Текст книги "Не грусти, Калифорния! (СИ)"

Автор книги: Юрий Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5
Первые мили пути

«Калифорния Trail, длиной около 3000 миль проходила через Северо – Американский континент от реки Миссури до городов на побережье Тихого океана. Первая половина Калифорнийской тропы проходила по тому же коридору, что и Орегонская тропа, и Мормонская тропа, а именно по долинам рек Платт, Норт-Платт и Суитуотер. Никакой единой дороги проложено не было – путь лишь определял направление движения через Великие равнины и указывал речные броды и доступные горные перевалы.

В начале 1840-х годов пастбища на пути, запасы дров и дичи еще не были сильно истощены, а индейцы только начинали требовать дань за проход через их земли…»

Из истории Северной Америки.

Начало пути не представляло никаких трудностей, так как караван шел по проторенной дороге, на которой известен каждый поворот. Через их городок проходила наезженная дорога в направлении Канзас-Сити, неприятности на которой доставляла только пыль. Одна из главных дорог Фронтира, можно сказать, но путники на ней все равно были редки. Негромко шумели большие колеса фургонов, из-за пыли в первый же день было решено меняться в линии, чтобы никому не было обидно. Это расстояние, от точки начала пути до Канзас-Сити должны были пройти за шесть дней.

Айвен сидел на передней скамье своего фургона и слушал проводника, сидевшего рядом. Оглянувшись, он не обнаружил в нем своих подопечных – святых отцов, которые ехали с ним и Дэвидом в одном фургоне. Те шли пешком рядом с первым фургоном и оживленно беседовали.

Парень только что почистил свой Кольт, протер его и принялся упражняться в прицеливании, представляя скачущих параллельно всадников.

– Хватит! – проводник натянул платок, что был у него на шее, на нижнюю часть лица, и от этого его голос звучал глухо. – Как удалимся от города Канзас-Сити, пойдем по прямой по известному мне маршруту, чтобы сократить расстояние и не глотать пыль, и через триста пятьдесят миль снова пойдем рядом с рекой. Но на чистую воду не надейся. Река мутная, местами больше похожа на ручей, но для животных пойдет и такая. А мы, парень, будем делать остановки у чистых ручьев…

Айвен шел в фургоне под номером два вместе с проводником, и святыми отцами. Вот они впереди, идут рядом, о чем-то оживленно разговаривая. Периодически священники идут пешком, разминая ноги. Оба пастора, хотя один из них был католиком, придерживались традиции свободы в выборе одежды вне служений, но при этом соблюдали традиции скромного внешнего вида, избегая бросающихся в глаза украшений. Оба предпочитали черный цвет, но имели также длинные куртки, и штаны светлых тонов в своем гардеробе для этого похода. Конечно, оба имели и длинные накидки, но сейчас их спрятали подальше за ненадобностью.

Который раз юноша подумал, что им чрезвычайно повезло с проводником. Он водил караваны сначала как помощник, потом один. На сегодня Дэвид Джонстон считался одним из лучших проводников. Он был грамотен, умел работать с картой и компасом, и самое главное, он знал все дороги. Но ничего на свете не бывает просто так. Юноша понимал, что согласием проводника он наверняка обязан японцам, которых знали и уважали. И то, что Дэвид согласился вести столь немногочисленный состав переселенцев, заслуга их и других семей из каравана, которые могли хорошо заплатить.

Индейцы знали Дэвида и уважали, как говорят люди, потому что он редко промахивался в стрельбе и никогда не обманывал. Но не все уважали. Многие племена индейцев на их пути – и шайенны, и сиу, и многие другие, уважали главным образом только силу, а обман был у них в крови.

– Расскажи мне о наших людях, что знаешь, – попросил Дэвид.

– В первом фургоне идут Брауны: сам мистер Август – глава каравана. Его жена – Урсула Браун, очень строгая женщина…

– Как и подобает дочери офицера, – проговорил через платок Дэвид, – я тоже кое-что успел разузнать…

– …их сын Генрих – двенадцати лет, и Патрик – старый негр. Генрих очень дисциплинированный парень, еще сообразителен и хорош в стрельбе.

– Про второй фургон пропускай! Это мы с тобой и святые отцы.

– Да, – вздохнул Айвен, – они взялись вдвоем учить меня наукам в пути… Теперь третий. Тоже пропускать?

– Да. Там едут два японца и Морриган с дочками. Как только там будут спать пять человек, маловато места…

– Сейчас скажу. Японцы не любят спать в фургоне, а любят под ним или около. Тесное пространство их душит… В четвертом фургоне трое. Это наш оружейник Генрих, его жена Берта и дочь Магда, одиннадцати лет. Еще едет их молодой черный котик Том. Все худые. Нет, скажу вежливее – стройные. Вот в их фургоне и будет ночевать Дарина. Она и сейчас там, девочки подружились…

– Давай дальше…

– В пятом фургоне идет Питер Штерн, наш уважаемый торговец. Масштабы его размаха в бизнесе я не представляю, только подозреваю. Едет с женой и дочками. Жена Эмма – тоже очень строгая женщина. Старшей дочке Барбаре – девятнадцать лет, а младшей Мари исполнилось семнадцать.

– Опасный возраст у них…, – опять буркнул из-под платка Дэвид. Будут приставать к тебе. Девицы созрели, как я вижу…

– Уже пристают, – успокоил его Айвен. В поселке проходу не давали, особенно старшая. Семьи прибыли из Германии, причем зажиточные, и своих дочерей держат в узде. Но их девицы так открывают свою грудь, что поневоле будешь смотреть, и не надоедает…

– Как ты их удержишь, когда им природа в голову бьет? Инстинкт… Поэтому и с грудью под рубашкой у них так – закрыть поменьше, показать побольше…

– Вот и я о том, – парень в ответ кивнул и опять занялся упражнением с револьвером. – Пристрелить не пристрелят, но жениться заставят, как честного человека. А оно мне не надо…

– Вот-вот, – буркнул Дэвид. – А как ко мне начнут приставать? Ведь в караване все мальчишки до четырнадцати лет. – Проводник в свои сорок лет имел молодое и мужественное лицо, гладко выбритое, и небольшие, аккуратно подстриженные усы.

– Разумеется будут, – коротко ответил Айвен. Но ты ведь можешь убежать в прерии и ищи тебя, а я не могу… Слушай дальше:

– В шестом – семья Нойманн из Вюртемберга. Семья также состоятельная, уехала из Германии после очередного неурожая винограда, после приглашения от наших виноградарей. Это Бруно Нойманн и Эмилия, его жена, оба мастера на все руки. Такими растят и двух сыновей. Старшему Вилли – семь, а младшему Вернеру шесть лет. Оба неплохо показали себя в стрельбе и не только.

– У тебя только стрельба на уме, – прокомментировал эту часть рассказа Дэвид. – Хотя, все правильно. Нас мало и стрелки нам понадобятся. И я согласился вести такой небольшой караван только после того, как понял ваши возможности в огневом бое…

– Слушай про седьмой фургон. Едет семья Мюллер, тоже занимаются виноградом и вином. Это Ральф и его жена Клара, оба очень образованные люди. С ними в фургоне их единственная дочь – Ханна, шестнадцати лет…

– Знаю ее, впечатляет, – прервал юношу Дэвид. – Хорошо сложенная девица с шикарными каштановыми волосами, красивыми губами и чуть вздернутым носиком. Тоже смотрит на тебя, как кошка, между прочим…

– Знаю, но поделать ничего не могу. Я обещал наставникам, что никому не дам повода женить себя слишком рано.

– Это правильно! То, что они тебе сказали… Эх! Нам бы хоть одну мулатку на все фургоны! Что родились от связи белых мужчин с негритянками. Я заметил, что мулаты, а особенно мулатки, очень симпатичны. Сладкие девочки, сногсшибательные в своей сексуальности при отсутствии чрезмерной стыдливости…

– Ну ты и сказал! – Айвен не нашел ничего другого в ответ, и только посмотрел на него взглядом строгого учителя. Хотя сам недавно нежно попрощался со своей учительницей. Как говорят: «с кем поведешься, от того и наберешься». Юноша был очень благодарен ей за первый в своей жизни опыт.

– Но вернемся к нашему каравану. Восьмым номером идет семья Вольф, тоже виноделы. Жена Герда и ее муж – Алоис. Дети – Адольф, тринадцати лет, и Грета, ей двенадцать. Собираются выращивать виноград в Калифорнии. Все наши в караване набрали саженцев, поэтому и просили тебя построить путь так, чтобы хватало воды.

– Но в этом варианте пути будет больше индейцев…

– Пусть так, Дэвид. Но для нас это не так страшно, как нехватка воды. Даже – совсем не страшно. Но ты сам уже все видел, так что продолжу:

– Девятый фургон. Семья Циммерманн – Йохан и Амалия. Видел эту мужеподобную женщину с грубым голосом? Не обращай внимание на голос – женщина она добрая. У них тоже двое детей, сын Карл, одиннадцати лет, и дочь Катарина, лицо все в веснушках. Они тоже фермеры, но Йохан еще и хороший механик. Хочет на месте прикупить станки, средства у них имеются.

– Я ему помогу это сделать в Калифорнии, – кивнул Дэвид.

– В десятом фургоне идут: Корнелиус, негр, и Грэгор – сын Циммерманнов, ему исполнилось шестнадцать. Они везут вещи, которых у Циммерманнов на два фургона.

– Удивляюсь я на твою память…, – заметил Дэвид.

– И не только ты один. Отец Уильям тоже сначала был очень удивлен, даже давал мне читать и пересказывать из книги. А отец Салливан давно перестал удивляться. Благодаря ему я хорошо знаю немецкий и латынь, на которой читаю книги…

Дальше Айвен решил не предаваться отвлеченным рассуждениям о себе, тем более эту информацию по согласованию с наставниками и Салливаном решили не афишировать. Отец Уильям особенно это подчеркнул.

– Поехали дальше… В фургоне под номером одиннадцать едут Майкл и Сара Брэди, переселенцы из ирландской провинции Ольстер, католики. Отец Уильям их знает. С ними два сына: Ирвин – четырнадцати лет, и Гордон – двенадцати лет. Оба – славные рыжие парни.

Перед тем, как продолжать, Айвен встал со скамьи и медленно осмотрел горизонт. Только позади, на расстояние полумили поднималась пыль от их каравана, а в остальном горизонт был чист. Солнце стояло высоко, и парень начал подумывать про обед, который скоро.

– В двенадцатом фургоне идет семья Маккинли из Ирландии, из Ольстера. Дуглас – сильный, жилистый мужчина, ладони как лопаты, работает на виноградниках в поселке. И его жена – Анна. Их сын Имхер четырнадцати лет – самый меткий стрелок среди детей и лихой наездник.

– Знаю его. Парень спокойный и уравновешенный, а сильный – не по годам. Весь в отца, – заметил Дэвид.

– Может, и поэтому… Их дочь зовут Айне. Видел эту тонкую девочку? Свою рыжую копну волос собирает в два хвоста. – Не дождавшись ответа, продолжил: – Девчонке одиннадцать лет, но очень умна не по годам и способная к наукам. Тянется к знаниям, оба пастора ее заметили и с удовольствием занимаются с ней отдельно.

– И наконец, последний, тринадцатый. Там едут врачи Крюгер. Пауль и Марта. Оба худые, и нескладные в быту, но хорошие доктора. И у них нет детей, так что все остальные им будут помогать, если станет трудно в пути.

– Ну что ж, от такого ни одна семья не застрахована. Хуже, что у людей это вызывает или всесокрушающую жалость, или презрение. Но к этим врачам я заметил у людей только уважение. Ты забыл про четырнадцатый фургон, – добавил Дэвид. – Давай и про последний выкладывай…

– Что тут говорить, ты и сам знаешь. Там торговец Рольф Арсвельд и его слуга, молодой негр. Зовут Том.

– Не нравится мне этот торговец, какой-то смазливый тип с нескладной походкой, с намечающейся полнотой. Всегда суетливый не к месту. Но за него попросил помощник мэра.

– И я того же мнения, – подтвердил Айвен. – И еще глаза у него бегают, заметь… Вот такой подарочек полновесный принесла нам судьба в образе достойного городского руководства…

Помолчали… Дэвид переваривал сказанное, а юноша просто смотрел вдаль. Караван их был мал, всего тринадцать фургонов. Но зато каких! Все, что выходило из каретной мастерской его наставников, ставших ему приемными родителями вдобавок, славилось далеко вокруг. Первые двенадцать тащили по четыре вола, хотя тащить такой фургон вполне могли и два. Еще несколько волов вели про запас. Были в караване и десяток верховых лошадей, но седла одевали только примерно половине, для несения разведки и передовой охраны, остальные отдыхали. Так что караван шел налегке. Для мяса животных не брали, его наставники и проводник обещали, что без дичи люди не останутся. Да и с лошадьми, проводник один раз ненавязчиво высказал мысль вслух, что лошадей прибавится в дороге.

Наверное, знал, что говорит. Дорога покажет.

* * *

Дорога до Канзас-Сити ожидаемо заняла шесть дней. Эти первые мили дали возможность людям немного привыкнуть к тяготам пути. Обнаружились и мелкие недоработки в снаряжении, которые как раз можно исправить, добравшись до города.

Раскачивались белые тенты над фургонами, которые легко тянули четверки волов с острыми длинными рогами. Айвен шел сбоку с дочками Морриган, когда колонна неожиданно остановилась, сбиваясь в более плотный строй. Монотонный скрип и шум колес пропал, и воздух наполнился шумом дыхания животных.

На первом отрезке люди приноровились к поведению волов в такой упряжке по четыре, ведь каждое животное имело свой норов. Хотя тягловые волы их поселка сделали бы честь любому каравану. Да и животные постепенно поняли, шкурой почувствовали, что шутки кончились, идти придется каждый день и много.

Двое всадников, идущих впереди приблизились к Айвену.

– Делаем стоянку парень! Сейчас подадут команду расставлять фургоны! – крикнули ему Дэвид и Генрих, дежурившие сегодня в дозоре. Город решили оставить в стороне, прошли немного дальше вдоль реки на запад.

Место выбрали неплохое, всем понравилось. Справа от дороги было поле с высокой травой – буйное и приятно пахнущее разнотравье. А за ним виднелась поверхность реки. Впереди и сзади группами стояли деревья, а слева от дороги – роща.

Фургоны быстро расставили в два ряда, с пространством между ними для людей, и женщины начали готовить обед на двух очагах. В путь шли в основном переселенцы из Германии, отличавшиеся своей аккуратностью, дисциплина у них была в крови. А две семьи ирландцев старались равняться на них. С детьми тоже на удивление пока не было больших проблем. Сначала они принялись бегать и резвиться у фургонов, облазили все вокруг них, но приказ далеко не отходить выполняли строго.

Город с этой стороны выглядел не очень презентабельно. Туда за покупками и не только отправилось несколько взрослых на лошадях. Они вернулись за час до ужина, и сейчас вся группа расположилась у двух костров на вечерние посиделки, шестые, если считать дни от начала пути.

Небо сегодня было безоблачным, перед заходом солнца за рекой оно окрасилось в оранжевые тона. Над водой показался белый туман, закрывавший другой берег.

– Помните, что наезд колеса фургона – самая распространенная беда в дороге. Особенно это касается некоторых рыжих детей! – Август Браун, лидер группы, грозно глянул на Гордона и Ирвина, двух сыновей семьи Брэди из Ирландии.

– И даже причиной смерти! – перевел строгий взгляд на остальных детей, расположившихся у костра группой, потом сказал уже другим, назидательным тоном:

– Помните, что фургон нелегко остановить, поэтому не пытайтесь сесть в него или выйти из него без того, чтобы предупредить взрослых. Кто-то из взрослых должен видеть вас в это время, чтобы быстро остановить повозку. И еще – не бегайте близко от колес, чтобы туда не попали ваши волосы или одежда. Держитесь на безопасном расстоянии!

После ужина все разошлись по фургонам, а три дежурные группы по два всадника в каждом отправились в дозор на охрану каравана и животных. Обычно это были две, но сегодня сделали три из-за близости города. Как объяснили обществу, в прериях не будет крупных хищников, скорее на змею можно напороться не глядя, но у города стоило опасаться хищников двуногих.

Стемнело. Став ногами на высокую скамью впереди фургона, что было верхом акробатики, учитывая рессоры на ней, Айвен оказался выше тента и принялся медленно осматривать местность по кругу, одновременно слушая пространство и свои ощущения. Сегодня огромная луна хорошо освещала местность.

В душе ничего тревожного не шевельнулось, в голове не возникло, и парень отправился на свое спальное место. Как правило, он спал в фургоне Морриган вместе с девчонками, так как японцы предпочитали спать на своих матрасах рядом с фургоном или под ним. С начала поездки два раза и Морриган пропадала из фургона на всю ночь, прихватив с собой еще пару одеял.

В фургоне было тихо, только пару раз шумно вздохнул Лис, устроившись рядом. Айвен дремал внутри, отдыхал после дежурства в разъезде.

Мысли почему-то обратились к Салливану и Уильяму. Святые отцы полюбили шагать пешком, отстав немного, чтобы разговаривать с людьми в караване. Священники всерьез занялись образованием юноши. Отец Уильям взялся проходить с ним курс философии и логики, географии и истории. А отец Салливан, который был силен в математике и естественных науках, начал давать эти предметы в прикладном плане, в основном связанным с военным делом. Все десять лет в поселке он занимался с ним по школьной программе, но более широко, а после окончания школы взял другие учебники. Парень не сопротивлялся, к тому же ему было интересно и легко благодаря его феноменальной памяти и быстроте мышления. Оба священника к этому времени спокойно воспринимали способности юноши.

* * *

Караван одиннадцать дней неторопливо и монотонно катил по равнине прерий к реке Платт, пересекая по пути низины и неглубокие речки и ручьи. Айвен лежал на дне фургона и отдыхал после очередного дежурства. В фургоне было тихо, только скрипели колеса и металлические обода шуршали по мелким камешкам. Ни одного человека вокруг. Ощущение одиночества посреди бескрайней степи сначала немного пугало путников, пока к нему не привыкли. Начался месяц май, короткие дожди не давали размокнуть дороге, начался буйный рост трав к радости животных. Им теперь не нужно было удаляться от лагеря, чтобы насытиться.

Дэвид вел группу строго на северо-запад по одному ему известному пути, при этом постоянно сверяясь с компасом. Вечером он заявил:

– До реки Платт осталось около тридцати миль, друзья, так что завтра мы должны стать лагерем у нее. Вода там обычно мутная, так что будем пополнять бочки не в реке, а в ручьях по дороге.

– Не забывайте кипятить воду для питья, леди, – не упустил возможности напомнить доктор Крюгер. Кидайте в воду чайные листья, потом эту воду утром заливайте в фляги.

– Я буду проверять это, – грозно предупредил мистер Август, как административный лидер. Предупреждение прозвучало внушительно.

– А сколько нам идти до южного перевала, мистер Август? – спросил Питер Штерн, в то время как его взрослые дочери были заняты стрельбой глазами в Айвена и Дэвида, сидевших недалеко. Сначала пристальный взгляд на объект, потом, когда он поднимает глаза, резкий увод своего взгляда куда-нибудь в сторону.

– У нас в упряжках идут быки, джентльмены, или волы, если обозначить точнее. Они идут не так быстро, как лошади, зато сильнее их и не прихотливы. Идем мы со скоростью две-три мили в час. Чтобы пройти двести миль, у нас уйдет от девяти до двенадцати дней. Вот и считайте…

Мистер Август был опытным в делах управления человеком и не стал называть точных дат, так как потом могут и ухватить за язык…

– Про воскресные дни скажи, сын мой! – попросил его отец Уильям.

– Да. Решено в воскресенье двигаться до полудня, после чего становиться на привал для отдыха.

Народ радостно зашумел в ответ.

– Если берем расстояния по моей карте, – решил все-таки немного уточнить сказанное Августом проводник, – то до форта Ларами около трехсот шестидесяти миль, которые можем пройти за семнадцать дней, а от форта до перевала – еще около двухсот пятидесяти миль, их можем пройти за двенадцать дней, примерно.

– Твой расчет базируется на том, что мы будем проходить в среднем по двадцать одной миле в день, – быстро посчитал в голове Айвен.

– Точно, друг мой, я заложил именно эту величину, хотя в отдельные дни идем быстрее. Но так будет не всегда. А как быстро будем шагать после перевала, давайте пока не думать, леди и джентльмены. Сначала давайте дойдем и спустимся с него…

– Можете немного рассказать о пути, сэр? – спросила своим низким голосом миссис Амалия Циммерманн, мощная женщина, ростом как хороший гренадер, которая ехала в фургоне под номером девять.

– Могу сказать главное. Все дороги, которые я знаю, начинаются на востоке от реки Миссисипи, и идут через Великую равнину на запад, пока не сольются в одну в низовьях реки Платт. Но, «в одну» – не следует понимать буквально. По пути через равнину будет много рек и ручьев, так что без воды мы не останемся.

– Как только дойдем до реки Платт, а я думаю, что мы должны выйти к ней в районе Форт-Кирни, что стоит у реки, сделаем небольшой отдых. Дальше пойдем вдоль реки к форту Норт-Платт…

– После Норт-Платт река останется по правую руку, потому что мы перейдем через нее в удобном месте. Через семьдесят пять миль мы станем от нее отдаляться и пойдем прямо на запад к Южному перевалу.

– Объясню почему, – счел необходимым уточнить Дэвид. – Дело в том, господа, что там тропа используется переселенцами в Орегон. После того, как движение на запад в Орегон по тропе стало активным, пополнить запасы дров стало труднее. Нам лучше отдалиться от тропы в Орегон и двигаться к форту напрямую.

– Потом идем к форту Ларами, там можно будет немного отдохнуть и пополнить запасы продовольствия…

– …Дальше нас ждет тяжелый путь в горах к Южному перевалу, где дорога и климат совсем иной, чем на равнине. На этом пока все!

Дело в том, что вчера поздно вечером мужчины собирались без жен, чтобы в тишине обсудить варианты пути после перевала. Решили заранее не волновать впечатлительную часть общества теми тяготами, которые их ждут после перевала. А вариантов Дэвид предлагал два, и у каждого были свои хорошие и плохие стороны одновременно. Тем более, что пока окончательно не решили, как идти дальше – по Орегонской тропе до реки Гумбольдт через форт Бриджер, или по более короткому пути южнее Большого Соленого озера, где их ждет трудная дорога через пустыню Сорок миль в Неваде. Там будет мягкая сухая почва и много белой пыли, и не будет воды. В общем, устроили этакий мозговой штурм, но без участия женщин. В спокойной обстановке, так сказать….

Но разговор о пути после доклада Дэвида не закончился:

– С вашего позволения, – сказал Джеро, подняв обе руки в желании, чтобы его выслушали вне очереди. – Я хочу добавить:

– Через день мы окажемся на основном пути переселенцев на Запад, поэтому надо быть готовыми к нападениям. Там в больших партиях переселенцев всякие личности могут быть, я наслышан. Будем опять тренироваться с оружием, и еще повторять хотя и надоевшие всем, включая меня, действия в обороне.

– Если мне будет позволено, добавлю тоже, – сказал Сэтору. – Хотя в целом от других караванов нельзя ждать ничего плохого, но действительно, некоторые личности могут решить, что перед ними легкая добыча. Я наслышан об этом тоже. Организуют банду и нападут. Завтра начну проверять оружие в каждом фургоне: состояние, и чтобы винтовки были под рукой.

В начале перехода некоторые сгоряча, или от излишнего старания, стали таскать винтовки с собой, даже когда выходили из фургона. Японцы с Айвеном быстро объяснили им, что незачем таскать с собой тяжелое оружие постоянно, достаточно револьвера. Причем одного, а не двух. Постепенно всем удалось втолковать, что два револьвера на поясе нужны только в случае нападения, о котором их предупредят заранее.

* * *

Караван двигался по прерии, которой, казалось, не было конца. Насколько можно видеть вдаль, везде было бескрайнее пространство травы с отдельными группами кустарника и деревьев. Великая прерия была ровная, как стол. Впереди каравана всегда шли верхом двое дозорных на лошадях, распугивая всякую живность в густой траве. Четверки волов двигались как пароходы, подминая траву. Лишь иногда появлялась чуть заметная тропа, когда путники спускались по пологому склону оврага, чтобы перейти вброд ручей или мелкую речку.

Во второй половине дня Айвен изредка вставал на скамью фургона ногами, чтобы всматриваться в пространство впереди. Постепенно картина прерии менялась – среди ровной густой травы появились бугорки, потом пятна более яркой, зеленой травы. Когда последний раз встал, юноша уже почувствовал приближение реки. Присмотрелся – и изображение приблизилось. Вот она – пока далеко впереди полоса деревьев и кустарника, и поворот реки. Наверняка мутная – нет ласкающей глаз голубизны. И теперь фургоны катили по отчетливо видной вытоптанной тропе, которая тянулась к берегу.

– Радуйся, мы пришли к реке! – негромко крикнул юноша Дэвиду, который ехал верхом рядом с фургоном на своей гнедой кобыле. Проводник тоже вел себя беспокойно, вертелся все время, смотрел вдаль.

– Вполне может быть, ожидаемо…, – Дэвид изволил отвлечь свое внимание от горизонта и обратил взор на юношу. Чуть тронув бока своей лошади, поехал вперед, чтобы решать вопросы о стоянке с серьезными мужчинами во главе колонны.

Кроме этого ожидаемого известия, день больше не запомнился ничем.

Ближе к реке предводители остановили караван и начали его перестраивать, чтобы замкнуть в кольцо. Дэвид и Август подавали команды и носились вперед и назад на лошадях, как челноки в станке, а японцы делали то же, но на ногах, бегом. Верховая езда никогда не была для них предпочтительна, и на лошадь воспитатели парня садились только в случае крайней необходимости.

Только фургоны стали, как Айвен снова стал ногами на сиденье, держа равновесие из-за качающейся на рессорах скамьи. Что-то его привлекло вдалеке.

– Посмотри налево! – сказал он Дэвиду, который сразу подъехал ближе. Эти двое за время поездки притерлись друг к другу, и понимали без лишних слов. Дэвид глянул на товарища – поза Айвена чем-то напоминала проводнику «собачью стойку».

Проводник тоже сделал стойку, привстав с лошади, и через некоторое время рассмотрел уходящее на юго-запад небольшое стадо, подгоняемое всадниками. Они уходили в степь почти под прямым углом от реки. Явно торопясь, как определил для себя Айвен.

Подошли японцы и Август, оставив заниматься устройством стоянки. Каждый в походе, включая молодежь, знал свою роль, отработанную за это время до автоматизма. К вечеру люди устали и старались общими усилиями скорее закончить все приготовления и перейти к ужину, а затем к отдыху. Оба пастора остались с людьми. Они только начали свое движение от фургона к фургону, общаясь с детьми и взрослыми.

– Что скажешь? – спросил Айвена Сэтору.

– Шесть всадников. Гонят коров, – коротко ответил юноша. Потом продолжил и высказал мнение о том, что видит:

– И похоже, что они решили скрыться, как только заметили наш караван.

– Согласен. Очень похоже на то… – Дэвид тоже видел удаляющиеся фигуры, хотя не мог их рассмотреть так, как видел Айвен, не обладая удивительным зрением юноши. Но склонялся к тому же выводу:

– Они не хотят, чтобы мы их видели, только так это можно понять. Вполне может быть, что скот ворованный…

– Проверять это не будем. Идут себе – и пусть идут. Если вы не возражаете…, – вставил Джеро. – Это все, что я об этом думаю.

– Стоп! – спокойно сказал Айвен. – Джеро, пошли со мной к реке…

Хотя Айвен сейчас удивил присутствующих, японец не стал даже спрашивать, почему. Он давно знал юношу и просто принял приглашение, без лишних слов. Сняв немного пыльные шляпы, защищающие от солнца в пути, они одновременно тронулись с места в направлении реки и скрылись меж невысоких деревьев и густого кустарника. Японец, зная о необычных способностях юноши чувствовать людей и животных на расстоянии, молча двигался вслед за ним.

Сейчас Айвену не потребовалось применять все свои таланты, когда он мог в мозгу одновременно обрабатывать информацию, полученную органами зрения, слуха, обоняния, чего-то еще, что не мог объяснит никто. Он просто шел по следам лошадей на примятой траве, которые вели к деревьям на берегу реки.

– Интересно, – задумчиво сказал юноша, больше самому себе, чем наставнику, когда они остановились.

Оба теперь видели двух лошадей. Примерно одинаковых по масти серых кобыл, привязанных к иве. Дальше у реки слышалась звуки возни и негромкие крики. Картинка в голове обоих складывалась не очень приятная, не зря у Айвена ощущение неприятностей возникло еще в начале движения.

Дальше стали красться, стараясь быть закрытыми кустарником. До тех пор, пока не смогли видеть всю картину.

Два взрослых мужика держали женщину. Один держал ее за обе руки, сомкнутые вокруг ствола дерева, а второй яростно пытался задрать ей платье сзади. И очень злился, так как женщина отбивалась как могла. Этот второй был раскачанный верзила в грязной рубашке, с расстегнутым ремнем на спущенных кожаных штанах. Первый был худой, с неопрятными спутанными седыми волосами на голове, с грязной бородой, и в очках. Он держал руки девицы, изо всех сил старался не дать ей оборачиваться и разогнуться, и при этом глупо улыбался.

– Хай! – тихо произнес Джеро, одновременно с этим слегка хлопнул юношу по плечу. Так он дал знать, что позволяет ему сыграть первую роль, провести вступление, а сам останется на подстраховке. Правильно его поняв, юноша сначала сделал пару шагов в направлении группы, устроившей возню у ствола дерева.

– Посмотри назад, – хриплым от волнения голосом сказал худой крепышу, – мы не одни! – Тот сразу бросил возиться с женской юбкой и начал оборачиваться.

– Господа, что вы тут делаете? – Айвен продемонстрировал голосом удивление, да еще постарался произнести это как можно мягче.

– Откуда ты взялся, парень? – глухо спросил накачанный, пытаясь восстановить дыхание после борьбы с юбкой. Большой и грузный, он одновременно обладал силой и быстро уставал.

Увидел еще японца, и видимо, не посчитав его опасным, рявкнул:

– Бегите отсюда живо, пока целы!

Неплохое начало. Худой нервно бросил руки женщины, которая от этого медленно осела на землю. Переглянувшись, бандиты вместе начали медленно приближаться.

– Хорошо-хорошо…, – Айвен изобразил голосом испуг, добавив высоких нот. Потом резко поменял голос, понизил тембр, и теперь уверенным тоном произнес:

– Только девицу нам отдайте, и мы сразу уйдем!

– Девицу он захотел…, – начал говорить накачанный, – будет тебе…, – и тут же с шагом вперед попытался пробить мощным пинком в живот Айвену.

Но пока он делал шаг… Да и удар был не такой быстрый, чтобы доставить проблем парню. Легко уйдя от удара влево с небольшим разворотом корпуса, парень мгновенно достал из длинного кармана на правой ноге штанов свою плеть. С резким щелчком та развернулась в воздухе, и ее кончик хлестнул поперек лица, по глазам накачанного. Да так, что от лица полетели красные брызги.