Текст книги "Случайный знакомый. Другая страна"

Автор книги: Юлия Усова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6

Владимир сбежал из дома, наскоро побросав вещи в старый чемодан, с которого даже пыль второпях не стер. Практически на ходу попрощался с матерью и уехал. Он больше не мог выдерживать Татьяниного напора с замужеством. Будучи человеком довольно мягким, Володя не сумел бы отказать человеку – тем более что Таньку знал с детства, и это почему-то обязывало его относиться к ней не так, как к другим женщинам. Впрочем, какие уж там у него женщины…

В общем, чувствуя себя почти подлецом, оставил он Татьяне письмо. Дескать, прости, Таня, и виноват я и не виноват. Виноват в том, что продолжал встречаться с тобой, не испытывая никаких чувств – кроме дружеских, конечно. Но все-таки не виноват, потому как постоянно намекал, что между нами быть ничего не может. А вот она, Татьяна, его никак не понимала или понимать не хотела. В конце письма Володя, вспомнив какие-то давным-давно прочитанные книжки, желал Тане счастья, всяческих благ и встречи с хорошим человеком, который будет любить ее по-настоящему.

Поезд вёз Владимира на север, к месту работы. Туда он получил направление после окончания института. Кстати, назначение это он некоторое время держал в тайне ото всех, даже от матери. Пожалуй, от матери и от Таньки в первую очередь. Сообщил дома о своем решении в последний момент, когда вывалил из шкафа немногочисленные шмотки и приступил к сборам. Вопреки его опасениям мать восприняла известие довольно спокойно:

– Возможно, ты принял правильное решение. Поживешь один, станешь самостоятельным и прекратишь вводить в заблуждение Татьяну. Жаль девочку, она неплохая и очень хотела за тебя замуж. Я всё надеялась, что у вас всё получится и сладится. Хотя давно уже ясно, что она тебе безразлична. Тебе, по-моему, вообще все безразличны, странный ты у меня какой-то… А я-то всё надеялась бабушкой стать, уже и вещи для будущего ребёнка подготовила.

– Какого ещё ребенка? А-а, ты уже всё за меня решила? Вот сама и женись тогда. Кстати, интересно, для кого ты готовила – для мальчика или девочки?

– Какая разница? Когда устроишься на месте, напиши. А лучше позвони.

Володя не ответил. Молча кивнул и нарисовал на пыльной чемоданной крышке кривой вопросительный знак. Лидия Васильевна ушла в свою комнату и не выходила из неё, пока сын проверял, всё ли нужное он положил. Она вышла только тогда, когда он крикнул, что уходит. Поцеловала в обе щеки и пожелала удачи. А потом долго вытирала платочком слезинки.

Через несколько дней Владимир приехал в небольшой городок, выросший на месте бывших сталинских зон. Вряд ли в другом месте можно было бы считать городом пять десятков двухэтажных панельных домов и «нахаловку» – сотню домишек самостроя, сколоченных из подручных материалов чуть ли не вплотную друг к другу. Скорее это был средний поселок, но здесь, в малолюдных местах, он горло именовался городом.

Организация, в которой предстояло работать Владимиру, находилась недалеко от железнодорожных путей и вокзала. Туда он сразу и направился, предварительно узнав дорогу у скучающего милиционера.

– Так, значит… Прибыл, молодой специалист! Ты садись, садись. – Начальник управления представившийся Филиппом Андреевичем Коржиковым, указал на стул, продолжая рассматривать документы Владимира. – Значит, по направлению. Ну добре, добре. Давненько к нам никого не присылали. Трудностей не боишься? Не отвечай, по лицу вижу – не боишься. Мужественное у тебя лицо. Шрамы украшают мужчину. Откуда у тебя отметочка такая?

– Дурацкий случай. Память о юности.

– Ну ладно, ладно. Отнесёшь документы кадровику. А вот тебе записочка, – он что-то написал на листе бумаги, – отнесешь коменданту общежития. Коржиковой Анне Андреевне, жене моей, значит. Она тебя поселит. Пока комната в двухкомнатной квартире. Вместе с твоим коллегой, сменным мастером. Он на вахте – ты дома, он дома – ты на вахте, так что мешать друг дружке не будете. Не женат? Нет? Ну и ладненько. Надумаешь жениться или жену привезти – дадим квартиру. Иди устраивайся, осматривайся, а послезавтра на работу. Дольше приглядываться времени нет.

Анна Андреевна Коржикова встретила Владимира недалеко от его будущего жилья. Это была высокая и полная в отличие от своего маленького и сухонького мужа женщина с крупными чертами лица и доброй улыбкой.

– Так ты и есть Владимир Туров? Правильно тебя Андреич нарисовал. Я так тебя сразу и признала! Звонил уж он, говорил про тебя.

Владимир невольно улыбнулся, увидев эту женщину. Ему показалась смешной мысль о подтвердившемся правиле – что у мелких мужчин крупные жены, и наоборот.

– Ты чего разулыбался? Что на мне смешного? Пошли, жилье твое покажу.

Пока они шли, Анна Андреевна разрешила называть ее Андреевной, так и сказала: «Зови Андреевной, меня все так кличут». Предложила обращаться и по любому поводу, и просто так. Просто так ещё и лучше.

Квартира оказалась неплохой. Владимиру досталась комната поменьше, большую занимал коллега. Бросив чемодан на кровать, Владимир вслед за Андреевной пошел осматривать своё новое жильё, в котором ему предстояло жить по меньшей мере три ближайших года. Молодой специалист – он и есть молодой специалист, диплом-то перед государством отрабатывать надо. Да оно и неплохо, оставаться в родном городе было совсем невмоготу, а тут тебе всё готовое: и жилье, и работа.

Кухня была просторной и удобной, с большим холодильником и электрической плитой. Андреевна показала, как ей пользоваться, и повела Владимира в ванную. Покрутила краны, показывая, как хорошо льется и горячая, и холодная вода. На этом экскурсия была завершена (до обучения пользованию унитазом не дошло), и Андреевна повела Владимира на склад получать необходимые вещи. Склад оказался совсем рядом – большой бревенчатый сарай с огромным амбарным замком, который закрывал чуть ли не половину маленькой двери.

Анна Андреевна, как и следовало ожидать, оказалась женщиной практичной, знающей, что нужно одинокому мужику для спокойной жизни и работы. Владимир замучился перетаскивать в свою квартиру (ну, наполовину свою) посуду и веши. Дома он всем вещам придумал свои места, одежду отправил в лакированный двустворчатый шкаф, стоящий в его комнате, а посуду на кухню. Покончив с барахлом, занялся уборкой квартиры. Неожиданно для себя Володя осознал, что старается убираться как можно лучше, не упуская из виду углов и пространства под шкафами. В его привычки такая тщательность никак нс входила, что всегда подтверждала и мать. Она постоянно повторяла: «Для тебя, Володя, уборка – это равномерное распределение грязи по всем углам».

Завершив работу, Владимир ощутил легкую усталость и вдруг понял, что хорошая правильная уборка – довольно тяжелый труд, но результаты его весьма радуют. Все-таки вот что значит – делать что-то для себя, а не из-под палки. Теперь можно было и передохнуть. Он поставил на плиту большой чайник с нарисованными цветами-лютиками на эмалированном белом боку, достал маленькую зеленоватую пачку с названием «№ 36», смесь индийского и грузинского чая, подумал немного, сунул её в кухонный шкафчик и вытащил из чемодана другую, со слоном. Две пачки дефинитного индийского чая ему удалось купить по дороге, в буфете какой-то маленькой станции. Для особо торжественных случаев. Теперь же Владимир решил, что новоселье, да ещё не в вагончике и не в бараке, а в уютной квартире – повод вполне подходящий для небольшого индивидуального праздника. Как-никак начало новой жизни!

Он несколько раз ополоснул кипятком маленький заварочный чайник, всыпал туда горсть чаинок – что называется, от души – и залил крутым кипятком. Укутал чайничек полотенцем и стал ждать результата.

Чай получился отменный, дома мать никогда бы не позволила ему так шиковать. Вдыхая горячий ароматный парок, идущий из чашки, Володя закурил сигарету и сделал глоток сладкого терпкого чая. Впрочем, долго наслаждаться не пришлось. Хлопнула входная дверь, и на кухне появился парень. Крепкий такой боровичок среднего роста, розовощекий, с кудрявым светлым чубом и хитрыми голубыми глазами. Улыбаясь во все лицо, крепыш протянул руку:

– Здорово, сосед! Меня Виктором зовут. А фамилия моя Собченко. Про тебя я все знаю, к нам на УКПГ Андреич приезжал, рассказывал. Ну что, брат, надо бы нам с тобой за знакомство по чуть-чуть. Как ты на это смотришь? И закусон у меня мировой, пельмени из оленины. Ел такие?

Пока Виктор варил пельмени, успел попутно рассказать все про свою жизнь. Родился на Украине, служил в Москве, окончил техникум – и сюда на заработки. И не жалеет, что приехал. Работы на УКПГ – установке комплексной перекачки газа, которую здесь называют попросту Установкой (но явно с большой буквы), не так много, если всё вовремя и правильно делать. Заработки хорошие, во много раз больше, чем на Большой земле (Виктор называл Большой землей все, что не относилось к «северам»), да ещё платят «полярки» и «комариные». Володя не стал выяснять значения незнакомых названий и чем они друг от друга отличаются. Пока просто слушал, решив разобраться в них со временем.

Пельмени по вкусу были вовсе не похожи на те, что делала мать и к которым он привык. Сначала Володя даже не сообразил, нравятся они ему или нет, но уже с третьего пельменя понял: такой вкусноты он не пробовал никогда. А обещанная выпивка оказалась спиртом. Он впервые увидел бутылку, на которой было написано «спирт питьевой» и крепость – семьдесят градусов. Уже собрался добавить в спирт воды, как Виктор остановил его, показав, как правильно надо пить. Нужно вдохнуть в себя как можно больше воздуха, выпить одним глотком и выдохнуть. Тогда пары спирта не перехватят дыхание. Владимир выпил, тут же поперхнулся и закашлялся, слезы потекли из глаз. Сосед колотил его ладонью по спине, поил водой, стараясь привести в чувство. В общем, веселился от души, обещая, что скоро новичок научится пить спирт как заправский северянин. А это умение «на северах» – первейшее дело.

– То, что мы пьем, Вовка, ерунда. Вот мне рассказывали одну занимательную историю. – Виктор глубоко затянулся «Примой» и выпустил густое облако дыма. – У нас тут «сухой закон», так власть решила, и нс здешняя, а в Москве. Ни водки, ни вина, кроме как перед праздниками, не бывает, и то дают по две бутылки на рыло. Зато с продуктами и барахлом проблем нет – покупай что хочешь. Я своим на Большую землю в отпуск чемоданами тащу, импорт сплошной. Сам увидишь. И жратва – тушенка там, сгущенка, консервы импортные, таких и в Москве днём с огнём не сыщешь. Так о чем я? Ах да. Приехал как-то хант, народность здесь такая в тундре живет, на оленях ездят. В поселок приехал. Зима тогда была. Приехал, а выпивки нет. Сунулся он в один магазин, другой. Пусто. Так этот хант купил два флакона одеколона и тут же оба пристроил в рот и выпил. Сразу два одновременно вливал в себя. И ничего. А ты спирт простой выпить не можешь.

– Ну я же не хант. И пил не одеколон.

– Это точно.

Через день Владимир начал работать. До Установки ходил автобус, но можно было дойти и пешком но широкой бетонке. Другое покрытие дорог на Севере не применялось – не позволяли погода и тяжелая техника, без которой тут никуда. Сама же Установка оказалась небольшим посёлком со своим магазином, баней и общежитием. Работа здесь шла круглосуточно. Большинство рабочих жили тут же. Владимиру из-за нехватки руководящего персонала с первого дня доверили руководство смены. Перепугался он страшно, но все сложилось нормально. В сто бригаде было с десяток человек, все люди в возрасте, без придури. Встретили Владимира радушно, несмотря на его юность и неопытность, и на первых порах старались помочь разобраться в новом оборудовании американских, французских и японских фирм, про которое он только слышал, а если и видел – то на картинке в специальных журналах, в библиотеке.

С Виктором они стали если не друзьями, то близкими приятелями, и по возможности в свободное время выезжали на охоту и рыбалку вместе. Виктор уговорил Владимира приобрести ружье двуствольную ижевскую «вертикалку» – и кучу спиннингов и удочек.

Здесь, на Севере, у многих были собственные вездеходы, а точнее БМП, а если ещё точнее – боевая машина пехоты. Пехоты здесь не было, боев тем более, а вот проходимость у этих БМП была отменная. Люди их собирали и приводили в порядок сами, из списанных кузовов и запчастей, и купить такую машину по северным меркам было недорого, от тысячи до трех тысяч рублей.

У Виктора тоже был собственный вездеход, который он купил по смешной остаточной стоимости. Он вообще умел устраиваться в жизни, этот жизнерадостный крепыш Виктор. А ездить на вездеходе на рыбалку или охоту, а тем более за ягодами по тундре – лучше не придумать. Единственное, что Владимиру нс нравилось в приятеле, – его наплевательское отношение к «туземцам». Для него, как, в общем, и для многих других, они нс были людьми. У Владимира они вызывали брезгливую жалость. А вот байки про чукчей и геологов ему нравились.

Володе и самому однажды довелось попасть в довольно необычную и одновременно смешную ситуацию, связанную с «оленьими людьми». И конечно, все произошло по вине неугомонного Витька! Дело было осенью, как раз перед самым наступлением холодов. Так совпало, что у Владимира и у Виктора одновременно выдались три выходных дня. В первый день Володя планировал спать, а другие два дня просто лениться. Словом, мечтал побездельничать в свое удовольствие на полную катушку. Не удалось.

Утром сквозь сон Владимир услышал тяжелый рык двигателя за окном и вяло подумал: «Что за чудак на букву «м» разъезжает по городу на вездеходе, строго-настрого запрещено ведь. Менты поймают, огребет себе проблем».

Двигатель смолк, и вскоре раздался истошный вопль Виктора:

– Подъем! Вставай, вставай, и знаю, что ты дома и что у тебя три выходных. У меня тоже! Давай собирайся! Как говорит наш друг Рафик Гафаров – мухом туда-сюда. Ты меня слышишь? Времени нет! Скоро менты проснутся, и мне не поздоровится. Давай, давай, на охоту едем. Гусь пошел, постреляем. Рыбки половим!

Через несколько секунд Витя уже барабанил в дверь.

– Куда ты меня тянешь? – спросил ещё не до конца проснувшийся Владимир. – А может, ну её, охоту эту, и рыбалку с ней туда же? Отоспимся, водочки вечером выпьем, у меня бутылка есть. Салатик сделаем.

– Нет, мы едем на охоту.

Как ни упрямился Владимир, Виктор чуть ли нс силком вытащил и заставил одеться, постоянно подгоняя легкими тычками, когда Володя засыпал на ходу, и кулем загрузил в вездеход. Владимир окончательно проснулся уже далеко в тундре.

– И куда ты меня везешь?

– На охоту.

– Я знаю, что на охоту. Вот только направление никак определить не могу. Знаю, что точно нс на наше место.

– Это ты правильно заметил, даром что проспал всю дорогу, – хохотнул приятель. – Едем мы на речку Ен-яха, на то место, где она впадает в Хадутте. Мне шепнули – там стоянка геологов была. Столики сколочены, банька, и даже сортир есть. Hет, ты представляешь – сортир в тундре!

– Не представляю, – мрачно ответил Володя. – И на хрена он мне?

Через три часа езды по кочкам плюс те два, которые Владимир проспал, они подъехали к месту. Все было так, как и обещал Виктор.

Они наскоро перекусили, и вскоре Владимир уже плелся за Виктором на озеро, и полутора-двух километрах от места стоянки.

– Витек, ты как узнал про это место?

– Да я с топографами познакомился. Они и сказали по дружб. Только просили ничего не ломать. Вот что, давай пару часиков постоим и назад, баньку топить. Мостки у реки видел? Из бани и в воду, красота.

К озеру подходили крадучись. Когда впереди показалось озеро со стаей уток на тихой воде, приятели легли на ягель и поползли, боясь спугнуть птицу. Быстро сняв ружья с предохранителя, они и выстрелили одновременно. Стая снялась и дружно взлетела, а на воде остались две подбитые утки. Сделав круг, птицы снова опустились на воду. И так происходило после каждого выстрела. Наконец стае надоело взлетать и садиться, и добыча улетела от охотников на соседнее озеро. Виктор и Владимир подошли к кромке воды и стали собирать подогнанные ветром к берегу трофеи.

– Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать! Вот это охота! Правильно говорят, куда буровики не дошли, там птица и зверь не пуганы. Представляешь – шестнадцать уток, не сходя с места! Вот это да! Кому расскажешь – не поверят.

– Да-а, Bитёк, путаешь ты охоту и истребление беззащитных тварей. Лучше скажи, кто все это щипать будет? А?

– Если ты такой лентяй, беру ощип и готовку на себя, а ты занимайся баней. Готовить ты всё равно толком не умеешь, это я тебе авторитетно заявляю. А вообще при твоих кулинарных способностях единственный выход язву не заработать – это жениться. Хочешь, посодействую?

– Да иди ты, – отмахнулся Володя. – Сам в хомут влез и других тянешь.

– «Маладой ещё малчишка, глюпый как баран», – процитировал Витёк всё того же друга, татарина Рафика Гафарова.

Утром Владимир проснулся рано и отправился осматривать окрестности. Выйдя на берег неширокой быстрой реки, он зажмурился от ярких солнечных бликов, отбрасываемых водой. Подойдя к кромке воды, нагнулся и, зачерпнув в пригоршню холодную чистую воду, плеснул её себе в лицо.

– Хорошо-то как, мать твою! – громко и с удовольствием произнес Володя.

– Что, чувства переполняют? – раздался сзади голос Виктора.

От неожиданности Владимир едва не упал в воду и, обругав тихо подкравшегося приятеля за его поступок всеми нехорошими словами, осведомился:

– Есть будем?

– Есть-то будем. А поедим – тогда и поедем.

– Куда это ещё ты собираешься? Никуда отсюда я не поеду. Мне и тут неплохо. Ванька, речка, да и гнуса почти нет. Не, не поеду никуда?

– Поедешь. Мы ненадолго. Вон дымок, видишь? – Виктор протянул ему бинокль, хотя столбик дыма, поднимающегося в небо, был виден и так. – Сразу за бугром на той стороне реки.

Въехав на бугор, Виктор остановил вездеход. Под склоном, рядом с довольно большим озером, оказалась стоянка хантов, шесть юрт полукругом.

– Поехали, Вовка, посмотришь, как чукчи живут.

– Почему чукчи? Чукчи – они на Чукотке, а эти – ханты.

– А, один черт, все они чукчи.

Володя ещё ни разу не был в хантайском стойбище. В поселке с хантами, конечно, сталкивался, когда те приезжали из тундры делать покупки сразу на несколько месяцев. Так что теперь ему стало любопытно – как они живут, эти люди, которые кажутся выходцами из позапрошлого века.

Аборигены встретили неожиданных гостей довольно сдержанно. Поздоровавшись, приятели обратили внимание на то, что в стойбище были одни женщины. Мужчины, как позже выяснилось, ушли с оленями. Разговор не клеился. Было ясно по односложным ответам и недоуменным взглядам узких черных глаз, что женщины чего-то ждут. Наконец одна из хантаек не выдержала и напрямую спросила, что привезли русские на обмен. Сахар, муку или курево? Или ещё что-нибудь?

У Виктора в вездеходе нашлось всё. Он никогда не ездил на охоту без запасов. К встрече и мену он был готов всегда. И уж, конечно, нехитрым натуральным обменом шкурок он добывал куда больше, чем если бы охотился на пушного зверя сам. Да их, шкуры эти, ещё и выделать правильно надо. Возни полно, самому неохота, а местные жители на это большие мастера!

Обменяв шкурки ондатры на продукты, та же бойкая круглолицая Аня с такими же глазами-щелочками, как и у её подруг, заискивающе сказала:

– Однако водки выпить надо.

– Ну, надо так надо, – легко согласился Виктор.

Он достал две бутылки. Быстренько распив одну вместе с хантайками – «за знакомство», гости спросили разрешения половить рыбу неводом хозяев. Женщины изумленно переглянулись и принялись наперебой объяснять:

– Озеро плохой. Там рыб нет, один щука. Не ходи, не надо, давай лучше ещё водка выпьем.

– Нам и щука сойдет, – отмахнулся Виктор. – Давайте, давайте невод, красавицы.

Получив старенький бредень, мужики направились к озеру под дружное хихиканье женщин.

– А чего это они такое сказали – мол, рыбы нет, а щука есть?

Виктор ухмыльнулся:

– Чукчи эти тут зажрались, щуку за рыбу вообще не считают. Муксун, пыжьян, то есть лосось местный, северный, – это для них рыба. А щука так, мусор.

С первого заброса выловили пару небольших щучек. Не успели рыбаки во второй раз завести невод, как Виктор, оглянувшись через плечо, простонал:

– Ой, ё-ё-ё!

– Что случилось? – посмотрел в ту же сторону Володя и увидел, что к ним идет всё население стойбища. Вскоре стали слышны веселые вопли.

– Ну бот, – пояснил Витя. – Выпили по сто грамм, а завелись на ящик. Уезжать отсюда надо, а то пока вусмерть не перепьются и замертво не попадают, жизни нам не будет. И за речкой достанут, это я тебе гарантирую. Вот народ, за глоток водяры удавиться готовы.

Вытаскивать до конца невод не стали. Бросили его и спешно залезли в вездеход. Однако было уже поздно. Хантайки облепили машину и наперебой предлагали обменять на водку всё, что у них было, включая девичью честь. Одна на вид довольно молодая женщина ловко забралась на вездеход и просунула голову в наполовину открытый верхний люк. Она громко и назойливо предлагала купить песца за десять бутылок водки или три – спирта. Виктор попытался выдавить незваную гостью из люка, упираясь ладонью ей в лоб. Удалось это ему плохо. Хантайка верещала, стараясь укусить Виктора за руку и одновременно пробраться внутрь. Наконец её удалось вытолкнуть наружу, но делу это не сильно помогло. Агрессорша восседала на крыше вездехода, широко раскинув ноги, колотила кулаками по кабине и орала:

– Эй, русский, я хочу тебя за бутылку водки!

– Что будем делать, Вован? Я не вижу выхода, – немного испуганно произнес Виктор. – Они нас или порвут, или затрахают. А скорее всего и то и другое одновременно. Ну не вездеходом же их давить! Посадят ведь, как за людей…

– Дай пузырек, – протянул руку Владимир.

– Зачем?

– Дай, тогда увидишь.

Виктор дал ему бyтылку. Володя через стекло показал водку наседавшим северным дамам. Вскоре вес они сгрудились со стороны счастливою обладателя драгоценной бутылки и с вожделением на неё уставились. Стало тихо, замолчали все. Владимир приоткрыл дверь, изо всех сил бросил бутылку как можно дальше и крикнул Виктору:

– А теперь гони!

Вездеход взревел, развернулся почти на месте и рванул в сторону реки.

– Ну ты даешь! Я бы ни за что не додумался до такого.

– Вперед смотри, любитель меха и туземных женщин!

Домой они приехали поздно ночью. Всю дорогу молчали. Лишь в конце пути Володя задумчиво проговорил:

– А знаешь, Витек, мне их жалко.

– Кого?

– Их. Хантов. Мы пришли, нарушили многовековые устои, сломали им жизнь, споили их. Они же алкоголиками с первого стакана становятся, я слышал. А теперь они вымирают от водки и туберкулеза.

– Кто вымирает?

– Ханты.

– Ну ты даешь, Вовик! Это ж всё до нас было. Давно. Большие начальники решили тундру осваивать. А мы так, мелочь пузатая. И к тому же они сами водки просят, им в глотку никто насильно не льет. Так что мы тут ни при чём. Давай спать, и не мучай свою совесть. И вот что я тебе, Вова, скажу по-дружески: не пытайся быть умнее других. Не стоит.

Вскоре Володя Туров полностью освоился, и ему уже казалось, что он всю жизнь прожил здесь. «На северах», как он и сам начал говорить. Года через полтора его стали чуть ли не насильно гнать в отпуск – езжай, мол, отдохни как следует. А ему в отпуск ехать не хотелось. Владимир ни разу в жизни ни в каком отпуске не был и не мог придумать, что будет делать. Ехать домой, на родину, душа не лежала. Конечно, надо было бы мать повидать. Она писала, что скучает, что очень хочет увидеть своего Володю. Нов то же время наверняка пришлось бы встретиться и с Татьяной, а ни малейшего желания её видеть у него не было. Зато всё сильнее хотелось разыскать Оксану, про которую он никогда не забывал. Она даже снилась ему иногда. Правда, лицо её было неясным, в каком-то светлом тумане. После таких снов у Владимира надолго оставалось ощущение мягкого доброго тепла и смутной тоски. Но надежды найти Оксану у него почти не было. Не знал он, с чего начать. А главное – как и через кого, ведь практически ничего он про эту необыкновенную девушку не знал. Да и сама-то она помнит ли о нем?

Время для Владимира шло незаметно. Работа, дом, иногда сабантуйчики с Виктором и прочими коллегами, иногда рыбалка или охота. Рыбалку он любил больше. Вот, собственно, и все, из чего складывалась Володина жизнь. Ну, еще письма от матери. Читал он их со смешанным чувством. Приятно, конечно, было знать, что кто-то о тебе помнит и пишет, да и беспокоился он за мать – как она там одна? В то же время конверты эти с листками, густо исписанными мелким аккуратным почерком, были единственной ниточкой, связывавшей Володю с прежней жизнью, полной мелких неприятностей, сложностей и неразберихи.

Когда третий год его работы подошел к концу, в отпуск Владимира всё же прогнали, почти насильно. Сказали – по закону не положено без отпуска работать так долго. Перед ним встал сложный вопрос – что делать? Ехать в родной город или отправиться куда-нибудь на юга, к теплому морю? Или всё-таки на курорт, но с заездом на родину, чтобы мать не обижать? Не хотелось ему ни на южные курорты, где толпы народу, шумно и жарко, ни в свой город, где поджидала его хищная Татьяна.

Проблема «куда ехать» разрешилась на удивление легко и просто. Принять решение Володе помог все тот же вездесущий приятель Виктор, теперь уже бывший сосед по квартире. Он уже год как женился на бойкой хохлушке, крепенькой, как боровичок, – словом, очень похожей на него самого. Молодая семья получила отдельное жилье, и Витек переехал. А Владимир безраздельно хозяйничал на двухкомнатной жилой территории.

Витёк появился у Владимира на второй день официального безделья. Точнее, как обычно, вломился к другу с утра пораньше.

– Что ты за человек, Витя? – укоризненно пробормотал Володя, впустив гостя. – Нормальные люди ещё спят, а ты уже шастаешь. У тебя ж выходной, так какого ж черта ты сам не спишь и людям не даешь?

– Я, понимаешь ли, Вовик, жаворонок. Рано просыпаюсь. К тому же кто рано встаёт – тому…

– Я вот пытался. Ты знаешь, ничего не прибавилось, только спать весь день охота.

– Ладно, всё ещё впереди, твое дело молодое. Поймешь ещё, как жить надо. А не поймёшь – обратись к дяде Вите, я мигом научу.

– Так ты с утра пораньше меня учить приперся? Так я вроде еще не обращался.

– Ладно, уймись. Дело у меня к тебе. Ты вот недавно жаловался, что не можешь придумать, куда в отпуск поехать. Не надумал ещё?

– Не-а, – сокрушенно развёл руками Владимир. – Никак не решу.

Виктор заметно обрадовался:

– Слушай, так если тебе без разницы, куда ехать, то, может, ты мою просьбу выполнишь? Хочу попросить тебя заехать ко мне на родину. Я брату Серёге и племянникам шмоток накупил – обувь там, одежку. Сам знаешь – то, что здесь продают, на материке хрен купишь. А мне в этом году вырваться не удастся. Может, заедешь, завезешь? А может, и жену там себе подберёшь. У нас дивчины знаешь какие? Во! – И он показал, какие у них девушки, точнее, какие у них груди. Получилось нечто вроде пары немалого размера арбузов.

Почесав круглый крепкий затылок, Витька сообщил:

– Ты знаешь, наших девах даже в других местах сразу узнать можно. Ты представляешь, я как-то в поезде ехал… – Тут он немного замялся и предупредил: – Только Гальке моей не говори.

– Да очень надо, – отмахнулся Володя.

– Так вот, еду я в поезде, молодой, красивый дембель. Я ж в десанте служил!

– Тыщу раз уж слышал, – усмехнулся Владимир. – И что дальше?

– Ну, и познакомился с та-а-кой дивчиной, она мне аж приснилась потом. Представляешь, случайно в поезде познакомился, а она из наших краев оказалась! Вот, Вовка, самые красивые девки у нас живут. Так что давай, езжай к нам, там и жинку себе найдешь.

– Ладно, уговорил. Заеду, – легко согласился Володя.

В самом деле, почему было ему и не заехать? По крайней мере не нужно было больше ломать голову над вопросом о том, куда податься. Съездит, в самом деле, к Витьке на родину, а потом и в свой родной город отправится. Надо же, в конце концов, мать повидать.

– Вот и хорошо, вот и ладненько, – радостно затараторил Виктор. – Я пойду сумки соберу, а пока ехать будешь, я телеграмму дам. Серёга тебя встретит. Слушай, так я тогда сейчас и за билетом тебе сгоняю, как раз сегодня и поезд.

– Это что, так вот сразу? Мне же собраться надо!

– Нечего тянуть. Что там тебе собирать-то? Ну, я помчался?

– Черт с тобой, вали, – кивнул Владимир.

Виктор быстренько ускакал, а часа через два вернулся с билетом на поезд, тремя необъятными сумками и с женой. Витя называл ее «Хала». Именно так, а не «Гала» – обращаясь к своей хохлушечке, он букву «г» произносил на украинский манер.

До вечера Виктор и Гала провели время у Владимира, наставляя его, как лучше выбрать достойную невесту. Собственно говоря, получалось, что счастливо жениться можно было вообще только лишь на девушке из родных мест Витьки и Галы. Владимир слушал, кивал и не спорил, с ними спорить совершенно бесполезно. Наконец-то пришло время отправляться. Володю конвоировали до самого посада. Гала, провожая, почему-то заплакала – видимо, так было принято в том крошечном городке, в котором она родилась и выросла. Виктор крепко жал приятелю руку и просил внимательно следить за сумками при пересадке с поезда на поезд. Вскоре проводница явилась за билетом, за окном бежало летнее незаходящее северное солнце, тихий пожилой сосед общаться с Володей явно не собирался. Облегченно издохнув, Владимир завалился на полку и проспал с небольшими перерывами почти все трое суток дороги.

Витькин брат оказался удивительно похожим на него, только помоложе. Встретил он Володю радушно, застолье было обильным, а на следующий день гость счёл удобным поделиться своей проблемой. Правда, он сильно сомневался, что поиски девушки без фамилии увенчаются успехом, но упускать да же призрачный шанс не мог. Серёга убежал с обещанием опросить всех знакомых, и часа через три вернулся с новостями.

– Короче, вроде есть одна семья похожая. Сам я никого оттуда не знаю, но пацаны говорили, что вроде была там такая девчонка. Так что, если есть желание, можно попробовать с её родичами встретиться Глядишь, и повезёт тебе.

Желание у Володи было. Взяв у Сергея адрес, он отправился туда один, несмотря на все увещевания не делать этого. Владимир быстро нашел нужную улицу и двухэтажный дом, с единственным подъездом и цветниками вокруг. С торца на стене черной краской был нарисован огромный номер. Он совпадал с тем, про который говорил Сергей, брат Виктора. Володя обошёл дом со всех сторон, внимательно вглядываясь в окна. За одним из этих равнодушных стекол может быть Оксана. Сердце бешено колотилось в груди. Прошло уже несколько лет, а до сих пор при одном воспоминании об этой девушке у него начинают подгибаться коленки, ладони становятся холодными и влажными, а сердце – огромным и обжигающим грудь.