Текст книги "СТАЛИНИАДА"

Автор книги: Юрий Борев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

Конечно, война не поединок парапсихологов. Однако помогал ли Мессинг Сталину проникнуть в военные замыслы немцев? Обладал ли он способностью сказать, что происходит на том или ином участке фронта? Трудно подтвердить даже косвенными сведениями эти мифические сюжеты. Не ссылаться же на эстрадные парапсихологические сеансы Мессинга. Однако один случай, выявляющий его сверх возможности, мне известен совершенно достоверно. Мой приятель профессор филологии Марк Яковлевич Поляков – человек скептичный и не склонный ни к мистике, ни к парапсихологии – в конце 50—х годов отдыхал в Коктебеле.

Отдыхающие собирались на веранде дома Волошина. Кумиром общества был Вольф Мессинг. Женщины восторгались, мужчины сдержанно выражали интерес, Поляков же невозмутимо сидел в стороне. Вдруг Мессинг повернулся к нему и сказал:

– Прекратите иронизировать!

Все удивились, потому что Поляков ничем не выражал своей иронии.

Через несколько минут Мессинг взорвался.

– Вы продолжаете насмехаться – сейчас я вам докажу! Заказывайте телефонный разговор с Москвой. (В те годы еще не было автоматической связи.) Пока вас соединят с вашим домом, я расскажу, что там происходит.

Компания настояла на том, чтобы телефонный вызов был сделан, а Мессинг рассказал:

– На кухне ваша домработница жарит котлеты. В комнате на диване лежит ваш сын и читает роман на английском языке на 230 странице. Над ним висят старинные часы. Они испортились.

Поляков ответил:

– Все неверно: сегодня воскресенье и домработница, как всегда, в церкви. Часам сто лет, и они никогда не ломались. И главное, мой сын сейчас на Кавказе.

Тут дали Москву. К телефону подошла домработница. Оказалось, что сын Полякова подвернул ногу и вернулся с Кавказа, лежит на диване и читает английский роман. Часы испортились.

Общество расхохоталось. Мессинг скромно отверг поздравления.

Мистический эпизод войны

Во время войны Гитлер послал в Тибет десант найти Шамболу и повернуть там ось мира в свою сторону. Сталин выбросил отряд отборных десантников, который не пустил немцев в Шамболу.

Гитлер о Сталине

Мой бывший студент – немец, окончивший МГУ в конце 50-х годов и позже ставший доктором философии, Хайнц Плавиус – рассказывал мне о дошедшем до него высказывании Гитлера: Сталин жесток как зверь и подл как человек. Когда завоюю Россию, назначу Сталина ее гаулейтером, разумеется под немецким контролем. Никто лучше Сталина не умеет обращаться с русским народом.

Если верить Гитлеру, то Сталину даже в случае поражения не грозила безработица.

Предательство

На решение Власова сдаться немцам повлияла его любовница. Когда под Новгородом он попал в окружение, она стала убеждать его, что Сталин не простит ему гибели его армии. Власов перешел к немцам и велел всех свидетелей этого, в том числе и любовницу, расстрелять. Власов решительно боролся со Сталиным, не прощая ему насилия и крови коллективизации, репрессий, зверств 1937 года. В своей борьбе Власов опирался на единственно мощную антисталинскую силу – немецкую армию. Тем самым его борьба оказалась борьбой против своего народа, который без мощной государственности не мог отразить нашествие. Власовская борьба, обернувшаяся элементарным предательством, отвечает на вопрос, почему такие командиры, как Тухачевский, Блюхер и другие погибали, даже не пытаясь поднять свои армии против Сталина. В обстановке угрозы фашистского господства Сталин, творя репрессии, ловко сумел привязать свою судьбу к судьбе народа. Трагическая безысходность была уделом людей, подвергавшихся сталинским репрессиям.

Власовская армия насчитывала многие тысячи солдат и офицеров. Предательство некоторых из них было замешано не только на шкурных интересах, но и на реальных обидах на сталинскую политику раскулачивания, голода, репрессий. Однако они совершали предательство, проливая кровь своих братьев и служа фашистам.

Власовцы еще и еще раз доказывали своей историей трагическую бесперспективность борьбы со Сталиным начиная с середины 30—х годов (по мнению Бухарина, еще раньше).

Одним из оплотов немецкой и власовской армий в конце войны была Куршская коса. В ее лесах проходила глубоко эшелонированная оборона. Немцы очень упорно сопротивлялись нашему наступлению, а когда борьба стала безнадежной, их на кораблях эвакуировали в Германию. Власовцев бросили на позициях. Зная, что их ожидает на родине, они дрались до последнего патрона.

К Власову были подосланы несколько наших разведчиков, которым удалось войти к нему в доверие. Один из них стал его шофером. В 45-м году солдаты Власова дрались уже на стороне восставшей Праги, надеясь на прощение. Но наши войска, взяв город, арестовывали их и некоторых расстреливали. Спрятавшись в автомобиле под сиденьем, на котором расположилась его новая любовница, Власов попытался уехать в американскую зону. Однако его выдал шофер. Власова на самолете отправили в Москву.

Допрашивал его сам Сталин. Он приказал повесить Власова, что и было исполнено в Бутырской тюрьме.

Судьба разведчика

В 30-х годах начальник разведуправления Генштаба Красной Армии Берзин послал Леопольда Треппера ("Отто") в Европу.

В Париже он организовал разведгруппу "Красная капелла", в которую входили Лео Гроссфогель, Хилель Кац, София Познанска, Давид Камю, Сюзанна Спаак, Анна и Василь Максимович. Треппер сообщал Сталину о готовящемся нападении фашистов на Советский Союз. В ноябре 1942 года гестапо арестовало эту группу. Фашисты начали радиоигру, сообщая в Москву по коду "Красной капеллы" опасную дезинформацию. Находясь в гестапо, Треппер сумел передать предупреждение о том, что не следует верить поступающим "от него" сообщениям. После войны в благодарность за подвиг разведчика Треппер был посажен Сталиным в лагерь. Только смерть вождя освободила его.

НА ТРУДОВОМ ФРОНТЕ

Авантюрист

Солдатенко был сослан в Воркуту за жульничество. Отбыл 6 лет и жил на поселении, работал вольнонаемным на комбинате и был обречен на прозябание. Однако надежда на счастливый случай не оставляла его. Когда по радио объявили о начале войны, Солдатенко понял, что пробил его час, и по телефону-автомату набрал номер директора воркутинского комбината. Трубку сняла секретарша. Солдатенко твердым голосом сказал: "Звонит Поскребышев. Примите телефонограмму от товарища Сталина.

Диктую: ввиду чрезвычайных обстоятельств войны назначить вольнонаемного Солдатенко заместителем директора воркутинского комбината. Сталин". Трубку резко повесили, а секретарша побежала искать директора.

Расчет Солдатенко был точен: проверять сообщения в обстановке войны, да еще у Сталина было немыслимо. Солдатенко стал замдиректора. Шли годы, кончилась война, карьера Солдатенко складывалась неровно. Он проворовался, был смещен. но с такой высокой должности низко падают редко – зацепился и вскоре выплыл. Он узнал из популярного журнала о важности борьбы со ржавчиной, ежегодно уничтожающей большую часть железных изделий. У Солдатенко не было даже полного среднего образования, однако – самородок! – он рассуждал: алюминий не ржавеет, поэтому нужно напылять его на железо. Его не интересовало, возможно ли это.

Важно было предложить принцип и запатентовать его, что он и сделал.

Написали инструкцию, разослали по предприятиям. Все они имеют планы экономии железа и борьбы со ржавчиной. На эту деятельность выделяются огромные средства, даются премии за выполнение, перевыполнение, экономию. Независимо от реальных результатов каждый год надо рапортовать, что ныне в борьбе со ржавчиной успехов больше, чем в предыдущем году. Изобретение Солдатенко и инструкция к этому изобретению отвечали потребностям предприятий. Под изобретение стали давать высокие цифры экономии железа. Экономии не было, изобретения не было, так как никто не знал, как напылять алюминий на железо, но показатели были. За эти показатели заводы и их работники получали премии, а Солдатенко – огромные проценты от "внедрения изобретения". На его личном счете скопилось 26 миллионов. Погубила его жажда социального признания: решил сделать себе военную биографию, купил Звезду Героя СССР и выступил по телевидению с воспоминаниями. Однако телевизор – это почти социальный рентген.

Солдатенко разоблачили.

Все для фронта

– Делается все возможное, товарищ Сталин.

Сталин.

– Мы вас не ограничиваем. Делайте и невозможное.

Путь Королева к спутнику

Сергей Павлович Королев, Андрей Николаевич Туполев и другие крупные авиаконструкторы во второй половине 30-х годов оказались в заключении и работали в закрытом бюро, называвшемся, как все подобные заведения, – «шарашкой». Все были хорошо обеспечены, но лишены свободы. Году в 1943 Королев разработал проект самолета "летающее крыло". Молотов содействовал обсуждению проекта в Политбюро двенадцатым пунктом в общей повестке из шестнадцати.

Для доклада Королеву были даны три минуты. Он развесил свои чертежи и начал:

– Самолет-крыло, крейсерская скорость 360 км/час, посадочная скорость…

Сталин не стал слушать дальше – немецкие самолеты ходили в это время со скоростью 500–600 км/час – и спросил у Молотова:

– Это твой дурак? Забери его… И Королев вынужден был уйти.

После войны Сталин узнал, что бывшие союзники перешли на реактивную авиацию высоких скоростей, и созвал совещание. В своем выступлении Туполев подчеркнул, что без новых мощных моторов невозможно делать скоростные самолеты. Тогда попросил слово Королев. Сталин, видимо, помнил его, хотя прошло несколько лет со дня их первой неудачной встречи, и поощрил:

– Говори ты, лобастый!

Королев сказал:

– Я полагаю, что проблема моторов устарела, нужно летать на реактивной тяге. Сейчас – эпоха ракет.

– У вас есть конкретные предложения? – спросил Сталин. – Да.

– Тогда мне с остальными разговаривать не о чем. А вас я прошу остаться.

Королеву были даны неограниченные полномочия и огромные средства для развития ракетного дела и реактивной авиации, что и привело в конце концов – уже после смерти Сталина – к запуску спутника.

Придворный этикет

Руководитель военной промышленности однажды не выполнил важного указания Сталина, тот страшно разгневался и заставил его выползти из кабинета задом на коленях.

Исправление ошибки

Сталин позвонил по телефону Туполеву и сказал:

– Вновь запускаем в серию ваш бомбардировщик. Туполев в ответ упрекнул:

– Товарищ Сталин, этот бомбардировщик нельзя было снимать с серии.

– А вы злопамятный. Сами виноваты.

– Что я мог сделать? Это был ваш приказ.

– Нужно было пожаловаться на меня в ЦК, – недовольно сказал Сталин и повесил трубку.

Верноподданные

В нашей институтской компании в сталинское время был тост за Сталина. Его с искренним пафосом произносили во время каждого застолья. Мы были людьми своего времени, воспитанными школой, комсомолом, газетами, радио, ужасом взрослых, помноженным на наш первый страх. Кто-нибудь вставал и читал нами написанные стихи:

 
За Сталина выпьем. Здоровья и силы
На многие лета ему пожелаем.
С ним Родину нашу беда не сломила.
Ему мы всегда всей душой доверяем.
К победам ведет он нас снова и снова,
Великий политик с умом дипломата,
Мыслитель с душой человека простого,
Вождь армии с сердцем простого солдата.
 

Мы вставали и пили. Мышление было совершенно монархическое, верноподданническое.

«Скромность украшает большевика»

Руководителю ТАСС Хавинсону Сталин поручил провести беседу с одним американским деятелем. Сразу же по окончании разговора Хавинсон отправился в Кремль отчитаться. Сталин спросил:

– Вы говорили по-английски?

– Английский я плохо знаю.

– А французский?

– Знаю, но не говорю.

– А немецкий?

– Сейчас учу.

– И далеко вы продвинулись?

– Пока не очень.

– Каждый руководитель должен доверять и проверять. Вы же в работе ТАСС можете выполнить только первую часть этой формулы.

Аудиенция была окончена, и Хавинсона сняли с работы. Все работники, имеющие отношение к иностранным делам, в том числе и Молотов, стали срочно учить иностранные языки.

Впрочем, по свидетельству близко знавших Хавинсона людей, он был образованным человеком и владел языками. Он боялся признаться в этом и уязвить самолюбие Сталина.

СТАЛИН И РЕЛИГИЯ

Антирелигиозная деятельность

В 1936 году были разграблены, разорены, сожжены дацаны Бурятии. Дацаны являлись очагами культуры, хранилищем вековой мудрости, центром религии, врачевания, обучения, просвещения, собраниями древних рукописей. Золотые будды были повергнуты наземь, увезены и переплавлены. Украдено сандаловое дерево, золото, слоновая кость. Многие рукописи сожжены, остальные разбросаны по степи. Какой-то ученый пожаловался Сталину, однако варварство продолжалось.

Страшнее бога

Приехал в Москву патриарх грузинской православной церкви. Остановился в гостинице. Ему позвонил Сталин.

– Ты почему не приходишь? Забыл старую дружбу? Сталин прислал машину, и патриарха повезли к нему.

Идет пир. Тосты. Воспоминания о совместной учебе в семинарии.

Вдруг Сталин спрашивает:

– А кого ты боишься больше: бога или меня?

Патриарх начинает говорить о своем почитании и бога и Сталина.

Однако тот прерывает эти излияния и говорит:

– Не лукавь! Если бы ты боялся бога больше, чем меня, ты бы пришел ко мне в церковном, а ты пришел в гражданском платье.

Меня ты боишься больше.

Не вышло!

Алексия, митрополита Московского и Новгородского, ставшего в 1945 году патриархом всея Руси, в начале 1942-го года пригласили в Кремль. Он явился в полном церковном облачении.

Когда он шел по Георгиевскому залу, открылась какая-то потайная дверь в стене и из нее вышли Сталин и Ворошилов. Они двинулись навстречу патриарху. Сталин еще издали поднял руку вверх и громко выкрикнул:

– Не вышло!

Алексий приблизился и спросил:

– Что не вышло?

Сталин ответил:

– У нас не вышло ликвидировать церковь, а у церкви не вышло ликвидировать большевиков. Теперь нужно работать вместе, чтобы победить врага.

После беседы Сталина с Алексием действительно установились новые взаимоотношения церкви и государства. Духовенство перестали притеснять. А в церкви стали собирать деньги на оборону и читать проповеди, мобилизующие народ на борьбу с фашистами.

Встреча Сталина с патриархом всея Руси Сергием

Во время войны патриарх Московский и всея Руси Сергий и митрополит Крутицкий и Коломенский Николай были приглашены к Сталину. На беседе присутствовал Поскребышев.

Святые отцы вошли и начали бить поклоны.

– Слава нашему вождю и учителю… Наш дорогой отец… Да здравствует товарищ Сталин…

Сталин остановил их:

– Это не нужно. Я пригласил вас для серьезного разговора. Идет война. Как понимает православная церковь свою роль и задачи?

– Православная церковь молится денно и нощно за победу над супостатом.

– Этого недостаточно.

– Мы хотим внести наш вклад в победу и жертвуем один миллион рублей.

– Хорошо. Государству нужны деньги. Государство принимает этот вклад. Однако мыслите вы мелко или боитесь говорить откровенно.

Меня бояться не надо. Мы с вами люди одной профессии. Я ведь тоже учился в духовной семинарии, и вы можете беседовать со мной, как со своим человеком. Россия – крепка верой. Русский народ всегда был и будет верующим народом. И я сам не могу сказать, что бога нет.

Задача православной церкви – через веру объединить народ и выйти на международную арену. У нас с вами нет никаких расхождений. Кто выступает против христианской церкви, тот враг народа.

Что вам надо от государства? Какие у вас нужды?

– Нам, Иосиф Виссарионович, ничего не надо, у нас все есть.

– Не умеете мыслить или боитесь. Вы свои нужды должны знать лучше, чем я, а получается, что я знаю лучше, чем вы. Как это вам ничего не нужно? Храмы у вас забрали. Значит, вам нужно, чтобы вам вернули соборы в городах и церкви в деревушках. (Обращаясь к Поскребышеву.) Подготовьте постановление правительства. Пункт первый: вернуть Синоду церкви. (Патриарху.). Вы составьте список церквей, подлежащих возвращению.

Далее. Помещения у Синода плохие. Запишите, товарищ Поскребышев, второй пункт: передать Синоду все помещения Донского монастыря и особняк на Кропоткинской.

Третий пункт: церковь лишена возможности обращаться к народу с печатным словом. Журнал «Безбожник», как выполняющий антипатриотические функции, закрыть. Разрешить Синоду журнал "Московская патриархия". Так и назвать журнал. Передать Синоду все запасы бумаги и типографию журнала "Безбожник".

Крупно надо мыслить. Хочу посоветоваться с вами и с товарищем Поскребышевым. Вот русская православная церковь проявила щедрость и пожертвовала государству один миллион рублей. Должны мы ответить благодарностью на этот благородный поступок?

Поскребышев поспешно согласился, а Сталин продолжил:

– Передать Синоду единовременно для устройства его дел 500 миллионов рублей.

Четвертый пункт правительственного постановления: создать Совет по делам русской православной церкви при Совете Народных Комиссаров. Вменить в обязанность Совета удовлетворение нужд русской православной церкви. Сформулируем иначе: "Для разрешения вопросов, требующих вмешательства правительства СССР". Председателем Совета назначим товарища Карпова.

Патриарх и митрополит онемели от ужаса – Карпов возглавлял в НКВД отдел по борьбе с церковной контрреволюцией и посадил многих священнослужителей. Наконец отец Сергий выговорил:

– У нас с ним сложные отношения…

– Вот именно. Он лучше всех знает ваши нужды и поймет, как сделать, чтобы вам было хорошо. Не знаю, как называть вас – товарищ Сергий или отец патриарх, – придите ко мне с соображениями самого широкого плана.

Эта беседа была вечером. Утром на Малую Лубянку к главному редактору журнала «Безбожник» Емельяну Ярославскому пришли два человека в форме. Старший по званию сказал:

– Выход журнала прекращается. Сдачи дел не будет. Вы должны очистить помещение за 15 минут. Все конфискуется.

Ярославский бросился к главному редактору «Правды»: тот позвонил Сталину и, внимательно выслушав объяснения Поскребышева, сказал:

– Все в порядке, товарищ Ярославский, надо думать о вашем трудоустройстве.

Демонстрация единства светской и церковной власти

Сталин «обласкал» церковь, и она стала играть большую роль в бюджете войны и ее духовном потенциале. Единственным человеком, которого Сталин во время банкетов брал под локоть и почтительно вел к столу, был патриарх Сергий, а после его смерти – следующий патриарх, Алексий.

Епископ-лауреат

Войно-Ясинецкий (епископ Лука), очень нравственный человек и одаренный врач, заступался за преследуемых властью верующих. Сыновья просили его отречься от сана, он отказался, и они отвернулись от него. Дважды он сидел в тюрьмах и лагерях, но выходил на свободу. В войну Сталин подчеркивал свое благорасположение к Войно-Ясинецкому и наградил его за достижения в области гнойной хирургии Сталинской премией. Войно-Ясинецкий получил в управление Симферопольскую епархию. Сталин обаял неподкупного епископа.

Сын и отец

Маршал Василевский родом из Кинешмы. Его отец был священником. Военному сыну такое происхождение сильно мешало.

Василевский сторонился отца, понимая, что общение с ним не принесет ни ему, ни родителям блага в обстановке преследования религии и в условиях кадровых назначений с учетом происхождения.

В середине войны Сталин сказал маршалу Василевскому: "Знаю, что ваш отец священник. Не сторонитесь его. Помогайте ему. Политбюро разрешает вам общение с отцом".

Товарищ по семинарии

У Сталина был единственный человек, к которому он относился почти дружески. Это был его товарищ по семинарии. Он какое-то время был священнослужителем, потом работал учителем.

От предложений переехать в Москву отказывался и ничего у Сталина не просил. Периодически Сталин приглашал своего товарища детства и юности на встречи. Так, они, в частности, встречались в Москве в конце войны (в 44 г.). Сталин при этих встречах расслаблялся.

КОГДА ГОВОРЯТ ПУШКИ

Стратеги

Началась война. Несколько писателей сидели в парикмахерской ЦДЛ, ожидая свой очереди к мастеру Моисею Моргулису, и разговаривали:

– В этой войне решающую роль будут играть танки.

– Нет, товарищ Сталин учит, что артиллерия – бог войны.

– Самое большое значение товарищ Сталин придает авиации.

– Главное – матушка-пехота. Тут вмешался Моисей:

– На войне главное – выжить.

Кто этот урод?

Сталин заподозрил намек на себя в строках Сельвинского:

 
Родная русская природа,
Она полюбит и урода, Как
птицу, вырастит его.
 

Сельвинского вызвали с фронта и сразу привезли на заседание Политбюро. Заседание вел Маленков. Он долго добивался от поэта, сердито топая на него, разъяснения смысла этих строк («Кого вы имели в виду?»). Сельвинский, волнуясь и не понижая, чего от него хотят, объяснял их прямой и единственный смысл: русская природа добра ко всему живому. С резким осуждением творчества поэта выступил Александров. Создалась грозная, чреватая бедой ситуация.

Неожиданно непонятно откуда в зале заседания появился Сталин и сказал:

– С Сельвинским следует обращаться бережно: его стихи ценили Бухарин и Троцкий.

От ужаса и отчаяния Сельвинский закричал:

– Товарищ Сталин, так что же я в одном лице право-левацкий блок осуществляю?! Я тогда был беспартийный мальчик и вообще не понимаю того, что они писали. А ценили меня многие.

Сталину реплика понравилась, и он сказал:

– Надо спасти Сельвинского.

Маленков, который перед этим топал на поэта ногами, теперь оказался в неловком положении и дружески сказал:

– Видите, товарищ Сельвинский, что вы наделали? Сельвинский ответил:

– Товарищ Сталин сказал, что меня надо спасти.

Все расхохотались. Сельвинский попросил разрешения почитать стихи. Фадеев и Щербаков поддержали эту просьбу. Сельвинский прочел "Русской пехоте". Стихи всем понравились.

Было принято решение: не разрешать Сельвинскому пребывание на фронте. Сельвинского огорчил этот запрет: "У нас в семье "военная косточка". Дед – кантонист, отец участвовал в русско-турецкой войне, а меня не пускают на фронт".

Сельвинского долго не печатали, впрочем, он избежал худшего.

Способность править дальше

Когда Малый театр был в эвакуации в Челябинске, местный корреспондент «Правды» дал в газете высокую оценку спектакля "1812 год". Через полгода театр вернулся в Москву, и Сталин посмотрел этот спектакль. Начальник ложи сообщил директору театра, что, кажется, товарищ Сталин недоволен – мало хлопал.

Действительно, на следующий день в «Правде» появилась статья, в которой говорилось, что прежняя оценка спектакля челябинского корреспондента ошибочна, так как дана неспециалистом в области театра. Корреспондента уволили.

Новая статья критиковала трактовку образа Кутузова: не молод, не энергичен, болен, одноглаз. Сталин исходил из того, что зрители будут сопоставлять этот образ с ним. Диктаторы всегда боятся того, чтобы окружающие не заметили их возраст и не почувствовали их слабость.

Вспомним древнеегипетский обычай: престарелый фараон обязан пробежать большой круг, чтобы доказать способность править дальше.

Разговор в гостинице

В 1942 году многие видные деятели культуры, остававшиеся в столице, жили в гостинице «Москва», имевшей хорошее бомбоубежище. Жил там и Утесов. Всех этих деятелей по распоряжению Сталина вкусно и дешево кормили в ресторане «Арагви». Однажды вечером Фадеев пригласил Утесова посидеть в его номере. Они сидели, пили хорошее вино, разговаривали. Утесов сказал: "Я не могу поверить, что такие люди, как Бабель и Мейерхольд – враги". Фадеев ответил: "Я тоже не мог в это поверить и сказал об этом Сталину. Сталин приказал принести дела Бабеля и Мейерхольда и показал мне их признание во враждебной деятельности".

Утесов в это все равно не поверил и думал о Фадееве: "Ты дал возможность себя уговорить, ты во имя самосохранения позволил себе поверить в ложь". Как очищающе-благородный поступок Утесов оценивал самоубийство Фадеева: "Значит, в нем жила совесть".

Руководство личной жизнью

Во время войны Николай Тихонов жил в гостинице «Москва» и собирался жениться на Татьяне Л., с которой у него был бурный роман. Тут ему передали, что Сталин интересуется, почему он, Тихонов, не появляется на приемах со своей женой.

– Она в Ленинграде…

– А почему вы ее не перевезете в Москву?

– У меня нет здесь квартиры.

Квартира была срочно предоставлена, а намек понят и роман прекращен.

Сталин часто вмешивался в личную жизнь известных людей.

Безумные стихи

Как-то в 43-м году в Союз советских писателей пришел человек в солдатской шинели, с блуждающим взглядом и странной речью; принес свои фронтовые стихи. Это были гениально-безумные строки:

 
Но не надо же плакать, мой маленький,
Ты не ранен, а только убит, Я на память сниму с
тебя валенки – Мне еще воевать предстоит.
 

Другое предание утверждает, что стихи принес не сам автор, а их прислали однополчане, найдя в планшете убитого солдата. У этих двух вариантов легенды есть реальное продолжение. Поэт-солдат не погиб и не сошел с ума. Он сам принес свои стихи в Союз писателей, но его не приняли по идейным соображениям: Симонов нашел в этих стихах пессимизм и мародерские настроения («Сниму с тебя валенки»). Поэт стал медиком, профессором-ортопедом, а потом уехал в Израиль.

Стихи, которые я цитирую, где-то опубликовал Евгений Евтушенко, автор откликнулся. Говорят, приезжал, посетил собственную могилу и узнал, что посмертно получил звание Героя Советского Союза.

Я же в те годы, когда с восторгом и удивлением прочел стихи этого человека, был стихотворцем совершенно оптимистическим и лишенным «мародерских» настроений. Вот мои оптимистичные и серые стихи тех военных лет на схожую тему.

 
Третий раз в атаке батальон. Третий
час на снегу под обстрелом. Не знаю,
кто бредит,
я или он —
Мертвый человек в белом.
Мы с ним взглядом скользим
Вдоль траншей и укрытий.
Мы с ним рядом лежим, Мы с
ним оба убиты.
Солнце светит не нам,
Мы хладеем и бредим,
Но по нашим телам Вы
дойдете к победе.
 

Поездка Михоэлса в США

Во время войны Сталин посылал в США некоторых выдающихся деятелей советской культуры для сбора денег в фонд помощи советской армии. В частности, от еврейского антифашистского комитета поехал Михоэлс. Он встречался со многими известными людьми Америки, в том числе с Эйнштейном. Они откровенно говорили о войне и о многих сторонах жизни Америки и России. Однако в одной точке разговора доверительность общения была нарушена дисциплиной человека сталинской эпохи. Эйнштейн спросил, насколько силен в России антисемитизм. Михоэлс ответил, что в Советской стране нет и не может быть антисемитизма. После этих слов Эйнштейн замолчал, потупился, будто стыдясь за гостя, и погрустнел. После долгой паузы он сказал:

– Этого не может быть. Антисемитизм – тень еврейского народа. Своей актерской славой и общественным авторитетом Михоэлс много способствовал сбору денежных средств и мобилизации американского общественного мнения в пользу нашей страны. Что же касается вопроса, по которому разошлись Эйнштейн и Михоэлс, то по отношению к сталинской России прав оказался великий физик.

Это выразилось и в том, что после войны в явно спровоцированной катастрофе был убит Михоэлс, а еврейский антифашистский комитет арестован и многие из арестованных расстреляны.

От имени народа

Один из фронтовых очерков Владимира Германовича Лидина рассердил Сталина. Лидина перестали печатать по распоряжению Щербакова, который определил: "Не умеет писать для народа".

Еще раз «Три сестры»

В 43 году Сталин вновь смотрел во МХАТе "Три сестры".

Делясь впечатлениями с Немировичем-Данченко, он сказал: "Таких, как Наташа, нужно уничтожать".

Социальный заказ

Яхонтова вызвал заместитель Берия и предложил читать не какого-то Достоевского, а сделать композицию из работ товарища Сталина. Через неделю его вызвали снова и спросили, принял ли он требуемое решение. Яхонтов ответил:

– Не знаю, сумею ли я… Не знаю, как это сделать…

– Мы вам поможем. Идите подумайте еще недельку. Яхонтов ушел. Напился пьяным. Выпрыгнул с балкона и разбился насмерть.

Сталин, гимн и Михалков

Однажды к Михалкову, работавшему в военной газете "Сталинский сокол", пришел Эль-Регистан и предложил вместе написать гимн. Идея была такая: Регистан дает политические формулировки, Михалков их поэтически обрабатывает. Так они и сделали и отправили стихи на закрытый конкурс. Через полгода их вызвали к Сталину. Первая встреча была совместной, потом было еще шесть встреч без Регистана, так как Сталин сказал, что политической стороной дела он сам проруководит. Сталин держался гостеприимно-доброжелательно. Он давал построчные замечания и указания. Михалков высказал опасение, что музыка партийного гимна всем хорошо известна и люди будут недоумевать, почему она передана Государственному гимну. Сталин успокоил: ничего, это скоро забудется и все будут петь Гимн Советского Союза, не помня происхождения музыки. Некоторые строчки Сталин собственноручно исправил, уточняя их значение. Так, у авторов было:

 
Союз нерушимый республик свободных
Да здравствует созданный волей народной
 

Сталин заменил слово «народной» словом «народов». Строчка

зазвучала:

 
Да здравствует созданный волей народов
 

Когда Михалков усомнился в качестве рифмы, Сталин сказал:

"Ничего, все будут петь и не будут замечать рифму, важен смысл"

Целебное влияние

Когда в первый раз обсуждали слова Гимна СССР, Сталин сказал, что там еще много недостатков.

Михалков, заикаясь, начал оправдываться. Сталин сказал:

– Не заикайтесь, товарищ Михалков.

И Михалков от испуга целые две недели говорил не заикаясь.

Поэтическая работа под личным руководством

Регистан и Михалков были вызваны на Политбюро.

Предстояло утверждение текста гимна, написанного ими. В ходе обсуждения возникли некоторые поправки, и Сталин предложил поэтам выйти в соседнюю комнату, пока Политбюро будет заниматься другими делами, и там в тишине сделать исправления.

Авторы сказали, что они хотели бы забрать работу домой и там сделать все, что нужно. "Нет, – сказал Сталин и взял красный карандаш, – это вполне можно сделать здесь". И он тут же красным карандашом собственноручно написал строчку, которая неточностью рифмы выделяется из общего текста:

 
Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки великая Русь. Да
здравствует созданный волей народов
Единый, могучий Советский Союз!
 

«Русь – Союз» – это рифма Сталина.

Все выразили восторг, удивление и восхищение. Дело было сделано, и Сталин милостиво спросил, что бы поэты хотели в награду за свой труд. Регистан промолчал и от всего скромно отказался, а Михалков нашелся и сказал, что он хотел бы получить на память тот красный карандаш, которым только что был отредактирован гимн.

Сталин карандаш подарил. По дороге домой Регистан попросил дать ему половину этого карандаша, на что Михалков шутливо показал ему фигу.

Другая версия встречи