Текст книги "Не грусти, Калифорния! (СИ)"

Автор книги: Юрий Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Худой это плохо видел, в это время пытался быстро вытащить свой пистолет. Но быстро не получилось, так что Айвен успел хлестнуть еще раз. И теперь второй с пронзительным воплем схватился за лицо. Наверное, было очень больно, раз он при этом бросил свой пистолет…

– С твоего позволения…, – вперед выскочил Джеро и после его взмаха сначала худой забулькал с перерезанным горлом, а затем и крепыш. Бандиты поочередно завалились на траву. Ведь стоять с перерезанным горлом долго было затруднительно.

Друзья обошлись без стрельбы. Хотя и могли, но не стали поднимать лагерь выстрелами. Люди шли весь день. Японец предпочел добить бандитов, вместо того, чтобы расспросить. Опытный в таких делах, он посчитал, что после таких ударов плетью, да еще по глазам, с допросом ничего путного не получится. Ведь осталась женщина, которая все и расскажет.

– Я горжусь тобой! – радостно воскликнул Джеро, присев на одно колено рядом с последней жертвой для того, чтобы со свойственной ему аккуратностью вытереть клинок. Нашел для этого относительно чистый участок штанов накачанного.

– Мне так повезло в жизни, наши уроки обращения с плетью не прошли даром, мой мальчик! – японец продолжал в том же театральном духе, что начал в разговоре с бандитами юноша.

На все произошедшее не было потрачено и одной минуты. Теперь взоры друзей обратились к женщине, которая так и сидела на земле и смотрела на происходящее широко раскрытыми глазами. Никак не могла оправиться от шока и от увиденного в конце.

Ее не стали трогать, подходить, предпринимать какие-либо действия. Пока юноша рассматривал женщину издали, Джеро занялся сначала осмотром бандитов, потом их лошадей и сумок.

А Айвен, внешне показывая полное безразличие, продолжал рассматривать молодую женщину. Лет двадцать пять по его ощущениям, небольшого роста. С гибкой фигуркой, как он успел заметить во время ее борьбы с бандитами. При этом юбка не скрывала аппетитные крутые бедра, особенно на фоне тонкой талии. Огромные темные глаза на лице цвета кофе с молоком, красивые хорошо очерченные красные губы, аккуратный подбородок. Желания бандитов теперь были вполне понятны.

Черные курчавые волосы в добавок к остальному выдавали в ней мулатку. На открытых частях рук кожа – как темный бархат.

«Кому-то очень повезло…», – парень подумал про их проводника. Наверное, потому, что всплыл в памяти их разговор недавно, когда они сидели рядом на передней скамье фургона.

Он присел рядом с незнакомкой, просто смотрел на нее и не спешил задавать вопросы.

– Я не потаскуха! – Это было первое сказано, когда она начала говорить. Делала паузы, подбирая слова. – Я работала на ферме мистера Хеклера, когда меня утащили вместе с его животными. Это было вчера, в пяти милях от фермы, у реки.

– Мы не сможем доставить тебя назад, – немного подумав, ответил ей. – Пойдешь с нами?

– У куда мне деваться? – устало и тоскливо ответила незнакомка. Наведя порядок с юбкой, она машинально продолжала разглаживать ее руками, чтобы успокоиться.

– Тогда пошли. – Парень помог женщине подняться и даже немного отряхнул мусор с ее крутых бедер и сзади со спины.

Про себя отметил, что тело упругое, как он и подумал. Вместе они подошли к Джеро, потом втроем отвязали двух кобыл серой масти.

– Нам нужно закончить здесь, – указал юноше японец. Сейчас отведем наши находки в лагерь, потом тихо вернемся и выбросим трупы в воду. Не говори ничего людям в лагере, пока не закончим с трупами…

– Лагерь выше по реке…, – дал пояснения Джеро, имея в виду место стоянки. Сказал больше для мулатки, потому что увидел ее реакцию на уборку трупов.

– Ах, масса Айвен! Вы продолжаете меня удивлять! – воскликнул Патрик, старый негр на хозяйстве у семьи Браун. Старый, но крепкий. С сединой в копне черных волос, он с удивлением и заинтересованно оглядел мулатку, идущую рядом с юношей. Девушка своей статью зацепила немного даже чувства старого негра.

– Позови лучше старших. Будем думать, что с ней делать… – При последних его словах девушка рефлекторно дернулась, хотя ей обозначили дальнейшие шаги.

Сначала лидеры провели короткое совещание, потом провели короткую беседу с Мэри, как ее звали, и определили ее дальнейшую судьбу. Решив с этим, повели знакомиться с обществом.

После короткого рассказа и представления обществу нового попутчика на Запад стали решать, куда ее устроить. Первым предложением было устроить ее в четырнадцатый фургон к торговцу с молодым негром в помощниках. Аргументом было то, что там ехало двое.

Но потом передумали.

– Не надо ее туда, – тихо сказал старый Патрик на ухо хозяину, Августу. – Вон, как у торговца глазки заблестели…

На слова старого негра тот отреагировал сразу, и предложил, чтобы она ехала в фургоне Пауля и Марты Крюгер, врачей. Где также два человека.

Решение было принято после согласия врачей, на фоне явного неудовольствия торговца, который попытался даже возражать. О том, чтобы возвращать девушку хозяевам, не было и мысли, все посчитали это событие актом провидения, судьбы, волей неба. Народ сразу перешел от торжественной части к деловой и вернулся к своим занятиям, а доктора повели свою новую попутчицу к своему фургону.

* * *

Последующие дни не принесли никаких неожиданностей. Третий день караван медленно двигался по степи. Они двигались вдоль реки Платт. На календаре – 12 мая, четверг, и идти вдоль реки по словам проводника еще шесть дней. В обе стороны от реки простиралась дикие прерии. Высокая желто-зеленая трава, с пятнами еще более высокой и яркой зеленой, тянулась до самого горизонта. Короткие майские дожди проходили быстро и не задерживали караван на одном месте.

Когда путники привыкли к трудностям пути, ритму жизни в передвижении, мужчины стали интересоваться охотой. Сначала этим занимались только ирландцы вместе с Айвеном и Джеро, больше никто не просился с ними. Теперь не только солидные отцы семейств из Германии, к охотничьей партии стали присоединяться молодые люди обоих полов. Взрослые не отказывали им, понимая, что молодому поколению нужны развлечения и упражнения в стрельбе.

К концу первой декады мая сформировались группы охотничьих партий с устойчивыми составами. К примеру, державшийся особняком Рольф Арсвельд, торговец, всегда присоединялся к группе, в которой были взрослые девицы Штерн. Вертелся ближе к ним и умильно строил глазки. Девицы принимали его внимание как должное, но никак не реагировали в ответ.

В субботу утром, четырнадцатого мая, через час после начала движения каравана на добычу мяса к обеду отправилась новая партия из двух опытных ирландцев и неопытных новичков. Шли к группе кустарника и деревьев вдали, по ходу движения. Охотиться собрались Дуглас Маккинли с сыном и дочерью, и семья Циммерманн в полном составе. В охрану к ним прикрепили младшего японца. Главной добычей в дикой степи стала индейка.

Из гладкоствольного оружия, удобного для охоты на такую дичь, в первую очередь хорошо показали себя гладкоствольные пистолеты с ударным капсюльным механизмом. Они делали один выстрел, и их накопилось немало у Генриха, оружейного мастера, который шел в четвертом фургоне. Перед отъездом прибавились те, что были отобраны у бандитов, а недавно прибавились еще два. В большинстве они были доведены до нормального состояния мастером, только два пришлось разобрать на запасные части.

Патроны с дробью на мелкую дичь на всех готовил Генрих. Как потом оказалось, слишком мелкая дробь не может поразить крупных особей, вес которых в ряде случаев превысил двенадцать фунтов. Поэтому использовали дробь нулевого размера или картечь.

– С вашего позволения, юные мисс и джентльмены, послушайте правила, которые нужно соблюдать. Особенно для вас повторяю который раз, Айне-тян! Запрещается бежать в траву в охотничьем азарте, потеряв остатки вашего неокрепшего разума. Почему запрещено в траву, что скажете?

– Там могут быть индейцы! – буркнул Карл Циммерманн, парень одиннадцати лет. Решил дать такой ответ на, как казалось ему, идиотский вопрос.

– Там могут быть змеи! – серьезно сказала Айне.

– Вот! Верно сказала, Айне-тян! И повторю для некоторых, что змеи здесь, в густой траве прерий, самая серьезная угроза вашим жизням.

– Все держимся в группе, перед началом стрельбы растягиваемся в линию! Пистолет и ружье, как только достали, держим стволом вверх. Можно опереть на предплечье, но подальше от уха…

Последнее японец напоминал так, на всякий случай. В обращении с оружием как взрослые, так и молодежь, дошли до полного автоматизма. На охоту было запрещено отправляться с голыми ногами, да и вообще, платья женщины носили только на стоянках, да и то в основном в воскресенье. По мере удаления в просторы Фронтира и в воскресенье платья одевались все реже и реже. Дикие земли с опасностями, тяжелым трудом каждый день, показали полное безразличие природы к полу, имущественному положению, да и к расовой принадлежности тоже. Все это осталось далеко – в Джефферсон-Сити.

Как всегда, к охотникам присоединился Лис, рыжий пес Айвена. Вот уж истинный охотник! Никакие силы, запоры и веревки не могли его удержать от этого мероприятия, только приказ хозяина. Но пес был умен, вел себя пристойно, поэтому ему никогда не отказывали и брали с собой. Вот и сейчас он старался находиться около Джеро. Рядом с предводителем охотничьей партии, так сказать. Сидел, подняв умную морду к начальству, и помахивая хвостом в нетерпении.

В этих местах, в высокотравной части прерий, ходить за индейкой далеко не надо. За прошедшие три недели путешествия в этом быстро убедились все. Сегодня, как только стали на стоянку, после короткого вступления Джеро команда быстрым шагом направилась к небольшой группе деревьев, находившейся в четверти мили от реки.

– Дальше ступаем за мной след в след, дистанция девять футов. Не шуметь! Не разговаривать! Перед рощей растягиваемся в цепь, как только я покажу руками.

Понять знак – дело нехитрое. Перед рощей Джеро поднял обе руки и показал ими вправо и влево, все быстро растянулись в цепь и взяли оружие на изготовку. Айне Маккинли, Катарина и Карл Циммерманн, как дети десяти и одиннадцати лет, получили пистолеты. Пистолетом пользовалась также Анна, жена Дугласа Маккинли. Отцы двух семейств и Амалия Циммерманн несли короткоствольные ружья.

Охотники за начало мая успели познакомиться с повадками этих птиц. Например, то, что индейки обычно весь день проводят на земле, взлетая на деревья только в случае крайней опасности или на ночлег. А такой опасностью для них были койоты, или луговые волки.

Как они взлетали слева и справа при движении каравана, видели все. При взлете индейки производили много шума своими огромными крыльями. Люди успели понять, что индейки обладают острым зрением и отличным слухом.

Как сказал отец Салливан: «чем больше глаз и ушей находятся на страже, тем они в меньшей безопасности. Поэтому сбиваются в стаи. В удачных случаях – и до нескольких десятков птиц».

– Расходимся еще! – неслышно шепнул Джеро, и попросил передать приказ по цепи, когда до деревьев осталось не более ста футов.

Перед рощей трава была ниже, и когда охотники приблизились к ней, некоторые могли наблюдать, как стая молодых особей расхаживает среди низкой травы. В группе были только молодые птицы. Большинство самки, и немногочисленные самцы, которые расхаживали между ними, не раскрывая хвосты. Птицы были совершенно не пуганы, и сначала только вытянули свои длинные шеи, рассматривая странных и ни на что не похожих пришельцев. Светлые одежды охотников, все спокойных тонов, слегка маскировали их.

Дальше надо было действовать быстро.

– Хай! – воскликнул японец, когда увидел, что все приготовили оружие. Эту команду ждали.

– Бах! Бах! Бах! Бах! – раздались вразнобой звуки выстрелов в цепи.

Птицы сначала заметались по траве, но потом поняв, что прятаться тут негде, побежали к деревьям. Охотники тоже рванули за ними вслед. Пес не выдержал этого накала страстей, и с громким лаем вырвался вперед.

Но не добежал до рощи, вернулся к строю после окрика Джеро.

Тактику охоты за время путешествия успели отработать. Подбежав к деревьям, дальше все пошли медленно и осторожно, зная, что птицы стараются спрятаться как на земле среди деревьев, надеясь остаться незамеченными, так и на деревьях.

Сейчас охотники действовали не спеша, передвигались очень осторожно, смотрели и слушали. По частому хлопанью крыльев охотники справа от Джеро взяли на заметку несколько деревьев, выбранных птицами. Сам Джеро сейчас не занимался высматриванием дичи. Нет, он следил за действиями охотников. За женщинами, и особенно детьми, отмечая их действия. Все замечания он сделает после, во время разбора, который устроит обязательно. Ну и предвидеть, и предотвратить опасность входит в его обязанности.

Началась вторая часть охоты.

– Бах! Бах! – забухали выстрелы в разных местах линии, которую и в роще старался удержать Джеро, не позволяя никому вырваться вперед.

В одном месте собака стала под большим деревом и громко лаяла, задрав голову и резко дергая хвостом. Японец поманил ближе к себе Айне, которая постоянно находилась возле него, потом стал на колено и указал девочке рукой на птицу.

Айне увидела ее. Медленно, двумя руками, подняла пистолет и выстрелила. Птица и не дернулась взлетать, а сразу полетела вниз, задевая ветки и листву.

Подождав, пока все закончили со стрельбой, сделав еще паузу, чтобы убедиться, Джеро дал команду прекратить стрельбу и сходиться к нему. Сбор не занял много времени, хотя первым пришлось немного потоптаться на месте. Назад шли в возбужденном состоянии, громко разговаривая. Мужчины, женщины и мальчишки несли убитых птиц. Девять охотников добыли шестнадцать птиц.

Когда отошли от рощи, идти к лагерю по высокой траве Джеро также приказал след в след. Даже пес не смел ослушаться. Не стал бегать по сторонам, а спокойно шел последним. Наверное, мысли его были заняты предстоящим угощением. Ведь скоро он обязательно получит куски сырого красного мяса этих замечательных птиц.

Подходя ближе к кострам, Имхер Маккинли, старший брат Айне, поднял две птицы вверх, показывая людям добычу.

– Поздравляю! – мистер Август вызвался похвалить охотника. Потом, когда подошли остальные с добычей, добавил: – этого нам хватит на хороший ужин и на завтрак. Так мы половину своих припасов привезем в Калифорнию целыми… Женщины, разбирайте птицу! А вы немного подкрепитесь до ужина, есть чай и лепешки.

В прерии было много дичи, и так сложилось, что пока охотились и готовили мясо, приходилось подождать. Стали делать первый ужин с чаем и сухарями или лепешками. Получился своеобразный «Five o» clock», но в дикой природе. У англичан в Европе эта традиция возникла совсем недавно, как рассказал мудрый отец Уильям.

Затем следовал второй ужин, который заканчивался уже в темноте, при свете костра.

– Расскажи нам про индеек, мистер Дэвид, ты так много знаешь…, – попросила Морриган за ужином.

Народ только поужинал, никто не спешил уходить. В походе не хватало общения как взрослым, так и детям. Люди сидели на подстилках, образовав большой общий круг вокруг двух костров. Айвен замечал не раз, что мулатка при этом оказывалась рядом с проводником, а две взрослые дочки Штерн, Барбара и Мари, старались попасть ближе к нему. Сейчас он даже вспомнил ощущение от крепкого теплого бедра Барбары, оказавшейся на подстилке из войлока между ним и Мари. Широкие штаны не скрывали, а только подчеркивали формы давно созревшей девушки. И еще вспомнил, какими глазами посмотрела на дочь ее мать.

Дэвид немного помолчал, обвел всех взглядом сверкающих в пламени костра карих глаз, и начал:

– Начну с того, джентльмены, что этих птиц в высокотравной части прерии сейчас полно, и добыть их не составляет труда…

– Может вам просто повезло, – иронично заметил прибившийся к ним торговец Рольф Арсвельд, который никогда не ходил с ними на охоту, но всегда с большим удовольствием ел жареную и вареную индейку.

– Не бывает на свете ничего, просто так! – тут же откликнулся отец Уильям. – Все знают простое детское стихотворение про гвоздь. Ты забыл, сколько было потрачено сил на обучение до похода, что сейчас дает результаты…

– Я продолжаю. Так вот, эти птицы всеядны: питаются орехами, вообще всякими плодами, едят насекомых, пауков, улиток. Когда долго вынуждены оставаться на деревьях, пищей им служат почки и нежные ростки. Говорят, что особенно любят буковые почки. Индейцы мне говорили, что зимой, когда мало другой пищи, эти птицы могут питаться падалью. Ночуют всегда на деревьях, и начинают слетать на землю с первым светом, то есть как только появляется возможность рассмотреть опасность.

– Еще в темноте на деревьях они начинают потихоньку перекликаться между собой. Потом на земле, продолжают так «переговариваться». Самцы и самки на земле сближаются и вместе отправляются на поля и лесные опушки. Самки начинают кормиться. Самцы с важным видом сопровождают их, изредка распуская веером хвост и издавая характерный индюшачий крик. Не забывая при этом кормиться, конечно.

– Насытившись, индейки бродят по земле примерно до раннего вечера. Затем стая устраивается на ночлег. Самка откладывает каждый день в гнездо на земле по одному яйцу. Когда соберется кладка из 10 яиц, начинает их высиживать на протяжении не менее двадцати восьми дней…

– Хочу яичницу! – тут же откликнулась большая Амалия Циммерманн.

– Найти яйца в траве очень трудно, мэм, пока нам этого не удавалось…

– Надо найти яйцо, и дать его понюхать собаке Айвена, потом дать попробовать…, – тут же предложила маленькая Айне.

Никто не нашелся, что ей ответить, все пили чай и тихо разговаривали группами между собой. Пока разговаривали, не заметили, как ощипанные тушки попали в большой котел на металлической перекладине, а куски – на три сковородки с высокими краями. Жареную индейку оставят до утра, на завтрак.

Только пес Айвена ничего не упустил, с довольным видом и набитым животом он лежал на боку и старался подсунуть голову под ладошку Айне, чтобы гладила. Его хозяин, и Морриган с дочками – все были заняты делами в лагере. Осталась Айне, которая участвовала в охоте и была сегодня свободна.

Тут Сэтору сделал интересное предложение, поскольку на ароматы жареного мяса к кострам подтянулись все переселенцы, кроме двух дозоров:

– Индеек так много в этих местах, что они иногда поднимаются по сторонам тропы, когда мы идем, и убегают в стороны. Так что, господа, наступила пора тренироваться стрелять с фургона по мишеням. Поэтому, с завтрашнего дня начинаем практику стрельбы в движении, но пока из охотничьего оружия и картечью. Если стрелять пулями, то мы останемся без мяса…

– Тот, кто стреляет из фургона, должен сначала убедиться, что перед ним, немного впереди и сзади по ходу движения никого нет. Про собаку также не забудьте. Взрослые это должны проверять. Стрелков назначать не будем, пусть все будет, как в реальной обстановке. Кто стреляет, решают сами в каждом фургоне. Для того, кто первым добудет индейку, придумаем приз, который будет переходящим…

– От этого будет двойная польза, добавлю от себя. – Джеро тоже нашел, что сказать. – Первое – вы станете меткими стрелками. Второе – вы приучите наших волов и лошадей к выстрелам. Это очень важно.

– Тройная! – пискнула со своего места Магда Рихтер, единственный ребенок в семье оружейника.

– Объясни, дочь моя! – отец Уильям посмотрел на нее с интересом.

– Тройная, святой отец, потому, мы не только учимся стрелять и приучаем волов и лошадей, но и получаем свежее мясо сразу, как станем на привал, а не через час… – Тут юная дева засмущалась и уткнулась носом в колени, благо что сидела на подстилке в штанах.

– И еще, господа! – поспешил сделать объявление Август, как глава каравана:

– Позаботьтесь о том, чтобы все, взрослые и дети, если они идут пешком, шли только рядом с первыми двумя фургонами!

– Не бегать туда и сюда, чтобы не попасть под выстрелы! – добавил повелительным тоном. – В голове каравана послушаете наших святых отцов – они много знают. Много знают и отцы семейств. Заранее готовьте вопросы и темы для беседы. А то вы совсем одичаете за этот поход.

– Когда можно будет побегать, вам скажем…, – тут же добавил в заключение.

– Раз пошел разговор о правилах безопасности, хочу всех предупредить, так как не говорил еще…, – сказал проводник. – Если вы отъедете так далеко, что каравана не будет видно, то сможете убедиться на себе, как легко заблудиться в прерии. Особенно это касается молодых людей. Не умея ориентироваться, вы скоро заметите, что не знаете, откуда приехали и куда надо ехать, чтобы найти лагерь. Это очень опасно.

Дэвид говорил, обращаясь ко всем сидящим у костров. Стало темно, сковородки и котел сняли и подкинули еще дров. Пламя поднялось выше, билось язычками о днища четырех больших чайников и лизало их бока.

Глядя на товарища, Айвен отметил, что как только взгляд того доходит до мулатки, он поневоле опускается ниже, к ее высокой груди, прикрытой тонкой рубашкой.

Соскальзывает в «сад наслаждений», – как выразился недавно Джеро.

За этими подглядываниями и размышлениями юноша не заметил, как ел, как ужин подошел к концу. Очнулся только, когда Дарина позвала его в их фургон под номером три. Народ в основном разошелся по фургонам. Лис давно ушел спать под третий фургон, который считал своим, раз там спал его хозяин. Пора и ему идти спать.

* * *

В повседневных заботах дни проходят незаметно. Караван прошел еще один день по прерии, не отдаляясь от реки. Светлыми полосами среди буйного разнотравья вперед уходил ковыль, возвышался пырей и бородач. Везде группами и в одиночку стояли кусты и деревья. А справа, в промежутках между ивами, вязами, ясенем, которые росли в пойме, блестела вода реки Платт. Караван так и шел, недалеко от ленты деревьев вдоль реки. Хотя дорога явно просматривалась в траве, но за время пути они не встретили ни одного каравана или свежих следов.

С одной из двух кобыл, которые им достались недавно в качестве трофеев, Айвен нашел общий язык сразу. Из рассказа мулатки Мэри узнали, что этих двух лошадей бандиты взяли недавно, лошадки явно были хозяйские. Но не с фермы, где работала Мэри.

Одна из двух чем-то сразу привлекла юношу. Стоило ему положить ей руку на шею, как она фыркала в ответ, и довольно ласково. Через день она уже не отходила далеко от фургона, шедшего вторым номером, в котором ехал юноша. Такое вот, полное взаимопонимание случилось у них, без лишних слов. Даже привязывать ее к фургону не требовалось. Но на ночь всем свободным лошадям спутывали ноги и отпускали пастись.

– Назови ее Хильда, – предложила немецкое имя дочь Мюллера Ханна. Ей было шестнадцать лет, и Айвен через неделю похода стал ощущать на себе ее оценивающий взгляд. Девица еще в поселке казалась юноше привлекательной, но не своими прелестями, а исключительно женственными, текучими движениями и гордой осанкой. Но в поселке их пути пересекались только в церкви.

Вечером, когда караван только что остановился и люди начали расставлять фургоны на ночлег, Айвен почувствовал, как впереди, куда шел их путь, двигаются люди и животные, причем в их сторону. Через полминуты образ скачущих всадников возник в воображении юноши.

И точно. Через короткое время голоса женщин и детей, звон посуды у двух костров нарушил далекий топот. Через минуту юноше стало понятно, что такой звук могут издавать копыта лошадей, и только они. Он тут же сообщил об этом Сэтору.

– Сколько всадников, можешь сказать? – подошел ближе старший наставник юноши, чтобы можно было общаться тихо.

– Два или три десятка, точнее пока не могу….

Японец знал это удивительное свойство у юноши – чувствовать на расстоянии. И то, как это происходит у парня – возникает в голове образ. Вот и сейчас Айвен увидел образ и просто посчитал количество всадников. В голову толкнуло горячим воздухом от идущих лошадей и всадников. Проявился цвет всадников – синий. Дальше подключился его тонкий слух, и картинка в голове дополнилась звуками. Юноша слышал, как лошади ближе к их лагерю перешли на рысь, перебирая поочередно всеми ногами.

И ничего враждебного от этой группы всадников юноша не ощущал.

Минут через пять всадники в колонне по два сворачивали с тропы к стоянке. На одной пике развевался флаг с красными и белыми полосками. Встречали их в полном составе – весь лагерь собрался перед фургонами. Взрослые степенно стояли, только дети проявляли неуместную любознательность и рвались вперед.

Колонна остановилась, сбиваясь плотнее перед лагерем. Воздух наполнился шумом характерного конского дыхания. Всадники были в синих куртках и в фуражках с кокардами в виде скрещенных сабель, брюках и высоких сапогах с пряжками. У каждого на левом боку висела сабля, а короткие винтовки были у седел в чехлах.

Рядом с юношей стали оба японца. Дэвид и Август, лидер каравана – немного впереди. Оба пастора подошли, но скромно остались стоять рядом с Айвеном.

– Это драгуны, и я знаю их старшего, – повернулся назад и пояснил Дэвид.

Из группы военных, чуть тронув сапогами бока своей лошади, вперед выехал один и представился:

– Лейтенант Николсон. Мы ищем банду, которая недавно украла скот с фермы. Вы их не встречали?

– Я Дэвид Джонстон, сэр, и я веду эту группу из Джефферсон-Сити…

– Наслышан о вас, сэр, – вежливо кивнул лейтенант, – продолжайте!

– Три дня назад, сэр, когда дорога подошла к этой реке, мы видели вдалеке небольшое стадо и всадников. Завидев нас, они сразу стали удаляться на юг от реки в прерии. Посылать к ним людей мы не стали.

Дэвид ничего не стал говорить о мулатке и двух бандитах. Решил, что лучше будет промолчать. Тогда руководители каравана, устроив небольшое совещание, договорились не раскрывать это происшествие. Тем более Айвен с наставником обошлись без стрельбы. А людям сказали, что девушку с двумя кобылами встретили у реки. Она смогла убежать от бандитов в суете. А расскажи людям, как все было – это сразу все усложнит…

– По тому, что мы успели рассмотреть вдалеке, бандитов было шесть, сэр. – подчеркнуто вежливо пояснил проводник. Дэвид первым тогда предложил не придавать дело огласке, так как боялся, что власти могут забрать Мэри. Симпатичная мулатка понравилась суровому мужчине с первого взгляда.

– Кто-то сможет добавить, господа? Говорите без церемоний…

– Нам нечего добавить, сэр, – осторожно произнес Август, потом вежливо добавил: – можем предложить вам чай или кофе…

– Спасибо за предложение, господа, но нам надо спешить. Мы пойдем до темноты, а потом разобьем лагерь. Нужно постараться отыскать следы банды и животных.

– Сэр, пойдемте, я покажу это место на своей карте, – предложил Дэвид.

Пока они развернули свои карты на многоцелевом щите из двух неокрашенных, отполированных руками досок, который на ночь выносили из фургона, и беседовали, остальные драгуны спешились, смешались с переселенцами, радуясь возможности поговорить. Успели выпить из своих кружек только что приготовленный чай, поболтать с людьми и поглазеть на женщин. Те, что замужем, смотрели на военных с любопытством, а молодые мисс – с неподдельным интересом. Особенно старались сестры Штерн, выбирая интересные цели и стреляя в них глазами.

Лейтенант последним выпил свою кружку, дал команду и через пару минут построения всадники выехали с поляны на дорогу.

Пошли рысью, поднимая пыль, решили немного покрасоваться. А когда немного удалились, сбавили темп и пошли «хлынцой» – мелким торопливым шагом.

– Мистер Август, мистер Август, я остаюсь с вами? – как только драгуны немного удалились, наша Мэри быстро подбежала к старшему и застыла неподвижно.

– Конечно, радость ты моя! – Дэвид позволил себе ответить за главу каравана. От переполнявших чувств слегка хлопнул молодую женщину ладонью по ягодице, которую не скрывали широкие штаны. – Иди готовить ужин…

Хотя солнце медленно клонилось к закату, часа два светлого времени в запасе есть. Перед двумя кострами уже собрались группы мужчин и женщин. Для приготовления еды с самого начала похода решили разбиться на две партии, в которых назначали дежурных по кухне. В каждой разжигали костер. В состав дежурных в партии входили юноши и девушки из семей, но под руководством взрослых женщин. Мужчины в это время занимались осмотром и ремонтом повозок и инвентаря, уходом за животными, дежурством в дозорах. Остальные женщины занимались стиркой и детьми.

Переселенцы также разбились на две постоянные группы, занимая место у своего костра. Разбились по номерам фургонов, примерно пополам. Айвен имел свое место в первой группе, вместе с руководством каравана. Там же были и сестры Штерн, устраивая поочередно «охоту» на юношу.

– Первый раз вижу, отче, чтобы люди были так организованы. Никаких конфликтов, пререканий. Про драки вообще не говорю…, – обратился Дэвид к отцу Уильяму, сидя с тарелкой рядом у костра.

– Это тевтонская кровь, сын мой, а их всегда отличали порядок и дисциплина. Даже на наши ирландские семьи они влияют положительно, своим примером…

– В целом все так, ваше преподобие, – заметил отец Салливан, – но мы еще мало времени в пути. Так что впереди – все возможно.

Но тут же замолк, чтобы не продолжать эту сложную тему.