Текст книги "Лихорадка под названием... (СИ)"
Автор книги: Юлия Плагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
– Бог с вами, – голову даю на отсечение – Роман Константинович суеверно перекрестился, – конечно, Павла будет жить... Если всё же решится на операцию и дорогостоящее лечение в нашей клинике.
"Да щас, бегу и спотыкаюсь от спешки!" – так и хотелось ляпнуть в ответ, но некстати проснувшееся чувство самосохранения благополучно задушило жабу, помноженную на наглость.
В голове закономерно возникли вопросы, где моя жажда жизни периодически пропадает, и почему она настойчиво поднимает голову в самые неподходящие моменты. Так и не найдя на них ответа, снова обратилась в слух, боясь пропустить жизненно важную информацию. Тот факт, что диагноз оказался отчасти ошибочным радовал, причём неимоверно. Перспектива выкинуть чёртову прорву денег на лечение, откровенно говоря, угнетала не по-детски, но об этом можно будет подумать позднее. И основательно напрягало то, что я, как бы ни старалась, не могу узнать говорившего скандалиста по голосу, хотя он и кажется мне смутно знакомым... Может это Герман?
– Деньги не проблема, – за меня, как всегда, всё решили. – Только лечение будет проходить за границей, а то мало ли, вдруг не тот препарат вколете или скальпель внутри организма пациента во время операции забудете!
Представив подобную перспективу, откровенно передёрнулась, портя всю конспирацию на корню. Замерев, словно кролик перед голодным удавом, чутко прислушалась, пытаясь уловить малейшие изменения звукового фона, но ничего не изменилось: никто не спешил читать нотации о необдуманном поведении лежачей больной, да и добивать, слава Богу, тоже желающих не наблюдалось.
– Это уже как у вас связей хватит, – пакостно констатировал доктор Фильман.
– О, об этом вообще не волнуйтесь, – не менее пакостно протянул его оппонент. На несколько секунд в комнате повисла напряжённая тишина, чтобы буквально взорваться приказом, отданным властным голосом человека, привыкшего, что любая его прихоть молниеносно исполняется. – Приготовьте историю болезни пациентки Огурцовой и сопроводительные бумаги, через два часа мы уезжаем.
– Но девушка ещё находится под действием снотворного, – попытался воззвать к логике молодой эскулап.
– Да, всё-таки с вас хреновый доктор получился, – констатировал очевидное загадочный парень. – Ваше дело документы, моё – транспортировка медвежонка!
Послышался непонятный фыркающий звук (ага, я тоже придерживалась мнения, что скелет, обтянутый кожей мало похож на толстенького Топтыгина), затем раздались удаляющиеся шаги и негромкий стук двери о косяк. Скорее всего, Роман Константинович отправился выполнять приказ, выданный его собеседником, а это значит, что в палате (вот теперь более чем в этом уверенна, особенно сейчас, когда в установившейся тишине был слышен противный писк медицинской техники) я осталась один на один с...
– Хватит притворяться, Огурцова! – разозлённый голос Мошкалёва неприятно резанул по ушам. – Глаза-то хоть открой.
– Не хочу, – не собираюсь плясать под чужую дудку, чай, собственными мозгами природа одарила. – Кеша, что ты здесь делаешь?
– Тебя, идиотку, спасаю, – максимально честно ответили, и я почувствовала, как кровать прогнулась под дополнительным весом. – Почему не сказала о болезни?
– С какой радости мне перед тобой отчитываться? – как ни странно, но злости на любопытного блондина не было... Зато в полной мере присутствовал синдром благодарной девочки-цветочка. – Даже родители ничего не знают, что уж говорить о друзьях.
– Так, значит, с сегодняшнего дня Аркадий Мошкалёв приравнивается к статусу твоего друга? – холодно-отчуждённый голос не сулил ничего хорошего. – А какого статуса удостоился Савельников?
– Друг и по совместительству парень лучшей подруги, – горжусь собой, голос даже не дрогнул, хотя внутри образовалась ледяная корка: почему рядом со мной находится Мошкалёв, а не Герман... Я так на это надеялась, прислушиваясь к разговору двух мужчин и ища знакомые нотки.
– Не хмурься, – странно, я даже не почувствовала ничего, – Савельников сейчас общается с журналистами, оккупировавшими подступы к Академии, да и свидетельские показания против Павлюченко, Цаплина и Гаршина лишними для следствия не будут.
– Поясни!
– Твой прыжок и провокаторские реплики моих бывших друзей многие студенты успели заснять на видео, плюс информация, собранная Васечкиным и свидетельские показания Анны и Германа. Надеюсь, Павлюченко не подключит свои связи, стараясь развалить дело, – хоть глаза я так и не открыла, зато отчётливо смогла представить, как Кеша задумчиво потирает подбородок, просчитывая ситуацию на пару шагов вперёд. – Ну, ничего, и я не из бедной семьи буду!
– Кхм... – пропустив мимо ушей непрозрачный намёк, решила попутно выяснить ещё пару интересовавших меня деталей. – Почему тебя не было, когда я... – язык так и не повернулся сказать слово "прыгнула", поэтому пришлось переиначить предложение. – Когда меня начал шантажировать Натан?
– Общался с милым доктором Фильманом, на предмет твоих частых посещений этой клиники, – ни на секунду не задумавшись, Аркадий быстро разъяснил ситуацию. – Говорю сразу: я не устанавливал за тобой слежку, Васечкина сам мне позвонил и, вначале рассказал, что с тобой сделал Гаршин, а потом уже непрозрачно намекнул и на частную поликлинику с явным уклоном на лечение онкологических заболеваний.
Теперь хоть стало понятно, кем припугивал меня Егор, стараясь отговорить от прыжка с крыши библиотечного корпуса. Так же ясно, откуда Кеше стал известен факт моего пребывания под строгим надзором доктора Митищи. Ладно, признаю, за это я искренне благодарна противному корреспонденту, который без мыла пролезет куда угодно, но это не значит, что теперь буду спокойно сидеть, беспрекословно повинуясь любому приказу Мошкалёва, сдружившегося с Васечкиным!..
– Короче, активно вынюхивал информацию, так или иначе связанную со мной, – сократила до минимума исповедь молодого человека. – А меня слабо было лично спросить?
– А ты бы ответила? – вопросом на вопрос ответил Кеша. Так и не дождавшись хоть какой-нибудь реакции, Мошкалёв снова вернулся к теме моего подорванного здоровья. – Через четыре часа мы улетаем в Германию, билеты на самолёт уже зарезервированы.
– Я никуда с тобой не полечу и не поеду, а также не поплыву! – от негодования даже глаза открыла, чтобы моментально наткнуться на осунувшееся лицо Аркадия, "отсвечивающее" мешками под глазами и двухдневной щетиной. – Господи, что с тобой? – Попытка принять сидячее положение с треском провалилась: помимо того, что я так и не чувствовала своего тела, так ещё и тугими повязками была спелената, что мумия бинтами.
– Знаешь, Огурцова, ты, по всей видимости, родилась не в рубашке, а в стальных доспехах, – со смешком последовал ответ на мой немой вопрос и вытянувшееся лицо. – Сиганув с крыши трёхэтажного здания, ты благополучно упала на сваленные в кучу отделочные материалы, которые, слава Богу, оказались достаточно мягкими и самортизировали падение. Моя любимая мать Тереза двадцать первого века отделалась очередными ушибами, вывихнутой лодыжкой и несколькими трещинами костей. – Улыбнувшись своим мыслям, Аркадий неожиданно огорошил. – Ну, и зачем мне такая неусидчивая девушка нужна?
– Вот и я задаюсь подобным вопросом, – честно ответила, глазами указывая на дверь. – Не смею более задерживать, надеюсь, выход найдёшь сам.
– А вот фиг тебе, – перед носом больной появилась обозначенная уже конструкция из трёх пальцев. – Теперь ты от меня так легко не отделаешь. Если понадобится, штампом в паспорте и венчанием к себе намертво привяжу!
Ехидно хмыкнув, не нашла ничего лучше, как поинтересоваться за каким "надом" такому известному, симпатичному, богатому, обаятельному и ещё штук десять восхищённых эпитетов, понадобилась калечная, не в меру симпатичная, совсем не обаятельная, бедная, словно церковная мышь, – Павла Огурцова. На что была скорчена смешная мина и мне проникновенно-тихим голосом поведали, мол, любовь зла – вот и приходится теперь мучиться с такой обузой, как противная, вечно попадающая в переделки девушка.
– Кеш, я скоро умру...
– Я тебе "умру"! – моментально взбеленился молодой человек, наклоняясь вперёд и опираясь руками на кровать по бокам от меня. – Ты со мной проживешь долгую, местами смешную, весёлую и счастливую, а кое-где немного приторную жизнь. У нас будет как минимум трое детей, большой частный дом, огромная собака и обязательно вальяжный пухлый кот. Всё уяснила или повторить, чтобы лучше запомнилось?
Ого, кажется, у парня совсем башню снесло на нервной почве! Интересно, если его снова эмоционально встряхнуть, всё вернётся на круги своя или останется без изменений, обернувшись патологией?..
– Послушай, Мошкалёв, – сведя брови к переносице, постаралась, чтобы голос звучал максимально убедительно, – ты мне совершенно не нравишься!
– Зато ты мне не безразлична, – легко парировал молодой человек, ещё ближе склоняясь к моему лицу. – Павла, врать надо более убедительно, а то румянец во всю щёку слишком уж приметный показатель.
Осторожно, почти невесомо коснувшись моих губ своими, Аркадий отстранился, как бы давая возможность самой разобраться в сложившейся ситуации и в своих чувствах. Короткая заминка дала возможность хотя бы попытаться привести в порядок растрепанные чувства. Сделать это было чрезвычайно сложно, и не по причине растерянности, неуверенности или банального синдрома "собака на сене", просто серые глаза, находящиеся так близко и одновременно далеко, завораживали, гипнотизировали, к чёртовой матери ломая железную волю. В голове мелькнула предательская мысль попросить Кешу очистить помещение, но быстро увяла, издевательски махнув на прощание ручкой: ну, да, этот тип так освободит, что потом и рад не будешь! А меж тем, на лице Мошкалёва гуляла загадочная улыбка Чеширского кота и фиг разберешь, что она означала: либо задушит, если приму неправильное решение, либо еще раз поцелует, чтобы уж совсем наверняка отбить любую мозговую деятельность на ближайшие двадцать минут.
Да, мы с ним сблизились – это, несомненно, факт. Я бы даже назвала это некоторым подобием дружбы: меня подкупила кличка "медвежонок", а с некоторых пор ещё начала уважать Аркадия как личность. Но я бы никогда не влюбилась в подобного человека: он слишком непредсказуем. С такими людьми интересно общаться – так сказать, держит в тонусе относительно ехидства, но трудно жить постоянно – в какой-то момент начнёшь прогибаться под более сильного партнёра. В любом случае, Мошкалёв – один из членов прославленных на весь город "Казанов", следовательно, никаких амурных дел у меня быть с ним не может и точка!
Хотя, уже, наверное, глупо утверждать подобное... Этот самовлюблённый нарцисс умудрился незаметно проникнуть в мою размеренную жизнь и прочно расположится в ней, заняв привилегированное место под кодовым названием: "Убила бы с огромным удовольствием, но боюсь уголовной ответственности". Но после недавних событий и того факта, что Кешка лично вызвался подпортить репутацию дружков, моё отношение к парню стремительно изменилось... что откровенно пугает.
Имеется, конечно, еще одно предположение, которое теоретически могло объяснять нестандартное поведение богатенького "Буратино", но моя трезвая, практичная натура остервенело крутит у виска пальцем, и воротит от неё нос, стоит только представить подобный поворот сюжета. Каюсь, мое хвалёное воображение откровенно пасует, если требуется нарисовать картинку влюбленного до розовых слюней Аркадия. Увольте, это на уровне фантастики, причём явно не научной! Но, несмотря на нелепость данной мысли, определённые слова Мошкалёва без сомнения зацепили и грели истерзанную девичью душу, давая дурацкому романтизму и надежде на счастливое будущее право на существование.
Блин, кажется, я совсем запуталась в своих таких непоследовательных умозаключениях...
– Жизнь не такая сложная штука, когда рядом кто-то есть, – словно прочитав замешательство на моём лице, Аркадий попытался взять под свой контроль ситуацию. – Просто скажи "Да", и ты забудешь, что значит одиночество, ответственность за других и страх неизменности ситуации.
Согласна, порой... Ладно, чёрт с тобой, гордость! Довольно часто в последнее время хочется, чтобы кто-нибудь селя рядом, взял за руку и, проникновенно заглянув в глаза, просто сказал: "Не бойся, я здесь и всё понимаю!". И ведь правда хочется, чтобы понял, почему я поступаю так, а не иначе, почему Павла Огурцова именно такая, какая есть... И, желательно, смог бы ещё и мне сие тайны поведать – порой это жизненно необходимые знания. Но, что делать с врождённой ослиной упёртостью и идиотскими предубеждениями, активно навешиваемыми мнением окружающих?..
– Нет...
– Вот видишь, ты сама всё усложняешь, – на меня укоризненно посмотрели бездонные серые глаза. – А ты подумала о том, что случится с твоими родителями, когда они узнают о неутешительном диагнозе любимой дочери? Надежда Анатольевна и Николай Владимирович не станут сидеть сложа руки и безропотно дожидаться, когда смерть приберёт к рукам красавицу-дочку. Нет, появится ещё один кредит, новые долги и, как следствие, ещё более запущенные материальные проблемы.
Вот скотина, на чувство жалости и ответственности решил давить. Так спешу обрадовать: они у меня давно атрофировались, успешно мутируя в неугомонную жажду денег, иначе фиг бы я согласилась на сотрудничество с Егором!..
– Вот только не надо пытаться в принудительном порядке заставить меня что-либо делать, – вряд ли кого-то может испугать змеиное шипение лежачей больной, а в особенности такого индивида как Мошкалёв, но это была хоть какая-никакая, а попытка отстоять право собственного голоса.
– Бог с тобой, медвежонок, – Аркадий смешно поднял руки вверх, как будто сдавался, – даже пытаться совершить подобную ошибку не буду! Просто хочу предложить тебе одну заманчивую сделку, выслушаешь?
"А у меня прямо имеются в наличии другие варианты!" – разошлась не на шутку обида, грозясь перерасти в лежачую забастовку из-за неполиткорректного отношения к моей любимой персоне. Подавив первые признаки зарождающегося внутреннего конфликта, царственно кивнула, мол, так и быть, выслушаю тебя, но потом, соизволь оставить меня одну и более не беспокоить.
– Мои родители владеют достаточно известной косметической компанией "ВенедиктКорпорейшенз", – размеренно кивая в такт словам молодого человека, пришла к неутешительному выводу, что обезболивающие, которыми я была накачана по самую макушку, начали терять эффект, поэтому постепенно начинают ощущаться все "прелести" необдуманного поступка, по сравнению с которыми головная боль и тошнота – детские шалости. – Они с удовольствием примут на работу Николая Владимировича и Надежду Анатольевну, устроив их на хорошо оплачиваемые места.
– Мама работает в пенсионном фонде, а там бюджетная бухгалтерия, в то время как в фирме твоих родителей нужно работать с "живыми" деньгами, – осторожно приподняв руку, почесала кончик носа, попутно ощупав очередную бинтовую повязку на лице. – Кеш, зачем тебе помогать моей семье?
– Огурцова, я не хочу, чтобы моя девушка постоянно волновалась о благополучии родных, поэтому мне проще устроить всё наилучшим образом, а не вылавливать тебя в трёх шагах от очередной авантюры!
Высказавшись, молодой человек порывисто поднялся с постели, быстро исчезая из поля моего зрения. Обрадовавшись (мало ли, вдруг моя непроходимая тупость и ослиная упёртость основательно напугали предполагаемого кандидата в женихи), устало прикрыла глаза, намереваясь, если не обдумать предложения Аркадия, то хотя бы поспать, как моих губ коснулось что-то тоненькое и холодное. Испуганно дернувшись, моментально зашипела от тупой, ноющей боли, прострелившей тело, и лишь затем открыла глаза, чтобы в очередной раз наткнуться на раскаявшуюся моську "няньки".
– Попей, а то у тебя уже губы трескаться начали, – попросив прощения глазами, Кеша снова поднёс к моему лицу бутылочку с персиковым нектаром, из горлышка которой торчала коктейльная соломинка. – Паша, я не принуждаю тебя к отношениям со мной, – парень решил применить метод, напропалую расхваливаемый психологами на каждом углу: говорить с неуравновешенными личностями, будто с маленькими, несмышлёными детьми. – Мне просто нужно знать, что с моим медвежонком всё в порядке, а уж как строить свою дальнейшую жизнь – решишь сама!
После нескольких глотков живительной влаги, готова была признаться Мошкалёву в вечной любви, но пришлось ограничиться лишь более благосклонным настроением. А то, зная данного индивида, со стопроцентной вероятностью могу заявить, что потом бы фиг отвертелась от более серьёзных отношений, если не от регистрации брака прямо сейчас. Дождавшись, когда Аркадий поставит на прикроватную тумбочку сок, решила осторожненько прощупать почву, попутно выяснив пару интересовавших меня вопросов.
– То есть, ты не будешь ни к чему меня принуждать? – знаете, если Господь посылает такой шанс, то грех от него отказываться, вежливо при этом поблагодарив.
– Нет, – молодой человек снова на секунду исчез, но затем присел на край больничной кровати. Не знаю почему, но мне как-то даже легче становится, когда Кеша рядом... Интересно, это преувеличенное чувство благодарности или же недооценённая привязанность на фоне эмоциональной нестабильности? – Если захочешь, то мы составим долговую расписку, где будут указаны временные сроки, в период которых Павла Огурцова обязуется выплатить Мошкалёву Аркадию энную сумму денег, потраченную на её лечение. Устраивает подобный вариант?
Почувствовав благодарность к деловой хватке оппонента, нервно хихикнула, некстати вспомнив, что примерно с такого же договора и начались мои рабочие отношения с козлом Васечкиным. Но, что-то мне настойчиво подсказывает, что с Мошкалёвым я могу влипнуть посильнее, чем с хитроумностями Егора, помноженными на каверзы оставшихся членов "Казанов". Как бы велико не было моё желание послать Кешу по хорошо известному адресу, но парень прав: нужно смело, а главное трезво смотреть в будущее, поэтому стоит решить ещё парочку животрепещущих вопросов, а уж потом и давать окончательный ответ.
– Не волнуйся, – сообразив, что ходячая беда зависла надолго, Мошкалёв решил подработать шумовым фоном, – Надежду Анатольевну научат всем тонкостям коммерческой бухгалтерии, а Николая Владимировича поставят сразу управляющим складом, кажется, он уже имел дело с подобной работой.
– Мошкалёв, а что ты будешь делать с правоохранительными органами? – поймав Аркадия за руку, крепко вцепилась в неё. – После разоблачительной статьи Егора полиция откровенно заинтересовывалась раскрытием дела, связанного с фамилиями Вацлаавова и Никифорова. Да, плюс ко всему, Герман с его неудачной попыткой самоубийства и я со своим героическим прыжком масла в огонь подлили!
Ласково улыбнувшись, Кеша быстро переплёл наши пальцы, образуя "замок". Подумав немного, парень вообще уткнулся носом в мою ладонь и лишь после этого дал ответ на поставленный вопрос.
– Когда произошло убийство Владислава, меня не было в стране, – его голос звучал глухо и отчуждённо, а горячее дыхание приятно щекотало кожу, заставляя толпу мурашек буквально разбегаться по моему телу. – Наверное, Саша боялся, что я попытаюсь помешать "травле" своего друга, поэтому и отослал меня в Америку, якобы познакомиться с его кузиной, которая по уши втрескалась в сероглазого красавца. – Горькая усмешка некрасиво исказила губы молодого человека, а мне же до дрожи в руках захотелось погладить его по взъерошенным волосам. Но пришлось удовлетвориться мысленными проклятиями, активно направляемыми Вацлаавову Александру. – Вернулся я только через две недели, когда Влада уже похоронили, а Саша спешно улетел в Штаты.
– Если ты знал, кто виновен в смерти друга, почему тогда не пошёл в полицию? – Ещё раз мысленно прокрутив вопрос, поняла отмороженную мною глупость. – Хорошо, не попытался отомстить?
– Я отомстил, – Мошкалёв дьявольски улыбнулся, а я же, хотя прекрасно и знала, что за мной не числится никакой вины, захотела в срочном темпе эмигрировать в Австралию на ПМЖ. – Думаешь, почему начал оттираться вокруг новенькой девчонки, стоило мне только узнать, что Павла Огурцова, никто иная, как спасительница Савельникова, так удачно спутавшая карты Павлюченко?
– От большой и чистой любви? – наивно предположила, недвусмысленно пошевеля прихватизированной рукой.
– Извини, медвежонок, но это было много позже, – на удивление честно ответил Аркадий, подарив разочарованной мне обольстительную улыбку. – Сначала мне было интересно посмотреть на дуру, которой приспичило перебежать дорожку всемогущим "Казановам", – настороженный взгляд в мою сторону чуть не довёл до смеха: Мошкалёв что, реально думает, будто я обижусь на подобное "звание"? Глупенький мой. – Мне понравилось, как ты держала себя под градом презрительно-любопытных взглядов, да и наивно-испуганная мордашка, когда новая студентка растерялась на паре по программированию, вызывала умиление и несвойственное мне желание помочь. А уж когда ты цапалась со Сватковой – представление было вообще выше всяких похвал! – парень, в знак благодарности за доставленные удовольствия, поцеловал мою руку, игриво подмигнув. – Когда на тебя наехала Елена Александровна, решил, что это идеальный шанс сблизиться с простолюдинкой, но в тот момент даже предположить не мог, что озверею, увидев вас с Германом в вузовском кафетерии!
– Поэтому, когда приехала к тебе, решил попробовать меня соблазнить? Думал, что стоит только переспать с новой "игрушкой", как интерес моментально выветрится из башки вместе с феромонами? – дёрнув понурившего голову Кешу за мочку уха, попыталась состроить оскорблённую мину. – Хочу открыть тебе один секрет, – дождавшись, когда парень заинтересованно подастся вперёд, игриво прошептала, – идиотизм не лечится!
– Если с такой уверенностью говоришь, значит, проверяла, – со вселенской тоской во взгляде констатировал Мошкалёв, улыбаясь. – Да, медвежонок, я хотел переспать с тобой, но получив от ворот поворот, лишь ещё больше загорелся желанием разгадать загадку под названием "Павла Огурцова".
– Именно поэтому ты и приехал в "Ириску" в окружении верных друзей, – посмотрев на смутившегося оппонента, поняла, что двигаюсь в правильном направлении. – Хотел напугать авторитетом, а тут, так удачно ко мне заглянул Савельников, разыгравший по нотам спектакль одного артиста.
– Так вы с ним не встречались? – серые глаза буквально потерялись на затылке, грозя там остаться на веки вечные.
– Нет, – врать совершенно не хотелось. – Если честно, то Герман мне нравится, но когда узнала о том, что Савельникову небезразлична Булавинцева – ушла в сторону, попутно устроив их счастливую жизнь. Именно в тот день Гаршин и обеспечил мне бесплатный билет в больницу.
– Представляешь, какого страха натерпелся, когда в воскресенье вечером мне звонит Егор и орёт благим матом, практически вежливо интересуясь, куда я дел хладный труп Огурцовой? – Невесело хихикнув, Кеша плавно скатился на начальную стадию депрессии. – А стоило только вытрясти из Дениса правду и рвануть в больницу, как меня чуть инсульт не разбил от твоего вида! Чего ржёшь? – Обиженно надувшись, молодой человек попытался выдернуть свою руку, но попытка была откровенно вялой, поэтому с треском провалилась. – Честно, думал, Пса собственными руками в асфальт закатаю!
Перед глазами моментально встало лицо Гаршина, отсвечивающее отменным синяком. На душе как-то аж полегчало, когда сообразила, что за меня теперь есть кому заступиться... Но, как известно, наряду с хорошими воспоминаниями приходят и плохие, поэтому впечатления от "травли" студентами Академии злорадно ухмыльнулись и приветственно помахали ручками, активно сгущая грозовые тучи над блондинистой головой моего горе-ухажёра.
– Аркадий, если я тебе была так дорога, то почему же ты, сволочь эдакая, не прекратил студенческие издевательства над простолюдинкой? – голос получился злой и надменный – уже хорошо, способна контролировать степень своего отупения от приторно-сладких взглядов молодого человека.
– Банально злился, думая о том, какая замечательная пара образовалась, "Огурцова плюс Савельников" называется, – отчётливый скрип зубов услышала даже "глухая" в этом плане я. – Поэтому ничего и не предпринял, чтобы закруглить игру Павлюченко, надеялся, что сама ко мне придёшь, слёзно прося о помощи.
Каюсь, некультурно уронив челюсть, так и не нашлась с ответом. Продолжая таращиться на Мошкалёва во все глаза, которые, думаю, были размером с фары от локомотива, обрадовалась нежданной трели сотового парня, как манне небесной. Извинившись, Аркадий нехотя покинул больничную палату, оставив меня наедине с собственными безрадостными мыслями... Которые носились по черепной коробке в хаотическим порядке и ни в какую не хотели выстраиваться в логическую цепочку.
Спору нет, Кеша заслужил как минимум хорошую выволочку с добавлением ремня по пятой точке, а как максимум – очередной отказ во взаимности чувств. Но (ненавижу это слово!), положа руку на сердце, стоит признаться, что мне хорошо с Мошкалёвым, спокойно и надёжно. Весёлый характер молодого человека с лёгкостью составит конкуренцию многим антидепрессантам, а настойчивость и упорство – личный вызов для моего темперамента. Да и цыганка, выловившая не так давно меня возле гипермаркета, активно намекала на некоего загадочного принца, которого желательно бы было не профукать. Может царевичем является Кеша, а не Савельников, как глупенькая я предполагала немногим ранее?..
– Паша, прости, если тороплю, но самолёт уже готов к вылету, – вернувшийся в палату Мошкалёв, бросил на пациентку затравленный взгляд. – Ты решила?
В принципе, если верить словам парня, то в любой момент мы с ним разбежимся как в море корабли, поэтому, отчего бы и не рискнуть? А вдруг наша взаимная симпатия перерастёт в нечто большее, и мне тогда не будет так больно при мыслях о Германе и Маняше?..
– Но я даже с родителями не успела поговорить...
– Об этом не волнуйся, – лицо молодого человека засияло как начищенный пятак, – с ними побеседуют мои родители, обрисуют ситуацию и предложат работу в косметической компании.
– Кеш, – голос испуганно осип, представив подобную перспективу, – мне бы не хотелось, чтобы мама и папа знали о том, что их дочь больна.
– Хорошо, ситуация будет выглядеть тогда таким образом: мы воспылали друг к другу неземной любовью, поэтому решили удрать из-под родительской опеки как можно дальше и на неопределённый срок. Как только наиграемся во взрослых, самостоятельных личностей, так сразу и вернёмся обратно, по-новой выносить родителям мозги и строить, возможно, общее семейное счастье. Ирина Александровна – моя мама – уж найдёт способ уговорить твоих родных не поднимать панику, и согласиться на выгодную рокировку работы. Такой вариант устраивает?
Согласно кивнув, со всё возрастающим сомнением прикинула вероятность согласия на подобную авантюру своих родителей. Перспектива выходила до безобразия маленькая, можно даже сказать мизерная, но успокаивал тот факт, что к тому времени, когда состоится неприятный разговор, мы с Аркадием будем вне зоны доступа. Осталось только последний нюанс обговорить, и, можно считать, что дело в шляпе!
– Кеш, – поймав вопросительный взгляд серых глаз, набралась окаянства, прекрасно понимая, что в будущем обязательно наложу табу на данную тему, – почему вы перестали "травить" Германа после его неудачной попытки покончить жизнь самоубийством?
– Натан не любит зацыкливаться на одной проблеме, – как ни странно, но ответ Мошкалёва подкупал своей честностью... Неужели обострённое с некоторых пор чувство вины голову подняло? – Тем более что появилась ты, спасшая Савельникова и буквально через двое суток оказавшаяся новой студенткой Академии. Согласись, попахивало грандиозной подставой, вот Павлюченко и задёргался, отодвинув на второй план вопрос о дальнейшем "наказании" Германа.
– Понятно... – полученная из разведданных информация заставила надолго задуматься, заново переосмысливая некоторые приоритеты, и ставя новую оценку определённым поступкам знакомых, полагаясь на здравый смысл, буквально нашёптывающий, что нельзя делать скоропалительных выводов о человеке, не узнав причин, побудивших совершить его тот или иной поступок.
Видимо, отчаявшись получить от своего медвежонка хоть какой-то ответ относительно поездки в Германию, а время-то идёт, и самолёт ждать не будет, Аркадий решил всего одной фразой поставить жирную точку в наших недопониманиях:
– Пашенька, не стоит привязываться к тому, кто проявил к тебе немного внимания.
Удивлённо посмотрев на молодого человека, неожиданно даже для самой себя поняла, что уже давно всё решила, и пусть теперь Мошкалёв не ноет, мол, я ему молодость загубила – сам предложил! Наверное, Кеша это тоже понял, потому что быстро исчез из палаты, оставив меня на время в гордом одиночестве.
Разобравшись подобным образом с возникшими проблемами, устало откинулась на подушку, позволяя тяжёлым векам опустить. Голова грозилась расколоться на две части, а рёбра неприятно ныли, заставляя плотнее сжимать челюсти, чтобы позорно не застонать. Мысль о докторе со шприцём в руках пришлось отгонять, памятуя о предстоящем перелёте, вряд ли Аркадию удастся договориться с сотрудниками "Аэрофлота", чтобы протащить на борт накачанное под завязку антибиоткими тело. Только мне подумалось о лошадиной дозе обезболивающего, смешанного со снотворным, как в руку впилась иголка от шприца, и ласковый голос Мошкалёва посоветовал хорошенько отдохнуть. Чем я беззастенчиво и воспользовалась, проваливаясь в зыбкое небытие.
Не знаю почему, но Аркадию я теперь доверяла безоговорочно!
