Текст книги "Моё имя - Анита (СИ)"

Автор книги: Юля Майн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

* * *

Мари зевнула и ещё раз попыталась сосредоточиться на уроке физики. Она оглядела класс: два-три человека что-то вдохновенно зубрили, ещё пара человек усиленно кропали конспекты с других уроков в своих тетрадочках, другие спали с открытыми глазами. Вот уже второй урок она слушала заунывное завывание физички. Мари лениво глянула в тетрадь, где только и было выведено «Теория Максвелла». Девочка с трудом подавила ещё один зевок.

«Сколько же времени я трачу на эту муть, – невольно думалось ей. – Я могла бы в это время выучить пару-тройку некромагических заклятий с Аскольдом, да и с камнем позаниматься… как раз новые мертвячки появились, есть, кого превратить…»

Едва-едва дожив до конца урока, Мари выскользнула из школы. Она вышла на освещённую солнцем улицу, прошла несколько кварталов и приостановилась, завидев маленькую скамеечку в тени яблони. Она устроилась поудобнее на деревянной скамейке и на мгновение перевела взгляд на небо.

«Небо… Свет… Чистота… Белые маги!.. – она порывисто встала, но мгновение спустя снова плюхнулась обратно на скамейку. – Интересно, Амалия точно уверена, что я мертва?»

Удивительно, что целых три месяца Мари даже не приходили мысли о белых. Как будто их и не существовало. Как будто и не было титула наследницы… У тому же соваться туда было бессмысленно и опасно. А Лысая Гора так умело захватила в свой водоворот жизни!

Внезапно пролетевшая мысль настолько потрясла её, что та подпрыгнула и едва не побежала к телефонной будке с надписью «Временно не работает». Порядком набегавшись по лабиринту запутанных, почти нежилых улиц, Мари с большим трудом отыскала наконец ту самую телефонную будку. Она запрятала в кучу прелой листвы свою школьную сумку и, приняв вид благообразной добренькой чародейки, шагнула в кабинку. В ту же секунду она уже видела ту же улицу, но уже заполонённую людьми в причудливых одеждах, которые не торопясь прогуливались, заглядывая в витрины маленьких магазинчиков.

Уже готовая вновь увидеть грязный серый туман Лысой Горы, Мари на мгновение растерялась. Она прошлась по паре улиц, так и не решившись приблизиться ко дворцу королевы, завернула в очередную уютную светлую улочку и вздрогнула: на груде хлама и грязного тряпья сидела какая-то кикимора с грязными, спутанными, довольно тёмными волосами в изодранном, некогда розовом, платье, которое было ей велико размера на четыре. Пока это чудовище её не увидело, Мари приняла уже привычный для неё облик Аниты.

Только когда Анита подошла к ней на расстояние трёх метров, кикимора её заметила.

– Э-эй! Найдётся пара медяков у чистенькой тёмненькой леди? – она обдала Аниту перегаром.

Та кинула бродяжке серебряную монету, та проследила за траекторией её полёта и поползла за серебром в кусты, росшие неподалёку. Наконец, она выползла задом из кустов с монетой в руках, со второго раза встала на ноги, затем снова шлёпнулась на землю, нашарила в куче хлама шерстяную кофту с одним рукавом и ровно тремя пуговицами, надела её и теперь уже с третьего раза приняла вертикальное положение.

– Идём, тут есть один милый трактирчик, – страшила повела Аниту по лабиринту узких переулков и, в конце концов, вывела к обшарпанной двери под вывеской «Обед у Дарти».

«По-моему, лучше было бы назвать «Похмелье у Дарти», – подумала Анита, но послушно шагнула в помещение. Это было первое место в светлой части преисподнии, где Мари не чувствовала этакой чистенькой благонадёжности, которая обычно пронизывала каждый уголок пристанища белых магов. Хмурые волшебники и ведьмы сидели за барной стойкой и потягивали напитки, один крепче другого. Почти никто ничего не ел.

Девушка в грязном платье подошла к бармену и повелительным тоном произнесла:

– Две водки.

– Я не пью, – возразила Анита.

– Всё равно, две, – девушка смерила спутницу удивлённым взглядом расползающихся глаз.

– Ничего я тебе не дам, ты мне и так задолжала пятьдесят медяков.

Пьянчужка прищёлкнула языком и кинула на стойку серебро.

Бармен поднял на неё удивлённый взгляд.

– Я не украла, – возразила она.

– Я за неё плачу, – вмешалась Анита.

Бармен хмыкнул и выставил два стакана с водкой. Девушка тут же опрокинула в себя первый, занюхала его единственным рукавом и опустилась на седалище перед барной стойкой. Она шмыгнула носом, ещё немного посидела и влила в себя и второй стакан, даже не закусывая.

Анита вздохнула.

– Давай, поговорим? – спросила она.

Женщина посмотрела на неё и слегка улыбнулась.

– Давай, – отозвалась та. – Э-эх! Какая же несправедливая штука жизнь! Ещё месяц назад я была лучшей подругой наследницы королевы, была фрейлиной самой Амалии, а сейчас я настоящий бомж… Меня выгнали из дворца мои же друзья, родные отвернулись от меня, потеряна связь с Ричардом… потому что пропит таччилд… – она залилась пьяными слезами. – И это после восьмидесяти лет верной службы!..

– А за что тебя выгнали?

– Не проследила-а-а-а!.. Не увидела-а-а!.. Дура-а-а!! – она завопила так, что многие стали оборачиваться, а самый приличный из всей этой публики маг поспешно вышел из трактира.

– Тихо, тихо! – Анита поспешно натянула на руки шёлковые чёрные перчатки и погладила Жюли по руке. – Ну-ну, успокойся…

– Не доглядела я за наследницей… А её возьми да и укради! – она грязно выругалась по-французски. – Mon amie, за что мне это?!

– Неужели наследницу так и не нашли, а похитителя так и не поймали? – деланно удивилась собеседница.

– Всё куплено, всё куплено, – Жюли закачалась, словно в гипнотическом трансе. – Всё сволочи продажные, грязные тёмные маги!! – внезапно рявкнула она.

Анита немного подумала, ещё раз взглянула на Жюли, достала сотовый, набрала номер Аскольда и стала прислушиваться к длинным гудкам.

– Алло… Аскольд?… Слушай, ничего, если я к тебе в ближайшее время заскочу?… Ну, через час… Слушай, Скелетто (при этих словах множество голов повернулись в сторону Аниты), хватит демагогию разводить. Мне приходить или нет?… Вот так бы сразу и сказал! И учти Скелетто, я хочу оказаться в твоём доме, а не в твоём борделе!.. Хорошо, тогда буду через два часа. Ну, давай… Пока! – и она захлопнула раскладушку.

– Кстати, я так и не знаю, как тебя зовут, – изобразила незнание Анита.

– Ж-жюли.

– А я Анита, Анита Демен. – Она немного помолчала. – Жюли, пойдём, я отведу тебя к моему другу.

– Зачем?

– Хочу тебя привести в порядок. Ведь ты обычно не так выглядишь. Верно?

– Верно. Mais cest ne pas russi ide[1]… Зачем я пойду к твоему другу, тем более, к тёмному.

– Он не тёмный маг, – возразила Анита, – он некромаг.

– Обрадовала! – воскликнула Жюли. – Я к нему не пойду.

– Жюли, ты что так и умереть здесь хочешь, на этой грязной помойке, чтобы потом над твоим тело поглумились местные маргиналы?

Жюли вздохнула и встала, держась за стойку бара.

– Ладно, идём. – Она ещё раз всхлипнула. – В какую же задницу летят мои принципы!.. Я покажу тебе короткую дорогу к тёмным.

Анита удивлённо приподняла брови, но последовала за Жюли.

Спустя примерно часа два, как и просил Аскольд, Анита и Жюли стояли перед особняком герцога Скелетто. Анита по-хозяйски толкнула тяжёлую тёмную калитку. Аскольд, заслышав шум во дворе, вышел встречать непрошенных гостей.

– Добрый день! Чёрт вас принёс… – он по-дружески чмокнул Аниту в щёчку. – А это ещё кто? – он вытаращил глаза на испускающую миазмы Жюли.

– О, это Жюльетта, моя давняя подруга, – промямлила Анита, выразительно глядя на Жюли. – К сожалению, с ней случилась неприятность, сущая мелочь…

– Э-э… М-м… Я вижу! – Хмыкнул Аскольд. – Рита! – окликнул он горничную. – Помоги мадемуазель Жюльетте с ванной и… гардеробом!

Невысокая брюнеточка едва ли не со свистом вылетела из-за угла и увлекла за собой Жюли. Аскольд в очередной раз хмыкнул и перешёл в гостиную к бару, Анита последовала следом.

– Что-то будешь? – спросил он.

– Не откажусь от мартини.

Герцог поспешно разлил по бокалам вино и с подозрением уставился на Аниту.

– Это кто?

– В смысле? А, это… Моя хорошая подруга, которой не повезло в жизни.

– И много у тебя знакомых-бомжей? – ехидно отозвался тот.

Анита нетерпеливо влила в себя остатки мартини и поставила бокал на стойку бара.

– Что ты хочешь от меня услышать? Я уверяю тебя, она здесь не задержится, я имею в виду твой дом. Как только Жюли оклемается, мы с ней переедем в Сон мага, где я живу последние пару недель. Так что мы не будем стеснять тебя своим присутствием более трёх-четырёх дней…

– Меня не интересует, сколько она у меня проживёт! – неожиданно громко рявкнул он, и сам на мгновение остолбенел от звука собственного же голоса. – Меня интересует, кто она.

– Моя подруга, – повторила Анита, тупо уставившись в бокал с вновь налитым мартини. – Мы познакомились с ней, когда я перекантовывалась у белых…

– И ты сейчас её у белых нашла? Долго пришлось искать злачные места в этом пристанище чистоплюев? – Не удержался и съязвил он.

– Не беспокойся, не долго, – с иронией ответила подруга. – Как мне тебя отблагодарить? – она заискивающе улыбнулась.

– Анита, очень прошу тебя, не приводи ко мне больше сомнительных личностей на санитарную обработку – у меня не клоповник!

– Зато бордель! – она весело рассмеялся.

Аскольд кисло улыбнулся, но, поняв, что девушка лишь по-доброму издевается над ним, рассмеялся в ответ. Теперь, спустя совсем немного времени, ему уже с трудом представлялось, как Анита может быть белой. Бомптириус, безусловно, просил помощи и поддержки у Аскольда, и не мог бы её получить, не рассказав хоть что-то об этой девушке. Но фразы, сказанные им впопыхах, давали самую общую картину. И больше на эту тему Бомптириус упорно распространяться не желал…

И ведь по большому счёту, Аскольд Скелетто действительно мало представлял, кем является Анита Демен, кроме того, что она рассказала ему в первую неделю их знакомства. Потому что потом она словно забыла о жизни до Лысой Горы.

* * *

Жизнь в тёмной преисподней походила на нескончаемый светский раут: бесконечные балы, маскарады, фейерверки, юбилеи, открытия новых склепов и кладбищ… Словом, всё не перечесть. Но, разумеется, не у всех была такая жизнь, а лишь у самой верхушки общества, богатой на грязнокровных аристократов. Герцог Аскольд Скелетто также принадлежал к их числу. Ну, а поскольку Анита не отходила практически ни на шаг от Аскольда и даже в последнее время часто оставалась в его доме с появлением здесь Жюли, она также постоянно присутствовала на подобного рода вечеринках. Но был у тёмного сообщества, пожалуй, только один горячо нелюбимый праздник, который отмечали в середине весны – День тёмной княжны, он же День Мести и Возмездия. Это был единственный раз в три года, когда весь бомонд собирался в чёрно-зелёных залах и псевдо-беззаботно попивал коктейли под уничтожающим своей презрительностью взглядом тёмной княжны. Так было заведено вот уже восемьсот лет, и Дюва не собиралась менять традиции.

И вот в календаре праздников Лысой Горы наступил этот особый, знаменательный день – День Мести и Возмездия. Особенно ценен этот день был тем, что именно в этот день считалось своим святым долгом отомстить своим недругам.

В этот день не было принято украшать жилища, хозяева, напротив, ревностно припрятывали своё добро по чердакам да подвалам, придавали дому самый непотребный вид и с самым скорбным видом показывали всем окружающим, что, мол, на них уже использовали все чары и возможности этого дня.

И уже по сложившейся традиции только особняк госпожи Гробулль не только не портил свой внешний вид, напротив – в этот день Нати особенно пышно декорировала свой дом цветами, гирляндами, блёстками и прочими украшениями. В том числе украшения на воротах перед этим домом своим размахом и разномастностью приводили в ступор случайных прохожих. Именно туда, к этим воротам, шла Владлена. Едва девушка подошла к воротам, над ними навис голубоватый туман, в котором она вполне явственно сумела различить черты хозяйки особняка.

– Натали, это Владлена.

– Владлена?.. Э-э… – Хозяйка едва ли её помнила.

– Владлена Курт!

– А-а! Дорогая, проходи, проходи, милочка!! – и ворота медленно отворились.

Когда Владлена подошла уже непосредственно к дому, на пороге её ждала Натали, облачённая в белоснежный брючный костюм и белые же туфли на десятисантиметровой шпильке, которые их обладательница называла не иначе, как домашними. Они расцеловались в честь встречи, и Натали провела свою гостью в уютную небольшую гостиную в чайно-розовых тонах.

После дежурных любезностей, предложения чая и кофе, Натали наконец спросила Владлену о причине её визита.

– О, Натали! У меня такая беда, – Влади картинно закатила глаза и тяжко вздохнула. – Ах… Соперница…

Натали со знанием дела кивнула и с надуманной серьёзностью начала давать советы:

– Во-первых, не беспокойся! Будь великолепна и невозмутима. Во-вторых, моя драгоценная, – Нати ласково обнажила зубки, – ты одна из моих лучших учениц, которая вполне могла бы подыскать и иную, менее скандальную, партию…

– Но я люблю Аскольда! – выдохнула Владлена и промокнула платочком сухие глаза.

– И в-третьих, моя милочка, я тебе обязательно помогу, будь уверена!

Владлена тут же широко благодарно улыбнулась, но быстро спохватилась и слепила второпях скорбную мину.

– О, Natalie! Merci, ma amie, ты так добра…

– Мне в удовольствие помочь тебе, – проворковала та, по-светски скаля зубки.

* * *

Горничная как раз затягивала Аните корсет, когда в ворота резиденции Скелетто постучали. Анита, оттолкнув служанку, в полураздетом виде спустилась вниз, чтобы самолично ответить по магофону. Едва она нажала на чёрную кнопочку, перед ней в голубоватом сиянии выплыло как всегда самодовольное лицо Бомптириуса.

– Ты?! – только и сумела выдавить Анита.

– Я? Что я?! О! Привет, Ма… э-э… Анита! – Бомптириус широко по-идиотски улыбнулся и помахал рукой.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела та.

– Пусти меня, – в миг посерьёзнел Бомптириус, – я тебя хочу кое о чём предупредить.

Анита секунду подумала.

– Ладно, – и щёлкнула пальцами.

Едва Бомптириус Славный оказался на пороге особняка, Анита чуть ли не за шкирку протащила его по коридорам, впихнула в кабинет Аскольда и заперлась изнутри.

– А ты классно выглядишь! – хмыкнул он, ощупывая её глазами.

– Да, мне тоже нравится! – ответила Анита, а Мари поёжилась и пожалела, что не накинула на плечи хотя бы платок.

– Знаешь, – после минутного молчания изрёк Бомптириус, – у меня есть для тебя некоторые новости. Тебе решать, хорошие они или плохие.

– И что я могу не знать? – иронично ухмыльнулась Анита.

– Ты знаешь, на какой праздник пойдёшь сегодня? Точнее говоря, на чей? – вызывающе спросил Бомптириус. И сам же ответил: – К Дюве, к той, от кого чудом спаслась!

Мурашки пробежали по смуглой коже Аниты, и она опустилась в кожаное кресло.

– Она меня не узнает?

– Возможно… – обнадёжил её Бомпти. – Но тебе всё равно не стоит там появляться.

– Если я не появлюсь, это вызовет лишние вопросы, – она зажмурилась и сжала кулаки.

– Это ещё не все новости, – ухмыльнулся Бомптириус. – Кое-что по поводу Мари есть…

– Что именно?!

– Наследница Мария Амалия признана без вести пропавшей, прислуга, упустившая её, уволена…

– Жюли? – расслабившись, спросила Анита.

– ВСЯ прислуга, охранявшая вас, Ваше Высочество, уволена. Абсолютно вся.

– Это сделал Ричард? – она зло сузила глаза.

– Нет, Ричард, напротив, удивительно спокоен. Кажется, он единственный из белых магов знает, что с тобой произошло. Это сделал Людвиг дель Марко. Ты же знаешь, королева ни на что не способна, кроме мелких козней раз в тридцать лет…

– Людвиг?!? Да как он посмел?! – вскрикнула Анита и вскочила с кресла. – Если бы ты только видел, Бомпти, в какой дыре и в каком виде я нашла Жюли… Представляешь, фрейлина её высочества валялась на вонючем тряпье в захолустье у какой-то грязной таверны и выпрашивала гроши! Позор! Конечно, я её забрала с собой…

– Так она знает, что ты – Ма…?

– Не произноси это имя!!! – рявкнула Анита. – И, нет, она не знает, – ровным голосом добавила она.

– Что ты собираешься с ней делать? – серьёзно спросил Бомптириус. – Так просто отпустить к белым магам?

– Слушай, Бомпти! Ты уж определись, а? Либо ты местный дурачок, либо кладезь мудрости. А то у меня мигрень от этих твоих перепадов, – Анита сжала пальцами виски. Она гневно прошлась туда-обратно по комнате. Бросила на Бомптириуса ещё один раздражённый взгляд, и добавила, наконец: – И, да, я именно так и хочу сделать. Здесь она не к месту, мне даже нечем её занять. И избегать её становится странно.

– В таком случае, посмотри на меня и скажи, но только честно, тебе нравится моя жизнь? – спросил, немного покраснев, Бомптириус.

– А ты то тут при чём? – саркастично приподняла бровки Анита.

– При том, что я – белый маг.

– Гхм… э-э… Прости, я верно расслышала? – переспросила она. – Ты сейчас серьёзно? Мне казалось, что ты просто врал тогда…

– Да, у тебя всё в порядке со слухом и, да, я говорю сейчас совершенно серьёзно, – подтвердил Бомптириус. – Просто, пожалуйста, поверь мне – расскажи всё Жюли, и пусть она уже сама для себя решит, как ей поступить… Хотя, ещё лучше будет, если ты сумеешь изменить ей внешность, и пусть она тогда уже действительно сможет построить новую жизнь, если она того хочет, разумеется…

Повисло молчание.

– А что же сегодняшний бал? – спросила девушка.

– Не знаю, – он запнулся, – Анита. Тебе решать. Но я бы попытался свести риск к минимуму и как можно меньше лезть на глаза Дюве.

Семья де Бротт не была ни знатной, ни богатой, и, тем не менее, Гарибальд де Бротт любил повторять своему маленькому сыну Виаренту предания о крестовых походах, в которых якобы участвовали его предки, насылавшие эпидемии чумы, о драконах, которых они же будили в горах и которые потом сжигали пол-Европы. И каждый раз рыцари де Бротт были то графами, то маркизами, то баронами… На вопросы маленького сына Гарибальд только крякал и говорил, что у него нет денег для содержания титула. Но Виарент понимал, что его честолюбивому отцу не по сердцу положение трактирщика и он хотя бы в своём воображении представляет себя и свой род любимцем фортуны.

И всё же очень во многом Гарибальд де Бротт был прав: ещё его отец, Артур де Бротт, был богатым купцом, торговавшим в Западной и Центральной Европе, чуть позднее даже в Америке, слыл удачливым дипломатом и всегда был «своим» при дворе всех тёмных княжон. Но к 1809 году в том числе и всвязи со сменой тёмной княжны (в 1807 году подругу Артура Арабеллу сменила жаждавшая власти Неона) отношения к господину де Бротт резко ухудшилось. Большая часть связей с заграницей полетела в тартарары из-за смены дипломатического корпуса, а у Артура, которому к этому времени было уже сто пятьдесят семь лет, не было уже той энергии и того куража, чтобы вновь выстраивать свой бизнес, тем более, что денег ему должно было свободно хватить ещё лет на пятьдесят более-менее скромной жизни: пара экипажей, трёхэтажный особняк в центре ЛГ, батальон прислуги и псарня. И так бы всё и было, если бы в 1814 году не умерла внезапно его любимая жена; сам Артур умер через год от апоплексического удара. Всё состояние было поделено между двумя наследниками купца, правда, в неравной степени. Куда как большую часть наследства, от которого Гарибальд получил лишь две тысячи золотых, досталось его старшему брату Рональду. Тот не замедлил промотать состояние, сколоченное отцом чуть ли не за сто лет. Но Гарибальд поступил мудрее своего братца, купив себе трактирчик у его спившегося хозяина за восемьсот золотых, ещё столько же стоил ремонт и иже с ним. Вскоре младший де Бротт весьма удачно женился на девушке из небогатой рабочей семьи, чем обеспечил себе славу порядочного хозяина. Через несколько лет родился сын, Виарент, любимый отпрыск Гарибальда, впечатлительный и фантазирующий мальчик с весьма скромными, не в пример отцу, магическими способностями. И хотя мать это немало беспокоило, Гарибальд нисколько не волновался, приговаривая, что трактирщику, даже в преисподней, магия ни к чему.

Гораздо менее мирно и положительно развивались события у старшего де Бротт. Он сумел промотать все деньги своего отца за какие-нибудь три года и, тем не менее, он по-прежнему был вхож в дорогие пабы и рестораны, дамы в гостиных улыбались ему, а купчихи мечтали выдать за этого светского щёголя своих дочерей. А потому и неудивительно, что в 1819 году Рональд женился на голландке Луизе фон Бёзеф, сев тем самым на толстую купеческую шею её папаши. Радовалась этому союзу только влюблённая до умопомрачения Луиза. Зять слишком быстро развеял все иллюзии: мать Луизы была в шоке от постоянных похождений «Ронни», а её отец каждый раз хватался за сердце, узнавая, что супруг его дочери вновь похозяйничал в банковской ячейке, где хранились наиболее ценные ювелирные украшения семьи фон Бёзеф. Но несмотря ни на какие обстоятельства на исходе первого года супружеской жизни Луиза родила сына, которого она же и назвала в честь своего деда Джозефом (Рональд не мог никак дать имя своему сыну по одной лишь причине – он был, во-первых, в неизвестном направлении, во-вторых, он был в запое). Как ни странно, Джозеф был очень одарённым и смышлёным мальчиком, каждый член семьи с удовольствием отмечал в нём свои собственные черты. Однако и в бочке мёда была ложка дёгтя: маленький де Бротт был практически лишён каких бы то ни было магических способностей. Но благодаря тому, что Джозеф очень рано понял, что ему куда как выгодней общаться с мамой и её родственниками, чем с папой, бабушка и дедушка лишь умилённо пускали слезу, когда волшебная палочка щёлкала мальчика по носу, не желая ему повиноваться, и покорно отгоняли нечисть от постели внука, когда та скакала вокруг его кроватки в мирный послеобеденный час. Положение обожаемого внучка усугублялось ещё одним обстоятельством: не прошло и восьми лет с его рождения, как Рональд окончил свои дни в палате для буйнопомешанных Клинической лечебницы ЛГ. Последняя окова, пусть даже такая никчёмная, спала, открыв малышу Джозефу путь ко вседозволенности. Он рос капризным и не признающим никаких правил ребёнком, чужого мнения для него не существовало, а мнения рядом проживающих лиц трогали его лишь из-за того, что от них зависело его материальное благополучие. Такие догадки его матери о невероятной схожести Джозефа с Рональдом подтвердились, когда в 1857 году умер её отец, обеспечивавший семью, и Джозеф, должный занять место своего деда в купеческой гильдии и за его счётами, попросту отказался это сделать, взвалив все заботы на вора-управляющего, который не замедлил обокрасть семью фон Бёзеф – де Бротт. Но о банкротстве стало известно только в 1860 году, а в 1858 Джозеф, ещё будучи вполне состоятельным молодым человеком, женился на тёмной ведьме с не менее тёмными корнями по имении Барбара Шпилль. Луиза де Бротт была категорически против, а мать Луизы, узнав о тайном венчании внука, отравилась. Но спустя два года, когда, как было написано выше, семья оказалась на мели, Луиза была вынуждена стать приживалкой в доме своей невестки. Также надо отметить, что Джозеф тщательно скрывал от жены свою слабость в магии, но спустя год после своего появления в доме Барбары Луиза совершенно случайно проговорилась о недостатке «своего мальчика», наивно полагая, что та великолепно осведомлена об этом недостатке мужа. Тот милый летний вечер 1861 года Джозефу напомнил все гравюры, изображающие инквизицию. Кем он только не был по словам жены! Но прошла неделя и, как показалось Джозефу, Барбара смирилась и успокоилась. Через год жена забеременела, а в студёный январский полдень родила дочь, которую назвала Урсулой. И первое, что она сделала, едва прошла неделя после рождения крошки, – выгнала своего супруга и его матушку из своего дома. Их судьба Барбару более не волновали, впрочем, как и автора. (Единственное, что мне известно о дальнейшей жизни Джозефа – примерное место и время его смерти; он умер нищим у одной из «лап» Эйфелевой башни около 1930 года.)

Прошло пятнадцать лет, и Барбара де Бротт с ужасом осознала, что у её любимой и единственной дочери всё тот же проклятый недостаток её папаши – она не может колдовать. Барбара не раз и не одну сотню раз вздохнула, прежде чем приняла решение: она должна передать Урсуле максимум знаний и навыков, не требующих никакой магии, но столь нужных в преисподней. А когда спустя лет тридцать девушка пройдёт испытание на выживание, она, Барбара, пожертвует своей силой, а, значит, и жизнью, ради дочери.

Урсула де Бротт оказалась способной ученицей. Часть способностей матери и впрямь достались ей, но это была такая кроха от того, чего она ожидала! У неё не было даже магического чутья, которое есть у последней крысы в преисподней! А честолюбие, свойственное фамилии де Бротт, не давало ей покоя на своём мирном поприще захолустной знахарки…

* * *

Анита постаралась как можно скорее выпроводить Бомптириуса из особняка. Уверенность в собственных силах смешивалась с привычным страхом, то новое, что рассказал ей Бомпти, плохо укладывалось в голову, путалось и словно сминалось со всем тем, во что она уже привыкла верить. В задумчивости она дошла до своей комнаты, где её по-прежнему ждала прислуга. Она безвольно расставила руки, позволив продолжить одевать себя. Что-то, что она узнала, было слишком неправильным, слишком искусственным, ведь как можно бояться того, кто по сути своей совершенно безобиден для неё. Ничего выдающегося…

«Я начинаю рассуждать как Аскольд! – фыркнула она про себя. – Будто бы имеет значение только тот, кто всемогущ, а не тот, на ком лежит бремя власти! Хм… интересно, насколько я сильнее Дювы?..»

Служанка уже давно ушла, а Анита так и продолжала смотреть на себя в зеркало. Только спустя ещё несколько минут она, наконец, опомнилась и поспешила в покои Аскольда, который как раз уже должен был заканчивать свой туалет. На мгновение застыв, будто статуя, около его двери, она постучала.

– Входи, Анни. Мне как раз нужна твоя помощь.

Она облегчённо вздохнула и шагнула в комнату. Герцог стоял ещё до сих пор полуодетый, щеголяя голым торсом. От неожиданности прошли мурашки по коже… Она ведь никогда всерьёз не задумывалась…

– А… кхм… какая помощь? – постаралась убрать волнительную дрожь из голоса Анита.

– Как думаешь, что мне надеть? Выбрать что-то строгое и непримечательное или яркое и запоминающееся?

– Смотря что ты хочешь, – усмехнулась она. – Привлечь как можно больше внимания или же оставаться незамеченным. Думаю, стоит выбрать что-то сочетающееся с моим платьем, – она чуть нервно улыбнулась.

– Окей, понял, – и спустя уже секунду он был полностью одет. В этот раз его выбор пал на костюм английского вельможи пятнадцатого века. Разумеется, он не мог упустить возможности прицепить свой любимый плюмаж к бархатному багровому берету.

Анита только про себя усмехнулась. Рядом с герцогом она неизбежно чувствовала себя куда более серой и нормальной.

– А может, вообще никуда не пойдём? – неожиданно спросила она.

– О-о… Я тебя великолепно понимаю. Мне тоже хочется отправить справку от доктора и свои сожаления, и никуда не идти. Однако, поверь, общество будет всё то же, ничего нового и страшного, кроме…

– Дювы?

Он пару мгновений помялся.

– Да, пожалуй. – Аскольд хмыкнул себе под нос и подошёл к зеркалу, не без удовольствия поправляя страусовое перо на берете. – Трудновато, знаешь ли, предаваться незамысловатым увеселениям под тяжёлым взглядом…

– Её все боятся?

– С чего ты взяла? – Обернулся он к девушке.

– Она такая сильная? Или злая?…

Он весело рассмеялся:

– Ни то, ни другое. – Улыбка медленно сползла с его лица. – Она просто умная. Она умелый манипулятор и игрок. Мало кто знает, но это единственные её достоинства, однако для неё спасительные.

– Вот как! – она понимающе покачала головой и нервно стиснула руки в кулаки. – Ну так как, идём?

– Идём…

А идти ни тот, ни другой не хотели совершенно.

* * *

Когда Аскольд и Анита вошли в тёмно-зелёный малахитовый зал, бал уже был в самом разгаре. Дюва, как и полагалось тёмной повелительнице, сидела на возвышении в гордом одиночестве. Анита невольно передёрнулась, увидев на груди княжны татуировку в виде скорпиона и змеи, представив себя этим самым несчастным ужом. Насколько сильна она и слаба тёмная княжна? Насколько повелительница уверена в своих силах и враках Бомптириуса? Не просочились ли сведения из Прабела в замок тёмной княжны? Может, только для того она и высматривает здесь что-то в зале, чтобы наконец обнаружить её, Аниту?

Если стоять в стороне, ничего не изменится. Так не лучше ли сделать и пожалеть, а не не сделать и пожалеть?

В её голове родилась блестящая мысль.

– Аскольд, я отлучусь на пару минут? – светским тоном спросила она.

– Да, конечно.

Анита отошла за ближайшую колонну, коих было великое множество, сконцентрировала все свои силы и… телепортировалась прямо за спиной Дювы. Та немедленно вскочила с трона и дико уставилась на Аниту, которая, в свою очередь, словно ни в чём не бывало, расправляла складки на юбке.

– В чём дело? – змеи в ушах княжны зашипели.

– Оу! Простите, моя дорогая! Я искала дамскую комнату, – и Анита обворожительно улыбнулась.

– Какая ещё… – у княжны не нашлось слов.

– О, простите, вы не знаете, да? Ой, не хотела вас тревожить… – невинно приподняла бровки Анита. – Даже как-то неловко: мы вот с вами ведём светскую беседу, а вы не знаете моего имени. Спешу это исправить! Анита Демен, – и девушка, очаровательно оскалившись, подала руку для рукопожатия.

Несколько секунд Дюва стояла в замешательстве. Никто никогда так просто не смел вторгаться в личное пространство тёмной княжны. Эта девчонка была либо слишком глупа, либо слишком умна и сильна… А ещё эта нахалка ей определённо нравилась. Она пожала руку.

– Я вас никогда не видела, Анита, но вы мне кого-то напоминаете…

Мари передёрнулась, что Анита успешно скрыла.

– Я из незнатного рода ремесленников и проездом на Лысой Горе, правда, мне здесь пришлось подзадержаться. Но мне посчастливилось познакомиться с младшим герцогом Скелетто, и мне настойчиво рекомендовали появиться на этом великолепном балу.

– Вы полагаете, мисс Демен, что маги не по своей воле приходят сюда? – задала вопрос Дюва и чуть прищурила глаза, разглядывая собеседницу.

– Некоторых – возможно, но большинство с большой радостью идут к вам, – парировала неожиданный вопрос Анита.

– Вы правда так думаете? – легко усмехнулась Дюва. – А что же заставило герцога Скелетто прийти сюда?

Анита не успела ответить. Она услышала стук каблуков за своей спиной и развернулась. В трёх метрах от неё стояла Владлена в ошеломляющем чёрном обтягивающем платье с невообразимым декольте и абсолютно открытой спиной. На шее у неё было всё то же ожерелье.