас просто нет времени их комплексно восстанавливать. Новая войнушка намечается.

  – С кем? – удивился Злой.

  – А с твоими старыми друзьями из Гагарина.

  – Да неужели? В последний раз, когда я там был...

  – Ага, я помню. Кстати, ты так и не рассказал, что там случилось.

  – Как-нибудь в другой раз. – поморщился Злой, не любивший вспоминать тот случай, – Так все-таки...

  – У них там какой-то новый бугор появился, на нас напасть хотел. Приехала его братва на пяти машинах. Уехала только одна. – гордо сказал Виктор, – Мы скоро к ним собираемся.

  – А чего так тянете? У нас же БТР-ы, мы их в блин раскатаем и без всяких предварительных ласк.

  – Это верно, но нам надо армию натаскивать. Опыт – штука посильнее бэтэров.

  Злой не мог с этим не согласиться. Остаток дня он принимал взвод, знакомился с бойцами, среди которых оказалась пара его бывших курсантов, со времен первого набора, и проводил занятия, а вечером отправился в библиотеку – поблагодарить Умника за то, что пытался его вытащить.

  Там он застал интересную картину.

  У Умника был гость, с которым они о чём-то беседовали, и Злой, неслышно подкравшись к двери, застал окончание разговора.

  – Отдай мне ее. Или давай обменяемся. – говорил гость, – Хороша больно. Можешь мою забрать, она тоже ничего.

  – Не, не хочу. Меня пока все устраивает.

  – Ну так, а если повысить цену? Скажем, в обмен на мою и бутылку вискаря? Литр. Как от сердца отрываю, между прочим!

  – Литр... – задумался Умник, – А вот это уже интересно. А твоя, кстати, как вообще?...

  – Горяча-а... – довольно протянул гость, – Ой, как горяча. Сам бы пользовал, да вот запала мне твоя в душу. Уж больно хороша.

  – Ладно, я подумаю. Заходи завтра.

  – Хорошо! – гость вышел, и испуганно вскрикнул, натолкнувшись в дверях на Злого. Тот оскалился, пробормотал извинения и, подождав, когда мужик покинет библиотеку, улыбнулся Умнику.

  – Привет.

  – Привет. – они пожали друг другу руки.

  – Вот, зашел спасибо сказать. За то, что пытался меня вытащить.

  – Да не стоит... У меня же ничего не получилось, ты, как я вижу, сам отошел, без моей помощи.

  – Ну, не скажи... – задумчиво протянул Злой, вспоминая свой ночной спор с галлюцинацией, – Слушай, я тут случайно ваш разговор подслушал, вы о чем вообще?

  – Да вон, о ней. – Умник равнодушно махнул рукой в угол, и Злой, посмотрев туда, заметил, что они в читальном зале не одни.

  В дальнем от двери углу хлопотала стройная темноволосая девушка – вытирала пыль с полок. Она испуганно обернулась, показав симпатичную мордашку, и тут же вернулась к своему занятию. У Злого глаза полезли из орбит.

  – В смысле?... О ней? Менять собрались?... Что-то я не пойму.

  – Да-да, о ней. Ты не застал, не знаешь. Мы ж Сафоново, получается, присоединили. У нас там теперь гарнизон, наместник, все дела. А эта девка, она Сафоновская. Там часть населения в городе оставили, а часть сюда забрали – что-то типа заложников, чтоб они не бунтовали. Вот мы их промеж собой и распределили, чтоб не кормить за просто так. Пусть трудом свою вину искупают.

  Злой даже не знал, как на это отреагировать.

  – И ты её... Да?

  – Что? – не сообразил сперва Умник, – А! Ну да. – он широко улыбнулся, – А что? А, или ты сам хочешь?

  – Нет, спасибо... – пробурчал Злой, – Слушай, что за дела? Не кажется ли тебе, что это перебор? Ну, ладно, захватили. Гарнизон, наместники, игры в империю. Но это... Это же натуральное рабство!

  – Ай, скажешь тоже... – отмахнулся Умник, – Никакое это не рабство. Нам рабочих рук не хватает и зимой жрать будет нечего, если мы этих вот предателей кормить за просто так будем.

  – Да какие они предатели?... – возмутился, было, Злой, но Умник на него чуть ли не набросился.

  – А такие! – вскрикнул он, – Страна в руинах! Людей нет! А эти сволочи вместо того, чтобы помогать ее восстанавливать в игрушки играют и американцев ждут! Это по-твоему нормально? Это по-твоему не рабство – самих себя иностранцам добровольно в плен отдавать? Да они сами себе такую судьбу хотели, вот теперь пусть и искупят! И эта шлюха пусть спасибо скажет, что ее кормят, поят и регулярно трахают вместо того, чтобы отвести вместе с остальными в овраг, и из пулемета по ним пройтись!

  Впервые Злой видел Умника в таком состоянии. Он говорил ужасные вещи, и это пугало, но, в то же время, Злой почувствовал себя неправым. Если уж Умник с его-то мозгами говорит так, то может, это Злой в чем-то ошибся? Да, действительно, в его словах была доля истины, но как-то это было не по-людски.

  – Ладно, забудем. Наверное, ты прав. – опустил голову Злой, и Умник тут же успокоился, – В баню пойдешь сегодня?

  – Конечно! Могу и ее захватить! – подмигнул он.

  – Не, давай по старинке, тесной мужской компанией. – Злой попытался улыбнуться, но получилось больше похоже на оскал.

  Умник говорил прямо при ней, как будто она и не человек вовсе, а вещь... А может, к ней и правда стоило так относиться? Может, Злой что-то упустил? Он окончательно запутался.

  Всего месяц прошел – и такие кардинальные перемены, причем, не столько в самом городе, сколько в сознании населяющих его людей. Злой чувствовал себя так, будто его заморозили сто лет назад, а сейчас вытащили из морозилки и пинком выкинули в дивный новый мир, с новой политической картой, другой моралью и измененными ценностными установками. В мир, где что-то явно пошло не так.

  Что с этим делать Злой пока не знал, но очень надеялся в самом скором времени определиться.

  Как-никак, ему предстояло жить в этом городе.

  16.

  – Короче, Злой, хватит строить из себя девственницу. – говорил Христос, – Давай уже рассказывай, что там случилось!

  Совещание вяземского генштаба было в самом разгаре. Христос опрашивал командиров и составлял план предстоящей атаки на Гагарин. Город лихорадило в преддверии войны, но люди были не напуганы, а, наоборот, горды, радостны, и уверены, что Вяземская армия всех сильней, и точно поставит зарвавшихся соседей на место.

  – Привезите нам оттуда еще девчонок! – просили, сально улыбаясь, Вяземские мужики, и солдаты им не отказывали.

  Злой огляделся, посмотрел на напряженные взгляды вокруг, и принялся рассказывать. В конце концов, он из присутствующих здесь единственный сумел побывать в Гагарине, и информация, которую он мог поведать, была бесценной, поскольку позволяла сэкономить время и ресурсы, затраченные бы в ином случае на разведку и рекогносцировку.

  Произошло всё где-то за четыре дня до того, как Злой добрался до Вязьмы.

  Он катил из Москвы, наслаждался наступающим летом, и вообще – пребывал в расслабленном состоянии. Москва лежала позади, и в сравнении с ужасом, творившимся там, все грядущие проблемы казались не стоящими внимания, и решаемыми с полпинка. В таком вот, состоянии он и добрался до Гагаринского блокпоста, что пересекал трассу "Москва-Минск" где-то за километр до непосредственно поворота на Гагарин.

  Народ на посту показался дружелюбным, но с хитрецой. На вид – бандюки бандюками. Бритые головы, кожаные куртки, "феня". И как они только выжили – с такими-то куриными мозгами? Злого пригласили попить чаю, попутно расспрашивали о том, что творится в Москве, пригласили прокатиться по городу, сказали, что его там могут без проблем заправить, только предварительно нужно будет нанести визит вежливости местному бугру – Барону.

  Тот оказался усатым кудрявым и смуглым дядькой, очень похожим на цыгана. Встретил гостеприимно. Подозрительно гостеприимно, как потом понял Злой. Отвел к себе в кабинет (он тоже занял здание администрации), накормил, велел своим людям заправить машину, узнал на каком топливе она работает. Убалтывал, предлагал выпить, и несколько раз невзначай сказал Злому, что тачка, мол, у него очень классная.

  – Так что, ты, получается, не военный?...

  – Неа. Мирный я.

  – И что, один путешествуешь?...

  – Один. – кивнул Злой.

  – Ай-яй-яй... – покачал головой изобразивший беспокойство Барон, – Опасно сейчас одному путешествовать. Даже с такой машиной...

  – Да с такой машиной ничего не страшно. – похвастался Злой.

  – Ну да, ну да... Наверное. Бронированная, да? – сощурил Барон карий глаз.

  – Конечно. Классная машина. Ладно! – сказал Злой, вставая из-за стола, – За гостеприимство, конечно, спасибо, но, сам понимаешь. Ехать пора. – улыбнулся Злой.

  – Ага... Пора. – Барон тоже поднялся, – Пойдем, провожу.

  На выходе из администрации Злого скрутили два здоровых амбала – он и пикнуть не успел.

  – Ключи! – потребовал разом помрачневший Барон.

  – Да ладно, мужики! Нормально же общались! – заверещал Злой, понявший, что его развели на гостеприимстве, как последнего идиота.

  – Ключи, я сказал! – повторил Барон, а один из его держиморд как следует прописал пленнику в печень.

  От удара аж звезды из глаз посыпались.

  После того, как Злого обыскали и отобрали ключи от "тигра", его хорошенько попинали ногами, и, под презрительное Бароново "Придурок", погрузили в машину, вывезли километров за десять от города, и вышвырнули на трассе, сказав проваливать туда, откуда пришел.

  Поскольку наступала ночь, жалеть себя было некогда. Злой утер кровавые сопли, и поплелся по трассе обратно, в сторону Москвы, надеясь отыскать хоть какой-нибудь транспорт или оружие. Уже стемнело, когда он наткнулся на белую "Волгу", съехавшую в кювет. Вытащить и завести ее возможности не было, зато в бардачке Злой нашел очень грозно выглядящий китайский нож в отвратительного качества ножнах.

  – Ну что же... Хотя бы острый...

  Идею с поиском транспорта пришлось оставить. Насколько помнил Злой, в этом месте машин почти не было, и до ближайшей колымаги пришлось бы топать очень долго, да и не факт, что ее удастся завести, поэтому Злой, не мешкая, развернулся, и побежал мелкой трусцой в сторону Гагарина, покряхтывая от боли в боку.

  Ему понадобилось почти два часа на то, чтобы преодолеть десять километров – нормального бега так и не получилось из-за болящих ребер, но это было даже к лучшему – он сэкономил силы, и дал Гагаринским охранникам время на то, чтобы расслабиться. Блокпост был отлично виден издалека. Бароновские бандюки развели костер, громко говорили, ели и, похоже, играли в карты. Подкрасться к ним сумел бы и ребенок.

  Первой жертвой стал здоровый амбал в кожаной куртке, отошедший в кусты отлить. У него, как назло, не оказалось никакого оружия, и поэтому пришлось, прикинув шансы, нападать на оставшуюся троицу в открытую. Злой снял с трупа куртку, ссутулился, спрятал нож за спину, и пошел, пряча лицо в тени, прямо к костру.

  Первый удар ножа пришелся за правое за ухо тому бандиту, что сидел к Злому спиной. Китайская сталь была хоть и дрянной, но остро отточенной. Охранники толком не успели ничего сообразить, и Злой, перескочив через труп, вонзив клинок в грудь тому, кто сидел напротив. Нож прочно застрял в его грудине, и, поэтому, на последнего бойца Злой набросился с голыми руками, и принялся душить. Тот оказался здоровым боровом, и трепыхался не меньше трех минут, попутно успев надавать тумаков Злому по ребрам.

  – Вот падла... – Злой откатился в сторону, обхватив руками бока и застонал, приходя в себя.

  В машине нашлось нормальное оружие – потрепанный и видавший виды АКСУ и "кедр", видно, принадлежавший ранее полиции. Охотничьи ружья, которые валялись на блокпосту, Злой даже не тронул: не стал размениваться на мелочи.

  Он въехал в темный город, и сразу же направился к администрации. Окна второго этажа едва светились – внутри горели свечи или керосиновая лампа, но в кромешной тьме обесточенного города этот неяркий свет казался ярким, как прожектор.

  Сидящий у входа охранник ничего не успел понять – он спал, и проснуться ему было уже не суждено. Людей в здании не было, и до апартаментов Барона Злой добрался тихо, незаметно, и не поднимая шума. Из-за двустворчатой деревянной двери слышались женские стоны. Злой тихонько повернул ручку, и застал картину, достойную быть заснятой Тинто Брассом. Гагаринский начальник развлекался с двумя юными девами на огромной кровати.

  Одна из девушек заметила Злого и завизжала. Неудивительно, ведь он был вымазан в кровище с головы до ног, и это делало его похожим больше не на человека, а на какую-нибудь сказочную нечисть. Барон резко обернулся, но было уже поздно. Ствол "Кедра" уперся ему в лоб. Девушки замолчали.

  – Что же ты, падаль, так с гостями обращаешься?... Ключи! – состроив страшную морду прошипел Злой.

  Барон поднял руки:

  – Не стреляй, брат... Слышишь, не стреляй! Ключи вон там, на тумбочке. А машина твоя у входа стоит!

  – Видел я, где она стоит. – от взгляда Злого у Барона мелко затряслись колени.

  – Не стреляй. Что хочешь забирай, только уходи! Что хочешь, только скажи!...

  – Ах, значит, что хочу... – сказал Злой, кровожадно осмотрев Барона, и приметив в углу как раз то, что было нужно – подключенный к обесточенной розетке трёхметровый удлинитель.

  Через пару минут ночную тишину Гагарина разорвал звук битого стекла.

  Злой выбежал из здания, запрыгнул в машину, завел двигатель (хоть в чем-то не обманули – полный бак залили, черти), и рванул к выезду из города. Его пытались догнать, обстреливали, выскакивали на дорогу прямо под колеса, но Злому и его чудо-броневику всё было нипочем. Он прорвался через баррикаду со стороны Вязьмы, и был таков. Утром жители Гагарина увидели, что из окна второго этажа администрации свисает длинный белый провод, на котором в петле болтается голый Барон, выпучивший глаза и высунувший посиневший язык.

  Злой закончил рассказ и обвел глазами кабинет.

  – Довольны? – спросил он у присутствующих.

  – Ага. – кивнул Христос, – Ну ты им и всыпал. Страшный ты человек, однако.

  Злой лишь пожал плечами:

  – Если меня не бесить, то я вполне себе белый и пушистый.

  – Покажи на карте, где у них блокпосты. – Христос дал Злому красный карандаш, и придвинул поближе карту, – Да и вообще, показывай всё, что успел заметить. Где люди живут, где администрация, банки, мосты, арсеналы, телефон и телеграф. – усмехнулся он.

  – Тоже мне, Ленин в октябре... – буркнул Злой и принялся отмечать кружочками замеченные им места.

  – Идеи, предложения? – спросил Христос, когда Злой закончил.

  – Да какие тут могут быть идеи... – отмахнулся он, – Там их всего человек двести – двести пятьдесят. Для начала пустим вперед БТР-ы, чтоб прорвались через баррикаду, а потом – прочесывать город. Один БТР с отрядом пехоты пустим тут – Злой показал на въезд в город со стороны Вязьмы, а второй – по мосту над железной дорогой. Наступать по этим улицам, – Злой чертил линии карандашом, – Сойдемся в районе администрации. Я уверен, что их новый князь там прячется.

  – Ну ты прям Жуков. – ухмыльнулся Виктор, оглядев разрисованную Злым карту, – А вдруг проблемы?...

  – Да какие нафиг могут быть проблемы, когда у нас три БТР?

  – Кстати, о БТР. Ты сам-то что будешь делать? "Тигр" тоже какая-никакая, а бронетехника. Плюс, твое появление их точно деморализует.

  – Еще как деморализует. – оскалился Злой, – Я сыграю роль мобильного резерва. Посажу к себе в машину бойцов, и буду ездить туда, где будут проблемы.

  – Эдак ты всю войну пропустишь. – хохотнул Виктор, – И вообще, тебе не наскучило? Всё в машине, да в машине...

  – Да как-то не до скуки было...

  – Хорошо! – хлопнул ладонью по столу Христос, – В таком случае выдвигаемся послезавтра. Умник!

  – Внимательно!

  – Помоги ребятам в боксах, осмотрите технику.

  – Слушаюсь! – шутливо откозырял он.

  – Мы им покажем кузькину мать! – потирал руки Христос, – Увидят, как на Вязьму нападать! Предатели...

  Сразу после совещания Злой умчался в часть – нужно было проверить боеготовность своего взвода и устроить бойцам зачет на знание тактики городского боя.

  – А скажите-ка, товарищ солдат: что нужно делать, если вам надо перебежать на другую сторону простреливаемой улицы?..

  – Ну... Это... Пустить дымы, товарищ инструктор.

  – Хорошо... Понял, что не газы. А еще?

  Подчиненные, как назло, всё знали, однако ставить всем отличные оценки Злой не собирался. Наоборот, он лютовал, задавал вопросы с подвохом, короче, что называется, "валил" своих подопечных. Те, к кому он сумел придраться, получили взбучку, и отправились искупать грехи на стадион.

  – Не хотите быть умными, значит, будете сильными! – кричал Злой, глядя, как его подопечные носятся по беговой дорожке, поднимая тучи пыли.

  – Так ведь, тащинструктор, размер бицепса на скорость полета пули не влияет! – крикнул кто-то в ответ задыхающимся голосом.

  – Это кто у нас там дыхание не бережет??! Барсук, ты чтоли? Вот тебе персонально еще два круга! Размер бицепса не влияет, а икроножной мышцы – очень даже. Будете у меня быстрее пуль бегать! Вот же ж собаки лесные, еще и прикалываются!

  Гонять солдат быстро наскучило, и Злой перешел к индивидуальной подгонке снаряжения каждого бойца, затем – к зачету по подтягиваниям и отжиманиям, быстрому уходу с линии огня, движению в составе колонны, и прочим тактическим премудростям. К вечеру солдаты уже не стояли на ногах, да и сам Злой изрядно замучился и едва не сорвал голос.

  – На завтра даю вам выходной, можете отправляться по домам.

  Солдаты воодушевленно прогорланили "Ура!".

  – Вернетесь в часть послезавтра в пять утра. Поедем Гагаринских давить. Всё, разойдись!

  Воины очень обрадовались известию о грядущем штурме, загомонили, говорили друг с другом, пересмеиваясь.

  – Слышь, Барсук? А ты что из Гагарина себе привезти хочешь?

  – Бабу. – ответил тот, мечтательно подняв глаза, и показал на себе, – Во-о-т, с такими сиськами!

  Стоящие рядом бойцы коротко хохотнули.

  – Да я бы тоже не отказался! – сказал кто-то.

  Слушавший это Злой кривился, но ничего не говорил – не лез со своим уставом в чужой монастырь, хотя и очень хотел.

  Ночь перед штурмом прошла спокойно. Злой был даже немного рад тому, что завтра ему предстоит пострелять по живым мишеням, и дрых, как младенец, с улыбкой на губах. Разве что снилось ему что-то мрачное и черно-белое.

  В этот раз сборы прошли без суеты. Снаряжение было роздано заранее, машины заправлены, а люди, хоть и немного, но набрались опыта. Как ни крути, а второй раз – не первый. Не было всеобщего мандража, беготни и криков. Солдаты, зевая, надевали на себя снаряжение, вставали в строй, и там негромко переговаривались с сослуживцами. Это утро вообще выдалось достаточно сонным. Рассветом пока даже не пахло, и воинскую часть освещали фары машин и кое-где запаленные факелы. На Вязьму снова опустился туман, в воздухе пахло сыростью. Было холодно, иногда дул неприятный промозглый ветер. Только сейчас Злой наконец-то осознал, что пришла осень. Из его жизни выпал целый месяц, на дворе середина сентября. Лето давно кончилось, а Злой и не заметил этого, потому что был в запое.

  – Да... Дела... – пробурчал он себе под нос.

  В шесть часов Виктор вышел из казарм и гаркнул, перекрикивая гул голосов:

  – По машинам!

  Из боксов выехали БТР-ы и грузовики, на которые тут же полез народ. Взбирались без суеты, выстроившись в очередь, не торопясь и подсаживая товарищей, передавая им в кузов оружие и рюкзаки. Люди были деловиты и спокойны. Даже и не скажешь, что это не вторая их операция – судя по настрою минимум десятая. Даже новички выглядели уверенно.

  Кстати, в этот раз не было Христа, который передал командование операцией Виктору.

  – Так! – Злой подошел к своему взводу, – Прибор и Вьетнамец, ко мне! – к нему тут же подошли командиры двух отделений, – На время операции переходите в подчинение Виктора, поедете с ним, на штабном бэтэре. Пошли! – два десятка человек с топотом умчались, – Русак! Давай вместе с остальными в мою машину. Утрамбовывайтесь как следует, мы сегодня будем пожарной командой.

  – Есть! – Русак – высокий мужик с длинными светлыми волосами, повернулся к своим и скомандовал, – Пошли!

  Расселись по машинам, выехали. В этот раз обошлось без торжественных проводов – город спал.

  Солдаты негромко переговаривались, иногда сдавленно смеясь. Злой в этот раз решил не работать извозчиком, а, заняв пассажирское сиденье, задремал. Дорога была долгой, поскольку ехали неторопливо, выслав вперед дозоры.