Текст книги "Второе рождение (СИ)"

Автор книги: Юрий Деревянко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

* * *

Очень удобно, что размер ноги практически не изменился. Да и мама бы заподозрила неладное. А теперь вся лёгкая обувь, кроме двух самых затёртых пар, отправляется в сумку. За тёплыми вещами придётся приехать снова. И как мама всё это дотащила из города? Долго вместе смеялись над попыткой влезть в любимые фиолетовые штаны "в облипочку". Теперь из старого налезают только стрейчевые, да немногочисленные юбки. Снова позволила себе почудить, а маме – полюбоваться на одетую по всей форме "сотрудницу внутренних органов". Едва не проговорилась, что у самой теперь вместо внутренних органов – батарейки. День прошел незаметно. Вечером уложила вещи в рюкзак и мягкую сумку, надела широкие домашние штаны и майку. Вошла в мамину комнату. Мама смотрит сериал, поверх очков поглядывает в экран и привычно вяжет. Кажется – в её свитерах с авторским рисунком ходит половина посёлка. Стоящий у дивана торшер освещает её руки. Села к слабо освещённому столу, привычно подпёрла голову руками. На стене бухтит телевизор. Постукивают спицы.

– Мам, я доктору шарфик связала, пока лежала.

– Потом, – отмахивается мама. К счастью – она считает себя недостаточно старой, потому стесняется носить очки. Она надевает их только при крайней необходимости.

* * *

Из дома вышла пораньше. Не столько для того, чтобы успеть на автобус, как для того – чтобы сократить прощание. Уже одетая заглянула к маме в комнату, разбудила её своим "мам, я поехала" и улизнула – избежав таким образом прощальных объятий. Вот неужели для того, чтобы немного поумнеть, надо было потерять всё, кроме мозгов? В посёлке орут петухи. Такси вызвано к развилке дорог и ноги торопливым шагом несут нагруженную путешественницу. Кажется – такси то же самое. И похоже, что моют его только дожди. Поклялась себе хотя бы в опрятности никогда не стать на него похожей. Села в такси. Началась такая же длинная дорога обратно в южную столицу. За второй попыткой. Только раньше была Надька без мозгов, а теперь мозги без Надьки.

* * *

Глава 6

Едва вышел с работы – звонок. Даже подпрыгнул, увидав на экране фото Надюхи. Торопливо нажал ответ.

– Внимаю.

– Димочка, это опять я. Не помешала?

Голос у неё немного смущённый.

– Что случилось?

– Димусик, у меня приступ нахальства в тяжелой форме. Можно – я сейчас приеду к тебе?

– Надь, ты в порядке?

– Ну что ты такое говоришь? Последний раз в порядке я была давно. А сейчас я в исправном состоянии. Но я по тебе соскучилась.

Она так старательно кокетничает, что нетрудно догадаться – кибердевушке что-то нужно.

– Надь, а если честно?

– Если честно, то я не только соскучилась. Я не нашла подходящую квартиру и не хочу ночевать на автовокзале. Я не стесню. Честно.

Есть – от чего почесать затылок. Да – она уже не совсем женщина в полном понимании этого слова. Объяснить родителям её появление – это пол беды, но куда её девать в скромной городской квартире? Но делать нечего. Видимо – она и правда в безвыходной ситуации.

– Тебя встретить?

– Просто скажи адрес. Я найду.

* * *

Ещё подбегая от остановки к дому – увидел её. Стоит у подъезда, нагруженная набитым рюкзаком и большой сумкой. Покачивает сумкой, глядит по сторонам. С виду – ничего необычного. Пошел медленнее, стараясь успокоить дыхание. Заметив, она весело замахала свободной рукой.

– Димочка!

– Надь, я всё понимаю, но почему именно ко мне?

– Ты мне не рад? – огорчается кибердевушка.

– Как тебе сказать… Уж очень неожиданно.

– Прости. Но никого ближе мне в голову не пришло.

– Ближе к автовокзалу?

– Ближе тебя – только мама. Но она далеко.

– Надька, я говорил – я не завожу романы на работе.

Она склоняет голову и глядит в сторону.

– Прости. Я думала – ты мой друг…

– Надь, это запрещённый приём. Давай сумку.

Лифт поднимает на предпоследний этаж. Войдя, приходится сообщить громко:

– Предки! У нас гостья!

– Димон, ты бы хоть предупредил, – смущается отец, выглядывая с кухни в семейных трусах и расстёгнутой рубашке.

– Пап, это та самая Надежда.

– Наденька?! – восклицает появляющаяся следом мама. – Димочка о Вас рассказывал. А… Вы с вещами?

Если бы Надюха могла краснеть – покраснела бы обязательно.

– Я не надолго. Но мне…

Приходится ей помочь:

– Надя поживёт немного у меня. Не против?

– Ох, Димон… – весело качает головой отец.

– Проходите, Наденька. Что же вы в дверях стоите? – суетится мама.

* * *

Ещё в больнице видел её в любом виде, включая разобранный. Так что как бы смущаться нечего. Да и обнимались уже не раз. Но поселить её в своей комнате – это уже совершенно другая ситуация. Надюха расположилась в кресле с высокой спинкой и объясняет:

– Не стала у мамы задерживаться, чтобы она не догадалась, что со мной произошло.

– Ты от неё скрыла?

– Да. Пришлось врать маме на каждом шагу. Но от такой правды, боюсь, она бы слегла.

– А лицо? Мы что – угадали с лицом?

– Я ещё по телефону проговорилась, что обгорела на пожаре и мне сделали пластику.

– Ох ты и конспиратор. Ладно. Сейчас я тебе могу чем-нибудь помочь?

Она ненадолго задумывается.

– Можешь открыть мне подключение к телевизору?

– Могу. Давай настрою. Ой.

Вылетело из головы, что у неё телефон встроенный и до его экрана извне не добраться никак. Но тут Надежда удивила. За секунды подключилась и по экрану телевизора забегала картинка с её телефона.

– Надь, что-то я не припомню. Вроде – ты не говорила, что моя коллега.

– Ну Димочка, ну что тут такого? Это же обычная функция телефона, я и на старом ей пользовалась. Зато смотри – что я могу.

И вдруг на экране появляется то, что видит она. Хотя и знал, что вместо камеры её телефон использует сигнал с камер, заменивших ей глаза – странно вдруг увидеть себя её глазами. Картинка исчезает, когда Надя моргает. Моргание – не просто оставшийся рефлекс, а вполне полезная функция очистки объективов. Немного побаловавшись, Надюха убирает с экрана картинку своего глаза – и вызывает список самых дешевых квартир, которые предлагают в наём. Подошел ближе. Хочется ткнуть пальцем в одно из объявлений, чтобы открыть. Видимо, Надя поняла невольное движение рукой – и именно это объявление открывается.

– Не. Это слишком дальняя окраина. А что ты хочешь вообще?

– Дим, я хочу поступать. Я понимаю, что в этом году уже не успею, но я буду готовиться.

– А куда?

На экране вдруг появляется справочник высших учебных.

– А ты не теряла времени. Освоила.

– Димочка, мне же было скучно одной в палате.

– Понятно. Предлагаешь – чтобы я угадал?

– Сама не знаю. В медицинский я теперь не хочу. В строительный не тянет. Как думаешь – я смогу поступить в универ?

– А на какую специальность?

Через секунду на экране уже список университетских факультетов.

– Раньше мне нравилась анатомия. Может быть – пойти на кибернетику? На меня там не станут смотреть, как на учебное пособие?

– Уж защиту взломать точно попытаются. Хотя это и невозможно. К нейроинтерфейсам нет связи извне. Только кабель.

– Нет, не пойду. А если на… Может – на физику?

– Будут норовить твоими руками жар загребать. Твоя кожа выдерживает до трехсот градусов без повреждения, но при длительном воздействии могут испортиться датчики касания. Да и внутренние агрегаты перегревать нельзя.

– Философия – скучно, на юридический у меня денег не хватит.

– Может – журналистика? Ходячая сенсация в поисках сенсаций. А?

– Никогда толком не умела писать сочинения.

– Может быть – в бизнес?

– Зачем?

– Как – зачем? Сделаешь карьеру, будешь богатой бизнес-леди.

– Дим… А зачем мне теперь богатство? Для кого? Мне самой ведь почти ничего не нужно.

Сел и на диван и уставился на Надьку. Ведь действительно. Её повседневные потребности теперь минимальны. Немногим больше, чем у какого-нибудь робота.

* * *

К счастью – на работе выдался спокойный день. Настолько, что удалось немного вздремнуть, облокотившись на стол. Пол ночи ворочался от того, что рядом в кресле сидит, как призрак, Надюха. Потом сон всё-таки сморил. Если бы она не разбудила – мог и проспать. С работы рванул домой поскорее. Не терпелось узнать – что же она нашла. Даже приехал домой раньше родителей. И её ещё нет. В углу комнаты лежат её вещи, в кресле – оставленное зарядное. Есть шутка, что дом там – где зарядка от твоего мобильника.

Надежда приехала довольно поздно, когда семья уже управилась с ужином и разошлась по комнатам. Вид у неё довольный. Она с улыбкой проходит в комнату и, подключив зарядное, усаживается в то же кресло.

– Димусик, я завтра вечером торжественно переезжаю. Ты не хочешь меня проводить?

– Провожу. Сильно разрядилась?

– Нет. Признайся – ты выбирал батарейки?

– Инженеры считали.

– Мог бы и соврать, – кокетничает Надюха.

Присел на корточки возле её ног.

– Надь, друзьям не врут.

– Значит – всё таки друзья? – улыбается она, наклоняясь и протягивая руки.

Взял её холодную ладонь.

– Можешь на меня рассчитывать.

Провод зарядки довольно длинный. Она вдруг сползает с кресла и опускается на колени.

– Димочка, обними меня.

Это уже начинает казаться излишним для дружбы, но она глядит в глаза – и приходится молча согласиться.

– Надюш, не бойся. Всё у тебя будет исправно. И всё получится. А если что-нибудь будет нужно – ты знаешь мой телефон.

– А как я узнаю, если что-нибудь нужно тебе? – тихо спрашивает она.

Её щека тёплая от работы системы охлаждения мозга. Как живая.

* * *

Проводы вышли немного странными. Потому что Надюха под конец дня явилась к воротам клиники с вещами. Оставалось только дождаться вызванного такси – и отправиться вместе с ней. Район, прямо скажем, не лучший. Изрисованная шариковой ручкой кабина лифта подняла на верхний этаж. Кибердевушка отпирает дверь и входит первой.

– Как тебе мой гараж? – улыбается она.

Однокомнатная квартира выглядит пустоватой. Скромный диван, шкаф в половину стены. На свободной стене – маленький телевизор. Кухня обставлена тоже очень просто. Поставив сумки, Надя достаёт новенький удлинитель в упаковке, втыкает в розетку и кладёт колодку возле дивана.

– Я буду завтракать в постели, – весело сообщает она.

– Ну что – я поехал?

– Подожди.

– Что-нибудь помочь?

Она вдруг обнимает.

– Димочка, пообещай, что будешь приходить в гости. Иначе я буду скучать.

– Надька, ты ставишь меня в неудобное положение.

– Ты же говорил, что у тебя никого нет.

Приходится осторожно усадить её на диван и сесть рядом самому. Тронул силиконовую щеку пальцами.

– Надюша, я ведь говорил. Не расстраивайся.

Она утыкается головой в плечо.

– Димочка, прости дуру. Но ты – мой единственный друг в этом городе. И ты знаешь обо мне всё, до последней гаечки.

Погладил её по голове. Она чувствует такое прикосновение.

– Надь, я сделаю для тебя всё, что в моих силах. Но и ты будь умницей.

– Почему мне не сделали, чтобы я могла заплакать?

* * *

Он ушел. Он простился очень нежно и ушел. Он утешал и извинялся. Извинялся и утешал. А потом ушел. Почему он не наорал, как на дуру? Тогда бы можно было на него злиться. А теперь приходится лежать с сухими глазами, упершись лицом в диванный валик. Ему тоже не нужна такая. Никому не нужна. Они предупредили, что при критичной неисправности или переходе на аварийный резерв мобильник отправит сигнал тревоги. С точными координатами. Эта функция неотключаемая. Никак. Совсем. Нельзя самой распорядиться жалким остатком своей жизни. От собственных мыслей становится страшно. Ужасно хочется плакать. Раньше от этого становилось немножко легче. Можно закричать. Но кричать с сухими глазами – глупо. Можно биться головой об стену. Но это не будет больно. А толстая титановая коробка скорее проломит стену. Дура. Дура без мозгов. Наоборот. Мозги без дуры. Дура сгорела. Дура сгорела. Затряслась от смеха. Дура сгорела, голова осталась. Так ей и надо, дуре. Села на диване и откинулась на спинку. Даже не надо вытирать глаза. Они сухие.

* * *

– Здравствуйте, можно войти?

– Входите, девушка. Вы что-то хотели?

– Я ищу работу. Я уже работала в этом кафе. На выдаче заказов.

Прежний начальник оглядывает с головы до ног.

– Я Вас не припомню.

– Это было год назад. Надежда Курова. Я с тех пор… Похудела.

Он лезет в телефон, видимо – в свои заметки.

– Точно. Так что, прогульщица, хочешь вернуться?

– Я попала в больницу.

– Могла хотя бы позвонить.

– Не могла. Я была без сознания.

Начальник скептически прищуривает глаз.

– Целый год?

– Четыре месяца. Потом заново училась ходить. На днях выписалась.

– Прости, я не знал. Но твоё место уже занято.

Извинилась и вышла. Но прежде, чем уйти совсем – зашла в само кафе.

– Номер сто тридцать три! Ваш заказ готов! – говорит приятный голос. Обернулась. Приятная девушка с юным личиком отдаёт поднос клиенту и заученно говорит до боли знакомые фразы.

– Приятного аппетита.

На ней форменная блузка, волосы тщательно убраны под косынку. Вспомнила – как было трудно добиться, чтобы ни один не выглядывал. Ей это удалось. Подошла к ней ближе и вдруг поняла, что с ней что-то не так. Неестественно гладкое лицо, неестественно сидящая юбка. Дождалась – когда она отлучится от прилавка за следующим подносом. И поняла, что это не юбка, а пластиковый корпус, похожий на юбку до пола. Из под которого слегка выглядывают колёса. Таких раньше видела в более престижных кафе. Простой колёсный робот – официантка. Кто-то говорил, что такие стоят, как зарплата за три года. Зато ничего не забывают, никогда не путаются, ничего не просят, никогда не прогуливают и никогда не устают. Заметив стоящую у прилавка посетительницу, она подкатилась и, едва шевеля вечно улыбающимися губами, указала на панель заказа.

– Пожалуйста – выберите Ваш заказ.

Поглядела в глаза роботу, покачала головой, отвернулась и пошла. В спину услышала:

– Заходите снова.

Вдруг поняла, что, когда работала на этом места – вела себя точно так же, как она. И в чём разница? Неужели – только в ногах вместо колёс?

* * *

Снова вечер и снова пустая комната. Когда замолчал фен, стало совсем тихо. Звуки со двора почти не долетают на верхний этаж. Стало интересно – что под косынкой у этих официанток. Закрыла глаза и погрузилась в поиск на телефоне. Оказывается – есть две модификации. С париком или просто – с имитацией причёски. Наверняка с париком дороже, так что экономный шеф выбрал с имитацией. Пришла мысль – попробовать выдать себя за очень дорогого робота и продаться подороже. Но тогда ведь придётся работать без отдыха. А это тоже не подходит. Выходит – настоящие роботы лучше? Не утерпела – и позвонила знакомому специалисту.

– Внимаю.

– Димочка, прости. Это опять я. Я была на прежней работе. На моём месте теперь робот.

– Надюш, а ты ожидала, что за это время никого не возьмут?

– Дим, я не об этом. Получается – робот лучше человека?

– До определённого момента – да.

– До какого?

– Ну вот что там был за робот?

– Официантка на колёсах. Наверно – самая простая. И она со всем справляется вместо меня.

– И чем она по твоему лучше?

– Она никогда не устанет и не ошибётся. И не уйдёт гулять с каким-нибудь идиотом.

– Это есть. Но во первых – роботы тоже иногда ломаются. Во вторых… Ты там когда-нибудь делала не свою основную работу?

– Ну… Случалось.

– Робот-официантка этого не сможет. А если она случайно упадёт – уже не встанет сама. У неё не хватит силы в руках.

– Постой-ка. Ведь я теперь свободно делаю стойку на руках, а раньше этого не могла! Она что – настолько слабее?

– Твои приводы подобраны так, что твоя сила на уровне средней спортсменки. С той разницей, что приводы не устают. Это компенсирует невозможность физических тренировок. Роботу-официантке это не нужно. Максимум – она носит поднос с обедом. А то, что может её опрокинуть – она просто не поднимет. К тому же – делать робота, общающегося с людьми, очень сильным – опасно.

– Постой-ка. Я видела передачу по телевизору. Там робот поднимал огромные моторы для грузовиков.

– Это промышленные роботы. Они не ходят по улицам и у них сетевое питание.

– А роботы-охранники? Роботы для полиции?

– Они только наблюдают. Это, скорее, ходячие камеры наблюдения, снабжать таких роботов оружием запрещено. Так что с любым из них ты справишься одной левой.

– Разве?

– Могучие киберполицейские с пистолетом в руках – это только слухи, да фантазия киношников. Иначе я бы про них уже знал.

– Ой-ой…

– Клинику снабжают технической информацией, в том числе – полусекретной. Про оружие мы ничего не знаем, но в тебе есть кое-что из военных технологий двойного назначения.

– Вау, я крута. А как же боевые роботы?

– Боевые дистанционно управляются человеком. Они могут сами находить цель, но в любом случае человек даёт разрешение на открытие огня. К тому же – боевые роботы больше похожи на небольшой танк или самолёт. Человекоподобные оказались настолько дороги и сложны в управлении, что их используют только уж совсем в крайних случаях. Поэтому от живой пехоты не отказались до сих пор. Иначе армия не подкидывала бы нам регулярно очередную работёнку.

– Выходит – я всё-таки лучше робота?

– Однозначно, Надюша. Вне всякого сомнения. Твоё тело и стоит намного дороже.

Поглядела на свою руку с гордостью.

– Офиздипеть. Надо теперь следить, чтобы меня не украли. У тебя нет знакомого охранника?

* * *

Утром покрутилась у зеркала в нижнем белье. Изображать культуриста – правда – неинтересно. Ручки с виду обыкновенные – по-женски изящные – и мускулы на них не вздуваются. Пожалела, что не уточнила – где именно эти военные технологии запрятаны. Главное женское оружие по мнению одного прежнего знакомого – попа. Может быть – там? Захотелось накраситься. Но, внимательно оценив внешность, пришла к приятному для себя выводу – на помаде и прочей косметике можно сэкономить. Виктор не подвёл. Куколка. Такую и без образования на какую-нибудь работу возьмут. Главное – найти эту какую-нибудь. Принарядилась, кинула на плечо сумочку. Встала у зеркала и по-военному приложила руку к виску.

– Боевая задача! Найти работу! Есть! Разрешите идти? Идите. Ни пуха ни пера.

Повернулась, шагнула к дверям, потом снова заглянула в зеркало и послала себя к чёрту.

* * *

– Надюха, принимай!

Такого пополнения на автомойке не было давно. Симпатичная девчонка, с кайфовой фигуркой. Что её занесло на мойку – загадка. Но с работой освоилась быстро. Хотя – чего ей осваиваться? Тряпка, шланг, да моющие средства. Любая девчонка с этим умеет обращаться с детства. А эта ещё и моет, как заведённая. Кажется – может не отдыхать вообще. Но когда работы нет – сидит тихо в уголке. Другая бы уже в телефон пялилась, а эта чуть прикрывает глаза и будто в свои мысли уходит. А может – дремлет. В один из таких перерывов отряхнул руки и подошел к ней.

– Надь, а ты к нам вообще надолго?

– Как повезёт.

– А ты откуда сама?

– С деревни Большие Пузыри.

Сразу становится понятнее. Деревенские – они все такие. Не в смысле – такие красивые. В смысле – работать умеют. Не то, что городские красотки. Только и глядят, чтобы ноготки не запачкать. А эта один раз второпях подскользнулась на мокром полу, упала – так даже не ойкнула. Отряхнулась – и пошла дальше мыть.

– Клювом не щёлкаем! – окликает старший напарник. – Серёга, потом будешь знакомиться!

В подъёмные ворота вкатывается очередная пустая машина. Как обычно – едет по разметке, в положенном месте останавливается. Надя уже рядом – с поливалкой для моющего. Возле задка машины встретились и не удержался – спросил:

– А правда, что коровам хвосты заворачивают?

– А правда, что городские все – простофили? – парирует она тут же.

– Один-один.

* * *

Глава 7

Купание железного коня – процесс не простой. Когда заезжает – надо показать его передней камере карточку с кодом мойки. На висящем у стены табло выскакивает уведомление о прошедшей оплате и заказанная услуга. Иногда требуют только почистить салон, чаще – только мойку снаружи. Такси всегда заказывают полную мойку с уборкой. Клиенты ведь у них попадаются разные: могут намусорить или выпачкать салон. Сперва надо пройти от передка к заду, нанося разбрызгивателем моечную пену. Серёжка в это время делает так же с противоположной стороны. Потом, так же – вместе с разных сторон – протереть специальной тряпкой. Потом стряхнуть пену скребками и обмыть горячей мойкой. При этом важно не попасть струёй в напарника. Для человека это опасно. Однажды украдкой попробовала подставить руку – горячая и бьёт сильно. Видно, как кожа проминается. Когда машина вымыта – нужно пройти сушилкой. Этакий мощный фен. Парик высушивает за минуту. Если заказана уборка – к камере бокового обзора надо поднести другую карточку. Двери отпираются – и можно приступать к уборке. В конце – ещё одна карточка заставляет машину закрыть и запереть двери, а потом – выехать за ворота.

Машины все разные. Иногда кажется – что у них даже есть свой характер. Такси – трудяги, без всяких изысков. Похожие, как родные братья. У них не бывает руля и простой, зато вместительный салон с местом для багажа. Зато снаружи оклеены яркой рекламой своей компаний, с которой приходится обращаться аккуратно – чтобы не сорвать струёй из мойки. Грузовые такси похожи на них, только салон поменьше, зато чистить у них приходится ещё и грузовой отсек.

По частным машинам хочется угадать характер владельца. В салоне БМВ сразу представляется нахальный тип в дорогом костюме. От этого и морда БМВ кажется нахальной. Мерседес – солидный дядька. Глядящий на всех через губу и основательный во всём. При этом не менее модный, чем БМВ. С маленькой красненькой Реношкой хочется поболтать, как с подружкой. Она приезжает часто и на переднем сидении всегда привозит крошки от печенек. Чёрная Рено выглядит её старшей сестрой. Строгой немолодой тёткой. За вечные следы шерсти на заднем сидении прозвала её "дама с собачкой". Форды – суетливые служащие, обычно торопливо смывающиеся, только обмывшись снаружи.

Внедорожники – странные ребята. Вкатываются солидно. С мягким покачиванием. Но при этом бывают грязными, как будто переплыли болото. Самый большой грязнуля – Уазик. Кажется – ни разу не приезжал, не вымазавшись по самую крышу. При этом у всех внедорожников обязательно есть руль. Бывает интересно во время уборки на секунду присесть за руль, взяться за него руками и сделать фото. Будто вела сама.

* * *

– Дядь Сень, тебя подменить?

– Надь, ты будто не устаёшь.

Отошел и присел в сторонке. Она всё-таки странная. Вроде – обычная девушка, иногда задумчивая, иногда – хохотушка. Но держится всегда будто сама по себе. Даже обедать никогда не садится. Не то брезгует, не то фигурку бережёт. А там есть – что беречь, хороша. Сколько Серёга ни пытался её куда-нибудь пригласить – в кафе или прогуляться – сразу отказ. Видать – парень у неё есть. Да и как не быть у такой милахи? И к автомобилям у неё отношение особенное. Сама себя называет не мойщицей, а банщицей. Когда моет автомобили – может с ними тихо разговаривать, как с живыми. Заезжают – здоровается, уезжают – прощается. Вот сейчас суетится вокруг красной Рено, а сама будто подружку увидала. Говорит тихо, что говорит – не разобрать. Но только похоже – о чём-то ей рассказывает. Нашла что-то под сиденьем – удивилась, погрозила пальцем, положила в кармашек на двери.

* * *

Работа на мойке – день через день. Начинается рано утром и заканчивается довольно поздно, когда улицы и дворы уже пустеют. Но хотя район считается хулиганским – идти домой одной совсем не страшно. Не потому, что самое страшное уже случилось и терять нечего. А просто поняла, что прочная пластиковая кукла ничем не рискует. Одета скромно, в маленькой невзрачной сумочке ничего ценного. Но пока никто и не приставал. Даже собаки лают только издали. Видимо – что-то их отталкивает в запахе. По дороге зашла в дежурную аптеку, запаслась очередной бутылью "завтрака язвенника" – вот и все припасы. Остальное есть в розетке. И ради чего было усложнять, запихивая в довольно стройную талию ещё и генератор? В походы по горам ходить? Пока ни разу не пригодился. Лучше бы сделали систему "тихо поплакать от одиночества". Но без неё приходится быть пластмассовой оптимисткой. Даже странно, что ни дядя Сеня, ни Серёжка до сих пор ни о чём не догадались. А может быть – просто не подают вида, чтобы не обидеть? Да и как спросить? "Скажите, девушка, Вы резиновая?" Хихикнула, поднимаясь в лифте.

В квартире так чисто, что скучно. Даже некому нашкодить – хоть котёнка заводи. Но котёнка надо будет кормить. А на еду теперь смотреть… Потому и в кафе больше не пыталась устроиться. Улеглась на диван, подключилась к зарядке, закрыла глаза. До самого утра можно не шевелиться. Но это не значит – сразу спать. Мобильник набит учебниками для поступления в университет. В школе никогда не была отличницей и теперь приходится навёрстывать упущенное. Тренировать последнее, что ещё можно тренировать.

* * *

Завтрак не радует совсем. Больше напоминает приём какого-нибудь лекарства. Поэтому придумала себе развлечение: закрыть глаза и представить себя за столом с чем-нибудь вкусным. Когда это получается – настроение сразу улучшается и предстоящий выходной уже не кажется таким уж пустым. Тёплый сентябрь ещё радует солнечной погодой, можно одеться в лёгкую курточку с рукавами до локтя, повязать новый тонкий шарфик, и идти по дворам и улицам – разглядывая дома, деревья, людей. Можно представить себя художницей, ищущей натуру для картины. Можно незаметно сфотографировать взлетающего голубя или красивую тень. Потом, когда погода снова заставит сидеть дома – можно будет перебирать фотографии, удалять неудачные, вспоминать интересные моменты.

Из дома можно идти разными путями, в разные стороны. Можно сесть в автобус и уехать в старый центр. Там ещё сохранились дома, не похожие один на другой. Их строили, когда по улицам вместо автомобилей двигались лошади, запряженные в повозки. Телефон услужливо показывает старинные фотографии, привязанные к карте. Можно остановиться у памятника Пушкину. Он бронзовый и неподвижный. Молча смотреть на него, а в левом ухе будут звучать его стихи. И тогда можно представить, что бронзовый Пушкин живой внутри, и он сам читает свои стихи. И сразу он становится роднее и ближе. А ещё можно зайти в музей и, стараясь двигаться бесшумно, переходить от одной картины к другой.

А потом будет дорога домой. И длинный тихий вечер, заполненный учёбой. Не потому, что надо. А потому, что сама так решила.

* * *

Отпирая мойку, дядя Сеня подзывает с хитрой улыбкой и подмигивает.

– Серёга, у меня для тебя идейка.

– Вываливай.

– Ты за Надькой ничего необычного не заметил?

– А что – с ней что-то не так?

– А как она машины моет?

– Да как? Кайфово моет, быстро и чисто.

– Балда ты, Серёга. Она с ними, как с живыми – разговаривает.

– Тю. Я думал – это она напевает что-нибудь. Думаешь – она с приветом?

Хотя Надьки ещё нет, он понижает голос.

– Девки все малость с приветом. Походу – Надька технику обожает. Пригласи её куда-нибудь – где техники много. Глядишь – и поведётся.

– Дядь Сень, ну ты Пинкертон. Я бы и не подумал.

– Всему вас, молодежь, учить надо.

Идея дозревает моментально. И вовремя же дядя Сеня мыслю подсуетил. Только появляется напарница – сразу же выдал ей без всяких предупреждений:

– Надька, завтра – закрытие байкерского сезона!

– И… И что? У тебя разве есть байк?

– У меня нет. Но там соберутся крутые парни на мотоциклах. Концерт будет.

Надюха задумывается. Раз сразу не сказала "нет" – надо дожимать.

– Давай сходим. Я в прошлом году был – так прикольно. Прикинь – чопперы в хроме, всякий кастом, спорты в пластике.

Она прикрывает глаза, видимо – пытается себе это представить.

– А где это будет? – осторожно спрашивает она.

– На площадке за мостом. Давай. Не боись – там за порядком сами байкеры следят. А если что – так ты же со мной.

Она загадочно улыбается.

– Я подумаю.

Весь день между делом вспоминал какие-нибудь интересные моменты с прошлого раза. А она садилась в свой уголок, подпирала щёки ладонями и слегка улыбалась, прикрыв глаза. Когда уже собирались закрывать на ночь мойку – она подошла и тихо предложила:

– Серёж, давай встретимся на остановке перед мостом.

– Я думал тебя от дома проводить.

– Не надо. Я… Я с утра хочу зайти в магазин.

* * *

Чтобы казаться на "закрытии" своим – оделся соответственно – в чёрную кожанку и чёрные джинсы. Кажется, байкеры – последние, кто всегда управляет своим транспортом сами. Пока стоял на остановке – их мимо прокатило больше десятка. Сам пришел раньше условленного времени и настроился, что придётся ждать долго. Но Надька является минута в минуту – как на работу.

– Привет, я готова.

Впервые увидал её одетой по-выходному. Юбка в складочку до колен, чулки в чёрных цветах, чёрные кроссовки на небольшом каблучке, блестящая светлая куртейка из кожзама и такая же шляпка с узкими полями, светлые перчатки с застёжками на запястьях. Показал большой палец и предложил свой локоть. Увы – отказалась. Ладно. Она вообще недотрога. Но прогресс уже на лицо. В автобусе продолжил ей расписывать, как оно было, но она только улыбалась и глядела в окно. Вышли на второй остановке после моста и почти сразу оказались у входа на площадку. Народа ещё не очень много, мотоциклы стоят рядами, но не плотно – чтобы каждый можно было осмотреть. Сразу повёл её к самым ярким – кастомам. Блестят, как ёлка на новый год. У одного на руле пристроен череп какого-то горного козла с рогами. На многих навешаны кожаные дорожные сумки. Надя снимает перчатку, приседает и трогает тисненый рисунок на коже – морду тигра. Внушительный хозяин байка подмигивает:

– Красиво?

– Аккуратно, – соглашается Надька. Хочется показать себя знатоком – спросил у хозяина:

– На базе Кавасаки?

– Он самый. Эй, девушка, он ещё горячий!

– Ой – да, – соглашается Надя, убирая ладонь с ребристого цилинда.

– Не обожглась?

– Нет, он не настолько горячий.

Тронул сам – и тут же пожалел. Прикоснулся буквально на секунду, а кончик пальца сразу покраснел и заныл.

– Ох… – испугалась Надя. Тут же полезла в свою сумочку и вытащила чёрный пакет с салфетками. Успел прочитать на упаковке "для очистки салона". Приложил влажную к пальцу. Хоть что-то. Пока возился с салфеткой, она спросила у хозяина:

– А этот байк умеет ехать сам?

– Не, это настоящий. Умные стоят вон там, отдельно. – пренебрежительно кивнул байкер.

Надька сразу потянула туда. У первого же наклонилась и принялась разглядывать. Палец всё ещё ноет. А она прошлась пальцами по обтекателю, тронула седло…

– Лопни моя батарейка. Куколка, неужели это ты и ты здесь? – спрашивает вдруг какая-то тётка. Обернулся и оторопел. У тётки левая сторона головы закрыта титановой пластиной с маленькой обтекаемой фарой. Ирокез, как у индейца. Сама вся в чёрной коже, и в левой руке держит за ремень открытый шлем. Но главное – рука. Явно механическая.