Текст книги "Штатский (СИ)"

Автор книги: Юрий Ра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Annotation

Классика попаданческой прозы – наш современник в 1941-м году. Вы мне поверили? Я и классика? А если мой попаданец как черт от ладана бежит от уставов и командиров? Если он не спецназовец, если не готов подчиняться, не знает слова "надо" и "приказ"? Поддержат ли его такие же штатские, как он? Смогут ли они переломить ход войны? Конечно, нет, ничего никто не переломит! А что смогут? Зачем все? Читайте, думайте, ищите ответы.

Штатский

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Эпилог

Штатский

Глава 1

Герой

Александр ехал навстречу судьбе за рулем своего немецкого кроссовера и размышлял о жизни. Он всегда любил о чем-нибудь поразмышлять. Особенно, когда никто не отвлекает или совещание у директора совсем уж нудное и не по его профилю. Технические вопросы разобрали? К Парамонову претензии есть? Тогда разбежались? А нет, посиди, послушай за политику компании, будь в курсе веяний и экономической обстановки. Сильнее, чем размышлять, он любил только петь. Когда ему мешали думать близкие и окружающие, он незамедлительно принимался напевать. Окружающие его близкие разбегались, теряя тапки.

Парамонов – что это за фамилия такая? Несерьезная и вообще, как каша во рту. Даже для погоняла не подходящая – кто станет звать пацана Парамоном? Долго и скучно. Так что звали его во дворе Интеллигентом. Тоже долго, зато обидно. А он не обижался, зная истинный смысл этого слова. Первую половину жизни не обижался, а потом уже никаких кличек, только нормальные имена, а потом и с отчествами. Вторая половина жизни, когда мозг использовался напрямую, то есть для всяких умных мыслей, заставила пересмотреть свое отношение к интеллигенции. Что за сословие такое, кто они такие? По определению – прослойка, сделавшая интеллектуальный труд средством основного заработка. А как посмотришь – какие-то мутные странные и сраные гуманитарии, которым только бы понудеть, как все плохо у нас, как шикарно у них.

Александр себя к таким точно не причислял. Опять же, если присмотреться к источникам заработка этих, которые единственных себя причисляют к интеллигенции, то оказывалось, что люди со светлыми лицами живут на доходы от своих правильных знакомств и родственных связей. Не важно, какой у тебя интеллект или как с деловой жилкой: если ты в классе дружил с правильными ребятами, то и дальше у тебя всё будет нормально. Надо только не отрываться от коллектива, шестерить, то есть работать на будущего олигарха. Такие перспективные в средних школах центра Москвы водятся, главное их заранее узнать. Как? Если папа олигарх, то и сына вырастит олигархом – династии в стране еще с давних времен приветствуются. Дети военных идут служить, дети шахтеров идут под землю, дети олигархов ничем не хуже.

Герой нашего романа не учился в правильной школе, он был не коренным москвичом, а имплантом. Знаете, во рту такие со временем появляются. Они приходят на замену гнилым пожелтевшим рассыпающимся от нагрузки или от врожденных дефектов. Импланты встраиваются в ряд коренных и хорошо под них маскируются. Если качественные, то не сияют белизной, не торчат, а вроде точные копии. Но если копнуть поглубже – у них нет нервов, у них титановая основа, они так крепко сидят на своем месте, что хрен выпадут. Ой, это я про зубы или про москвичей сейчас?

Неважно, Парамонов был как раз из таких, с титановым стержнем в заднице взамен банального шила. К 2014-му году, в котором и происходят события (происходили, произойдут?) он успел стать преуспевающим по собственным меркам мужчиной в самом расцвете сил с приличным доходом в виде зарплаты и дополнительных гешефтов. Со скоропостижно погашенной ипотекой за отличную квартиру на берегу Москвы-реки где-то между Третьим транспортным кольцом и тем, которое МКАД, с семьёй, с умницей-женой, классическими оболтусами-детьми, мамой, тестем с тещей, кучей двоюродных братьев и сестер где-то далеко за МКАДом… Короче, жизнь удалась, дом полная чаша, в сейфе несколько стволов, гладких и шершавых, в кладовке всякие спортивные снаряды, как уже заброшенные, так и временно убранные, там же, если поискать, удочки, под задницей урчит «немец», в голове всякие умные мысли. Чего не хватает? Правильно, бронетранспортера!

Бронетранспортер – классический БТР или короткий БРДМ, он же Бардак, это не блажь, не транспортное средство. Это статус. Это возможность приехать в такие места, в какие другой человек может попасть только пешком. Или на лодке. А тут ты с тестем или дружбанами весь брутальный и в камуфляже под треск кустов проламываетесь сквозь топи и непонятно что, а потом пафосно застреваете. В этом самом непонятно чём. И сразу видно, кто лошара, а кто жизнь понял. Вы, сидя на броне, понимаете, что лошары – это те, которые пешком сюда тащились. А они считают вас городскими идиотами, не знающими, как потратить бабки.

Ну да, бабки надо тратить. Нет, можно как идиот какой спустить их на новомодные биткоины или вложить в «прибыльный» проект. Но если ты с пониманием, то просадишь их вот на такой бронетранспортер. Который не выпускают на дороги общего пользования, если ты не военный, который водить можно только с правами тракториста, который жрет невесть сколько литров саляры, помогая тебе избавиться от излишков.

А где растут самые дешёвые бронетранспортеры? Правильно, в Белоруссии. Или как нынче модно выражаться, в Беларуси. Именно в ту сторону сейчас был нацелен капот автомобиля под управлением нашего героя. Страна эта была не чужда Парамонову, он именно в тех краях отдавал гражданский долг Советскому Союзу. Выплата долга тянулась долго, целых два года. Но, если вспомнить, что страна его учила в школе целых десять лет забесплатно – Александр считал, что они квиты. Он и сейчас, одной рукой подруливая, а второй ковыряясь в носу так считал.

Большая Родина СССР скончалась, не имея долгов перед своим гражданином Парамоновым. А чего, читать-писать научила, оружием пользоваться, работать в поте лица что головой, что руками – тоже. Даже высшее образование дала, дергаясь в предсмертных конвульсиях. Так что лично у него к умершему Союзу претензий не было. Врали много? А кто не врет? И вообще, последнее время Парамонову начало казаться, что именно тогда, в свои первые годы жизни и одновременно в последние советские времена он обретался в атмосфере тотальной правды. Правду говорили не по кухням, её вещали правительства, смело и посредством средств массовой информации. Вражеские голоса через радиоприемники рассказывали нам, какая хреновая жизнь в СССР, какие жестокие у него правители. Советская печать и телевидение также смело вещали правду про американскую военщину, проклятых капиталистов и продажность их общества. То есть смертельные враги говорили правду в лицо друг другу (глупо звучит, какие они друзья⁈).

Единственное, чего они не могли сказать честно, так это правду про себя самих. С этим был затык. В Союзе людям жить было легче, у них имелась полная картина про Америку из телевизора и про Союз из коротковолнового радио. Американцы оказались лишены правы про себя, они не выписывали советских газет и не смотрели программу «Время». Видимо поэтому, выиграли в холодной войне. Порой воевать легче, когда не видишь всей картины. Тогда можно героически прорвать фронт на своем участке, не зная, что союзники уже сдались. А потом развить наступление и победить. «Только так чёртовы янки нас и уделали, только от незнания, как всё у них хреново» – резюмировал водитель и владелец немецкого авто.

Он не был милитаристом в той неоперабельной форме, когда люди по выходным бегают в страйкбол, он не ходил по офису в берцах, предпочитая итальянские туфли. Но стрельба по картону, по-ненашему «плинкинг», но внедорожное вождение, чтение книжек про людей с оружием, прежде всего «Эпоха мертвых» гражданина Круза… А еще тюнинг своих стволов, фантазии на тему «ух, я бы им!» – всё как у нормальных мальчиков. Когда пацаненку Парамонову в детстве папа разрешал выбрать игрушку в соответствующем отделе, он выбирал пистолет. Когда у Саши появились нормальные деньги, он побежал в оружейный магазин. А сейчас он едет в Беларусь за снятым с хранения БТРом, за который просят смешные одиннадцать тысяч долларов.

Эх, а хорошо бы в башенку поставить муляж пулемета. Или просто настоящий охотничий карабин-переделку из РПК, какой он видел в оружейном магазине. Кто с таким пойдет на ходовую, непонятно. Но в засидке лежать за пулеметом – это эпично! Понятно, что такой гражданский пулемет не стреляет очередями, закон об оружии никто не нарушит. И ясное дело – его с таким подходом любая приличная компания настоящих охотников погонит на пинках из леса. Но просто иметь можно чисто для фана. Сейчас разрешается иметь пять единиц нарезного оружия по охотничьим разрешениям, может, вправду купить? После бронетранспортера.

Так думал молодой повеса, на дровнях обновляя путь. Его Фольксваген, лоб нахмуря, мечтал попасть куда-нибудь. Ну да, Александр и по стихам неплохо задвигал. Правда, исключительно по пародиям и переделкам уже существующих. Стихотворные поздравления от Парамонова к всенародным праздникам рассылались сотрудниками компании по всей клиентуре, попадая даже за рубеж. Однажды ему даже заказали поздравительный адрес директору фирмы-партнера на юбилей. Поскольку Парамонов был с ним лично знаком, стих получился особенно забойным, больше из той фирмы ему не звонили. Видимо, поздравление дошло до адресата.

Я почему рассказываю так подробно? Чтоб вы потом не удивлялись, мол не могло такое случиться, никто бы так себя в подобной ситуации не повел. А я вам отвечу: в экстремальной ситуации всякий человек поступает органично для себя без оглядки на мнение других. Мало того, никто до срока не знает, что он выкинет в этом случае. Самые умные этот момент понимают, дураки начинают произносить фразы типа «Я бы на его месте так бы не поступил». Глупый, откуда ты это взял? Что ты вообще знаешь про себя самого?

Деревня или посёлок? А кто его знает, а и так ли это важно? Короче, населенный пункт, являющийся конечной точкой маршрута, был примечателен тем, что именно в нём жил некий военнослужащий, человек, имеющий возможность помочь с выбором брони в самом приличном виде, а потом провести её как полный металлолом. За вознаграждение, ясное дело. Какую он занимал должность на базе хранения боевой техники, Пономареву было неинтересно. Контакт дал его бывший сослуживец с гордой фамилией Чернявский, коренной и вечный житель Минска.

Созвонились, перетерли, уточнили желаемое – а дальше Александр оформил очередной отпуск и отбыл в некое союзное государство, по которому можно кататься без визы и загранпаспорта. Название не говорю из соображений секретности. Контакт был подтвержден лично, усугублен стандартной дозой спиртосодержащей жидкости производства враждебной нам Шотландии. Шотландию Парамонов невзлюбил еще в детстве, услышав стихотворение «Вересковый мёд». До сих пор он не мог простить шотландцам и конкретно х королю малюток-медоваров. Но виски периодически пил, чисто позлить противных островитян. А в этот раз пил в компании вояки-белоруса. Не то, чтобы пил, а слегка усугубил. А потом слегка потерял ориентацию в пространстве и немножко упал в прудик, скорее художественно оформленную лужу на придомовой территории хренова эстета-капитана бронетанковых войск, если судить по петличкам и погонам.

Хозяин дома тоже был слегка нетрезв, да еще и вдов, так что к процессу сушки намокшей одежды оба приступили только на следующее утро.

– Валера, в чем я к вам в часть-то пойду сегодня, в трусах? – Запасные трусы у Александра были, а запасных штанов и худи не имелось.

– Саш, сегодня туда вообще без мазы идти. Сегодня командир части самолично присутствует. Знаешь, сколько он с тебя слупит за то же имущество?

«Ага, притом мимо твоего кармана» – про себя подумал московский гость. Но всё равно не решился против совета лезть на базу. Командир части всяко больше возьмет за ту же услугу. А то вообще заартачится и начнет насчитывать за фактическое состояние боевой машины.

– Убедил. Буду лежать на пляже, пить коктейли, проводить время в праздности и неге.

– Охренел что ли? У нас такая природа, в вашей Москве такой и раньше не было, и дальше не будет!

– Критикуя, предлагай.

– Короче, я в часть, а ты пока можешь пройтись по лесочку, грибы вон пошли уже. Прикинь, боровики тут, как у нашей продавщицы ляжка! Вот такенные!

Показанный размер боровиков навел Александра на мысль, что у знакомой Валеркиной продавщицы ноги в самом деле вот-такенные, даже немножко слишком. Он к такой бы подкатывать побоялся. А сама мысль заинтересовала. В детстве наш герой частенько ходил с родителями за грибами. Эх, детство! И солнышко-то было яркое, и трава такая мягкая, и лес пах как-то особенно. Грибы? Ну да, грибы, белые на сковородке становились чёрными, он это помнил. И очень вкусными. Прямо чуть не половину сковороды мог съесть, если никто не остановит. И самое замечательное, родители не заставляли эту радость чистить, сами сидели, набрав ванну воды и сгрузив туда грибное богатство. Ловили, чистили ножами и складывали в кастрюлю. Несколько часов могли провести так, возясь в холодной воде.

– А чистить их кто будет?

– Да чего там чистить! – Подпрыгнул капитан Валера. – Это ж белые! Я сам и почищу, ты только набери побольше! Они, знаешь, как ужариваются. Зато со сметаной, на масле сливочном… Пальчики оближешь. А то и обгрызешь!

– В трусах? – Александр был уже морально сломлен, раздавлен и почти послан в лес за грибами.

– Да зачем в трусах? Что мы, одежду тебе не найдем? Не новое, зато чистое. Я что, без понятия? Нога у тебя какого размера?

И он убежал в дом, а потом выбежал с охапкой всякой одежды явно чистой и также чётко заношенной.

– Всё, я в часть! Дверь запирать не надо, калитку на защелку, вернусь к вечеру! Заодно обкашляю по твоему бронетранспортеру. Может, договорюсь, чтоб завели.

Если заведется – это большое дело! Парамонов понимал – брать машину, которая на ходу гораздо выгоднее в плане её приведения в надлежащее состояние потом, когда она будет в России. Если кто-то решил, что он собрался гнать на БТРе своим ходом, то сильно ошибся. У нас тут целая сеть железных дорог, гораздо дешевле выйдет оформить перевозку по железке в свой адрес. Маленький городок, вернее, станция при нём, не вздрогнет, когда на её платформу выгрузят грозную боевую машину. Народ уже ко всему привычный. Если всё будет нормально и машинка сможет кататься, то и к тестю на двор со станции он поедет своим ходом. Но это потом, сначала надо броню выгрузить. Вернее, сначала надо купить. И переслать. Оплатить. Выбрать.

Короче, Парамонов решил, что сходит за грибами. И детство вспомнит, и капитану подмастит, сегодня еще немного примут под грибы, совсем друзья будут. Глядишь, по дружбе нормально сладится с покупкой.

Ага, а из обуви тут на выбор: правый кирзовый сапог и левый. Выбирай любой, а потом второй надевай. Думаете, испугали? Хрен вы Сашку Парамонова испугаете кирзачами! Он их два года топтал! Он, может, на втором году их на голу ногу летом носил, потому как забурел неимоверно, шкура стала крепче кирзы! Но эти портяночки мы возьмём с собой. А то вдруг на носок тереть начнет. Портянка, она завсегда кирзовому сапогу подруга. Что у нас в ассортименте на задницу? О как! Штаны габардиновые «прощай, молодость» коротковаты, откладываю. А вот галифе защитного цвета и классического солдатского фасона, то есть без лампасов – они в пору оказались. Взрослый размер, партизанский.

Так и скакал Александр в трусах, майке и кирзачах среди раскиданных шмоток, пока не подобрал себе достойный костюм. В итоге на нем оказались выше сапог прилюбившиеся галифе, застиранная футболка с длинным рукавом, типа той, которую в магазине всякие умники так и норовят обозвать фуфайкой, да пиджак парный от тех забракованных брюк. Подумал Александр, подумал. Вспомнил про однажды встреченных кровососок, бросающихся сверху на грибников и прочих лосей-оленей. И всё-таки взял кепку с небольшим козырьком. Сам на себя посмотрел в отражении теплицы, ну чисто гаврош! С поправкой на возраст – пастух деревенский.

А стыдно не стало, в возрасте сорок пять и далее у мальчиков не принято стесняться своего внешнего вида. Они уже выучили, что мужчина должен быть чуть симпатичнее обезьяны, им рассказали про приоритет внутреннего мира. Некоторые как Парамонов просекли, что харизма растет изнутри у тех, кто в себе уверен. Так что гость столичный щелкнул себя пару раз на телефон и успокоился по поводу своего костюма. А джинсы высохнут на веревке, пока он грибы собирает. И чище будут. А то в лесу наткнешься на лужу, измажешься – как потом в грязном броню покупать?

Зажигалка в специальном чехольчике на ремне, для тех, кто понимает – крутая вещь, хоть и старенькая, потертая. Чистое Зиппо, между прочим. Не такая удобная, как газовая, но понт дороже удобства. Телефон в карман пиджака. Нож, какой попался, но острый и по виду самодельный, Александр пристроил за голенище, обернув в бумажку. А куда еще его без чехла? В корзинку? Спасибо, этот вариант мы уже проходили, из корзинки он уйдет с гарантией под первым же кустом. В руке нести? Нет уж, в лесу одна рука должна быть свободна. Ну или опираться на палку можно, так даже лучше. Ветку отвести от лица, листву разгрести на предмет грибных шляпок. Да, палку надо взять, благо во дворе валяется сразу несколько. На подворье палка завсегда помощница, что дверь подпереть, что чужую скотину с огорода прогнать. А то и псине непонятной по хребту протянуть.

Ориентируемся по солнышку: время половина одиннадцатого, юг там, лес вон где, цель ясна, препятствий не наблюдается. И Парамонов пошел в лес по грибы, совершенно не задумываясь о последствиях такого поступка.

Глава 2

По грибы

Лес прямо звал своей шуршащей листвой, подмигивал солнечными пятнами, даже дорожку расстелил под ноги. Не красную ковровую, а натоптанную тропинку, но так даже лучше. Ходить по лесу по ковровой дорожке – это уже перебор, я считаю. Нет, если ты президент или глава солидной компании, то да. Помощники, референты, ассистенты и просто шустрики по всему маршруту раскатают дорожки для удобства ориентирования и создания атмосферы ненавязчивого уюта. Ходи сбе тогда в мокасинах, собирай грибы, выстроившиеся рядом с обрезом коврового покрытия. А захочешь поохотиться, вон под деревом ружьецо стоит к стволу прислонено. Забыл небось кто-то. А вон кабан докуривает в кустах, ждет, когда ты его свалишь метким выстрелом.

Простому человеку эти простые радости человека непростого не понять. Он решит, что такой отдых есть насилие над здравым смыслом. Смешные вы, где большое начальство, а где здравый смысл! Парамонов был человеком условно адекватным, он не искал красную дорожку, он искал грибы. Ну как искал, шел туда, где они должны водиться. Всякий же у нас знает, около тропок грибов нет, их все срезали. Близ деревень грибов тем более нет, их тоже уже нашли. Хочешь грибов много и больших – лезь в чащу. То есть, сойди с тропы, упёртый путник, иди туда, где не ступала нога человека.

Через час Александр нашел такое место, во всяком случае грибы были. Хорошие такие, вот прямо такие, что пришлось выкидывать из корзинки сыроежки, а брать только белые. Хорошо-то как! Но так казалось поначалу, а потом за временем находок пришло время потерь. Потерять время обидно, но потерять мобильник – стократ обиднее. Ведь в нем и время, и компас, и связь, если уж до кучи. А главное, непонятно, где его искать. Вот тут, здесь он нашел семейку боровиков и резал их увлеченно. Мог потерять. Или там, где через ручей перепрыгивал. Но там фиг найдешь – овражек, темно и топко. Нет, лучше он его потерял на полянке, где трава не очень густая. Вот где искать удобнее всего!

Лихорадочные поиски увели на второй план чувство голода, времени, направления… когда Александр опомнился, то и солнце уже не так ярко светило, собираясь в дальний путь куда-то на Запад в проклятую Америку, и голод вот таким буквами строчил в мозг послания про желательность обеда или любого другого приема пищи. А понимание того, где он находится сбежало в неведомую даль. Ну да ничего, солнце еще не село, так что легко определить: юг там, значит, север тут, а запад с востоком снова разбежались в разные стороны и никогда не сойдутся. Это понятно, а идти куда? И нет ответа, а лес так слегка презрительно посматривает сверху, мол я сейчас над кем-то громко поугораю.

Что есть в наличии? Есть нож, судорожно сжатый в руке. Есть зажигалка в застегивающемся кармашке на поясном ремне. Точно есть? Вот она! Есть корзина с проклятыми грибами. Сейчас как пнуть её, чтоб улетела! Стоп. Из еды что есть? Только грибы? А хрен ли ты едой собрался раскидываться, тупень⁈ Вдруг ночевать в лесу придется? На голодный желудок? Среди волков, оборотней, мавок с шопокляками? Нет уж, замерзать в заколдованном лесу лучше сытым. Даже если из еды только грибы. Тем более, что их можно запечь на костре. И плевать на все эти байки, что грибы как продукт бесполезны. Кто питался грибами, тот знает – всё дело в правильно подобранной дозе. А еще важно, к какому семейству эти грибы относятся. Иных совсем чуточку достаточно съесть, чтобы ух! Коллега рассказывал, как он ел шоколад с грибами в Голландии. Чувство сытости и все прочие так обострились.

Александр поймал себя на этих странных мыслях и понял, что просто пытается сам себя отвлечь от того косяка, который допустил. Нефиг волшебные грибы голландские вспоминать, надо выбираться из леса. Или готовить себе лежку, пока не стемнело окончательно. Промежуточный вариант: сначала потыркаться по звериным тропкам, а потом начать обустраивать ночёвку. В темноте по-нормальному даже дров на костер не собрать. Пойдешь за сушняком, а вернешься с двумя веточками и без глаза. А еще вода нужна. И раз не в чем кипятить её, то проточная, тогда шанс обдристаться будет ниже.

Слава светлым богам, Единой России и маме с папой – ручей нашелся, пока он искал дорогу к деревне. Понятно, что лучше бы найти людей, но вода тоже лучше. Чем ничего. Засохшее деревце, никак не обозначенное в плане породы, дало веток. Нож был осмотрен и признан неподходящим в качестве топора. Так что только ломать, только руками. Тонкие веточки ломались охотно, как юные девушки возле ночного клуба. И также быстро шли на сотрудничество со следствием, словно мелкие уголовники. Запали костер в любой точке мира, и вот ты вроде дома. Это такой инстинкт в людях – у любого костра ты как дома. Или в гостях, если зажёг его не ты.

За спиной уютно потрескивали ветки, пока Парамонов нарезал тонкие березовые ветки себе на перину. Перина – громко сказано, зато звучит лучше, чем подстилка. Наверное, любой человек, как следует хлебнувший Советского Союза, может устроиться в любом месте, пусть не с комфортом, но как-то устроиться. А если у него есть нож… А если он отслужил в армии – то вообще без вариантов. То есть, наоборот, есть куча вариантов подчинить себе стихию дикого леса. Грибы пекутся, изредка поплевывая в огонь соком, тая и превращаясь в маленькие милипуськи. А что вы хотели, в них воды как в огурце – больше двух третей от массы. Сейчас бы соли, перчика, майонеза… и официанта, чтоб вызвал мне такси. Хорош уже мечтать о несбыточном! И так повезло, что нож и зажигалка есть.

Кто-то спал ночью в лесу из читателей? Пусть, в летнем, но без спальника и палатки? Я вам так скажу – если вам предложат выбирать между ночным марш-броском по лесу и сном в нём же, выбирайте сон. Устанете меньше, хотя замерзнете сильнее. Бороться с холодом и сном Александр перестал тогда, когда птичий гомон стал прямо совсем уж нахальным. А еще туман, чтоб ему пусто было! Так что туалет, моцион, водичку хлебнуть из ручья, там же сполоснуть морду и быстрым шагом вперед, к людям! Неважно куда, главное идти и греться! Через туман, через какую-то низинку, на горку, под уклон… Дорога.

Несерьёзная неасфальтированная, даже без водоотводных канавок дорога тем не менее была. И была она со следами движения по ней. В пыли, в засохшей грязи отпечатывались какие-то следы не то качения, не то волочения. Не бывает же колес без протектора. А вон там тряпки обрывок. Дорога местного значения, определил для себя Александр. «Если пойти по ней в правильную сторону, то скоро наткнешься на людей. А если не в ту, то тоже наткнешься, но чуть позже» – сказал он себе и пошёл.

Через полчаса в поле видимости оказались и долгожданные люди. Но как-то некачественно оказались. Во-первых, грязные, с разводами пыли на лицах. Во-вторых, одеты они были еще хуже Парамонова, словно приняли его внешний вид как вызов, а потом разгромили и уничтожили Александра на конкурсе народного костюма в стиле деревенский пастух. Мало было этого, из трех мужиков один вообще валялся прямо в пыли, не желая принимать вертикальное положение. Эти двое его как раз тягали на травку, где почище.

– Здорово, мужики! Чего это вы тут делаете? – Хотел прибавить, что кино-то уже кончилось, но не успел.

– Так понятно, что. Надоть отташить этого, непорядок, что на дороге будет лежать.

– А чего, он сам не может?

– Так понятно, шо сам не можеть, – речь дядьки была такой своеобразной. Так говорят в некоторых белорусских деревнях, вроде и по-русски, но наособинку. Но точно не белорусский язык. А мужик продолжил. – Убили его насмерть, как ему смочь?

– Кто убил? – Александр не часто сталкивался со смертью в обычной жизни, он слегка не поверил в происходящее.

– Так понятно, кто. Немцы, шоб их об лопату с переворотом. Мы-то спрятались, а этот блажной не побёг. Так и шёл по дороге. А мы как услышали, что кто-то едет, так сразу в кусты. Ученые уже.

Когда Парамонов подошел к троице, сомнений не осталось – один точно намертво. Безжизненное лицо, полуоткрытый рот, слепые открытые глаза. И дырка в груди, чёрная посередине и красная по краям. И обильно пропитанная кровью одежда.

– Какие немцы, вы чего⁈

– Ой, паря! А ты откуда такой, что не слышал ничего? Взяли уже Минск-то! Обещали-обещали, а сами и просрали всё. Отдали и Минск, и чуть не половину Белоруссии.

– Откуда я? Из Москвы. – Нелепость картинки перед глазами, её сочность и реализм сильно мешали сосредоточиться. Еще и звук в уши лез неправильный. Какие немцы, кто взял Минск?

– А то и видно, что из Москвы, одет как фон-барон! И как тебя сюда вынесло такого красивого? – Мужики, если судить по их поведению, уже смирились с наличием трупа живого человек под ногами и сейчас решали для себя более важный вопрос – кто перед ними.

– Я грибы собирал. – И москвич, одетый как денди, махнул корзинкой с остатками грибов.

– Какой сегодня день, хоть знаешь? – Второй мужик, одетый не лучше первого, но спасибо хоть не в лаптях, подключился к беседе.

– А какой сегодня день?

– Понятно всё. Тоже бегунок. Нас как тебя собрали на сборный пункт, не покормили, не обмундировали – сразу повели куда-то. Куда повели, зачем было идти, когда немец сам пришёл. Как дали по нам сверху из пулеметов ихние самолеты, так мы сразу врассыпную, только пятки сверкали. Уже третий день бродим.

– А куда бредете-то граждане?

– Ить понятно куда, от немца. Ты вон человек городской, грамотный. Скажи нам – успеем?

– Чего успеете? – У Александра в голове что-то не сходилось с другим чем-то, которое обычно выдавало решения и ответы на возникающие перед ним вопросы. Его мозг был сейчас способен формировать самые простые самые дурацкие фразы.

– От линии фронта убечь, вот чего! Меня привели непонятно куда непонятно зачем, бросили тута. Лексея вообще ажно из-под Смоленска вывезли и сюда же. Зачем? Нешто мы без этого не могли помереть от пуль, дома у себя?

Игра этих двух бродяг была настолько мастерской, что Парамонов даже засомневался, а точно ли они притворяются. Может, они в самом деле искренне уверены, что кругом война и немцы? А кто их спутника убил? Явно, огнестрел, причем мощный патрон, навылет прошло. И калибр не охотничий, в смысле не из ружья бахнули – какая-то винтовка это, сто пудов! Так что, сами пристрелили прохожего, услышали или заметили меня, карабин в кусты, бегом переоделись и встали комедию ломать. Вроде всё сходится? Да хрен там! Бред же.

Бредовости добавил звук над головой. Такого медленного нарастающего тупого подвывания на одной ноте Александр не слышал ни разу. Звук длился и длился, усиливаясь, но не очень. А потом в разрыве деревьев показались силуэты самолетов. Дурацкие силуэты дурацких двухмоторных поршневых самолетов, старых, как говно мамонта. Он попытался их смахнуть, убрать от глаз, но рука не встретила сопротивления. И самолеты не исчезли. Дурацкое слово «штаффель» сплыло в мозгу. Что такое штаффель? – Эскадрилья по-немецки, а более ничего. – Почему по-немецки? – Потому что сорок первый год, июль, Минск взяли. – Это кто сказал? – Это ты ответил себе. – Не верю!

– Чего застыл, москвич? Спужалси? Не боись, эти за нами гоняться не будут, они нас не видят, высоко.

– Да если бы и увидели, – отозвался Лексей, – бомбардировщики это. У них свои цели там.

– Где там?

– А куда летят, там и цели, – философски изрек Лексей. Или всё-таки Алексей. – И давайте-ка в кусты спрячемся, кажись кто-то едет снова.

– А покойник? Что, оставим?

– Чего ему сделается, небось не убежит!

– Стопэ, мужики! Раз такое дело, пройдемте-ка вперед, чтоб по следам не было видно, что мы от тела в кусты навострились.

– Дело говоришь. Охотник? Побежали вперед, вон дотудова! – И Алексей припустил по дороге до следующих больших кустов.

Глупость, детсад какой-то, но Парамонов включился в эту игру больших дяденек. И вообще, если они сами убили того несчастного и бросили винтовку в кусты, то это должны быть ближние кусты, а они побежали дальше. И явно из них троих ножик только у Александра, так что ничего ему два шизика не сделают, если спину не подставлять.

Лежат три взрослых человека как дураки в кустах, смотрят на дорогу. Пыли мало, значит дождит тут не такая большая редкость, подумал Парамонов, не расставшись с этой привычкой – думать об отвлеченном. А вот и следующие люди. Следующая группа, увиденная им, тоже не отличалась адекватностью поведения. Во-первых, они ехали на лошади, то есть в телеге. А всё, этого достаточно, чтоб по классификатору Парамонова быть вычеркнутым из числа нормальных. Тем более, эти трое (почему тут все по трое появляются?) были одеты в реконструкторские шмотки. Не в доспехи, а под фашистов косили товарищи, причем весьма убедительно.