Текст книги "Меч Белогора (СИ)"

Автор книги: Юрий Хабибулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

– Не знаю, – я бесшабашно мотнул головой, – но, думаю, что всё устаканится. Не будем бояться и нервничать. Уверен, что мы в любом случае найдём, что делать и как жить дальше. Правда?

Таня грустно улыбнулась

– Правда. Только из жизни кусочек не вырежешь и не выбросишь.

К остановке подъехала очередная маршрутка.

Таня встала, чмокнула меня в щёку

– Спасибо тебе за то, что пытаешься меня подбодрить. Я в порядке! До завтра!

И она побежала к машине, стуча каблучками босоножек по серому пыльному асфальту.

Из окна помахала рукой. Маршрутка зашумела двигателем и уехала.

Со мной остался лишь запах Таниных духов. Свежий, чуть сладковатый и пряный.

Я побрёл домой в свою пустую холостяцкую квартиру.

Глава 17

Дома, раздевшись, я прилёг на диване. С утра произошло столько событий – спозаранку визит Петухова с ментами и Олиной мамой, КПЗ в 16-м отделении, драка с бугровской бандой и, в конце дня, какие-то новые оттенки в отношениях с Говорухиной.

Не хотелось есть. Не хотелось спать или смотреть телевизор. Жутко тянуло надраться водки до полного беспамятства, чтобы забыть этот прищуренный живодёрский взгляд следователя, отвратительные хари «братков» в камере, ужасную вонь от бомжа в «обезьяннике»! Забыть, что Димки Халина больше нет, что мне завтра надо ехать на его похороны и что за мной охотится какой-то чёрный злодей из страшной недетской сказки!

Ладно, хватит себя жалеть, чай не маленький!

Я бросил взгляд на настенные часы – без пяти восемь.

Может, позвонить Маршавину? Узнать, вдруг, есть какие-нибудь новости по артефактам.

Впрочем, наверное, мне просто хочется услышать спокойный и уверенный голос Игоря Леонидовича, ненадолго переместиться в иное информационное пространство и почувствовать спиной поддержку товарища из своего окопа.

Номер телефона профессора я нашёл быстро и ввёл в сотовый. Через несколько секунд в трубке зазвучал энергичный и мягкий баритон «белого мага»

– Слушаю!

– Доброго вечера Игорь Леонидович! Таранов беспокоит. Не терпится узнать, не появилось ли чего новенького по артефактам?

– Здравствуй, Сергей! Рад тебя слышать! Доспехи твои изучаю. Посоветовался тут кое с кем, не открывая сути дела. Есть некоторые предположения, но ещё достаточно туманные. Я даже приём посетителей прекратил, перенёс все встречи на следующую неделю. Только твоими загадками и занимаюсь.

– Ясно, – уныло сказал я, – значит, задачка оказалась непростой даже для доктора наук и адепта белой магии.

– Да, орешек, действительно крепкий. И загадочный. Но ничего, разберёмся. Мне тут сегодня кое-какие приборы домой привезли, даже нелинейный локатор одолжили на денёк из банка. Для обследования доспехов. Результаты удивительные, но пока непонятные. Думаю, нам надо встретиться и переговорить. Можешь ко мне приехать?

– Прямо сейчас? – удивился я.

– А почему нет? Ещё детское время, – бодро ответил профессор и продиктовал адрес.

– Еду!

Я кубарем скатился с дивана, быстро собрался и выскочил на улицу.

Маршавин жил не очень далеко от меня, на Студенческой. Это четыре остановки к центру города на троллейбусе или маршрутке и чуток пешком.

Иду к остановке и понимаю, что приглашение очень кстати оказалось. Мне как раз немного встряхнуться не помешает.

Через четверть часа я уже нажимал кнопку звонка у тёмно-серой металлической двери на втором этаже стандартной пятиэтажки, построенной где-то в шестидесятых годах прошлого века.

У Игоря Леонидовича квартира оказалась двухкомнатной, по планировке и метражу почти такой же, как и моя.

Хозяин встретил меня в тёмно-синем спортивном костюме и шлёпанцах. Чувствовалось, что новый знакомый искренне рад. Он энергично пожал мне руку, похлопал по плечу и дружески подтолкнул по узкому коридорчику в комнату

– Проходи Сергей, присаживайся и чувствуй себя как дома. А я сейчас быстренько свои дела на кухне закончу, и мы побеседуем.

Я снял туфли, надел предложенные тапочки и вошёл в светлую гостиную, принюхиваясь и осматриваясь.

Каждое жильё имеет свой уникальный запах, который несёт в себе определённую информацию о хозяевах.

Воздух бывает спёртым, затхлым, насыщенным испарениями от старой обуви, нестиранного белья, невыброшенного вовремя мусора и десятков других источников. А бывает свежим, ароматным, приятным и даже… каким-то родным, что ли…

Для каждого дома, каждой квартиры букет запахов уникален, он автоматически анализируется мозгом и запоминается прежде всего.

По запаху мы частенько получаем и первые впечатления о новых знакомых, делаем первые выводы где-то в подсознании: нравится – не нравится. Есть что-то такое, что нас отталкивает, что неприятно или же нет? Может быть, специфический запах будит какие-то воспоминания, вызывает некие ассоциации, яркие картинки из жизни?

Это уже потом информацию, полученную обонянием, мы дополняем зрительной, тактильной, аналитической.

А в первые минуты близкого знакомства мы слушаем, как пахнет человек, его жильё, его вещи. И если что-то здесь не нравится, то это накладывает отпечаток на наше отношение к нему.

Запах табака, немытого тела, каких-нибудь духов или одеколона могут навсегда испортить отношение к человеку, вначале произведшем на нас зрительно, издали, самое благоприятное впечатление.

Неприятные амбре отталкивают нас от их источников. И затем, часто бывает, что никакими другими положительными эмоциями и приятностями общения не удается исправить первоначально сложившуюся неприязнь.

При первой встрече с Маршавиным никакого характерного запаха от него, кроме ощущения свежести и здоровья, я не почувствовал. Игорь Леонидович не курил, не пользовался одеколонами и явно был очень чистоплотным человеком.

А вот запах его квартиры мне сразу понравился. Комнаты явно проветривались, воздух был свежим и приятным. Скорее всего, у профессора где-то в доме работал ионизатор воздуха – штука весьма полезная для здоровья.

Всюду была чистота, из кухни пахло чем-то вкусненьким. Несмотря на то, что я не был голоден, вдыхать ароматы профессорской стряпни было приятно. Не отказался бы её попробовать.

В общем, первые впечатления от знакомства с хоромами Игоря Леонидовича были положительными.

Я принялся разглядывать обстановку в гостиной.

Явно холостяцкое жильё, никаких тебе сервантов с посудой, красивымибезделушками, салфетками, макраме и т.д. Никаких ковров на стенах, только пара хороших репродукций картин Айвазовского и Шишкина.

Одну стену в комнате до потолка занимали книжные полки, составленные в виде сплошной этажерочной конструкции, вдоль другой стоял огромный тёмно-зелёный диван и рядом с ним пара такого же цвета кресел. В углу пристроился компактный гардероб с антресолью.

В центре помещения располагался прямоугольный обеденный стол, застелённый белой скатертью, украшенной изображениями красных роз. На ней одиноко высилась большая стеклянная ваза с яблоками, бананами, апельсинами и чёрным виноградом.

Над диваном и на подоконнике у балконной двери висели и стояли разнокалиберные горшочки с цветами. Наверняка и они оказывали благотворное действие на здоровый воздух жилища.

У стенки, на тумбочке, рядом с дверью на балкон, были установлены большой телевизор, видеомагнитофон и DVD-рекордер. Тут же примостилась и стоечка с видеокассетами и компакт-дисками.

Комната была большой и светлой, оклеена обоями бежевого цвета с неутомляющим глаз орнаментом.

Конечно же, меня сразу привлекли к себе книги. По их подборке часто можно многое узнать о хозяине и его интересах. Я вспомнил, что об этом же говорил и профессор у меня дома. Сколько, оказывается, у нас общего…

Литература, в основном, оказалась художественной: Дюма, Хаггард, Вальтер Скотт, Ефремов, оба великих Толстых, Буссенар, Платонов, Булгаков и ещё десятки имён писателей самых разных жанров и времён. Особняком стояли сборники стихотворений Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Фета.

Я заметил и разбросанные по разным углам книги по психологии, геронтологии, философии, различным религиям. И даже по рыбной ловле и охоте.

Затёртые корешки книг показывали, что они находились тут явно не с декоративными целями или для внушения уважения к образованности хозяина квартиры.

При таком огромном собрании разноплановой литературы угадать реальные интересы и предпочтения Игоря Леонидовича было непростой задачей. Попробуй, определи, что тут его действительно интересует, а что было приобретено для одноразового просмотра или, может быть, досталось по наследству, например. Как говорят аналитики, имеет место чрезмерная избыточность информации.

Как вариант, можно предположить и наличие широчайшего кругозора, и энциклопедической образованности владельца этой библиотеки.

На глаза попалась старенькая затрёпанная книжечка: Мусаси Миямото «Книга Пяти Колец». Насколько я помнил историю Японии, автор был непобедимым бойцом на мечах и жил где-то в 16 или 17 веке. Вот это пособие может скоро мне пригодиться!

Я вытащил книжку, уселся в кресло и углубился в чтение.

Через несколько минут появился Маршавин с лукавой улыбкой на лице, раскрасневшемся от жара кухонной плиты

– Надеюсь, ты не откажешься от настоящих сибирских пельменей? Сам готовил.

– Не откажусь, уж больно вкусно они пахнут.

– Извини, что на кухне собрал, но там будет удобнее, да и всё необходимое под рукой.

– Да бросьте извиняться, Игорь Леонидович! Вот я, жаль, не догадался чего-нибудь к столу прикупить.

– А и не надо. Всё есть! Прошу! – профессор сделал приглашающий жест и посторонился, пропуская меня на кухню.

В пятиметровой кухоньке на небольшом столике, стоявшем у стенки напротив газовой плиты и мойки, был сервирован на двоих нехитрый, но аппетитный ужин. В центре стола, в белой фарфоровой супнице возвышалась горка домашних пельменей, от которых к потолку поднимался пар. Рядом были разложены тарелочки и мисочки с квашеной капустой, маслицем, солёными огурчиками, грибочками, брынзой. Живописную картину венчал запотевший штофчик с водкой.

Увидев всё это великолепие, я не стал разыгрывать из себя стеснительного интеллигента, а быстренько уселся на табуретку и, не ожидая дополнительных приглашений, приступил к дегустации профессорских пельменей в сметане.

Вкус из давно забытого детства…

Тогда пельмени ещё делали из настоящего мяса и по дедовским рецептам, с травами, перчиком, лучком. И мука тогда была без всякой химии, и масло из молока, а не из каких-то сухих порошков, маргаринов и пищевых добавок, как сейчас.

Пельменей было много и можно было есть их по рабоче-крестьянски, не считая, и периодически заедая истекающие ароматным соком пузатые кругляши из теста, похожие на миниатюрную планету Сатурн, солёными груздями и лисичками.

– Ну, как пельмешки? – тактично выждав несколько минут, спросил Игорь Леонидович, явно напрашиваясь на комплимент.

– У-ф-ф… Вкуснотища! – восхищённо промычал я набитым ртом, – вы действительно маг и волшебник! Не примите, пожалуйста, за мелкий подхалимаж.

– Ну что ты, Серёжа. Рад, что тебе моя стряпня понравилась. А теперь давай под пельмени с грибочками по 40 граммов примем. За знакомство. Традиция!

– Ну, если только по 40 граммов…

– Я больше 40 граммов и не пью. И то только иногда и с хорошим человеком. Потому дожил до своих лет и, вроде, неплохо сохранился.

– Да уж… Мне бы в ваши годы так выглядеть!

– А ты хочешь?

– Конечно!

– Могу научить. А сейчас давай выпьем за тот удивительный фортель судьбы, благодаря которому мы с тобой встретились и оказались втянутыми в историю со всякими колдовскими штуками. Надеюсь, мы из неё выпутаемся живыми, здоровыми и раскроем страшную тайну меча Белогора.

Маршавин подмигнул мне и протянул рюмку.

Мы чокнулись и выпили. Закусили. Посидели минутку молча, прислушиваясь к приятным ощущениям внутри.

Потом профессор неторопливо отправил в рот ещё пару пельмешков и о чём-то задумался. Или заслушался негромкой музыкой, неназойливо льющейся из магнитолы, стоящей на холодильнике. А может, он просто делал вид, что слушает, а сам раздумывал, что и как может рассказать мне о мече Белогора?

Скоре всего, так и было.

Я понял, что сейчас мы перейдём к главной теме, к тому, что меня грызло изнутри страхом, беспокойством и желанием отомстить за Димку.

Так и произошло после небольшого вступления.

После того как мы поели, хозяин загадочно блестя глазами, пригласил

– Ну что, пойдём, посмотришь мой кабинет?

– С удовольствием!

Мне было очень интересно увидеть мастерскую «белого мага».

Мы вышли в коридор и оттуда прошли в кабинет Маршавина. Это была маленькая вытянутая, как пенал, тесная комнатушка, площадью метров в десять – двенадцать и с одним большим окном, так же заставленным горшочками с цветами.

У дальней от входа стены, справа, располагалась старенькая деревянная кровать, прямо у её изножья, на большом комоде, находился второй комплект видеотехники. Телевизор было удобно смотреть, даже лёжа в постели.

Слева от входа, рядом с окном были установлены два больших письменных стола с вращающимися офисными креслами, секретер с принтером и сканером. На одном из столов находились компьютер, монитор, клавиатура, а другой стол был покрыт жестью и, видимо, обычно использовался для слесарных или электромонтажных работ. Сейчас на нём перемигивались разноцветными лампочками несколько приборов, а рядом с ними лежал меч Белогора.

Везде, где только можно было найти место, висели книжные полки, заставленные томами специальной литературы: справочниками, энциклопедиями, монографиями по самым разным областям знаний, от физики и математики до медицины и военных наук.

На полках сверху и под столами виднелись какие-то картонные коробки, металлические конструкции, электронные блоки.

На мониторе, системном блоке компьютера, стенах рядом с ними и стёклах книжных полок были наклеены десятки разноцветных стикеров с какими-то записями.

Всё это наводило на мысли о том, как бы выглядела мастерская современного алхимика в новогоднюю ночь.

Вместо люстры с потолка свисала на двух толстых скрученных электропроводах лампа ватт на триста, в грубом керамическом патроне.

Заметив в моих глазах удивление, профессор с улыбкой пояснил

– Я здесь работаю. Для меня главное, чтобы обстановка была функциональной, а не красивой. Рабочий кабинет я редко кому показываю. Собственно, здесь я и живу. Сплю, читаю и работаю. А в гостиной – принимаю гостей.

– У вас тут мастерская, как у современного Да Винчи, только чуть поскромнее.

– Тут уж ничего не поделаешь, – развёл руками профессор, – чем богаты, тем и рады. Если помнишь, Леонардо покровительствовала и обеспечивала всем необходимым царственная особа. Гению не надо было заботиться о хлебе насущном. Мне же приходится зарабатывать на жизнь самому. А теперь, присаживайся, и давай поговорим о деле.

Я осторожно присел на один из стульев и напряг слух.

Маршавин негромко заговорил

– С твоими железками пока много тёмного. Загадок даже больше, чем сначала. Меч из ножен я не вынимал, как мы договаривались, химический анализ материалов, из которых сделаны все эти старинные штучки, пока не проводил. Подходящее оборудование и специалисты тут есть только в лабораториях экспертно-криминалистического отдела при УВД области. А туда, так просто, с улицы,не сунешься. Это не частная лавочка. Да и побоялся я спилы делать или кусочки металла отламывать. Так можно и испортить вещи. А отдавать в чужие руки просто опасно, ну и разрешения твоего не было. В общем, с химанализом повременим. Теперь о том, что удалось узнать. Оказалось, не только меч, но и две другие старинные вещи имеет собственную ауру, как у живого существа.

Я не выдержал

– А как вы это узнали? У вас есть такие приборы, которые видят ауру?

Маршавин улыбнулся

– Есть, Серёжа. Кроме того, вижу я эту ауру, понимаешь. Ведь что такое на самом деле аура, биополе? Это смесь сложного высокочастотного радиоизлучения от множества микрообъектов. Её можно регистрировать некоторыми приборами или способами.

Он задумчиво почесал щёку

– У меня прямо в мозгу возникает специфическая цветная картинка-образ. Не могу тебе объяснить физический процесс этого явления, но у меня, ни раньше, ни теперь, нет, и не было сомнений в том, что я вижу нечто такое… Живое, переливчатое свечение от тела человека. И когда он смеётся, печалится, гневается, болеет – его аура меняется. Есть способы влиять на неё, «чинить». Вот так, например, я лечу сейчас твою Олю. Думаю, что у многих людей есть полезные скрытые способности, нужно только найти их и развить. Например, некоторые люди могут видеть кожей, без участия глаз. Это так называемый феномен подкожного зрения Розы Кулешовой.

– Ясно, – сказал я, хотя на самом деле мне ничего не было ясно и, наверное, по выражению моего лица это стало понятно и Игорю Леонидовичу, и он решил разъяснить тему поподробнее

– Никого не удивляет, что существуют люди-дальтоники, не различающие цветов, и существуют личности, которые могут видеть свыше 200 000 их оттенков. И даже больше. Или, например, в музыке. Некоторые обладают тончайшим слухом позволяющим различать частоты и обертоны вплоть до ультразвука, а другим «слон на ухо наступил».

Ну, это мне понятно, согласно киваю.

Маршавин продолжил

– Так вот, первая загадка в том, что эти твои доспехи, неживые объекты имеют такую же ауру, как и живые существа. Это парадоксально! Мне удалось одолжить у знакомого инженера приборы – анализатор высокочастотного спектра и специальный приёмник с панорамным индикатором. С их помощью получилось установить наличие высокочастотных меняющихся полей от всех изучаемых предметов.

– Там что, встроенные радиопередатчики? – удивлённо спросил я.

– Не так всё просто, но похоже на работу каких-то сложных электронных устройств. Или какой-то неизвестной техники, функционирование которой сопровождается электромагнитными излучениями, как побочным эффектом.

– Внеземные технологии?

– Пока ничего конкретно не могу сказать. Возможно. Но вот ещё одна загадка. Мой знакомый из службы безопасности банка одолжил мне нелинейный локатор, который бесконтактным способом определяет наличие полупроводниковых элементов в разных предметах, то есть, попросту позволяет обнаруживать скрытые или замаскированные радиопередатчики, видеокамеры, диктофоны.

– Ну, и…

– Во всех трёх предметах обнаружено наличие аналогов полупроводниковых элементов и ещё чёрт знает чего, что не поддаётся классификации по показаниям нелинейного локатора, работающего на второй и третьей гармониках дециметрового сигнала.

– Что это может значить?

– Предположительно могу сказать, как технарь, что все эти доспехи – меч, кольчуга и шлем, являются совсем не теми вещами, какими кажутся. Похоже, что это какие-то сложные технические устройства, закамуфлированные под знакомые людям предметы прошлого. И, судя по тому, что эти предметы военного назначения, не исключено, что все эти штуки предназначены для защиты или нападения с использованием каких-то неизвестных высоких технологий. По внешним проявлениям и эффектам это вполне может как-то соответствовать легенде о мече Белогора.

– А что можно сделать, чтобы узнать, как всем этим добром можно воспользоваться практически? Понять, какие возможности заложены в этих вещах?

– Я думаю, тут вряд ли может идти речь о какой-то магии, скорее, о её имитации, хотя… не знаю… Вещи явно старинные. Современные военные технологии, электроника там использоваться не могли. Значит, это или творения чужого инопланетного разума, каким-то образом попавшие на Землю, или… – Игорь Леонидович улыбнулся, – некие продукты какого-нибудь сумасшедшего гения-одиночки. Как воспользоваться практически этими штуками? Не знаю. Надо пока их получше изучить.

– Надо бы побыстрее, – вздохнул я, – пока этот чёрный призрак опять не появился и кого-нибудь не убил.

– Оно понятно, – кивнул профессор, – постараюсь сделать всё, что смогу. Я ещё проверил предметы дозиметром. Радиоактивное излучение чуть выше фонового, но в пределах нормы. Поскольку меч из ножен доставать было нельзя, клинок рассмотреть под микроскопом, зафиксировать излучения и замерить их мощность в этом режиме не удалось. Не исключено, если судить по рассказу Халина, что при вынимании меча из ножен, свойства объекта полностью меняются. Он превращается совсем в другую вещь…

– А может быть, можно придумать, как подстраховаться и проверить версию, что чёрный призрак действительно реагирует на обнажённый клинок и по каким-то неизвестным нам признакам находит его?

– Можно, – буркнул Маршавин, – но осторожно. Продумать надо всё, как следует, и предусмотреть случайности, иначе может получиться, как с твоим редактором.

Я вспомнил

– Кстати, завтра его похороны. В 17-00 на Ячнево.

– Я приду, – кивнул Маршавин, – с Инной Владимировной. Судя по тому, что ты мне рассказал в первый раз, ваш редактор был хорошим человеком.

И тут, вдруг, меня что-то кольнуло внутри, появилось какое-то смутное подозрение, которое постепенно оформилось в чёткую мысль. Я вспомнил, как по телевизору показывали передачу, в которой милиционеры скрытно снимали всех присутствующих на похоронах известных преступников. А потом изучали кадры и «пробивали» личности снятых граждан.

Почему же с целью найти человека, у которого хранится меч Белогора, наш «чёрный призрак» не воспользуется подобными оперативными приёмами работников милиции и спецслужб? Нельзя преуменьшать его потенциал и умственные способности, если, конечно, это живой человек, а не какой-нибудь граф Дракула. В последнем случае ему не потребовалось бы больших усилий, чтобы найти меня и меч.

– Знаете, Игорь Леонидович, я бы попросил вас не приезжать. Не исключено, что если за артефактами охотятся, то завтра нашему неизвестному пока противнику, представится отличная возможность увидеть на кладбище всех друзей и знакомых Халина, чтобы вычислить, у кого могут находиться сейчас искомые вещи. А эти вещи – у вас!

Маршавин вторично кивнул головой

– А ведь ты прав, Сергей! Приехать к Халину, почтить его память я смогу и потом. А сейчас нам нужно крепко подумать, как разобраться с возможностями и назначением всех этих предметов. И так, чтобы никто не погиб.

Засиделись мы с профессором почти до полуночи, пока я не сообразил, что пора бы и честь знать. Гость хорош дважды – когда вовремя приходит и когда вовремя уходит.

Интеллигентный Маршавин, конечно, не мог допустить никаких намёков на позднее время, а может, ему так же, как и мне, было интересно общаться, и он попросту забыл обо всём.

Перед уходом я выпросил почитать книжку Мусаси. И учебник интересный, и предлог на будущее снова в гости придти.

Несмотря на огромную разницу в возрасте, почти в пятьдесят лет, у нас с профессором явно было много общего.

Глава 18

День похорон Халина выдался ясным и жарким. На небе ни единого облачка, полное безветрие.

В управлении культуры, где мне пришлось появиться с утра, никаких новостей по поводу будущего редакции и новых назначений, не было.

Шеф провёл рабочее совещание, на котором присутствовали начальники отделов управления, сотрудники пресс-центра губернатора области и несколько приглашённых лиц. Раньше на такие совещания ходил Халин, как редактор газеты, входящей в состав одного из отделов управления. Теперь, видимо, к моей персоне решили присмотреться повнимательнее…

На повестке дня было много вопросов, касающихся организации работы редакции, выбора тем, моего личного подхода к критериям их отбора и глубины освещения. Говоря проще, можно ли мне доверить рулить редакцией и не преподнесу ли я руководству каких-нибудь неожиданных сюрпризов в качестве главреда.

Показалось, что мои ответы всех устроили.

На траурную церемонию выделили автобусы, подготовили речи, заказали венки. Начальство обещало быть и произнести несколько прощальных слов.

Близких родственников у Димы не нашлось, а дальних предстояло ещё отыскать, потому всё необходимое, что полагается делать в таких случаях, делало похоронное бюро по заказу Говорухиной.

Халина забрали из морга областной больницы и катафалк с закрытым гробом, сопровождаемый двумя автобусами и вереницей автомобилей, медленно проехал мимо автовокзала. Затем, по узкой асфальтированной улице стал подниматься к городскому кладбищу. По сторонам тянулись чистенькие домики частного сектора и сады с цветущими деревьями.

Цветов было очень много. И на катафалке, и вдоль дорог.

Жаркий, ласковый май… Последний месяц весны… Последний путь Димы Халина…

Он ушёл от нас совсем молодым, всего лишь в сорок лет.

Когда прощаешься с очень близким человеком, всегда теряешь кусочек себя, своей жизни, той её части, что принадлежала только вам двоим. И о которой знали только вы.

Если чувству потери, этому безмерному горю дать волю, прекратить сопротивляться, то оно тебя просто раздавит.

Меня пока спасало умение отражать поток негатива, отстраняться от него, воспринимать происходящее так, как будто ко мне оно не имеет отношения, и я нахожусь где-то по другую сторону экрана, на котором демонстрируется тяжелейшая драма.

Это было трудно и немного нечестно по отношению к Димке. Но без этого щита я бы просто пропал…

После прощальных слов, когда гроб опустили в могилу, и над ней вырос небольшой холмик, покрытый цветами, я вспомнил о своих опасениях, о том, почему попросил Маршавина не приезжать сегодня на похороны.

Повнимательнее присмотрелся к людям, окружающим свежую могилу.

Всё знакомые лица. Из редакции, управления культуры, нескольких областных газет. Чужих не вижу. Ничего подозрительного.

Пожалуй, я перестарался.

Через некоторое время люди начали постепенно расходиться, усаживаться в автобусы и стоящие за ними несколько легковушек. Одна из них стояла как-то странно – не капотом, как остальные к собравшимся людям, а бортом, невежливо заехав передними колёсами на чьё-то старое захоронение.

Меня что-то будто бы толкнуло в спину и её вдруг закололо острыми холодными льдинками.

Стараясь не привлекать к себе внимания, я, вместе с ручейком коллег, возвращающихся к автобусам, подобрался как можно ближе к стоящей боком легковушке.

Это был новенький чёрный BMW. Передняя дверь, обращённая ко мне, была открыта, а в глубине салона, я неожиданно заметил мелькнувший объектив.

Так всё-таки съёмка присутствующих велась!

Меня охватил охотничий азарт и горячее желание увидеть пассажиров BMW. Возможно, эта ниточка приведёт к тем, кто ищет меч Белогора и кто убил Халина.

Поспешность и решительность, с которыми я необдуманно и открыто направился к машине, привлекли внимание её водителя. Дверь с тонированным стеклом захлопнулась, мощно и мягко заработал двигатель и автомобиль, развернувшись ко мне задом, помчался к выходу из кладбища.

Я успел заметить номер машины и тут же записал его на первой попавшейся под руку бумажке. Ею оказалась десятирублёвая купюра. Номер таинственной BMW был московский. И ещё я успел увидеть, глядя вслед отъезжающей машине, что на заднем стекле у неё имелась красивая круглая наклеечка размером с чайное блюдечко. На наклеечке была изображена голова оскалившегося леопарда.

Так, теперь у меня есть номер, марка и цвет машины тайного врага. Есть даже особая примета в виде картинки на заднем стекле. Но чем мне это может помочь? Надо же иметь базу данных ГИБДД на номера и владельцев машин или найти кого-то, кто имел бы к ней доступ. Либо ездить по всему городу и искать наугад. Машина может находиться в закрытом гараже, либо после сегодняшнего происшествия, когда я так прямолинейно проявил интерес к пассажирам загадочного автомобиля, они запросто могут его сменить на другой, «незасвеченный».

В общем, результат оказался половинчатым.

С одной стороны я был прав в своих опасениях – за ближайшим окружениемХалина ведётся наблюдение. Обычными оперативными методами, наружкой, без всякой мистики. Пока, по крайней мере…

С другой стороны, я бездарно прохлопал возможность зацепиться за ниточку, ведущую к противнику, из-за своей неосторожности, непредусмотрительности. Не смог незаметно, не привлекая к себе внимания, подобраться поближе и увидеть предполагаемого убийцу Халина.

Непростительное легкомыслие! На будущее нельзя допускать подобных ошибок.

А теперь мне нужно искать новенький чёрный BMW с леопардом на заднем стекле. С московским номером. Интересно, сколько похожих на эту, машин уважаемой немецкой фирмы катается сейчас по Белгороду? И как мне найти нужную?

Глава 19

После похорон Халина, естественно, ни о какой работе сегодня и речи не могло быть. Я, с разрешения вышестоящего начальства отпустил всех по домам, а сам вернулся в редакцию, просмотрел текучку, наметил план на завтра. Вскоре понял, что ничего толком сделать не смогу, голова была тяжёлой, как будто в неё вылили ведро застывающего бетона.

Промучившись часа полтора в бесплодных попытках набросать план ежемесячного редакторского обзора событий, сломав два карандаша и разбив стакан с холодным чаем, стоявший на самом краю стола, решил не искушать далее судьбу. Запер редакцию и отправился домой, понадеявшись на то, что в родных стенах мне удастся быстрее придти в себя, отлежаться, отвлечься.

Я оказался неправ.

Дома было одиноко, душно и тоскливо. После кладбища делать ничего не хотелось. На меня напала жуткая хандра. Я даже не смог заставить себя что-нибудь съесть, только пил и пил чистую холодную воду, надеясь, что она даст мне сил и вернёт потерянное душевное равновесие. Слишком много накопилось загадок, задач с недостаточными для их решения условиями. Мозг угодил в какую-то западню, лабиринт, выход из которого не просматривался.

Надо ждать, пока не появится новая информация, разъясняющая происходящее. Что-то сможет узнать и рассказать мне Маршавин или сам чёрный призрак допустит ошибку, позволит распознать его планы и принять контрмеры.

Я улегся на диван, открыл книгу Мусаси Миямото и попытался читать. Но мысли гуляли где-то очень далеко, в густом тумане, уводя процесс усвоения знаний по фехтованию на мечах в область пустого убивания времени. Сконцентрироваться и вникнуть в учение древнего мастера не получалось. Да и слог у него был, надо сказать, далеко не прост для понимания. Это было не пособие для начинающих воинов, а скорее, какая-то философская концепция, которую сначала надо было перевести на нормальный язык и лишь затем постараться в ней разобраться.

Было ещё не поздно, что-то около восьми часов вечера, когда у входной двери раздался звонок.

Хандра ушла на задний план. Я подобрался, и бесшумно подкравшись босиком к двери, заглянул в глазок. На площадке перед дверью стояла Оля Любимова. Одна. Что там ещё случилось?

Осторожно открываю дверь и, пропуская посетительницу в квартиру, слушаю сбивчивые объяснения

– Сергей Николаич, извините, что я вас побеспокоила, но тут такое дело… В общем, мне показалось, что вам это будет интересно, и поэтому я сразу приехала. Даже не догадалась сначала позвонить. Только перед дверью об этом подумала.