Текст книги "Соломон Хук. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Бахорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)

– Не сомневайтесь, мистер Хук,– заверил тот.

Оба опустились в кресла и принялись ждать.

– Я вошла в систему,– мгновение спустя сообщила Мэри-Эн и посмотрела на окружающих напряженным взглядом, какой бывает у человека, производящего в уме сложные математические вычисления.– Тестирую центральный компьютер…– прокомментировала она свои действия и секунд через десять выдала диагноз: – Ужасно нерасторопная машина… Устанавливаю связь с периферийными устройствами и специализированными компьютерными системами.

«Неудержимый» едва ощутимо качнуло.

– Управление взяла на себя.

Аксель невольно отметил, как переменилась фразеология Мэри-Эн. А главное, совершенно исчезли из речи человеческие интонации.

– К работе готова.

– Как ощущения?

– Непривычно,– она посмотрела на Сола странным взглядом.– Я словно существую одновременно в двух телах: здесь, на столе, и в бескрайнем космическом пространстве.

– Нравится?

– Красиво… и жутко. Словно падаешь, падаешь, а дна не видно.

Планетолет качнуло, на этот раз более ощутимо.

– Что происходит? – встревожился капитан.

– Мы входим в рой,– лаконично ответила Мэри-Эн и доложила: – Я отключила центральный компьютер и использую его память как базу данных.

У Кингсли от удивления едва не отвисла челюсть.

– Мэри-Эн,– рискнул спросить Мэрфи,– вы уверены, что стоило отключать центральный компьютер?

Он успел сжиться с «Неудержимым» и, хотя понимал, что судно давно устарело, привык доверять многократно испытанной машине, и планетолет никогда не подводил его.

– Комп непозволительно задерживал прохождение к исполнительным механизмам моих команд. Возможно, это и не отразилось бы на полете фатально, но я предпочитаю не рисковать. Вам лучше занять места в капсулах. Плотность метеоров в поле стремительно нарастает.

Словно в подтверждение ее слов Аксель почувствовал, как тело его на мгновение сделалось практически невесомым и тут же вернулось к нормальному состоянию.

– Ты уверена, что ничто не осталось за границей внимания?

– Все отлично, Сол,– заверила Сукомп.– Корабль хорошо слушается моих команд. Преследователи приближаются, но медленно. Если у них на борту нет неизвестного мне вооружения, то в зону взаимодействия они войдут меньше, чем через час. К этому времени плотность поля повысится настолько, что даже целиться станет проблематично. Откровенно говоря, не понимаю, на что они рассчитывают.

– Хорошо. Удачи тебе, Мэри-Эн,– произнес Хук, вставая.

– Удачи всем нам,– произнесла Сукомп вслед уходящим.

Как только двери за людьми закрылись, Мэри-Эн вторично проверила доступ к системам корабля, но все оставалось в норме. Через несколько минут датчики показали, что экипаж «Неудержимого» и оба пассажира покоятся в про-тивоперегрузочных капсулах. Мэри-Эн испытала странное ощущение, словно стальная махина корпуса является ее телом, в чреве которого покоятся семь человеческих существ, за жизни которых она теперь в ответе. Сукомп отключила визуальный контроль за рубкой и сосредоточилась на окружающем корабль пространстве. Рой и впрямь стремительно густел. Насыщенность пространства космическим мусором росла значительно быстрее, чем следовало из хранившихся в памяти центрального компьютера лоций. Она обратилась к судовому хронометру и поняла, что все нормально – «Неудержимый» вошел в наиболее опасный участок поля.

Локатор показал, что спереди стремительно надвигается четверка огромных астероидов, а в следующий миг и оптические датчики зафиксировали их приближение. На самом деле это «Неудержимый» мчался к бесформенным каменным обломкам, но суть дела от перестановки не менялась. Мэри-Эн заложила тщательно рассчитанный вираж, позволивший ей по спирали прорваться мимо первых двух махин и выйти курсом на лобовую атаку с третьим, но тот, вращаясь, сам отступил в сторону, словно пропуская мимо себя дерзкое суденышко. Четвертый промчался чуть левее и скрылся в черной бездне за кормой.

Преследователи успели приблизиться на дистанцию торпедной атаки и теперь висели на хвосте «Неудержимого», выбирая наиболее удобный момент для первого залпа. Как видно, они слишком долго ждали, и первый выстрел обтъяснялся скорее накопившейся злостью, нежели здравым расчетом, потому что вместо планетолета устройство наведения торпеды захватило ближайший к охотнику внушительных размеров железистый обломок. Последовала ослепительная вспышка, и заряд разнес его вдребезги. Густой рой железного хлама устремился на стрелка, и на корабле лихорадочно заработала лазерная пушка, испаряя несущий смерть мусор. Им удалось прорваться сквозь рукотворный рой, получив лишь несколько не слишком приятных вмятин на корпусе. Следующая торпеда, не взорвавшись, отрикошетила от попавшегося на пути обломка и, потеряв цель, поплыла в противоположном направлении. Преследователь продолжил гонку, по возможности не тратя времени на маневр ухода, а просто расстреливая мелочь из лазерной пушки.

Мэри-Эн неотрывно наблюдала за вражеским кораблем, одновременно огибая безостановочно возникающие препятствия, плавно ушла от столкновения с очередным астероидом и едва не столкнулась с прятавшимся за его глыбой чуть меньшим, но от того не менее опасным обломком. Она с ужасом подумала, что окажись на ее месте человек, и столкновение было бы неизбежно, но тут же с радостью осознала, что спасла их… спасла его! Но все-таки почувствовала непреодолимое желание как можно скорее очутиться за тысячи, миллионы километров отсюда! Желание вполне обоснованное – случившееся заставило Сукомп осознать: возможны ситуации, когда даже гигантской скорости ее мышления не хватит для того, чтобы избежать беды.

Справа и слева, словно снег за фонарем несущегося по эстакаде гиромобиля, проносились каменные обломки. Если подобное положение продлится достаточно долго, то рано или поздно их разнесет вдребезги. Преследователь пристроился точно по корме и дал наконец удачный залп, за ним еще один и еще, и еще…

Мэри-Эн заложила крутой вираж и направила «Неудержимый» между двумя несущимися параллельными курсами каменными глыбами. Глыбы беспорядочно вращались, по временам едва не соприкасаясь уродливыми наростами, и даже издалека производили жуткое впечатление. Торпеды и в помине не обладали маневренностью «Неудержимого» и хотя не потеряли цели, но направились за ней по гораздо более пологой кривой. Ближайшая из торпед врезалась в левую глыбу, на миг озарив ее поверхность ослепительной вспышкой термитного заряда. Остальные три каким-то чудом проскользнули меж чудовищных жерновов и вновь устремились за беглецом.

Мэри-Эн нацелила корабль на гигантский обломок размерами с небольшую луну. Торпеды только выходили на боевой курс, а «Неудержимый» уже летел над неровной поверхностью гиганта. Странное впечатление производило это место. Словно душ мелких астероидов непрерывно бил в неровную поверхность монолита, выбивая из него все новые щербины.

С точностью профессионала вела Мэри-Эн планетолет над астероидом. Преследователи приблизились на опасную дистанцию, но не знали, что спасение уже приближалось к беглецу в виде огромной возвышающейся над поверхностью горы. Мэри-Эн максимально снизила корабль, по опыту уже зная, что маневренность торпед окажется недостаточной для уклонения, когда между ними и «Неудержимым» окажется громада наплывающей горы.

Последовали две ослепительные вспышки, которых Сукомп не могла видеть, и обломки двух торпед поплыли во тьму, а каменный гигант как ни в чем не бывало проследовал своим курсом. Мэри-Эн ощутила острый приступ радости, когда увидела, что из-за препятствия вынырнула только одна торпеда. Правда, расстояние до нее неприятно сократилось.

Мэри-Эн увеличила мощность реактора, и разрыв в скоростях потихоньку начал изменяться, но мгновенный анализ показал, что этот путь не ведет к спасению. К тому же температура реактора вплотную приблизилась к опасной черте. Еще немного, и придется отказаться от крутых виражей, с помощью которых она пока уклонялась от преследователей. А ведь на хвосте неотрывно маячил торпедоносец! Мэри-Эн подключила аварийные источники питания и направила всю дополнительную энергию на питание насосов системы охлаждения. Жидкий азот с новой силой устремился по пронизывавшим кожух реактора капиллярам, и почти мгновенно температура начала падать, понемногу приближаясь к начальным отметкам желтой зоны. Так-то лучше.

Тем временем торпеда опасно приблизилась, а главное, чуть позади болтался торпедоносец, непонятно почему не стреляя, хотя позиция для ведения огня у его стрелка – лучше не придумаешь. И это могло означать только одно: торпеды у него кончились. Хоть это хорошо. Мэри-Эн поняла, что наступает самая драматическая часть погони. Вернее, наступит, если в ближайшую минуту она отделается от висящей на хвосте торпеды.

Она вновь, в который уже раз, направила «Неудержимый» резко к поверхности астероида и принялась петлять, чтобы таким образом заставить торпеду преодолевать большее расстояние, но после первого же маневра поняла, что делать этого не следует. Как только между ними и торпедоносцем не оказалось смертоносного препятствия, преследователь дал залп из лазерной пушки. Так вот, значит, почему он до сих пор не стрелял! Боялся попасть в выпущенный им же снаряд!

Похоже, у этих ребят хорошие гравитаторы, раз они не боятся следовать за ней след в след. Мэри-Эн поняла, что должна стать более ловкой и отважной, если всерьез надеется оторваться от погони. Если нет, ее испепелят прежде, чем она сумеет избежать столкновения. Увидев на поверхности астероида узкое ущелье, Мэри-Эн не раздумывая совершила маневр и с математической точностью послала «Неудержимый» в глубокую каменную расщелину.

Торпеда нырнула следом, но этот ход оказался для нее последним. Она не то чтобы задела, буквально вонзилась в стену ущелья. Ослепительная вспышка на мгновение озарила изрытые выбоинами поверхности каменной трещины, а в узкое пространство извилистого хода уже ворвался и сам торпедоносец. На вираже он чиркнул по камню сталью корпуса, но успел дать залп из лазерной пушки по «Неудержимому», прежде чем его начало вращать в сужающемся проходе.

Мэри-Эн не ожидала, что пилоту преследователей удастся выровнять корабль, тем более что компенсировать ускорения удара приходилось одновременно с корректировкой курса в соответствии с причудливыми изгибами расщелины. А он, не оставляя попыток, еще умудрялся непрерывно стрелять по «Неудержимому». Мэри-Эн невольно решила, что торпедоносцем управляет очень неплохой пилот.

Лишь секундой позже она поняла, что беспрерывные залпы говорят не о высоком мастерстве пилота, а о злом отчаянии, о желании, умирая, прихватить с собой на тот свет и виновника несчастья. Так и не выровнявшись, торпедоносец вторично задел за стену, да так, что искры полетели во все стороны, но только третий удар оказался роковым. Корпус, вращаясь, сминался в безобразный ком металла, еще недавно имевший полное право называться совсем неплохим судном.

Мэри-Эн не стала ждать, когда взорвется реактор, рассеивая вокруг груду смертоносных радиоактивных осколков, и направила «Неудержимого» вверх, в казавшуюся ей сейчас прозрачной черноту космоса.

Глава четвертая

Уютный кабинет – публичный офис директора Токадо, расположенный на сотом этаже небоскреба здания МЕБЛИПа, освещался лишь мягким светом настольной лампы. Густая зелень плафона приглушала его, оставляя освещенным лишь искусно инкрустированную перламутром столешницу роскошного антикварного стола да четверку расположившихся вокруг него людей. Облицованные мореным дубом темные стены тонули в полумраке, что зрительно увеличивало размеры помещения, однако не лишало его уюта. Сидящие в мягких кожаных креслах люди молчали, разглядывая друг друга. Это выглядело странным, ибо двоим из присутствующих явно не терпелось поделиться накопившимися впечатлениями, в то время как второй паре с трудом удавалось сдержать желание услышать их рассказ.

Меньше месяца прошло с тех пор, как в чуть урезанном составе трое из четверых присутствующих беседовали в другом кабинете, хотя и в том же здании. Тогда Аксель в основном молчал и слушал, потому что обсуждались возникшие на пути освоения Яна трудности, порожденные невесть чем вызванными смертями среди персонала базы. Сейчас все изменилось. Теперь ему придется говорить, ибо от него ждут ответов на месяц назад поставленные вопросы, за разрешение которых с ним щедро, авансом, расплатились.

– Итак,– на правах хозяина кабинета Токадо решился прервать затянувшееся молчание,– мне не терпится услышать отчет. Надеюсь, мисс Соргрен простит меня за то, что я прошу об этом не ее, а мистера Хука?

При этих словах он улыбнулся красавице, а его узкие, с хитрецой, глаза превратились в щелочки, отчего, впрочем, взгляд японца отнюдь не стал менее выразительным.

– Ну что вы, мистер Токадо! – в ответ Анна ослепительно улыбнулась одновременно всем троим мужчинам.– Я все понимаю.

Мтомба хитро прищурился, но не проронил ни слова.

– Я попрошу вас лишь поправлять мистера Хука, если он что-то упустит из виду,– добавил директор к уже сказанному. На сей раз девушка ограничилась утвердительным кивком, и улыбка мгновенно покинула круглое лицо японца. Он в упор посмотрел на Акселя.

– Итак, чем нас порадуете, Соломон?

Хук не отвел взгляда, но и начинать рассказ не торопился. Во время обратного перелета он составил несколько вариантов отчета, но ни один из них ему самому до конца так и не понравился. Он задумчиво пригладил бороду, в последний раз перебирая в уме все версии и выбирая из них… наименее ему самому неприятную.

– Боюсь, мистер Токадо, мой рассказ не слишком вас порадует,– наконец промолвил Хук.

– Вот как?

– Именно,– подтвердил Сол.– Скорее всего, вы можете не поверить ни единому моему слову.

Аксель сделал паузу, следя за реакцией собеседников. Реакции не последовало.

– Если помните, мне предстояло выяснить, естественными или искусственными причинами была вызвана обрушившаяся на персонал базы лавина смертей.

Токадо согласно кивнул, утопив подбородок в верхней складке жира.

– Так вот, ответ получается несколько странным: причина смертей и естественна и искусственна одновременно.

– Что?! – от удивления круглая голова японца качнулась из стороны в сторону, вызвав волну колебаний в складках жира.– И такой ответ вы называете «несколько странным»?!!

Его лицо пошло багровыми пятнами. Стало ясно, что если директор и готовился услышать нечто способное вызвать его удивление, то услышанное на самом деле превзошло все мыслимые для него пределы абсурдности.

– Подождите, Акуро,– Мтомба поднял руку в предостерегающем жесте, останавливая готовые вырваться из уст японца нелицеприятные слова.– Я предлагаю сначала все-таки выслушать аргументы Соломона. Не думаю, что его теория – какой бы нелепой ни казалась – возникла на пустом месте.

Африканец выразительно посмотрел на директора, и тот кивнул, с явным усилием заставив себя сдерживаться. Впрочем, быть может, не столько здравое зерно в предложении особиста толкнуло его на подвиг сдержанности, сколько присутствие девушки, для чьих ушей явно не предназначались готовые вырваться у Акиро слова.

– Спасибо, дружище,– Сол с благодарностью посмотрел на друга.– Так вот, с самого начала две вещи не давали мне покоя. Две вещи, о которых вы, Токадо, поведали мне в своем кабинете: обстоятельства гибели людей и характеристика Яна. Меня поразил стереоснимок. В студенческие годы я занимался скалолазанием, спортом экстремальным и, мягко говоря, небезопасным. Всякого повидал, но ни один из неудачников, даже падая с внушительной высоты, не получал и десяти процентов травм, что обнаружены у запечатленного на снимке несчастного.

– И к какой версии подтолкнули тебя эти размышления? – теперь говорил Мтомба, а Токадо предпочитал молчать, медленно остывая и поглядывая на бородача, попутно не забывая следить за реакцией Анны на сказанное Солом.

– Я решил, что имеет место злой умысел. Несмотря на всю дикость подобного предположения, я принял за отправную точку вариант, что кто-то изувечил парня, а труп бросил у подножия склона, сымитировав таким образом падение. Да, да,– заметив, как болезненно дернулось лицо девушки, и недоверие во взгляде Оварунги, поспешил добавить Аксель,– согласен! Невозможно представить себе человеческое существо, способное сотворить подобное со своим ближним, но в своих рассуждениях я постарался отвлечься от норм морали.

– Должен признать, Сол – вам это удалось,– сквозь зубы процедил Токадо. Похоже, он достаточно остыл для того, чтобы обрести способность спокойно разговаривать, но удержаться от иронии еще не мог.

– Да, удалось…– задумчиво повторил Хук, пропустив мимо ушей эмоциональную окраску замечания.– Теперь Ян. С помощью Сукомпа я перерыл гору справочной литературы по астрономии и космической геологии, но не обнаружил и намека на возможность существования подобного Яну феномена.

Он задумчиво пожевал губу.

– Космос разнообразен. Есть небесные тела, состоящие из сгустившихся при низких температурах газов, как тот же Нептун… Существуют планеты и земной группы, где можно найти столь желанные редкоземельные элементы, из которых состоит Ян. Не раз были обнаружены железистые или железоникелевые астероиды, но все это, как вы сами понимаете, не идет ни в какое сравнение с этим планетоидом.

– И к какому выводу ты пришел? – поинтересовался Мтомба.

– Помнишь принцип Шерлока Холмса? – вместо ответа спросил Сол, обращаясь к другу.– Если отбросить все невозможные варианты, то оставшийся окажется единственно верным, каким бы невероятным он ни казался. Так вот, я решил исходить из того, что Ян создан искусственно.

– Потрясающе…– Токадо демонстративно развел окорокообразными ручищами.– Инопланетян нам только и не хватало. Быть может, вы, мистер Оварунга, понимаете больше моего?

Африканец неуютно поежился в своем кресле. Как и директору, ему явно не приглянулся принцип Шерлока. По крайней мере в данном контексте. Анна смутилась. Именно она первой подсказала Акселю инопланетную версию и теперь, когда он высказал ее вслух, чувствовала, что должна прийти на помощь возлюбленному, но как – не знала.

Соломон хладнокровно выдержал демонстративное недоверие мужчин, но переубеждать никого не торопился.

– Признаюсь честно,– видя, что пауза затянулась, заговорил Мтомба,– твои объяснения, Аксель, порождают больше вопросов, нежели дают ответов.

– Тут ничего не поделаешь,– пожав могучими плечами, философски заметил Хук.– Кстати, могу вас сразу успокоить – никаких инопланетян на Яне нет и в помине.

– Слава Богу, успокоил,– проворчал из своего кресла японец.

– Что касается самого планетоида, то для того, чтобы поверить в мои слова, необходимо слетать на него.

Соломон опустил руку в карман пиджака, выудил подаренный Нашем шарик и, положив его на стол, катнул по направлению к Токадо.

– Судя по весу и цвету, это осмий,– неожиданно ловко подхватив слиток и взвесив идеально ровный шар в ладони, произнес директор.

– Верно,– кивнул Хук.– Так вот, Ян весь такой – драгоценные валуны и глыбы щедро разбросаны по поверхности. Тело планеты состоит из прослоек золота, платины, палладия, иридия, родия, рутения и так далее. И все металлы, заметьте, с чистотой девяносто девять и девятка после запятой в периоде! Если судить по этому слитку, то до шестого знака. Это не просто обогащенная руда, а образец высокотехнологичного, лабораторного качества металлургического производства! Так вот, смею утверждать: если искусственное происхождение Яна кажется вам невероятным, то естественная его природа во сто крат невероятней!

Токадо нахмурился. Как директор МЕБЛИПа он понимал, что аргументы Акселя, безусловно, заслуживают внимания. И это ему не нравилось.

– А впрочем,– Сол поднял перед собой ладони в примирительном жесте,– не стану вас переубеждать. Позже вы сможете проконсультироваться с геологами, с астрономами и решить для себя правомочность моих выводов. Пока лишь прошу принять за отправную точку утверждение – Ян в его нынешнем виде объект искусственный.

– В нынешнем виде? – ухватился за его слова Акуро и катнул слиток обратно.

– Верно, но об этом после,– подхватив шар, подтвердил собеседник.– Итак, мы договорились пока принять обе мои версии: смерть человека на снимке неестественна и сам Ян, на котором она произошла, имеет неестественное происхождение. С этими предпосылками я прилетел на планетоид и, надо сказать, когда ступил на его поверхность, лишь уверился в правоте по крайней мере второго вывода. Теперь о персонале базы,– после непродолжительной паузы вновь заговорил он.– Скажу сразу: люди вели себя странно. Хотя… тогда я этого не осознавал, а понял лишь позднее.

– Поясни,– попросил Мтомба.

– Начнем с того,– не обращая внимания на его просьбу, принялся объяснять Аксель,– что ядерщик – его имя Ларри Хоуп – с ходу и в истеричных тонах посоветовал мне держаться от него подальше. Экзобиолог Нэш Леон повел себя более сдержанно, но, едва представившись, мигом удалился. Я сразу решил, что побудительные мотивы у него, видимо, те же. Правда, какие именно, я так и не понял, но сознавал, что оба человека взвинчены до крайности. Третий персонаж, Рой Спаркс, остался на месте и тупо поедал пережаренную свинину, практически ни на что не реагируя, словно находился в близком к ступору состоянии. Являя, так сказать, оборотную сторону той же медали.

– Веселая компания,– не преминул заметить африканец.

– Верно,– нехотя согласился Сол, перекатывая шарик между ладонями.– Только Анна и компьютерщик Альфредо Кампо вели себя как принято среди нормальных людей. Тогда я подумал, что причина явной или скрываемой неприязни ко мне остальных обитателей базы кроется в нежелании обсуждать обстоятельства гибели их товарищей. С другой стороны, Альфредо оказывал Анне явные знаки внимания, а она благосклонно, хотя и сдержанно их принимала… Вот я и решил, что этим двоим взаимоотношения позволяют… ну вроде бы легче переносить случившееся.

Анна исподлобья посмотрела на Акселя. Похоже, ей прежде подобное и в голову не приходило. Однако возражать не стала.

– Вырисовывалась вполне правдоподобная картина происходящего, но картинка эта ровным счетом ничего не объясняла. Полагаться же в своих выводах только на слова странной компании мне не хотелось. И тогда я решил подождать. Ждать, как ни дико это звучит, учитывая возможность повтора известных событий. Что еще я мог сделать? Дежурить по ночам в коридорах базы, подстерегая злоумышленника? Но я был новичком и знал обстановку несравненно хуже старожилов. К тому же подобным поведением я мог спровоцировать появление новых жертв. Но ожидание продлилось недолго. В первую же ночь произошло очередное убийство, только мне это ничего не дало. Труп Альфредо Кампо выглядел точно как тот, на снимке. Утром Хоуп обнаружил его у юго-восточного склона котловины.

– Веселенькая история.

– Да уж. Впрочем, я не совсем прав, говоря, что смерть мистера Кампо оказалась напрасной. В картине происходящего добавилось еще тумана. По крайней мере для меня.

– Ну-ка, ну-ка, поподробней! – насторожился Мтомба.

– Помнишь,– обернулся к другу Хук,– я говорил, что приписал нервозность троих из пяти старожилов базы шести предшествовавшим моему прилету смертям? Так вот, на следующее утро, когда все узнали о случившемся, ни у одного из них я не заметил признаков горя. Ни на лицах, ни в поведении. Лишь Анна испытывала нормальные человеческие эмоции. А остальные выглядели необъяснимо возбужденными.

– Странно…– Оварунга задумчиво покачал головой. Токадо вопросительно посмотрел на девушку, и она кивнула, подтверждая, что так все и происходило.

– Странно,– согласился Аксель,– но что ты скажешь, если я добавлю, что и сам мало отличался от остальных? Конечно, Альфред мне – никто, но этот факт не оправдывает моего ухаживания за Анной на следующее утро после смерти мистера Кампо!

– Сол, перестань! – Она недовольно повела плечиком и осуждающе посмотрела на возлюбленного, как бы говоря: это наши с тобой отношения! Им-то зачем знать?

– Прости, дорогая. Я упомянул об этом лишь для того, чтобы подчеркнуть – мне и в голову не пришла мысль об аморальности подобного поведения. Я осознал ее значительно позже, только когда покинул Ян!

– И какой ты сделал из этого вывод?

– Понимаешь, у меня создалось впечатление, что обитатели базы знали о предстоящей трагедии. Само по себе это неудивительно. Все происшедшее за время их пребывания на Яне настраивало на неизбежность продолжения цепочки смертей. Согласитесь, было отчего прийти в уныние. Накануне они испытывали страх, поутру облегчение. Ты понимаешь, к чему я клоню? – он вопросительно посмотрел на Мтомбу.

– Они ждали очередной смерти именно той ночью? – несколько неуверенно произнес тот.

– Именно! – подтвердил Хук.

– Все это чистейшей воды догадки,– поморщился Токадо.– Мисс Соргрен,– он в упор посмотрел на девушку,– вы ожидали смерти кого-либо из ваших товарищей именно в ту ночь?

– Извини, Сол,– она посмотрела сперва на хозяина кабинета, потом на Акселя, и взгляд ее сделался при этом виноватым.– Но я ничего подобного не чувствовала.

– Что и требовалось доказать! – японец демонстративно припечатал ладонь к столу.

– Тот факт, что Анна ничего подобного не ощущала, ровным счетом ничего не доказывает, равно как и не опровергает моих догадок. Зато Ларри Хоуп – тот самый, что обнаружил труп мистера Кампо,– на мой вопрос, как он его нашел, ответил примерно так: когда, проснувшись, понял, что лежу в своей постели, сразу отправился на свежий воздух. И я понял его объяснение следующим образом – он отправился искать очередного покойника.

– Сол,– Токадо недовольно поморщился,– но ведь это опять уровень интуитивных догадок… Ощущений…

– Верно,– согласился Аксель,– но когда подобных ощущений накапливается достаточно много и все они гонят воду на одну мельницу… тогда от них неблагоразумно отмахиваться. Добавлю: в тот же день, после беседы с Нэшем Леоном эти мои догадки переросли в уверенность. Я разговорил его, и он без обиняков заявил, что шесть предшествующих последней смерти трагедий происходили циклически. Три смерти, двухнедельная пауза, еще три смерти. Гибель мистера Кампо положила начало третьему циклу.

Мтомба изумленно присвистнул. Токадо вопросительно посмотрел на девушку, и та кивнула, но потом сочла кивок недостаточно ясным ответом и добавила на словах:

– Признаюсь, я знала об этом давно, но не придавала должного значения. Возможно, виновато не делающее мне чести женское легкомыслие… Да и мужчины по-своему оберегали меня, не считая нужным делиться со мной своими догадками. Сама же я… Понимаете, мне ведь приходилось освидетельствовать трупы… Констатировать смерть. И я старалась забыть об увиденном как можно скорее, а о выявленной Крейцером цикличности и вовсе не думать.

– Мы все понимаем, мисс Соргрен,– мягко проговорил японец, и девушка ответила ему благодарным взглядом.– Одного я не понимаю,– заметил он, обернувшись к Акселю,– почему вы наводите тень на плетень? Слепому ясно, что имеет место злой умысел.

– В том-то и дело, что вывод очевиден и в то же время он не более чем иллюзия,– возразил Хук.

– То есть?

– Представьте, что вам поручено устранить персонал базы. Разумеется, вам известны и последствия – после завершения вашей миссии начнется расследование. Станете ли вы цикличностью и единообразием убийств указывать на то, что имеет место злой умысел? Тем более что вы сами окажетесь среди немногих выживших, а значит, автоматически попадете в категорию подозреваемых! Не проще ли поступить иначе? Один поскользнулся на полированном золоте и ударился виском о платиновый валун. Второй действительно исследовал окрестности и упал с высоты, но погиб естественно, а… не так, как на вашем снимке. Кто-то попал под высокое напряжение, кто-то отравился, облучился наконец! Авария на шахте… Да мало ли что можно придумать?

– Извините, Сол, не получается,– возразил Токадо.– Естественная смерть, она естественная смерть и есть. На базу доставят новый персонал, ужесточат дисциплинарный режим, произведут необходимый ремонт неисправного оборудования, и делу конец. Задание не выполнено. К тому же такие… «естественные смерти» не могут происходить бесконечно.

– Абсолютно с вами согласен,– не стал спорить Хук,– но вы упускаете из виду один важный момент. Наш-то случай ничем не отличается в лучшую для ваших противников сторону. Чего добиваются эти гипотетические злоумышленники? Вас прежде всего беспокоит общественное мнение, не так ли? А это означает, что бесконечной череды смертей не требуется. Ведь цель ваших пресловутых диверсантов не временный срыв добычи металлов, а полное прекращение разработок на Яне! К чему тогда городить огород с этой мистической чертовщиной? Цикличностью, предопределенностью? Куда действенней аргументы, ясные каждому – от них больше прока! И у обвинения больше зацепок: некачественное оборудование, необоснованная экономия на продуктах, на медицине, непродуманность проекта базы, поверхностная геологоразведка, некачественное строительство… Да мало ли что еще можно придумать! Технологическая неподготовленность промышленности к осуществлению такого рода проектов. Вас бы просто в землю втоптали!

– Да, но простые объяснения подразумевают несложные меры по исправлению ситуации,– продолжал стоять на своем директор,– в то время как неизвестная причина не поддается устранению!

– Сильный аргумент, Токадо,– похвалил Аксель,– очень сильный. И все-таки мне есть что возразить. Если противодействие действительно существует, то кто заказчик? Кому невыгодно усиление институтов Лиги?

– Таких немало.

– Верно, но ведь все в конечном итоге упирается в бизнес. Так? – продолжал гнуть свою линию Хук.

– Ну допустим,– не смог не согласиться японец.

– Так вот, экономический фактор пересиливает ваш логический аргумент. Подумайте, Аку-ро, какой бизнесмен ограничится простой диверсией, пусть даже не позволившей противнику вырваться вперед, если есть возможность попутно усилить собственные позиции? Согласитесь, что Ян слишком жирный кусок, чтобы не попытаться наложить на него лапу, не соорудить из поражения конкурента трамплин для собственного взлета. А как это сделать, если месторождение окажется признанным непригодным для разработки? Не проще ли, очернив Лигу, добиться передачи лицензии частному консорциуму? Ни за что не поверю, что кто-то способен отказаться от такого куша.

Сол говорил не только эмоционально, но и убедительно. Это понимала Анна, и это видел Мтомба, да, пожалуй, и сам директор.

– Пожалуй,– после паузы нехотя признал Токадо.