Текст книги "Уникальный элемент"

Автор книги: Юлия Сергачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Вдоль дороги тянулись изгороди, сложенные из жердей. Сама дорога, когда-то мощенная и плотно сбитая, местами расплылась, взъерошилась, как чешуя дохлой змеи. Между разошедшимися булыжниками кладки можно было втиснуть ступню. И застрять намертво.

Время от времени дорогу скобками соединяли разной степени разношенности мосты над вертлявыми ручьями, речками и каналами. Водяные мельницы, высившиеся над ними, смахивали на портновские булавки, прикалывающие блестящие ленточки к полотну земли.

– Далеко еще? – сквозь стиснутые зубы осведомилась Элия, мучительно сражавшаяся со своим желудком. – Хоть до чего-нибудь…

Ничем не способный помочь ей Дьенк усиленно страдал, требуя от Брюса немедленных действий. Брюс его игнорировал, преувеличенно громко шурша бумагами:

– Если верить карте, то скоро мы доберемся до леса, а за ним уже Замок-на-мосту.

Элия простонала нечто нечленораздельное.

* * *

Обещанный лес не подвел и вытянулся на пути сплошной стеной – сучья растопырены, подрост примкнут к стволам, колючки наизготовку. Дорога перед ним, кокетливо вильнув, выписала крутую петлю и замкнулась сама в себя.

– Это что еще за выходки? – возмущенная Элия даже свесилась с седла, обратив свое негодование, похоже, прямо к дорожным камням, словно надеясь, что они устыдятся и улягутся как положено.

Но древняя дорога за века изрядно распустилась и обрела собственное мнение. И, судя по ее мнению, в лес лучше было не соваться.

Чаща, затянувшая все обозримое пространство от горизонта до горизонта, выглядела не то чтобы угрожающе – скорее неприветливо. Как забор, огораживающий частное владение. И ни единой просеки, куда хватало взгляда.

– Это, видимо, Дождевой лес. Владения графа Грендориага Терпикротеня. Цивилизованное место, так что должны быть другие пути.

– Вон там, кажется, люди. Поехали, спросим.

Людей Элия углядела возле мельницы, что торчала поодаль, пристроившись к тощей речке, как здоровенный комар к вене.

Мельница слегка покосилась, но все еще царственно взмахивала крыльями с прицепленными к ним черпаками, загребая воду из худосочной, но быстрой речки. У ее подножия скособочилась съехавшая со скользкого склона телега, груженная мешками, и возились двое, выставив потертые на задах штаны. Они пытались выкатить из камышовой заводи колеса повозки. Флегматичная лошадь, запряженная в воз, с умеренным любопытством косила темный глаз и помахивала хвостом.

– Эй, на гиппогрифе! – без особого почтения окликнул тот из встречных, что был помоложе и пошире в плечах. – Не подсобите?

Второй, в обсыпанном мукой фартуке, разогнулся, продемонстрировав, что потерт у него не только зад на штанах, но и лоснится плешивая макушка. Обернулся, окинув путников оценивающим взглядом, и осуждающе что-то сказал вполголоса молодому.

– Да какие они маги, – отмахнулся пренебрежительно молодой, заправляя край выбившейся рубахи под ремень. – А то я магов не видел…

– Брюс? – возмутилась Элия.

– И не подумаю, – отмахнул Брюс ее невысказанное требование. – Еще обвалю мельницу… А тебе пора уже привыкнуть.

– Я думаю, мы можем продать золотую иглу и приобрести хорошие доспехи.

– Для чего?

– Чтобы каждый встречный не смел даже сомневаться, что перед ним истинный маг!

– Это ты кого из нас сейчас имела в виду? – с интересом полюбопытствовал Брюс, но ответа от насупившейся спутницы не дождался.

– Ну так как? – поторопил бесчувственный молодец.

Брюс приблизился, разглядывая засевшую в мутной воде телегу и утопший тюк, распускавший вокруг себя по волнам мучные белесые пленки.

– Водохлеб держит, – пояснил, почесывая плешь, мельник. – Мельница старая, люди приходят редко, вот и заводится всякая пакость.

– Да отдай ты ему эту развалюху, – посоветовал в сердцах молодой, снова тщетно попытавшись вытянуть колесо из камышей. – Прибытку с мелкоедову икринку, а хлопот, как на мокряковой случке…

– Икринка к икринке, глядишь, уж целая корзинка. Тебе бы, Хрун, лишь бы от работы увильнуть. А вот если бы следил за мельницей, как я велел, так и не завелось бы тут ничего…

– Да уж уследишь за ней, когда она на таком отшибе! – Хрун взмахнул руками, поскользнувшись и пытаясь сохранить равновесие.

– Как к крале своей за озера ездить, так то не отшиб! – резонно парировал мельник. – Кто жбан рыбьих молок на хребте унес для подарка?

– Вы… э-э, господин, помочь подошли или так, поглазеть? – не особо почтительный Хрун воспользовался поводом увильнуть от неприятной темы и поворотился к Брюсу.

– Мы хотели дорогу спросить.

– У дороги спрашивать – это особое умение надобно, – странно ответил мельник. – Земляки в былые времена могли любую дорогу разговорить, а сейчас мастеров и не сыщешь. Так что вам лучше к людям обращаться, если желаете узнать чего.

Брюс слегка оторопело моргнул и под хихиканье Элии перестроил фразу:

– Мы хотели узнать, есть ли здесь где-нибудь проезд через лес?

– Хм-м… Вот вы о чем… Граф Терпикротень не любит незваных гостей. Да и дороги там шалые… Но проехать можно, если знать секрет, – плешивый хитровато прищурился.

Ну, понятно. Хорошо еще, что платой за местный секрет они запросили всего лишь помощь в извлечении телеги. «А то запросто помочь никого не допросишься ведь», – не без укора заметил мельник.

Изрядно облегченная после разгрузки телега все равно стояла мертво, зацепившись где-то в камышах. Поначалу от их совместных усилий повозка тронулась было, но тут же упруго откатилась на прежнее место, отвоевав упущенную позицию. Только опасно хрупнули ступицы. Там в камышах и впрямь что-то засело, крепко стиснув челюсти.

– Пугнуть бы, – безнадежно проговорил мельник.

Кого? Водохлеба, мерина, болтливого Хруна или всех сразу? Брюсу некстати припомнилась ведьма из окраинного дома и ее реплика про неумех.

– Отойдите подальше, – хмуро скомандовал он, покосившись на ветхую мельницу, что опасно кренилась, обещая рухнуть от малейшего чиха.

Они послушались. Не столько из-за убедительности в тоне Брюса, сколько из-за того, что успели изрядно умаяться и хотели передохнуть. Расселись поодаль, вооружились добытыми из запасов вареными яйцами, печеными улитками и пузатым чайником с холодным заварцем и приготовились наблюдать. Даже Элия защелкала улиточной раковиной.

Чавкала перемешанная с камышом грязь под ногами. Журчала тощая речка. Шлепали по воде мельничные черпаки, забирая воду горстями. Натужно скрипели механизмы внутри темного чрева мельницы.

– Отдай, – не совсем уверенно потребовал Брюс, вглядываясь в камышовый сумрак. В ответ донесся глумливый смешок.

Нет, не показалось. Хихикнули не в камышах, а издали. Нахальный Хрун расслышал реплику и потешался над заезжим колдуном. В здешних хлябях, похоже, не особо чтили авторитеты.

Ну, мы им сейчас покажем…

Брюс пригнулся, запуская руки в частокол гниющих стеблей, во взбаламученную, воняющую тиной воду, в глиняную размытую взвесь и, нащупав склизкое дно, вонзил пальцы в мягкую разжиженную плоть земли.

Песок с глиной потекли между пальцами, но все равно Брюс успел почуять, что в мутной, расчерканной стеблями мгле и впрямь засело нечто плотное, довольно крупное, цепко впившееся в дно.

– Эй, на берегу… А этот ваш водохлеб на что похож? – нерешительно осведомился Брюс.

На берегу вспыхнула краткая лингвистически-натуралистическая дискуссия, изобилующая метафорами, размашистыми рыбацкими жестами и сомнительными выпадами в адрес оппонента, из которой следовало, что водохлеб – есть пакостное, вредоносное существо; размер колеблется от овцы до буйвола; обладающее как минимум десятью щупальцами, а также: а) хлебающей пастью-клювом, б) гипнотизирующими зыркалами, в) раздвоенным хвостом с жалами, г) набором прочих устрашающих деталей по вкусу рассказчика…

И зачем такому сдалась телега?

– Короче, это не водохлеб, – Брюс прервал обрастание мифического чудища избыточными компонентами. И без того бедный монстр уже едва дышал под тяжестью панциря, втиснутый между воздушным пузырем для плавания и ядовитой железой.

– А кто?

– Сейчас будет видно.

Судя по всему, усилия следует прилагать не к плененной телеге, а к ее захватчику.

Брюс снова наклонился, пытаясь нащупать находку. И потянул, как слишком глубоко сидящий клад. Бегущая вода мешала сосредоточиться, сбивая настрой. Казалось, что он пытается поймать песчинку в склизком студне. Но если постараться…

Заскрипела протестующе телега, содрогнулась, нехотя тронулась с места. Колеса окутала дымчатая, клубящаяся грязь. Зашуршали, ломаясь, камыши. Завоняло гнилью.

– Эй, ты чего там? – в возгласе Хруна определенно послышался долгожданный страх.

Еще бы! Учитывая, что край берега начал ломаться, вспухая буграми и расседаясь влажными ломтями. Под ним заворочалось нечто объемное. Брюс заскользил пятками, пытаясь удержаться. Ему казалось, что он тянет вросшую в берег мельницу за корень. Вроде что-то поддается, но нужно еще чуть-чуть усилий…

– Да иди ж сюда! – в сердцах рявкнул он, устав бултыхаться.

И опрокинулся навзничь в грязь, усыпанную поломанным камышом.

То, что сидело под берегом, как по команде сдалось и поперло навстречу. Криво выкатилась, скрипя всеми сочленениями, телега, едва не наехав на Брюса. Заволновалась вода, смывая чудовищные наросты грязи на…

А на чем, собственно?

Отпрянувшие было местные, очнулись первыми. Осторожно спустились поближе, оглядывая странное существо, казавшееся горбатым из-за тяжелых, мощных плеч.

– Ты смотри! – восхитился мельник. – У моего деда был такой!.. Только почище, – поправился он после секундной заминки. – Он его на болотах утопил случайно… Вот всем они хороши, да уж больно тяжелые.

Брюс, оскальзываясь и проклиная все на свете, поднялся на ноги, чуть не пнув с досадой керамического болвана в шубе зеленой слизи, что смирно скособочился у телеги. Ручьи жидкой грязи, начиненной мелкими раками и ошметками камышовых корней, стекали по его бокам.

– Настоящий сторожок! – мельник, умиленно прицыкивая языком, ходил вокруг болвана, счищая наросты грязи. – То-то он телегу-то ловко сцапал!.. Небось засосало беднягу, когда большая вода пришла…

– А может, еще с тех пор сидит, как здесь город был, – Хрун, лениво дожевывая обеденный хлеб, огибал керамического болвана с другой стороны.

Брюс, с которого текло не меньше, чем с выволоченного из небытия голема, сплюнул и выбрался на сухое место.

Деловитые аборигены уже решали судьбу находки:

– …рукастый, что твой тыщеног. И по хозяйству польза, и груз какой дотащить… Домой приведу, жена, небось, рада будет.

– Господин маг, – с затаенной надеждой мельник живо повернулся к отплевывающемуся Брюсу, – а вы сторожка с собой возьмете?

– Ни в коем случае, – поспешил откреститься Брюс, представив в их компании очередное топающее след в след страшилище. – Берите себе.

– Так он на вас глазеет. Вы уж ему команду, что ли, дайте…

Болван и впрямь выжидательно смотрел на своего спасителя. На втиснутой между покатыми крепкими плечами голове глаз не нарисовали, но внимание голема угадывалось безошибочно.

– Э-э… ты! Иди! Иди к ним!

– Ты прямо рожден повелевать, – заскучавшая Элия спустилась с пригорка.

Глиняный болван, впрочем, не возражал. Захлюпав, развернулся и уставился на слегка струхнувшего Хруна. От десятилетий, проведенных под водой, керамическая плоть его почти не пострадала, только обрела крепкий черно-зеленый оттенок. Устойчивые, толстые ноги были очень короткими, так что могучие руки, заканчивающиеся угловатыми клешнями, доставали до самой земли.

Кустарная работа. По слухам, такие големы в давние времена были едва ли не в каждом доме. А потом то ли повыдохлись все, то ли запретили их.

– Так что там по поводу проезда через лес? – напомнил Брюс, смывая налипшую грязь в речке.

– В какую сторону путь держите? – уточнил мельник, любовно обирая с вновь приобретенного имущества ряску.

– На юг.

– А-а!.. Вам бы лучше в обход Дождевого леса ехать. Недоброе это место. Говорят, там Золотые охотники с драконами охотятся.

– Золотых охотников не бывает.

– На моей памяти не было никого, кто бы возвратился со стороны Дождевого леса.

– Х-ха, – подавился хрустевший улитками Хрун, – так чего им возвращаться, если они отсюда бегом бежали? Небось, только рады были бросить нашу глушь и податься в Золотые земли.

– Смейся, Хрун, смейся. Только сам-то небось на ярмарку вокруг леса ездишь?

– Так в Дождевом уже все пути размыло! – отмахнулся Хрун. И добавил вполголоса: – Хотя, верно, место недоброе… Егерей полно, которые чужаков бьют без разбору. Да и владелец Дождевого леса уж больно охоту любит.

– На людей, – вполголоса подсказал плешивый.

– Ну, то не доказано.

– Может, и не доказано, да только господа аж с Золотой земли повадились охотиться в наших болотах. С чего бы, когда серебристый олень да царь-вепрь все больше по побережьям Внутреннего моря водятся, а в нашей грязи разве что лягухи бултыхаются?

В общем, после лирических и информационных отступлений в биологию, историю и социологию местные все же поведали, что «в прежние времена владетели Дождевого леса с земляными магами не ладили, так что те им где-то в чаще посадили дорожного пугача. Теперь туда ни одна толковая тропа не сунется, еще на границе разворачивается, а лесные дороги и вовсе зашуганные, обрываются невпопад, путаются, кругами водят. Но проехать можно, если все время на кусты стрелохвата ориентироваться. Их раньше по обочинам высаживали. Дороги поразбежались, а стрелохват остался…»

– Ну, бывайте!

Телега, скрипя суставами, поволоклась в сторону холма. Меланхоличный керамический голем грузно, вперевалку потопал следом.

– Поедем прямо, – Элия обернулась.

– Какой сюрприз!

– В объезд это дня три пути.

– Угу.

– А пешком так и вовсе все пять.

– Может, больше, дороги все расквашены.

– У нас даже припасов нет.

– Ты кого сейчас убеждаешь? – удивился Брюс.

Элия слегка поморщилась, вроде бы отгоняя приставучую мошку. Но они уже успели провести достаточно времени бок о бок, чтобы замечать неочевидные нюансы в настроении друг друга. И сейчас Брюс был готов поклясться, что девушка колеблется.

– С другой стороны, куда нам спешить… – осторожно предположил Брюс. – И, может, по пути подыщем способ заработать…

– Чего ты выдумал? – решительно отмахнулась Элия, припечатывая невезучую мошку к щеке. – Поехали через лес.

Крошечная раздавленная точка на скуле девушки была такой же смазанной, как конец разговора. Сомнения – Брюс чувствовал – никуда не делись.

Земляные маги части своей плоти – ногти, волосы, кровь – высушивали и растирали в труху. Потом подмешивали, например, в землю, где росли деревья или цветы. Трудно найти место в мире, где не растет ни единой былинки. Деревья, растущие из такой почвы, доносили магам обо всем, что творилось в чужом доме. Так, в замке графов Отранников долго искали шпиона, пока не догадались срубить дерево, посаженное властителем замка в год рождения единственной дочери…

* * *

…Выродившиеся деревья сильно смахивали на исполинских пауков, присевших на тонких, выгнутых корнях-ногах. Вывороченные и подмытые водой корневища путались клубками и обросли шлейфом лишайников. Кое-где дорога ныряла прямо под свод стянутых узлами плетей, а кое-где она исчезала под чавкающей трясиной, сменяясь черной гатью из бревен. По корням шныряли мелкие, пушистые зверьки, стрекоча, как птицы.

Иногда, как и было предсказано, дорога внезапно пропадала вовсе, и тогда путники ориентировались по зарослям стрелохвата, уверенно переползающего по склонам.

Дождь здесь не прекращался ни на минуту, правда сыпался он не с неба, а все больше с ветвей. Вода норовила забраться за шиворот и давно пропитала каждый шов на одежде. От холода стучали зубы. Чтобы слегка согреться, Брюс и Элия обдирали черные подвяленные ягоды стрелохвата. Ягоды горчили, но пьянящее тепло бодро растекалось по жилам.

Поначалу чуть-чуть, а потом…

– А приключение-то вышло отменное!

– Кому рассказать, так не поверят, как я в компании баронессы…

– А я с некромантом…

– Ха! А как ты выдумала…

– Да и ты хорош, когда…

Косматые, пропитанные сыростью деревья заступали путь, словно угрюмые старцы, в чей храм забрались два радостных шалопая. То и дело на них обрушивались потоки ледяной воды с ветвей, но это лишь добавляло веселья.

Хмель вытеснил всякую тягу к осторожности. Про дороги путники начисто забыли, продираясь через заросли напрямик и волоча на поводу упирающегося гиппогрифа. Элия выбросила из головы всяческие сомнения, Брюс – здравый смысл.

И когда реальность дала-таки хмельному веселью изрядного пинка, они сориентировались не сразу.

Склон, покрытый скрюченными березками и окошками прозрачных ключей, полого потек вниз, открывая широкую проплешину, окаймленную чащей. Путники как раз прошли половину пути по склону, когда из леса показался человек в светлой изорванной рубахе.

И устремился наискось вниз, не разбирая пути. Упал, кувыркнулся через голову, снова вскочил и побежал. От грязи светлая рубаха сделалась сложно-пятнистой.

– Куда это он? – шало улыбаясь, полюбопытствовала Элия.

– Мимо нас не проскочит, – с хмельной проницательностью предсказал Брюс.

Человек в мокрой рубахе пронесся было мимо, но метнул на незнакомцев дикий взгляд и затормозил, скользя. Глаза его были совершенно круглыми. Шевельнулись бескровные губы, выплюнув запаленное:

– Бегите!!

Расцарапанное ветками лицо подергивало тиком. А на темной от влаги рубахе проступали багровые, расплывающиеся рубцы.

Гиппогриф задергался, мотая головой и попытался дотянуться тяжелым клювом до безумца. Тот резко отпрянул, в очередной раз оскальзываясь и опрокидываясь навзничь. Завозился, поднимаясь неуклонно, как неваляшка.

Холодок все же протиснулся в разгоряченные хмелем головы. Брюс и Элия перестали ухмыляться. Но соображали они все еще не слишком быстро.

– Бежать? Зачем?

– Они близко! Прочь!!

И «неваляшка», всплеснув руками, понесся дальше, через пару мгновений занырнув в зеленую гущу, будто в трясину – беззвучно и бесследно. Только кусты слабо шелохнулись, да оплывали следы на земле.

Брюс внезапно ощутил, что язык режет от горечи ягод. И что ему совсем не так весело, как казалось еще пару минут назад. И что они торчат на склоне холма как на ладони.

– Начинается… – пробормотала не слишком впечатленная Элия. Но и с ее скул сбегал лихорадочный румянец, а в глазах гасли шальные искорки.

И впрямь началось.

Из чащи показались приземистые, стремительно несущиеся твари. Разошлись клином, устремив острие в сторону чужаков. Грязь вперемешку с травой летела за ними широким веером.

– А этот… что из леса выскочил, мог быть и поубедительнее, – возмутилась Элия. – Сказал бы «выжарки!» – и мы бы прониклись.

– Не убежать, – согласился Брюс, прикидывая расстояние, которое сокращалось на глазах, – вывараны без труда обгоняют лошадь.

Собственно, пока Брюс говорил, твари уже оказались на расстоянии десятка шагов. Подбежали, взяли в кольцо и застыли, дыша жаром и буравя неподвижными взглядами. Под их лапами грязь взялась сухой спекшейся корочкой.

– Похожи на тех, что жили в твоем доме, – заметила Элия меланхолично.

– Все они на одно лицо… то есть морду, – Брюс отступил на шаг, когда ближайший к нему вываран с хлюпаньем втянул слякоть и, подавившись, захаркал огненными сгустками. – Как насчет обещанных уроков обращения с вываранами?

– Самое время… Почему они не нападают?

– Потому что мы их не боимся, – пробормотал Брюс с запоздалым облегчением. – Они, как гиппогрифы, клюют на страх.

За годы общения с вываранами Брюс настолько привык к ним, что даже не сообразил, что испугаться бы следовало. Эти твари не знают привязанностей. Ну, а Элия и вовсе ничего не боится… К тому же и алкоголь до конца не выветрился.

Вывараны почти не шевелились, наблюдая за людьми крошечными глазками, упрятанными под лицевые щитки.

– Они едят людей? – с хладнокровным интересом осведомилась Элия. – У нас в замке живет вываран и он…

– Да, я помню, ты говорила. Забавное существо.

– Кажется, его кормили углем…

– От мяса они тоже не отказываются, – Брюс все же решил начать небольшой экскурс в физиологию и привычки вываранов. – Им без разницы что превращать в пепел.

– В здешней сырости это лучше, чем собаки… Хотя не очень удобно для охоты, – решила Элия. – Нагонит добычу и превратит в угли? Хотя если натренировать, то хозяин может получить сразу готовое к употреблению блюдо. Скажем, запеченного в глине вепря.

– Или человека, – подсказал Брюс, продолжая эту несколько диковатую беседу под мрачными взглядами обступивших их вываранов.

– Это незаконно! – не поверила Элия.

Ну что с ней станешь делать?

Черные панцири вываранов были в окалинах и сплошной корке пестрой грязи. В подсохших трещинах переливались пламенные блики. На шипы налипли листья. С игл гребней срывались искры, бесследно пропадая в мокрой траве.

Ближайший из вываранов снова нервно кашлянул, сплюнув сгусток огня в глиняную жижу. Плевок был бледен и едва выпарил воду из земли, оставив скомканное клочьями круглое пятно.

Подморозили беднягу, мельком подумал Брюс. Держат, наверное, тоже в сырости… Плевок здорового выварана выжег бы почву на локоть.

Другой вываран нервно почесался, рассыпая нагар вперемешку с засохшей грязью.

– А вот и охотнички, – хмуро прокомментировала Элия появление из леса всадников. – Сейчас поговорим с ними о законности травли людей.

– Это, видимо, обещанный граф с компанией. Как там его? Терпи… что-то.

– Подумаешь, граф! Я дочь барона!

Брюс с сомнением покосился на вновь раскрасневшуюся девушку. Кажется, ее хмельной задор никуда не делся и намерен и впрямь познакомить высокорожденных охотников с основами законодательства Земледержца.

Похоже, что они снова влипли. Во всех смыслах.

Всадников было чуть больше десятка. Все на простых лошадях, в попонах, защищавших от слякоти. Вышитые на попонах гербы и знаки не разобрать под бурой коркой. Так что остается только догадываться, кто именно изволит развлекаться в Дождевом лесу.

– Ха! – высокомерно заявила Элия, выступая вперед. – Да я же его знаю! Это же…

Внезапно ее лицо резко изменилось. Издав сдавленное невнятное мычание, Элия подалась назад, за спину спутника, а затем плюхнулась на четвереньки. Брюс с вываранами только рты раскрыли, увидев, что девушка загребла горстями черную жижу и принялась развозить ее по своей физиономии и одежде.

– Маскируешься? – осведомился Брюс, когда дар речи вернулся. – Или прихорашиваешься?

Через минуту Элия выпрямилась, избегая его взгляда.

– Я его знаю, – едва разжав губы, обронила она. – Это бывший претендент на мою руку. Тот, к которому я привела в спальню пилозуба. Я знала, что он родом из этих мест, вот только имя забыла…

Ясно, отчего она колебалась перед лесом!

Ну, вот теперь Брюс прямо-таки увидел, как алкоголь улетучивается из головы его спутницы. Тревожно заплясал на поводу гиппогриф, втягивая воздух. Зашевелились заскучавшие вывараны. Один из них даже потянулся тупой мордой к девушке.

Она не обратила на зверя ни малейшего внимания, не спуская глаз с приближающихся охотников.

– Брюс… Не выдавай меня.

– Что?

– Я знаю, это твой шанс, но не выдавай меня… Пожалуйста.

Брюс даже не сразу сообразил, о чем она просит. И лишь спустя долгое мгновение спохватился – а ведь это и впрямь его шанс! Шанс вернуться домой обеленным. Потому что бывший жених Элии наверняка узнает несостоявшуюся невесту.

Как случилось, что он сам не подумал об этом?

Брюс хотел было оглянуться, но не решился. Элия дышала за спиной – часто, как зверек. Гиппогриф дергался, мотая клювастой головой. Вывараны чавкали, беспокойно переступая в грязи.

…Брызнула слякоть, запахло конским потом и железом, забренчала сбруя. Лошади закружились вокруг, разгоняя замешкавшихся вываранов.

– Кто вы такие и как смеете находиться на землях графа Терпикротеня? – Гнедой жеребец заплясал прямо перед Брюсом, вынуждая попятиться. Несмотря на попону, грудь и брюхо коня слоились от грязи.

– Просто путники, – произнес Брюс, прямо-таки хребтом чувствуя нарастающее напряжение, исходящее от притихшей Элии. А еще слыша беспокойство и злое сипение гиппогрифа.

Кто из них граф? Точно не этот носатый тип, что вопит со спины жеребца. Этот явно из свиты… И не вон тот, бледный, с собранными в хвост длинными волосами, что лениво накручивает на запястье повод своего коня. Скорее всего бородатый, с вывараньим свистком на шее. Разгоряченная физиономия выражает досаду.

На редкость не подходящее для себя имя носит граф.

Бородатый сделал небрежный знак рукой, отгоняя ретивого слугу.

– Господина… мага, – с брезгливой заминкой на подобранном определении проговорил граф, – разве не предупреждали, что Дождевой лес закрыт для путников? Тут и пострадать недолго.

Что ж, это и впрямь несостоявшийся жених Элии. То-то она едва дышит и смотрит исключительно в землю. А ведь и впрямь в этой замарашке без подсказки дочь баронов не опознать.

– В самом деле? – фальшиво удивился Брюс вслух. – А с виду такое мирное местечко.

– Тут прорва хищников. Я прикажу егерям проводить вас до моего замка, – отчего-то в предложении явственно прозвучала угроза.

Волей-неволей тянет отказаться. От всех соблазнов сразу.

– Сожалею, что вынужден отклонить ваше любезное предложение. У нас срочные дела…

– Спешите? – лениво вмешался длинноволосый всадник, как-то легко стушевывая и оттесняя плечистого графа.

– Спешим, – согласился Брюс.

– Вров, проводи его всемогущество господина… мага и его даму до замка, – с нарочитой заминкой, словно и не заметив отказа Брюса, граф Терпикротень другой рукой выгнал вперед одного из вооруженных людей.

Занятно… В иных местах всего лишь присутствия гиппогрифа хватает, чтобы избежать любого принуждения даже со стороны знатных персон, но, похоже, уровень птицеконьего авторитета падает с каждой тысячей шагов на юг.

Магов у них тут как грязи?

Бледный и инородный в этой компании длинноволосый всадник, не сводил с Брюса пристального взора. Что-то затаилось в близоруко прищуренных глазах. Но присмотреться к нему не удалось, потому что Дьенк замаячил перед носом, делая какие-то знаки. Чего он захотел так некстати?.. Тем более что вновь влезть в шкуру одного из этих людей для него равносильно самоубийству.

Панцири вываранов ритмично соприкоснулись, передавая волну быстрых движений. Твари напряглись. Вров на гнедом жеребце подъехал к Брюсу. Конь дышал живым теплом, от него пахло потом и разогретой промасленной кожей. Зверь заметно занервничал, косясь на раздосадованного Дьенка, сновавшего рядом.

«Да изобрази же что-нибудь, маг!» – ввинтился в уши сердитый бесплотный голос.

Что?

Брюс в замешательстве поднял руку. В блестящих, слегка выкаченных глазах коня отразилась его фигура во весь рост.

Дьенк завопил – неслышно для людей, но невыносимо для животных. Кони беспокойно затанцевали, задирая головы и фыркая. Жеребец Врова, испуганно всхрапнул, сдал назад, а затем и вовсе сорвался с места в галоп, унося прильнувшего к шее всадника.

Присутствующие проводили его долгими взглядами.

Когда Вров скрылся в лесу, произошло быстрое перемещение в стане оставшихся. Бородач незаметно затесался в гущу своей свиты. Длинноволосый лениво усмехнулся уголками губ.

– Мы просто путники, – с нажимом повторил Брюс, опуская руки и обращаясь исключительно к длинноволосому.

Всадник сомневался. Теоретически, видимо, предполагалось, что вывараны сожрут любого, оказавшегося на их пути. А вот беседа с несостоявшимися жертвами охотниками не предусматривалась. И даже документы у них спрашивать как-то явно неловко…

Впрочем, доделать то, что не рискнули сделать вывараны, всадники могли. Поэтому Брюс попытался перехватить инициативу.

– Мы видели здесь бегущего человека, – негромко произнес он, глядя прямо в лицо белобрысого всадника. – Бедняга выглядел очень напуганным…

Брюс с демонстративным безразличием опустил ладонь на голову ближайшего выварана (правда, пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы тут же не отнять обожженную руку).

Повисла пауза, длинная, тяжелая, как свинцовая кудель. Всадник понял намек. Если случайный путник легкомысленно гладит по голове чудовищ, то наверняка он способен и на более странные выходки. Стоит ли с ним связываться?

Длинноволосый близоруко сощурился, вглядываясь в Брюса:

– А! – вдруг слегка качнулся он назад. – Это вы… Кто бы мог подумать? Так вот куда вы отлучаетесь так часто… А уж слухи-то ходили! – охотник усмехнулся уголками тонких губ.

Затем он пренебрежительно и как-то по-новому оглядел напрягшуюся Элию.

– Кукла?.. Ах, нет еще!.. Право, среди поселянок попадаются и понаряднее… Впрочем, не мне вам советовать, какими критериями руководствоваться, подбирая личинки…

– И не мне вам советовать, на кого охотиться… – стараясь не спугнуть удачу, сухо произнес Брюс.

– Как я погляжу, мы с вами оба ценители этого благородного искусства – охоты. И знаем толк в добыче, – засмеялся длинноволосый. – И мы все чтим кодекс Земледержца. Верно, господа? – Он обернулся к своим спутникам.

Даже бородатый граф торопливо закивал. Хвостатый, к счастью, авторитетом в этой компании обладал большим, чем забредшие невесть откуда маги.

И холодно раскланявшись, всадники завернули лошадей, направляясь обратно в чащу. Уже от самой каймы леса донесся переливистый посвист и недовольные вывараны гуськом последовали за владельцем. За ними в слякоти оставались посветлевшие черепки спекшейся грязи.

– Ты его знаешь? – осведомилась Элия неприязненно.

– Нет.

– А он тебя знает.

– Нет, – повторил Брюс, с шипением перевязывая обожженную ладонь. – Он меня принял за кого-то другого. Решил, наверное, что я некромант, подыскавший себе жертву.

– И позволил уйти?.. Некроманты вне закона!

– Охотники на людей тоже… Видно, он счел меня кем-то весомым, если не рискнул связываться. Я не сдам его, потому что тогда тоже нарушу закон. Взаимный нейтралитет.

– Они снова нагонят того беднягу…

Брюс скрипнул зубами, взял гиппогрифа за повод и поволок прочь.

– Брюс! – понеслось следом.

Брюс не стал оборачиваться. Элия догнала, коснулась руки и проговорила:

– Спасибо, что не выдал.

– Мне бы не поверили, – в сердцах огрызнулся Брюс.

Когда же это случилось? Когда стало так, что он перестал видеть в этой сумасшедшей девице лишь препятствие на своем пути домой?..

…И вот уже близка его мечта, созданы мастером сильные крылья, чтобы взлетел Итан к солнцу. Но усомнился юноша, разве достойно это простое механическое изделие того, чтобы навестить само золотоликое светило? Для красоты оковал он себе крылья золотом… Да только позолоченные крылья уже не смогли поднять его ввысь. Так и ходит с тех пор Итан по земле, волочит за собой дивные крылья…

* * *

…Замок-на-мосту был виден издали, а по мере приближения производил и вовсе неизгладимое впечатление.