Текст книги "Не грусти, Калифорния! (СИ)"

Автор книги: Юрий Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Сначала решили, что пойдет десяток коров, и чьих именно. Их будут постепенно пускать на мясо, либо по очереди. Первыми будут те, что не выдержат темп и трудности дороги. Проводник сразу предупредил, чтобы выбирали только сильных животных. Но потом решили от коров отказаться вообще – много мороки. И потом Дэвид заверил, что в первой половине пути мяса будет хватать всем.

Для мужчин будут общие лошади, чтобы обеспечить верховые патрули в количестве трех смен по четыре всадника, и еще пойдут шесть в запас. Лошади двух ирландских семей и проводника в этот счет не шли – у них пойдут свои, именные.

В фургонах оружейника Генриха и японцев поедет инструмент, которого должно хватить на все случаи в дороге. Также будет запас подков и снаряжения для упряжек. В фургоне Пауля и Марты Крюгер, худых и нескладных на вид врачей, недавно прибывших в поселок из Старого Света, будет запас лекарств для людей и еще средства, чтобы заботиться о животных должным образом и лечить их.

– А что ты скажешь про опасности, что будут в пути, Сэтору-сан? – в который раз спросила Морриган, и пока тот думал, как ему терпеливо отвечать на эту избитую тему, встала, чтобы сменить посуду на столе.

– Могу я предложить вам чай? – обратилась ко всем. Молчание посчитала знаком согласия.

– Давайте еще раз, для некоторых, разберем основные опасности в походе…, – Сэтору-сан предельно уравновешенный по своей натуре, приготовился излагать свой развернутый ответ. Но только после того, как женщины перестали громыхать посудой, и на столе появились чашки и пресные лепешки на кукурузной муке, с яйцом.

– На первое место из всех опасностей, что можно предвидеть, я ставлю невнимательность. По этой простой причине люди попадают под колеса, под копыта животных, повреждают ноги на неровностях дороги. Сюда же отношу и укусы змей.

– На второе место поставлю неосторожное обращение с оружием. С этим у нас все хорошо, я надеюсь, благодаря Джеро и Айвену…

– На третьем месте – болезни. Напомните, джентльмены и леди, чтобы не забыть завтра на общем собрании обсудить это. Всех предупредили, а надо еще проверить, чтобы в каждом фургоне были лекарства. Надо будет обрабатывать воду, если не кипятим ее. Сырую воду не пить вообще, об этом предупреждены все. Слава богам, у нас есть свои лекари…

– Я все больше горжусь нашим поселком…, – раздался возглас Джеро не по теме.

– Следующий вопрос – о еде! – серьезно и невозмутимо продолжил Сэтору.

– Что с ней не так, вроде обсудили с людьми уже? – опять оживился Джеро, только что переставший гладить по голове Лиса, от чего тот сбросил с его колен лапы и улегся на полу в углу веранды.

– Да. Поэтому просто повторю, раз Морриган интересуется. Еда должна быть легкой – как твое обычное настроение, не портиться в дороге – как опять же твое настроение иногда без причины, и давать не только энергию, но и защиту от болезней. Заметьте, я не говорю – вкусной…

«Сэт говорит о витаминах» – так обозначил это про себя Айвен, и тут же стал думать, что за слово он сейчас сказал? Есть такое понятие сейчас, или нет, это пробел в его знаниях. Но есть у кого спросить – у святых отцов. Отец Уильям точно знает…. Слово «витамины» сейчас ниоткуда появилось в голове. «От прошлых жизней» – так сказали бы его наставники.

– Поговорим о еде подробнее. Для дороги еда нужна легкая и долговечная. Это в том числе сушеные фрукты и овощи, как средство против цинги. Основной едой будут крупы и мука. Овощи, как например сушеный горох, хорошо хранятся в сухом виде, а кусок сушеных овощей размером с кулак, если его сварить, может накормить людей одного фургона. Что касается мяса, здесь не сомневаюсь, что вы с Айвеном обеспечите весь караван…

– Продолжаю. – Тут Сэтору взял небольшую паузу, чтобы насладиться свежим заваренным чаем, который они брали только лучших сортов. На цену не смотрели…

– Что брать из продуктов, еще раз объявит завтра на собрании Дэвид, наш проводник. По своему списку, я его видел. У него большой опыт, можно доверять. Там только те продукты, которые можно сохранить в течение шести месяцев. Но хранить так, чтобы избежать намокания…

– А как придется переходить через реку?

– Большой лодки у нас нет, только если ты попросишь у индейцев, мой друг… В крайнем случае, если он наступит, будем делать плот, чтобы ничего не намокло. И еще – на дне фургонов будет самое прохладное место для продуктов, как ты знаешь…

Тут Айвен заметил, что за перилами веранды стал крутиться, тихо скулить и вилять рыжим хвостом его пес. Так он зовет хозяина на вечернюю прогулку. Мол, как хочешь крутись-вертись, хозяин, но мое отдай. Парень вздохнул, одел пояс, который висел на спинке его стула, проверил барабан револьвера, чтобы перед стволом находилось пустое гнездо, и тихо вышел во двор. Пес как всегда «рванул» впереди.

Их прогулка от поселения до конюшни и загонов заодно совмещается с контролем – как сторожа исполняют свое дежурство у стада.

Воскресную службу провел пастор Салливан вместе с новичком, молодым протестантским священником, прибывшим вчера в поселок на смену Салливану. Новый проповедник – молодой человек приятной внешности, энергичный, всегда жизнерадостный, и направлен в их поселок после окончания семинарии.

А Салливан на следующей неделе передаст дела, и вскоре пойдет с группой переселенцев в далекую Калифорнию.

В протестантских приходах того времени сложились определенные правила. Пастору прихода не позволялось отлучаться из него более, чем на неделю без разрешения начальства, поэтому ему заранее подготовили замену. Ведь проповедник обязан навещать больных, заботиться о бедных, наблюдать за религиозным образованием молодёжи, посещать школу. В своем приходе ему необходимо вести списки всех родившихся, крещённых, конфирмованных, обручённых, сочетавшихся браком и погребённых в своем приходе. Еще пастор обязан вести общий список прихожан и писать хронику прихода, фиксируя важнейшие события, происшедшие в общине. Ему запрещалось заниматься торговлей, ремёслами и др. делами, несообразными с его духовным саном. Но кроме жалованья, которое платило пастору государство, ему разрешалось принимать вознаграждения за совершение треб.

Церковь поселка расположена на высоком месте. Всю площадку по правой стене этой небольшой деревянной церкви с двухскатной крышей, похожей на большой амбар для хранения зерна, занимали люди, стоявшие группами. Вокруг стоял шум от голосов взрослых и криков детворы. Перед грациозно перемещавшимися между ними туда-сюда Салливаном и Уильямом люди немедленно расступались, потом смыкались снова.

Только что закончилась служба, на которую всегда приходили не только протестанты, но и жившие в поселке немногочисленные католики. Как и каждое воскресенье, общество еще долго не расходилось после окончания службы.

Тем более сегодня. После того как священники вместе с мистером Кохом, как старшим в поселении, поднялись на ступени, толпа притихла и приготовилась слушать.

– Леди и джентльмены! – громко объявил Рудольф Кох, выйдя немного вперед, – позвольте представить вашего проводника в походе. Это мистер Дэвид Джонстон, не раз ходивший по тропе в Калифорнию, который любезно согласился вести нашу небольшую группу…

Вперед вышел и стал рядом мужчина примерно сорока пяти лет, статный и сухого сложения, обладатель молодого для своих лет, мужественного лица, как высказалась о нем недавно Морриган. Действительно, лицо его было загорелое дочерна, но гладкое без морщин, с прямым носом и узкими губами, с ямочкой на подбородке, короткими усами на выбритом лице и сверкающими карими глазами.

– Он расскажет о некоторых важных деталях, которые необходимо знать, и ответит на ваши вопросы, – с последними словами Рудольф немного отступил назад, оставив проводника один на один с толпой.

– Начну с того, леди и джентльмены, что из вещей и продуктов нужно взять в поход тем, кто собирается добраться до Калифорнии…

– Начнем с провизии, которая необходима, в расчете на каждого участника. Это 200 фунтов муки и 30 фунтов сухарей, 75 фунтов бекона, 10 фунтов риса, чай и кофе – 5 фунтов, 25 фунтов сахара, 10 фунтов соли и 2 фунта салератуса, или пищевой соды по-простому. Кроме этого – один бушель сушеных фруктов, половина бушеля муки и столько же кукурузы. И один бочонок уксуса. Свежее мясо будем добывать на охоте…

– Да, мясом придется вас кормить! Ведь продукты быстро будут уходить, как снег на горных вершинах весной, – пообещал обществу Джеро, стоявший впереди.

– Именно так, господа! Кроме риса можно брать и фасоль. Все, что может долго храниться без ущерба. Остальное – на ваш взгляд, насколько фургон позволяет…

– Дальше! Во время похода готовим еду на костре, так что личную посуду для этого надо иметь в каждом фургоне. Только необходимое! Будут большие чайники и котлы для приготовления пищи, всего четыре. Для ночевки используем фургоны, наша группа невелика. В каждом фургоне есть бочка с водой на десять галлонов, но заполнять ее до верха будем только на безводных участках, а так они будут ехать почти пустыми, чтобы не возить лишний груз. Будет и десяток больших бочек, которые мы наполним один раз и бросим после Сорокамильной пустыни, чтобы не возить лишнюю тяжесть.

– Да, именно бросим! Я знаю, что вы повезете виноградные лозы, фруктовые деревья, и все остальное для работы на земле. Еще столярные инструменты и другие, необходимые для ремонта одежды и обуви, а это все не самый легкий груз. Про оружие потом будет отдельный разговор.

– Что еще не сказал? Не забудьте про шерстяные одеяла, не везде будет ночью тепло, как здесь, на равнине. Нужно иметь две смены одежды с дополнительными рубашками и куртками, шляпы и несколько пар обуви. Две-три пары изнашиваются в поездке, не меньше.

В поселке летом носили в основном мокасины. Ботинки и туфли – только при поездках в город, по праздникам и торжествам. Мокасины можно было купить по цене от 0,50 до 1 доллара за пару. Их предпочитали японцы и Айвен, кроме воскресенья и тех случаев, когда они выезжали в город. Эту удобную обувь отлично делал свой мастер из поселка, ирландец, покупая для этого шкуры буйволов по цене от 4 до 8 долларов за штуку. Еще он усовершенствовал их, добавляя в подошву толстую кожу.

– Не сказал про мыло, – добавил громко проводник, потому что в толпе начались обсуждения сказанного. – Рекомендую иметь его 25 фунтов, что хватит для мытья и стирки одежды. Табак берите для обмена с индейскими племенами. Некоторое количество алкоголя будет также полезно, но только небольшое…

– Только в лечебных целях! – сразу внес свою поправку Рудольф.

Дэвид дал немного времени обществу, чтобы обсудить сказанное, а когда разговоры утихли, продолжил:

– Теперь давайте обсудим, кто пойдет старшим в караване? – тут проводник почему-то посмотрел на японцев с Айвеном, стоящим между ними. Все заранее знали, что старший японец пойдет в поход как военный лидер. Возникла небольшая пауза, во время которой Сэтору вышел вперед и медленно обернулся к людям. Слабый шум в толпе сразу пропал.

– Правильный выбор главного в нашей группе много значит, тут надо хорошо подумать, – Сэтору начал речь тихо, потом немного усилил голос:

– Это будет не проводник, и не я, потому что все военное руководство будет у меня. Мы с Дэвидом профессионалы и будем делать свою работу. Во главе каравана нужен человек авторитетный, лидер, которого будут слушаться без пререканий все. Он будет решать все хозяйственные вопросы, следить за дисциплиной и расходованием припасов…

– Рихтер!…Август!…Имре!… Август!… Август!!

– Имре не идет, джентльмены! – напомнил присутствующим Рудольф.

Выслушав мнение общества, Рудольфу пришлось опять брать контроль над собранием в свои руки. Большинство голосов выкрикнуло имя Августа Брауна, фермера, приехавшего полгода назад из Германии, но успевшего за это время завоевать авторитет у всех жителей поселка. Крепкий мужчина пятидесяти лет, он отличался незаурядным умом и знаниями, был справедлив и честен с окружающими. Дошло до того, что люди стали идти к нему за советом, или за тем, чтобы решить спор.

– Леди и джентльмены! Я правильно понимаю, что вы хотите главой Августа Брауна? – решил подвести черту Рудольф.

– В караване главный должен быть…, – негромко произнесла с места Берта, тихая и работящая жена оружейного мастера. «Генрих-золотые руки» – такое прозвище дали ее мужу жители поселка. А Берта была ему крепкой опорой в доме. Сейчас она стояла с их единственной дочкой в первых рядах.

– Миссис! Вы хотите завести нас в туман, где мы будем ходить бесконечно…, – тут же возразил ей Сэтору, чтобы пресечь попытку уйти в сторону от решения важного вопроса.

– Что должен быть главный, мы и так прекрасно понимаем, миссис, – устало ответил ей Рудольф, закатив глаза к небу. – Давайте не крутиться как белка в колесе! Я спрашиваю – готовы вы остановить выбор на Августе Брауне?

Опять покричали, но теперь стал ясен выбор общества, и повернувшись к Августу, Рудольф попросил его выйти и стать рядом с ним.

– С этим вопросом решили! Идем дальше, господа… Теперь, что касается обороны. Все сомнения, а они конечно есть, попрошу развеять наших бесценных, не побоюсь этого слова, джентльменов родом из страны восходящего солнца!

С этими словами народ моментально притих и приготовился слушать. А сомнения у людей были, так как в путь всегда отправлялись большими караванами, а выйти одним или двумя фургонами в те времена означало пойти на верную смерть. Само-собой, люди готовились, но немного побаивались.

Вперед шагнул Сэтору и спокойным голосом начал давать пояснения:

– Подумайте, леди и джентльмены, какое оружие сейчас в ходу? Можно, я сам скажу? Однозарядные ружья и пистолеты, к тому же часто заряжаемые с дула. Это у бандитов, у индейцев вообще старый хлам. Два выстрела в минуту. Может быть, три…

– А как мы вооружены? Только многозарядные винтовки и карабины, только револьверы, причем у мужчин их по два. У всех женщин и даже детей есть короткие кавалерийские карабины, и опять не по одному…

Айвен по мере подготовки к переходу и по мере изучения вопроса понял, что в путь на восточное побережье отправлялись в основном далеко не бедные люди. Только они могли себе позволить купить все необходимое в дорогу. Те, кто собрался сейчас в путь из поселка, а это в основном это были выходцы из Германии, имели достаточно денег. И даже значительно выделялись в этом смысле от других переселенцев на запад, что иногда отправлялись большими караванами. Когда думали над переходом, обсудили все плюсы и минусы похода в большой группе. С одной стороны – это безопасность. С другой – все остальное, присущее движению большой группы людей.

Шли две семьи ирландцев, бежавших из Европы от голода и болезней. Они были бедны как мыши, но именно эти две семьи переселенцы из Германии оценили и пригласили с собой еще на пароходе. На последнем этапе непосредственной работы в поселке было отбраковано еще несколько семей ирландцев, которые просили взять их с собой. Остались только достойные семьи и работники, но караван получился небольшой.

– Так что у нашего общества имеется достаточно образцов современного оружия. Оружия будущего, – продолжил Сэтору, – которого у наших противников не будет, и надеюсь долго. Оно многозарядное и с высокой скоростью стрельбы. Сейчас даже армейские части не имеют такой плотности огня, какой добились мы. Про его преимущество в скорострельности не говорю, вы уже все поняли на полигоне…

– И под конец скажу, в чем наша главная сила. Это люди, которые держат это оружие. Все участники похода, включая детей, прошли обучение, и могут без затруднений сделать десять выстрелов за половину минуты. Вы обучались в течение полугода и научились быстро ставить фургоны для обороны, знаете свои роли и действуете слаженно.

– Есть еще одно… Ни одна группа врагов не сможет приблизиться к нам незаметно – мы узнаем заранее и будем готовы. – Сэтору не стал распространяться, почему.

– Мы готовы умереть, но не сдадимся! – крикнул старший сын семьи Норманнов Вилли, что пойдут в караване. Парню можно это простить в семь лет.

– Ни в коем случае, юноша! Умирать будут наши противники, и вы скоро в этом убедитесь! – ответил ему Джеро.

На этом эпизоде по собранию опять прошла волна разговоров, потом стихла.

– Нас мало, и мы пойдем налегке, леди и джентльмены! Без стада скота, дойных коров, коз и цыплят, как у других, и это тоже будет наше преимущество. У нас в группе нет детей младше семи лет, есть врачи и мастера, так что смотрите вперед с легким сердцем. Мы пройдем этот путь быстрее других, я уверен!

– Пусть не думают желающие на нас напасть, – опять перебил товарища Джеро, – что это будет легко! А такие найдутся, будьте уверены. Увидят небольшой караван, позарятся на легкую добычу, и обломают об нее свои гнилые зубы, джентльмены! Я вам скажу по секрету, что даже рассчитываю на это. За счет напавших мы пополним свои запасы в пути…

Тут Джеро имел в виду, конечно, индейцев. Та еда, которую индейцы брали с собой, была всегда хорошего качества, нужная в походе.

Но разговор про индейцев продолжил Сэтору.

– Тут задавали много вопросов про индейцев, господа. Скажу, еще раз всем на собрании. Мы с Джеро их не один раз встречали во Фронтире. Многие из вас судят о индейцах по романам сэра Фенимора Купера. Таких как «Последний из могикан». Или из его последней книги – «Следопыт», которая вышла два года назад. Уверен, что многим наше путешествие откроет глаза. Вы увидите других индейцев, как их увидели мы, и которые не многим отличаются от наших белых разбойников…

– А по жестокости их превосходят! – тут же добавил громче. – И не дай бог попасть в плен к индейцам, белые бандиты вам покажутся ангелами. Но мы знаем обстановку на равнинах и дальше. Сейчас нет большой войны ни с одним из племен, а те группы, что будут встречаться, нам не страшны. Еще раз повторю, что у нас есть Айвен, да и мы с Джеро умеем чувствовать опасность… Так что любая группа не сможет подойти к каравану незамеченной ни днем, ни ночью. А отдельного человека хорошо чувствует пес Айвена. От вас требуется дружный залп и меткая стрельба, и вы это неплохо освоили, друзья!

Заранее договорились, что из собак берут только пса Айвена. Японцы объяснили, что не обученные собаки буду мешать. Те пять щенков овчарок, которых берут с собой переселенцы из Германии, в счет не идут. Они поедут в фургонах и пока слишком малы, чтобы проявлять агрессию и лаять.

Отправились на запад также две кошки, точнее кошка и котенок. Молодая трехшерстная кошка в возрасте двух лет ехала в фургоне Штернов. Ее согласились взять только потому, что была стерилизована год назад, так что не принесет проблем в походе. А ну как начнет такая орать в походе, требуя себе кота. А где его там взять? Черного котенка Ханны Мюллер также разрешили взять, потому что ему недавно исполнилось два месяца.

– А что скажут наши святые отцы? – обернулся к священникам Рудольф, чувствуя, что пора заканчивать собрание.

– Благословляем вас на это богоугодное дело! – ответил за двоих отец Уильям. Знаете, что мы идем с вами. Время пришло! Главное – помните, что наш караван – не место для лентяев! В нем будут работать все. Конечно, в меру своих сил и возможностей…

– И вот что еще хочу сказать, дети мои! Женщинам в пути придется не только работать наравне с мужчинами, но и воевать, и рулить упряжками животных. В походе длинные юбки – не самая лучшая одежда. Не будет никакого греха и никакого порицания, если вы будете носить штаны. Парусиновые, из шерсти, из кожи – как вашей душе угодно. Угодно и господу! – тут Уильям позволил себе осенить всех присутствующих крестным знамением. Сами протестанты не крестились.

Народ при этих заключительных словах загудел, забурлил. В разных местах обсуждали последние слова, послышался смех. Когда вожди похода спустились со ступени церкви, люди обступили их, разбились на группы и еще долго обсуждали услышанное и задавали вопросы, пока постепенно не разошлись по домам.

После прекрасного воскресного ужина, который приготовили Морриган с Норой, и традиционной прогулки перед сном с собакой и младшей дочкой Морриган, которая больше старшей сестры тянулась к нему, не имея родного брата, Айвен расслабленно лежал в кровати и думал. Ему было хорошо – на хорошо просушенных днем подушках и матрасе из хлопка.

Глаза начали непроизвольно закрываться, и постепенно юноша провалился в пучину сна.

* * *

«Опять сон, похожий на другие. Он в бою, он летит в черном небе среди звезд в кабине серебристого летательного аппарата, делая резкие маневры, чтобы уклониться от более мелких боевых аппаратов противника, которых много. Его машина сотрясается от попаданий. Слишком много попаданий, и он понимает, что его щит долго не продержится…

«Пробоина в корпусе истребителя!» – видны зеленые буквы в бегущих строках сообщения о разгерметизации машины и скором выходе из строя двигателя. Пошло начало обратного отсчета. В голову приходит единственное решение, и он направляет истребитель в корму огромного корабля, где открыт проход к двигателям из-за ослабленных щитов сзади. Хоть умрет не зря…»

«Пошло начало обратного отсчета до остановки двигателей. Отбросив все посторонние мысли, он переходит на ускоренное восприятие, которое бойцы его уровня обучены держать около получаса:

– десять, девять, восемь… Перед глазами отдельные яркие фрагменты детства, родители;

– семь, шесть, пять, четыре… Школа, девочка, его первая любовь;

– три… Летная школа, девушка лежит рядом на песке;

– два… Опять родители, бабушка с дедушкой, они все на свадьбе сестренки;

– один… «А-а-а-а!» Только успел прорычать, и сразу белая вспышка взорвалась в голове.

* * *

Айвен открыл глаза и почувствовал на лбу крупные капли пота. И волосы немного мокрые. Так каждый раз, когда он умирает во сне. Постепенно возвращается сознание. Будто только что был далеко, а сейчас он снова в комнате, в доме Морриган…

Все хорошо. Девчонки спят в соседней комнате. Отсюда слышно, как ворочается его пес на веранде, что идет по фасаду их небольшого дома. Слышно, как на чердаке бежит по своим делам мышь, перебирая мягкими короткими лапками. Этот сухой деревянный дом из досок усиливает все звуки, как корпус гитары.

Такие сны ему начали сниться, когда исполнилось семь лет. Тогда же появилось острое желание заняться своим телом, и он начал ежедневные тренировки под руководством Сэтору.

Когда ему исполнилось восемь, стали появляться необычные способности в восприятии окружающего мира. И умение точно стрелять, при этом не смотря в прицел.

С восьми лет оба японца занялись им всерьез. Через три года наставники только удивлялись его умению быстро двигаться и владеть любым холодным оружием, которое стало продолжением руки.

В приемах с холодным оружием и в рукопашном бое ему не хватало только силы. Что касается стрельбы, то после того, как любое оружие попадало к нему в руки, достаточно было серии выстрелов, чтобы дальше он мог попадать точно в цель из любого положения.

Как сказал он тогда японцам, «появляется ощущение, что навожу ствол и вижу траекторию полета пули. Именно тогда Сэтору и Салливан высказали мысль, что его мозг работает как мощная вычислительная машина. Японцы верили в силу духа и силу чувств, но не верили в колдовство.

От наставников у него не было тайн, как не было и от отца Салливана, который отнесся серьезного ко всему необычному, не стал ничему удивляться, внес порядок в его душу и стал заниматься с ним точными науками.

А тут было чему удивляться. Юноша легко запоминал, быстро проводил вычисления, решал разные задачи, проявлял необычно строгую логику в мышлении. Школьный курс он давно прошел и последние три года занимался по индивидуальным программам. Но на этом не закончилось. Недавно приехал из Европы отец Уильям, из самого Ватикана, и активно подключился к занятиям науками с юношей. Как и Салливан, Уильям ни словом не высказал удивления чем-либо, только предлагал новые темы обучения. Айвен легко, как хорошо выделанная морская губка, впитывал все знания.

Закончив с размышлениями, окончательно вернувшись к реальности, Айвен осторожно встал с кровати, стараясь не шуметь в этом легком деревянном доме и не разбудить названных сестер, накинул на плечи одеяло и вышел из дома.

Он замер и стоял в прохладе ночи, скрестив руки на груди с зажатыми в кулаках углах одеяла, ни о чем не думая и глядя на звезды и черное небо.

Тут в его ногу ткнулась влажным носом морда пса. Парень присел и автоматически стал гладить его, одеяло сползло с плеча. Поговорил немного с собакой, сбросил одеяло на стул рядом, пошел посетить деревянный туалет за домом. Потом, стараясь тихо ступать по полу, вернулся в свою комнату.