Текст книги "Министр сталинских строек (10 лет во главе МВД)"

Автор книги: Юрий Богданов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 54 страниц)

Вот приблизительно в таком духе на подобных «междусобойчиках» решались в высшем партийном органе важнейшие вопросы жизни Страны Советов. Хрущев Н.С., несмотря на имевшиеся возражения, конечно же, «продавил» кандидатуру своего «любимчика» Серова И.А. на пост председателя Комитета государственной безопасности. Благодаря этому Никита Сергеевич получил теперь «крепкий тыл» в борьбе с прежними соратниками за единоличную власть, а потому мог не слишком стесняться в своих неординарных действиях. Ясно, что отныне как МВД, так и КГБ плотно сидели «под колпаком» Президиума ЦК КПСС и не имели возможности принимать какие-либо важные самостоятельные решения без партийного «добро». Знающие люди говорили, что Комитет государственной безопасности только числился при Совете Министров СССР, а фактически работал под эгидой ЦК КПСС.

Подтверждением того, что руководство партии и правительства решило оказать полное доверие министру внутренних дел Круглову С.Н., явилось выдвижение его кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. В газете «Туркменская Искра» от 13 февраля 1954 года в большом разделе на первой странице «Регистрация кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР» было помещено сообщение, в котором говорилось, что Сергей Никифорович Круглов зарегистрирован кандидатом в депутаты Совета Союза по Ашхабадскому избирательному округу № 690. Выдвинут он был «общими собраниями рабочих, инженерно– технических работников и служащих Ашхабадского ремонтного завода “XX лет ТССР”, тепловозоремонтных мастерских имени И.В.Сталина, 1-й Тедженской машинно-тракторной станции, колхозников и колхозниц сельхозартелей имени И.В. Сталина Ашхабадского района и имени А.А. Жданова Каахкинского района» [12]. Выдвижение Круглова С.Н. кандидатом в депутаты в этом далеком крае было связано с тем, что после страшного землетрясения в Ашхабаде в 1948 году именно он возглавил здесь спасательные работы, а потом силами МВД вел жилищное строительство. В начале марта состоялись встречи избирателей со своими кандидатами в депутаты Верховного Совета СССР. На собрании трудящихся Ашхабадского сельского района доверенное лицо – рабочий Безмеинского завода стройматериалов тов. Пожидаев рассказал биографию кандидата в депутаты и призвал всех в день выборов 14 марта «отдать свои голоса за верного сына советского народа, воспитанника Коммунистической партии тов. Круглова». В своих выступлениях сельские избиратели рассказали о больших успехах в развитии виноградарства, полеводства, животноводства, о росте культуры колхозного села за последнее время. Директор завода стройматериалов сообщил, что, став на трудовую вахту, коллектив рабочих, инженерно-технических работников и служащих обязался дать сверх квартального плана много продукции и слово свое сдержал. На другой встрече с избирателями президент Академии наук ТССР тов. Бердыев сказал: «Ашхабадцы помнят 1948 год, когда наш город постигло стихийное бедствие, в эти тяжелые дни братскую руку помощи протянул нам весь советский народ. Партия и правительство приняли срочные и эффективные меры по ликвидации последствий землетрясения. По поручению Центрального Комитета партии и Советского правительства тогда прибыл в Ашхабад и товарищ Круглов, который принял деятельное участие в организации работ по оказанию помощи пострадавшим, доставке продуктов». В заключение выступавший выразил глубокую уверенность в том, что Сергей Никифорович Круглов оправдает оказанное избирателями доверие. В своем ответном слове на собраниях кандидат в депутаты Круглов С.Н. «принес свою глубокую благодарность избирателям за оказанное ему доверие и заверил, что оправдает его». Далее рассказал «об успехах в коммунистическом строительстве в нашей стране, достигнутых после предыдущих выборов, о поставленных ныне партией задачах по дальнейшему подъему сельского хозяйства, значительному увеличению производства товаров широкого потребления». В заключение выразил уверенность в том, что на предстоящих выборах «советский народ продемонстрирует свою преданность Родине, партии, великому делу коммунизма» [13,14]. Теперь в Центральном музее МВД России хранится депутатский билет № 690 Круглова С.Н. – депутата Верховного Совета СССР от Ашхабадского избирательного округа [27].

В связи с выделением из МВД органов государственной безопасности, решение о котором де-юре, но без объявления в печати состоялось 13 марта 1954 года, и переходом в это новое ведомство помимо «чекистских подразделений» еще и первых замов Серова И.А. и Лунева К.Ф., в Министерстве внутренних дел произошли новые назначения. Теперь у министра внутренних дел Круглова С.Н. первых заместителей не стало, зато появились шесть равноправных замов. Постановлениями Совета Министров СССР на должности заместителей министра внутренних дел получили назначения: начальник Управления кадров МВД полковник Петушков В.П., начальник Главного управления милиции (ГУМ) генерал-лейтенант Стаханов Н.П. (с сохранением своей прежней должности), начальник управления строительства № 508 Министерства строительства СССР генерал-майор Егоров С.Е., заместитель начальника 5-го (экономического) управления МВД полковник Никифоров А.В. и заведующий сектором Отдела административных и торгово-финансовых органов ЦК КПСС Комиссаров И.С. Из прежних заместителей министра остался генерал-лейтенант Переверткин С.Н., а генерал армии Масленников И.И. как раз в период распределения должностей застрелился. Поскольку МВД вновь превращалось в строительное ведомство, постановлением Совета Министров СССР от 16 марта 1954 года в его состав опять вернулись из Министерства среднего машиностроения Главпромстрой и Главспецстрой [10].

Постановлением Президиума ЦК КПСС от 12 марта 1954 года основные задачи Министерства внутренних дел СССР были определены следующим образом: «Коренное улучшение работы органов МВД по охране общественного порядка в стране и усилению борьбы с уголовной преступностью и хищениями социалистической собственности; улучшение деятельности исправительно-трудовых лагерей по перевоспитанию заключенных; осуществление государственного пожарного надзора; организация местной противовоздушной охраны и обеспечение надежной охраны границ СССР». Этим же постановлением министра внутренних дел СССР т. Круглова обязали «навести надлежащий порядок в работе исправительно-трудовых лагерей и колоний, обратив особое внимание на правильное трудовое использование заключенных, обучение их определенным профессиям и улучшение политико-воспитательной работы с ними с тем, чтобы обеспечить возвращение лиц, освобождаемых из лагерей, к честной трудовой жизни. Укрепить ГУЛАГ и администрацию исправительно-трудовых лагерей проверенными и квалифицированными кадрами» [38].

После того как новая структура МВД СССР «утряслась», обязанности между министром внутренних дел и его заместителями по наблюдению за работой управлений и отделов были распределены следующим образом. Из производственных главков министр внутренних дел Круглов С.Н. взял под свою опеку «атомный» Главпромстрой (начальник генерал-майор инженерно-технической службы Комаровский А.Н.) и основные административные подразделения: Секретариат (начальник Воронков С.П.), Контрольную инспекцию, Плановый и Финансовый отделы, Главную бухгалтерию, Юридическую часть и Арбитраж. «Основной рабочей силой» теперь стал заместитель министра Егоров С.Е., который вел лагерные подразделения: Главное управление лагерей (ГУЛАГ), Главное управление лагерей лесной промышленности (ГУЛЛП), Тюремное управление, Отдел детских трудовых и воспитательных колоний и Отдел перевозок. В том же ключе работал и прибывший «с производства» заместитель министра Никифоров А.В., в сферу деятельности которого попали Главспецстрой, Главное управление геодезии и картографии (ГУГК), Военно-строительное управление (ВСУ) и 3-й спецотдел (Гохран). Заместитель министра Комиссаров И.С. специально был направлен из ЦК, чтобы взять под свой контроль Управление кадров и Управление учебных заведений (УУЗ). Заместитель министра Переверткин С.Н. по-прежнему командовал войсками: Главным управлением пограничных войск (ГУПВ), Главным управлением внутренней и конвойной охраны (ГУВКО), Главным управлением пожарной охраны (ГУПО), Главным управлением службы местной противовоздушной обороны (ГУС МПВО), Отделом по контролю и инспектированию военизированной охраны (ВОХР) и мобилизационным Отделом «М». Заместитель министра Петушков В.П. с кадров переместился больше на хозяйственные дела и курировал: Главное управление военного снабжения (ГУВС), Главное архивное управление (ГАУ), Управление материально-технического снабжения (УМТС), Хозяйственное управление (ХОЗУ), 1-й спецотдел (учетно-архивный), Отдел «П» (специальных поселений) и Отдел фельдсвязи (ОФС). Стаханов Н.П. в ранге заместителя министра командовал Главным управлением милиции (ГУМ) [10].

После включения системы исправительно-трудовых лагерей и колоний в состав Министерства внутренних дел в соответствии с приведенным постановлением Президиума ЦК КПСС от 12 марта 1954 года был проведен ряд мероприятий по анализу состояния «побывавших в чужих руках» этих пенитенциарных учреждений и приняты меры по наведению в них порядка, укреплению руководства, совершенствованию воспитательной работы и трудовому использованию заключенных. 26 мая 1954 года министр внутренних дел Круглов С.Н. представил в ЦК КПСС докладную записку по этому вопросу. Согласно данным МВД, в то время «для содержания осужденных к лишению свободы преступников» имелись 65 исправительно-трудовых лагерей и 798 исправительно-трудовых колоний и лагерных подразделений, в которых содержалось 1 360 303 заключенных. В числе отбывавших наказание находились 448 344 осужденных за контрреволюционные преступления, 190 301 преступник, получивший срок за бандитизм, разбой и умышленные убийства, 490 503 уголовника, посаженных за грабежи, кражи, хищения и другие особо опасные преступления, 95 425 человек, наказанных за хулиганство, и 135 730 работников, совершивших должностные, хозяйственные и прочие нарушения закона. Среди этих заключенных были 1 182 759 мужчин, 177544 женщины, в том числе молодежи в возрасте до 25 лет – 383 243 человека, или 28,2 %. В течение 1953 года и первого квартала 1954 года в лагеря и колонии поступили 589366 заключенных. За это же время выбыли 1 701 310 человек, из которых 1 201 738 человек освободили по амнистии. В результате за указанный период «наполнение» лагерей и колоний сократилось на 45 %. Поступавшие в места заключения осужденные преступники использовались на работах в различных отраслях народного хозяйства. Осужденные за наиболее тяжкие преступления и на срок свыше 3 лет (897 051 заключенный) находились в исправительно-трудовых лагерях, расположенных преимущественно в отдаленных и северных районах страны (на Дальнем Востоке, Крайнем Севере, на Урале, в Сибири и Казахстане). Остальные заключенные (463 252 человека) отбывали наказание в местных исправительно-трудовых колониях и лагерных подразделениях МВД-УМВД. Осужденные за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой и уголовники-рецидивисты содержались изолированно от остальных заключенных. Преступившие закон женщины размещались в отдельных лагерных подразделениях и колониях. В ИТЛ предусматривалось три режима содержания заключенных: строгий, усиленный и общий. На строгом режиме под усиленной охраной, без права расконвоирования и с использованием преимущественно на тяжелых работах содержались осужденные за бандитизм, вооруженный разбой, умышленные убийства, побеги из мест заключения и неисправимые уголовники-рецидивисты. Усиленный режим без права расконвоирования использовался в отношении осужденных за грабежи и другие опасные преступления. Все остальные заключенные содержались на общем режиме, который предусматривал возможность расконвоирования, использование на низовой административно-хозяйственной работе и привлечение к постовой и конвойной службе. Заключенные содержались в бараках, оборудованных в основном двухъярусными нарами, при норме жилой площади два квадратных метра на человека. В северных районах из-за недостатка помещений допускалось снижение жилой нормы до 1–1,5 квадратного метра. Одеждой, обувью и питанием заключенные обеспечивались по утвержденным правительством нормам. Горячая пища выдавалась три раза в день, кроме этого, в колониях и лагерных подразделениях имелись платные столовые и ларьки с продуктами питания и предметами санитарии и гигиены. Для медицинского обслуживания заключенных использовались 196 амбулаторий, 1167 больниц и стационаров на 71 641 койку. Восстановление физического состояния для нуждавшихся в этом осуществлялось в оздоровительных пунктах. Основой исправительно-трудовой политики в лагерях и колониях являлось перевоспитание заключенных путем приобщения их к общественно-полезному труду и проведения в этой среде политико-воспитательной работы. Согласно учетным данным, из общего числа заключенных 55,6 % являлись годными к физическому труду, 32,7 % считались ограниченно годными и 11,7 % составляли инвалиды и престарелые, которые работать не могли. Все трудоспособные заключенные работали на предприятиях и стройках МВД СССР и на объектах других министерств и ведомств. Ограниченно годные к труду использовались на легких и подсобно-вспомогательных работах. Распределение по отраслям народного хозяйства было такое: в цветной металлургии работали 182 тысячи человек, в нефтяной промышленности – 96 тысяч человек, в угольной промышленности – 95 тысяч человек, на строительстве электростанций – 60 тысяч человек, на строительстве железных дорог – 51 тысяча человек, в лесозаготовительных лагерях – 229 тысяч человек, на специальных «атомных» строительствах Главпромстроя и Главспецстроя – 93 тысячи человек, в сельскохозяйственных лагерях – 45 тысяч человек и на других объектах промышленности и строительства – 46 тысяч человек. Остальные заключенные работали в промышленных и сельскохозяйственных колониях и лагерях МВД по месту их содержания и, выполняя установленный для них государственный план, находились на полном хозрасчете.

В перечень выпускавшейся ими продукции входили: конные бороны, тракторные сцепки, точильные аппараты, ветродвигатели, ручные пожарные насосы, швейные изделия, мебель, посуда и даже баяны. Все подразделения планы успешно выполняли, за исключением лесных лагерей ГУЛЛП, недавно переданных из Минюста. Процент выхода заключенных на работу в ряде случаев был ниже установленного, что часто обуславливалось не предоставлением необходимого фронта работ на предприятиях и стройках некоторых министерств. В связи с амнистией из лагерей и колоний были освобождены большинство заключенных, имевших высокую квалификацию, что отразилось на производстве. В связи с этим проводились мероприятия по массовому обучению заключенных различным специальностям, а также организовывалось повышение квалификации кадров по ряду важных профессий. Заключенные за свой труд получали заработную плату, исчислявшуюся из пониженных на 30 % тарифных ставок, но с применением сдельно-прогрессивной и премиальной системы оплаты труда. В целях повышения заинтересованности заключенных, использовавшихся на работах оборонного значения, на добыче золота и в других важных отраслях, применялась система зачетов рабочих дней. Среди заключенных проводилась политико-воспитательная и культурно-массовая работа, направленная на развитие в них духа советского патриотизма и социалистического отношения к труду, разъяснялась внутренняя и внешняя политика партии и правительства, а также велись беседы на естественно-научные, правовые и другие темы. Для проведения этой работы в лагерях и колониях имелись 1807 библиотек, 338 клубов, 928 клубов-столовых, 1665 комнат кульпросветработы и 1396 киноустановок, выписывались центральные и местные газеты, журналы. Силами заключенных устраивалась самодеятельные спектакли и концерты. Вместе с тем в последний год в лагерях и колониях произошли значительные изменения, связанные с передачей их в Министерство юстиции и проведенной амнистией. После освобождения большого контингента по амнистии подавляющую часть заключенных стали составлять лица, осужденные за особо опасные уголовные, а также за контрреволюционные преступления. В связи с этим произошла активизация оставшейся части заключенных против мероприятий лагерной администрации, разраставшаяся на фоне неспособности периферийных аппаратов Министерства юстиции к руководству лагерями и колониями, к обеспечению в них режима содержания и поддержанию должного порядка. В результате резко возросло число бандитских проявлений и групповых неповиновений заключенных, сопровождавшихся в ряде случаев человеческими жертвами. Хотя в последние месяцы преступность среди заключенных уменьшилась, за этот же период произошло 129 убийств на почве бандитских побуждений, личных счетов, мести, вражды между группировками. Из лагерей бежали 155 заключенных, из которых еще не задержано 38 человек. Все это являлось следствием серьезных недостатков в режиме содержания заключенных и в политико-воспитательной работе, проводимой среди них. Администрация мест заключения основное внимание уделяла хозяйственной деятельности в ущерб выполнению главной задачи по перевоспитанию и исправлению осужденных. В лагерях и колониях не обеспечивалась надлежащая изоляция рецидивистов от основной массы заключенных, в том числе молодежи. При возникновении беспорядков начальники лагерей проявляли нерешительность, а в ряде случаев и трусость, несвоевременно пресекая уголовные проявления с изъятием зачинщиков. В нарушение установленных правил многие хозяйственные органы министерств и ведомств не обеспечивали трудового использования заключенных отдельно от вольнонаемных рабочих и служащих. В результате свободного общения заключенные устанавливали с ними близкие связи, осуществляли нелегальную переписку, приобретали запрещенные предметы и спиртные напитки. Политико-воспитательная и культурно-массовая работа с заключенными во многих лагерях находилась в неудовлетворительном состоянии и порой подменялась применением мер дисциплинарного воздействия. Крупные ошибки допускались в подборе, расстановке и воспитании кадров администрации, когда на многих должностях находились провалившиеся на прежних местах службы и неподготовленные работники. При рассмотрении уголовных дел о бандитских проявлениях в лагерях, сопровождавшихся убийствами, суды редко применяли высшую меру наказания. В результате бандиты, осужденные на срок до 25 лет, чувствуя свою дальнейшую безнаказанность, вновь совершали тяжкие преступления, продолжали терроризировать других заключенных и дезорганизовывать деятельность лагерных подразделений. Во исполнение постановления ЦК КПСС от 12 марта 1954 года МВД СССР разработало и стало проводить в жизнь ряд практических мероприятий по устранению серьезных недостатков в работе министерства, ГУЛАГа, местных органов МВД и наведению надлежащего порядка в работе исправительно-трудовых лагерей и колоний [38].

В целях уточнения правовой базы работы лагерного сектора в июле 1954 года министр внутренних дел Круглов С.Н. подписал, а Совет Министров СССР утвердил новое «Положение об исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД СССР». Этим документом определялись все стороны деятельности мест заключения совершеннолетних преступников, осужденных к лишению свободы. В качестве главной цели содержания в лагерях и колониях указывались создание условий, исключавших возможность совершать преступления осужденными, а также исправление и перевоспитание их на основе приобщения к общественно-полезному труду. В соответствии с новым Положением несколько менялись режимы содержания заключенных: помимо общего и строгого вводился облегченный. На этот режим могли быть переведены заключенные, отбывшие треть своего срока, неукоснительно соблюдавшие требования режима и добросовестно относившиеся к труду. Облегченный режим предусматривал проживание в жилой зоне без внешней охраны, возможность самостоятельного следования на работу и обратно, проведение дней отдыха за пределами колонии. Положение четко и всесторонне определяло организацию труда заключенных, их обязанности и права, материальную ответственность за ущерб, меры поощрения и взыскания, проведение политико-воспитательной работы, обеспечение жилищно-бытового и медицинского обслуживания. Оговаривались условия освобождения, меры материального довольствия при выходе на свободу и трудового устройства «для получения возможности сразу же по отбытии наказания включиться в честную трудовую жизнь» [38].

В связи с тем, что в системе ГУЛАГа имелась серьезная кадровая проблема, 10 июля 1954 года Президиум ЦК КПСС принял постановление «Об улучшении работы исправительно-трудовых лагерей и колоний МВД». Во исполнение этого постановления Секретариат ЦК обязал Министерство внутренних дел СССР совместно с обкомами, крайкомами КПСС, ЦК компартий союзных республик и ЦК ВЛКСМ отобрать и направить на руководящую политическую и административную работу в лагерный сектор коммунистов и комсомольцев в количестве 2500 человек. При этом обращалось внимание на тщательный отбор новых работников «из числа наиболее политически подготовленных, способных улучшить работу лагерей и колоний». Было одобрено предложение министра внутренних дел Круглова С.Н. об организации краткосрочных курсов для специальной подготовки всех отобранных на работу в ИТЛ и колониях. Одновременно т. Круглову было предложено создать работникам, направлявшимся в лагерный сектор, необходимые материально-бытовые условия. Административному отделу ЦК КПСС поручили «установить систематический контроль» за решением этих вопросов [38].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 июня 1954 года министр внутренних дел Круглов С.Н. был награжден орденом Красной Звезды за выслугу 15 лет в системе органов внутренних дел. Это была последняя «высокая правительственная награда», которой был удостоен Сергей Никифорович. Первый свой такой же орден он получил 12 лет назад, в грозные годы Великой Отечественной войны. Всего же за это время Круглова С.Н. наградили одиннадцатью советскими и двумя иностранными орденами, в числе которых были пять орденов Ленина, один Красного Знамени, два ордена Кутузова I и II степеней, орден Суворова I степени и два Красной Звезды. Впрочем, история Страны Советов показала, что высокие награды и звания отнюдь не защищали их владельца от крупных неприятностей.

Еще в 1953 году и в особенности с весны 1954 года первым секретарем ЦК КПСС Хрущевым Н.С. были предприняты определенные шаги по пути политической реабилитации жертв массовых репрессий. В феврале 1954 года Круглов С.Н. был включен в состав членов Центральной комиссии по пересмотру дел на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления. Однако эта милосердная акция коснулась сравнительно узкого круга политических деятелей, в основном тех, кто был арестован и расстрелян по «ленинградскому делу». Между оправданием Кузнецова А.А., Вознесенского Н.А., Родионова М.И. и других, осужденных вместе с ними, и обвинениями в адрес Абакумова В.С. и ряда сотрудников бывшего МГБ имелась несомненная связь. Оправдание одних означало предъявление обвинений в адрес других участников массовых репрессий [64]. При этом в делах по реабилитации стал все явственнее просматриваться еще один аспект. Для людей посвященных не являлось тайной, что все члены тогдашнего политического руководства сами являлись активными участниками репрессий. Раньше других это осознал Хрущев Н.С., который решил дело реабилитации, получившее поддержку в самых широких слоях советского общества, взять в свои руки и повернуть его так, чтобы самому оказаться незапятнанным. Кроме того, предъявление обвинений ближайшим соратникам об участии их в репрессиях оказалось мощным оружием в борьбе за единоличную власть.

Параллельно с реабилитацией и восстановлением в правах осужденных по политическим мотивам велась работа по выявлению тех, кто являлся непосредственным исполнителем репрессивных приказов. Естественно, что такие «добросовестные» нарушители «социалистической законности» находились прежде всего в среднем звене руководителей госбезопасности и внутренних дел. Партийные «заказчики» репрессий пока что оставались «вне подозрений». 4 мая 1954 года Президиум ЦК КПСС обсудил вопрос «О пересмотре дел на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, содержащихся в лагерях, колониях и тюрьмах МВД СССР и находящихся в ссылке на поселении». Была создана еще одна комиссия по реабилитации, в состав которой вошел председатель Комитета государственной безопасности Серов И. А. В результате проведенной работы 31 декабря 1954 года министр внутренних дел Круглов С.Н., председатель КГБ Серов И.А. и заведующий Административным отделом ЦК КПСС Дедов А.Л. представили в Центральный Комитет партии докладную записку о лишении генеральских званий бывших работников МГБ и МВД, допускавших нарушения социалистической законности и злоупотребления по службе, ряд из которых следовало привлечь к судебной ответственности. В число таких «не оправдавших доверия партии» и совершивших «проступки, порочащие высокое звание советского генерала», были включены шестнадцать уже уволенных из органов бывших «чекистов» со следующими реляциями. Генерал-лейтенант Сергиенко В.Т., который еще в 1939 году был выдвинут Берия с рядовой работы на должность начальника следственной части и заместителя начальника Главного управления госбезопасности НКВД СССР. Работал заместителем, затем наркомом внутренних дел Украинской ССР. Не совсем понятным оказалось его поведение в годы оккупации на территории Украины. После войны, занимая руководящие должности, «грубо относился к подчиненным, огульно охаивал работников и недостойно вел себя в быту», «не считался с мнением политотдела и парторганизации», был освобожден от занимаемой должности и назначен с понижением. Генерал-майор Ручкин А.Ф. с 1943-го по 1953 год работал в органах МГБ на должностях наркома госбезопасности Татарской АССР, заместителя министра госбезопасности Белорусской ССР. В марте 1953 года назначен Берия начальником УМВД Ростовской области. Неоднократно совершал грубые нарушения законности, использовал служебное положение в личных целях, разбазаривал государственные средства и недостойно вел себя в быту. Генерал-лейтенант береговой службы Гладков П.А. с 1943-го по 1950 год работал в органах МГБ. Будучи начальником Управления контрразведки Военно-морского флота, злоупотреблял служебным положением, допускал незаконное расходование государственных средств. Когда в 1946 году эти дела вскрылись, «Абакумовым он не был привлечен к уголовной ответственности, а только понижен в должности». Исключался из членов партии, потом был переведен из членов в кандидаты КПСС. Комиссар милиции 3-го ранга Семенов Л.С., работая заместителем начальника отделения Главного управления госбезопасности НКВД СССР, «допускал фальсификацию следственных дел, грубо нарушал советскую законность, применял запрещенные методы ведения следствия». Генерал-лейтенант Врадий И.И., будучи заместителем начальника Главного управления разведки Смерш и заместителем начальника Управления кадров МГБ СССР, «пользовался особым доверием и покровительством Абакумова, который незаслуженно продвигал его по службе и представлял к боевым правительственным наградам». Выполняя указания Абакумова, назначал на ответственные посты лиц, не внушавших доверия. Генерал-лейтенант Обручников Б.П., работая с 1936 года в органах, был заместителем министра сначала внутренних дел, затем госбезопасности. «Не оправдал оказанного ему партией доверия, нарушал партийные принципы подбора и расстановки кадров, выполнял вражеские указания Берия о назначении на руководящие должности в органах МВД подозрительных и не внушавших политического доверия лиц». Исключен из КПСС «за грубое нарушение установленного партией принципа подбора кадров, не сообщение в ЦК КПСС об антипартийных действиях Берия». Генерал-майор Григорян Х.И., работая в органах госбезопасности, имел тесные связи с Берия, Деканозовым, Багировым, пользовался их поддержкой. Являясь начальником отдела У ГБ НКВД Азербайджанской ССР, «грубо нарушал советскую законность. По его указаниям проводились массовые аресты граждан по сфальсифицированным материалам, применялись незаконные методы ведения следствия. В 1938 году им без основания был арестован ряд директоров, инженеров и стахановцев нефтепромыслов. Подлежал привлечению к уголовной ответственности, но по ходатайству Багирова и указанию Берия был оставлен на руководящей оперативной работе». Генерал-лейтенант Быстров А.С., работая в 1946–1949 годах начальником Управления контрразведки МГБ Ленинградского военного округа, создал нездоровую обстановку в коллективе, не проявлял требовательности к подчиненным, что привело к разложению дисциплины среди сотрудников. К работникам, выступавшим с критическими замечаниями, относился неправильно. За указанные недостатки снят с работы и решением КПК при ЦК КПСС ему был объявлен строгий выговор с занесением в учетную карточку. После назначения с понижением продолжал «формально относиться к работе и неправильно реагировал на критику». После назначения начальником оперативного отдела Минерального лагеря систематически пьянствовал, порученную работу довел до развала. Из органов уволен по служебному несоответствию. Генерал-майор Иванов В.В., работая в Следственной части НКВД СССР, в 1939 году проводил следствие по делу наркома внутренних дел Армянской ССР майора гб Хворостяна В.В., «который обвинялся как заговорщик против Берия». Материалов, изобличавших Хворостяна, не было. Находясь в Бутырской тюрьме, подследственный умер. Тогда арестовали его жену Хворостян М.П., которую без оснований, просто «за выражение недоверия Берия» Особое совещание осудило на 8 лет ИТЛ. Осенью 1939 года Берия выдвинул Иванова на должность начальника секретариата Особого совещания НКВД СССР. Работая на этой должности, «допустил преступные действия, направленные к осуждению и незаконному содержанию в тюремном заключении невинных советских граждан». В 1947 году «за допущенные ошибки в работе и злоупотребление служебным положением» решением ЦК ВКП(б) освобожден от должности и назначен во 2-е Главное управление при Совмине СССР. В марте 1953 года с приходом Берия в МВД вновь был назначен начальником Секретариата Особого совещания. Уволен в запас «по фактам дискредитации высокого звания лица начальствующего состава». Кроме того, в докладной с подобными и другими обвинениями были указаны генерал-майоры Атакишев А.И., Новиков В.М., Белолипецкий С.Е., Болотин (Балясный) Г.С., Овакимян Г.Б., Быков Д.Р. и Смирнов П.П. Воинских званий проштрафившихся генералов лишили, а к уголовной ответственности был привлечен один Григорян Х.И. [38].