Текст книги "Salvatio. В рассветной мгле"
Автор книги: Юрий Ильин
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
12 мая, 23:29. Kordo Konduktria
Спортивный зал среди работников Kordo особой популярностью не пользовался. Слишком велика была вероятность привлечь внимание надзирающих инстанций; стоило работнику вдруг начать заниматься в зале, и тотчас же до него принимались доискиваться, а с чего это он вдруг занялся физкультурой? А не испытывает ли проблем со здоровьем, выходящих за среднестатистические показатели? А не пройти ли ему внеочередной медосмотр за свой счет? А на кого это он так разозлился, чтобы так срывать гнев на ни в чем не повинном боксерском мешке?
Зал пустовал месяцами. Время от времени в нем проводились съемки агитматериалов: не пойми откуда привозили молодых людей обоих полов, лицом поздоровее и телами поспортивнее, они какое-то время со счастливым видом изображали перед камерами атлетические занятия и исчезали. Свет гас, щелкал замок. И снова снаряды, тренажеры, банкетки и скалодром покрывались слоем пыли в полной темноте.
Но в последние недели две зал регулярно стала навещать заместительница Бержер Элизе К. По каким-то своим причинам она нередко оставалась допоздна, иногда на всю ночь. Сегодня, похоже, Элизе вновь собралась ночевать. На часах – половина двенадцатого. Полчаса назад все входы и выходы заблокировались до шести утра.
По пустому помещению гулко разносилось звучное эхо ударов. Тяжелый боксерский мешок раскачивался туда-сюда, каждый раз встречая на обратном пути новую порцию тумаков.
Кулаки Элизе были обмотаны бинтами, местами уже порозовевшими: перчатками она пренебрегала, а кожа на костяшках, по-видимому, оказалась слишком тонкой.
Глядя через зазеркаленное стекло будки, Монктон невольно подумал, что она чрезвычайно привлекательна. Стройная, подтянутая, в белом спортивном костюме Элизе смотрелась чудо как хорошо. Женщины для Монктона давно уже были предметом исключительно эстетического интереса, не более. Да и красивых лиц в Нортэмперии становилось все меньше. Но какой бы красоткой Элизе ни была, в первую очередь она представляла серьезную угрозу его дальнейшему благополучию. Вдобавок, позволила себе глумиться над ним. Что ж, сама виновата.
Монктон искоса глянул на дежурного, уткнувшегося лицом в захламленный стол. Всего каких-то полчаса назад он отпер Элизе дверь, а сейчас уже лежит мертвецки пьяным. На самом деле это результат инъекции в шею… но на столе останется стоять почти пустая бутылка дешевого шнапса, а под столом еще две полные. Мало того, он еще и закурит на рабочем месте, а непогашенный окурок выкинет в мусорную корзину, полную бумаг, пластиковых обрезков и прочей дряни, – все это отлично тлеет и дымится.
Ну а камеры ни в зале, ни в этом скворечнике, ни в ближайших коридорах сегодня почему-то не работают.
Покуда Элизе дубасила мешок, Монктон незаметно сдвинул раму в окошке в сторону. Сделать это оказалось куда труднее, чем он рассчитывал, так что под конец ему пришлось переводить дух. И бороться с сомнениями. План, который спонтанно родился вчера в его голове, требовал слишком большого количества удачных совпадений. Но пока что пасьянс складывался лучше некуда. Если не считать того, что делать все приходилось собственными руками, чего Монктон терпеть не мог.
Бац, бац, бац, – доносились из зала глухие удары. Элизе продолжала безостановочно кружить в°круг раскачивающегося мешка, осыпая его ударами. Она тренировалась уже долго и по-прежнему не выказывала никаких признаков утомления. Монктон смотрел на это почти с восхищением. Но – враг есть враг.
Тлеющая сигарета упала в мусорную корзину. Не занялась. Пришлось поджигать бумажку. Так-то лучше. Чтобы ускорить процесс, Монктон ставит корзину на стол, поближе к щели в окне. И машет взятым со стола планшетом. Корзина дымит. Дым медленно, неохотно выползает наружу. Скоро он достигнет ближайшего пожарного датчика, и с потолка хлынет вода. Зальет весь пол, и долго не будет уходить, поскольку пожарные стоки забиты мусором. А под одной из лавок у стены, в нарушение всех норм безопасности, протянут 10-киловольтный силовой кабель. Нынче рано утром у него в одном месте немного подплавилась изоляция…
Пора. Одновременно с очередным ударом по мешку с грохотом захлопываются двери в зал, щелкает замок. Элизе замирает, оборачивается, идет к дверям, но по дороге слышит писк SMS-сообщения, пришедшего на ее телефон, валяющийся на лавке у входа. «Зря вы это. Очень зря», – говорится в послании. Элизе резко вскидывает глаза к будке дежурного и видит выползающий из окна дым. В следующую секунду на нее обрушиваются потоки воды.
Монктон убирает урну с подоконника и оставляет ее дымить у ног спящего дежурного. А затем поспешно выходит из будки и направляется к пожарной лестнице. Ему не хочется видеть, что будет дальше. Совсем не хочется.
Работают только камеры, установленные у пожарной лестницы, и они исправно фиксируют все, что происходит, а точнее, не происходит в коридоре. Ну, что же? Завтра записи с них будут старательно изучать, но увидят лишь толстого, сутулого охранника, который заметно прихрамывает и мотает головой при ходьбе. Инвалид. Таких в ночной охране много.
Чтобы изменить внешность, Монктон натянул на себя толстенные поролоновые подкладки, а сверху – форму охраны размера XXXL. Образ дополняли моржовые усы, мохнатые брови, фонарь и кобура. С заряженным пистолетом. Так спокойнее.
Что ж, теперь, чтобы поддержать этот образ, придется до утра время от времени делать круги по этажам, изображать ночного дежурного, стараясь не попасться настоящим охранникам. В шесть утра он уйдет через служебный выход – с помощью анонимного пропуска, который выправил себе в первые же недели в Kordo.
В тот момент, как Монктон нажал рычаг, открывающий дверь на пожарную лестницу, повсюду замигало освещение: ожидаемое замыкание произошло аккуратно в срок. Дернув плечом, мнимый охранник толкнул дверь. «Бог дал, Бог взял», – пробормотал он. Дело было сделано, но ни удовлетворения, ни даже какого-либо облегчения Монктон почему-то не чувствовал.
12 мая, 23:59. Развалины особняка Беллы М
На всей улице царила темнота, единственный работающий фонарь освещал почему-то именно пустующий участок, на котором едва виднелся фундамент и торчали поломанными зубами обломки стен. Из темноты под фонарь вступили две фигуры в плащах.
– Ну… Вот мы и дома, – произнес женский голос.
– Пятнадцать лет, – отозвался мужской.
– Пятнадцать лет… Я думала, ты уже и дорогу сюда забыл. А ты шел так, будто и с закрытыми глазами место отыщешь.
– Я здесь бывал много раз. И не забыл ничего.
Наталия обняла брата сзади за плечи.
– Может, это все бессмысленно и нелепо, – прошептала она. – Быть может, это всё больные фантазии. Я бы ни за что не поверила, но… Но сейчас почему-то мне кажется, что он прав.
Антон погладил ее по руке.
– Возвращайся домой, – сказал он. – То, что надо, я сделаю.
Под фонарем появился третий силуэт.
– Я провожу, – раздался голос Виктора. – Удачи.
Наталия и Виктор скрылись в темноте. Звук их шагов вскоре стих. Слабо гудел фонарь, и откуда-то издалека вместе с порывами слабого ветра наплывал гул, изредка перемежающийся потусторонними звуками, похожими на стон.
* * *
Ставя последнюю точку, Антон проткнул страницу блокнота. Предательница-слеза капнула на бумагу, угодив на слова «миражи» и «ветер». Антон со злостью прижал блокнот к рукаву. Но какая уже разница. Что сделано, то сделано.
Накатила волна холодного воздуха, да так резко, что Антон вздрогнул. Вокруг неожиданно стало светлее: подняв голову, он с изумлением увидел, как в просвете между дальними зданиями низко над горизонтом проступила сквозь тучи убывающая луна.
Несколько секунд он смотрел на нее, потом почувствовал, как блокнот выскользнул между пальцев. В тот миг, когда он упал на траву, земля дрогнула – и через пару долгих мгновений из центра города долетел тяжкий звук взрыва.
13 мая. Noctus irae. Монктон
По ощущениям, он никак не меньше двух часов бродил по бесконечному многоэтажному лабиринту штаб-квартиры, обводя фонариком пустые темные залы, кубиклы и застекленные боксы. Все это время тишину нарушали только звуки его шагов, гул вентиляции да гудение редких ламп. Лишь единожды ему пришлось свернуть и скрыться за углом, пропуская настоящих дежурных. В остальном вокруг было темно и пусто.
Вторая подряд бессонная ночь сказывалась не лучшим образом: воображение играло в какие-то свои игры, и Монктону представлялось, будто за пределами здания ничего нет, одна лишь серая пустота. Как в виртуальном пространстве…
В конце концов, он заглянул в туалет, где присел передохнуть на закрытый унитаз, да так на нем и заснул.
…Проснулся он от ощущения, что на него пристально смотрят. Вскинув голову, он не увидел ничего, кроме белесых стен туалетной кабинки. Дверь была закрыта. Сверху тоже никто не подглядывал. Чертыхнувшись, Монктон поднялся, чувствуя страшную слабость во всем теле. Вытащив телефон, чтобы посмотреть который час, он обнаружил, что аппарат завис намертво – экран светился ярко-белым. Ни перезагрузить, ни выключить его не удавалось.
«Интересно, сколько я проспал», – пробормотал себе под нос проповедник. Прислушавшись, он удостоверился, что вокруг тихо. А следовательно, все еще глухая ночь.
Он вышел в коридор. Ноги подкашивались, перед глазами плыло и мерцало. Пришлось колоть себе стимулятор. Осталась всего одна доза: ее нужно будет ввести перед построением…
Несколько секунд он стоял, опершись на стену, и ждал, когда, наконец, подействует препарат. В какой-то миг ему почудилось, что к его собственному тяжелому дыханию примешивается еще какой-то звук. Судорожно схватившись за фонарь, Монктон поводил им по сторонам. Никого. Ничего. Только собственный страх.
Монктон оторвался от стены и двинулся вперед. Во что бы то ни стало надо было выяснить, сколько времени, и если дело к утру, то выбираться на первый этаж… Ага, вот и часовое табло! Но… оно показывает 88:88.
Снова послышался посторонний, непонятный звук – какой-то шелест, словно за стенами осыпается песок. Или спешат куда-то миллионы насекомых… Что ж за мысли такие лезут…
Кто-то невидимый едва слышно проносится мимо. Монктон лихорадочно озирается, луч фонарика выдергивает из темноты стекла, стулья, кресла, мониторы, стопки бумаг. Что, что это? Где? Никого. Ничего.
Немногочисленные лампы вдруг разом моргают. Как тогда… Снова откуда-то доносится неописуемая палитра звуков, и вдруг вспыхивают дисплеи по всему залу: на них возникает видеозаставка к утренним построениям – и обрывается на середине, оставляя только звон в ушах.
Чувствуя, как ужас поднимается от солнечного сплетения и начинает хватать холодными ладонями за лицо, Монктон торопливо заковылял прочь из зала. Коридор. Поворот. Опять коридор. Мерцающий указатель на выход. Опять поворот, еще один длинный коридор…
Откуда-то извне долетел глухой грохот. Пол заходил ходуном, и Монктон, потеряв равновесие, рухнул плашмя. Фонарь вылетел из рук и откатился к противоположной стене. Путаясь в сползающих подкладках и необъятной форме, Монктон на четвереньках кое-как добрался до него, попытался подняться и снова упал.
Загорелись красные тревожные лампы. В слуховые нервы вгрызлась пожарная сирена. Опять выронив фонарь, Монктон зажал уши ладонями – слишком громко. Но в мозгу мелькнула спасительная мысль: при пожарной тревоге выходы с территории разблокируются. А значит, он уже сейчас может – и должен! – убраться из этого проклятого места. С опаской оторвав ладони от ушей, он потянулся за фонарем. Поднимаясь на ноги, повернул голову и увидел, что метрах в семи от него на фоне красных ламп в проходе чернеет чей-то силуэт.
По лицу побежали раскаленные мурашки. Монктон медленно направил луч фонаря в сторону появившейся фигуры. Женские ноги, босиком, сплошь в ссадинах и кровоподтеках… Мятая серо-синяя форменная юбка… Светло-серая блуза… Белые руки, тоже все в ссадинах… Лица почти не видно под мокрыми светлыми волосами…
– Ты же подохла, – оторопело пробормотал он, – тебя нет!
Он инстинктивно попятился, но собственные ноги вновь запутались в маскарадном тряпье, и Монктон едва не завалился на спину.
Повернувшись вполоборота, его противница медленно поднимала вытянутую руку. Монктон лихорадочно вырвал пистолет из кобуры.
Выстрелы грянули одновременно.
13 мая. Noctus irae. Центр города
– Внимание! В связи с чрезвычайной ситуацией в центральных районах города Служба общего контроля осуществляет все необходимые мероприятия. Гражданским лицам оставаться на местах и категорически запрещается предпринимать какие-либо самостоятельные меры, направленные на тушение возгораний или эвакуацию, – это неслось из всех громкоговорителей на фонарных столбах и внутри зданий в центре города.
– Что за дьявол! – тихо прорычал Арманн, поднося к губам рацию. – Внимание, всем подразделениям! Говорит полковник Службы общего контроля Арманн. Приказываю сосредоточиться на эвакуации гражданских, задача тушения огня – вторичная по важности! Повторяю, сосредоточьтесь на эвакуации гражданских! Конец связи!
Отряд Арманна уже минут двадцать обшаривал общежитие Mithrez Manufakture. Здесь, в отличие от других мест, пожар начался почему-то на верхних этажах, а не внизу. В здании всё еще могли находиться несколько сотен человек, даром что значительная часть успела выскочить наружу.
– Отряд, стой! – скомандовал Арманн, услышав шум впереди. Кто-то пытался выбить запертую дверь, ведшую на пожарную лестницу. Кто, черт побери, ее запер?!
– Брутус, Кринн, ко мне! Эй, там за дверью, отойдите! Сейчас мы вас вытащим. Парни, вышибаем на три: раз, два…
– Три-и-ийех! – рявкнули все трое, снося злополучную дверь вместе с петлями. Из проема повалил дым, из которого, задыхаясь и кашляя, выходили, шатаясь, люди. Среди них Арманн увидел Виктора. На его плече висела какая-то девица, и, похоже, ей было совсем худо.
– Кислород, живо! – Арманн сам надел на Наталию маску. – Белаж! Раздай противогазы, сперва «тяжелым». Виктор, там еще есть кто-нибудь?
Закашлявшийся Виктор не смог ответить, только кивнул и поманил рукой за собой, явно собираясь вернуться в дым.
– Стой, придурок! Раммон, дай ему маску, Кринн – за мной!
Спустя несколько секунд они выволокли за руки потерявшего сознание человека.
– Живой? Откачивай, – бросил Крикну Арманн и переключился на рацию. – Стеллаплац, что у вас там?.. Не слышу, повторите… ЧТО-О?! Они рехнулись? Так, под мою ответственность: не выполнять этот приказ! Повторяю, не выполнять этот приказ! Гражданских погубите и сами передохнете! Конец связи! Раммон, Белаж! Выводите людей на улицу, по дороге поторопите наших, кто с рукавом. Остальные – со мной!
– Что происходит? – спросил Виктор, почуяв недоброе.
– Кто-то приказал не выпускать людей из зданий. И вообще из центра, – ответил Арманн. – Тебя-то сюда как занесло?
– Взрывом, – ответил Виктор. – Шли домой, хотели срезать.
– Понятно, – ответил Арманн. – Так, ну где рукав, мать его?
В противоположном конце коридора появились еще несколько человек – тоже сотрудники Службы. Только вместо пожарного шланга у них наготове были автоматы.
– У нас приказ никого не выпускать из зданий до особого распоряжения, – прогудел из-под шлема старший. Лейтенант, судя по погонам.
– Смирно! – рявкнул Арманн. – Лейтенант, ты больной или как? В крематории давно не был? Сейчас окажешься!
– Приказы не обсуждаются! – заорал лейтенант. В голосе его звенели истеричные нотки.
– Разойдись! – взревел Армани. – Отрад и гражданские, за мной, выходим наружу.
Новоприбывшие разом передернули затворы на автоматах.
– Всем оставаться на местах! – крикнул лейтенант.
– Хорошо, – просто ответил Арманн и молниеносным движением вскинул руку. Раздался громкий хлопок, лейтенант заорал и покатился по земле, схватившись за ключицу.
– Отряд, код Д! – скомандовал полковник, и его люди бросились в бой. Автоматы у новоприбывших повыбивали сразу, но завязалась рукопашная: людей у Арманна было больше, однако противник, похоже, превосходил физической подготовкой.
– Н-на-а! – Арманн с высоты своего роста обрушил жесточайший удар на голову атаковавшего его солдата. Лицо полковника сделалось страшным – разъяренный демон возмездия, могучий и неудержимый, как столп огня.
– Арманн, сзади! – крикнул Виктор. Полковник с разворота вломил подобравшемуся сзади «соколу», так что тот грянулся головой об стену и сполз на пол.
– Виктор, уводи людей, живо! – рявкнул Арманн. – Топор возьми на всякий! Давайте, бегом отсюда! Выходите на Северный проспект – и в Пустошь, там огня нет!
Виктор был последним из гражданских, кто покинул злополучный коридор. У поворота он обернулся и в последний раз взглянул на Арманна. Тот поднял руку в прощальном жесте. Виктор поклонился и поспешил за теми, кого должен был вывести в Пустошь. Подальше от пожаров, разом вспыхнувших, похоже, по всему центру.
…Беглецы уже выбрались на Северный проспект, когда их нагнал звук исполинского взрыва. Обернувшись, они увидели, что здание общежития медленно оседает в бурлящее у его основания огненное облако.
13 мая. Noctus irae. Штаб-квартира Комитета по поддержанию равновесия и стабильности
Накануне вечером Бержер вызвали в штаб-квартиру Стабикома. Огромный подземный бункер размером с городской квартал уходил на десятки, если не сотни, метров в глубину. Здесь, в отличие от поверхности, всегда был стерильный и хорошо увлажненный воздух, чистая вода и, естественно, никаких пожаров. Спускаясь в стеклянном лифте, Бержер рассматривала хромированное однообразие ярусов, по которым деловито расхаживали туда-сюда люди в форме, и гадала, зачем ее могли вызвать в такое позднее время.
Два часа ее донимали опросниками и тестами физического состояния. И только потом появился майор Эззерт, непосредственный начальник Бержер, и пригласил ее в свой кабинет.
– Наливайте кофе, не стесняйтесь, – сказал Эззерт, притворяя дверь.
Бержер налила две кружки, одну поставила перед командиром. Усевшись, майор отхлебнул коричневого пойла, сложил руки и уставился на подчиненную.
– Итак, капитан Бержер, нам поступило сразу два сигнала о ваших связях с преступными… – Эззерт осекся: ощутимо дрогнула земля, мигнули лампы.
– Что это? – машинально спросил он у собеседницы, и тут же, не дожидаясь ответа, прижал наушник гарнитуры. То, что он там услышал, ему не понравилось.
– Так, ждите здесь. У нас проблемы, – сказал майор и исчез. Сквозь широкое окно кабинета Бержер увидела, как по ярусам забегали люди, вытащила из кармана собственную гарнитуру и подключилась к сети Комитета.
«…Центр… Пожары… Критическая ситуация в отдельных районах…» – общий словесный хаос внезапно перекрыл мощный и уверенный голос Председателя Комитета, генерала Альмары Коракс:
– Внимание! В связи с чрезвычайной ситуацией всем находящимся в штаб-квартире офицерам званием выше младшего лейтенанта через пять минут явиться в зал 103 на первом уровне. Повторяю, в течение пяти минут собраться в зале 103. Тревога не учебная!
…Их было несколько десятков – на удивление много для этого времени суток. Подтянутые, суровые, все как один с тяжелыми взглядами, все в одинаковой форме.
– Смир-рна! – раздалось сбоку.
– Вольно, – бросила Коракс, поднимаясь на кафедру с гербом. – Итак, вы все уже, вероятно, в курсе, что в центре Метрополиса сложилась определенная ситуация. Руководство уверено, что к утру все будет под контролем. Пока же у нас возникла иная проблема: в окраинных районах города замечены несознательные лица, пытающиеся покинуть Метрополис. Приказ: разыскать и незамедлительно водворить на место проживания всех возможных беглецов. С применением силы, если потребуется. Секторы поиска в настоящий момент загружаются на ваши планшеты, к местам выполнения задачи вас доставят под землей. Каждому под командование выделяются шесть сотрудников Службы общего контроля, отряды уже прибыли и готовы к отправке. Вопросы есть?
– Разрешите узнать, какова вероятность, что пожары будут потушены к тому времени, как мы начнем возвращать беглецов? – спросила Бержер.
– Пожары будут потушены, капитан! – громко, как на митинге, воскликнула Коракс.
– Генерал, я опасаюсь, что…
– А вы не опасайтесь. Иначе простым выговором не отделаетесь. – Бержер закрыла рот и вытянулась.
– Так, всем: коридор семь ведет к поездам подземки на Окружной линии, – продолжила Коракс. – Первый поезд уже подан под погрузку. В средствах себя не сдерживать, сопротивляющихся доставлять силой. Выполняйте!
– Есть, – рявкнули несколько десятков глоток.
* * *
– …Капитан Бержер, вот это ваш отряд, – доложился адъютант и исчез.
Сумрак секретной станции подземки разгоняли только несколько выносных ламп, расставленных по перрону, да свет из окон и раскрытых дверей поезда, в которые организованно грузились вооруженные люди в форме. Перрон уже почти опустел.
Бержер подошла к приданному ей отряду. Шесть матерых молодцов в форме Службы общего контроля. Всем за двадцать пять, накаченные, морды злые, в руках автоматы. На гопников, которых отправляют патрулировать улицы, не похожи. Занятно.
– Старший, ко мне, – скомандовала Бержер. От шеренги отделился крайний, сделал два парадных шага вперед, повернулся, сделал еще два шага, затем повернулся лицом к Бержер и козырнул.
– Фамилия, звание!
– Старший сержант спецгвардии Войд! Поступаем в ваше распоряжение, госпожа капитан!
– Оружие заряжено боевыми?
– Так точно!
– Разрядить.
Войд замешкался.
– Разрядить! – рявкнула Бержер. Гулкое эхо разнеслось по всей станции. «Соколы» послушно повытаскивали магазины из своих автоматов.
– Первого, кто откроет огонь по безоружным гражданским, пристрелю на месте, ясно?
– Так точно! – ответил Войд.
– Это всех касается, понятно?!
– Так точно! – дружно рявкнул отряд.
– В колонну по одному, за мной шагом марш.
Отряд погрузился в покачивающийся вагон. Они были последними. Двери закрылись, и поезд, после непродолжительных раздумий, тронулся.
Бержер в последний раз попыталась дозвониться до Элизе. Безуспешно: «Соединение невозможно. Rega Nortemperia».
