Текст книги "Антитеррор 2020"

Автор книги: Юрий Бурносов

Соавторы: Кирилл Бенедиктов,Леонид Каганов,Михаил Кликин,Антон Первушин,Сергей Чекмаев,Мила Коротич,Елена Долгова,Наталья Егорова,Максим Черепанов,Сергей Байтеряков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Заспанный, с рубцом на щеке, Нур зашел в кабинет к директору. Несмотря на то ли позднюю ночь, то ли раннее утро, Петр Петрович, или сокращенно ПэПэ, не выглядел ни уставшим, ни растерянным. В синем приталенном костюме и даже при неизменном галстуке он восседал за своим огромным столоэкраном, словно на совете директоров. Впрочем, он им единолично и являлся: «Анти-Т» было его детищем. ПэПэ основал фирму около десяти лет назад – тогда еще просто охранным предприятием, а когда начался бум антитеррористической деятельности, удачно переформатировал ее, к 2025 году сделав одним из солиднейших предприятий в этой сфере.

В кабинете директора уже сидели Никитич и начальник технического отдела. Судя по их умиротворенным лицам, ситуацию вокруг теракта они успели обсудить и теперь просто жаждали высказать пару слов Нуру.

– Значит, так, – рубанул ладонью по воздуху директор. – За то, что прошляпил теракт, тебе выговор и лишение квартальной премии.

Игрок покорно кивнул. Это было еще не самое большое наказание.

– Второе. Взрыв – удар по нашей репутации. За этот год мы обеспечили успешное проведение более ста мероприятий, и вот тебе…

– Нагоняй от властей? – понимающе спросил Нур.

– Какие к черту власти? Ты аналитик или кто, что такую чушь несешь?! – вскипел ПэПэ. – В этой стране давно нет никакой власти. Мы – реальная власть, поскольку заботимся о безопасности людей. А все остальные – быдло, стремящееся решать свои проблемы за счет других.

На этих словах Нур вспомнил, что в антитеррористический бизнес ПэПэ пришел из какого-то высокого кресла. Так это было или нет, он не знал, но разговоры об этом ходили.

– А тхиринги? – заметил он. – Разве они не власть?

– Они – паразиты, которых нужно давить, – презрительно отозвался директор, тут же прервав сам себя: – И хватит говорить не по теме. Ты – лучший аналитик корпорации, работаешь у нас уже лет пять, и не мне тебе объяснять положение дел в стране.

– Почти шесть, – поправил ПэПэ Нур.

– Тем более, – подтвердил директор. – Мы должны провести расследование, чтобы хоть немного реабилитировать себя. Тебе на это дается три дня. Найдешь что-то – хорошо, нет – изобрази активность. Понял?

Игрок, которому так и не предложили сесть, снова согласно кивнул.

– Помощников дадите?

Директор развел руками:

– Сам. Никитич введет тебя в курс дела. Кстати, можешь привлечь для расследования этого журналюгу. Он за свою ненаглядную землю рыть будет.

– Его отпустили? – удивился Нур и повернулся к Стальному: – А что с девушкой?

– Мертва. Жаль девчонку – красавица была. Кстати, замуж собиралась через две недели, – вздохнул тот. – Но к теракту она непричастна. Взрыв произошел на большом расстоянии от нее.

Игрок разочарованно поскреб в затылке. Подвела его интуиция, а вот журналист, получается, не соврал.

– Кто-то взял ответственность? – аккуратно поинтересовался он. У Стального могли быть свои источники, черпавшие информацию вовсе не из Сети.

– Пока нет. Видимо, конкуренты. У этих сектантов всегда разборки, – сообщил Никитич.

– Да, а что там с тем пацаном? – вспомнил Нур. – Ну, помнишь, я советовал обратить внимание.

– Тут ты что-то напутал, – нахмурился Никитич. – Не было никакого мальчика. Ни одного ребенка младше десяти лет не было ни среди живых, ни среди мертвых.

– Вы провели идентификацию останков?

– Как обычно. Стандартная процедура, – пожал плечами замдиректора. – По идентификационным картам. Плюс дублирующие данные с искинта рамки на входе в зал. Двенадцать женщин, десять мужчин, три подростка. Данные со спутника подтверждают эти цифры. Ошибка исключена. Сам знаешь – микрочипы-то сейчас прямо при рождении имплантируют.

Нур кивнул – мол, знаю. Поголовная чипизация населения была проведена еще восемь лет назад как средство против террористов-камикадзе. Новорожденным устанавливали их прямо в роддомах, остальным – в обязательном порядке имплантировали в больницах. Процедуры не избежал никто. Отныне микросхема-передатчик внутри каждого человека ежесекундно передавала на спутник данные о местонахождении тела-носителя. Плюс сканеры, установленные в каждом дверном проеме, автоматически считывали всю информацию о входящем. И если человек вдруг оказывался внесенным в базу данных неблагонадежных граждан, тут же включался режим тревоги. Существовали и градации опасности таких личностей – от желтой («замечены в симпатиях к террористам») до багровой («в розыске за совершение терактов»).

В свое время в прессе шли большие дебаты по поводу такого нововведения, но в итоге целая серия терактов привела к тому, что общество ухватилось за эту меру как за панацею.

Правда, периодически всплывала информация, что умельцы якобы нашли способ нейтрализовывать сигнал – то ли хирургической операцией, то ли какими-то экранами. Но подобные байки муссировались лишь в обывательской среде. Нур был уверен, что это невозможно. Передатчиком служила вся костная ткань организма. Нужно было поменять скелет, чтобы избавиться от него…

– Ну и ладно. Значит, или там его вправду не было, или он успел выскочить, – вздохнул Нур с облегчением и пояснил: – Не люблю, когда детей взрывают.

– А взрослых?.. – грустно усмехнулся Никитич. – Смотри, брат, если начинаешь привыкать к трупам, пора уходить из антитеррора. Не рановато ли становишься циником? Сколько тебе сейчас – тридцатник?

– Что за мальчик? – вмешался директор, обращаясь к Стальному. Он на какое-то время отвлекался от беседы, заглядевшись на что-то на экране своего стола. – Я не помню никаких детей в вашем докладе, Андрей Никитич.

– Это идея фикс Нура, – неохотно сообщил замдиректора. – Ему в толпе привиделся подозрительный ребенок.

– Мелочей в нашем деле нет, – наставительно заметил ПэПэ. Как и многие другие руководители, он любил говорить общими местами. – Чем мальчик был подозрителен?

– Ерунда это все, господин директор, – замялся Нур. – Показалось просто.

– Что именно?

– Да что мальчик похож на сына. Как подумал, что мой ребенок мог погибнуть при теракте, все перевернулось внутри.

– Ага, – согласился директор. В его глазах мелькнуло что-то, но это не было пониманием. – Андрей Никитич прав, нужно отдохнуть, Нур. Расследование с вас снимается. Возьмите отпуск на три дня, развейтесь. Такими кадрами, как вы, не разбрасываются.

* * *

Утро встретило Нура сигналом коммуникатора, застеленной кроватью жены и пустым холодильником – Лариса уже была на работе, откуда и трезвонила, чтобы напомнить: Нур обещал сводить сына в больницу. Это опрометчивое обещание он дал, явившись домой под утро. Лариса не спала и начала пилить мужа прямо с порога.

– Ты вспомни, когда семьей последний раз занимался! Ребенок третий день кашляет, его в больницу свозить некому.

Тут Нур с раскаянием вспомнил, что действительно давно обещал сводить Эдика в ведомственную поликлинику – там и врачи полюбезнее, чем в любой другой больнице, и цены на их услуги приемлемые.

– Ларка, мне отгул обещали – на три дня, – поведал он жене. – Давай съездим куда-нибудь.

– За три дня кашель Эдика может в туберкулез превратиться, – отрезала она. – Если тебе сына не жаль, делай, что хочешь.

– Да мне руководство вообще хотело задание дать. Найти террористов, что театр взорвали, – попытался слукавить Нур. – С большим трудом отмазался.

– Еще чуть-чуть, и я сама пойду заказывать вашу контору. В знак протеста против эксплуатации моего мужа, – пообещала жена и категорически заявила: – Поставь будильник пораньше, отведешь сына в больницу, потом ищи террористов сколько хочешь.

От недосыпа ломила голова, все тело было словно ватное. Нур мечтал только о том, чтобы добраться хотя бы до дивана в гостиной. Препираться в прихожей в его планы не входило. Пришлось кивнуть…

Нескольких часов сна Нуру хватило, чтобы вновь почувствовать себя человеком. Поднявшись после звонка жены, он обнаружил, что на самом деле день только начался – на часах было около десяти утра. Эдика, как обычно, пришлось выгонять из Сети. Перекусив приготовленной на скорую руку яичницей, они с сыном двинулись в поликлинику, не записавшись предварительно на прием. Впрочем, Нур надеялся, что по старой памяти их примут итак.

* * *

Попасть в поликлинику можно было двумя путями – через вход в корпорацию «Анти-Т» или, обойдя двор сзади, через въезд для машин. Нур предпочел второй вариант – почему-то ему не хотелось сегодня сталкиваться с коллегами.

Когда-то, во времена детства Нура, все это пространство принадлежало районной больнице. Но десять лет назад одно из зданий выкупил у города Петр Петрович. Тогда он только вступал в охранный бизнес, однако уже подходил к процессу основательно. Позже, когда дела фирмы пошли в гору, он надстроил над купленным зданием еще несколько этажей и отделил часть территории двора под нужды фирмы. Тем не менее ютившуюся в небольшом одноэтажном домике поликлинику он не стал выгонять. Напротив, Петр Петрович заключил с ней договор на обслуживание сотрудников «Анти-Т» и членов их семей. Кроме того, врачи поликлиники использовались во время выездов на теракты – проколы у корпорации хоть изредка, но случались. «Свои» доктора не запрашивали за помощь гигантских гонораров, как это делали частные медицинские фирмы, что и привлекало в таком сотрудничестве Петра Петровича. В свою очередь, соседство с охранной фирмой было удобно и для больницы – в новейшей истории террористы частенько покушались на врачей, но штурмовать больничный двор с базой силовиков под боком они не рисковали. Так что симбиоз поликлиники и «Анти-Т» был делом взаимовыгодным.

Кабинет участкового педиатра оказался совсем крохотным. Стол, стул, кушетка, умывальник. Отсутствовал даже ставший уже привычным компьютер. Вместо него доктор, молодой человек лет двадцати пяти, использовал наручный коммуникатор.

Послушав Эдика и ничего не пояснив, он принялся деловито строчить что-то в своем наладоннике. «Интересно, почему врачи всегда так себя ведут? – подумал Нур. – Думают, что мы не сможем разобраться в их диагнозе? Или, наоборот, именно этого опасаются?»

– Доктор, может, вы сделаете перерыв в отправке сообщений? – поинтересовался Игрок. Он присел на кушетку, придерживая Эдика за плечи.

– Каких сообщений? – искренне удивился врач.

– Тех, что вы сейчас пишете, – Нур кивнул на аппарат в руках доктора.

– Я записываю клиническую картину вашего сына в его карту, чтобы потом скинуть ее в базу больницы, – врач заговорил быстро и отрывисто. Было заметно, что он разозлился. – Какого рассказа вы ждете от меня? Сказки на ночь? Так еще пока день.

Нур уже понял, что был слегка несправедлив к молодому медику, но и отступать перед его агрессивным напором не хотелось.

– Скажите нам диагноз, – Нур был краток, но категоричен, – а потом пишите, что и сколько хотите.

– У мальчика хронический иммунодефицит, – сухо отозвался врач. – И на его фоне инфекция верхних дыхательных путей. Беспокоиться не стоит, это сейчас у каждого второго. Я кое-что пропишу из уколов.

– Интересно, как это вы поставили такой диагноз за пять минут, не сделав даже ни одного анализа? – Нур даже не старался скрыть свою язвительность. «Пусть лучше посчитает меня склочником, но нормально обследует ребенка», – решил он про себя.

– В этом нет необходимости. Первичные показатели снял дверной анализатор, – доктор указал на коробку с искинтом сбоку от двери. – Да и клиническая картина видна сразу.

– Странно. Зачем тогда несколько лет назад Эдика три дня продержали в больнице?

Доктор снова удивленно посмотрел на Нура:

– Кто? Я?

– Может, конкретно и не вы, но кто-то из вашей братии…

– И он лежал у нас в палате?

– Ну, конечно.

– Такого не может быть, – покачал головой врач. – Чтобы поставить подобный диагноз, нет никакой необходимости в диспансеризации боль ного. Кроме того, у нас при больнице нет стационара. Вы что-то путаете.

– Как я могу путать? Ребенка забрали прямо из кабинета, увели через заднюю дверь и через три дня вернули здесь же, – разозлился Нур.

Доктор указал рукой на стену:

– У нас нет задней двери. Мне кажется, вам нужно проверить нервную систему.

Нур разозлился, однако сдержался, проворчав:

– Ладно, спасибо, разберусь сам.

Взяв сына за руку, он вышел из кабинета. Рецепт и диагноз доктор должен был скинуть в медицинский раздел личного профиля Эдика без напоминаний.

– Пап, а пап, пойдем в парк, – заканючил в коридоре больницы ребенок. – Ты же слово давал.

Нуру сейчас больше всего хотелось вернуться домой, в прохладную квартиру, и поспать еще несколько часов, а вовсе не бегать от одной карусели к другой в парке отдыха. Но он хорошо помнил свое опрометчивое обещание, которое дал, собирая сына в больницу. А детей обманывать нельзя – это правило Нур выполнял безукоризненно.

– Сейчас в аптеку заскочу, и пойдем в парк, – со вздохом подтвердил он свое обещание, усаживая сына в кресло в коридоре. – Ты пока здесь посиди.

Однако до аптеки, что располагалась у ворот больницы, дойти он не успел. Прямо на выходе из поликлиники его встретили жаркое солнце и невыспавшийся Никитич. За минувшую ночь он прямо-таки схуднул с лица. Военспец стоял напротив двери, словно ждал кого-то.

Нур не успел даже открыть рот, чтобы выяснить, почему это в разгар рабочего дня важнейший сотрудник крупной корпорации находится не на своем рабочем месте, как вдруг почувствовал, что с боков его сжали, словно клещами. Руки завели за спину, жестко зафиксировав, чьи-то проворные пальцы выхватили пистолет из-за брючного ремня сзади. Нур слегка дернулся, проверяя, насколько крепок захват, но, поняв, что его взяли в оборот профессионалы, успокоился. Не поворачивая головы, он слегка скосил взгляд – так и есть, его опекали вчерашние помощники – Робин и Бобин. Да уж, они профи по части блоков.

– Внеплановые учения? – Игрок решил не показывать свою тревогу. – Отрабатываем навыки захвата?

Стальной не принял ироничный тон аналитика, поморщился в ответ и процедил:

– Ты чего бегаешь от нас? На работу не вышел…

Нур искренне удивился:

– Никитич, ты чего, не выспался? ПэПэ меня вчера на три дня отпустил. Забыл, что ли?

– Зачем тогда пришел? Вынюхиваешь? – подозрительно отозвался «спец».

– Ага, украл в поликлинике термометр и теперь несу продавать его арабским террористам. – Игрок не пожалел сарказма в голосе.

И снова Никитича словно передернуло от шутки Нура. Глядя ему прямо в глаза, военспец отчеканил:

– Ты арестован. За взрыв.

Нур аж рот открыл от удивления. От контуженых армейцев всего можно ожидать, но такого…

– Что за бред?

– Это факт, – жестко произнес Стальной. – Ты привлек сына к проносу взрывчатки внутрь зала. Его уже опознали по фотографии несколько свидетелей.

– Какие свидетели? Что за хрень? Мой сын был дома. Жена подтвердит.

– Не сомневаюсь, – покачал головой замдиректора. – Еще кто-то может это подтвердить?

– Куча народа.

– Та же самая «куча» видела твоего сына внутри театра. И вовлек его в это дело ты. Лучше признайся сразу, ребенку ничего не будет.

– Так ты же сам был там! Ты что, видел моего сына? И эти два дебила там стояли, – Нур кивнул на Бобина и Робина. – Они могут дать показания.

Помощники отрицательно замотали головами. Массивные шеи плохо сгибались, и казалось, что громилы просто разминаются перед тренировкой.

– Ты пытался запудрить нам мозги каким-то загадочным мальчиком, похожим на сына, – Никитич старательно передразнил интонации Нура. – Но слишком наивно. Тебе никто не поверил. Так что не рыпайся, двигай в отдел. И советую тебе признаться сразу.

Нур не мог поверить своим ушам – что за дурацкий розыгрыш? Он смотрел сейчас в глаза замдиректора и видел там только вражду и ненависть. Так симулировать проявление эмоций было невозможно. Неужели Стальной настолько хороший актер? Но Нур шесть лет знал этого человека и не помнил за ним подобных талантов.

– Ну что ж, пойдем, разберемся, – кивнул он, внимательно наблюдая за Никитичем. Однако он не увидел в его взгляде облегчения. Наоборот, лицо замдиректора выражало явное разочарование словами Нура. Словно приняв некое решение, он выхватил из-за спины пистолет и, направив его на аналитика, заорал:

– Бежать вздумал, гад?!

В его застывших глазах не было и намека на шутку. Будет стрелять, понял Нур. Он не стал ждать, пока военспец нажмет на спуск. Вместо этого Игрок всем телом стремительно наклонился вперед, словно желая упасть на Никитича с высоты крыльца. Громилы, крепко державшие его, непроизвольно шагнули следом, но Нур тут же резко сделал движение назад. По инерции Барабековы продолжали двигаться вперед, и маневр аналитика сбил их с толку. Игрок вырвал руки из захвата и кинулся назад. Робин и Бобин, лишившись опоры, полетели со ступенек.

Избавившись от опеки громил, Нур не избежал другой опасности – пистолет в руках военспеца был крайне грозным оружием, и он явно намеревался им воспользоваться. А Игроку приходилось еще думать о сыне – лишь бы он не вышел на крыльцо…

«Нужно увести их в сторону», – мелькнуло у Нура в голове, и он резко метнулся влево, в сторону кирпичного ограждения. Спрыгнул с крыльца и запетлял, не давая Никитичу прицелиться. Не ожидавший такой прыти от сотрудника аналитического отдела, Стальной сделал несколько выстрелов, но ни один из них не задел Игрока. В несколько прыжков аналитик добрался до угла здания поликлиники, завернул за него и под прикрытием стенки в одно движение перемахнул через забор. Улица, на его счастье, оказалась пуста, и удивляться по поводу неожиданного появления на ней тяжело дышащего мужчины было некому. Нур не стал испытывать судьбу и, быстро перебежав на другую сторону дороги, скрылся во дворах пятиэтажек.

Пытаться вернуться сейчас за Эдиком не стоило и думать – Игрока перехватили бы сразу. «Прости, сынок, но так надо. Я не бросаю тебя, нужно сбежать лишь на время. Я вернусь, как только выяснится, в чем тут дело», – билось в голове Нура.

* * *

От долгого сидения на узком табурете у Нура затекла нога. Но стоило ему сделать движение, чтобы переместить вес тела, как ножка подломилась, и он оказался на полу. Незадачливый акробат тут же вскочил в полный рост и замер, прислушиваясь.

Гараж, в котором он сейчас скрывался, принадлежал его старинному приятелю. Тот уехал на несколько лет в Гонконг по контракту и разрешил Нуру иногда заходить сюда. Гараж был пуст – машины у приятеля давно не было, внутри лишь пылился разбросанный по верстакам старый рабочий инструмент – разводные ключи, молотки, какие-то трубки и болты. Игроку очень нравилось почему-то это место – здесь он чувствовал себя защищенным. Приятель знал о загадочной приязни Нура к своему гаражу и потому не возражал, чтобы тот заглядывал сюда в те моменты, когда хотел о чем-то подумать.

Уже полтора часа Игрок пытался проанализировать свое положение – кто и зачем подставляет его и как выбраться из этой ситуации. Казалось логичным прежде всего связаться с директором, но аналитик не любил очевидных решений. Кроме того, на пути к ПэПэ стоял сбрендивший Никитич, и тот факт, что он стрелял в Нура на поражение, был неоспорим. Игрок хорошо знал своего замдиректора: если он решил кого-то убить, то не успокоится.

Убегая от Стального, Нур не переживал, что с Эдиком может что-то случиться – ведь охота велась только за ним. Однако его иллюзии быстро развеялись, стоило лишь позвонить на коммуникатор сына – голос в трубке мальчика принадлежал Никитичу. Это означало, что преследователи сумели обнаружить ребенка. Нур тут же прервал вызов. После чего послал жене одно-единственное сообщение – «Забери сына из «Анти-Т». Лариска порой бывала стервой, но при этом всегда оставалась умной женщиной – если муж ведет ребенка в больницу, а потом вдруг пишет подобное, значит, что-то случилось. Первым делом она должна была связаться с мальчиком, а потом уже и заехать за ним в поликлинику и в «Анти-Т».

Однако проверить, как супруга выполнила поручение, Нур не мог: сразу же после отправки сообщения он выкинул коммуникатор, чтобы не опасаться, что его местонахождение могут вычислить. Конечно, по идее, оставался вшитый в костную ткань организма идентификатор, который можно отследить со спутника. Но ключевым здесь было «по идее». На самом деле внутри Нура никогда не было чипа… В «Анти-Т» никто не догадывался об этом. И причиной тому было прошлое Игрока, которое он не до конца раскрыл своим нынешним работодателям. У человека должны быть секреты, тем более от людей, от которых ты вынужден зависеть, любил приговаривать Нур.

Бойцы элитного спецподразделения «Стяг», в число которых несколько лет входил Игрок, избежали той массовой чипизации, что затронула все население земного шара. Командование опасалось, что через эти датчики их смогут запеленговать враги, сорвав выполнение какой-нибудь операции. Конечно, стяговцев тоже «клеймили», иначе в современном мире они были бы изгоями – вроде дикарей с копьями в индустриальную эпоху. Но им ставили специальные, легко демонтируемые устройства. Их можно было деактивировать, просто надавив языком на пружинки сбоку одного из зубов.

Обо всем этом даже не догадывались в «Анти-Т». Так нужно было по легенде, которую придумывали после возвращения к гражданской жизни каждому из экс-бойцов «Стяга».

Для своих нынешних коллег Нур был аналитиком, человеком с хорошей памятью, но ни в коем случае не оперативным сотрудником. Знай они, что на тренировках он ломал таких бойцов, как Барабековы, пачками, Петр Петрович много отдал бы за то, чтобы привлечь его к спецработе. Однако Нур успешно скрывал свои умения.

Потому первым делом он нейтрализовал передатчик. Жесткое нажатие кончиком языка на крохотный выступ снизу одного из коренных зубов на нижней части десны, и коронка с чипом вылетела из открытого рта. А после удара молотком даже японские электронщики уже не смогли бы восстановить ее работоспособность.

Теперь Нур мог приступить к спокойному анализу. «Да, я беглец, но я не террорист и не их пособник. Тут какая-то чудовищная ошибка, – думал он. – Нужно разобраться, а лучше всего это можно будет сделать, если я останусь на свободе». Таков был его исходный посыл.

Оставалось решить – к кому обратиться за помощью. Отправляться домой или связываться с женой было смертельно опасно – наверняка ее взяли под контроль первой. Если уже не арестовали. Жаль оставлять ее в неведении, но ничего не поделаешь.

К друзьям из «Анти-Т»? Но можно ли считать друзьями тех, с кем ты всего-навсего рядом работаешь, обедаешь и проводишь досуг? Как показали последние события, нет. Тем более они не рискнули бы пойти против замдиректора корпорации. Пускай даже на время.

Кто же еще? Приятелей вне компании у Нура почти не осталось, с соседями он не общался – так, «привет, как дела?». Школьные и армейские приятели – не в счет.

Внезапно Игроку пришли на ум слова директора, когда он советовал провести расследование: «Привлеки журналиста, он землю носом рыть будет за свою невесту».

«Вот кто будет искренне заинтересован выйти на террористов», – решил Нур. То обстоятельство, что со Шварцманом они были не самыми большими друзьями, он всерьез не принимал. Адрес журналиста, к счастью, Нур успел узнать у Никитича.

* * *

Облезлая пятиэтажка, в которой проживал журналист Роман Шварцман, Нуру была хорошо знакома с детства. В те годы ее малопривлекательную внешность для мальчика скрашивало наличие на первом этаже магазина игрушек, отчего маленькому Нурику она представлялась дворцом чудес. Сейчас прежние игрушки выросшему Игроку были неинтересны, зато у него появилась новая весомая причина, чтобы посетить этот дом.

Дверь открыл сам журналист, ничего не спросив. «Странная небрежность, при его-то профессии», – удивился Нур. Шварцман стоял на пороге в спортивных штанах и майке. При виде «антитеррориста» его лицо изменилось, и он попытался тут же захлопнуть дверь. «Поздно», – подумал Игрок, сделал шаг вперед, подставил локоть под закрывающуюся дверь и встречным движением руки распахнул ее настежь. Путь в квартиру был открыт. Осталось лишь отпихнуть с дороги журналюгу и войти, что Нур и сделал.

На удивление Игрока, журналист не стал верещать, а молча отступил в сторону, наблюдая за нахальным пришельцем.

Пинком ноги Нур захлопнул дверь и прошел внутрь. В квартире было не убрано, но довольно-таки чисто. Сразу бросился в глаза огромный голопортрет в черной широкой рамке на стене – светловолосая девушка, закусив губу, смотрела прямо в объектив. Нур узнал блондинку в зеленом, хотя она была и не похожа на ту профессиональную красавицу, что видел он. Зато в ней чувствовалась привлекательность совсем иного рода.

Нур кивнул на портрет:

– Она?

Журналист хмуро отозвался:

– Тебе какое дело?

– Хочешь отомстить за нее?

Вопрос оказался для журналиста из разряда неожиданных. Шварцман перевел взгляд с портрета на Нура. По глазам было видно, что он не верит ему.

– Я не шучу. Я собираюсь проводить расследование этого дела, мне нужны помощники, – серьезно произнес Игрок.

Журналист недоверчиво нахмурил брови.

– Почему я?

На мгновение Нур заколебался – не открыться ли журналисту?» Но нет, пока рано», – решил он.

– Мне поручено провести расследование. На это дано три дня. Рекомендовано привлечь человека не из нашей организации, и лучше, чтобы не из нашей среды, – коротко объяснил Игрок. Он старался не слишком отступать от правды, чтобы потом не попасться ненароком. – Тебе тоже будет профит. Напишешь сенсационный материал, заработаешь кучу денег, – продолжил Нур и тут же понял – перегнул, сказал лишнее.

Глаза журналиста сразу стали злыми.

– Сенсация? Кому она, на хрен, нужна? Разве она вернет мне Натали?

– Извини, – пробормотал Нур. – Сам знаешь, какое у людей мнение по поводу вашего брата. И сорри, что вчера грубо обошелся с тобой. Сам понимаешь, люди, кровь, тут не до церемоний. Все на подозрении.

Он протянул ему руку в знак примирения и представился:

– Нур.

После короткого колебания журналист в ответ сунул ему свою ладошку.

– Роман. Шварцман. Друзья порой называют меня Клей.

Нур вздохнул с облегчением. Первый контакт состоялся.

– Ну вот и познакомились, Клей. Так что, будем работать?

Но журналист не собирался сдаваться сразу.

– Клеем меня называют друзья. Для тебя я – Роман Шварцман. И, честно говоря, мне совсем не хочется помогать ни тебе, ни твоей конторе. От вас, кровососов, больше вреда, чем пользы.

– Кто бы говорил?! – поразился Нур. – Да ведь это вы гребете деньги от террористов.

– Это что мы гребем? – вскинулся Шварцман.

– Как что? Всем известно, что тхиринги и журналисты работают в связке. Они вам – сообщения о теракте, а вы им – нужную информацию в СМИ. Думаешь, это такая профессиональная тайна, что о ней не знает никто?

– Мы получаем информацию из разных источников. Но при чем тут деньги? – возмутился Роман.

– Террористы платят за ваши услуги.

– Бред какой-то! Да, мы сообщаем о терактах, но только потому, что общество должно знать об этом.

– Общество хочет спать спокойно. А вы не даете это ему делать.

– Лучше знать, что ты можешь оказаться жертвой террора, и успеть предохраниться, чем погибнуть во сне, ни о чем не догадываясь.

– Конец один. Но зато террористы довольны – через вас о них узнает весь мир. И вообще, уже несколько лет в мире действует запрет на освещение терактов в СМИ. Ты что, не слышал об этом?

– Этот запрет антиконституционен. У человека должно быть право на получение информации.

– Опять двадцать пять! Информация, она разная, – наставительно заметил Нур, сам себе напомнив ПэПэ. – А вот чем это антитеррор вреден?

– Своим существованием! – легко переключился на новую тему журналист. – Вы раскололи государство. Ты знаешь, сколько в нашей стране фирм по услугам антитеррора? Не знаешь? Так я тебе скажу. Более пяти тысяч. Вы подменяете собой милицию и следствие. Не так страшна теругроза, как вы это преподносите. Вам нужны террористы – для собственного обогащения, для того, чтобы ваши услуги были востребованы. Разве вы кого-то спасаете?!

– Да мы за год провели сто с лишним мероприятий! – вспомнил Нур слова Никитича.

– И чем это помогло моей Натали?

Упоминание жертвы недавнего взрыва сразу охладило полемический задор Нура. Уже более спокойно он ответил:

– Зато мы спасли тысячи других.

– Ой ли? – язвительно отозвался Шварцман.

Нур снова хотел взорваться, но внезапно в его голове возник образ сына. «Надо успокоиться, так мы ни до чего не договоримся», – подумал он и попытался взглянуть на себя со стороны. Красные и потные от спора, они стояли на пороге гостиной журналиста и орали друг на друга. «То еще зрелище», – подумал Игрок.

– Не пора ли прерваться? Мир? – Нур вновь протянул руку. Журналист неохотно пожал ее.

– И вообще, я слышал про случаи, когда под видом антитеррора работают тхиринги, – напоследок решил еще добавить он. Но Нура уже невозможно было сбить с миролюбивого настроя.

– Это все байки. Небось сами тхиринги их и распространяют, – благодушно ответил он и, не спрашивая разрешения, опустился на диван в гостиной. – Давай сменим тему.

Клей сел в кресло напротив:

– Говори.

Игрок с ходу заговорил о деле:

– Прежде всего, хорошо бы тебе попасть в нашу корпорацию и поговорить там с директором. Под видом интервью для прессы.

– Зачем? – удивился Шварцман.

– Ну, чтобы узнать побольше о заказчиках теракта и все такое, – слегка смутился Нур.

– А ты на что? – отмел его аргумент Клей.

– Ну, я… – замялся Игрок. В этот момент ему стало ясно, что он недооценил журналиста и что придется говорить правду. Но он не успел…

– У меня есть план, – вдруг признался Шварцман. – Я стану наживкой.

– Какой еще наживкой? – теперь удивился Нур.

– Обыкновенной. Я раздобыл контакт фирмы-посредника с тхирингами. Свяжусь с ними и закажу теракт. А через них можно будет выйти на исполнителей.

Нур засмеялся:

– И ты думаешь, тебе поверят? Да у тебя на лбу написано «пресса».

– Так я и приду к ним в качестве журналиста. Скажу, что хочу заказать взрыв против агентства по печати, к примеру, или против комитета по антиэкстремистской деятельности – поскольку они лишают общество права на получение информации. Кроме того, я пойду с рекомендациями.

– У тебя есть рекомендатели среди террористов? Это уже интересно!

– Твоя ирония неуместна, – оскорбился Роман. – Самыми лучшими рекомендациями для меня будут два моих задержания органами антитеррора. Я уже пострадавший от их лап, и все это знают. Во всяком случае, это легко узнать, – поправился он.

– Логично, – согласился Нур. – Кто еще?

– Комитет по защите свободы прессы.

– И как он поможет тебе?

– Они уже помогли, – усмехнулся журналист. – Сегодня ночью в Сети прошла информация о том, что мне присуждена премия в области защиты информации. Пятьдесят штук.