Текст книги "Не грусти, Калифорния! (СИ)"

Автор книги: Юрий Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Пробуйте эту игру каждый день, – обратился он к младшим, – потом я проверю, кто лучше всех…

– А второй какой, Джеро-сан? – спросила мулатка Мэри. Молодая женщина сидела около Дэвида.

– Второй проще. На дистанции от тридцати до пятидесяти ярдов от фургона нужно рассмотреть и запомнить, что увидели, а затем отвернуться и рассказать товарищу. Постепенно вы сможете запоминать все более мелкие предметы. А самые наблюдательные скоро смогут сказать о надломленных ветках и вытоптанной траве.

– А из чего индейцы будут в нас стрелять? – вместе задали вопрос самые юные, Вернер и Вилли Нойманн.

– Больше из луков. Также могут кинуть копье. Но у них будут и старые однозарядные ружья, для нас антикварные, можно сказать. Которые заряжаются с дула. Порох и свинец они получают у торговцев.

– Хочу добавить, – вмешался проводник. – Когда французы воевали с англичанами, обе стороны давали индейцам деньги, порох и пули. За скальпы белых противников. Тогда и старые ружья у них появились. Но, слава Богу, пока у индейцев их мало!

– И еще, скажу, что мы знаем из опыта стычек с индейцами. Хотя они заряжают свои старые ружья быстрее, чем за минуту, но стреляют не точно. Почему так? Они быстро засыпают в дуло порох, не отмеряя, затем сплевывают туда пулю, которую держат за щекой. Отсюда и результат. Больше стоит бояться их стрел…

– Если мне будет позволено добавить, – тут не утерпел и Сэтору. – Длинноствольные ружья не приспособлены для боя верхом на лошади. Поэтому при атаке верхом они стреляют один раз. Дальше возьмут луки. А за минуту индеец может выпустить два десятка стрел. Стрелять будут с расстояния от пятидесяти ярдов и ближе. Самое главное в том, что они тоже думают, что мы выстрелим по разу, и все – нас можно брать голыми руками….

– Да! – подтвердил проводник. – Все индейцы от мала до велика имеют нож, на охоте, на войне, в хозяйстве. И учатся владеть им с детства. Поэтому нам нельзя допустить рукопашной схватки. Для этого у нас есть револьверы. Надо, чтобы из револьверов стреляли в каждом фургоне.

– Так и будет, – заверил его Джеро. – Имея такие револьверы, как у нас, вполне можно не допустить индейца близко. И все же, надо помнить, что в ближнем бою они будут иметь преимущество, какое имеют дети природы против детей цивилизации. Чтобы уравнять шансы в ближнем бою и даже получить преимущество, надо… Что надо?

– Рогатину! – первым отреагировал тринадцатилетний Адольф Вольф.

– Конечно – рогатина… Ответ правильный! У вас для обороны в фургонах в близком контакте с противником есть два предмета. Первый – это большой нож – «Боуи», который иногда не хуже пистолета…

Тут японец как фокусник вытащил сзади из-под куска брезента огромный тесак размером с римский гладиус, но с гардой, защищающей пальцы с двух сторон. Это был личный нож японца, но Генрих заранее позаботился о том, чтобы он имелся в каждом фургоне. Этот нож стал популярным в Америке, но изготавливался только на заказ. Взрослые мужчины начали осваивать приемы работы с этим ножом и еще с рогатиной перед выходом из Джефферсон-Сити.

С детьми решили начать заниматься более серьезно только вчера, для этого есть макеты ножа из дерева. Вместо рогатин учились с палками. Высказывались опасения насчет детей, но они оказались совершенно напрасными. Первые пробы еще в поселке показали, что дети осваивали показанное им – «на лету». Нож подошел для немногих, а рогатина пришлась впору всем без исключения. Девочки тоже хотели заниматься, все они понимали важность обороны не с голыми руками. С ними Айвен и Джеро осваивали набор простейших приемов.

– Второе, что у вас есть в каждом фургоне! – он опять медленно вытащил из-под брезента короткое копье, с двусторонним клинком в чехле, примотанным к рукоятке кожаной обмоткой. – Вот вам и дротик, и меч одновременно.

Продолжая в духе представления, Джеро сделал несколько мягких шагов в сторону, на свободное пространство, и ловко покрутил клинок. Потом сделал серию молниеносных выпадов, едва заметных глазу.

Народ не удивился, потому что успел не только познакомиться с этим холодным оружием перед путешествием, но и поупражняться в пути. А юноши постарше получали удовольствие в тренировках. Взрослые сидели, внимательно слушали, старались успокоить младших детей. Все это было понятно и раньше, но послушать Джеро всегда интересно.

– Скажу вам, – сказал Джеро, – наш опыт участия в стычках с индейцами показал, что сабли военным не понадобились, когда появились многозарядные револьверы. Поэтому основную часть времени будем продолжать тренироваться с ними. Чтобы индейцы закончились быстрее, чем они смогут добраться до вас, леди и джентльмены…

– Бой – это как музыка, которую играет оркестр…, – серьезно сказал Сэтору после того, как Джеро сказал все, что хотел сегодня.

– И успех зависит от каждого, кто принимает участие в игре, и наоборот. Позвольте мне таким сравнением закончить этот разговор сегодня!

Этой ночью Айвен никуда не отлучался и после своего дежурства в дозоре лег спать. Сегодня 26 мая, четверг. Закончился тридцать девятый день с начала путешествия. День выдался хлопотный, так что все быстро разбрелись по фургонам. Днем было жарко, и только легкий ветерок и тенты фургонов спасали от этого. Что же будет в июне? После встречи с бандитами у реки юноша ни разу не ощутил ни малейшего присутствия человека. Вокруг лагеря на много-много миль слышал только пение птиц днем и ощущал возню мелких животных, а ночью – жизнь мелких и крупных хищников.

Обоняние же во время движения сильно притуплялось. Запах конского пота или запах от идущих впереди волов в упряжке отбивал все другие ароматы, как крепкий табак.

Караваны в этом году в Орегон ходили. Может быть, и шел где-то вдали большой караван с переселенцами, но далеко, миль за сто, не менее. Но свежих следов на тропе впереди не было.

Глава 9
Грин Ривер

«В 19 веке владения нового государства – Соединенных Штатов Америки раздвинулись до Скалистых гор. Оказалось, что там тоже водятся бобры, которых почти полностью уничтожили в Канаде. Молодое государство нуждалось в деньгах, и потому в Вашингтоне решили направить многочисленные экспедиции в горы за мехами.

В 1812 году экспедиция Тихоокеанской меховой компании под руководством Роберта Стюарта обнаружила перевал в Скалистых горах на юго-западе Вайоминга, получивший имя «Южный проход» (Саут-Пасс, «Южный перевал») Позднее первопроходец и охотник Джим Бриджер обнаружил на территории Вайоминга еще один удобный перевал в Скалистых горах, который позднее назвали его именем.

В 1820-1830-е годы началось активное переселение с территории восточных штатов вытесняемых оттуда индейских племён. Эти народы начали конкурировать за место в прерии с ранее обитавшими там. Еще не пришло то время, когда по тропе стали двигаться огромные караваны, которые вытягивались на милю.

Порой фургоны вели в две линии, чтобы при нападении индейцев можно было быстро встать кругом. Только большая численность группы удерживала переселенцев от нападения…»

Из истории США.

«Сын, пришло время принимать решение…» – По серьезному лицу мужчины в сером комбинезоне Айвену было понятно, о чем пойдет речь…

«Пришло время тебе отправляться в академию. Твои предки, сын, всегда были военными. Докажи делом, что ты способен продолжить наш славный род. Чтобы в тебе полностью открылись наши родовые способности…

«…Постарайся после окончания учебы жениться, чтобы родить мне внуков. Очень постарайся, сынок…», – с этими словами отец сгреб его в охапку, чтобы не показать, что глаза его увлажнились.

* * *

На этом месте Айвен собрался ответить и открыл рот, но в следующий миг все это исчезло. Опять такое происходит с ним во сне. С малых лет снятся сны на одну и ту же тему, в которых он говорит на другом языке. Языке Империи. Парень давно понял, что все его навыки и умения – все это из какой-то другой жизни. Далекой прошлой жизни, где все это было нормальным. В том смысле, что действуешь интуитивно с высокой скоростью и мышцы действуют сами, получая сигналы из мозга. А ведь знал, что обычному человеку достигнуть такого уровня, какой он показывал, нужны долгие тренировки и не факт, что всей жизни хватит. А у него все получалось, и легко. Наставники сначала удивлялись, потом поражались больше и больше, а потом перестали.

И сам юноша постепенно привык и стал воспринимать свои необычные способности как должное. Значит, Господу так было угодно.

После дежурства, которое закончилось в полночь, он вытянулся на дне фургона и мгновенно заснул, сбрасывая усталость, накопившуюся за день. Этот сон пришел под утро, а сейчас он открыл глаза и увидел светлеющее небо в проеме тента фургона.

Через минуту Дарина, младшая дочка Морриган, зашевелилась под правым боком и повернулась к стенке, натягивая на себя одеяло. Потом обернулась, почувствовав сопротивление одеяла.

– Ой, когда ты пришел? – задала нелепый вопрос, моргая глазами после сна. На ее чуть распухшей щеке выдавились две морщины от складок одеяла.

– Поспи еще. А я пошел на выход. – Парень провел пальцем по морщинам на ее щеке, пытаясь их разгладить, закончил это, нажав легонько на кончик ее носа. Потом осторожно начал выбираться из фургона, захватив пояс с оружием.

* * *

Еще пять дней прошло в монотонном движении по Великой равнине. Никто на них не нападал, никто не встретился. Караван поднимался на более высокие равнины и шел среди бескрайних просторов с низкой бурой травой, огибая пологие возвышенности с лысыми, не заросшими травой участками. Теперь радовались каждой впадине, где встречался кустарник и бугорки высокой травы. В таких местах удавалось добыть индеек на еду.

Развлекали себя стрельбой, высматривая редко встречающихся птиц в густой траве по сторонам, которую и охотой назвать нельзя. Но пользы от постоянной работы с оружием для участников путешествия было много. Развлекались разговорами на ходу, для чего любому нужно было присоединиться к шагающим у первого фургона. Дети с удовольствием занимались с пасторами по школьной программе, и даже более. Уильям и Салливан много беседовали с Айвеном без посторонних ушей. Пятеро щенков с каждым днем увеличивали свои круги, когда исследовали окружающее пространство рядом с подстилкой, куда их приносили дети на стоянке.

Проводник уверенно вел караван в одном направлении. На пятый день пути Дэвид объявил, что они на подходе к реке Север-Платт. Шел к закату сорок четвертый день пути. За обедом Айвен по просьбе старших сообщил, что заканчивается сорок четвертый день путешествия. Сегодня, 31 мая, и с этой датой закончилась календарная весна. Все, что касалось расчетов дат, предпочитали спрашивать у юноши, который держал все в памяти и мог мгновенно вычислять. Кроме него дети каждый вечер делали зарубки на левой стороне фургона оружейного мастера, по предложению умной и начитанной Айне.

– Через реку нужно будет искать брод. Он должен быть справа, немного севернее. Там русло реки разделяется вокруг небольшого островка, оно шире и более мелкое, – сообщил проводник, когда они с Айвеном в роли передних дозорных увидели впереди реку.

Действительно, искать брод долго не пришлось, так как ближе к реке нашлась слабо заметная тропа, проторенная всадниками и животными. Свернули к этому месту.

Эта река в предгорье была чище тех, что путники встречали раньше, и волы сразу потянули морды к воде. Когда начали переходить в назначенном месте, волы переднего фургона проявили нерешительность. Августу пришлось встать и отдать поводья жене, чтобы идти через реку впереди животных. Это придало им уверенность, и через три минуты первая упряжка вышла на противоположный берег. Вскоре все фургоны перебрались на тот берег, не отвлекаясь на красоты местности, так что животные только немного искупали свои животы.

Как только перешли через реку, объявили привал. Мужчины быстро распрягли волов, лошадям спутали ноги, и отпустили всех пастись. Женщины расположились у ручья, наподобие енотов-полоскунов. Дежурные уже присмотрели места для костров и начали тащить туда заранее заготовленные дрова.

– Как низко вода упала! – проговорил Сэтору, глядя на растения у воды. Они с Айвеном взялись сопровождать нескольких мужчин с детьми, которые решили устроить рыбалку. Пошли оружейник Генрих Тиль с одиннадцатилетней Магдой, Бруно Вернер с двумя маленькими сыновьями, Ральф Мюллер с шестнадцатилетней дочерью Ханной и Питер Штерн, обожавший рыбалку. Само собой, с ними увязались и две великовозрастные дочери Штерна – Мари и старшая, Барбара, которая первая увидела, что пойдет Айвен.

– Совсем обмелела река, – согласился Генрих, который был самым заядлым рыболовом в поселке. Два раза у него появлялась возможность половить рыбу в походе, и оба были успешными. С ним обычно ходили кто-либо из свободных мужчин и дети. Он сегодня хотел закинуть донки на сома, но пока не видел подходящего места. Такое нужно было поискать ниже брода.

– Пожалуйста, ловите, но в пределах видимости лагеря, а мы с Айвеном пойдем, посмотрим вокруг, – равнодушно отозвался Сэтору на предложение немного спуститься вниз по течению. Он любил только морскую рыбалку. За отсутствием такой возможности в поселке он мечтал, как окажется на побережье Тихого океана, о чем не раз говорил юноше.

Сейчас они с Айвеном шли только в качестве охраны.

Как только место было найдено, юноша с наставником покинули группу и скрылись в кустах. Зверья по пути повстречали много, но мелкого и непуганого, что было неудивительно для этих пустых мест на Великой равнине. Из тех, кто покрупнее, например, койоты, придут к лагерю ближе к полночи. Но те стараются не показываться на глаза, так как познакомились с человеком.

Айвен оставил Сэтору, который нашел высокое место и высказал желание побыть в одиночестве, и тихо пошел назад к рыбакам стараясь не обнаруживать т себя.

Но не дошел немного, остановился в кустах.

Недалеко от него на поваленном стволе, на каменистом берегу у русла реки сидели рядом Ханна Мюллер и Барбара Штерн, последняя самая взрослая из девиц в походе и самая лютая его воздыхательница.

Сидели и спокойно разговаривали.

Сказать, что юноша был удивлен, значит, ничего не сказать. Он в первый раз увидел такое – две девицы, причем соперницы, сидят рядом и мирно разговаривают друг с другом. Ведь восемнадцатилетняя Барбара не давала проходу юноше еще в поселке, хотя в последнее время немного отстала, и по двум причинам. Первая – это давление ее строгой матери. Вторая – девушка не могла не чувствовать, что парень к ней равнодушен, к тому в последнее время в походе проявляет интерес к Ханне. Не интерес, а расположение, если выразиться точнее. Какой тут интерес, если вечерние прогулки Ханны с Айвеном не остались незамеченными ни для кого. Особенно вела себя подозрительно мать Ханны, у которой еще более строгие традиционные взгляды на брак.

Строже парень не встречал. Никаких интимных отношений, с потерей невинности, до свадьбы не может быть, и не должно быть. Примерно так.

Отец Салливан только за последнюю неделю два раза мягко поинтересовался у Айвена по поводу его прогулок с Ханной в темное время. Правда – прогулок не долгих. И оба раза Айвен с чистым сердцем успокоил пастора. Девушка невинна. Для священника этого было достаточно, но не сняло всех подозрений строгой матери, хотя пастор беседовал и с ней, и уверял ее в правдивости юноши.

Но не стал подходить, а решил послушать разговор на расстоянии:

– …ты ведь сама перестала подходить к нему, – тихо говорила Ханна спокойным голосом. – Вроде вы не ссорились…

– Не ссорились, и не мирились! Он всегда равнодушен ко мне, как будто с бревном разговаривает. Даже, когда касаюсь его…

– И что ты думаешь делать дальше? – спросила Ханна. Хотя девицы сидели на бревне к нему спиной, в голосе он ощутил удовлетворение Ханны от последних слов Барбары. Скорее увидел на ее спине, ставшей расслабленной спине после ответа Барбары.

– Да пошел он! И мама говорит, что он мне совсем не пара. Голодранец, хоть и умный. Мама говорит, что он меня не стоит, и вообще рисковый по жизни… С таким наплачешься…

– А тебе он зачем? Что, я не вижу, как выходите гулять вечером? – прибавила Барбара, и встала с поваленного ствола.

– Чтобы не поехать крышей, дорогая! Тебе не понять, – заявила ей Ханна. – Он хоть и бедный, но голова у него варит. С ним интересно. А про его удивительные способности уже ходят слухи. Простой – а ест вилкой и ножом, между прочим. И правильно излагает свои мысли.

Ханна произнесла это более громко, но не закончила на этом:

– Считай, что это просто охота, дорогая, а я обожаю охоту. И я понимаю не хуже тебя, что он рисковый парень и его ждет скорее судьба военного, а не почтенного гражданина нашего круга. И моя мама тоже предупреждает, что он мне не пара. Но, я не собираюсь его отпускать. Пока… – Ханна тоже встала.

Обе подошли к воде, опустили руки в прозрачную воду, провели по разгоряченным лицам, потом по своим шикарным волосам, и медленно направились в сторону рыбаков.

«Очень было интересно», – подумал парень. Это он хорошо задержался, и вовремя. Узнал много нового о неизведанной женской душе. В отличие от Барбары, которая считала себя роковой, неотразимой красоткой, Ханна вела себя прямо противоположно. Хорошо сложена, и с шикарными каштановыми волосами, красиво очерченными губами, немного вздернутым носиком, она совсем немного проигрывала Барбаре.

А в уме, так и выигрывала, по мнению парня, хотя обе девушки были хорошо образованы.

В отношениях с Айвеном она не лезла напролом. Старалась больше слушать, а не говорить сама. Воспитанная в благополучной семье преуспевающих немецких поселенцев она хорошо понимала, что в придачу к внешним данным девственность – это хороший товар. И что особенно понравилось Айвену – Ханна не врала и очерчивала прямо границу их отношений и своих интересов. И не делала никаких намеков на будущее. Хоть между девушками не было никакой явной гонки, Ханна уверенно завоевала благосклонность интересного ей самца. А Барбара искренно не понимала, как он мог предпочесть не ее, первую красавицу, а такую простушку.

Попятившись назад, парень аккуратно вышел из прибрежного кустарника немного в другом месте и подошел к воде. Тоже плеснул на лицо прозрачной и прохладной водички и протер лицо. Вроде как разговоры смыл, и сразу успокоился. Барбара и Ханна уже находились сзади рыбаков, и подняли глаза на подходящего Айвена. Смотрели на него, что-то друг другу говорили. Обе улыбались, но не по-доброму. На лице Барбары отчетливо мелькнуло раздражение, когда она резко повернулась и пошла в сторону лагеря.

«Наверняка сейчас Барбара сказала какую-то гадость. Ну и хорошо, что они поговорили. Так будет лучше», – подумал юноша и предложил Ханне вернуться в лагерь вместе. Парень посчитал необходимым не упускать Барбару из глаз, пока она не придет к лагерю, который сейчас находился вне зоны видимости. Чтобы исключить любые неожиданности, которые могут исходить как от разозленной девушки, так и от окружающего их Фронтира. К тому же от всего пережитого парня «пробило» на голод.

Он крикнул наставнику, что они уходят втроем.

Сэтору должен будет держать под контролем рыбаков до тех пор, пока они не вернутся в лагерь. Как хороший ученик своих наставников японцев Айвен уяснил, что выживают те, кто всегда насторожен и собран.

* * *

В монотонном движении каравана прошло еще восемь дней. Дорога в этой низкотравной части прерий была отчетливо видна, немного петляя среди холмов. Видно, что здесь шли животные и всадники, в некоторых местах на открытом грунте виднелись следы колес. Но горизонт был пуст.

Целую неделю путешественники радовались хорошей погоде без жары и яркого солнца, но и без дождей. Стараясь пройти как можно больше пути до начала предгорий, делали короткие остановки на обед из сухарей и вяленого мяса. И снова в путь до самого вечера. Народ еще больше втянулся в походный ритм, и часто можно было наблюдать, как взрослые и дети неторопливо шли рядом с повозками, подстраиваясь под медленный шаг волов.

Два раза японцы устраивали стрельбы из всех видов оружия, чтобы довести людей до автоматизма в действиях. Один раз – на ходу, но стреляя не по заранее установленным мишеням, а по мешку с травой, который волокли на длинной веревке, привязанной к седлу Айвен с Джеро. Делали это то справа, то слева от каравана. Каждый по очереди волок мешок, то немного отставая к хвосту каравана, то наоборот, ускоряясь.

Кобыле Айвена очень понравилось так скакать, под звуки выстрелов. Хильда оказалась приученной к стрельбе и только немного водила ушами при громком выстреле. А пса пришлось привязать ко второму фургону на это время.

А взрослые и дети из фургонов азартно палили из всего оружия. Сэтору так и сказал – «стреляйте из всего, что есть в фургоне, только не забудьте потом почистить». Заодно проверил, у всех ли под рукой есть очки. Их имел каждый стрелок в походе. Мужчинам они стали не нужны, когда сумели убедиться, что их длинноствольное оружие не дает опасных искр. Женщинам оказалось полезным. В очках они перестали инстинктивно отворачиваться или прикрывать глаза при выстреле.

Заодно и проверили животных – как они будут реагировать на выстрелы. Если при первой тренировке возницам приходилось вмешиваться, то в последний раз волы только иногда двигали ушами. Одновременно приучали к звукам стрельбы лошадей.

Последнюю тренировку провели на восьмой день, на вечерней стоянке. Сразу после остановки Август объявил, что сегодня, 12 июня, прошло уже пятьдесят пять дней с выхода каравана.

Эту тренировку проводили до ужина, на голодный желудок. Весь народ стоял в линию перед расстеленными войлочными подстилками, на которых лежало личное оружие, потом, по команде Джеро, брал его и палил. А Сэтору ходил сзади и следил за действиями стрелков своими карими глазами, цепкими и умными. И его взгляд замечал малейшую оплошность.

«Запомните, леди и джентльмены», – говорил Сэтору по окончании стрельб». – «У нас на родине говорят, что каждый носит оружие в своей голове. Это называется – вера в себя. Которая в свою очередь дает вам уверенность в своих силах…»

Айвен слушал умные речи наставника и думал о том, как ему, оказавшемуся без родителей, повезло в жизни. Вдвойне повезло – еще приобрел двух названных сестер, Нору и Дарину, которые сейчас стояли рядом и слушали Сэтору, вцепившись в руки юноши с двух сторон так, что и не оторвать.

После ужина посидели часок всем обществом, болтая обо всем помаленьку, потом взрослые разошлись по своим фургонам. Дорога постепенно превратила группу переселенцев в спаянный коллектив.

– Айвен, хочу немного прогуляться…, на эту горку! Совсем ненадолго…, – заявила юноше после ужина Ханна, мотнув головой куда-то в сторону, но без конкретики. В ее голосе парень уловил необычную решительность, которая немного пугала. Но подумав, прокрутив три секунды это дело в голове, решил согласиться на прогулку.

Ханна сбегала к своему фургону, чтобы предупредить родителей, и сразу вернулась. Парень со своего места заметил задумчивый взгляд Клары Мюллер, ее матери, когда та смотрела вслед дочери. Когда она перевела взгляд на парня, прочитать его было несложно – это было молчаливое предупреждение.

«Могу дать честное слово…», – она могла прочесть по ответному чистому и незамутненному взгляду юноши, если бы умела.

Обогнув по дуге полотно женского туалета, который устанавливался на каждой стоянке, молодые люди медленно пошли по низкой сухой траве вверх, поднимаясь на холм. На его вершине остановились среди скальных обломков, торчавших среди травы. Сейчас они оказались за пределами видимости дозоров, которые расположились в секретах впереди и сзади по тропе движения каравана.

Солнце почти скрылось за вершинами гор на западе, куда двигался их караван, и сразу стало прохладнее.

Через короткое время наступила темнота, которая сразу скрыла их, стоявших на небольшой вершине, от посторонних глаз. И Айвен почувствовал, как Ханна сделала шаг назад и осторожно обняла его сзади, положив обе руки ему на низ живота.

– Ханна, что ты творишь? – осторожно сказал юноша, понимая, какую силу воли ему надо проявить сейчас, чтобы потом не краснеть перед ее родителями, если не гораздо хуже.

– Здесь нас не побеспокоят, сэр…, – ответила девица и медленно повела руку ниже, сначала под ремень, потом рука вернулась, чтобы его ослабить. – Не волнуйтесь! Моя честь и ваша репутация не пострадает…

«Ну, что теперь? Девчонка сама напросилась, если я правильно понял…», – Айвен замер, так как его естество сразу приняло боевое положение.

Мужское достоинство парня давно поднимало одеяло по утрам так, что было неловко перед дочками Морриган. Хотя они деликатно старались это не замечать. И холодная вода по вечерам и по утрам не всегда помогала. Только интенсивной тренировкой можно было чуть ослабить это явление. Когда вымотаешься так, что без сил ложишься и засыпаешь.

– Э-э-эх! – только и осталось глухо произнести парню, когда Ханна мягко опустилась на оба колена, немного расставив ноги. Да еще подумать – когда девчонка успела снять свободные штаны и блузку, которые носила на марше, и одеть легкое платье? Ведь точно заранее готовилась, такое безобразие учинить… То-то ее мать так на них смотрела…

Быстро мелькнула мысль, что не будет стыдно за себя, так как успел полностью помыть тело в реке после стрельб, перед ужином. Наставник приучили его проводить мужскую гигиену каждый день, утром и вечером.

Через какой-то миг Ханна не без усилий, полностью освободила его флейту и взялась за нее двумя руками. Тут у юноши вообще все вылетело из головы, остались только его ощущения. До состояния полного удовлетворения его довели не сразу, так как девушка явно делала это в первый раз, и училась на ходу. Когда для него все закончилось, и он немного пришел в себя, увидел, что Ханна продолжает двигаться, одной рукой держа его флейту, а другую руку засунув себе между ног. Вскоре парень явно понял, что девчонка делает, когда и она дошла до высшей точки удовлетворения.

Отпустила его не сразу и держала, как будто боялась потерять равновесие, пока не придет в себя.

– Ну ты даешь… – Айвен не нашел больше, что сказать, и не сумел скрыть удивление.

– Ну как? – произнесла она немного томным охрипшим голосом.

– Божественно! – у юноши не оказалось больше слов.

– Ты думаешь, что я похотливая дура? Совсем нет! После переселения я с отличием закончила школу и думаю дальше учиться. Планов побыстрее выскочить замуж у меня нет. Добавь к этому моих строгих родителей, которые не переживут, если я опозорю их род до брака. В их понимании брак – это слишком серьезное дело, чтобы дети решали без родителей, и тем более, руководствовались чувствами любви.

– А тут еще эти две здоровые дылды вокруг тебя вьются! – чуть не выкрикнула. – Так что это неплохое решение, поверь мне…

– Верю, Ханна… Ты не только красива, но и умна. И можешь рассчитывать на мое полное покровительство. Только что старшим будем говорить? Женщин не обманешь, тем более мать, которая тебя вырастила и воспитала.

– Подумай сам, что скажешь своим, ты умный. А маме я смогу объяснить, все равно она почувствует… Бывает, я только зайду в дом, а она уже говорит, что со мной не так, или что я плохо сделала. Только по лицу такого не понять…

– Хорошо. Давай еще посидим немного, чтобы остыть, жар на лице остудить, а потом спустимся к лагерю.

Парень понимал, что если пойти сразу, то их выдаст эмоциональное состояние. Нужно хорошо остыть, успокоиться, настроить себя на серьезный лад, как будто просто погулять вышли.

Успокоиться полностью толком не получилось, хотя старались оба. Посидели минут десять, заглушив все чувства разговором на отвлеченную тему, потом осторожно спустились и вошли в лагерь, махнув дозору. Айвен дождался, когда Ханна скрылась из виду в своем фургоне, взял свободную подстилку, одеяло, и полез спать под фургон, где сегодня устроился младший наставник.

В фургон к названным сестричкам не полез. Чувствовал себя немного виноватым.

* * *

Прошло еще два дня в однообразном и монотонном движении по тропе. Вокруг не было ни души. Караван медленно двигался среди невысоких холмов, немного петляя вместе с тропой, которая была отчетливо видна. Здесь шли животные и не только, виднелись следы колес. Когда день пошел к завершению, и граница тени от фургонов справа достигла определенной длины, Дэвид и Сэтору стали искать подходящее место для стоянки. После обеда проходили меньше, чем с утра, и давали сигнал к остановке самое позднее в пять часов. Отдых и восстановление сил к следующему дню Сэтору считал не менее важным, чем сам путь.

Айвен медленно ехал в седле, прислушиваясь к звукам. Не было нужды держать поводья, его серая кобыла Хильда шла сама правильно. Началась пересеченная местность, холмы справа и слева увеличивались, появлялись обломки скал, выглядывавшие из поверхности земли на склонах, и юноша нагружал свое сознание прослушиванием окружающего пространства. Это требовало напряжения, да еще в эту ночь ему предстояло дежурство в дозоре.

«Может Ханна придет, чтобы его скрасить…», – промелькнула мысль. Два дня походящего случая увидеться с ней наедине не представилось.

«Неужели ты можешь что-то видеть ночью?» – вчера спросили его сыновья Майкла Брэди, подойдя к нему на марше. Парни что-то горячо обсуждали. Занятия по опытной физике с отцом Уильямом давали много пищи для пытливых умов.

«Почти как вы днем, парни. Как вы думаете, могу я без этого попадать по цели в темноте?» – выкатил он им очевидное доказательство. Недавно детвора просила Айвена продемонстрировать это умение, и тот, испросив согласие наставников, продемонстрировал это. Насколько сильно парни были удивлены, настолько быстро об этом забыли на следующий день.

Проблем с водой пока караван не ощущал. Небольшая река петляла в стороне и караван то приближался к ней, то отходил. Сейчас, увидев походящее место, старшие по предложению Дэвида повернули к нему головную упряжку, так как время привала подошло.

После ужина, когда солнце ушло за горизонт и быстро стемнело, святые отцы попросили Морриган подогреть чай и присели в стороне, чтобы серьезно поговорить с Айвеном.

– Нам надо поговорить, сын мой, – произнес пастор Салливан, и осторожно откусил кусочек от сухаря, который держал двумя пальцами.

Потом также осторожно отхлебнул горячий чай из своей кружки, не отрывая взгляд от Айвена в свете костра. Серьезность предстоящего разговора отчетливо была видна на его лице.

Свет от костра хорош в ограниченном пространстве, а дальше все погружалось в черноту.