Текст книги "СТАЛИНИАДА"

Автор книги: Юрий Борев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

Замысел этот казался Сталину особенно значительным в связи с тем, что в советском флоте отсутствовали авианосцы. Был пройден большой путь: по некоторым высказываниям, четверть всего расстояния до острова Однако сразу же после смерти Сталина эта романтически безумная, экономически разорительная и стратегически преступная затея, призванная еще и еще раз увековечить имя великого зодчего нелепостей, была порушена.

Поселки пришли в запустение, начатый туннель заброшен, силы и средства затрачены зря.

Главная опасность

Сталин возродил и углубил традицию антисемитизма, которая жива через 30 лет после его смерти. Писатель Л. говорит: главная угроза России – смешанные браки. Беда в том, что в результате рождаются их (еврейские) дети.

Экзотическая деревня

В деревне Дракино всем ребятам, да и взрослым, дают клички по имени политических деятелей: там есть два Троцких, один Ленин, Бухарин, Булганин, Маленков, три Молотова, два Хрущева, Сталин и другие. Превосходны диалоги.

– Эй, Троцкий, неси навоз сюда. У, вредитель чертов, неси быстрее, говорят.

– Пусть Молотов носит.

– А Молотову вели воду принесть.

– Тебя, Сталин, хлебом не корми, только не мешай руководяще указывать.

– А то как же, Сталин без гениальных указаниев жить не может. А кто не выполнит указания, тому Сталин в нос, али в глаз.

– Надобно его с бригадиров сымать и Хрущева на его место ставить.

– Уж лучше Ленина. Он хоть и молодой еще, а с понятием. А твово Хрущева кто же слушать станет?

– На безрыбье и Хрущев Ленин, лишь бы Сталина не поставили.

 
Частушка
Ах, калина-калина, Шесть
ошибок Сталина. Если
будет еще шесть, Что тогда
мы станем есть?
Припевка
Вот скандал на всю Европу,
Срамота-то срамота —
Тридцать лет лизали ж…,
Оказалося – не та.
Только мы не унываем,
Смело мы глядим вперед —
Наша родина родная Нам
другую подберет.
 

1956

НАСЛЕДНИКИ СТАЛИНА

Бурбоны ничего не забыли и ничему не

научились.

Одна историческая характеристика

Мнение соратника

В 1974 году мой приятель спросил у Вячеслава Михайловича Молотова: – Как вы относились к ситуации 50-х голов, сложившейся после XIX съезда? Жена ваша была арестована, вас не ввели в Бюро Президиума ЦК; Сталин сказал о ваших бухаринских ошибках, имевших место в конце 30-х годов. Видимо, вы были обречены на арест и, вероятнее всего, на гибель. Что вы об этом думаете?

Молотов побледнел и, стиснув зубы, сухо ответил:

– Я думаю, что когда лес рубят – щепки летят. Я думаю, что революции без жертв не бывает.

– Правильно, не бывает. Однако жертвы во имя революции – это люди революции, погибшие в борьбе с врагами, от пуль врагов. А вот люди революции, погибшие от рук своих – это не жертвы революции, а жертвы произвола.

Молотов так же сухо и почти тупо повторил:

– Революции без жертв не бывает. В 37 году Сталин сделал великое дело: он уничтожил 5-ю колонну.

Молотов был фанатиком. Фанатик – это человек, удваивающий усилия в борьбе, когда цель борьбы потеряна.

Мнение «последнего из могикан»

"Последний из могикан" (1989) сталинского окружения Лазарь Моисеевич Каганович считает, что Сталину не хватило всего 10–15 лет для того, чтобы привести наш народ и все человечество к полному и окончательному благоденствию.

Еще немножко, и Сталин решил бы все вопросы, и в мире стало бы тихо и спокойно, как на кладбище. Сталину чуть-чуть не достало времени для организации всеобщего счастья в обезлюдевших просторах земли.

Мнение дипломата

Один старый советский дипломат сказал в 1978 году:

"Нам нужен новый Сталин, чтобы справиться с диссидентами"

Тост за Сталина

В начале брежневского периода в Грузии происходило какое-то литературное действо, после которого был устроен по-грузински щедрый и пышный прием. Изобилие и богатство стола не поддаются описанию. Вел застолье секретарь ЦК Грузии по идеологии.

В ходе трапезы он поднял тост за Сталина, за его великие дела и победы, за гордость грузинского народа. Тогда со своего места встала Белла Ахмадулина, сняла с себя туфли, бросила их через стол в лицо тамады и босиком ушла из зала.

Намеки на Сталина – убрать

Однажды Михаил Ильич Ромм был председателем госэкзаменационной комиссии во Всесоюзном государственном институте кинематографии. Отвечала одна студентка. С вопросами, доставшимися ей, она справиться не могла. Тогда Ромм стал беседовать с ней на общекультурные темы. Студентка не знала ничего. Экзаменационная комиссия настаивала на том, чтобы поставить неудовлетворительно и не выпускать из вуза невежду.

Ромм был в растерянности. Понимая, что она проваливается, студентка начала плакать и просить поставить ей тройку. Ромм полистал зачетку, увидел там бесконечные тройки и, поколебавшись, добавил еще одну.

Через год Ромм пришел в Госкино утверждать фильм "Обыкновенный фашизм". В кабинете его приняла редактор Госкино – та самая студентка, которой Михаил Ильич по доброте поставил незаслуженную тройку.

Редактор выговаривала режиссеру:

– Вы меня понимаете, Михаил Ильич? Фильм о Гитлере, но в ленте много лишнего. Вызывают протест намеки на Сталина и аллюзии.

Фильм затянут. Намеки на Сталина нужно убрать. Фильм нужно беспощадно сокращать…

Ромм отключился. Потом вышел в коридор и, остановившись, ударил себя по лбу и воскликнул:

– Так тебе, дураку, и надо!

Гуманизм

В 1971 году Шагинян говорила:

– Сталин был гений, и при нем был порядок.

Писательнице вежливо возражали:

– Но ведь он сажал безвинных!

– Да, сажал. Так ведь и от чумы, и от войны люди погибали. Сталин вырастил плеяду писателей – больших гуманистов.

Люди, прошедшие облучение Сталиным, – вымороченные люди.

Дракон Шварца хвастливо говорит об исковерканных душах людей:

"Если бы ты увидел их души… Я же их, любезный мой, лично покалечил. Как требуется, так и покалечил. Человеческие души, любезный, очень живучи. Разрубишь тело пополам – человек околеет.

А душу разорвешь – станет послушней и только. Нет, нет, таких душ нигде не подберешь. Только в моем городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души… Дырявые души, продажные души, прожженные души, мертвые души".

Сцена после 1956 года

Эренбург. Почему у вас в комнате висит портрет Сталина?

Морис Торез. Да как-то руки не доходят снять.

У ближней дачи

Хожу вдоль забора ближней дачи через 25 лет после смерти Сталина. Это деревянный зеленый забор почти в три человеческих роста. Время произвело в нем большие разрушения.

Некоторые доски подгнили. Странно, что столь охраняемое место, где пребывал боявшийся за свою драгоценную жизнь вождь, было обнесено деревянным, а не каменным или железным забором.

Система охраны основывалась не столько на технической, сколько на живой силе – солдаты, заставы, секреты… Что там на даче сейчас – не совсем понятно. Какая-то жизнь, скрытая и жалкая – остатки былого трагического и ужасного величия – теплится и мерзнет там, за забором. Вдоль дорожек – фонари. Вечерами горят. Дорожки пусты. В глубине – огоньки дома. Со стороны шоссе прочный забор, железные ворота, большое прохладное помещение пропускной службы – все выкрашено в зеленый цвет. Вдоль забора лесная полоса отчуждения.

К этой собственно сталинской территории его знаменитой ближней дачи, где вождь умер, примыкает столь же обширная территория, тоже отгороженная забором, – здесь располагалась охрана и обслуга.

Здесь были казармы для солдат, домики для офицеров, ангары для маленьких танкеток, гаражи. Можно было держать серьезную и длительную оборону. Зона для охраны отделяется от забора сталинской дачи небольшой речушкой, через которую переброшен мост. Между речкой и сталинским забором лес и никаких строений.

Заходить сюда не имели права даже охранники. Только солдаты, уходящие в наряд, или обслуга, идущая на дежурство. Для такого прохода существовала буферная территория, примыкавшая как к обширной зоне охраны, так и к огромному дачному участку.

Прямо на дачу Сталина из Москвы была когда-то секретно подведена одноколейная ветка метро. Эта линия так и не включена в систему коммуникаций, и люди ездят в отдаленный район Матвеевское в переполненных автобусах…

Иду вдоль забора, заглядываю в щели, встречаю какого-то человека, вероятно, служителя этой дачи, который, кажется, собирается в нарушение святых распорядков лезть через пролом в заборе. Спрашиваю, притворяясь незнающим, что там за забором?

Встречный, охраняя секретность объекта, пресекает мою противозаконную любознательность: "Гуляешь здесь и гуляй. А раз забор поставлен, значит…" Я поворачиваюсь спиной и шагаю прочь от этого выходца с того света (вернее, из той эпохи), шагаю, так и не узнав, что же значит этот обветшавший забор вокруг последнего пристанища вождя. К этому полуразвалившемуся-полувосстановленному забору вокруг бывшей сталинской дачи примыкает новый забор, окружающий бывшую территорию для охраны. Он не деревянный, а железобетонный. Новый век, новая техника отгораживания от мира. Там какая-то спецбольница какого-то высокого ведомства для его второстепенных работников. Они живут и укрепляют свое драгоценное здоровье за более прочным забором, чем забор сталинской эпохи. Однако на людей, видимо, дефицит, и территория за забором почти не охраняется. Только у главного входа стоит декоративный милиционер, и работает бюро пропусков. Однако есть неохраняемые входы, и я порой через них забредаю на эту заповедную и действительно удобную для прогулок лесистую территорию больничного парка.

Овация

В 1977 году министр обороны СССР Дмитрий Федорович Устинов в докладе, посвященном 60-й годовщине Советской Армии, упомянул Сталина. Пять тысяч офицеров и ветеранов, сидевших в зале, устроили овацию.

Фотопортреты

1976 год. Прошло 23 года со дня смерти Сталина. В Дагестане, в Махачкале нет грузовика, такси, сапожной будки, на стекле которых не было бы портрета Сталина. Особенно любим групповой портрет: Сталин, его старая мать, его сын Василий в форме генерала. Образовался доходный бизнес: перепечатка и продажа снимков. Появление изображения Сталина в будках сапожников можно понять: согласно легенде, отец Сталина – сапожник. Однако почему его портреты висят в других местах? Простолюдины объясняют это так: настоящий мужчина, сильный был человек, умел всех держать. Тоска по палке и сильной руке. Или еще: при нем порядок был, при нем масло было. Верно, была даже черная икра: еще не успели перевести осетров. А в деревне с хлебом было плохо, да и в городах перебои. Хозяйствовать так, чтобы хлеб был, не умел.

Нет у народа твердой памяти и ясной мысли о своей истории – ведь в том же Дагестане сколько тысяч и тысяч погибло от сталинского террора. А еще чего стоит неосуществившееся в этом счастливом случае сталинское намерение переселить дагестанские народы!

Бывшие

В начале 60-х годов в театр пришел давно поверженный Молотов. Поверженный, и все же администратор суетится, подает пальто. И от неловкости подобострастно спрашивает: "Скажите, а Лазарь Моисеевич к нам не собирается?"

Переименование

Один из соратников Сталина Каганович был очень комично выведен из памяти истории: был издан указ о переименовании московского метро им. Л.М. Кагановича в метро им. В.И. Ленина в связи с тем, что в Ленинграде построено метро, которое названо именем Ленина. Имя Кагановича было присвоено станции "Охотный ряд", а затем ее переименовали в "Проспект Маркса".

Верный сталинист

В семидесятых годах Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко был не у дел, по крайней мере, не у больших. Наглядное свидетельство мировоззренческой ориентации Пономаренко – художественное убранство его кабинета: два бюста Сталина, одна скульптура и один портрет вождя в полный рост в форме генералиссимуса. В таком суперсталинском окружении жил этот человек, который больше всех ненавидел Берия, чуть не посадившего его, и Хрущева, сместившего его с высоких постов. Во времена Хрущева Пономаренко сначала был министром культуры и на этом посту выступал с антисталинскими речами (я сам слышал!). Закончил он карьеру в 1962 году послом в Голландии. Там он слишком рьяно пытался вернуть пару, попросившую политического убежища; самолично вступил в рукопашную с невозвращенцами и полицией, что никак не соответствует статусу посла. Пономаренко вынужден был покинуть эту должность и был отправлен на пенсию.

Верность хозяину

Матвей Федорович Шкирятов лишь на год пережил Сталина. Он был одной из немногих узких щелок, сквозь которые осуществлялась связь вождя с внешним миром. После смерти Сталина Шкирятов сжег все оставшиеся после него бумаги и документы и ушел на пенсию. Когда его спрашивали о сталинских временах и репрессиях или упрекали в том, что он уничтожил бумаги, он либо отмалчивался, либо отвечал односложно: "Так партия велела".

Мотыга и сталинизм

В кабинете секретаря португальской компартии Алвару Куньяла – портреты Ленина, Сталина и Мао. Когда его спросили, почему он расходится с Сантьяго Каррильо (Испания), Берлингуэром (Италия) и другими секретарями соседних братских компартий, стоящих на позициях «еврокоммунизма», Куньял ответил: "Пока португальский крестьянин пашет мотыгой, мы должны быть сталинистами. Если он перейдет на плуг и трактор, мы станем еврокоммунистами".

Прагматичное рассуждение. Во всяком случае, и через 21 год после своей смерти жив Сталин, поскольку много людей еще пашут мотыгой.

Сталинисты

Традиции сталинщины живучи. В маленькой Кампучии с населением 7,5 миллионов человек за один год с середины 1977 по середину 1978 было уничтожено 1,2 миллиона. Конечно, в абсолютных цифрах людоедам из Кампучии не догнать Сталина. По свидетельству заместителя КГБ, выступавшего в январе 1989 года на факультете повышения квалификации преподавателей при МГУ, с 1937 по 1938 год было арестовано 4,7 миллиона человек, из них расстреляно 800 тысяч. Однако относительно числа населения в процентном отношении сталинисты Кампучии побили рекорд.

Мао про запас

Сталин держал около Мао Цзэдуна теневую фигуру Гао Гана, которой, как типовой запасной деталью, можно было заменить китайского руководителя. Это была маленькая азиатская хитрость, примененная к коварному Востоку. После смерти Сталина Мао сразу же убрал этого «запасного». По официальной версии Гао Ган покончил жизнь самоубийством.

Аплодисменты назло «нынешним»

В конце 60-х годов при появлении на экране кинотеатров Сталина в зале возникали аплодисменты, хотя не так уж много в кинотеатре, отражающем социальную структуру средних слоев общества, прямых сталинистов. В этом проявлялась романтичность молодежи, ничего не знающей о сталинских репрессиях и приверженной сильным личностям, и оппозиционность пожилых людей к «нынешним», которые, мол, хуже прежних.

Сталинизм как фронда

Когда чеченцы, высланные Сталиным в Казахстан, получили возможность вернуться на родину, некоторые из них остались. Старики ненавидели Сталина, принесшего чеченцам столько бед и смертей. Однако в новом поколении оставшихся в Казахстане чеченцев развито почитание Сталина. В Алма-Ате, например, один сапожник-чеченец повесил в своей будке портрет Сталина. Это и гордость своим «земляком» – кавказцем, и стремление к возвеличению себя через него, и некоторая фронда по отношению к нынешним руководителям.

Музейный экспонат

В Гори в 1973 году работал музей Сталина и дом-музей, в котором он родился и жил.

ПРЯМЫЕ ПОТОМКИ И ИХ СУДЬБЫ

Брак-мщение

На Светлане женился вышедший после 53-го года из лагеря сын Томского – тщедушный молодой человек. Они вместе учились в школе, и в школе была детская взаимная привязанность.

Однако не прошло и полугода, как Томский бросил Светлану, сказав, что он женился только для того, чтобы отомстить за своего отца, казненного Сталиным.

Семейный капитал

Существует слух о том, что Сталин положил в швейцарский банк огромную сумму денег на свое имя. Первый взнос он якобы сделал еще в 1926 году во время голода в Поволжье. Говорят, Светлана Сталина знала об этом и была как-то приобщена к этим деньгам, или владела шифром, или имела доступ как наследница. Ей по ходатайству Косыгина было разрешено поехать в Индию хоронить на родине мужа-индуса. Из Индии она бежала на Запад и не случайно перед Америкой заехала в Швейцарию. Без уверенности в этих деньгах она вряд ли осмелилась бы эмигрировать.

Дочь Светлана

Покинув родину, Светлана создала для репутации и облика отца необратимую ситуацию. По законам Сталина, эмиграция – предательство. И он – отец – отвечает за предательство дочери. В духе сталинского представления об эмиграции как бегстве оценивается поступок Светланы Иосифовны в частушке:

 
Ой, калина-малина
Сбежала дочка Сталина,
Она же Аллилуева,
Вся семейка…
 

Дочь своего отца

Светлана Иосифовна в перерыве между двумя эмиграциями очень ссорилась с одним из своих сыновей. Это бы не беда, чего не бывает в семье, однако поступала она при этом, как истинная дочь своего отца: она писала Куда Следует, что ее сын антисоветчик, и требовала его ареста.

Готовность номер один

Когда Светлана Сталина бежала за рубеж и написала книгу о своей жизни и об отце, то, не зная, что там о нем написано, "на всякий случай" один ее бывший поклонник бегал в инстанции, подчеркивая, что он на все готов и не прочь писать против Светланы разоблачения. Герой-любовник был готов облить свою бывшую возлюбленную помоями ради того, чтобы оказаться на хорошем счету.

Сын Василий

На Арском (Ершовом) поле – кладбище Казани. В глубине по центральной аллее – первая с левой стороны – могила Василия Сталина. Небольшой из черного мрамора памятник. На нем надпись:

"Василий Иосифович Джугашвили. 24 марта 1920 – 19 марта 1962". Справа ниже надпись: "Единственному от М. Джугашвили". Это первая жена Мария Григорьевна, мать его двоих детей. Рассказывают, что сначала была сделана надпись: "Василий Иосифович Сталин", но через некоторое время фамилия Сталин была изменена на Джугашвили. Жил Василий на улице Гагарина в Ленинском районе.

Жил он на пенсию, беспробудно пьянствовал. Когда умер, приехала жена, ее не допустили. Люди узнали, стали собираться к дому.

Милиция оцепила улицу. Затем была дана команда: людей не задерживать. Милиция увезла гроб. Никто в похоронах не участвовал.

На могилу приезжала жена с детьми. Дети лопатками выравнивали могилу, мать сидела и плакала.

В верхней части памятника в небольшой овальной выемке был вмонтирован барельеф – лицо в профиль. Кто-то выстрелил в него. Сейчас барельефа нет. Хотя "сын за отца не отвечает", худо быть сыном убийцы миллионов людей. Василий был генералом авиации, а судьба безрадостная и кончина бесславная.

Внук

Летом 1977 года Евгений Яковлевич Джугашвили, майор бронетанковых войск, преподаватель академии говорил во время празднования юбилея Важа Пшавелы в Грузии, что их семью хотели истребить:

Светлане Иосифовне звонили неизвестные, видимо, из бывших репрессированных, и угрожали расправой, поэтому она вынуждена была уехать в Америку;

Василия Иосифовича «довели»; одну из внучек Сталина тоже «довели»: она попала в нервную клинику. Делается даже некоторый намек на политический характер ее госпитализации и излишне смело утверждается: "У нас в роду не было сумасшедших".

Нельзя сказать, что судьба прямых потомков Сталина счастливая. Однако разговоры об их преследованиях – ложь. И если что-то у детей и внуков Сталина неблагополучно, то виной тому не сознательные действия кого-либо, а проклятье самой истории, которое висит над памятью и именем их отца и деда. Потомки, безусловно, ни в чем не виноваты и ни за что не должны отвечать. Однако можно уйти даже от судьбы, но можно ли уйти от кармы? Во всяком случае, зла им никто не желает. А в третьем поколении среди них есть и люди вполне разумные и гуманные.

РЕАБИЛИТАЦИЯ

… Столько народу погибло по разным

обстоятельствам, а даровитейшие по

жестокости Вождя! – мы, немногие

уцелевшие, пережили не только себя, но

и других: ведь из нашей жизни

исторгнуто столько лет, в течение

которых молодые молча дошли

до старости, а старики почти до самых

границ человеческого возраста.

Т а ц и т. Жизнь Агриколы,

Посмертный пересмотр дела

В 1956 году Светлова вызвали в МГБ в связи с посмертным пересмотром дела одного из поэтов (кажется, Павла Васильева). Следователь спросил:

– Знали ли вы этого поэта? Что вы можете о нем сказать?

– Знал. Он был хорошим поэтом и настоящим коммунистом.

– Как? Ведь он же был троцкистом и за это посажен.

– Нет, это я был троцкистом, – сказал Светлов. – А он был настоящим коммунистом.

Следователь растерялся, попросил у Светлова пропуск, подписал его и сказал – идите, идите…

Последняя сказка

Теоретик ЛЕФа Сергей Михайлович Третьяков, очень цельный, революционно настроенный человек происходил из. Друг Маяковского и Асеева, он всегда высмеивал их пристрастие к карточной игре. В 1937 году Третьяков был арестован, а в 1939 выбросился в проем тюремной лестницы. В 1956 году Асеева вызвали в высшие судебные инстанции, где шел пересмотр приговора, вынесенного Третьякову. В его деле не оказалось никаких обвинений, доносов, свидетельских показаний, кроме свидетельства самого Третьякова о том, что он был сыном и наследником богатейшего помещика и проиграл все наследственные богатства в карты. После этого он завербовался в иностранные шпионы. Это была последняя сказка, сочиненная писателем.

Третьяков специально сочинял нелепицу, понимая, что он погибает, и оставляя доказательство своей невиновности.

История Аграновой, рассказанная Демченко

Она пришла в камеру в тапочках и спальном халате.

Неделю плакала и молчала. Когда она лежа плакала, прекрасные глаза ее переполнялись слезами, как чаши и слезы бежали через край, но лицо не набухало, а глаза не краснели. Она оставалась прекрасна даже в несчастье. Наконец она заговорила и рассказала свою историю одной из соседок по камере – Демченко.

Она полячка. В гражданскую войну пришла в Россию с армией, помогавшей восставшим крестьянам Галиции. Муж был одним из руководителей этой армии. В начале 30-х годов его по навету расстреляли как польского шпиона. А через год она полюбила Агранова. Он в прошлом был одним из работников секретариата Ленина, позже стал крупным работником ЧК, потом заместителем наркома внутренних дел. В 37 году его арестовали. Уходя, он улыбался и успокаивал ее: это ошибка, разберутся – вернусь. Через несколько дней ей сказали, что она нужна очень срочно и всего на какой-нибудь час, что дело идет о судьбе ее мужа, и она, не одеваясь, в халате и тапочках поехала в тюрьму. Допрос длился сутки. У нее пытались добиться признания в том, что ее муж шпион. Она мужественно переносила мучения. О ее красивое бархатное тело следователь гасил папиросы. Она плакала, но не соглашалась подписать фальшивку.

Наконец ее повели к высшим чинам инквизиции. Войдя в комнату, она увидела нескольких человек, и главный из них показался ей знакомым. Она плохо отдавала себе отчет в происходящем и находилась в полузабытьи. На сей раз с ней обращались предупредительно, выражали сочувствие и обещали помочь в несчастье. Ее просили соблюсти лишь пустяковые формальности и подписать какие-то малозначащие бумаги. Все было полно сочувствия и сердечности, и она вдруг узнала в начальнике товарища ее мужа, одного из высших офицеров НКВД, который часто бывал у них дома. Со слезами радости она бросилась к нему.

Начальник оказался в неловком положении': в присутствии низших чинов такое излияние чувств со стороны подследственной. Он резко оттолкнул женщину, так что она ударилась головой о стену. От сочувствия и уговоров командир перешел к избиению, требуя, чтобы она призналась, что ее муж шпион. Но любовь была источником колоссальной духовной силы этой женщины: она ничего не подписывала.

На следующем допросе инквизиторы решили превратить ее силу в слабость и сменили тактику. Ей было сказано, что ее муж пострадал из-за нее. У нее темное прошлое: первый муж расстрелян, и она сама – полячка – подозревается в шпионаже. Если она возьмет всю вину на себя, Агранов будет освобожден. В протоколе она может даже подчеркнуть, что он ничего не знал о ее деятельности. Это были поэты своего дела. Они сочинили целую криминальную Илиаду с абсолютно достоверными деталями и подробностями: назывались лица и города, квартиры и пароли в Москве и в Варшаве. И все эти мифы она подписала и во имя любви к мужу оклеветала себя. Ее поместили в камеру, где неделю она плакала, ничего не ела и думала. Наконец, поделилась с Демченко своими опасениями, правильно ли она сделала?

Демченко, бывший директор Партиздата Украины и жена крупного государственного и партийного деятеля, политические проблемы понимала и очень осторожно объяснила Аграновой, что ее обманули: оговорив себя, она не только не спасла мужа, но и усугубила его положение. Получилось, что он – заместитель наркома – спас свою жену во время ареста ее первого мужа и, зная о ее «деятельности» (а по логике следственных органов он не мог не знать), молчал.

И тогда в истерзанной душе любящей женщины вновь проснулись силы. Она бросилась к железной двери и начала бить в нее кулаками, ногами, головой. Казалось, по тихим коридорам тюрьмы загудел набат. Она требовала, чтобы ей вернули подписанный ею протокол.

Это обман, – кричала она. Ее увели. Часа через два избитую, в бессознательном состоянии приволокли в камеру. Когда к ней вернулись чувства, она опять бросилась к двери, и опять загудел набат. Все повторилось, ее опять принесли избитую, и она пролежала без сознания долгие часы, но прийдя в сознание, начала все сначала.

Демченко увели из камеры через неделю и услали по этапу. И всю эту неделю с перерывами, которые нужны человеку для того, чтобы очнуться от побоев, в тюрьме гудел набат и раздавались требования вернуть протокол.

Демченко уносила с собой платочек, подаренный ей Аграновой. "Это будет ваш талисман, – веще говорила Агранова, как могут говорить люди, находящиеся на пределе нервного напряжения. – Он охранит вас. Все мы, сидящие в этой камере, погибнем. Но вы должны жить и восстановить правду: рассказать людям, что и я, и мой муж ни в чем не повинны… Храните этот платочек, и он будет хранить вас. А в нем будет жить память обо мне". Это было наивное суеверие и сентиментальное ребячество обреченной.

Демченко унесла на десять лет в ссылку этот платочек. В 1946 году ее выпустили. Она жила в Запорожье, у хозяйки-украинки, которой рассказала эту историю. Когда в 1947-м ее вновь арестовали, то хозяйка первым делом передала ей в тюрьму платочек-талисман.

В 1954 году началась реабилитация. Муж Демченко еще до того, как стал наркомом, был секретарем Киевского обкома, и Хрущев работал у него инструктором. Он бывал дома у Демченко и хорошо знал его жену. После смерти Сталина она написала Хрущеву письмо.

По его распоряжению ее дело было срочно рассмотрено, и она была реабилитирована. Ее принял Хрущев и вернул ей партбилет. Они долго разговаривали. Хрущев сказал: "Да, жалко многих хороших людей, которые безвинно погибли", – и он перечислил нескольких людей, которых Демченко хорошо знала. И тут вдруг Хрущев вспомнил еще одного человека: "Яркая была личность Агранов. Вы его, наверное, не знали. Тоже погиб". Это была почти мистическая случайность – из незнакомых Демченко людей был назван только один, и это был муж ее несчастной соседки по камере. Когда Демченко шла на прием, у нее и в мыслях не было рассказать об Аграновой. Есть дела поважней: сын Демченко – Николай – еще не был реабилитирован…

Но когда было упомянуто это имя, она уже не могла молчать и рассказала всю историю бывшей соседки по камере. Генеральный секретарь ЦК скорбно слушал печальную повесть о коммунисте и его жене, погибших в тюрьме страны коммунистов.

Весь ужас в том, что на эту трагическую историю ложится черная тень: в соответствии с духом эпохи, независимо от добрых или недобрых качеств и намерений Агранова его должность и род занятий предполагали участие в кровавом глумлении над людьми. Он палач, погибший от рук других палачей.

Ликвидация лагеря

После 1956 года лагерь ликвидировали. Возникло много трудных проблем. Кто будет заготавливать лес вместо заключенных?

Куда деть армию охранников? Что делать со сторожевыми собаками?

Как ни сложно ломать устоявшийся строй жизни, но постепенно все входит в свою колею. Собак, например, роздали местному населению. Великолепные волкодавы хорошо прижились у новых хозяев. Но прошлое не уходит из жизни бесследно. Оно таится, ждет своего срока и выходит наружу самым неожиданным образом. В первый же праздник 1 Мая, когда нарядно одетые люди вышли на демонстрацию, во всем городе и в его окрестностях все волкодавы сорвались с цепей. Они выстроились вдоль колонн и спокойно сопровождали демонстрантов до трибун с местными властями. Псов невозможно было отогнать от колонн никакой силой. А когда демонстрация закончилась и люди попытались разойтись, собаки стали свирепо бросаться на них и снова загонять в колонны.

Почетное прозвище

В Баку азербайджанца, посадившего в сталинское время своего отца, зовут Павлик Морозов.

Цепочка

Посадили Репку. Дедку за Репку. Бабку за Дедку. Дочку за Бабку. Внучку за Дочку. Жучку за Внучку. Кошку за Жучку. Мышку за Кошку… Так вот Мышку во времена оттепели реабилитировали.

Мартиролог

Предания связывают со Сталиным смерть ряда известных и видных деятелей: Фрунзе (25 г.), Дзержинского (26 г.), академика Бехтерева (27 г.), Аллилуевой (33 г.), Кирова (34 г.), Куйбышева, Анри Барбюса, академика Павлова (35 г.), Горького (36 г.), Крупской, Раскольникова (39 г.), Троцкого (40 г.), Жданова (48 г.), Димитрова (49 г.).

Все ли они были убиты Сталиным, проверить трудно, но И не учитывать предания нельзя.