Текст книги "Искусство обмана. Популярная энциклопедия"

Автор книги: Юрий Щербатых

– Вы слышали, графТалейран умер!

– Гм… интересно, зачем это ему понадобилось?

Не отличалась правдивостью и наша Екатерина II. Как отмечает историк Я. Л. Барсков, один из лучших знатоков екатерининского правления, «ложь была главным орудием царицы, в своей жизни с раннего детства до глубокой старости она пользовалась этим орудием, владея им, как виртуоз. Она обманывала родителей, гувернанток, мужа, любовников, подданных, иностранцев, современников и потомков».

Вообще недаром восемнадцатое столетие было названо кем-то веком обманщиков и авантюристов. Взять хотя бы гетмана Ивана Степановича Мазепу – героя или скорее «антигероя» пушкинской «Полтавы». Как пишет о нем известный ученый Н. И. Костомаров, «…это был человек чрезвычайно лживый. Под наружным видом правдивости он был способен представиться не тем, что он был на самом деле, не только в глазах людей простодушных и легко поддающихся обману, но и пред самыми проницательными.

Мазепа

При таком-то качестве он мог прельстить Петра Великого и в продолжении многих лет заставить признавать себя человеком самым преданным русскому престолу и русскому государству. Мазепа носил постоянно на себе отпечаток того простосердечия, который лежит в характере и приемах малоруссов, показывал всегда отвращение к хитрости и коварству, часто отличался добродушною веселостью, всех любил угощать, и казалось, будто у него все сердце нараспашку; через то он располагал к откровенности своих гостей и приятелей и выведывал от них все, что ему нужно было.

Перед царем, выхваляя свою верность, он лгал на малорусский народ и особенно чернил запорожцев, советовал искоренить и разорить дотла Запорожскую Сечь, а между тем перед малоруссами охал и жаловался на суровые московские порядки, двусмысленно пугал их опасением чего-то рокового, а запорожцам сообщал тайными путями, что государь их ненавидит и уже искоренил бы их, если бы гетман не стоял за них и не укрощал царского гнева».

Кстати, перечитывая Костомарова, лишний раз убеждаешься, что ум и хитрость явно не связаны однозначно друг с другом. Можно иметь прекрасно развитые умственные способности, высокий интеллект и сообразительность и быть полным профаном в области обмана и утонченного коварства. Именно это случилось с любимцем Петра I князем Александром Даниловичем Меншиковым.

В. Суриков. Меншиков в Березове

После смерти Екатерины I Меншиков фактически стал единовластным правителем страны.

Не забывая о собственном кармане, он тем не менее продолжал дело своего усопшего патрона по укреплению могущества России. Но он позабыл главное правило большой политики: «там не может быть друзей, есть только союзники», а уж врагов – не счесть.

Излишне доверившись показной преданности воспитателя юного императора барона Остермана, Меншиков постепенно утратил контроль над малолетним Петром II. Как писал Костомаров, «…Меншиков, воспитанный в школе Петра Великого, был умен, но недостаточно проницателен: он не умел впору узнавать ловких и хитрых людей. Он доверился Остерману более, чем кому-нибудь, и не подозревал, что от этого человека более, чем от кого-нибудь, угрожала ему гибель.

Остерман сговорился с Долгорукими, отцом и сыном, и внушил им честолюбивое желание устранить Меншикова от государя, разорвать предполагаемый брак с дочерью Меншикова и свести Петра с княжною Долгорукою. Вместо того чтобы сообразно воле Меншикова понуждать молодого государя учиться, Остерман потакал его празднолюбию, склонности ко всяким развлечениям и особенно к охоте, на которую молодой государь часто ездил в окрестностях Петергофа. И Долгорукий, и тетка государя Елизавета постоянно вооружали Петра против Меншикова, представляя ему, что Меншиков зазнается и не оказывает своему государю должной почтительности».

Закончилась эта история тем, что, настроенный князьями Долгорукими против Меншикова, Петр II приказал лишить его всех богатств и званий и отправить в ссылку.

Коварный барон Остерман тем временем сделал головокружительную карьеру. То, что этот взлет был не случайным, подтверждает его поведение в другой критический момент русской истории – когда после смерти Петра II власть переходила к Анне Иоанновне. Члены Верховного совета решили воспользоваться удобным случаем и ограничить права и власть вступающей на престол императрицы, логично сообразив, что та скорее предпочтет выбрать слегка урезанную власть, чем отказ от короны. Для этого они решили составить так называемую кондицию – условия, на которых Анне предлагалась императорская корона. Фактически на основании этих условий реальными правителями страны становились знатные бояре, члены Верховного совета.

Императрица Анна Иоанновна

Осторожный Остерман, предчувствуя, что эта затея не кончится добром, попытался отказаться от участия в этой авантюре. Как пишет Костомаров, «сначала он прибегнул к прежней уловке: представлял, что он по происхождению иноземец, и по этой причине ему не под стать решать судьбы русского государства. Но министры стали его уговаривать и понуждать; он наконец согласился и стал словесно редактировать пункты кондиции, но не в виде диктовки (как его об этом просили).

Вероятно, барон Остерман в этот раз поступил так, как он поступал не раз и прежде, и после в затруднительных обстоятельствах. По известиям знавших его близко современников, он, когда нужно было, выражался так темно, что смысл речи его трудно было сразу разуметь и легко было давать ей какое угодно значение… Впоследствии Остерман подписал только один из этих документов – письмо к государыне от Верховного тайного совета, а прочих бумаг не стал подписывать: он извинялся болезнью. Все тогда понимали, что эта болезнь притворная».

Среди обманщиков рангом пониже можно отметить знаменитую авантюристку начала XX века Софью Блювштейн, она же – Сонька Золотая Ручка, совершившую за время своей «карьеры» сотни отчаянных афер. А сколько их всего было за долгую историю человечества: мошенников, обманщиков, аферистов, любителей ловить рыбку в мутной воде! Вспомним хотя бы не сходившие с экранов телевизоров и страниц газет финансовые пирамиды типа «МММ» и «РДС», присвоившие миллиарды рублей доверчивых вкладчиков и сгинувшие без следа, словно утренний туман. Где их громкие лозунги и убедительные призывы? Они исчезли, оставив после себя у обманутых граждан только горечь в душе и пустоту в кармане.

Классификация обмана

Различая обман добродетельный и обман преступный, мы подготавливаем почву для прощения людей, солгавших во благо. Но простит ли нас истина?

Ши Юй, китайский философ XI в.

Итак, мы убедились, что обман слишком вездесущ, чтобы можно было оставить его без серьезного внимания. Но возникает вопрос: можно ли его изучать, ведь он так многолик и разнообразен?

Одну из первых классификаций обмана, а точнее – ошибочного знания, дал английский философ и лорд-канцлер Фрэнсис Бэкон. В трактате «Новый органон» он предложил метод очищения разума от заблуждений, или «идолов», как он их называл.

Он различал «идолы рода» – заблуждения, связанные с самой природой человеческого разума, «идолы пещеры» – заблуждения конкретных людей, связанные с их индивидуальным жизненным опытом, «идолы площади» – ошибки, основанные на неправильном толковании слов, которыми обмениваются люди, и «идолы театра» – заблуждения, возникающие из-за неправильных научных теорий или ошибочных понятий. В свою очередь, «идолы площади» делились им на две группы – имена несуществующих вещей (например, «элемент огня» или «судьба») и имена существующих, но недостаточно четко обозначенных вещей (например, слово «влажность», которое разные люди понимают по-разному).

Интересно, что его однофамилец Роджер Бэкон, живший за три столетия до него, также говорил о четырех препятствиях на пути познания, в числе которых он упоминал неоправданное доверие к авторитету, привычку, приверженность общепринятым мнениям и боязнь признаться в собственном незнании.

Задолго до Фрэнсиса Бэкона попытку разобраться во всем многообразии обмана сделал арабский мыслитель Абд-ар-Рахман аль-Джавбари, написавший книгу «Сорванные покровы». В ней он приводит сотни случаев обмана, к которым прибегали люди при необходимости. Кроме реальных жителей Востока того времени – царей, султанов, визирей, аскетов, чиновников, купцов и лекарей, Абд-ар-Рахман описывает хитрости и мифических существ – ангелов и джиннов. В трактате, к сожалению, пока не переведенном на русский язык, он перечисляет категории людей, для которых обман стал средством к существованию.

Это цыгане, фокусники, держатели ярмарочных балаганов, демонстрирующие доверчивой публике женщин с приклеенными бородами, те, кто изображает из себя слепых или увечных в сражениях, не будучи таковыми (от них недалеко ушли нынешние московские нищие, «сшибающие» рублики в подземных переходах), и, конечно, предсказатели всех мастей.

В своей книге Абд-ар-Рахман классифицирует различные хитрости и обманы исходя из социального положения обманщиков (халифы – чиновники – купцы и т. д.), что представляется не очень удачным приемом, так как один и тот же способ обмана может использоваться в разных социальных слоях. Поэтому крупный исследователь арабской культуры Александр Игнатенко вводит свою классификацию случаев обмана, собранных им при изучении древних восточных трактатов. Он выделяет обман в чистом виде (дезинформацию), амфиболию (двусмысленность высказывания), подмену (предметов или людей), лжесвидетельство, нарушение клятвы, ложные письма (поддельные и подметные), оговор, заведомо фальшивые предсказания, притворство, провокацию и создание ложных обстоятельств.

Здесь надо отметить, что классификации обмана будут сильно различаться в зависимости от подхода, то есть от того, с какой стороны мы рассматриваем сам обман. Если мы выберем коммуникативный подход – то есть подойдем к обману как к передаче ложной информации, то сможем выделить чистую ложь, полуправду, ложь по умолчанию и т. д. Подобного подхода придерживается московский психолог В. В. Знаков, который выделяет в отдельные категории неправду, ложь и обман. При этом он относит обман к такой разновидности полуправды, из которой реципиент должен сделать ошибочные выводы. Такое определение вполне корректно, однако оно не затрагивает нравственные стороны человеческого общения.

Если мы подойдем к этому вопросу со стороны морали, нравственности, то выделим обман злонамеренный и добродетельный, как это делает в своей монографии «Обман» Д. И. Дубровский. Кстати, этот философ приводит еще одну классификацию – на этот раз участников процесса обмана. Среди них он выделяет производителя, объект и жертву обманного действия. Первого он называет «обманывающим», второго, кого собираются обмануть, – «обманываемым». Однако «обманываемый» далеко не всегда оказывается жертвой, то есть «обманутым». Между ними есть существенная разница. «Обманываемый» – это тот, кто пока еще не обманут или уже разоблачил обман, кто занимает выжидательную или скептическую позицию либо знает, что воспринятое им сообщение является по своему содержанию ложным. «Обманутый» же верит в его подлинность, принимает его как истинное, правильное, поскольку сообразует с ним свое мнение, оценки, решения, действия.

В основу систематики можно положить и «прагматический» подход, обращая особое внимание на то, кто в основном извлекает пользу из ложного сообщения. В этом случае классификацию обмана легко представить в виде приведенной нижесхемы.

Конечно, нужно отметить, что разновидностей обмана столько, что можно обнаружить такие его формы, которые находятся между указанными категориями. К примеру, директор фирмы прибедняется перед лицом налогового инспектора, жалуется на низкие доходы и высокие расходы, чтобы ему снизили налоги. Обманывает он конкретного инспектора, а ущерб наносит государству.

Или наоборот, другой бизнесмен, у которого идет «черная полоса», не хочет показывать этого своему деловому партнеру, делая вид, что его фирма процветает. Это, кстати, довольно распространенная форма обмана окружающих. Люди обычно не хотят показывать, что у них неприятности или что у них серьезные денежные проблемы. В Америке в таких случаях говорят: «Keep smiting!» – «Держи улыбку!» (несмотря ни на что).

Во второй группе – «извлечение выгоды от обмана без нанесения вреда другому» – есть особая категория лжи, которую я бы назвал «спровоцированная ложь». Это тот случай, когда обманываемый как бы сам напрашивается на неверную информацию, ожидает ее; при этом второму человеку остается только подыграть его ожиданиям и сообщить то, что тот хочет слышать, а не то, что имеет место на самом деле. В качестве примера можно привести рекомендации женщинам из книги Лилии Гущиной «Подноготная любви». В этой книге автор разбирает такую пикантную ситуацию, как встреча жены и любовницы с соответствующим выяснением отношений. Становясь на позицию любовницы, она советует;

«Не огорчай человека. Предоставь в его распоряжение тот образ себя, который ему угодно иметь. Кого жаждет найти в сопернице истерзанное сердце? Шлюху, стерву, хищницу. И найдет, хоть расшибись в лепешку. Да и глупо убеждать в своих добродетелях того, кто пришел за твоими пороками.

Развлеки гостью умеренными байками о своей распущенности, о беспорядочных и бесконечных сексуальных приключениях, в которых история с ее мужем тонет, как капля в океане. Не скупись на краски, здесь не перестараешься, даже если признаешься, что привораживала мужчин, капая им в вино менструальную кровь».

Можно также подразделять обман в зависимости от того, где происходит искажение информации, на каком этапе общения. Ведь при обмане, как правило, имеются как минимум два субъекта, между которыми происходит обмен искаженной информацией. Условно назовем «индуктором» субъекта, передающего эту информацию, и «реципиентом» – субъекта, ее воспринимающего. При этом искажение может произойти по вине как индуктора, так и реципиента. В русском языке для обозначения такого явления применяется возвратная форма глагола с частицей – ся. Так, в «Толковом словаре» С. И. Ожегова стоит:

«Обмануть – ввести в заблуждение, поступить недобросовестно по отношению к кому-нибудь. Обмануться – ошибиться в своих оценках, чувствах, ожиданиях».

Помимо «прагматической» классификации, можно предложить «полярную» классификацию обмана, основанную на количестве объектов коммуникации, наподобие классификации нервных клеток – нейронов. В зависимости от количества отростков гистологи делят нейроны на униполярные (с одним отростком), биполярные (с двумя) и мультиполярные (с большим количеством отростков). Аналогично можно выделить обман, в котором участвует один, два или много людей (см. схему). Поясним эту мысль немного подробнее.

Бывает так, что обман происходит при наличии только реципиента, без обманывающего его индуктора (1). В этом случае речь идет об «иллюзиях», связанных с особенностью функционирования наших органов чувств, а также о «самообмане», когда человек сознательно или невольно обманывает сам себя (что является одной из форм психологической защиты).

Если в обмане участвуют два человека (2), причина обмана может заключаться в трех звеньях коммуникации: в индукторе, передающем ложное сообщение (а); в канале передачи информации (б) и в самом реципиенте, неправильно воспринимающем информацию (в).

Каждый из этих пунктов, в свою очередь, можно разделить на подпункты, например, ошибки канала информации могут возникать на вербальном (когда собеседник неправильно воспринимает слова) и невербальном (когда неправильно толкуются жесты) уровнях.

В отдельную форму можно выделить «групповой» (3) и «массовый» (4) виды обмана, когда один человек обманывает многих или же одна группа людей вводит в заблуждение другую группу. Кроме того, возможны случаи, когда два человека вводят в заблуждение друг друга – например, следователь и преступник во время допроса (5).

Существует также и такой вид обмана, как «взаимный обман», основанный на сильных взаимных чувствах (любви, ненависти и т. д), при котором негативные или позитивные эмоции искажают взаимное восприятие людей друг другом, в результате чего объективная оценка становится невозможной (6).

И наконец в завершение этой главы приведем классификацию обманщиков, которую дал в своем рассказе «Мой первый роман» писатель Шолом Алейхем:

«Есть три категории лгунов: лгуны вчерашнего дня, лгуны сегодняшнего дня и лгуны завтрашнего дня. Лгун вчерашнего дня, рассказывая вам сказки и всяческие небылицы, клянется, что собственными глазами все видел, – поди докажи, что он врет. Лгун сегодняшнего дня – это, собственно, не лгун, а хвастун. Он станет вас уверять, что все у него есть, он все знает и все умеет, – попробуй-ка проверь его. Лгун завтрашнего дня – это просто благодушествующий чудак: чего только не наобещает – золотые горы. Он, мол, пойдет, он поговорит, все для вас сделает, а вы извольте поверить ему на слово».

Глава 2. Виды обмана

Не верь глазам своим

Много лжи в мире и немало лжецов, но нет таких лжецов, как наши тела, если не считать ощущений в наших телах.

Р. Киплинг

Органы чувств человека – продукт миллионов лет эволюции, основанной на борьбе за существование. Борьбы жестокой и решительной, ибо малейшие дефекты в строении человеческого тела, снижавшие шансы на выживание, безжалостно выбраковывались естественным отбором. Если ухо плохо слышало, то хищник мог приблизиться на расстояние броска. Если глаз нечетко воспринимал изображение, то бросок камня или палки не достигал цели и предок человека оставался без обеда. Все подчинялось одной задаче: выживанию и продлению рода. Казалось бы, при таких условиях организм человека должен быть самим совершенством. Может быть, это и так, учитывая, что наука даже не приблизилась к возможности создать хотя бы самый примитивный живой организм, но у любого совершенства есть свои изъяны. Невозможно в принципе создать орган чувств, способный одинаково хорошо функционировать в любом диапазоне раздражителей. Например, насекомые могут видеть ультрафиолетовые лучи, мы – лучи видимого спектра, а гремучие змеи различают невидимые для нас инфракрасные лучи, обладая весьма совершенными «приборами ночного видения». Понятно, что орган чувств, идеально работающий в одном диапазоне значений, будет бесполезен в другом.

Поэтому в пограничных ситуациях наши органы чувств зачастую обманывают нас.

Например, если ночью посветить фонариком в лицо человека, то он увидит яркую вспышку.

Если впотьмах он налетит глазом на угол стола, то также увидит яркую вспышку. Если на глаз человека наложить электроды и подавать на них электрические импульсы, то субъективно это будет восприниматься как вспышки света. Возникает вопрос: насколько же мы можем доверять нашим органам чувств, если в ответ на совершенно различные воздействия (свет, удар, ток) глаз посылает в мозг идентичную информацию? Впервые над этим парадоксом задумался немецкий физиолог XIX века Иоганнес Мюллер, за что В. И. Ленин в работе с неудобопроизносимым названием «Материализм и эмпириокритицизм» заклеймил его как неисправимого идеалиста. Борьба немецкого идеалиста с революционером-практиком, естественно, закончилась в пользу последнего: наука в настоящее время все-таки склонна считать, что наши органы чувств в большинстве случаев говорят нам правду. Хотя бывают и исключения. И тогда мы говорим о миражах и иллюзиях восприятия.

– Проклятый мираж!

Например, один и тот же серый цвет будет ощущаться то более светлым, то более темным в зависимости от фона, на котором мы его видим. Это хорошо известный художникам «закон светового контраста». Он связан с особенностями строения сетчатки глаза – наличия в ней механизма так называемого латерального торможения, усиливающего контрастность воспринимаемого изображения.

Другая иллюзия: белые фигуры на черном фоне кажутся больше черных фигур на белом.

Переоценка вертикальных линий по сравнению с горизонтальными связана с тем, что движения глаз по вертикали требуют большего мышечного напряжения и, кроме того, более длительны, чем движения глаз по горизонтали. Поэтому высота квадрата кажется больше, чем его основание.

Существует также эффект перенесения свойств целой фигуры на ее отдельные части, к которому относится иллюзия Мюллера-Лайэра, а также искажение направления линий под влиянием других линий – это так называемые иллюзии Цельнера и Поггендорфа.

Иллюзия восприятия

Иллюзиями зрительного восприятия являются также такие природные явления, как экзотические миражи и обычная радуга.

К числу открытых сравнительно недавно обманов зрения относится так называемый «эффект 3D» – иллюзия трехмерного пространства, возникающая при особом взгляде на плоские картинки, созданные при помощи компьютерной графики. Выдающимся мастером «эффекта 3D» является известный художник-фантаст Boris Vallejo, создавший множество потрясающих картин, в которых используется эта иллюзия. При первом обычном взгляде его картины представляют собой хаотическое нагромождение повторяющихся элементов из его старых картин. Но если, приблизив изображение вплотную к лицу, затем медленно отводить его вдаль, смотря как бы сквозь картину, она вдруг приобретает трехмерность и глубину.

Boris Vallejo в своих картинах с использованием стереоскопического «эффекта 3D» показывает нам, как мало мы еще знаем о работе человеческих органов чувств и как много, возможно, нам предстоит еще узнать о себе по мере развития науки.

Помимо зрительных иллюзий, есть и обманчивые ощущения, касающиеся других анализаторов человека. Если человек желает в чем-то окончательно убедиться, то он предпочитает потрогать это собственными руками, подчеркивая, что осязание в отличие от зрения никогда не обманывает. На этот счет в Евангелии от Иоанна есть рассказ о неверии апостола Фомы, который сначала не мог поверить в воскресение Христа.

Он говорил: «Пока не увижу следов от гвоздей на руках и не потрогаю рану в боку, я не поверю». Пришлось Иисусу позволить своему ученику потрогать дырку в боку, и только после этого тот поверил в смерть и воскресение Христа. Именно оттуда пошло выражение «Фома неверующий».

В библейском сказании критерием истинности послужило чувство осязания, которому мы склонны доверять больше, чем зрению. Однако ученые установили, что не только зрение, но и осязание может нас подводить. Примером такого обмана служит иллюзия Аристотеля: если перекрестить средний и указательный пальцы на руке и прикоснуться одновременно подушечками этих пальцев к кончику носа с закрытыми глазами, то возникнет иллюзия его удвоения.

К ошибкам мышечно-суставного анализатора относится иллюзия Шарпантье: если поднимать два одинаковых по весу и внешнему виду, но различных по объему предмета, то меньший по размеру будет восприниматься человеком как более тяжелый.

Иногда подобный обман может оказаться и весьма полезным. Например, профессор Л. П. Гримак, видный специалист в сфере космической психофизиологии, отмечает, что гипноз может быть применен в длительных космических полетах для формирования ощущений весомости тела. В книге «Резервы человеческой психики» он пишет: «Экспериментально доказана реальная возможность длительной (до 30 суток) постгипнотической реализации внушения пониженной весомости тела в обычных условиях гравитации. Пожалуй, еще легче сформировать этим же методом непрерывное ощущение земной весомости тела в условиях длительного космического полета».

Я могу в полной мере согласиться с вышеприведенной цитатой, так как в своих занятиях за 1–2 сеанса обучал людей произвольно вызывать у себя ощущение изменения веса. В реальности для этого даже не нужно вводить человека в гипнотическое состояние, достаточно лишь вызвать у себя определенные мысленные образы, сочетая самовнушение с ритмом дыхания. И тогда на вдохе будет возникать ощущение потери веса, а на выдохе – его увеличение. Это упражнение, впервые описанное психологами Н. Цзен и Ю. Пахо-мовым, так и называется – «волны гравитации».

Вообще-то самым надежным из чувств считается обоняние, которое лучше всего развито у млекопитающих. И хотя человеку далеко в этом отношении до собаки, легко находящей добычу по запаху, тем не менее обоняние нас редко подводит. Некоторые ученые полагают, что прекрасно развитое обоняние было одной из причин, позволивших млекопитающим победить динозавров в жизненной борьбе сто миллионов лет назад.

У замечательного петербургского поэта Вадима Шефнера есть стихотворение на эту тему из цикла «Трактат о запахах». Он пишет о наших предках:

 
Он в природе не сразу постиг
Подстановки ее и обманы —
Так хитро камуфлирован тигр,
А змея притворилась лианой.
Как поверить в земную красу —
Всюду когти, трясины, обрывы…
Лгали краски и звуки в лесу,
Только запахи были правдивы.
Запах трав и лесного гнилья,
Запах зверя, и тлена, и пота,
Застоявшийся запах жилья,
Запах мяса – удачной охоты —
Не обманывали никогда…
И хоть мы поумнели с тех пор,
Но порою и слуху, и зренью
Обоняние – древний суфлер —
Все подскажет одним дуновеньем.
 

Однако и здесь не все ладно. За время цивилизованной жизни мы порядком утратили некогда присущую нам способность определять химический состав веществ при помощи носа, подменив природные запахи кучей духов, дезодорантов и ароматизаторов. В результате мы порою ошибаемся в знакомых запахах.

В 1995 году мне удалось побывать в уникальном музее запахов в Глазго, в Шотландии. Он занимает огромный зал в «Hunterian Museum» и представляет собой массу пластиковых сосудов с трубочками. Самое интересное, что подписей под сосудами нет, есть только общая принадлежность каждых пяти сосудов к определенной категории запахов: «Запахи кухни», «Запахи трав», «Запахи фруктов», «Повседневные запахи», «Отвратительные запахи» и т. д.

Посетителям предоставляется возможность проверить свое обоняние. При входе в музей им вручают розовый лист, в который они должны записать свои ощущения, а на выходе дают желтый лист с ответами.

Я в общем-то неплохо справился с этим заданием, хотя не обошлось без конфуза. Подпись под бутылками очередного раздела была лаконичной: «Алкогольные напитки», и я бодро принялся за дело, рассчитывая на успех. Джин и виски я определил сразу, с ромом и коньяком помучился подольше. Пятый запах не давался никак. Это было нечто спиртообразное, но неуловимое. В конце концов я так и записал: «разведенный спирт».

Сопровождавший меня англичанин укоризненно покачал головой и сообщил, что я резко упал в его глазах – мол, русским-то следует узнавать их национальный напиток, водку. Я понюхал еще раз и поинтересовался у служителя музея, что за водку они туда налили.

– Не сомневайтесь, сэр, самую лучшую – «Смирновскую»!

Я сказал, что обычно нам приходится пить несколько другие напитки, и добавил, что если бы они налили в сосуд граммов пятьдесят «центросоюзовской водяры» – любимого напитка российских алкоголиков, то она бы отбила запах у всей коллекции. Про свекольный самогон я скромно умолчал.

Когда на органы чувств человека воздействуют сигналы внешней среды, то в его сознании они трансформируются в простейшие ощущения: света, тепла, боли и пр. Однако эти ощущения еще не дают нам полного представления о предметах и явлениях. Например, ощущение желтого круга может быть вызвано многими объектами – яблоком, лампой, куском цветного картона и т. д. Но вот если некий предмет на вид похож на яблоко, имеет твердую и гладкую поверхность и пахнет, как яблоко, то это скорее всего яблоко или… восковой муляж, политый яблочным шампунем. Если этот пример кажется вам маловероятным, посмотрите на рисунок. Один из изображенных на фотографии людей состоит из плоти и крови, а вот второй – из воска. Тот, кто был в музее мадам Тюссо в Лондоне, знает, как трудно там иногда отличить его экспонаты от посетителей, особенно в Большом зале, где они стоят вперемежку.

Музей мадам Тюссо.

Справа – восковая фигура Жерара Депардье, слева – автор этой книги

Я лично пытался это делать по «принципу знаменитости»: если я видел Шварценеггера или Бориса Ельцина, то догадывался, что они ненастоящие, а если незнакомого человека, то принимал его за живого. Но все же один раз обманулся, когда о чем-то спросил обычного и совсем живого на вид мужичка в слегка помятом костюме. Как выяснилось, это была английская телезвезда – то ли знаменитый спортивный комментатор, то ли известный комик – сейчас уже не помню.

Психологи довольно хорошо изучили законы восприятия и установили, что если мы видим нечто незнакомое нам, то мозг всегда пытается найти в нем хотя бы знакомые детали.

Поэтому облака кажутся нам иногда похожими на корабли или лошадки, а стоящий у дороги куст мы поздно вечером с испугу можем принять за лихого человека. Подтверждение этому можно обнаружить в старинных книгах. Когда в эпоху Великих географических открытий отважные мореплаватели плыли через моря и океаны, то видели неизвестных прежде животных. Многократно пересказанные сообщения о них превращали дельфинов и осьминогов в жутких чудовищ, потрясавших воображение слушателей. Ученые считают, что именно так рождались легенды о драконах и единорогах.

Хотя в старых хрониках мы иногда встречаем и такие свидетельства, которые нельзя однозначно принять за досужие сказки наших невежественных предков. Возможно, за этими легендами стоит нечто загадочное, но вполне реальное. Например, в моей библиотеке есть книга, датированная 1816 годом, – «Римская история» Гольдшмидта, в которой имеется описание весьма загадочного эпизода, произошедшего более двух тысяч лет назад – в 258 г. до н. э. Процитирую его с полным сохранением стиля оригинала:

«Регул, ободренный хвалою своего отечества, продолжал одерживать победы и дошел до реки Баграды. В то время, как он там ожидал прибытия карфагенян, ужасной величины змей напал на римских воинов, черпавших воду. Он разлегся близ сей реки, как страж ея берегов; длиною был во сто двадцать футов, и никакое оружие не могло пробить чешуи его.

Несколько отрядов отважнейших воинов хотели убить сие страшное чудовище, но вскоре, сделавшись жертвою отважности своей, погибли под смертоносными его зубами или умерщвлены изгибами его ошиба. Заразительное дыхание его было еще пагубнее…

Чудовище сие было защищаемо твердою чешуею своею, и обыкновенныя усилия не могли обратить его в бегство. Регул принужден употребить против него стенобитные орудия. Змей долго сопротивлялся сим нападениям и убил многих воинов. Наконец большой камень, брошенный из боевого орудия, упал ему на хребет и лишил всякого движения. Тогда воины окружили его и умертвили. Сия победа столь приятна была Регулу, как бы выигранное сражение: он послал с него снятую кожу в Рим, где она находилась еще во времена Плиния».

По мнению зоологов, в настоящее время таких чудовищ на Земле нет, но вот существовал ли на самом деле тот «карфагенский дракон», мы не знаем. Шкура того загадочного существа была уничтожена пожаром, и сейчас трудно судить, кому она принадлежала. Поэтому непонятно, как следует относиться к этой истории – как к очередной легенде или как к реальному событию, случившемуся двадцать два века назад.