Текст книги "Враг государства"

Автор книги: Юрий Шубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Террорист уперся в него глазами, как будто собираясь разорвать на куски одним взглядом. Сквозь мутную тошнотворную пелену он несколько мгновений удерживал незнакомца в фокусе. Когда араб догадался, что его не собираются отравить, он принял стакан и жадно выпил его содержимое. Вместе с жидкостью в тело влились прохлада и самообладание. Дрожь утихла, головная боль уменьшилась скачком, став почти незаметной. Ахмад медленно огляделся и ощутил первый прилив осмысленного беспокойства.

Араб подавил эмоции почти физическим нажимом. Нужно быть спокойным, способным соображать. Надо узнать, кто эти люди и чего хотят.

Европеец подал кому-то знак и сказал:

– Он в порядке. Можно говорить.

Пленник беспокойно обежал каюту глазами… В черноту иллюминатора заглядывали любопытные звезды.

Вошел смуглый мужчина лет пятидесяти в сопровождении молодого парня с квадратными кулаками и каменным лицом. Мужчина придвинул стул и сел напротив пленника.

– Здравствуйте! Меня зовут Майкл. У нас мало времени – давайте перейдем к делу.

Ахмад выжидательно молчал, внешне показывая презрение.

– Я офицер российской разведки, и нам известно, кто вы. Есть вопросы, которые требуют ответа. У вас была эта видеокассета. Что на ней?

– Я не знаю, шакалы! – картинно озверился террорист. – И ничего вам не скажу!

– Давайте обойдемся без эмоций. Вы же опытный человек, – попросил Майкл. – На кассете отчет о подготовке взрыва в Москве. Перед началом съемки вы настраивали камеру, и в кадр попал кусок улицы. Судя по всему, вы заложили не меньше полусотни килограммов взрывчатки. Вопрос: что и когда вы должны взорвать в Москве?

Ахмад молчал. Он соображал, что делать. Неужели русские так обнаглели, что захватили его в арабской стране? А может быть, это не русские?

– Хорошо, – улыбнулся Майкл. – Мы не станем вас пытать, господин Ахмад. Вы и так рассказали нам слишком много…

Террорист поднял непонимающий взгляд.

– Да-да, – подтвердил русский. – Когда после укола находились не в себе. У нас есть запись. Если эта кассета попадет в вашу организацию…

Араб насторожился.

Майкл позвал жестом «европейца», и тот включил видеокамеру на просмотр. Ахмад услышал собственный голос! Он увидел, как, находясь в беспамятстве, рассказывал русским о подготовке взрыва в московском метро! О том, что руководит московской террористической группой некто Зоран.

– Собственно, все, что нам было нужно, мы от вас получили, – сказал Майкл и встал со стула. – Вы нам больше не нужны…

Двое молодцов схватили связанного Ахмада и потащили наверх.

Вокруг катера только чернота моря, туман и плескание волн. Россыпи звезд казались холодными и не проявляли сочувствия. Берег оказался далеко и лишь слабо светился огнем маяка. До него – нескольких миль.

Ахмада бросили на палубу. «Европеец» вытащил пистолет.

– Стойте! Стойте! – взмолился пленник, перескакивая с арабского на английский. – Не стреляйте, шакалы! Позовите главного! Давайте договоримся!

Перед лицом смерти араб вдруг утратил железную стой кость. Оказалось, что она лишь внешняя мишура, шелуха, которая слетела при серьезной опасности. В море только он и они. Соратники не увидят его слабость, а врагам – наплевать. Но когда Ахмад вырвется из плена, он покажет им!… Майкл поднялся на палубу.

– Давайте договариваться, – согласился он и вернулся к прежнему вопросу. – Когда и где планируется взрыв? Как найти московскую группу?…

Ахмад рассказал все, что видел, но он не мог назвать настоящих имен и объяснить, в каком районе города находится люк. Впрочем, этого и не требовалось – на видеозаписи имелись отличные привязки к местности, так что найти место будет не слишком трудно.

– Надо спешить! – поторопил «европеец», постучав по циферблату.

– Думаю, вы понимаете, что мы не можем вас отпустить, – констатировал Майкл. – Вы предупредите ваших людей в Москве, и они осуществят взрыв. Буду откровенным. У вас есть два пути: пойти на дно или остаться жить, подписав небольшое соглашение с нами. Это всего лишь наша страховка. Для вас эта подпись не станет обременительной.

– Шакалы! Я не пришел на встречу! Как я это объясню! – выкрикивал Ахмад.

– Это пустяки, – улыбнулся Майкл. – Если вы выберете жизнь, то, добравшись до полицейского участка, заявите о нападении грабителей. Они похитили ваш бумажник. Документы мы подбросим в урну, и полиция их найдет. Без денег, разумеется. Кассету вам вернем, потому что сделали копию. На размышление я могу дать вам не больше трех минут…

Без всякой демонстрации «европеец» передернул пистолет и приблизился к арабу. Ахмад почувствовал прикосновение холодного металла к затылку и понял, что это не игра, не попытка запугать и не грубый шантаж. Кто бы ни были эти люди, скорее всего, они действительно работают на Россию и все их слова являлись чистой правдой. Если Ахмад откажется от сотрудничества – у них не останется выбора.

Такова гнусная правда.

– Не стреляйте, шакалы! – рявкнул Ахмад, заходясь в бессилыной злобе. Он растягивал отпущенные минуты размышления. Какую пользу принесет его смерть? Никакой.

А раз не будет эффекта от смерти, нужно цепляться за надежду. У мертвых ее нет. Араб выбрал жизнь.

* * *

Утренним рейсом копию видеозаписи Ахмада доставили в Москву. Оригинал оставили Ахмаду на тот случай, если кассета каким-то образом помечена. Прямо из аэропорта директорская «БМВ» с мигалкой доставила Майкла в Ясенево.

Пока он докладывал о результатах проведенной операции и удачной вербовке террориста, с получасового ролика сделали копию, а оригинал тут же отправили на Лубянскую площадь. Для подполковника Службы внешней разведки Михаила Боброва, работавшего под псевдонимом Майкл, это была последняя командировка. Раскрывшемуся разведчику за границей появляться уже нельзя. Даже из соображений личной безопасности. Ради ценной информации пришлось пожертвовать специалистом по арабским странам…

Но дело не только в «засветке». Будь Бобров помоложе на пару лет, поехал бы представителем или офицером безопасности в какую-нибудь третьесортную страну, подзаработал бы денег к старости. Но возраст… От этого никуда не денешься. Возраст торопил на пенсию. А может, и не только возраст. Или не столько он. Кадровое управление прочило на место подполковника молодого перспективного сотрудника…

Ну, в общем, как обычно.

Мир рушится и создается заново, но «кадры» по-прежнему решают все.

* * *

Избежав смерти, изможденный и голодный Ахмад половину ночи выбирался на дорогу. Изорвав одежду, исцарапав руки, избив о камни модные туфли, к рассвету он дошел до какой-то деревни, нашел такси, доехал до города и ввалился в полицейский участок. Демонстрируя синяки и ссадины, Ахмад рассказал о том, как его похитили, ограбили и выбросили за городом…

Стражи порядка ему сочувствовали. Обещали помочь. Уже к полудню полиция возвратила Ахмаду его паспорт.

Обычный грабеж.

Глава 5
ПОСЛЕДНИЙ ОТСЧЕТ

Склонившись над картой с начерченной от руки красной линией самолетного курса, Вольский заканчивал инструктаж. Два человека, снабженные приборами спутниковой навигации, отправлялись в точки, определенные на карте ровными крестиками. Им предстояло проделать путь в несколько тысяч километров на автомобиле. Но не просто так, ради прогулки, а с опасным грузом, упрятанным в надежных тайниках. Выполнение этого пункта входило в план отхода.

– Когда закончите – уточните ваши координаты, а карту уничтожьте, – велел Вольский. – Проверьте машину собаками – по дороге может быть шмон…

Странный инструктаж закончился. Бывшие десантники отправились на задание.

Тем временем Обухов «присматривал» за люком, расположившись в удобном месте. Он хотел убедиться в отсутствии проблем с чеченцами.

У колодца было тихо и безлюдно. Шуршала на ветру желтая листва. Обух убрал бинокль от глаз и расслабился. Минут через тридцать люк сдвинулся. Из-за щита «Мосводоканал» вылез Суслик. Воровато оглянувшись, он выбрался на тропинку и, прихрамывая, отправился к жилому кварталу. Обухов не пошел за ним – зачем ему бомж. Он ждал боевиков Зураба.

Суслик вышел на обочину дороги и долго куда-то всматривался. Потом он зашел в магазин и обратился к продавщице плотного телосложения:

– Красавица, дай позвонить по телефону… Та лениво повернулась на звук.

– Иди отсюда, а то сейчас кликну охрану – будет тебе ДАЙ! – заорала тетка. – Иди! Иди!…

Видимо, не сложилось у нее с мужиками или с бомжами, так она на всех их зло держит.

Суслик поторопился на выход. Еще минут десять он бродил по улице, ломая голову.

Вдруг сердце екнуло! Суслик заметил стоявшую у тротуара милицейскую машину. Со смешанными чувствами радости и волнения бомж поплелся к ней. Милиционер купил в ларьке сигареты и возвращался к машине. Как гриб перед ним вырос Суслик.

– Здравствуйте! Можно сказать? – бомж пытался быть вежливым и правильно понятым.

– Чего тебе? – небрежно произнес милиционер, садясь в машину.

– Там кавказцы ящики в трубе прячут, – с большой озабоченностью сказал он. – Пойдемте, я покажу.

Суслик указал в направлении лесопарка. Измученный разум оживился.

– В следующий раз посмотрю! – бросил милиционер и уехал, обдав мужичка гарью. Бомж стоял в полной растерянности.

– Аслан! Посмотри – это не наш бомжара к менту подходил? – сказал Нияз. – Куда это он рукой показывал?

Чеченцы ехали по другой стороне улицы и случайно заметили Суслика. Бомж нахохлился как воробей и поплелся по своим делам.

Рядом затормозила «девятка».

– Здравствуй, друг прекрасный! – сказал Нияз. – Садись, подвезем!

– Да мне тут рядом, – заволновался Суслик.

– Садись! – негромко, но жутко велел Аслан. – Ты о чем с ментом разговаривал?

– Время спросил, – не подумав, ответил мужичок.

– Время? – будто удивился чеченец. – И сколько же сейчас время?

Суслик растерялся, и это было видно.

– Забыл уже…

– А рукой куда показывал? – поинтересовался Нияз. – На кремлевские куранты?!

– На улицу… Проехать показывал… – начал сбиваться Суслик. Он почувствовал страх, от которого немеет тело.

– И какая там улица? – прошипел Аслан. – Ты что – сказал ему про нас?

– Нет! – взвизгнул Суслик.

Остановившись, чеченец заглушил мотор и вышел из машины. Он открыл багажник.

– Помоги дотащить, – сказал он бомжу. Тот безропотно подчинился. Он подхватил тяжелый сверток и по тропинке понес к своей норе.

Обухов увидел чеченцев. Он припал к биноклю и убедился, что это непотопляемые Аслан и Нияз! Они живы! Странно, что Хасан не воспользовался подброшенной информацией. Совсем не похоже на него. Бывало, что он и из-за более мелких конфликтов кровь лил, а тут…

Обух чуть повел объектив, подкрутил резкость и вдруг… Он увидел! Его аж передернуло! Каким образом они оказались здесь? Это же угроза акции!

Помощник главаря террористов заметил Хасана со Жмыхом! Братки не просто прогуливались по парку с собачкой. Они явно сидели в засаде, поджидая чеченцев!

– Черт! – сорвалось с обуховских губ. – Они нам всю малину испортят!

Не выдавая своего присутствия, десантник осторожно ретировался, чтобы сообщить обо всем Вольскому.

В это же время под землей раздался выстрел. Волна плотно спрессованного воздуха прокатилась по коллектору. Подземная речка окрасилась бурой полосой. Течение подхватило упавшее тело Суслика.

– Какого черта чеченцы делают у трубы, если не выполнили первое задание! – наехал на Зураба главарь. – Они нашли повара? Убрали свидетеля?!

– Нет, но почти… – промямлил Зураб. – Они были на квартире.

– Чем же они у тебя занимались столько времени?! – поинтересовался Вольский, тайно радуясь неожиданному повороту. Братки Хасана не только оправдали его расчеты, но даже перевыполнили план! Они не стали убивать чеченцев сразу, как предполагалось, а выследили их и дошли до заминированного тоннеля. Если задумка с Ахмадом пройдет – удастся избавиться от тех и других!

Зураб не видел причины для беспокойства или недовольства главаря. Его ячейка работала в обычном режиме, помогая, чем можно, русскому. Афганец понял так, что у Вольского что-то не склеилось и он хочет перевести стрелки на него. Сделав такой вывод, Зураб подал назад:

– Какая проблема?! Хочешь – я их заменю? Там почти готово! Осталось довезти немного – и все!

– Они наворочали однажды – до сих пор не разгребем! Надо было раньше думать! – выпустил пар Вольский и положил трубку. Главарь не думал, что афганец примет все на личный счет. Но Зураб почувствовал себя невинно обиженным. Спасая положение и «репутацию», он сделал преждевременный, никем не санкционированный ход. Вольский не мог и предположить, что его звонок может привести к такому результату.

Афганец позвонил Аслану и раздраженно спросил:

– Скоро закончите?

– Несколько ездок осталось, – ответил чеченец. – А чего ты кричишь? Я не глухой!

– Я не кричу, но русский требует решить с поваром!

– Русский нам не указ! – откровенно враждебно бросил Аслан. Он считал, что у чеченцев не может быть примирения с врагами, а русские для Аслана всегда и все враги. Даже если временно встали на одну сторону с ним.

– Заканчивайте скорее! – велел Зураб. – И включай машинку! Не забудь заснять на кино!

Аслан без труда понял, что речь идет о взрыве. Как только взрывчатки будет достаточно, он подключит взрыватели и запустит часы. Времени будет достаточно для выхода из коллектора и отхода на безопасное расстояние. Дальше все случится автоматически. Как только часики оттикают – активируется датчик вибрации тоннеля…

Специалист по минно-взрывному делу не знал, что целью акции являлось достижение больших разрушений. Уроженец Урус-Мартана Аслан Эльмурзаев привык делать ставку на максимальное количество жертв, поэтому рассчитал все так, чтобы взрыв произошел в момент прохода поезда.

Когда из колодца вернулся земляк его Нияз, чеченцы поехали за взрывчаткой.

– Надо к часу пик успеть, чтоб народу побольше! – гортанно произнес Аслан, когда машина тронулась. Уроженцы Урус-Мартана разговаривали на родном – чеченском.

* * *

В кабинете сидели люди. Напряжение и тревога наэлектризовали воздух. На длинном столе – монитор. Включили запись. Замелькали картинки. Сначала цветные – обычные: россыпи золотистых, зёленых и красных листьев. Голубое небо. Улица с потоком машин. Прохожие спешат по делам…

Довольный Ахмад.

Пленка моталась дальше. Зелень травы. Тропинка. Люк колодца.

Цвет исчез, сменившись на черно-белое кино.

Серые стены, бетонная труба. Свет фонарей. Вода под ногами. Опять Ахмад. Он одобрительно кивает головой, улыбается, что-то показывает, оживленно разговаривает с невидимым собеседником, но звука нет. Все происходит в какой-то зловещей тишине. Через экран она просочилась в кабинет и зависла туманом сигаретного дыма.

Расщелина в бетоне, куски ржавой арматуры. Прутья заварены на совесть – человеку не пролезть. Только руку можно просунуть. Что внутри – не видно.

Посветили фонариком – за арматурой ровные ряды кабеля на стене, вафельно-печатные своды.

Вдруг пространство осветилось изнутри и… перешло в быстрое мелькание сплошной полосы. Светящиеся окна поезда слились в одно пространство. В голубых вагонах угадывалось метро и… люди. Переполненный пассажирский поток растекался по подземному руслу.

Эпизод закончился.

Начался следующий.

Кубическое помещение, похожее на землянку или одиночную камеру. Сколоченный из досок стол с нехитрой посудой. Под ногами всякий хлам. В кадре моток провода. Аккумулятор. Часы. Детонаторы. Шок-сенсор от авто-сигнализации… Упаковки взрывчатки уложены в сухом месте. Видно, что они тяжелые: чьи-то руки с трудом поднимают их и укладывают горкой у самой стены.

Кадры мелькали и складывались в фрагменты. Перетекали в эпизоды. Эпизоды составляли линию и сюжет.

Но этот фильм не из видеопроката. Он гораздо страшнее. Потому что каждый кадр в нем – реальность и правда.

…В кадре снова улыбался Ахмад. Серая труба казалась бесконечным лабиринтом. Вода под ногами брызгала на стены. Впереди появился слабый свет.

Камера трясется в руках оператора. Сапоги беззвучно шлепают по воде. В потолке – отверстие и труба. Труба ведет наверх. В ней лестница. В конце – круглый выход, покрытый платком голубого неба.

Вернулся цвет. Вернулась надежда на жизнь. Снова осень и желтые листья. Зеленеет трава. Ахмад…

Арабу нравится позировать, видно, что делает он это с удовольствием…

В который раз оперативники просматривали добытую разведкой кассету. Давние опасения Каледина подтвердились самым худшим образом – террористы готовят взрыв метро. Промелькнувшая в ролике улица была узнана почти сразу же. Но где находится люк? Прочесывать придется все близлежащие окрестности, пустыри и лесопарки. На Юго-Западе их много. Только люк может оказаться совсем в другом районе.

– Что взрывотехники? – спросил Каледин.

– Говорят, все очень серьезно, – ответил Игнатов. – Взрывчатки больше чем достаточно для очень серьезных разрушений. Оператор заснял три системы подрыва: таймер, часовой механизм и датчик вибрации. Снято как для техучебы!

– Каков процент готовности к взрыву? – спросил полковник.

– Процентов девяносто пять, – с горечью констатировал майор. – Нам неизвестно конечное количество взрывчатки. Если ее доставка завершена, то дело остается за малым – собрать схему подрыва, подключить к батарее и подождать прохода поезда.

– Там и того, что есть, выше крыши. К Юго-Западной столько народу едет! И во Внуково, и на автостанцию, и в торговые центры, и на рынки… Там Академия госслужбы при президенте, МГИМО… Если рванет – столько беды будет!

– Ну, в МГИМО-то, положим, на метро студенты не ездят – там одни «Мерседесы» или что покруче, а вот взрывная волна от тоннеля вполне до них достать может! – согласился Игнатов.

– Черт их всех там побери! – возмутился полковник и вскочил со стула. Подчиненный вопросительно глянул на него. – Власть не должна быть немножко беременной! Если начали затягивать гайки, то надо винтить дальше и дальше! Завинчивать трудно, но отвинчивать – страшно! Это же Россия! Надо же реальные дела делать, а не лозунги развешивать про врагов и пятые колонны! А дел нет, потому что чиновникам «охота на ведьм» и на хрен не упала! Потому что за базар пришлось бы отвечать и в числе ведьм оказалась бы сама бюрократия с известными фамилиями! У них усиление власти – это свобода бюрократии! А отдуваться за них, как всегда, народ будет!

Каледин нервно прошелся по кабинету. Душа металась в негодовании, а погоны прижимали к земле, как свинцовые.

– Ладно, – сказал полковник, остановив лавину возмущения. – Распечатайте кадры с видеозаписи. Покажите максимальному количеству наших сотрудников – может, кто-то поточнее узнает место. Поднимите участковых и ОВД, в первую очередь «Тропарево-Никулино» и «Проспект Вернадского». У нас максимум – день, и нет времени на раскачку.

Сотрудники поднялись и без лишних слов разошлись по кабинетам.

Полковник чувствовал, что след взят точно. На пленке много привязок к местности, и этот люк будет обязательно найден. Вопрос лишь во времени…

Каледин не предполагал, что главный источник опасности безмятежно покоится в московской земле, заботливо упакованный в бетонную обертку.

Еще раз прокрутив запись, Каледин заметил странность. Оператор будто специально задерживал камеру на тех местах, по которым можно привязаться к местности и найти заряд. Даже подземные съемки велись так, как будто потом кто-то должен повторить весь путь заново, используя видеозапись, как карту. Засняты все ключевые моменты – сколько пролетов трубы вперед, на каком – поворот, куда свернуть на развилке…

«Глупая мысль», – решил Каледин, отматывая пленку назад. Запись делалась «для заграницы», а главарям террористов повторять путь «московских» боевиков вряд ли нужно. Тогда кому предназначалось кино? Неужели тщательность съемки объясняется неопытностью оператора?

«Просто оператор неопытный», – подумал полковник и крутанул пленку еще раз. Некоторые фрагменты он повторял по нескольку раз. Но опять не отпускало ощущение нарочитой тщательности. Каледин видел много подобных фильмов, снятых чеченскими боевиками. Они предельно просты по построению и откровенны по содержанию: казни, подрывы мин, нападение на федеральные войска… Если учесть, что некто позвонил в милицию и дал точный адрес террориста, то вывод напрашивался сам собой: кто-то из окружения террористов пытается предотвратить взрыв.

Зачем?

«Нет, – уверился Каледин. – Оператор не так уж и неопытен. Ведь ни разу в кадре не промелькнул кто-то, кроме араба, но, судя по световым теням, народу с ним было немало. А если пленка и предназначалась ФСБ?»

Сделав весьма странное заключение, полковник подумал, что позвонить в милицию мог… сам оператор!

Но что это значит? В стане врага у ФСБ появился союзник? Или сам враг пытается сбить Каледина с правильного направления? Не инсценирован ли видеоролик? Не постановочные ли эпизоды с трубой?

Все соображения актуальны. Но если выстроить из них линию, то выходит, что оператор позвонил в милицию специально для того, чтобы после ареста Ахмада пленка попала к чекистам! Значит, и привязку к улице он подкинул не зря! Но от этого не легче.

В дверь постучали, и полковник остановил пленку.

– Михал Юрич! – влетел возбужденный Игнатов. – Только что позвонил Рогожкин! Он видел кавказцев из ресторана! С ними женщина. Рогожкин хочет дать показания!

– Где он их видел? – удивился Каледин.

– Около дома Миролюбской! К ней заходила женщина с восточными чертами, спрашивала Рогожкина. Потом села в одну машину с кавказцами. Женщина показалась им странной – заторможенной…

– Та-ак… Террористы вычислили свидетеля! – сообразил полковник. – Только не пойму – зачем им тратить время на Рогожкина, если в ресторане было полно других очевидцев?

Но сюрпризы не кончились.

– Вероятно, они запомнили друг друга лучше, чем других, – высказался майор. – Потом кавказцы высадили женщину у метро и поехали на пустырь рядом с улицей, запечатленной на ролике. Там кавказцы спустились в колодец! Рогожкин сказал, что может его найти!

– Ты с поваром давно разговаривал? – произнес Каледин, не веря в выпавшую удачу. Это бывает не часто, а потому запоминается надолго – как крупный выигрыш в лотерею! – Уверен, что он до сих пор жив?

– Пять минут назад! Рогожкин с Миролюбской ночевали у ее подруги. Я сказал, чтобы не выходили из дома и ждали нас.

– Бери Кузина, фотографию сестры чеченки, и летите к нему. Осторожнее там – повар опять всем нужен!

…Через пятьдесят минут Игнатов перезвонил начальнику и доложил:

– Рогожкин и Миролюбская уверенно опознали сестру шахидки! С чеченцами была Фатима!

– Хорошо, – не скрывал радости Каледин. – Езжайте сразу на место, попытайтесь найти люк. Если обнаружите – к вам выедет оперативно-следственная группа. Встретьте ребят, а потом в управление – зафиксировать показания. Не забывайте, что Рогожкина ищут террористы, – еще раз напомнил полковник. Но оперативники это помнили. – Подумай, как его спрятать потом.

– Можно организовать турпоездку, – сразу предложил майор. – Рядом с Лубянкой турагентство хорошее – там скидки для военных! У меня жена с сестрой путевки там дешево купили. Скажем, парень наш, военный!

– Хорошо, подумаем, – сказал Каледин и повесил трубку. От легкого «боевого» волнения он встал из-за стола, прошелся до окна. Вернулся к столу, вытащил из пачки сигарету и быстро сунул в рот. Оглядев стол, полковник хлопнул себя по карману и вытащил зажигалку. Палец крутанул колесо. Оранжевое пламя лизнуло табачную смесь.

Несмотря на то что Рогожкин с Ленкой ночевали не у себя дома, выводили повара, словно банкира, – с большими предосторожностями. Первым вышел Кузин. Капитан осмотрел подъезд и двор. Потрогал дверь под мусоропроводом – она оказалась запертой. Рацию не захватили, поэтому, закончив осмотр, Кузин позвонил по мобильному.

– Чисто! Выходите! – сказал он напарнику.

Получив подтверждение, оперативник снял пистолет с предохранителя и спрятал руку с оружием под пиджаком. Тяжесть металла давала ощущение уверенности и силы. Указательный палец нежно поглаживал спуск… Только где-то в глубине сознания – тревога. Какое бы грозное оружие ты ни держал в руке, преимущество у атакующего. А значит, нет и не может быть никаких гарантий.

Вышел Игнатов с поваром. Прапорщик Ивашов подогнал машину вплотную к подъезду. Он толкнул дверцу. Майор сел вперед. Рогожкин повалился назад.

В этот момент Кузин заметил «девятку» с областными номерами. Темная, как ночь, она въехала во двор, пробежала вдоль дома и быстро приближалась. Скрип тормозов расколол устоявшуюся тишину. «Девятка» остановилась рядом с машиной ФСБ.

Кузин помнил о «девятке» чеченцев, поэтому мир для него сузился до размеров автомобильного кузова. В ней – несколько непроницаемых оконных проемов и сплошная черная дыра, которая может легко поглотить и его, и этот мир.

Хищной рысью Кузин вглядывался в окна автовазовского изделия, готовый к неожиданностям… Или почти готовый, потому что неожиданности потому и неожиданности, что их никто не ожидал.

Несколько секунд из «девятки» никто не выходил. Капитан вытащил пистолет, передернул затвор.

– Отъезжай! – крикнул он водителю и хлопнул ладонью по крыше. Ивашов ударил по газам. Оперативная машина ФСБ взревела и прыгнула, будто собиралась взлететь. Кузин представил, как невыгодно он смотрится из подозрительной машины. Не в смысле красоты, конечно, а хорошая мишень. Оперативник действовал на опережение. Он кинулся к машине и, обежав ее сзади, рванул дверцу.

– Руки вверх! Выйти из машины! – страшно рявкнул фээсбэшник. Властный окрик должен был напугать бандитов, привести их в замешательство…

Так и получилось. Грозный окрик произвел впечатление и достиг цели на сто процентов. Пистолетный ствол остановился на человеческой фигуре. Раздался короткий вскрик ужаса.

Сидевшая за рулем девушка сжалась в испуганный комочек. От внезапного стресса самопроизвольно брызнули слезы.

– Что вам надо? – с трудом выдавила она, не сводя глаз с пистолета. Горло заткнул спазм. Дышать мешал резиновый шарик в трахее.

Кузин присел и, не отводя оружие, заглянул в салон…

Оперативник понял, что жестоко ошибся.

– Извините, девушка, милиция! – сказал капитан примирительно и, убирая оружие, побежал догонять своих. Отдельская машина встала недалеко – Игнатов был готов прийти на помощь напарнику, но этого не потребовалось.

Кузин открыл дверцу и сел назад.

– Кто в тачке? – спросил Игнатов.

– Девчонку какую-то до смерти напугал, идиот! – сконфуженно махнул рукой опер. – Она или родила, или описалась! Точно!

– Ничего, бывает! – рассмеялся майор. Улыбнулся и Рогожкин. Напряженность разрядилась. Атмосфера потеплела.

Машина тронулась и выскочила на улицу. Только теперь оперативники смогли расслабиться. Микрооперация прошла гладко. Чеченцы не появились. Капитан поставил оружие на предохранитель и спрятал в кобуру.

Надолго ли?

Рогожкин оглянулся – позади двигалось множество машин, но были ли в них враги – он не знал.

Не знали этого и оперативники.

Прапорщик Ивашов прибавил газ и довернул громкость приемника: «…девушка Прасковья! Из Подмосковья!…» – раздалось из динамиков. Попало как раз в тему.

– ума турман! – сказал майор.

– Сам такой! – беззлобно буркнул Кузин. Прокуренный салон заколыхался под дружным мужским смехом.

* * *

В трубе из темно-серого бетона лениво журчала вода. Речка то набирала скорость, то замедлялась, то попадала в водоворот, а то растекалась по плите, почти совсем замирая. Как молот ударил по воде резиновый сапог. Вода выплеснулась, испугав невесть как забравшихся сюда лягушек. Чеченцы тащили последнюю сумку со взрывчаткой. Хлюпали тяжелые шаги. Длинные прогоны коллектора не казались уже такими бесконечными, как в первый раз, когда Суслик показывал дорогу. Проделывая один и тот же путь много раз, люди привыкают к расстоянию и не воспринимают его большим. Разум уплотняет длину.

– Теперь должно хватить, – тяжело дыша, сказал Аслан и сбросил с плеч рюкзак. Рядом положил свою ношу и Нияз. Чеченцы все подготовили заранее. Провода были растянуты, закреплены и подсоединены к взрывателям.

Детонаторы собраны в гирлянды и тут же на столе воткнуты в лепешки пластита. Только батарею оставалось подключить.

– Поставим на девятнадцать часов, – комментировал Аслан, заводя будильник на восемнадцать пятьдесят. Почему на девятнадцать, а, скажем, не на восемнадцать – он не знал. Просто судьбе было угодно выбрать такое время. Кто-то опоздает на десять минут и останется жить, а кто-то успеет на свой поезд…

– Овцы с работы поедут, тут мы их и достанем! – радовался Нияз. – Точно все проверил? – спросил он, держа в руке концы проводов. Не красный и синий, как в кино, а оба белые.

– Все готово! – сообщил Аслан, глазами пробежав по цепи еще раз. – Подсоединяй, не бойся! Ток пойдет только после будильника!

– Я не боюсь! – едва не обиделся чеченец. Настроение у него упало. – Кто тебе сказал, что я боюсь! Что ты наезжаешь!

Острый нож спустил изоляцию, как кожу. Голый провод намотали на контакты батареи и закрепили изоляцией.

Аслан подошел к шок-сенсору.

– Хочешь проверим, как работает? – с издевкой спросил он.

В глазах помощника мелькнула искра мгновенного страха.

– Зачем лишний раз трогать? – фыркнул недовольно Нияз. – Лучше пошли место для съемок искать!

Аслан усмехнулся. Не сводя глаз с напарника, он подошел к датчику вибрации и легонько щелкнул пальцем по корпусу.

Нияз замер. Он, конечно, не боялся, но в этот момент что-то холодное по спине прошлось. Как свежая рыба хвостом провела.

Шок-сенсор исправно моргнул светодиодом.

– Смотри-ка! Работает! – усмехнулся Аслан. – Как русская рулетка!

На обратном пути чеченцы задержались.

– Если собаки сунутся – будет им сюрприз! – злорадно обещал Аслан, приматывая к гранате проволоку.

Щелкнув зажигалкой, чеченцы прикурили. Здоровенная фигура Аслана перегородила половину трубы. Рядом с ним – помельче – Нияз. Переговариваясь на ходу, обе темные фигуры пошли через сочленительный куб – перекресток подземных дорог. От ощущения собственной значимости и скорого завершения задания настроение было приподнятым…

Машина ФСБ быстро долетела до нужной улицы. Рогожкин вглядывался в городские пейзажи, отыскивая знакомые сюжеты.

– Здесь мы проезжали… Потом туда свернули, – комментировал он, не отрываясь от окна.

Прапорщик Ивашов повернул баранку в указанном направлении. Объехали окрестности, но пустырь не нашли. Сделали еще круг – бесполезно. Почти доехали до проспекта Вернадского… Повернули к Раменкам…

– Вот пустырь! – взорвался радостью Рогожкин. – Пошли пешком!

– Ни фига себе пустырь! – усмехнулся Кузин. – Это, между прочим, парк какого-то там октября. Или ноября – без разницы!

– Шестидесятилетия Октября! – уточнил водитель. – Революции то есть!