Текст книги "Пришельцы. Выпуск 1"

Автор книги: Юрий Васильев

Соавторы: Наталья Крупина,Вадим Невзоров,Александр Волынцев,Николай Бондарев,Анатолий Афонин,Любовь Климанова,Владимир Наумов,Валерий Тиглев,Вячеслав Мягких
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Пришельцы. Выпуск 1

От редакции

Выбирая название для нашего альманаха, мы исходили из того, что слова имеют свойство приобретать новые значения. Например, пришелец, согласно толковому словарю С. И. Ожегова, означает: пришлый, не местный человек; а также – инопланетянин, прилетевший на Землю. Но слову «Пришельцы» на обложке этого альманаха мы придаем несколько иной смысл. Ведь повести и рассказы, собранные здесь, не только и не столько об инопланетянах. Да и написаны они отнюдь не выходцами с других планет и даже не из других стран. Наши авторы живут совсем рядом: в соседнем доме, соседнем подъезде или, может быть, в соседней квартире. Мы здороваемся с ними утром на лестничной площадке или во дворе, иногда говорим о погоде, поздравляем, если случится, с праздниками и бежим по своим делам. Они тоже бегут по своим делам, которые практически не отличаются от наших – дом, семья, работа, заботы… Но в свободное от всего этого время они садятся перед чистым листом бумаги или белым полем компьютерного монитора и с помощью обычных слов начинают рассказывать нам о необычных мирах и событиях, словно являются пришельцами из других вселенных.

Мы обманули бы читательское ожидание, если под названием «Пришельцы» собрали произведения, не имеющие отношения к фантастике. Практически все наши авторы пишут, или писали, фантастику. Некоторые выступали в 2002 и в 2003 г. на страницах литературного альманаха «Новый ковчег», многие публиковались в альманахе фантастики «Земляне», вышедшем в 2004 г. И вот очередной шаг к читателю – представляемый альманах. Кроме прочтения повестей и рассказов, предлагаем вам немного порассуждать вместе с Вячеславом Мягких о том, что же такое «фантастика», вспомнить с Ольгой Сергеевой о Жюле Верне и с Яном Разливинским открыть некоторые страницы биографии такой сложной и противоречивой фигуры русской литературы XIX века, как Фаддей Булгарин. Может быть, для кого-то будет открытием, но один из классиков русской литературы – Александр Куприн – тоже писал фантастику, в чем можно убедиться, открыв рассказ «Волшебный ковер» в рубрике «Архив». А о других наших авторах мы пока ничего не будем говорить: мы просто предлагаем прочитать их произведения.

Фанклуб

Вячеслав Мягких

Фантастический дискурс

Определение фантастики – задача, вызвавшая колоссальное количество дискуссий в среде филологов, литературоведов и искусствоведов. Существует много трактовок данного понятия. Не рассматривая подробно весь объем существующих в науке вариантов, мы приведем следующее определение, взятое из Википедии – свободной энциклопедии.

Фантастика в узком смысле – жанр художественной литературы, кино и изобразительного искусства; ее эстетической доминантой является категория фантастического, состоящая в нарушении рамок, границ, правил репрезентации («условностей»). Основным признаком фантастики является наличие в произведении фантастического допущения .

Основа для филологической полемики – вопрос о том, из чего состоит фантастика, как она классифицируется и можно ли действительно говорить о самостоятельном литературном жанре или же мы имеем дело с художественным методом, приемом фантастического (уровень содержания) в рамках авторской работы с известными жанрами литературы и искусства (уровень формы).

Дискуссия о выделении фантастики в самостоятельное понятие возникла в результате развития во второй половине XIX и начале XX в. литературы, прочно связанной с научно-техническим прогрессом. Сюжетную основу фантастических произведений составляли научные открытия, изобретения, технические предвидения. Признанными авторитетами фантастики тех десятилетий стали Жюль Верн и Герберт Уэллс. До середины XX в. фантастика держалась особняком от остальной литературы: слишком сильно она была связана с наукой. Теоретикам литературного процесса это дало основание утверждать, будто фантастика – совершенно особый род литературы (наряду с эпосом, лирикой и драмой), существующий по правилам, присущим только ему, и ставящий перед собой особые задачи.

Впоследствии это мнение было поколеблено. Характерно высказывание знаменитого американского фантаста Рэя Брэдбери: «Фантастика – литература». Иными словами, никаких значимых перегородок не существует. Во второй половине XX в. прежние теории постепенно отступали под натиском изменений, происходивших в фантастике. Во-первых, в понятие «фантастика» стали включать не только собственно «научную фантастику», т. е. произведения, восходящие в основе своей к образцам жюльверновского и уэллсовского художественного пространства. Под одной с ними крышей оказались тексты, связанные с «хоррором» (литературой ужасов), мистикой и фэнтези (волшебной, магической фантастикой). Во-вторых, значительные изменения произошли и в научной фантастике: «новая волна» американских фантастов и «четвертая волна» в СССР (1950—1980-е гг. XX в.) ознаменовали активную борьбу за разрушение границ «гетто» фантастики, ее слияние с литературой «основного потока», уничтожение негласных табу, господствовавших в классической научной фантастике старого образца. Целый ряд направлений в «нефантастической» литературе так или иначе обрел профантастическое звучание, заимствовал антураж фантастики. Романтическая литература, литературная сказка (Е. Шварц), фантасмагория (А. Грин), эзотерический роман (П. Коэльо, В. Пелевин), множество текстов, лежащих в традиции постмодернизма (например, «Мантисса» Дж. Фаулза), признаются в среде фантастов «своими» или «почти своими», т. е. пограничными, лежащими в широкой полосе, на которую одновременно распространяются сферы влияния литературы «основного потока» и фантастики.

В конце XX и первые годы XXI в. нарастает разрушение привычных для фантастической литературы понятий «фэнтези» и «научная фантастика». Было создано немало теорий, так или иначе закреплявших за этими видами фантастики строго определенные границы. Но для массового читателя все было понятно по антуражу: фэнтези – это там, где колдовство, мечи и эльфы; фантастика научная – это там, где роботы, звездолеты и бластеры. Постепенно появилась «science fantasy», т. е. «научная фэнтези», отлично соединявшая колдовство со звездолетами, а мечи – с роботами. Родился особый вид фантастики – «альтернативная история», в дальнейшем пополнившаяся «криптоисторией».

Криптоистория – литературный жанр фантастики, посвященный изображению реальности, внешне не отличающейся от обычной истории, но показывающей участие неких иных сил (пришельцев, магов и т. п.), либо описывающий якобы состоявшиеся события, оставшиеся неизвестными. Считается, что термин введен в оборот Г. Л. Олди, чтобы описать жанр некоторых произведений Андрея Валентинова.

В обоих случаях фантасты пользуются как привычным антуражем научной фантастики, так и фэнтезийным, а то и соединяют их в нерасторжимое целое. Возникли направления, в рамках которых вообще не имеет особого значения принадлежность к научной фантастике или фэнтези. В англо-американской литературе это, прежде всего, киберпанк, а в отечественной – турбореализм и «сакральная (мистическая) фантастика».

В результате сложилась ситуация, когда понятия научная фантастика и фэнтези, прежде прочно разделявшие фантастическую литературу надвое, размылись до предела.

В наши дни фантастика в целом представляет собой дискурс, внутри которого трудно однозначно выделить подвиды (поджанры) с четкими гранями. Нынешняя фантастика похожа на котел, в котором все сплавляется со всем и переплавляется во все. Внутри этого котла теряет смысл сколько-нибудь четкая классификация. Границы между литературой основного потока и фантастикой почти стерлись, во всяком случае, никакой четкости здесь нет. Современный литературовед не имеет ясных, строго определенных критериев для отделения первого от второго. Скорее, границы воздвигает издатель. Искусство маркетинга требует апеллирования к интересам устоявшихся групп читателей. Поэтому издатели и продавцы создают так называемые «форматы», т. е. формируют параметры, в рамках которых в печать принимаются конкретные произведения. Эти «форматы» диктуют фантастам прежде всего антураж произведения, кроме того, приемы построения сюжета и, время от времени, тематический диапазон. Широко распространено понятие «неформат». Так называют текст, не подходящий по своим параметрам к какому-либо устоявшемуся «формату». У автора «неформатного» фантастического произведения, как правило, возникают сложности с его публикацией.

Сейчас в фантастике критик и литературовед не имеют серьезного влияния на литературный процесс; его направляют в первую очередь издатель и книгопродавец. Существует огромный, неровно очерченный «мир фантастического», и рядом с ним – гораздо более узкое явление – «форматная» фантастика, фантастика в строгом смысле слова.

Существует ли хотя бы чисто номинально теоретическое отличие фантастики от не-фантастики? Да, и оно в равной степени касается литературы, кино, живописи, музыки, театра. В лаконичном, энциклопедическом виде оно звучит следующим образом: «Фантастика (от греч. phantastike – искусство воображать) – форма отображения мира, при которой на основе реальных представлений создается логически несовместимая с ними («сверхъестественная», «чудесная») картина Вселенной».

Что это означает? Все же фантастика – метод, а не жанр и не направление в литературе и искусстве. Этот метод на практике означает применение особого приема – «фантастического допущения». А фантастическое допущение объяснить совсем не сложно. Реалистические либо фантастические произведения литературы и искусства предполагают создание их авторами «вторичного мира», построенного с помощью воображения. Там действуют выдуманные герои в выдуманных обстоятельствах. Если автор-творец вводит в свой вторичный мир элементы небывалого, т. е. того, что, по мнению его современников и сограждан, в принципе не могло существовать в том времени и в том месте, с которым связан вторичный мир произведения, значит, перед нами фантастическое допущение. Иногда весь «вторичный мир» совершенно реален: допустим, это провинциальный советский городок из романа А. Мирера «Дом скитальцев» или провинциальный американский городок из романа К. Саймака «Все живое». Вдруг внутри этой привычной для читателя реальности появляется нечто немыслимое (агрессивные пришельцы в первом случае и разумные растения во втором). Но может быть и совершенно иначе: Джон Рональд Руэл Толкин создал силой своей фантазии мир Средиземья, никогда нигде не существовавший, но тем не менее ставший для многих людей XX в. более реальным, чем окружающая их действительность. И то, и другое – фантастическое допущение.

Количество небывалого во вторичном мире произведения не играет роли. Важен сам факт его наличия.

Допустим, времена изменились и техническая небывальщина превратилась в нечто обыденное. Так, например, скоростные автомобили, войны с массовым применением летательных аппаратов или, скажем, мощные подводные лодки были на практике невозможны во времена Жюля Верна и Герберта Уэллса. Сейчас этим никого не удивишь. Но произведения вековой давности, где все это описано, остаются фантастикой, поскольку для тех лет они ею были.

Опера Садко, по современным меркам, – фантастика, ибо в ней использован фольклорный мотив подводного царства. А вот само древнерусское произведение о Садко фантастикой не было, поскольку представления людей, живших в те времена, когда оно возникло, допускали реальность подводного царства. Фильм «Нибелунги» – фантастика, так как в нем есть шапка-невидимка и «живая броня», делавшая человека неуязвимым. Но древнегерманские эпические произведения о нибелунгах к фантастике не относятся, поскольку в эпоху их возникновения магические предметы могли представляться чем-то необычным, но все же реально существующим.

Если автор пишет о будущем, то его произведение всегда относится к фантастике, поскольку любое будущее – по определению «небывальщина», никаких точных знаний о нем нет. Если он пишет о прошлом и допускает существование в незапамятные времена эльфов и троллей, то попадает на поле фантастики. Предположим, люди средневековья и считали возможным присутствие «маленького народца» по соседству, но современное мироведение это отрицает. Теоретически нельзя исключить, что в XXII в., например, эльфы опять окажутся элементом окружающей реальности, и такое представление станет массовым. Но и в этом случае произведение XX в. останется фантастикой, учитывая тот факт, что фантастикой оно родилось.

___________________________

The Encyclopedia of Science Fiction / Ed. by J. Clute and P. Nicholls. Lnd. – NY, 1993.

Кругосвет. Энциклопедия, 2007.

Лем, С. Фантастика и футурология / С. Лем. – СПб, 2004. – Т. 1—2.

Энциклопедия фантастики / под ред. Вл. Гакова. – М., 1997.

Дискурс(фр. discours) в общем смысле – речь, погруженная в жизнь, процесс языковой деятельности. В специальном, социо-гуманитарном смысле – социально обусловленная организация системы речи, а также определенные принципы, в соответствии с которыми реальность классифицируется и репрезентируется (представляется) в те или иные периоды времени. Понятие впервые ввел Э. Бенвенист, противопоставляя discours (речь, привязанную к говорящему) и récit (речь, не привязанную к говорящему). Термин часто используется в семантике, семиотике (науке о знаковых системах), дискурсном анализе.

Киберпанк(англ. cyberpunk) – поджанр научной фантастики. Сам термин является смесью слов «cybernetics» (англ. кибернетика) и «punk» (англ. панк), впервые его использовал Брюс Бетке в качестве названия для своего рассказа 1983 года. Обычно произведения, относимые к жанру «киберпанк», описывают мир недалекого будущего, в котором высокое технологическое развитие, такое как информационные технологии и кибернетика, сочетается с глубоким упадком или радикальными переменами в социальном устройстве.

Турбореализмможно определить как философско-психологическую интеллектуальную фантастику, свободно обращающуюся с реальностью. В каком-то смысле турбореализм есть дальнейшее развитие представления о «реалистической фантастике», заложенного Стругацкими.

Анатолий Афонин

Обаяние фантастики

Наверное, едва ли кто помнит первую самостоятельно прочитанную книгу. Можно только предположить, что это была какая-нибудь сказка. А вот первое прочитанное фантастическое произведение попытаться назвать можно. Когда произошло мое первое знакомство с фантастикой, я вряд ли скажу, но попытаюсь. Все-таки это был художественный фильм «Таинственный остров», снятый по одноименному роману Жюля Верна. По крайней мере, помню, что смотрел его по телевизору. Было мне 4 года, и буквы я тогда еще только познавал. И то, что фильм фантастический, я и понятия не имел: просто было интересно его смотреть. А позже, году так в 1969 (мне тогда было пять лет и читать я по-прежнему не умел), посмотрел самый настоящий фантастический фильм «Туманность Андромеды». Его показывали в небольшом московском кинотеатре «Эстафета». Фильм был яркий, цветной, и я долго оставался под большим впечатлением от увиденного. В то время в космос летали первые космонавты, имена которых знали даже дети столь юного возраста, и, само собой, истории, связанные с освоением других планет, считались настоящей фантастикой.

Еще один фантастический фильм сохранился в моей памяти – «Продавец воздуха», снятый по одноименной повести Александра Беляева. Смотрел этот фильм по телевизору, а повесть прочитал гораздо позже.

А потом я научился читать. И, конечно, читал сказки. В семилетнем возрасте мне попалась книжка «Приключения Незнайки и его друзей». Что это? Сказка или фантастика? Мне эти истории про маленьких человечков нравились именно за то, что там не было особенных чудес. Но во второй части книги – «Незнайка в Солнечном городе» – появляется обыкновенный волшебник и дарит Незнайке волшебную палочку. Мне этот сюжетный ход не нравился: без сказочных артефактов, кажется, повесть только выиграла бы. А вот последняя книга – «Незнайка на Луне» – ближе к фантастике. Здесь и межпланетные перелеты, и инопланетяне, и приключения. Эту повесть я перечитывал несчетное количество раз.

И все же с фантастикой я продолжал знакомиться в основном по фильмам. «Гиперболоид инженера Гарина» смотрел по телевизору, «Аэлиту» (старый, еще немой фильм) – тоже. Я даже не знал, кто автор этих литературных произведений: в семь лет это было как-то совершенно неважно. Замечательный фильм «Человек-амфибия» смотрели всей семьей. А еще был двухсерийный фильм «Тайна двух океанов» про подводную лодку «Пионер» – своеобразный советский «Наутилус». Кстати, уже тогда я знал о существовании – в литературном смысле, конечно – загадочного капитана Немо (например, в финале фильма «Таинственный остров» он является в образе умирающего старика), но знаменитого романа Жюля Верна на книжных полках магазинов не видел.

Надо сказать, что мой отец был кадровым военным и мы жили на так называемых «точках» – небольшие военные городки с четырьмя домиками и казармой. И все это в горах или глухой степи. Естественно, никаких книжных магазинов там не было. Раз в год, когда у отца был отпуск, мы ездили к родственникам в Москву. И вдруг оказалось, что в старом подмосковном доме сохранились книги, которые отец читал в юности. Среди них выделялся толстый том рассказов и повестей Алексея Толстого (1957 г., издательство «Московский рабочий», Москва), где была и фантастика: роман «Аэлита», повести «Союз пяти», «Голубые города». Про Шерлока Холмса я уже слышал и даже знал имя его создателя, но не думал, что Артур Конан Дойль писал самую настоящую фантастику. В его книге, которую мне отдал отец, было три романа: «Открытие Рафлза Хоу» (об изобретателе, нашедшем способ превращения свинца в золото), «Маракотова бездна» (о контакте исследователей океанских глубин с потомками атлантов, живущих в подводном городе) и «Затерянный мир». Последний роман – о путешественниках, открывших в долине Амазонки труднодоступное горное плато, где обитали чудом сохранившиеся динозавры и другие доисторические животные, а также первобытные люди. Это, наверное, лучшее фантастическое произведение Конан Дойля.

О кинофильме «Человек-амфибия» я уже говорил. Теперь я смог прочитать литературный первоисточник и узнать имя автора – Александр Беляев.

Читая книгу Алексея Кудашева «Ледяной остров» (1955 г., издательство «Молодая гвардия», Москва), где рассказывается о нефтяниках, я никак не мог понять: фантастика это или нет? Потом решил, что да – фантастика. Ведь в книге описывалось создание из искусственного льда огромного острова, на котором затем был построен целый город: таких сооружений не существует и поныне.

И еще была книга, которая не вызывала никаких сомнений в своей принадлежности к фантастике – «Астронавты» Станислава Лема (1957 г., «Молодая гвардия», Москва). Здесь было все: и рухнувший на землю под видом Тунгусского метеорита космический корабль, и чудом сохранившийся бортовой журнал инопланетян, и создание землянами космолета с атомным двигателем, и экспедиция на Венеру, откуда, как оказалось, и прилетали пришельцы. Эту книгу я перечитывал несколько раз.

А «Туманность Андромеды» вдруг снова попалась мне на глаза, только в виде небольшого отрывочка и в кратком пересказе, который был напечатан в учебнике «Природоведение» для четвертого класса. И я узнал имя автора – Иван Ефремов. Это, по-моему, был единственный случай, когда фантастическое произведение попало в школьную программу, и то ненадолго: в последующих изданиях отрывка уже не было.

В начале 1970-х мы жили на очередной «точке» недалеко от Магнитогорска. Как-то из поездки «в город за продуктами» мама привезла книжку Георгия Садовникова «Спаситель океана». В книге – обычный двор, обычные мальчишки-школьники, но уж очень необычный у них во дворе слесарь-сантехник, точнее, те истории из своей жизни, которые он рассказывал. До сих пор жалею, что при многочисленных наших переездах с места на место книжка затерялась.

В 1975 году мы переехали в Челябинск. Впервые в своей одиннадцатилетней жизни я жил в большом городе, на втором этаже пятиэтажного дома. Соседом по лестничной клетке оказался мой сверстник Андрей, с которым мы быстро сдружились. У него дома было много полок, забитых книгами. Но самое главное сокровище хранилось в высоком книжном шкафу со стеклянными дверцами – 200 томов из серии «Библиотека всемирной литературы». Правда, там было еще не 200 томов – немного меньше, – но это неважно. Важно то, что там была книга с четырьмя романами Герберта Уэллса: «Машина времени», «Остров доктора Моро», «Человек-невидимка» и «Война миров». Так я узнал об этом замечательном авторе. А начал читать с «Войны миров»: уж очень жутко выглядели марсиане на цветной картинке. К тому же роман хоть и косвенно, но с космосом был связан. Но и остальные произведения меня не разочаровали.

Кроме того, у Андрея оказалась книга Алексея Толстого (не из серии «Библиотека всемирной литературы») – «Гиперболоид инженера Гарина». Но еще одно открытие ожидало меня под обложкой с двумя названиями – «Полдень XXII век» и «Малыш». Такой фантастики я еще ни у кого не читал и в последующем не мог равнодушно пройти мимо книг, авторами которых были братья Стругацкие.

Теперь, живя в городе, я обязательно заходил в какой-нибудь книжный магазин, но там фантастики практически не было. Однажды мы заехали в Копейск, где совершенно случайно я обратил внимание на книгу Игоря Росоховатского «Гость», которую мне родители и купили.

А еще была газета «Пионерская правда», где кроме пионерских новостей печатали из номера в номер фантастическую повесть «Дрион покидает Землю». Дрион – это название космического корабля, прилетевшего на землю с планеты Фабиола, где царила биотехнологическая цивилизация. Там даже космические корабли выращивали, как арбузы на бахче. Название вот запомнилось, а имя автора пришлось искать в Интернете – Александр Ломм его звали. (Тот же Интернет подсказал, что это псевдоним, а настоящее имя – Вацлав Кличка.) Позже в «Пионерской правде» печатали повесть Кира Булычева «Заграничная принцесса». Это была, наверное, единственная вещь из историй про Алису Селезневу, которую я смог прочитать: не видел я в наших магазинах книг Кира Булычева. Только один раз на выставке детской книги (она проходила в ДК Железнодорожников) увидел книгу о приключениях Алисы. Чтобы подержать ее в руках, нужно было отстоять длиннющую очередь. Отстоял, полистал, вздохнул и положил обратно. Вот если бы вдруг погас свет, не удержался бы и сунул книжку под рубашку. Мне кажется, что такие мысли одолевали многих.

Кинематограф тоже продолжал знакомить с фантастикой. Под большим впечатлением я был от фильма Тарковского «Солярис». Но если говорить о фантастическом кино для детей, то вспоминается дилогия «Москва – Кассиопея» и «Отроки во вселенной». На первый фильм мы ходили всем классом и после долго его обсуждали. А когда была предложена тема классного часа – «Моя любимая книга», почти все принесли фантастику. Это послужила толчком к обмену книгами, их обсуждению и даже совместному прочтению. Так, я снова повстречался с Георгием Садовниковым, когда одноклассник принес мне книгу «Продавец приключений».

Даже интересно, сейчас школьники могут собраться у кого-нибудь дома, чтобы вслух почитать книгу? А мы читали: «Голова профессора Доуэля», «Прыжок в ничто» и «Звезда КЭЦ» Александра Беляева, «Внуки Марса» Александра Казанцева, «Путешествие к центру Земли» Жюля Верна… Если не было книг, пересказывали сюжеты. Один одноклассник (не помню, к сожалению, его имени) довольно подробно пересказал сюжет книги Сергея Снегова «Люди как боги». А другой одноклассник дал почитать совершенно необычную книгу – «Звездные берега». Опять же автора пришлось разыскивать по Интернету – Семен Васильевич Слепынин – практически наш земляк; он жил в Свердловске. Еще один наш земляк – Константин Нефедьев. Даже можно не называть его роман. Но все же… «Могила Таме-Тунга». Не знаю, можно ли найти на Урале человека – по крайней мере, нашего поколения, – который не читал или хотя бы не слышал об этой книге.

А еще у одного одноклассника оказалось полное собрание сочинений Жюля Верна. Конечно, все это прочитать было немыслимо, но «20 тысяч лье под водой» я прочел в первую очередь. Потом – «Робур-Завоеватель», «Гектор Сервадак», «Путешествия и приключения капитана Гаттераса», «Вокруг света за 80 дней», «Ченслер». Из этих романов только первые три можно назвать фантастическими. Остальные больше относятся к приключениям: там нет элементов фантастики. Да и в «Путешествии и приключениях капитана Гаттераса» тоже нет никакой фантастики, кроме одного факта – герои достигли Северного полюса Земли; Жюль Верн просто осуществил эту мечту путешественников на страницах своего романа.

Однажды я с пристрастием перебрал книги в нашей домашней библиотеке (что-то около 300 томов). И нашел книгу Глеба Голубева «Гость из моря». Оказалось, что это фантастика, или, точнее, повесть с элементами фантастики: обычная научная экспедиция, обычные ученые, но – необычная научная аппаратура и необычные морские обитатели – например, гигантский угорь, видимо, тот самый гость из моря.

Второй домашней библиотекой, которую я основательно «прошерстил» в очередной наш приезд в Москву, была бабушкина. Бабушка, между прочим, работала не где-нибудь, а в типографии издательства «Молодая гвардия». И, как работник типографии, имела возможность покупать новые книги практически из-под печатного станка. И – о чудо! – несколько томов Ивана Ефремова, фантастические повести и рассказы, роман «Лезвие бритвы», но самое главное – роман «Туманность Андромеды»! Вот теперь я засел за чтение основательно. Даже не ожидал, насколько это объемное произведение. Но прочитал все от корки до корки. Особенно заинтересовал словарь используемых фантастических терминов в конце романа. Сейчас можно сказать, что Ефремов предвидел появление мобильных телефонов, Интернета и многого другого. Вообще, описанный мир далекого будущего мне понравился. Только слегка удивляла некая холодность героев, их бесстрастность и… «правильность» что ли – в отличие от героев братьев Стругацких. Их книга тоже нашлась в бабушкином шкафу – «Второе нашествие марсиан» и «Стажеры». С удовольствием прочитал небольшую книжку Севера Гансовского «Идет человек». А еще там были сборники: «Фантастика-67», «Фантастика-68» и т. д. (Кстати, в сборнике «Фантастика-67» встретил рассказ челябинца Михаила Клименко «Судная ночь».) Конечно, за месяц нашего пребывания в Москве невозможно было прочесть все. Поэтому в очередной наш приезд, а приезжали в гости мы почти каждый год, я первым делом открывал створки волшебного шкафа, в котором появлялись и новые книги писателей-фантастов: очередные тома Ивана Ефремова, братьев Стругацких, Александра Казанцева.

И еще я наткнулся на несколько книг в розовом переплете с полумесяцем на первой странице. Это были тома библиотеки современной фантастики. Всего их было четыре, но на одной из них стояло число 25. Ну, не было в шкафу, к сожалению, двадцати пяти томов. Зато я впервые прочел произведения иностранных авторов: Альфреда Бестера («Человек без лица»), Гарри Гаррисона («Неукротимая планета»), Клиффорда Саймака («Город», «Почти как люди»). Были рассказы Айзека Азимова, Артура Кларка, Рэя Бредбери, Роберта Шекли. Имена как-то сразу запомнились, и впоследствии я всегда обращал внимание на книги, на корешке которых стояла знакомая фамилия. Кстати, книги из серии «Библиотека современной фантастики» стоили около одного рубля (самая дорогая – 1 руб. 38 коп.).

Но все-таки в магазинах иногда появлялись книги писателей-фантастов. Мне как-то купили книжку Жюля Верна «Пятнадцатилетний капитан». Выпущена она была Южно-Уральским книжным издательством в 1977 году и стоила 90 копеек. В принципе, роман тоже не очень-то и фантастический: никаких таинственных изобретений, необычных механизмов, полетов в космос и проч. (тогда еще был старый черно-белый одноименный фильм). Но в книге оказался еще один роман – «Властелин мира». Вот это точно стопроцентная фантастика. К тому же роман оказался продолжением «Робура-Завоевателя».

А еще существовала телепередача «Этот фантастический мир», где показывали небольшие спектакли по рассказам писателей-фантастов. Но в магазинах по-прежнему с этими книгами было сложно. Да и в библиотеках – тоже. Наверное, поэтому в школе и во дворе мы продолжали обмениваться книгами. Один мой сверстник (он жил в соседнем подъезде) принес толстенную книгу о полетах космонавтов на Марс, Венеру и в пояс астероидов. Называлась она «Звездоплаватели». Имя автора не запомнил, но нашел в Интернете – Георгий Мартынов.

Однажды мне дали почитать совершенно растрепанный том Герберта Уэллса. Книга была без нескольких первых тетрадок, и роман «Война миров» можно было прочитать только с середины, но его я читал раньше и сильно не расстраивался. А вот второй роман – «Первые люди на Луне» – хорошо сохранился. И он мне сильно понравился. Удивительная вещь: ведь знаешь – нет жизни на Луне, а веришь в то, что происходит на пожелтевших от времени страницах. Наверное, это и отличает хорошую фантастику от не очень удачной. Однажды в библиотеке я нашел книгу Циолковского. Там были вполне фантастические произведения: «На Луне», «Вне земли». Циолковский в рассказе «На Луне» поместил двух своих героев вместе с домом и двором на Луну. Его герои ходили по выжженному солнцем реголиту без всяких скафандров и разговаривали друг с другом, несмотря на космический вакуум. Но это авторское допущение совершенно не мешало воспринимать повесть. А «Вне земли» (о полете нескольких ученых в космос на ракете) может для кого-то показаться анахронизмом, но, учитывая, когда это было написано, поражаешься некоторым предвидениям автора.

Наверное, вспомнить все книги, которые когда-то прочел, невозможно, но зато вспоминаются какие-то особенные моменты. Например, когда я уже служил в армии, мне совершенно случайно попалась сильно потрепанная книга 1959 года издания – «В стране багровых туч». Кажется, это была первая книга братьев Стругацких. Читал и перечитывал ее запоем. До сих пор жалею, что она куда-то ушла. И еще мне удалось прочесть роман «451 градус по Фаренгейту» и рассказы Рэя Бредбери и повесть Жюля Верна «Клодиус Бомбарнак» (о путешествии журналиста на поезде из Баку в Пекин). Книги не лежали в нашей армейской библиотеке, а бродили по казарме, перебирались в караульное помещение и возвращались обратно. Да они и не были библиотечными – эти пришельцы фантастического мира.