Текст книги "Соломон Хук. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Бахорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 37 страниц)

Соломон уставился на непонятного назначения гардероб. Здесь хватило бы одежды для труппы небольшого провинциального театра. Он увидел мужские костюмы и пальто, три стопки аккуратно сложенных на тумбе рубашек, еще не освобожденных от целлофановой упаковки, вешалку с несколькими дюжинами галстуков. С нависшей над гардеробом полки на него недобро косились шляпы. Здесь же висели женские деловые костюмы, вечерние платья, домашние халаты и множество одежды повседневного назначения. Рядом с пачками рубашек Аксель увидел стопы мужского и женского нижнего белья, также не освобожденного от фабричной упаковки. В многочисленных ящичках он обнаружил несметное количество носков, чулок, перчаток, наручных часов, запонок, заколок для галстуков и прочих ювелирных украшений. Отомкнув дверцы, он уже знал, что увидит за ними, и не ошибся. Обуви в тумбе хватило бы на небольшой отряд национальной гвардии.

Несколько минут Соломон ломал себе голову над очередной загадкой, но так ни до чего путного и не додумался. А главное, он не мог понять одного: персонал клиники разъехался на долгожданный отдых. Они что – голыми уехали? Других-то помещений, насколько он для себя уяснил, здесь нет!

В тот момент, когда он достиг конца тумбы, ноги его обдало потоком прохладного воздуха. Он наклонился скорее рефлекторно, нежели из любопытства и сдвинул одежду в сторону. Труба воздуховода слепо уставилась в него темнеющим оком ведущего неизвестно куда, источающего холод провала. Он ощутил, не увидел, а именно ощутил внутри уводящего в глубь здания воздуховода некое движение, странное вращение тьмы и холода. Словно бармен с извращенной психикой и развитыми мистическими способностями готовил в своем дьявольском миксере непонятного назначения коктейль, смешивая несмешиваемое, соединяя несоединимое, втискивая одно в другое в бешеном водовороте зла. Аксель ощутил невольное головокружение, словно чудовищный смеситель пытался засосать и его как малозначительный, но вместе с тем желательный инградиент коктейля. Соломон в ужасе отпрянул.

Да что же такое происходит?! Никогда прежде он труса не праздновал, так что же случилось теперь? Откуда это всепоглощающее чувство страха? И тут его осенило. Он лихорадочно нашарил в кармане брикет компьютера-компенсатора, быстро достал его и посмотрел на индикатор. Система работала в дежурном режиме, а это в свою очередь означало, что никаких вредных излучений нет, и что испытываемый им страх не внушен извне, а, как он уже отмечал, его собственный… Вот дерьмо!

Соломон Хук, ты превратился в труса! Ты превратился в труса? Он сжал чудовищные кулаки. Ну уж нет! Он проверил оставшиеся в бластере заряды, удовлетворенно кивнул и решительной походкой направился к притаившейся в дальней стене двери. Сейчас он узнает все об уезжающих нагишом в отпуск служащих, ко всему прочему не терпящих никаких личных мелочей даже в собственных карманах, а заодно и о его собственном двойнике, непонятно зачем обритом наголо…– Он непроизвольно покосился на труп.-…с лицом, способным превращаться в однородную стекловидную маску. Он и сам не знал, откуда в нем эта уверенность, тем не менее решительно двинулся к двери и не менее решительно отворил ее. В лицо неожиданно ударило горячим, густо напитанным озоном воздухом. Если бы вместо озона пахло серой, он бы подумал, что и впрямь спускается в преисподнюю. Аксель огляделся и увидел, что стоит на площадке ведущей вниз винтовой лестницы. На стенах мягко горели люминисцентные светильники, освещая ступени неестественно зеленым светом.

Соломон осторожно шагнул вниз, по отполированным до гладкости льда стальным ступеням. Бластер он держал наизготовку, словно наперед знал, что в конце пути его поджидает новая драка. Окружавшая его тишина казалась звенящей, она не успокаивала, но несла тревогу, как, впрочем, и все остальное, что довелось ему увидеть в этом странном месте.

Аксель успел сделать не более двух шагов, когда неожиданно почувствовал, что в силу неведомой причины он должен как можно скорее добраться до подвала. Словно он играл последнюю партию в покер, в которой долго блефовал, поднимая ставки, и теперь непременно должен выдержать выбранную тактику до конца – добраться до подвала как можно быстрее,– чтобы блеф удался, и выигрыш не достался противнику.

Он понесся по лестнице с такой скоростью, словно за ним гнались все черти Преисподней, и примерно через десяток ступеней почувствовал за собой погоню. Впрочем, «почувствовал» – неверное определение, потому что в нем возникло не ощущение погони, а необъяснимая уверенность в ее существовании.

Но вместо того, чтобы ускорить бег, словно вконец обезумевшая от ужаса дичь, Аксель остановился, как вкопанный и стремительно обернулся, вскидывая руку в рефлекторно нацеленном ударе. В мертвенном свете люминисцентных ламп Аксель успел различить контуры низкорослого профессорского тела, который сейчас уже не казался ему смешным японским болванчиком. С огромной скоростью и совершенно бесшумно, словно по воздуху, неслось черное человекообразное облако. Мгновенно среагировав на маневр противника облако молниеносно развернулось: перед Соломоном мелькнуло бледное пятно лица с традиционно покосившимися очками, которые сейчас ни у кого не вызвали бы даже легкой тени улыбки. В следующий миг инстинктивный удар Акселя достиг цели. Что-то внутри профессорской головы хрустнуло, и левую руку защищавшего свою жизнь человека пронзила острая боль.

Удар отбросил профессора – если только нападавший и профессор Фуджи являлись одним и тем же человеком, если нападавший вообще являлся человеком – к противоположной части лестницы и вниз по ступеням. Толстяк пытался удержаться, но по инерции всем телом заваливался вниз, несмотря на стальные перила, за которые он отчаянно старался удержаться. Аксель не стал ждать, чем закончится странное противоборство силы притяжения и упорства противника. Его разбитый в первом ударе кулак вторично вонзился в профессорское лицо, отбросив его обладателя на пару ступеней вниз. В то же мгновение вновь победно проухал бластер, и, широко раскинув руки, профессор Фуджи – или как он там назывался на самом деле, – кувыркаясь, покатился вниз по лестнице.

В последний момент в напутственной вспышке бластера Аксель успел увидеть обезумевшие глаза профессора и широко, словно для истошного крика, распяленный рот, но ни единого звука не сорвалось с губ толстяка-коротышки. Через мгновение он исчез за поворотом лестницы, и некоторое время Аксель слышал неестественно тяжелый звук катящегося по ступеням тела. Потом все стихло – труп нападавшего достиг нижней площадки.

Аксель безвольно опустился на ступени, только теперь осознав пожиравшее левый кулак пламя боли. Сжимавшая бластер правая рука судорожно дрожала. «Ничего, – успокаивал он себя.– Это реакция». И почему, спрашивается, никто не предупредил его, что профессорская морда вытесана из гранита? Смешно? Да не очень. Он положил бластер на колени, посмотрел на стремительно опухающий кулак и вернулся мыслями к профессору. Инстинктивно Соломон прислушался, ожидая, что вот-вот снизу донесется хоть какой-то шум, но слух его не уловил ни звука. Вторая ночная встреча закончилась вторичной его победой, и вновь над победителем повисла звенящая тревожная тишина и изматывающее душу чувство животного страха, от которого противно потели ладони и позорно дрожали колени.

Аксель вытер ладони о брючины, глубоко выдохнул, успокаивая дыхание, взял с колен бластер и еле, передвигая ногами, поплелся вниз, напряженно вглядываясь в зеленоватый полумрак спуска. После каждого шага новый кусочек остававшегося до сих пор невидимым пространства открывался его взгляду, и, сделав очередной шаг, он ждал, что вот сейчас увидит распластанное на полу мертвое тело. Шаг за шагом, он добрался до площадки нижнего этажа и… никого на ней не обнаружил. Толстенький человечек, только что с грохотом прокатившийся по ступеням, бесследно исчез.

Соломон изумленно осмотрелся. Он знал, что бластерное ранение смертельно в девяноста девяти случаях попадания в туловище или голову из ста. Все происшедшее походило на чудовищную мистификацию. Может, он просто не видит трупа? В какой-то момент мозг Соломона ухватился за спасительную мысль о ловкой шутке с голоизображениями. Проделать такое сложно, но возможно. Что, если хитрый профессор сидит сейчас в безопасном тайном убежище и про себя посмеивается над ним? Но нет… Он сжал чудовищный кулак и недобро посмотрел на него. О голоизображение не разобьешь руки, и оно не грохочет, падая по лестнице. Значит, каким-то непостижимым образом профессор умудрился пережить угодивший ему в лицо разряд бластера. А это в свою очередь означает, что за ведущей в подвал дверью Акселя вновь подстерегает враг.

Соломону стоило огромного усилия заставить себя успокоиться и попытаться мыслить логически. Итак…

Никакие голограммы здесь ни при чем. Это факт. Дальше. Он стрелял в профессора из мощного модифицированного бластера армейского образца с укороченным дулом и, как следствие, ограниченным радиусом действия. Говоря проще – форсированной пушкой ближнего боя. Стрелял он профессору в голову с двух шагов и не промахнулся. Значит, Фуджи надлежит быть покойником, а раз трупа на полу нет, значит, его унесли. Это предположение также можно причислить к категории фактов. И еще. Поскольку он допустил, что труп унесли сообщники, стоит поискать на полу их следы.

Хук посмотрел себе под ноги и едва не выругался вслух. Только непомерным возбуждением и мог он объяснить свою невнимательность. Стоять в луже и рассуждать о таинственной и бесследной пропаже тела – такого с ним прежде не случалось. Аксель внимательно присмотрелся: пятно как пятно, словно некто, открывая дверь, пролил на пол немного воды из переполненного сосуда. И тут он вспомнил, как что-то хрустнуло в голове профессора после его, Акселя, удара. Он присел на корточки, поводил пальцами по полу и попробовал жидкость на ощупь – ничего необычного. Тогда он поднес пальцы к лицу и принюхался: они пахли странной смесью физиологического раствора, крови и машинной смазки. Букет не понравился Соломону. Он настраивал на неприятные фантазии о симбиозе неживого с живым.

Аксель достал из кармана фонарик и, зажегши его, вновь осмотрел пол. Так и есть: влажная дорожка протянулась от лужи, в которой он стоял, прямиком под дверь. Соломону чуть не стало нехорошо, когда он подумал, что эта дурно пахнущая кровь профессора Фуджи продолжала сочиться из него, когда медбратья – только они по мнению Сола могли унести труп – тащили тело профессора в подвал. Аксель сжал зубы и рывком открыл дверь. Перед ним стояли санитары, держа в руках носилки, на которых покоилось тело профессора.

Медлительные, как обычно, они неторопливо обернулись на звук, а, увидев на пороге Акселя, все так же молча поставили носилки на пол. Несмотря на какую-то полусонную апатию, в их движениях чувствовались недюжинная сила и нешуточная угроза. Соломон понял, что сейчас оба накинутся на него, но именно в этот момент мимо лица Хука вновь проскользнуло нечто невидимое, заставив его рефлекторно отпрянуть в сторону, а еще через мгновение один из близнецов сложился вдвое, словно от мощного удара в солнечное сплетение. Именно это движение привело Хука в чувство. Он мгновенно пихнул кинувшегося на него второго клона на его близнеца, и оба повалились на носилки с доктором, и тут же начали неуклюже выбираться друг из-под друга. Аксель не стал ждать завершения их гимнастического этюда, а принялся методично поливать груду тел бластерными зарядами, заботясь лишь о том, чтобы ни один из них не пролетел мимо общей кучи.

Через несколько секунд движение на полу замерло, и он прекратил стрельбу. В тот же миг три серые тени молнией метнулись к стенам. Аксель рефлекторно выстрелил пару раз, но тут же остановился, потому что понял, что не видит цели, а просто палит наобум. Он перевел взгляд на трупы – все трое неподвижно лежали на полу. Тогда что за тени метнулись в сторону? Проклятье! Он вновь перестал понимать происходящее. Это что, души умерших отлетели на тот свет, а он палил им вдогонку?! Что за чушь!

Соломон медленно огляделся. Он находился в ярко освещенном просторном зале непонятного назначения. Он видел занимавшие все пространство вдоль левой стены округлые шкафы с застекленными дверцами, автоклавы непривычной конструкции, стойки с аппаратурой непонятного назначения. Примерно посреди зала, чуть ближе к дальней стене, он заметил высокий хирургический стол с лежащим на нем телом, накрытым простыней, а вдоль правой стены…

За годы деятельности в должности наемника Аксель привык ко всему, но сейчас ему едва не сделалось дурно, когда он понял, что перед ним не мистификация, не чей-то дурацкий розыгрыш, а самая что ни на есть грубая реальность. Реальность, которую можно пощупать руками, стоит лишь сделать пять шагов в сторону. Странная, похожая на анабиотические камеры звездолетов прошлого, ячеичница протянулась вдоль правой стены, а в каждой из ячеек неподвижно застыло человеческое тело…

– Наверное, это разъехавшийся в отпуск персонал доктора Фуджи.

Неожиданно оказавшийся знакомым голос заставил Акселя вздрогнуть. Только что он стоял здесь один и слышал лишь то, как стучит кровь у него в висках, и вдруг… Он резко обернулся, чтобы увидеть перед собой мрачное лицо Мтомбы.

– Ты откуда здесь? – бесцветным голосом поинтересовался Аксель, озвучив первую пришедшую в голову мысль.

– Ты что, забыл о маяке? – удивился африканец.– Мы вылетели через пять минут после получения условленного сигнала, и я рад, что ты уцелел. К сожалению, Йорка спасти не удалось,– мрачно добавил он.

– Йорк? Кто такой Йорк? – отрешенно переспросил Аксель.

– Дэвид Йорк, майор службы безопасности,– пояснил Мтомба.– Ты знал его как Тревора Годдарда. Мы попросили Дэвида приглядывать за тобой, но, к сожалению, не знали, чего следует опасаться. Ты разве не почувствовал его интереса к себе?

– Ага,– рассеянно кивнул Аксель.– И много твоих подчиненных тут сгинуло?

– Он один. Мы ведь совсем недавно обратили внимание на клинику доктора Фуджи. Ты извини, Сол,– Мтомба несколько сконфузился,– я не стал упоминать о нем лишь для того, чтобы ты надеялся только на свои силы. Быть может, ожидай ты помощи со стороны, и ты сейчас…– Он хотел сказать «лежал бы мертвым», но не сказал этого, потому что подумал вдруг: «Держись они вместе, и оба могли остаться в живых…» Ирония судьбы. Хотели как лучше, а вышло… Он тяжело вздохнул.– Йорка направили сюда сразу после того, как жена одного из членов Совета пожаловалась мне приватно, что ее не покидает ощущение, будто из клиники вернулся не ее муж. То есть это как бы одновременно и он, и не он. Понимаешь? Как Токадо… Это точно он, но какой-то другой…

Аксель согласно кивнул, словно не сомневался, что услышит нечто подобное. Собственно, ничего удивительного с словах Мтомбы не прозвучало. Так обыкновенно и случается в жизни. Ничего не значащая мелочь настораживает близких или сослуживцев, те обращаются за помощью, и пошло-поехало. Вот только закончилось все… Победой? Да, но победой с горьким привкусом невосполнимой утраты. Утраты, которую они могли бы избежать, знай наперед, откуда ждать удара, но острый дефицит времени и грозная череда событий спутали все карты, заставив Мтомбу действовать торопливо, наобум, рискуя жизнью друзей и подчиненных. Соломон не без горечи припомнил трогательную заботу черноволосого гиганта о его скромной персоне. Возможно, он – Тревор или Дэвид? – даже пытался намекнуть Акселю о том, что он свой, сказав, что принадлежит к некой тайной организации – наивно, конечно, но в жизни и не такое случалось,– а он не понял намека.

Соломон медленно пошел вдоль ряда ячеек, вглядываясь в лица находившихся в пеналах псевдолюдей. Обнаженные неподвижные тела мужчин и женщин замерли в ожидании, словно восковые фигуры в выездном филиале невероятно разросшегося музея мадам Тюссо, странным образом дожившего до нынешних дней. Пожалуй, нет. Аксель коснулся рукой груди стоявшего перед ним незнакомца и непроизвольно вздрогнул, ощутив ладонью биение его сердца и неспешно вздымаемую дыханием грудь, словно человек находился в состоянии глубокого сна. Ему сделалось нехорошо, когда он вспомнил, что такое же точно ощущение испытал наверху, в девятнадцатом номере, когда обнаружил на постели под простыней Анну. Нет… Нет… Этого просто быть не может! Было бы слишком жестоко вместо возлюбленной получить пошлую пластиковую куклу! Усилием воли он вновь заставил себя успокоиться.

– Они живые…– несколько оправившись, то ли спросил, то ли подтвердил Аксель и, обернувшись, как-то жалобно посмотрел на склонившегося к лежащей на полу троице Мтомбу.

– Они пребывают в дежурном режиме,– откликнулся африканец.

– В каком еще дежурном режиме? – переспросил он, хотя, произнося вопрос, уже понял, о чем идет речь. Пистолет на предохранителе, но на спусковой крючок нажимать некому.

– А ты посмотри сюда.– Мтомба рывком развернул мертвое тело одного из медбратьев, и тут Хук увидел то, чего увидеть никак не ожидал, но что прекрасно объясняло все, только что происшедшее, равно как и сейчас увиденное. Все, чему до сих пор он никак не мог найти объяснения. Откинутая на шарнирах затылочная часть черепа санитара открывала для обозрения внутреннее пространство головы. Аксель присел на корточки и заглянул внутрь, и обнаружил именно то, чего ожидал. Небольшое тесное пространство рубки управления, окруженное с передней стороны огромным количеством сверхминиатюрной контрольно-измерительной аппаратуры, расположенной полукругом, и хитроумно закрепленное креслице, миниатюрный ложемент, сейчас покинутый оператором, расположенный точно перед странным пультом. Вот так! Братья-пилоты, мать их!… То-то они двигались вяло, видно только еще осваивали искусство пилотирования. Другое дело Лысый с Толстым: первый уже свободно владел аппаратурой, а второй манипулировал ею и вовсе виртуозно.– Как по-твоему: что это? – дав другу время осмотреться, задал вопрос Мтомба.

– Так значит, и Токадо…– только и смог произнести Аксель, все остальное выразив одним долгим взглядом.

– У меня лично нет в этом ни малейших сомнений,– подтвердил его догадку Оварунга.

– И теперь, как я понимаю, ты собираешься подойти к нему и вскрыть череп, на предмет, так сказать, проверки…

Мтомба недовольно поморщился и озадаченно почесал курчавый затылок. Что и говорить – проблема. Нельзя так вот запросто подойти к человеку и сказать: «Мне не нравится, как ты проголосовал на предыдущей Сессии. Я подозреваю, что ты не человек, а посему…» И так далее, и тому подобное, после чего достать из кармана консервный нож и вспороть парню обшивку.

– М-да, проблема,– озвучил свои сомнения Оварунга.

Друзья стояли и озадаченно смотрели друг на друга, в то время как помещение быстро наполнялось прибывшими со Мтомбой людьми. Все они с интересом осматривались, кивали шефу и принимались, за дело. Аксель пожал плечами, покачал головой – дескать, нет у меня готового решения – и углубился в изучение содержимого профессорского черепа. Шкалы приборов светились, точно новогодняя ёлка. На крошечных экранах он различил панорамную картину окружающего пространства. Чудеса зловредной инопланетной техники… На полу рубки валялся странного вида шлем с открытым забралом и какие-то болтавшиеся на тонюсеньких проводках детали. Впечатление создавалось такое, что вся аппаратура на ходу, просто пилот покинул свое кресло, когда понял, что исполнительные механизмы вышли из строя, либо грозят отказать в любое мгновение.

– Наверное, спецы Лиги найдут здесь немало для себя интересного,– заметил Сол, когда люди начали вслух обсуждать находки. Мтомба мрачно кивнул. Он, как и Аксель, сомневался, что возможные открытия скомпенсируют хотя бы часть уже понесенных человечеством потерь.

– Верно, дружище, но когда я подумаю, сколько людей отдали свои жизни до того, как мы разобрались, что к чему…– Он сокрушенно покачал головой. «Все верно», – подумал Аксель. И ведь это еще только начало – основная работа впереди. Он посмотрел на ряд пластиковых кукол, замерших в ожидании покинувших их на время операторов. И тут его словно током пронзило мыслью, которая должна была возникнуть в голове сразу, но пришла лишь сейчас.

– Слушай, парень, а ведь с такими уликами,– он обвел взглядом ряд псевдолюдей и прочую аппаратуру,– мы на Сессии добьемся всего, чего захотим…

– Конечно, дружище! – с энтузиазмом подхватил африканец.– Мы добьемся субсидий на строительство боевого флота! Теперь, когда угроза налицо…– Внезапно он осекся, словно набегу наскочил на препятствие.– А ты-то что имеешь в виду?

– Сколько у тебя с собой людей? – проникновенно поинтересовался Соломон.

– Десять оперативников и полтора десятка спецов…– растерянно пробормотал тот и вдруг едва не задохнулся от пронзившей его догадки.– Ах, ты… Мать твою! – И прижав к губам микрофон коммуникатора, начал торопливо отдавать приказания.

Аксель слушал его и одобрительно кивал. Пожалуй, если все пройдет без заминок и неожиданностей, через четверть часа они смогут вздохнуть свободно: полностью снаряженный для ведения боевых действий полк космической пехоты – это не шутка! А пока им предстоит позаботиться о себе самим.

– Шеф! – крикнул один из спецов.– Здесь живой человек!

Оба мужчины распрямились, как по команде, и Соломон едва не выругался. Как он мог забыть об операционном столе и человеке на нем! Именно человеке, ведь этих выстроившихся вдоль стены гадов наверняка чинят в мастерских,которые должны отыскаться неподалеку.

– Анна?…

Противоречивые чувства боролись сейчас в его груди. Он не знал, что и подумать. Точнее, что подумать он знал, но… Но сейчас растерялся. Всего несколько часов назад он видел Анну в девятнадцатой комнате и вот теперь видит здесь. Она никак не могла спуститься сама, поскольку явно находилась в бессознательном состоянии, да и мимо него проскользнуть незамеченной, конечно же, не могла. Аксель взял безвольно свесившуюся к полу руку девушки и прижал к губам. Потом потянул за простыню и увидел свежесмененную повязку на ее груди, чуть пониже ключицы.

– Анна! – тихонько позвал он, уже не сомневаясь, что именно сейчас перед ним человек, а не его мастерски сработанная копия.

Склонившись, он ласково коснулся ладонью щеки спящей. Девушка застонала и с усилием открыла глаза. Все верно. «Оператор» на месте, он просто спал.

– Сол!…– Она радостно улыбнулась Акселю – точно солнышко проглянуло сквозь тучи,– но тут же густая тень озабоченности вновь легла на хорошенькое личико девушки.– Какой страшный сон мне приснился…– Взгляд Анны остановился, словно перед ее внутренним взором поползли видения прошлого.– Какие-то люди схватили меня и усыпили, а когда я проснулась, ко мне подошла ДРУГАЯ Я – она беспомощно посмотрела на Акселя, инстинктивно ища у него защиты – и спросила, достаточно ли, на мой взгляд, мы похожи и поймет ли отец, что она не я? И она все время смеялась, Сол! – Во взгляде Анны промелькнул неподдельный ужас.– Почему она смеялась? Кто она? Кто вообще все эти люди?! – Она говорила и без конца переводила взгляд с Акселя на Мтомбу и обратно.– Чего они хотят?!!

– Все хорошо, милая, все позади.– Соломон обернул девушку простыней и поднял на руки.– После я тебе обо всем расскажу. А сейчас просто поверь – все позади.

– Да, я знаю.– Она облегченно вздохнула.– Ты со мной, значит, беспокоиться не о чем.– Она устало закрыла глаза, обняла Акселя за шею и мгновенно заснула.

В тот же самый момент Соломону почудился взволнованный вздох за спиной, он стремительно обернулся, но никого не увидел. «Почудилось», – решил он.

ГЛАВА 3

Умаялся я.– Аксель откинулся на спинку кресла и насмешливо посмотрел на вытянувшееся от удивления лицо приятеля. Вот те раз! Неутомимый Аксель расписывается в собственной усталости! Это что-то…– Не удивляйся, дружище, я ведь по натуре спринтер: рывок, отдых… Постоянное напряжение сильно меня утомляет…

– По тебе не скажешь,– усмехнувшись, ответил Алекс.

– Не физически, нет,– пояснил Соломон.– Морально я вымотался.– Он невесело усмехнулся.– Трудно безостановочно копаться в дерьме: миазмы душат. К их вони не приспособишься.

Что верно, то верно. Алекс даже удивился тому, что столь простая мысль не пришла ему на ум раньше. Барахтаться в ушате отбросов, пусть даже в переносном смысле этого слова, занятие малоприятное.

– Я рад, что завтра Сессия, и все, наконец, встанет на свои места,– задумчиво добавил Хук, показывая, что, несмотря на усталость, не привык расслабляться надолго.

– Ты всерьез считаешь, что на завтрашнем заседании все разрешится? – поинтересовался Алекс и по тому, как ровно, без интонаций, прозвучал вопрос, Соломон понял, что его друг придерживается иной точки зрения. Быть может, прямо противоположной. Собственно, немудрено. В кулуарах Лиги ходят упорные слухи о том, что готовится обвинение в подтасовке Службой Безопасности результатов яньского расследования. Если так, то ничто не мешает изворотливым противникам Мтомбы объявить обнаруженных в клинике Фуджи кукол продукцией подконтрольных особистам лабораторий.

– Все, не все,– задумчиво протянул Хук,– но, по крайней мере, определятся позиции сторон, да и персональный состав противоборствующих группировок наконец выявится. Согласись – это немало.

– Ага,– прозвучал с порога хмуро-насмешливый голос африканца,– в первой коалиции ты, я и Алекс. Во второй – все остальные,– еще сильнее помрачнев, изрек он, бухнулся в кресло, налил себе ананасового сока и принялся пить его маленькими глотками. Глядя на него, Аксель невольно подумал, что не жажда мучает его друга – скорее, он успокаивает нервы.

– Тебя что-то беспокоит, дружище? – участливо заметил он после паузы.– Скажи: что?

– Мне легче ответить на вопрос: что меня радует? – буркнул Мтомба между глотками.

– И что же это? – Соломон говорил подчеркнуто спокойно, хотя уже понял, что предстоит объяснение, и объяснение не из легких. Тем не менее, он был доволен. Все последние дни Мтомба ходил мрачнее тучи, практически отбившись от их компании однокашников. Аксель понимал, что дело не в его загруженности – хотя и работы хватало,– просто старый добрый Оварунга не желает перекладывать заботы на друзей. Он понимал, что рано или поздно настанет момент, когда количество забот превысит критическую точку, и тогда все прояснится, а до тех пор не стоит и стараться – чернокожий упрямец не будет откровенничать. Чего-чего, а уж упрямства его другу не занимать. Похоже, момент истины настал.

– Мы до сих пор живы,– мрачно изрек он, без малейшего оттенка только что продекларированной радости.

– Мне всегда нравилась эта мысль,– кивнул Аксель. Мтомба дернулся, как от удара, но Алекс жестом остановил его.

– Успокойся. Подумай лучше о том, что мы с Солом не слепы, не глухи и не под наркозом. Думаешь, не видим, что после возвращения из клиники ты ходишь мрачнее тучи?

Мтомба покосился на Блэкфилда, потом на Сола и промолчал. Да и что он мог сказать? Все верно. Оба ничуть не поглупели, чего, похоже, не скажешь о нем самом. И что это ему взбрело в голову – решать проблемы в одиночку!

– Давай-ка, дружище, выкладывай, что стряслось,– мягко «подтолкнул» друга Алекс.

– Я только что от Токадо,– нехотя процедил африканец.– Когда я пришел на работу, мне доложили, что директор МЕБЛИПа вызывает меня к себе для доклада…– Сказав это, Мтомба испытующе посмотрел на друзей. Блэкфилд удивленно вскинул бровь, Аксель оставался невозмутим – похоже, его друг просчитал и этот шаг противника. Оварунга недовольно поморщился – старею, глупею…

– Надеюсь, он извинился? – поинтересовался Аксель после паузы. Ну да, как же… Ждите… Мтомба хмыкнул и не проронил ни слова. Ну что ж, вполне красноречиво.– По крайней мере, объяснился? – высказал Сол следующее предположение. Мтомба хмуро уставился на друга – все-таки он неисправимый оптимист.

– Токадо орал и брызгал слюной, чего за ним прежде не наблюдалось.– Алекс изумленно присвистнул. Аксель ограничился скупым кивком.– Он прямым текстом обвинил меня в подтасовке фактов. Он орал, что изначально противился твоему, Аксель, подключению в янскому расследованию, что я позволил заразить себя твоими бредовыми идеями, и это фактически вовлекло Службу Безопасности Лиги в «охоту за ведьмами» вместо плодотворной работы на благо человечества!

Алекс уже не вскидывал бровь и не свистел изумленно. Он просто смотрел и слушал. Токадо он знал лишь по публикациям в прессе да по рассказам друзей. К настоящему времени его не слишком большой информационный багаж иссяк, и теперь он мог только смотреть да слушать. Впитывать, так сказать, свежую информацию. Тем не менее, он не мог скрыть удивления, увидев довольную улыбку на лице друга.

– Ты радуешься тому, что меня с головы до ног заплевали ядовитой слюной? – хмуро полюбопытствовал Мтомба. В отличие от Алекса, он не выдержал и озвучил свое удивление.

– Перестань скулить – отстираешь,– отмахнулся от его упреков Хук.– Я радуюсь за нашего тучного друга – похоже, он дошел до нужной кондиции.

– Извини, дружище, что не разделяю твоей радости,– мрачно откликнулся Оварунга.– Похоже, с годами я начинаю терять чувство юмора.

– Просто ты излишне эмоционален,– откликнулся Аксель, явно думая о чем-то своем.

– А в самом деле, Сол,– заговорил Алекс.– Лично я тоже не вижу ничего хорошего.

– Наоборот,– с энтузиазмом возразил Соломон,– ясно как день, что мы вырвались вперед как минимум на полголовы, и для окончательной победы достаточно лишь удерживать позиции.– Друзья, однако, явно не разделяли его оптимизма.– Да поймите вы…– начал Аксель и осекся. Нет, давить на эмоции – не его стиль.– Хорошо,– он обернулся к Оварунге,– ответь: как до недавних пор действовали наши противники? – И не дожидаясь ответа, сам же сказал: – Их не было ни видно, ни слышно. Никто даже не подозревал об их существовании. Могу предсказать, что произошло бы, оставайся мы и дальше глухими и слепыми ослами, озабоченными лишь наличием сена в кормушке, воды в поилке и ничем больше. Наши малогабаритные противники довели бы свою биржевую аферу до логического завершения, уничтожили бы оборудование и документацию к нему; наверное, и специалистов, способных воскресить утраченное, после чего человечество надолго превратилось бы в аграрную планету, всерьез озабоченную давно забытой проблемой выживания.

– Ну-ну…– недоверчиво протянул Алекс.– Невозможно так вот запросто уничтожить все знание нации. Подумай сам – это миллионы людей, миллиарды книг, десятки триллионов терабайт компьютерных данных, диски…– Он замолк, как видно исчерпав всплывшие в памяти названия информационных носителей, и выразительно посмотрел на Сола.– На определенном уровне развития знания цивилизацию можно уничтожить только вместе с ним самим!