Текст книги "Тайны Залесья (СИ)"

Автор книги: Юлия Скуратова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Тайны Залесья

Вместо пролога ​

Бум-бум-бум. Кх-х.

Наша машина неслась по кочкам, грузно подпрыгивая и кряхтя. Верная примета – чем хуже дорога, тем ближе деревня. Года три уже прошло с моего последнего появления в Залесье.

Я сидела на заднем сиденье, уставившись в окно. Пейзаж уже не интересовал – за последние девять часов природа по ту сторону стекла упорно не хотела меняться, бескрайние жёлто-зелёные поля нагоняли жуткую тоску. Слева раздалось сопение, я нехотя скосила взгляд. Рядом развалилась Василиса – моя семилетняя сестра. Девочка тихонько повизгивала на особо больших ямах. Уснула? А ведь уверяла всех, что за всю поездку глаз не сомкнёт…

Я произнесла вполголоса:

– Значит, в баню первая иду я.

– Первая пойдёт Василиса, – устало ответила мама спереди. С моего ракурса была видна лишь копна её светлых волос, сбившихся набок.

– Но мы договаривались! Кто первый заснёт, тот последний идёт в баню! – возмутилась я и решила найти поддержки у отца. – Было такое, пап?

– Было, – равнодушно подтвердил он с водительского места, не отрываясь от сложной дороги.

– Сначала Вася, – не отступала мама, – пока она не проснулась до конца, нужно её быстро умыть и уложить в постель. А ты потом вымывайся хоть до посинения.

– Это несправедливо! Неужели ты думаешь, что она не разгуляется? С этим вечно лающим псом и бабушкиными-дедушкиными обнимашками?

Мама на это ничего не ответила. Видимо, аргументы были железными.

– Олеся, ты ведь уже взрослая дама, – спустя некоторое время сказала она, – тебе уже семнадцать лет. Без пяти минут школу заканчиваешь…

– Наконец-то, – угрюмо вставила я.

– … а ведёшь себя хуже, чем Василиса! – неожиданно (хотя, кому я вру?) закончила мама.

Хотелось сказать что-нибудь такое, за что мне следовало бы поставить памятник при жизни как самому великому оратору, но папа сверкнул грозным взглядом в зеркало заднего вида. Пришлось захлопнуть рот, со злостью глядя на беспечно посапывающую сестру.

– Вечно ей всё лучшее достаётся, – пробурчала я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Вспомни себя в её возрасте, – возразила мама, чуть повернув голову в нашу сторону, – как ты радовалась своим маленьким победам. А сейчас, когда эти победы совершает Вася, ты морщишь нос и раздражаешься.

Настало моё время молчать, не имея никаких обоснованных контраргументов.

– Нужно ей помогать, время от времени подыгрывать.

– Но не потакать же во всём!

– Не потакать, – милостиво согласилась она, – мы ей и не потакаем.

– И тебе мы не потакали, – отозвался папа.

– Я заметила, – обиженно надув губы, ответила я.

Остаток пути мы ехали почти молча, лишь изредка мама вспоминала, где нужно повернуть направо, а где – налево. Завернув где-то не там, мы долго искали местных жителей, чтобы нам показали путь назад. Пару раз просыпалась Вася.

– Где мы? – сонно спрашивала девочка.

– Понятия не имею, – раздражённо отвечала я, пытаясь найти на карте реку, которая неожиданно возникла перед нами, – но было бы неплохо отсюда выбраться.

К полуночи мы всё-таки оказались в деревне Залесье. Чтобы хоть как-то спастись от неминуемых поцелуев, я схватила спящую сестру на руки и потащила её в дом. Бабушка встретила нас на пороге, улыбаясь во всё лицо. Со своими вечными: «Как вы выросли!», она кое-как чмокнула меня в щёку и понеслась помогать разгружать багаж, который, разумеется, взять ей никто не позволил. Мужественно взвалив на себя большую часть вещей, отец двинулся ко входу.

Стараясь не удариться головой о низкие дверные косяки, я зашла в коридор. Дохнуло стариной, у неё был какой-то особенный запах древних шкафов, полных таинственных вещей, и румяной выпечки. Вася на моих руках заворочалась, но не проснулась, что очень радовало. Неужели сегодня получится поспать? Я уложила Василису на необъятных размеров кровать и на цыпочках вышла обратно на улицу, чтобы лично доставить все свои вещи.

Дойти до калитки не успела, меня остановил оклик моего же имени.

– А со мной поздороваться, а, Олеся?

Я развернулась и крепко обняла улыбающегося от всей души дедушку. Его жилистые руки с силой стиснули меня в ответ.

– Как добрались? – подмигнув, спросил он.

– Как всегда, долго, нудно и не туда, куда надо, – ответила я, и конец фразы утонул в его хохоте.

Мы перетащили сумки в комнату. К моему великому сожалению, всего спальни было две. В одной из них, что поменьше, спали бабушка и дедушка, а в другой – мы. Радовало, что хоть кровать была личная, с Васей я бы ни за что не захотела спать вместе – мелкая любила вскочить посреди ночи и начать творить что-нибудь такое, что именно ночью делать не следует. Она могла неожиданно начать петь на выдуманном языке, хлопать в ладоши или даже убежать куда-нибудь. Было весьма проблематично отличить, спит девчонка или лунатит, в любом случае взгляд её выглядит довольно осмысленно.

Я ликовала – Василису решили не будить, а значит, возможность сходить в баню первой всё-таки достаётся мне. Наскоро облившись прохладной водой, я вернулась в комнату, завернулась в пухлое одеяло и под размерное дыхание сестрички уснула.

Глава 1

– Ха-ха-ха!

Увы, но выспаться так и не удалось. Где-то в половине седьмого утра Вася проснулась и не пожелала больше оставаться в постели. Ещё бы, она и в машине выспалась… Радостно смеясь, сестра побежала в другую спальню, разбудила бабушку и дедушку и нарвалась на сюсюканья. Потом бабушка, как всегда, кинулась к холодильнику, но непоседливая девочка ничего есть не захотела. Я укуталась сильнее и сунула голову под подушку, однако звонкий Василискин голос пробивался даже сквозь толстый слой перьев.

А потом наступила тишина. Секунд десять я наслаждалась молчанием и тихим шкворчанием чего-то мясного на сковороде на кухне. Но чуть позже появилось чувство, смутно напоминающее панику. Не могла Василиса неожиданно замолчать, ох, не могла…

– РОТА ПОДЪЁМ!!! – заорала Вася не своим голосом в щель между подушкой и моим лицом.

Я вскрикнула и скатилась с кровати, проклиная тот день, когда эта несносная девчонка появилась на свет. Громко хохоча, Вася бегала вокруг меня, а я пыталась замахнуться так, чтобы достать до неё подушкой. Сонный мозг отказывался работать, поэтому вскоре эти попытки пришлось прекратить.

– Весь пол протёрла? – поинтересовалась мама, войдя в комнату.

– Нет, ещё в тот угол не доползла, – отозвалась я, мстительно улыбаясь – Вася поскользнулась на полу и громко шлёпнулась.

Улыбка на лице сестры исчезла, появилось то выражение, которое так боятся все на свете – не поймёшь, то ли она сейчас зарыдает, то ли засмеётся снова. Мы с мамой с замиранием сердца следили за каждым движением её лица: вот бровки чуть сдвинулись к переносице, прядка кудрявых каштаново-рыжих волос упала на приоткрытые губы, а глаза замерли, глядя куда-то вдаль…

Я сперва даже и не поняла, что это вовсе не собака на улице завыла – с застывшим выражением лица Василиса решила всё-таки дать волю слезам. Карие глаза затмила прозрачная пелена, которая тут же каплей скатилась вниз по щеке, миновав раскрытый рот и слетев с подбородка на деревянный пол.

Мама дёрнулась к Василисе, но я уже сгребла сестру в охапку:

– Васька! Странное ты существо! Чем ударилась-то хоть?

Девочка, захлёбываясь слезами, вытянула вперёд покрасневшую ладошку левой руки. Я осторожно, словно важный экспонат в музее, взяла её маленькую ручку в свои и начала шаманить:

– У кошечки заболи, у собачки заболи, а у Василисы заживи!

Будто в подтверждение моих слов, пёс во дворе глухо залаял.

– Давай мне её, – мама подошла к нам, но я завертела головой.

– Сама управлюсь. Ты ведь мне сказала, что я уже взрослая. Дама.

Я поднялась на ноги и, обхватив ревущую сестру, потащила её в баню.

– Не ной, сейчас мы ручку охладим, и боль пройдёт. Ведь тебе и не больно же, напугалась просто.

Василиса продолжала плакать. Из кухни выглянула растерянная бабушка. Я на ходу бросила ей, что всё нормально, и без лишних разговоров нырнула в дверь под лестницей, ведущей на чердак.

В бане стояло большое зеркало, а рядом с ним – тазик с холодной водой из колодца. Сказав несколько утешительных слов, я велела Васе окунуть пострадавшую руку в эту воду, а сама приблизилась к зеркалу. Мои спутанные русые волосы требовали расчёски, а серо-голубые глаза – воды, чтобы умыться и, наконец, окончательно проснуться. Мешковатая футболка и спортивные штаны, в которые я вчера наскоро переоделась, были смяты абсолютно во всех местах, будто я целую ночь ползала по лесу, что находится неподалёку от дома.

Вася уже успокоилась, лишь чуть подвывая для вида. Я повернулась к ней, внимательно разглядывая сестру.

– Пойдём гулять, – наконец произнесла она, вяло гладя рукой воду, создавая рябь.

– Сначала нам предстоит важная миссия, – серьёзным голосом ответила я. Только так Василису можно заставить позавтракать.

Девочка встала по стойке «смирно», а в глазах её мелькнула заинтересованность.

– Нам необходимо принять в себя мощный препарат, который поможет выполнить все задачи, поставленные на сегодня. В противном случае – никаких прогулок.

По её лицу стало ясно, что Вася раскусила мою хитрость, но, прежде чем девчонка успела что-либо возразить, я привычной хваткой вцепилась в неё, подняла на руки и рысцой побежала на кухню.

Быстро позавтракав (Вася возмущалась, как могла, но это её не сильно спасло), взрослые решили выбраться в соседнее село на ярмарку, где бабушка и дедушка уже давно не были. Василису брать, разумеется, никто не собирался. Её нельзя оставить дома одну, поэтому меня назначили нянькой. Если честно, не особо я и рвалась на эту их ярмарку.

Как только рёв мотора нашей машины затих за оврагом, мы с Василисой, взявшись за руки, пошли в обход участка. За руку я взяла её только потому, что она постоянно норовила ускорить шаг, а мне бежать за этим потоком энергии не хотелось совершенно.

Рядом с домом протекала узенькая речушка, которая никогда не была отмечена на картах. На том берегу была уже другая деревня, название которой я и не помню. Зато точно знаю, что там живёт ватага мальчишек, а за ними с замиранием сердца от восторга каждое лето бегала Вася. Мама с моей сестрой ежегодно приезжают сюда, а я в последнее время либо была в лагере, либо оставалась с папой в своём городе. В такие дни мама частенько рассказывала по телефону о проделках малышки и её друзей. Все их занятия – от лазанья по деревьям до терроризирования местных лягушек, – всё в них интересовало её. Было тяжело оттащить Васю от этой шумной компании, и меня терзали противоречивые чувства – радость, что я смогу в полном одиночестве почитать книгу, послушать музыку или позагорать, пока есть возможность, и опасение, что, встретив их снова, Вася будет капризничать и обязательно попадёт в какую-нибудь переделку, вызволять её из которой будет кто? Правильно, я.

Василиса тянула меня к реке, видимо, думая почти о том же, что и я, разве что в более радужных цветах. Сколько их будет? Пять? Семь? Кажется, в этом году самому старшему из её друзей вот-вот должно исполниться двенадцать лет, так что вряд ли я с ними справлюсь, если это понадобится.

С громким визгом, долетевшим до нас из зарослей камышей у самой воды, все мои надежды на то, что хоть сегодня мы не встретимся, растаяли. Я чуть замедлила шаг, делая вид, что в кеды попал камушек. Вася подпрыгнула и дёрнула меня за руку, едва не повалив на землю.

– Идё-ё-ём! – воодушевлённо произнесла она, пытаясь сдвинуть меня с места.

Раздался всплеск воды и мальчишеский звонкий смех. Вася с ещё большей прытью рванула меня за руку. Пришлось встать и пойти за ней.

Когда мы оказались на берегу, я увидела не пять, даже не семь, – девять мальчишек сновали туда-сюда. В руках у каждого была длинная палка с леской и небольшим крючком на конце, однако вместо рыбалки дети нашли занятие повеселее: ребята носились друг за другом, пытаясь зацепиться крючком за одежду впереди бегущего. Лишь одна удочка, самая ровная и изящная, покоилась на мостике, и поплавок мерно покачивался на поверхности воды.

Завидев нас, мальчишки кинулись обнимать Васю, что ей явно очень польстило. Я прижимала сестру к себе изо всех сил, но вскоре всё равно оказалась вытолкнутой за мальчуганский круг, в центре которого находилась Василиса. Мальчики наперебой здоровались с ней, что-то спрашивали, и она охотно отвечала. Впрочем, я так и не смогла понять, о чём они говорят – слишком шумно ребята приветствовались. Осознав, что меня никто сейчас даже слушать не станет, я села на берегу и стала чертить на рыхлом песке палочкой разнообразные узоры.

– Привет.

Я вздрогнула и резко обернулась. В тени густой ивы устроился юноша примерно моего возраста, которого я сначала и не заметила. Парень приветливо улыбался, взглядом изучая меня.

– Привет, – откликнулась я. Готова поклясться, что ни разу его не видела.

– Я – Денис, – представился парень. Его карие глаза сверлили меня, будто это могло помочь ему угадать моё имя.

– Олеся.

Юноша удовлетворённо кивнул, будто именно этого ответа и ожидал.

– Саша говорил о Василисе и её таинственной сестре, которая решила приехать этим летом сюда, без умолку, – объяснил он, кивнув на такого же кареглазого мальчика, одного из обступивших мою сестру. Вероятно, это был его двоюродный или троюродный брат. Или ещё кто-нибудь…

Неожиданно Денис вскочил и на цыпочках, но всё равно очень быстро забежал на мост. Он не спускал глаз с поплавка своей удочки, который заходил ходуном. Мальчишки заволновались и подбежали к самой кромке воды, чтобы во всех деталях увидеть манипуляции Дениса с рыбой. Юноша взял в руки удочку и легонько потянул на себя. Леска натянулась, и поплавок ещё отчаянней заметался по воде. Денис уверенно дёрнул удочку вверх, и с громким плеском из воды вылетела большая рыбина. Среди радостных мальчишечьих возгласов я ясно услышала восторженный писк сестры. Денис опустил рыбу в ведёрко, скрытое в камышах, и все, кроме меня, кинулись смотреть на рыбу.

Я отвернулась, слишком усердно разглядывая свои кеды. Мне стало очень жаль рыбу. Покупать в магазине – это одно, а видеть, как она хватается за свободу и жизнь – совсем другое…

Денис опустился на землю рядом, чуть наклонившись вперёд, чтобы заглянуть мне в лицо.

– Всё нормально?

Я кивнула. Не рассказывать же ему, что рыбачка из меня никакая! Парень хмыкнул, будто прочитал мои мысли. Хотя, наверное, моё лицо говорило яснее, чем любые слова.

– Так устроена жизнь. Рано или поздно всех ожидает конец, так какая разница, когда это произойдёт и как?

Я метнула на него удивлённый взгляд.

– Ты говоришь, как преступник!

Денис засмеялся.

– Это моё мнение. И раз тебе жалко рыбу, можешь подойти к ведру и увидеть, что она жива. В ведре – вода.

– Ты растягиваешь ей смерть? Как благородно, – язвительно прокомментировала я.

Денис снова залился смехом.

Больше ни одна рыба не клюнула на наживку. Вероятно, из-за шумного поведения ребят, которые, позабыв об улове в ведре, играли во что-то среднее между прятками и догонялками среди камышей. Денис ни разу не повысил на них голос, хотя я видела, с какой надеждой он смотрел на поплавок. У меня не хватило бы терпения…

Не знаю, сколько прошло времени. Пока Василиса носилась с друзьями по берегу, мы с Денисом увлечённо болтали ни о чём. Оказывается, он очень интересный собеседник, готовый разговаривать на любую тему.

Когда мальчишки начали жаловаться, что хотят есть, я поняла, что и сама уже не против перекусить. Денис поднял ведро с незначительным уловом и удочку и, увидев, что я взяла возмущённую сестру за руку, спросил:

– Вы куда?

Я обернулась.

– Вы ведь домой собираетесь, вот и мы тоже пойдём.

На лице парня мелькнуло разочарование.

– Я думал, что вы пойдёте с нами, тут недалеко.

Василиса радостно забилась у меня в руках, как та рыба в ведре, но я хватку не ослабила.

– Наши уже, наверное, давно вернулись с ярмарки и теперь недоумевают, куда мы с Василисой делись, поэтому нам надо…

– Да брось, – перебил Денис, скорчив рожу, – когда ты последний раз была на ярмарке, сколько времени вы там провели?

Я задумалась. Обычно это занимало у нас часа два, не меньше, а если вспомнить, как бабушка ответственно относится к покупкам, то на этот раз всё будет ещё дольше. Уловив моё замешательство, юноша победно усмехнулся.

– Вот именно. Так что идёмте.

Я нехотя повиновалась. Мальчишки уже скрылись по едва заметной тропке среди камышей, на берегу остались только я, Денис и Вася. Приобняв сестру, я пошла за Денисом.

– Почему вы не рыбачите на своём берегу? – боюсь, получилось не очень доброжелательно, но, даже если так, парень и виду не подал.

– У вас удобнее: и мостик лучше, и места для ребят больше. Поэтому им не нужно далеко убегать, а мне их хорошо видно, если что-нибудь случится.

Перед нами возник тоненький, хрупенький мост, перекинувшийся с одного берега на другой. Большая часть мальчиков уже стояла на том берегу, остальные цепочкой по одному перебирались туда же, держась руками за скрипящие перила. Под ними бурлила узкая, но довольно глубокая река. Я в ужасе посмотрела на Дениса.

– Это несложно, – поспешил успокоить меня Денис, – я помогу.

Я вовсе не трусиха, но то, что Василиса норовила опередить меня и скорее перебраться через небезопасный мост, меня очень настораживало. В детстве я ходила в бассейн, но только пару месяцев, так что плавала не очень хорошо. Да и сейчас отношение к воде не стало лучше, поэтому я всячески избегала подобных водоёмов.

Денис встал на край моста, одной рукой придерживаясь за перила, а другую протянув мне. Я не пошевельнулась.

– Ле-е-еся! – заныла Василиса.

Парень терпеливо ждал моего решения. Наконец я осторожно протянула свою руку, и Денис радостно улыбнулся. Второй рукой я по-прежнему прижимала к себе сестру.

– Не смотри вниз, – посоветовал Денис, гипнотизируя меня своим взглядом, а сам отступил назад.

Я шагнула следом, Василиса сделала два маленьких шажка. Медленно, аккуратно мы наконец-то достигли другого берега. Мальчишки возмущённо галдели, Вася вторила им. Денис всё ещё держал меня за руку, хотя мост остался позади.

Громкий хруст ветки на том берегу вернул меня в реальность. Я резко обернулась, ища взглядом то, что могло привлечь моё внимание, но ничего странного не увидела. Денис последовал моему примеру.

– Кажется, никого, – осторожно произнёс юноша и чуть улыбнулся, будто посчитал меня полоумной. Его рука выскользнула из моей.

Я постаралась сохранить невозмутимость, хотя это немного задело меня.

Даже если по ту сторону моста действительно кто-то был, за деревьями его было бы невозможно увидеть. Я пожала плечами и пошла за остальными.

Родственники Дениса и, как оказалось, его племянника Саши были рады нам с Васей. На появление ватаги мальчишек они отреагировали совершенно спокойно. Видимо, мальчики частенько сюда заглядывают. Нас пригласили перекусить, и даже Василиса храбро проглотила свой кусок пирога с курицей.

Часов до двух мы с Денисом болтали на чердаке, спрятавшись от доставучих ребят. Василиса бегала с ними, так что в случае чего я тут же узнаю всё о её местонахождении. Денис пугал меня экзаменами, которые я должна сдавать следующим летом по окончании школы, рассказывал о себе, а я неохотно выкладывала ему свою биографию.

Время шло, и я понимала, что вот-вот придётся уйти. Боюсь представить, что подумают родители, когда вернутся домой и не найдут нас с Васей. А может, они уже дома… Денис вызвался проводить нас, чтобы показаться моей семье. «Должны же они знать, с кем их дочери гуляют», – пожал плечами парень. Хотя, как мне показалось, он просто хочет убедиться, что я не рухну с моста, когда буду переходить речку. И на том спасибо.

Дома обнаружился ещё один плюс присутствия Дениса. При нём меня никто не отчитывал за безответственное поведение. Родители просто буравили гневным взглядом, так что надежды на быстрое прощение улетучились. Ну, я хотя бы буду готова, когда обвинения посыпятся градом.

Денис ушёл, а я кинулась в огород, где дедушка поливал картошку. Кто-кто, а он не будет меня ругать, это я знала точно. Он лишь вздохнёт глубоко и печально, тихо произнесёт: «Эх, Леська-Леська…», и всё. Он знает, что этого достаточно, чтобы меня замучила совесть.

Я вышла в огород, отыскивая дедушку. Вон он, у бака, набирает воду в большую металлическую лейку. Я подошла, всем своим видом изображая раскаяние.

– Эх, Леська-Леська, – тем же тоном, что и в моих мыслях, произнёс дедушка.

Я положила голову на его сильное, твёрдое плечо и стала молча наблюдать, как вода стремительно заполняет лейку.

– Слева, под смородиной, – ответил на мой немой вопрос дедушка.

Подошла к кусту смородины, заодно сорвав и запустив в рот горстку чёрных ягод, и вытащила ещё одну лейку, чуть поменьше. Самый лучший способ показать взрослым своё раскаяние – помочь им.

– Это вы у Беретьевых были? – спросил дедушка.

– Понятия не имею, какая у них фамилия, – честно ответила я.

– Ну, Денис-то этот, он из Беретьевых, – вслух рассуждал дедушка, ловко вытащив тяжёлую лейку из бака с водой.

– Ты их знаешь?

– А кто ж не знает, – дедушка усмехнулся, – тут все друг друга знают.

Мама приняла самую жестокую и одновременно мягкую позицию – она попросту не разговаривала со мной. Отец же вскоре сдался и перешёл на сторону дедушки. Что касается бабушки, то она вообще не считала меня в чём-то виноватой.

Для Васи всё обернулось ещё радужней – провинилась я, значит, она – милый ангелок. Меня бесила такая логика, но сейчас я не возражала.

Перед сном я уткнулась в своего любимого «Шерлока Холмса», на страницах которого уже давно должны были появиться рельефные отметины в виде моих пальцев, так часто я перечитываю эту книгу. В комнате возникла Василиса в жёлтом халатике. Она взобралась на кровать и обняла меня тёплыми руками. Мокрые после купания волосы коснулись моей кожи, но я даже бровью не повела. Мы молча сидели – я читала, а Василиса, пустым взглядом уставившись в книгу, думала о чём-то своём. В такие моменты я обожала свою сестру, мы были единым целым, которое ничто на свете не способно разрушить.

Лёжа с закрытыми глазами, я недоумевала, почему стоит такая тишина. Раз я проснулась, значит сейчас утро. А если сейчас утро, то Вася должна была уже давно скакать по постели, возмущаясь, что у меня такой крепкий и долгий сон. Однако никто меня не будил. Во всём доме раздавалось лишь тиканье часов с кукушкой в комнате дедушки и бабушки.

Тогда я приоткрыла один глаз. Сначала показалось, что у меня ничего не получилось, потому что было так же темно, как и с закрытым глазом. Я открыла второй и только тогда поняла, что сейчас вовсе не утро.

По ночам я просыпаюсь очень редко. Но если просыпаюсь, то это означает лишь одно.

Додумать не успела – из носа потекла густая горячая кровь. Резко вскочила, запрокинув голову, нырнула в недра сумки и вытянула оттуда небольшую косметичку, в которой на такие случаи всегда была вата. Не скажу, что я удивилась – после резкой смены климата ожидалось, что это случится гораздо раньше, но капиллярные сосуды продержались дольше, чем я думала. Им бы памятник поставить…

Отщипнула немного от куска ваты и быстро сунула в нос. Кровь вроде шла не так уж сильно, так что скоро я вполне смогла бы снова уснуть. Кинула взгляд на родительскую кровать. Спят. Отлично, не стоит их будить, а то начнётся апокалипсис – у дочки кровь пошла, вызывайте скорую. А лучше спецназ и президента. Тогда я посмотрела на кровать сестры, которая оказалась пуста.

Кровь, кажется, отхлынула от лица, хотя вата по-прежнему набухала и окрашивалась в алый. Васи нет. Она лунатит. Что с ней может произойти здесь, когда девочка ещё не привыкла к местности? Она ведь может упасть, и это – самая радостная перспектива.

Ощущая, как кровь, преодолев слой ваты, потекла по лицу, я кинулась из комнаты в поисках сестры. Солоноватая жидкость проникла в рот, оставляя на языке неприятный вкус, и потекла дальше, замерев на подбородке. Я подставила ладонь, и тёплая капля упала на руку.

Внутри нарастала паника. Спотыкаясь в темноте, я обежала все комнаты на первом этаже, поднялась на чердак, но поиски не увенчались успехом. На кровь неожиданно стало плевать, пусть капает, когда-нибудь сама остановится.

Босая и в пижаме, я выскочила на улицу. Большой чёрный пёс поднял голову, но тут же снова скучающе положил её на передние лапы.

Куда могла деться Василиса? Огород, старый сарай, курятник, в котором уже давно нет кур, площадка за огородом… Меня прошиб холодный пот. Река.

Негромко окликая сестру, я побежала обследовать всё подряд, стараясь не думать о том, что сонная Вася могла побрести на берег речки, где вчера мы встретили Дениса и его мальчишек. Но она могла туда пойти.

Опасения подтвердились, на участке Васи не было. Игнорируя твёрдые травинки, что врезались в босые стопы, я бежала вниз, к реке. Никогда в жизни мне не было так страшно. В животе образовалась пустота, которая болезненно сжималась с каждой секундой. Исчезнет эта пустота лишь тогда, когда я найду сестру.

Я спустилась к берегу. Если Василиса пошла прямо в камыши, у меня ни за что не получится её в них найти. Это как искать иголку в стоге сена, только находчивые комментарии о том, что сено можно сжечь, а над пеплом провести магнитом, меня не устраивали.

Кожа возле рта неестественно стянулась из-за засохшей крови. Нужно умыться, не дай бог, девочка увидит меня в таком виде ночью. С опаской я взошла на мостик, с которого вчера Денис вылавливал рыбу, и протянула руку к воде. Неподвижная гладь, как зеркало, отражало всё вокруг. В том числе и лицо с алыми глазами и чуть приоткрытым в хищной полуулыбке ртом прямо за моей спиной.

Вцепившись пальцами в деревянный мостик, я резко завертела головой, перед глазами всё поплыло. Кровь из носа хлынула с новой силой. Всего миг я не могла видеть ничего, но потом, когда зрение вернулось, снова покосилась вверх, на ветки раскинувшегося над головой дуба. Там никого не было. Снова заглянула в отражение на поверхности речки – лишь звёздное небо, заграждённое ветвями. Нервы разыгрались? Как это на меня не похоже. Хотела встать, но спокойный, красивый голос заставил меня замереть с широко раскрытыми от страха глазами:

– Нет, сиди.

Я отчаянно завертела головой в попытке найти говорящего.

– Лучше умойся, кровь на твоём лице тебе… не к лицу, – незнакомец издал сдавленный смешок.

Пожалуй, разумно. Вновь склонилась над водой и поискала в отражении хоть какое-то движение, чтобы обнаружить парня, который говорил со мной.

– А вы кто? – осторожно поинтересовалась я, свесившись с моста. Не лучшая поза, ему ничего не стоит, как подойти и лёгким движением скинуть в чёрную воду.

– Не имеет значения, – отрезал парень, на слух примерно моего возраста. – Будет лучше, если ты не узнаешь обо мне ничего. Ты забудешь меня, а я тебя не трону. Ты, наверное, ищешь ту девчонку, что рыщет тут с закрытыми глазами?

Упоминание о Васе заставило вернуться в реальность и вспомнить, зачем я тут вообще.

– Вы знаете, где она? – в моём голосе явно слышалась надежда, хотя я приложила все усилия, чтобы он не дрожал.

– Спит в камышах слева от тебя, – скучающе сообщил голос. – Тебе следует лучше следить за ней, недотёпа.

От такого обращения я возмущённо вспыхнула. Готова поспорить на что угодно, что незнакомец, глядя на меня, улыбался.

– Забирай девчонку и убирайся. Ах, да, ещё молись своему богу, чтобы это была наша последняя встреча.

Голос, казалось, звучал не из какого-то определённого места, а отовсюду сразу.

Очень осторожно, всё ещё судорожно оглядываясь, я поднялась и пошла туда, куда указал парень. Уже через несколько шагов стало слышно её тихое сопение. Василиса лежала на траве, свернувшись калачиком и положив голову на ладонь. Я бережно взяла её на руки, надеясь, что сестра заснула довольно крепко.

– Как она сюда дошла? – спросила я у незнакомца.

Молчание. Звук, будто кто-то сделал лёгкий шаг по сухой траве.

– Она шла к воде с закрытыми глазами, но очень уверенно, будто каждую ночь в это время сюда ходит. Тебе следует запирать её в доме на ночь, бестолочь.

Неожиданное оскорбление было сказано таким будничным и совершенно безобидным тоном, словно он произнёс моё имя. Я неуверенно переступила с ноги на ногу, прижимая Василису к себе. Скажет ли парень что-то ещё? О чём он думает? И что делает здесь в такое время?

– Шуруй отсюда, – грубо посоветовал незнакомец, – тебе, как и этой девчонке, не следует находиться вне дома по ночам. Это… небезопасно.

– Спасибо, – поблагодарила я, развернулась и пошла обратно к дому.

– Мартышка, – послышалось сзади, но я снова не обратила ни малейшего внимания на оскорбление.

Кто такой этот парень? Почему он не хотел, чтобы я узнала о нём хоть что-нибудь или увидела его? Имеет ли он какое-то отношение к красноглазому лицу в отражении, или это всего лишь моё воображение? Я нашла в себе силы обернуться, но берег казался абсолютно пустынным.

Придя домой, я тихонько уложила Васю в постель. В её волосах запутались травинки, и я в темноте осторожно, чтобы не разбудить, очистила её волосы. Если кто-нибудь заметит, что она выходила из дома ночью, то скажу, что обнаружила её в огороде. О речке никто никогда не узнает, а то решат ещё, что я умом тронулась.

Хотя, быть может, я уже была близка к сумасшествию. Как иначе можно описать всё, что только что произошло?

Я нырнула под одеяло и ещё долго ворочалась. В мыслях были лишь красные глаза, настроение которых мне непонятно.