Текст книги "Враг государства"

Автор книги: Юрий Шубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

«Ауди» ехала знакомой дорогой, пока Обухову вдруг не пришла мысль проверить все еще раз. Он перестроился влево и развернулся через две сплошные. Гаишников поблизости не было.

Подъехав, Обухов оставил машину на дороге и, не обращая внимания на моросящий дождь, снова отправился к дому Шлепика. Проходя через двор, он еще более внимательно изучал припаркованные машины, но особенно его интересовала та «десятка»… Не появилась ли она снова?

Приближаясь к подъезду, он заметил, что на ее месте стоит синий «Форд». У Обухова отлегло. «Десятки» не было…

И вдруг снова кольнуло! Как финкой под лопатку. Асфальт под «Фордом» оказался сухим, несмотря на дождь. А в салоне машины снова двое!

Нет, Обухов не верил в такие совпадения! Садясь в «Ауди», он находился в твердой уверенности.

Обобщив собственный опыт, Обухов купил новый мобильник и симкарту. Он вставил ее в старую трубку, а прежнюю, со своим номером, в новый телефон. Проделав все это, Обухов выехал на МКАД и влился в плотный поток машин. Только после этого он набрал мобильный номер Шлепика.

Вместо «абонент недоступен» раздались протяжные гудки. У Обухова заломило в груди.

«Может, роуминг…» – надеялся он.

– Слушаю! – бодрячком ответил Шлепик.

– Привет! Меня не называй! – велел Обух. – Ты где, кости на солнце паришь? В море плаваешь?

– Да не! Тут заморочка одна получилась… – темнил торговец оружием. – Короче, я задержался немного, но со дня на день улетаю загорать! – беззаботно разрисовал Шлепик.

– Где задержался-то?! – занервничал Обух.

– В Москве, конечно! – не скрывал планов торговец. – А че ты такой нервный-то?

– Ладно, пока, братан! Потом поговорим! – отключился Обухов. Вырулив в крайний левый ряд, он добрал до ста двадцати и, опустив стекло, бросил мобильник на дорогу. Через секунду трубку раздавили колеса следовавшей сзади машины. Все последующие лишь мельчили кусочки пластмассы.

Выслушав рассказ Обухова, Вольский негодовал.

– Убираем козла! И погромче! – бросил он.

Через два часа Обухов снова позвонил Шлепику.

– Ты когда дома будешь? – спросил он без лишних слов. – Поговорить надо.

– Часиков в шесть подгребай, – велел тот. – Перетрем. А что – проблемы?

– Проблем нет, есть дело, – ответил Обухов и отключился.

За час до встречи, с большими предосторожностями, люди из группы Вольского заложили в урну у подъезда радиоуправляемую противопехотную мину. Чтоб наверняка.

Очередной мобильный телефон был выброшен Обуховым, как использованная резиновая перчатка.

Игнатов доложил Каледину о повторном звонке Шлепику и назначенной неизвестным встрече.

– Разговаривал, будто знал, что мы их слышим? – переспросил полковник. – Но почему около дома, если они что-то подозревают? – Поразмыслив, Каледин сказал: – Знаешь что, скажи-ка «наружникам», чтобы у подъезда все проверили. Что-то не нравятся мне такие встречи…

Через полчаса Игнатов перезвонил.

– Михаил Юрьевич! В урне армейская радиоуправляемая мина! Трогать не стали, но не показали, что обнаружили!

– А встреча через полчаса? Значит, он там… – переспросил полковник.

– Кто? – уточнил майор.

– У кого пульт от нее! – рыкнул Каледин. – Эх, жалко, наших ребят там нет! Так! Саперы пусть едут… Раньше, чем появится Шлепик, рвануть не должны. Пусть «наружники» попробуют загородиться и скрытно подменить урну, чтоб люди не пострадали! А потом милиция пусть шорох на всю катушку наводит – с сиренами и мигалками. Надо его испугать, чтобы он кнопку не нажал!

Игнатов все понял.

Выполняя задание, оперативники остановили и подогнали к подъезду два грузовика, которые загородили Обухову обзор. Он не придал этому значения – может, мебель везли, может, заблудились… Прикрываясь длинными фургонами, оперативники спрятали заминированную урну в кузов первой машины, не рискнув извлекать саму бомбу. От соседнего подъезда поднесли такую же урну и поставили на положенное место.

Оперативник сел за руль и отвел машину подальше от жилой зоны. Когда двор опустел – Обухов не заметил подмены. Но через пару минут раздались сирены пожарных, милиции и «Скорой помощи». Поднялся невообразимый шум! Потеряв мину, Обухов был вынужден уйти, не выполнив задание.

– Ладно! – сказал он со злостью. – Если мина тебя не взяла, то пуля точно догонит. Она же дура!

Когда Каледину доложили, что все разрешилось благополучно, он устало произнес:

– Молодцы мужики! Мину срочно на экспертизу, и пусть мне точно скажут, из какой части она ушла!

– Ничего, Обушок! Бывают в жизни огорчения! – произнес Вольский и, добавив голосу твердости, напомнил: – Задание я не отменяю!

– Понял, шеф, – виновато подтвердил Обухов.

* * *

С утра Аслан и Фатима поехали «смотреть Москву». Только в круг их экскурсионных интересов попадали почему-то не памятники архитектуры, музеи или театры, а такие, казалось бы, прозаические постройки, как гостиницы, административные здания и места массового скопления людей…

В это время Нияз остался дома с Айгуль. Женщина была замкнута и напряжена, к тому же чувствовала, что вот-вот произойдет то, зачем она приехала. Ей все равно, потому что с момента гибели ее семьи вместо чувств осталась лишь отрешенность, а вместо слез – песок, режущий глаза…

Нияз сидел на кухне и ковырялся со взрывчаткой. Мимо него к плите проскользнула Айгуль. Чеченец оторвался от проводков и, подняв глаза, исподлобья смотрел на женщину. Легкое дешевое платье обтягивало ее бедра, давая волю фантазии. Нияз поднялся. Айгуль зажгла спичкой конфорку и, набрав полный чайник воды, поставила его греться. Женщина собиралась уйти, но вдруг почувствовала на себе жесткое прикосновение грубых рук. Она встрепенулась, отшатнулась непонимающе, но Нияз крепче сжал объятия и прижал ее к себе. Глаза Нияза источали безумный блеск.

– Ты что? – прошептала она срывающимся от стыда голосом. Или стыд уже не застилал глаза, а тоже умер вместе ее ребенком, мужем и братом от бомбы федералов?

– Нэ говори ничего! – прошептал чеченец, заходясь в блудной страсти. – Они отняли у тебя все, а Аллах велел помогать воинам, которые отомстят…

Пафосной речи не получалось, зато, огладив Айгуль снаружи, Нияз запустил руку под платье. Закатывая глаза, он начал шарить под нижним бельем… Это называлось поднимать боевой дух, ведь чем больше женщину унизить, тем проще ей будет мстить. А кто во всем виноват – конечно, неверные!

– Нэ говори, сестра! Мы тут воюем… надо помогать… почему ты должна пропадать, если завтра уже не сможем этого сделать…

Не в силах сдерживаться, Нияз наклонил женщину, задрал наверх платье, сорвал остатки одежды и с рычанием, присущим диким зверям, воспользовался ею по своему усмотрению… Айгуль ничего не соображала, находясь в каком-то забытьи. Только вдруг резкая боль полоснула по телу… А потом она притупилась.

Отдышавшись, довольный чеченец сказал:

– Только нэ говори никому, ладно?

Женщина беззвучно кивнула, только, кажется, еще больше почернела.

Вскоре вернулся Аслан.

– Надо ехать в ресторан, узнать адрес… – сказал он, уединившись с подельником.

– Пусть она поедет, – попросил Нияз, указав на Айгуль. Он торопил события, поскольку сомневался, что женщина не проболтается Фатиме. Не хватало, чтоб они шум подняли. К Айгуль у него не было жалости или сострадания. Ниязу женщина – как скотина: если предназначена под нож, значит, так тому и быть – чего ж жалеть. – Пусть узнает, и сразу поедем на место.

– Почему сразу? – не понял Аслан. – Мы только все посмотрели с Фатимой.

– В ресторане баба засветится, не понимаешь разве! А если там ее схватят, значит, так надо Аллаху! – привел убийственный довод Нияз. – Мы ее приготовим, и пусть идет.

Старший его понял и одобрительно кивнул.

Фатиме приказали идти в комнату и не выходить оттуда.

Айгуль позвали на кухню. Ее появление вызвало у Нияза накат сладостных воспоминаний. Она снова рядом – только платье задери и…

На столе в полном беспорядке разбросана взрывчатка, детонаторы, изоляция, провода, батарейки, скотч… Женщина поняла, куда ее собирают… Это будет долгий путь и короткий – одновременно.

– Раздевайся, – почти по-свойски приказал Нияз. – И повернись спиной.

Женщина тревожно взглянула на мужчин, но выполнила приказ. Она сняла платье и повернулась. Боевики заинтересованно впились глазами в женское тело. Худовата, но женщина же! Нияз незаметно подмигнул старшему и сделал неприличный жест, указав на обнаженку.

– Ты что! – возмущенно прошептал Аслан. Но Нияз отозвал его в сторонку и разъяснил: что, мол, тут такого, если баба послужит воинам, защищающим родину. Ей ведь все равно через пару часов умирать! Так зачем пропадать добру? Да и не разумно это даже!

– Она и сама не против! – привел последний довод бандит. Они вернулись в кухню, и Нияз прикрикнул: – Снимай все! А ну, все снимай!

Находясь в какой-то прострации, женщина медленно расстегнула бюстгальтер и вопросительно посмотрела на мужчин.

Чеченцы жадно глазели.

– Их тоже снимай, хорошая!

Айгуль сняла трусики…

А когда еда на столе, трудно удержаться, чтобы не попробовать кусочек.

Пробовали по очереди. И рвали как оголодавшие собаки. По-простому. По-животному. Даже при большом желании трудно назвать таких типов людьми.

…Когда все кончилось, на женщину навесили взрывчатку и примотали скотчем. В карман платья вывели провода с выключателем, а в другой карман положили связанные изоляцией батарейки и пластмассовую коробочку с антенной, на случай, если не сможет нажать кнопку сама… Ее теперешнее психологическое состояние лучше всего подходило для дела.

Для маскировки Айгуль сделали макияж и через полтора часа привезли к ресторану «Канарейка». Тщательно объяснив задачу, женщину отправили внутрь.

Понятное дело, что охранник или швейцар скорее всего заинтересуются странной посетительницей и могут не пропустить внутрь, поэтому Айгуль сразу направилась к ним. Она поздоровалась и объяснила, зачем пришла. Она сестра Сережи Рогожкина, приехала в гости, а он живет на новой квартире. Где – она не знает.

Чем проще легенда, тем сильнее и действеннее она работает. Странная женщина почему-то не вызвала подозрений у персонала, а охрана не пользовалась металлодетекторами или анализаторами взрывчатых веществ и беспрепятственно пропустила Айгуль внутрь…

Женщина оказалась способной актрисой и, коротко переговорив с администраторшей, получила желаемый адрес.

Правда, и сама администраторша не знала, что по переданному ей адресу Рогожкин не проживает. Квартиру снял Жмых, и чеченцев там ждала засада.

Уже уходя, Айгуль спросила потухшим голосом:

– А телефона там нет?

Администраторше своих дел хватало, и в другой раз она бы просто послала ее подальше, но то ли голос на нее подействовал, то ли скромная одежда женщины. Она порылась в тетрадке и нашла номер.

По несчастливому стечению обстоятельств чеченцы получили номер, принадлежавший Миролюбской – подруге повара, у которой парень жил все последнее время.

Айгуль ушла.

К администраторше подошел работник ресторана.

– Кто такая? – спросил он, указав на дверь.

– А! – скривилась администраторша. – Сестра Рогожкина – адрес его спрашивала! Мужик догадался обо всем. -

– Спаси-ибо-о! – пропел он. – Я отлучусь минут на дцать?

– Давай, – разрешила женщина. – Только чтоб трезвяк!

– Обижаешь! Я на тачке!

Выскочив на улицу следом, мужчина нашел в толпе Айгуль, садившуюся в машину. Не теряя времени, он прыгнул в свою «пятерку» и выехал за ней. По дороге он позвонил Жмыху.

– Колян, готовь стольник баксов! – радостно сказал он. – Приходила какая-то баба, взяла адрес повара.

– Молодец, братан! – похвалил Жмых.

– Правда, тут дура одна влезла и телефон девки Рогожкина, у которой он ошивается, тоже дала.

– Дура! – со злостью выцедил бандит. – Баба одна?

– Нет, в тачке с ней два хачика! Я уже еду за ними!

– Отлично! Смотри в оба! – велел Жмых.

Он перезвонил Хасану и со значением спросил:

– Ну что – мочить их сразу будем или как?

– Торопиться не надо! – рявкнул Хасан. – Убить их одних слишком просто и мало. Мы выведем все осиное гнездо. Заодно и родине поможем от них избавиться! Узнайте все!

Чеченцы проехали по проспекту, выехали на Садовое, попетляли и, добравшись до нужного места, остановились. На три машины позади притормозил и шпион Жмыха. Ему нужно выяснить, куда кавказцы отправятся, где живут, где отдыхают. Хоть что-то из этого списка. За это Жмых заплатит еще.

– Если схватят – нажми кнопку, – напутствовал Аслан. – А если нормально – зайди, где людей больше, и нажми кнопку.

Женщина вышла из машины, вписалась в людской поток на тротуаре и пошла, отсчитывая последние шаги. О чем она думала? 0 рае, который обещали ей после смерти. А может, о двадцати тысячах долларов, которые получат ее родители?

Приговоренная шахидка шла по тротуару, глядя себе под ноги, не оборачиваясь и не поднимая головы. Иногда смотрела в лица идущих навстречу. У них на родине у людей совсем другие лица.

Вдруг у тротуара, рядом с Айгуль, резко затормозил «Мерседес». Двери распахнулись. Из машины вышли четверо в костюмах и галстуках…

«ФСБ!…» – шарахнуло миной в мозгу, разорвав слово на буквы.

Шахидка заметалась. Она сошла на дорогу, остановилась. Снова к тротуару… Пошла медленно… Остановилась в нерешительности…

Люди спешили, обходя ее стороной. Айгуль поняла, что обратной дороги нет. У Аслана тоже есть пульт, и он нажмет кнопку, если заметит нерешительность или испуг.

Вспотевшая рука нащупала выключатель. Он показался ей раскаленным докрасна и жег пальцы.

Женщина подумала, что задыхается. Кто-то за нее шевельнул ее рукой, заставив палец до синевы вдавиться в кнопку.

Раздался оглушительный треск, которого шахидка не слышала. Разорванное на куски тело разлеталось во все стороны вместе с болтами, гайками и рублеными гвоздями.

Вокруг слышался звон стекла, людские крики ужаса, стоны раненых, детский плач, вой сирен.

Асфальт краснел, как заря.

Источая чадящий черный дым, у тротуара горел изрешеченный «Мерседес». На асфальте лежали окровавленные люди. Кто-то двигался, пытаясь себе помочь или хотя бы понять, что с ним произошло, кто-то не шевелился.

«Скорые помощи» планомерно и размеренно подгоняли кареты, увозя пострадавших… Милиция оцепила место трагедии. Правоохранительные органы начали рутинную работу. Московский мэр произнес соответствующую моменту речь. Воспользовавшись моментом, на время проснулись от спячки и зачесали языками по телерадиоприемникам красно-бело-сине-коричневые слуги народа из Охотного Ряда.

Только родственники погибших их не слушали. Они плакали, жгли свечи на асфальте, молились покинувшему землю богу и… на что-то надеялись.

От шахидки остался паспорт, который позже приобщили к вещественным доказательствам по уголовному делу о теракте.

Пораженный увиденным, жмыховский шпион не сразу сообразил, что делать. Увидев отъезжавших чеченцев, он неуклюже поспешил за ними. На ходу он набрал Жмыха и взволнованно прокричал:

– Они свою бабу на площади взорвали! Представляешь! Включай радио! Это террористы! Я еду за этими сволочами!

Машина чеченцев свернула к обочине и резко затормозила, преградив «пятерке» путь. «Шпион» едва вывернул руль, чтобы не задеть их. Остановившись, он ошалело смотрел на бежавшего к нему Аслана, не подумав что-то предпринять.

Боевик рванул дверцу.

– Шпионишь за нами? – усмехнулся он страшным волчьим оскалом.

– Я? Не-е-ет… – проблеял парализованный бетонным страхом ресторанный работник. Он хотел сказать, что случайно оказался рядом, у него другая работа и он никому не скажет… Но ничего этого не понадобилось, Чеченец выхватил пистолет с глушителем и, не говоря ни слова, выстрелил человеку в голову.

Аслан спрятал оружие и вернулся в автомобиль, который быстро уехал. Во всеобщей суматохе ужаса, страха и паники на мертвого человека в машине не сразу обратили внимание. А заметив, решили, что он одна из жертв террористического акта.

Так оно и было.

* * *

Утром полковник Каледин просматривал сводки наружного наблюдения и расшифровки телефонных переговоров Вакулы. Разработка подозреваемого в поставке террористам оружия шла полным ходом. Но объект разработки не делал ничего противозаконного и, как назло, общался, что называется, в массовом порядке. За короткий отрезок времени Вакула съездил в кафе, повстречался с несколькими малоприятными личностями, пообщался с подругами и жрицами любви… Наметилось столько связей, что для их установки Каледину пришлось привлекать дополнительные силы. Но и их не хватало. Бригады наружного наблюдения стонали от хлынувшего вала работы, затворы фотокамер работали как швейные машинки, а опера сбили пальцы о кнопки компьютеров, устанавливая по базам круг общения Вакулы. Круг расходился, как от камня на воде, и становился все шире. Работы прибавлялось в геометрической прогрессии, но, по большому счету, все это малоэффективно, поскольку никоим образом не выводило на террористическую группу.

Каледин вздохнул и посмотрел на часы. Они показывали половину десятого.

«И почему души людей бывают так уродливы? – отчего-то подумалось ему. Полковник закрыл глаза, слегка надавил на глазные яблоки и помассировал виски. Жена говорит, что это должно помогать от головной боли. Возможно, кому-то и помогает. Видимо, у этих счастливцев головной боли меньше, чем у Каледина.

Сеанс мануальной терапии остановился на стуке в дверь.

– Можно к вам, Михал Юрич? – спросил Катышев.

– Заходи, – ответил Каледин, вернувшись в обычное состояние. Голова по-прежнему ныла, но он забыл о боли.

– Из УФСБ по Северному Кавказу сообщили, что шахидка, паспорт которой нашли на месте взрыва, проживала в одном из сел Шатойского района Чечни. Некоторое время назад к ней в гости приехала ее сестра, которая отсутствовала около года. Скорее всего, она жила в лагере боевиков. После этого сестры взяли билеты на автобус до Назрани, – докладывал подполковник. – Одета была так же, как в момент взрыва. Мотив у нее железный – гибель семьи и брата. Поднакачали ихние специалисты и – вперед!

– Понятно, – помрачнел Каледин. – В Назрани сели на поезд и приехали сюда. Потом взрыв. Полковник сделал пометки на календаре.

– Значит, вторая шахидка гуляет по Москве и в любой момент может привести бомбу в действие, – заключил Каледин. – Надо срочно запросить фото этой сестры и дать ориентировку в ГУВД. Что делать – они сами знают. Что еще?

– Мужчина, застреленный около места теракта, оказался сотрудником ресторана «Канарейка»! Почерк тот же – выстрел в голову.

– Да ты что! Вот это совпадение! – обрадовался полковник. – Не дает покоя этот ресторан. Надо попросить милицию, чтоб копнула уголовные группировки…

Странная цепочка взаимосвязей заворачивалась в спираль.

– И еще по делу об убийстве пенсионеров… – продолжал подполковник. – Я просматривал личные дела погибших Шелепина и Морошина. И обнаружил одну странность. У того и у другого из дела исчез конверт с материалами оперативных проверок. Кадровики говорят, что там же должны лежать и специальные допуски на особо режимные объекты. Кадровики не знают, куда они могли пропасть.

– Ты хочешь сказать, что их сотрудники украли секретные документы? – озвучил естественно вытекающий вывод Каледин.

– Так думали. Провели служебное расследование в кадровом аппарате, – вводил в курс дела Катышев. – Но личные дела лежали в архиве, из которого просто так, без письменного разрешения, ничего не возьмешь. По карточкам дела не были истребованы с момента увольнения сотрудников, то есть уже много лет. Вряд ли пропажа связана с их смертью или наоборот.

– И что? – спросил полковник. В докладе Катышева он не мог нащупать нужной нити. – Если у них пропало – пусть с этим разбирается их «безопасность»!

Каледин непонимающе смотрел на подчиненного, посчитав его информацию ненужной. Однако разное бывает, и на всякий случай он высказал пожелание:

– Не знаю, насколько это оправданно, но попробуйте разобраться с пропажей конвертов. Вдруг это поможет пролить свет на мотивы убийства.

За дверью послышались приближавшиеся шаги. Появился майор Игнатов.

– Я только что из института, от экспертов, – с победными интонациями сообщил он. – Смывы взрывчатки из квартиры Вакулы из партии, поставленной заводом на склад Балтийского флота. Армейская мина оттуда же! На этом складе работал и арестованный мичман. Я уже созванивался с ребятами из УФСБ, и они подтвердили, что по документам взрывчатка и мины списаны на недавние учения. А если бы случился пожар – там бы все концы в воду и ничего бы никто не нашел. Хитрый мичман! Получается, что оружие, взрывчатка и три ПЗРК украдены со склада в одно время. Возможно, для одного заказчика. То, что Вакулу хотели убрать миной мичмана, подтверждает, что вся партия уже в Москве!

– Кисло, – произнес полковник, машинально постукивая пальцами по столу. – Совсем кисло.

– Отрабатывается цепочка от мичмана, – продолжал Игнатов. – Нашли перевозчика – но он не в Москву товар доставлял, а на промежуточный склад. Там тоже кое-чего надыбали!… Продешевил мичман – каждую ракету всего за десять тысяч долларов продал, а в Москве цена раз в пять больше! Оптовик хренов!

– Молодцы мужики! Теперь все понятно становится! – подводил черту Каледин. – С Вакулой пора заканчивать!

Разрозненные звенья выстроились в линию. В конце ее должна стоять точка. Этой точкой по логике вещей должен стать арест оружейного магната.

– Пойду, доложу Волкову, – поднялся подполковник. – Готовьте оперативную группу.

– …Давно надо было его брать! – проворчал генерал, вроде как прикрываясь задним числом. Говорил же, мол, тебе! – А теперь заказчики его хотят убрать!

– Непонятно, почему они только сейчас захотели это сделать, а не сразу после получения партии? – высказался Каледин. Если это террористы, почему они сразу же не обрубили этот конец?

– Поскорее берите его, – посоветовал Волков, – А ребусы вместе с ним и порешаете.

Шлепик долго думал, маялся, ждал звонка от Жмыха, но, не дождавшись, решил, что настало время для отдыха. Бригада наружного наблюдения доложила, что объект купил двухнедельный тур в Грецию. Потом съездил в транспортное агентство и оформил авиабилеты на утро. Позже Вакула зашел перекусить в ресторан и теперь едет в направлении дома.

– Он точно один? – уточнил по рации Игнатов. С группой захвата он больше часа ожидал Вакулу возле его дома.

– Точно, точно один! – подтвердили наблюдатели. – Минут через десять-пятнадцать будет у вас. Принимайте!

Чтобы не допустить сопротивления или стрельбы на улице, брать Вакулу решили в подъезде. На время захвата участковый с нарядом милиции застопорит лифт на верхних этажах и заблокирует лестницы, чтобы кто-то из жильцов не попал под раздачу.

Каледин еще раз прошелся по плану операции, проинструктировал и расставил спецназ. Все погрузились в молчаливую болотину ожидания…

Рация заработала на канале бригад наружного наблюдения.

– Внимание! – предупредили оперативники. – Объект на подъезде! Сворачивает на вашу улицу!

– Поняли!– отчеканил Игнатов. – Ждем с нетерпением! Через несколько минут напряженного ожидания рация выстрелила заключительные сводки.

– Объект у дома! Идет на вас! Встречайте!

Тут же заговорил канал группы захвата.

– Готовность номер один! – спокойно произнес Каледин. – Объект закрывает машину…

Майор Игнатов с двумя спецназовцами встал за дверью и вытащил пистолет. Капитан Кузин укрылся на лифтовой площадке. Поймав взгляд майора, он сделал жест рукой – ОК.

– Идет, идет со стоянки! Внимание! В руках барсетка!… – комментировал полковник. – Под ветровкой может быть оружие!

Игнатов сжался, как пружина, готовая мгновенно развернуться и освободить спрессованную в ней энергию. Майор слышал приближающиеся шаги и точно знал, как будет действовать. В конце концов, на Вакуле пора поставить точку.

– Пять метров!… – негромко шуршало в ушной гарнитуре. Обратный отсчет означал, что через несколько мгновений дверь распахнется и шальным вихрем взорвется ЗАХВАТ.

Расслабленно, спокойно, походкой человека, не подозревающего ни о чем, Шлепик шел через двор. В трех метрах впереди массивная дверная ручка, которую надо потянуть…

Еще шаг…

Вакула почти остановился. Бросая тело вперед, он почти вытянул руку к двери. От него до ручки полметра… Еще немного…

Внезапно раздался негромкий шлепок. Каледин его не слышал. Только видел, как объект выронил барсетку. Голова упала набок безвольно и неестественно. Странно подогнул колени, будто из надувной игрушки выпустили воздух… На шее вспыхнуло алое пятно. Словно поскользнувшись на арбузной корке, Шлепик рухнул у двери парадного. Это было последней точкой. Точкой на его линии жизни.

– Приказы надо выполнять! – произнес довольный собой Обухов, глядя, как из подъезда выскочили люди и бросились к мертвому телу. Он знал, кто эти люди, и знал, что они охотятся за ним. Но он не думал, что так быстро они явятся за Шлепиком. Обух успел вовремя, а его коронный выстрел в шею как всегда достиг цели, перебив позвоночник.

Волна удовлетворения мягко коснулась снайпера.

Обухов бросил винтовку на чердаке и, не мешкая, побежал. Тяжелые шаги поднимали пыль и песок. Испуганные голуби по-куриному бестолково хлопали крыльями, вылетая через узкие отдушины. Добежав до последнего подъезда, снайпер кинулся к лестнице.

Все остальное он проделал почти автоматически, по привычному сценарию.

Контрразведчики выскочили на улицу, но все закончилось – их единственный подозреваемый был мертв.

– Пуля в шею, товарищ полковник, – доложил Кузин. – Надо умудриться, чтоб так точно попасть.

На Каледина напал спазм удушья. Не от того даже, что фигуранта убили. Память открутила с десяток лет назад и напомнила, как в октябре девяносто третьего в стране дымилась гражданская война. У Белого дома таким же выстрелом в шею убили альфовца Генку Сергеева.

Молодой капитан Каледин оказался неподалеку. Поняв, что произошло, офицер почувствовал уходящую из-под ног землю. Без всяких преувеличений предательская пуля могла взорвать Россию.

Чекисты заметили позицию снайпера и бросились к нему. Двоих, прикрывавших его огнем с соседней крыши, уничтожили на месте, но пока поднимались наверх, прочесывая подъезд за подъездом, преступнику удалось скрыться.

Теперь Каледин не сомневался, что тогда и сейчас стрелял один и тот же человек, напомнивший о себе спустя десяток лет.

Не знал полковник, что фамилия преступника – ОБУХОВ!

* * *

Два бритоголовых крепыша коротали время игрой в нарды. Вторые сутки они маялись от скуки и не могли дождаться, когда Жмых пришлет кого-нибудь им на смену. Малыш сгонял за пивом, и настроение немного улучшилось. Но только на время. И очень короткое.

– Да не придут они! – категорично заявил нервозный Фока, хлопнув шашкой по доске. – Что они, дураки? Малыш не соглашался.

– А в чем проблема-то? – не понимал он. – Им же лох нужен, значит, могут и наехать! Да мне похрен! Припрем хачиков к стенке, а рыпаться будут – я с ними цацкаться не буду! Закачу в лобешник девятью миллиметрами, и все тут!

– Ага! – усмехнулся Фока. – Хасан тебе самому потом закатит! Сказал же Жмых, что они им живые нужны! Забыл, что ли! Нам велено чурок на мушке подержать, пока пацаны не подвалят. А потом без тебя разберутся, что с ними делать!

Разговоры ни к чему не вели, а время продолжало медленное течение, словно специально измываясь над парнями.

Тем временем у дома остановилось такси. Двое мужчин в широких брюках и темных рубахах расплатились с водилой и пошли вдоль дома. В руках они держали букеты цветов, что говорило о предстоящем торжестве. Цветы теперь дороги, и просто так их мало кто покупает. Аслан с Ниязом не относились к последней категории и купили цветы для дела. Они не собирались никого поздравлять с днем рождения или другим праздником. В руках чеченцев цветы являлись элементом маскировки, точно таким же, как пучок веток на каске пехоты.

Подъезд они нашли сразу, потому что табличку с номером еще не успели сорвать пацаны.

– Вах, собака! – выругался Аслан, уперевшись в кодовый замок. – Чэго они такой адрес дали, а номер домофона – нэ дали!

– Дали, не дали… – недовольно ответил Нияз. – Набирай любую квартиру и говори: «Скорая», откройте!» – и все!

Аслан послушался. Набрав первую попавшуюся квартиру, как советовал Нияз, он выпалил:

– Откройтэ, это «Скорая помощь»!

– Я вас не вызывала! – рассудительно ответила женщина и «отключилась», чем вызвала прилив ярости Аслана.

– Вах! Русская сука! – выругался чеченец и с силой ударил кулаком в кодовый замок.

– Тихо ты! – прошептал Нияз. – Хочешь, чтобы нас в ментуру забрали! Пошли к деревьям, покурим. Подождем кого-нибудь.

Ждать пришлось не дольше, чем выкуривается одна сигарета. На тротуаре показался парень. Чеченцы вышли из тени деревьев и не спеша пошли к подъезду. В тот момент, когда парень открыл замок и заходил в подъезд, чеченцы оказались рядом. Оглянувшись, парень даже вежливо придержал для них дверь.

– Спасибо, – надел маску улыбки Аслан. Она – тоже элемент маскировки, необходимый в работе.

Не воспользовавшись лифтом, чеченцы поднялись на третий этаж и, не подозревая подвоха, позвонили в дверь. От неожиданного звука Фока с Малышом оторопели.

– Ты домофон слышал? – спросил подельника Малыш.

– Нет, – ответственно заявил Фока. – Мы же никого не впускали! Может, наши пацаны на смену подвалили?

Бугаи сгребли со стола пистолеты и, сотрясая пол массивными подошвами, кинулись в прихожую. Фока осторожно заглянул в «глазок» и увидел… ЦВЕТЫ!

Странная картинка совсем не укладывалась в ожидания и сбила с толку.

– Кто там? – осторожно спросил Фока.

– Сюрприз! – негромко послышалось за дверью, что еще больше смутило братана.

– Глянь-ка, что там, – прошептал Фока, осторожно и неслышно поворачивая замок.

Малыш глянул в «глазок», но, кроме темноты, ничего не увидел – чеченцы выкрутили лампочку.

Подняв ствол вверх, он пожал плечами и шепнул:

– Наши прикалываются! Вот козляры! Собирайся – смена пришла!

Фока медленно поворачивал ключ, намереваясь незаметно отпереть замок и, распахнув дверь, за шиворот втащить в квартиру гостей. Будут знать, как шутки шутить!

Но открыть замок бесшумно не вышло. На последнем этапе железка щелкнула, и только Фока собрался взяться за ручку, как в дверь бухнул внезапный удар. Полотно с силой распахнулось, со всей дури припечатав одуревшего Малыша по лицу. Оглушенное тело отшвырнуло к стене. Оружие выпало из разомкнутых пальцев и брякнулось тут же. Фоке едва не сломало пальцы, но он вовремя отпустил ручку. В узкую прихожую вломились боевики.

Обливаясь кровью, полуобморочный Малыш со сломанным носом хотел завопить, но на голову обрушился железный кулак Аслана, выбивший из мозгов остатки сознания.

Чеченцы ворвались и напали мгновенно. Не успев выстрелить, Фока отступил к стене. Но прихожая слишком узка, чтобы вместить всех. Рукояткой «макарова» Фока ударил в расплывчатую физиономию Нияза, шедшего позади. Но не достал до него, а только разозлил. Бывалый фронтовик, профессиональный убийца отбросил Фоку ногой, и тот ничего не смог сделать.