Текст книги "Тайны советской репатриации"
Автор книги: Юрий Арзамаскин
Жанр:
Военная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
Возвращаясь к собственно репатриации, отметим, что первое официальное решение по этому вопросу было принято только в конце лета 1944 г. Им стало Постановление Государственного Комитета Обороны (ГКО) СССР за № 6457сс от 24 августа 1944 г. «Об организации приёма возвращающихся на Родину советских граждан, насильно увезённых немцами, а также по разным причинам оказавшихся за пограничной линией между СССР и Польшей». Для его исполнения на республиканском уровне принимались совместные постановления СНК и ЦК компартий. На Украине, например, такое постановление было принято уже 31 августа 1944 г., с обязательством НКВД УССР организовать во Львовской, Дрогобычской и Волынской областях первые шесть проверочно-фильтрационных лагерей (ПФЛ) или пунктов (ПФП){24}. В Литве аналогичный документ приняли ещё раньше – 18 августа{25}, причём отмечалось, что по-настоящему работу следовало начать в июле, сразу же после освобождения территории республики{26}.
Вместе с тем получаемая в СССР из различных источников информация говорила о бедственном положении советских граждан на территории зарубежных стран, о фактах неуважительного отношения к ним союзнической администрации. Более того, советское руководство было серьёзно обеспокоено сообщениями англо-американских источников о том, что большинство советских военнопленных враждебно настроены к Советскому правительству и не желают возвращаться в СССР.
Тревожные нотки, свидетельствовавшие о явном нежелании союзников освободить советских граждан и о неуважительном отношении к ним прозвучали и в телеграмме, отправленной 14 сентября 1944 г. в Народный комиссариат иностранных дел СССР Временным Поверенным в делах СССР при Французском комитете национального освобождения С. Козыревым. В телеграмме приводился такой факт: советские люди, принимавшие участие в освобождении Парижа, были затем размещены в специальном лагере в предместье французской столицы и разоружены французскими властями. Одновременно в посольстве получили сведения о принудительной вербовке советских граждан во французские воинские легионы. При этом вербовщики ссылались на якобы имевшуюся договорённость с Советским правительством. Отказавшиеся от такого сотрудничества подвергались аресту{27}.
В телеграмме содержалось и ещё одно тревожное известие: «…есть сведения, что англичане и американцы, ссылаясь на якобы имеющийся отказ Советского правительства от пленных, большими группами увозят их в Англию и Америку, проводя в этом плане большую пропагандистскую работу с пленными и гражданскими. Все факты проверяем, однако можно сказать, что они похожи на правду»{28}.
Подобная ситуация складывалась вокруг советских перемещённых лиц и в других странах. Случаи задержки советских людей в местах сбора перемещённых лиц, плохого содержания и обращения с гражданами СССР не были единичными и случайными. Затягивая процесс репатриации советских военнопленных и гражданских лиц, нарушая их статус как граждан союзной державы, союзники преследовали при этом определённую цель – сделать советских людей заложниками в большой политике.
Принимая всё указанное во внимание, Советское правительство осуществляло экстренные меры по защите чести и достоинства советских граждан, их скорейшему возвращению домой. Располагая беспрецедентными фактами, имевшими место в лагерях для военнопленных и перемещённых лиц на французской территории, 23 октября 1944 года Народный комиссариат иностранных дел СССР вручил официальную ноту протеста министру иностранных дел Временного правительства Французской республики. Одновременно ноты протеста были вручены правительствам США и Англии, так как нарушения условий жизни советских граждан фиксировались и в местах сбора, находившихся под юрисдикцией англо-американских союзников{29}.
Несколько ранее, 23 сентября 1944 года, руководство СССР через своего посла в Лондоне направило правительству Великобритании мотивированную ноту протеста, с изложением фактов безобразного содержания советских граждан в лагерях, располагавшихся на территории Англии. Аутентичное письмо было вручено государственному секретарю Соединённых Штатов Америки{30}.
Согласно установкам НКИД СССР, все освобождённые советские граждане должны были рассматриваться союзниками не как военнопленные или интернированные лица, а как свободные граждане союзной державы; им обязаны были создать нормальные социально-бытовые условия, питание, предоставить жилище, медицинскую помощь; союзники должны были прекратить враждебную Советскому Союзу пропаганду и вербовку подданных Советского государства в иностранные воинские легионы.
Попытка разрешить накопившиеся противоречия по вопросу о репатриации советских граждан была предпринята и во время нескольких встреч высших должностных лиц СССР и Англии в октябре 1944 г. Так, на состоявшейся 16 октября 1944 г. встрече в Кремле А. Идена с В. Молотовым продолжалось обсуждение вопросов о скорейшем возвращении граждан СССР. В частности, произошёл обмен мнениями по проблеме о статусе советских военнопленных в английских лагерях, об условиях их содержания и репатриации{31}. А. Идеи сообщил о решении английского правительства отправить в СССР со специальным конвоем в ближайшее время 11 тысяч советских подданных. Одновременно он заявил о готовности английской стороны возвратить в СССР ещё 5 тысяч советских подданных, как только для их перевозки высвободится необходимый морской транспорт{32}.
В ходе беседы В.М. Молотов без обиняков поставил перед министром иностранных дел Великобритании вопрос: «Признаёт ли Британское правительство право за всеми советскими гражданами возвратиться на родину?» Ответ был утвердительным. Разъясняя позицию руководства СССР, занятую в вопросе о репатриации граждан Советского государства, В.М. Молотов заметил, что некоторые советские люди могут не захотеть вернуться, потому что они помогали немцам, однако, по словам советского комиссара иностранных дел, «желание или нежелание отдельных граждан не может изменить принципа, что все советские граждане без исключения должны быть возвращены на Родину». О том, что ожидало после возвращения в СССР тех, кто служил в немецких войсках, нарком предусмотрительно умолчал{33}.
Таким образом, Правительство СССР получило от союзников согласие на репатриацию всех без исключения подданных Советского государства, находившихся в английских лагерях, независимо от их желания или нежелания вернуться в свою страну.
В октябре 1944 г. важные решения о возвращении на Родину советских граждан принял Совет Народных Комиссаров (СНК) СССР: 4 октября Уполномоченным СНК (позднее Совета Министров) СССР по делам репатриации граждан СССР из Германии и оккупированных ею стран был назначен генерал-полковник Ф.И. Голиков[15]; 6 октября 1944 г. принимается Постановление о деятельности Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации, а 23 октября конституировано и соответствующее ведомство – Управление Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации граждан СССР из Германии и оккупированных ею стран[16].
Перед органами репатриации ставились следующие задачи{34}:
• руководство делом репатриации граждан СССР (бывших военнопленных, интернированных и насильственно увезённых гражданских лиц), находившихся на территории Германии и оккупированных ею стран, освобождённых и освобождаемых советскими и союзными войсками;
• выявление, регистрация и учёт граждан СССР, находившихся на территории, освобождённой от противника советскими и союзными войсками;
• устройство освобождённых граждан СССР в соответствующих пунктах сбора или лагерях для отправки в СССР, организация в указанных пунктах воинских подразделений из бывших военнопленных, а также объединённых групп из насильственно увезённых граждан;
• размещение, питание, медико-санитарное и бытовое обслуживание граждан СССР как на территории, освобождённой от противника, так и в пути следования в СССР;
• проверка совместно с органами НКВД прибывших на Родину граждан СССР;
• направление прибывших на Родину советских граждан по назначению;
• оказание материальной и денежной помощи возвратившимся на Родину гражданам СССР до их передачи по назначению;
• выявление, регистрация, учёт и репатриация на родину граждан иностранных государств.
Предусматривалось, что все гражданские лица, возвращавшиеся на Родину, должны были проходить упрощённую проверку через проверочно-фильтрационные пункты (ПФП) НКВД или при необходимости вновь созданные пункты{35}. Относительно же военнопленных 4 ноября 1944 г. было принято особое Постановление ГКО № 6884с «О порядке направления бывших военнопленных – военнослужащих Красной Армии, поступивших после их освобождения советскими и союзными войсками».
Но едва ли не самым важным в указанный период стала подготовка и публикация правительственного обращения к советским гражданам и военнопленным. Оно было преподнесено народу в форме интервью Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации генерал-полковника Ф.И. Голикова корреспонденту ТАСС 11 ноября 1944 г. Это интервью, по существу, излагало официальную позицию советского руководства по вопросу репатриации граждан СССР. В нём сообщалось, что «Советская страна помнит и заботится о своих гражданах, попавших в немецкое рабство. Они будут приняты дома как сыны Родины. В советских кругах считают, что даже те из советских граждан, которые под германским насилием и террором совершили действия, противные интересам СССР, не будут привлечены к ответственности, если они станут честно выполнять свой долг по возвращении на Родину…»{36}
Как видим, по Ф.И. Голикову, все советские граждане, неважно, были ли они насильно угнаны в Германию или выехали туда добровольно, – это жертвы и невольники фашизма, и они уголовной ответственности, если за ними не числилось «иных прегрешений перед Советским государством», не подлежали.
11 ноября 1944 г. интервью Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации было опубликовано в центральных газетах, а затем передано по радио[17]. Это интервью, хотя и имело свои изъяны и спорные моменты, тем не менее ответило на многие вопросы, волновавшие советских людей, находившихся за границей, и сильно ударило по позициям союзников, проводивших политику запугивания граждан СССР, которых якобы ожидали репрессии по возвращении на Родину.
Во всём объёме проблема репатриации встала на Крымской встрече глав правительств трёх великих держав в феврале 1945 г.[18], когда в разгроме фашистского рейха и его сателлитов уже не было никаких сомнений. В это время в зоне боевых действий советских, американских и английских войск находилось значительное количество граждан Объединённых Наций, освобождённых из немецкого плена. В то же время в связи с постоянно возникавшими юридическими и финансовыми коллизиями с местными военными и гражданскими властями в странах Европы, находившихся под контролем союзников, по поводу возвращения советских граждан необходимо было вырабатывать единый механизм защиты освобождённых граждан союзных держав, определить общие принципы их репатриации. Всё это подтолкнуло руководство Советского Союза, США и Великобритании всесторонне обсудить проблему репатриации на высшем уровне.
Советская сторона предложила руководителям правительств США и Великобритании заключить между собой отдельные соглашения, в которых были бы зафиксированы главные положения не только по самой процедуре репатриации, но и об условиях защиты репатриантов от враждебных действий военных властей любого союзного государства, местных немецких органов, а также материального обеспечения (продовольствием, одеждой) в соответствующих зонах, которые подлежало занять каждому из союзников. Эти положения должны были неукоснительно соблюдаться до самого момента передачи репатриантов тому государству, гражданами которого они являлись. Передаче подлежали все граждане, включая и тех, кто был привлечен «к ответственности за совершённые ими преступления, в том числе и за преступления, совершённые на территории другой Договаривающейся Стороны»{37}.
Такие двусторонние соглашения по репатриации между СССР, США и Великобританией были заключены 11 февраля 1945 г. От имени Правительства СССР «Соглашение относительно военнопленных и гражданских лиц, освобождённых войсками, находящимися под Советским Командованием, и войсками, находящимися под Британским Командованием», подписал народный комиссар иностранных дел В. Молотов, а от имени правительства Великобритании – министр иностранных дел А. Идеи. По уполномочию Правительства СССР свою подпись под «Соглашением относительно военнопленных и гражданских лиц, освобождённых войсками, находящимися под Советским Командованием, и войсками, находящимися под Командованием Соединенных Штатов Америки» поставил генерал-лейтенант А.А. Грызлов, по уполномочию правительства США – генерал-майор Джон Р. Дин[19].
Смысловое содержание всех соглашений было идентичным. В каждом имелось 9 статей, которые обязывали договорившиеся стороны в ходе репатриации граждан выполнять ряд условий[20]. Все граждане союзных государств после их освобождения должны были незамедлительно отделяться от вражеских военнопленных и содержаться отдельно в лагерях или сборных пунктах до момента передачи их в руки представителей тех государств, гражданами которых они являлись. Союзные военные власти обязывались принять все необходимые меры для защиты лагерей и сборных пунктов от вражеских бомбардировок, артиллерийских обстрелов и «незамедлительно сообщать компетентным властям другой стороны об обнаруженных ими гражданах другой договаривающейся стороны»{38}.
Особенно важное значение для последующей работы органов репатриации имела статья, где указывалось, что уполномоченные по репатриации «будут немедленно допускаться в сборные лагеря и пункты размещения граждан или подданных своей страны, и они будут иметь право назначать там внутреннюю администрацию и устанавливать внутренний распорядок и управление в соответствии с воинскими порядками и законодательством их страны»{39}.
Перемещение лагерей, равно как и перевод освобождённых граждан из одного лагеря в другой, должны были производиться по договорённости между соответствующими властями. В исключительных случаях оно могло осуществляться и без предварительной договорённости, однако с «немедленным уведомлением компетентных властей о таком перемещении и изложением мотивов». Враждебная пропаганда, направленная против договаривающихся сторон или против Объединённых Наций, запрещалась{40}.
Не менее важной с точки зрения сохранения здоровья репатриируемых граждан и создания для них нормальных жизненных условий до возвращения их на Родину была договорённость сторон проявлять заботу о снабжении освобождённых питанием, одеждой и обеспечении медицинским обслуживанием как в лагерях или сборных пунктах, так и в пути следования, до момента передачи их союзной стороне. Эти пункты договорённости должны были выполняться по нормам, установленным для рядового и офицерского состава, причём гражданские лица обеспечивались питанием по солдатским нормам. В подписанных соглашениях особо оговаривалось, что затраты на содержание освобождённых лиц и выданные ссуды отдельным лицам не будут возмещаться одним союзным государством другому. По взаимной договорённости союзники обязаны были выделять как для репатриации своих граждан, так и подданных других государств те транспортные средства, которые оказывались доступными на данный момент{41}.
Как предписывал договор, военнопленные и гражданские лица могли использоваться для организации управления и поддержания порядка в лагерях или сборных пунктах, где они находились, и могли привлекаться к работам вблизи от этих лагерей. Оплата их труда должна была определяться по согласованию заинтересованных сторон. Кроме того, в подписанных документах разъяснялось, что «использование освобождённых членов соответствующих вооружённых сил будет осуществляться в соответствии с военными порядками и под наблюдением своих офицеров». Участие в работах не могло являться препятствием для репатриации граждан на родину{42}.
Таким образом, принятые двусторонние соглашения между СССР, США и Великобританией по вопросу репатриации союзных граждан чётко определили политику этих государств в отношении военнопленных и гражданских лиц, находившихся в зонах действия союзников, имели важное международное и военно-политическое значение и должны были сыграть огромную роль «в цепях обеспечения быстрой репатриации всех военнопленных и гражданских лиц»{43}.
Вместе с тем политическая и нравственная оценка итогов Крымской конференции по вопросу репатриации граждан союзных держав со стороны отечественных и зарубежных исследователей далеко не однозначна. Если наши историки{44} в основном позитивно оценивают вклад лидеров трёх держав и подписанные ялтинские соглашения по репатриации военнопленных и гражданских перемещённых лиц, то зарубежные полностью отрицают что-либо положительное в подписании двусторонних соглашений.
Не вдаваясь в подробности, отметим следующее: зарубежные исследователи считают, что было бы гораздо лучше, если бы Ялтинская конференция вообще не состоялась, что«Ялтинская конференция была великим обманом Сталина и самообороной Запада». Так, Н.Д. Толстой в своей книге «Жертвы Ялты» вообще ставит под сомнение политическую целесообразность заключённых в 1945 г. в Ялте соглашений США и Англии с Советским Союзом о репатриации, а министра иностранных дел Великобритании А. Идена обвиняет в излишней уступчивости СССР{45}. Аналогичной точки зрения придерживаются английский исследователь Николас Бетелл{46} и американец М. Еллиот{47}.
На наш взгляд, такой подход к оценке итогов Крымской конференции по репатриации советских и иностранных граждан несколько необъективен и односторонен: он не учитывает всей сложности и противоречивости обстановки того времени. К тому же зарубежными исследователями не берётся в расчёт тот факт, что большинство советских граждан, несмотря ни на что, желали вернуться домой. По данным В.Н. Земскова, таких лиц насчитывалось около 70% от общего числа репатриантов{48}. Наконец, как известно, в годы войны СССР понёс громадные людские потери поэтому в период послевоенной разрухи каждый человек имел особую ценность. Советское государство в лице репатриантов имело возможность получить дополнительные людские ресурсы для восстановления народного хозяйства.
Однако при общей положительной оценке соглашений о репатриации, заключённых в Ялте, представляется необходимым сказать и об их недостатках, приведших впоследствии к обострению межсоюзнических и межгосударственных отношений, ставших одной из причин нарождавшейся холодной войны и не позволявших органам репатриации СССР в полном объёме решить поставленные перед ними задачи.
Во-первых, в соглашениях не раскрывалось содержание самого понятия «советские граждане». А поскольку репатриации подлежали только советские граждане, а несоветские репатриации не подлежали, то ясно, какую огромную роль играли критерии советского гражданства, которыми руководствовались при репатриации западные союзники СССР. Критериев, в сущности, было два. На первый взгляд оба они просты и однозначны: или проживание до 3 сентября 1939 г. на территории СССР в его границах до этой даты, или пленение позднее 11 февраля 1945 г. – даты подписания Ялтинского договора.
А если так, то принудительной репатриации никак не подлежали жители Эстонии, Латвии и Литвы, Западной Украины и Западной Белоруссии, Молдавии и Северной Буковины, а также старые русские эмигранты, покинувшие Россию до сентября 1939 г.[21] Это было, в частности, подтверждено британской делегацией в меморандуме от 22 сентября 1945 г. на заседании Совета министров иностранных дел в Москве: «Советский меморандум ссылается на то, что не проводится репатриация лиц из балтийских государств, Западной Украины и Западной Белоруссии в соответствии с Ялтинским соглашением. Правительство Его Величества не признаёт требование Советского правительства о том, что эти лица являются советскими гражданами, и поэтому, в соответствии с Ялтинским соглашением, не считает их подлежащими насильственной репатриации»{49}.
Во-вторых, в итоговых документах ни слова не было сказано о политике в отношении тех граждан СССР, кто по тем или иным причинам не хотел вернуться в Советский Союз. Соглашения закрепляли принцип обязательной репатриации всех советских граждан. Это, в частности, касалось прежде всего советских коллаборационистов. В случае с ними юридическая пикантность ситуации усиливалась тем, что речь, в сущности, шла о военнослужащих, одновременно как бы бывших советских и бывших немецких.
Никакого правового решения по данному вопросу ни в Ялте, ни после неё найдено не было. Даже если забыть о традициях предоставления политического убежища, которыми так гордились обе ведущие демократические державы, Ялтинские соглашения расхолились с другими международными конвенциями, под которыми стояли подписи Англии и США. Этот вывод сделал профессор Дж. Дрейнер в памятной записке «Некоторые юридические аспекты насильственной репатриации советских граждан»: «Поскольку никто не озаботился вопросом о незаконности насильственной репатриации советских граждан из Англии или из оккупированной Европы, это дело никогда не рассматривалось с юридической точки зрения. Крушение Германии в мае 1945 г., незнание советскими гражданами своих прав, отсутствие у них возможности настаивать на этих правах и неосведомлённость английской общественности – все эти факторы, вместе взятые, позволили совершиться насильственной репатриации»{50}.
Наконец, была обойдена проблема межнациональных браков, заключённых репатриантами, где муж и жена являлись подданными разных стран. Советское руководство не признавало этих браков и проводило политику насильственной репатриации по отношению к советским гражданам, состоявшим в браке с иностранцами, что потребовало в дальнейшем заключения дополнительных соглашений.
Бесспорно, при подготовке политических соглашений о репатриации трудно было учесть все нюансы, связанные с перемещением огромных масс людей, но тем нагляднее этот исторический урок свидетельствует о высокой степени ответственности современных политиков, советников, экспертов при подготовке межгосударственных документов и решений, где непосредственно затрагиваются судьбы людей, их жизненные интересы.
Вместе с тем, следуя принципам политики Советского правительства – строго соблюдать и выполнять принятые на себя обязательства перед союзниками, – органы репатриации принимали все необходимые меры для выполнения условий Крымских соглашений по возвращению на родину граждан союзных нам стран. Многочисленные положительные отзывы официальных представителей иностранных миссий, выражение благодарности иностранными репатриантами Советскому правительству за проявленную заботу о них и хорошее отношение к ним лишнее тому подтверждение.
Совершенно иное отношение к выполнению двусторонних соглашений было проявлено нашими союзниками. Стоит отметить, что после подписания соглашений на Крымской конференции процесс репатриации советских граждан, оказавшихся в зоне действия союзников, нисколько не ускорился. Более того, многих советских граждан насильно удерживали союзные власти в англо-американской и французской зонах оккупации, других преднамеренно укрывали от представителей советских военных миссий. Так, согласно заявлению Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации генерал-полковника Ф.И. Голикова, из лагерей РЕ № 17 в районе Блокли, Д-35 в районе Бристоля и Д-40 в районе Бари, где содержалось 1712 наших соотечественников, в марте 1945 г. в США было тайно переправлено около 800 советских офицеров, точное местопребывание которых установлено не было{51}.
В июле 1945 г. советским органам репатриации стало известно, что на территории Италии в районе Чизенатино в лагере № 5с, находившемся в ведении английского командования, было сосредоточено несколько тысяч советских граждан, о которых английские власти ранее не сообщали. Проявив настойчивость, наши офицеры добились допуска в лагерь, где обнаружили более 10 тысяч соотечественников{52}.
В нарушение Крымских соглашений советских граждан смешивали с репатриантами из других стран и даже с вражескими военнопленными. Управление лагерями отдавалось, как правило, в руки изменников Родины, бывших полицаев, власовцев. Командование союзных армии чинило всяческие препятствия представителям советских военных миссий при посещении ими лагерей и сборных пунктов в целях разъяснения политики Советского правительства в отношении своих соотечественников, прочёсывании всех регионов оккупационных зон при розыске советских граждан{53}.
Более того, союзнические власти с освобождёнными гражданами СССР обращались нередко хуже, чем с немецкими военнопленными, о чём свидетельствуют факты содержания наших соотечественников в лагере в штате Вирджиния (Винчестер). Здесь советские граждане, не без принуждения вывезенные из Западной Германии, носили клеймо «военнопленные», их заставляли работать по 12 часов в сутки, плохо кормили, одевали и т.п.{54}
В марте 1945 г. советские представители по репатриации проверили лагерь № 1 в районе Блок-Ли. Они установили, что советские граждане содержались вместе с немцами, лагерь был огорожен проволокой, на углах стояла охрана с пулемётами. Люди были одеты в немецкое или рваное американское обмундирование{55}.
По сообщению командования 1-го Украинского фронта, в лагерях советских граждан, находившихся под контролем американцев, имели место случаи массовых отравлений и убийств советских граждан. Так, 27–28 мая 1945 г. в лагерь № 258 от американцев поступили 37 человек с последствиями отравлений. В лагере Сиген-Хайн подверглось отравлению около 3 тысяч человек, из них 27 умерли. В лагере Мольхаузен (Тюрингия) было отравлено 12 тысяч человек, из них 30 умерли и 130 потеряли зрение{56}.
Стала явно вырисовываться и политика союзников в отношении советских репатриантов: как можно больше оставить их за рубежом, всеми силами и средствами побудить их отказаться от возвращения в Советский Союз и принять подданство другой страны. Целью этой политики было создание новой эмиграции из граждан СССР и использование её в своих интересах. Для достижения такой цели антисоветские, профашистские и другие реакционные элементы за рубежом при прямом попустительстве и содействии гражданских и военных властей союзных и «нейтральных» стран развивали активную деятельность, пытаясь опорочить государственный и политический строй Советского Союза; запугивали советских граждан репрессиями, которые якобы будут применяться к ним органами НКВД за их пребывание в плену и в фашистской неволе; распространяли слухи о голоде и нищете в России{57}.
Учитывая данные обстоятельства, а также продолжавшееся игнорирование союзниками духа и буквы крымских договорённостей, Советское правительство поставило перед Лондоном и Вашингтоном вопрос о проведении новых переговоров. Такие переговоры состоялись в Галле (Западная Германия) с 16 по 22 мая 1945 года. Советскую делегацию возглавлял представитель Ставки Верховного Главнокомандования, заместитель Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации генерал-лейтенант К.Д. Голубев, а делегацию союзников – представитель Верховного Главнокомандования союзных экспедиционных войск американский генерал Р.В. Баркер{58}.
Во время переговоров в Галле возникли вопросы о статусе военнопленных и гражданских лиц СССР, находившихся на иностранной территории, о принципе их репатриации. Союзники попытались дать свою трактовку понятия «советские граждане». Р.В. Баркер прямо заявил, что жители Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии («западники») не являются советскими гражданами и не подлежат обязательному возвращению в СССР. Тем не менее 22 мая он вынужден был поставить подпись под документом, в котором закреплялся принцип обязательной репатриации всех советских граждан (как «восточников», так и «западников»){59}.
Много споров вызвала проблема перевозки репатриантов. Баркер настойчиво предлагал использовать для этого авиацию – до 500 самолётов ежедневно, с посадкой их на советских аэродромах в Польше и СССР, с предварительной рекогносцировкой этих аэродромов своими офицерами. Советская делегация отвергла предложение, полагая, что союзники могли преследовать при этом и разведывательные цели.
Важные положения достигнутых соглашений были зафиксированы в следующих параграфах:
«§ 5 … Все репатриируемые… могут везти все личное имущество (одежду, обувь, постельные принадлежности, часы, велосипеды и пр. не громоздкие вещи, а также продовольствие) …
§ 7 … Репатрианты в пути следования будут обеспечены питанием до момента окончательной передачи их на приёмопередаточные пункты.
§ 8. Транспортабельные больные и раненые, в том числе и туберкулёзные, передаются в первую очередь. Инфекционные и венерические больные в заразной стадии будут оставаться на излечении в госпиталях до окончания заразного периода на сборных пунктах.
§ 9. Командование обеих сторон предпримет соответствующие меры на территории, находящейся под их контролем, для извещения и сбора бывших военнопленных граждан на сборные пункты с целью их быстрейшей репатриации.
§ 10. Командование каждой стороны отдаст соответствующие распоряжения для незамедлительного выполнения настоящего плана и обеспечит принятие необходимых мер по завершению репатриации в возможно кратчайшие сроки»{60}.
В сущности, соглашение в Галле стало своего рода «техническим протоколом» к ялтинским договорённостям, придав его реализации чёткие и ясные, почти инструктивные формы. Если до 22 мая 1945 г. репатриированных приходилось перевозить главным образом морским путём через Мурманск, Персидский залив, Дальний Восток, а позже через Одессу, то на встрече в Галле была достигнута договорённость и о передаче перемещённых лиц непосредственно через линию соприкосновения союзных и советских войск, что позволяло значительно упростить и ускорить процесс репатриации[22].
Летние месяцы 1945 г. стали временем массовой репатриации советских и иностранных граждан. На 1 сентября 1945 г. общее количество советских репатриантов составило 5 115 709 человек, из них 3 969 656 человек уже прибывших на место жительства или службы в СССР, а 1 114 053 человека находились в пути. Непосредственно из оперативной зоны Красной Армии было репатриировано 2 886 157 человек, а 2 229 522 человека было принято от союзников, в том числе после 22 мая 1945 г. – 1 855 910 человек{61}.
