Текст книги "Лихорадка под названием... (СИ)"
Автор книги: Юлия Плагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
– А что произошло? – Согласитесь, довольно невинный вопрос, однако на меня все посмотрели как на врага народов номер один.
– Давно в обмороки рушиться при любом удобном случае стала? – словно следователь на допросе, навис надо мной управляющий.
Не успела я даже толком вопрос понять, не говоря уже об адекватном ответе, как сына Натальи Игоревны сгребли за шкирку и отволокли в сторону от диванчика. Даже не сомневалась, что умный Игнат Петрович быстро сообразит, что к чему и возьмёт ситуацию под контроль. И точно, шеф-повар, засучив рукава, принялся раздавать приказы, стараясь сделать так, чтобы оказаться со мной в приватной обстановке (две весёлые хохотушки – помощницы дяди Игната – не в счёт, я их всего-то третий раз в жизни вижу).
– Так, Сергей, возвращайся в зал – клиенты сами себя не накормят, Маша...
– Да еду уже, еду, – недовольно скривилась девушка, вешая на плечо сумку-холодильник. – Пашка, отдыхай пока, и не вздумай в зал выходить!
– Я за этим прослежу, – дал клятвенное обещание Герман, задумчиво накручивая на палец выбившийся локон из моих рогов.
– Ну, уж нет, молодой человек, – шеф-повар имел на этот счёт собственное мнение, радикально отличающееся от желаний моей временной "подушки", – ты поможешь Сергею в обеденном зале, а я же побуду с Павлой. – Заметив, что Савельников явно не согласен с такими условиями и сейчас начнёт качать права, дядя Игнат вооружился половником. – Негодный мальчишка, ещё со старшими пререкаться вздумал? – и недвусмысленный выпад черпаком в сторону лба провинившегося.
Машка прыснула в кулак, и быстро ретировалась с кухни, крикнув всем, чтобы мы вели себя прилично, а я же лежала с раскрытым ртом, так и не удостоившись ответа на ранее поставленный вопрос. Наследник компании "ДомСтрой" быстро сообразил, что Игнат Петрович шутить даже и не думал (думается, вчерашнее дежурство друга на всю оставшуюся жизнь вбило в него правило, что близкое знакомство головы и кухонного инвентаря – дело довольно болезненное). Испустив протяжно-печальный стон, что растаяли бы все айсберги Ледовитого океана, парень покорно поднялся на ноги. Впихнув мне под голову вместо подушки сложенный в несколько раз пиджак, Герман нацепил фартук с логотипом кафетерия и... чмокнув мою офонаревшую светлость в лоб, удалился из комнаты с гордым видом, словно делая нам всем огромное одолжение.
– И что это было? – ошарашенно протянула, смотря на закрытую дверь, разделяющую пищеблок и обеденный зал.
– Не знаю, не знаю... – хитро ухмыльнулся дядя Игнат, придвигая кресло к диванчику. – Пашенька, как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – немного покривила душой, потому что где-то на заднем плане всё ещё пульсировала боль, причиняя лёгкий дискомфорт и зарождая панику.
– И давно у тебя обмороки начались? – продолжал гнуть свою линию повар.
– Нет, сегодня ночью это произошло впервые, а почему повторилось сейчас, – не вижу смысла скрывать правду от престарелого мужчины, может, умным советом поможет или скажет, что со мной не так.
– Пашенька, ты давно проходила медицинский осмотр? – начал издалека подбираться к сути вопроса Игнат Петрович, всё также продолжая величать официантку уменьшительно-ласкательным именем, что мужчине было совершенно не свойственно.
– В феврале-марте, – напряглась память, выуживая необходимые сведения, – для продления санитарной книжки нужно было пройти дерматолога, терапевта...
– А ты проходила МРТ? – сцепив пальцы в замок, мужчина ссутулился на стуле. Сразу становилось понятно, что от моего ответа зависит многое.
– Что это такое?
– Понятно... – На дядю Игната стала больно смотреть. – МРТ – магнитно-резонансная томография, применяется при... – быстрый взгляд карих, пронзительных глаз на моё и без того бледное и испуганное лицо, и, могу поклясться чем угодно, но шеф-повар изменил формулировку ответа. – При головных болях, носовых кровотечениях и частых обмороках. Тебе бы не мешало пройти томографию.
– Она, наверное, платная, – тихо протянула я, пытаясь понять в какую сторону клонит оппонент, но мысль постоянно ускользала, словно дразня хозяйку.
– Если взять направление у терапевта, то эта процедура проводится бесплатно, – упёрся рогом мужчина. – Пашенька, это же твоё здоровье, его беречь надо!
Только я хотела возразить, мол, раз это моё здоровье, значит, что хочу, то с ним и ворочу, как дверь тихонько приоткрылась, и в образовавшуюся щёлочку просочился Егор, опасливо косясь по сторонам. Заметив нашу скульптурную композицию "Больной и скорбящий", корреспондент стал как вкопанный и лишь удивлённо-испуганно моргал, явно силясь вникнуть в случившееся.
– Всё пучком, – смилостивилась я, наконец, над работодателем, – голова закружилась, вот и решила немного отдохнуть.
– И ничего не в порядке, – моментально окрысился Игнат Петрович, – ты за день уже второй раз сознание теряешь, а что будет дальше?!
– Так вот почему Савельников злой как чёрт, – осенило пронырливого журналиста, благодаря чему молодой человек смог-таки приблизиться к моему месту "стоянки", чтобы моментально перекреститься и выдать уже ставшую стандартной реакцию. – О, Господи!
– Не дрейфь, все свои, – хихикнул повар, освобождая посадочное место и направляясь к плите, на которой замигала красная лампочка, давая понять, что в духовке уже исходит аппетитными ароматами мясная кулебяка. – Павла, мы ещё вернёмся к прерванному разговору!
Согласно кивнув, пристально уставилась на замявшегося Егора, сиротливо притулившегося на самом краешке стула. Ей-богу, намного проще жить, если не нарываться на скандалы: ни нервы, ни время не растрачиваются впустую. Всё равно в дальнейшем придумаю десять причин, почему не могу или не хочу идти на это треклятое МРТ.
– Так о чём ты хотела поговорить? – каркнул журналист, косясь испуганными глазами в мою сторону.
– О нашем договоре, – припечатала, удобно устраиваясь на немного жёстком диване. – За прошедшие сутки случилось сразу несколько вещей, а уж хороших или плохих, решай сам, – профессионально спихнула ответственность на нанимателя. – Мне удалось раздраконить Киру – девушку Мошкалёва, побывать дома у Аркадия и разозлить до нервных колик в желудке цвет "Нации".
К моему вящему удивлению, Васечкин сидел, словно пыльным мешком пристукнутый, и подавать признаки адекватной реакции в ближайшие полчаса не собирался точно. Поёрзав на мягких подушках, извернулась и таки несильно пнула копытом выпавшего в осадок корреспондента. Получив "оплеуху", молодой человек недоумённо моргнул, почесал затылок, активизируя мозговую деятельность, а потом взревел раненым слоном:
– И ты мне об этом только сейчас сообщаешь?!
Согласитесь, положительный ответ на поставленный вопрос сам так и просится сорваться с уст, но я пока суицидальными наклонностями не страдаю, поэтому придётся выкручиваться. И, судя по налитым кровью глазам нанимателя, чем правдоподобней будет звучать ответ, тем дольше Павла Огурцова проживёт на этом свете, активно действуя некоторым личностям на нервы.
– Егорушка, – тихим и каким-то не эмоциональным голосом проблеяла моя перепуганная светлость, – я вчера поздно освободилась, плохо себя чувствовала...
– Это не оправдывает твоего поступка! – упёрся рогом в одну позицию журналист. – Я же тебе сразу сказал: если нароешь нечто интересное, звони в любое время суток.
– Так ничего интригующего и захватывающего как раз и нет, – перешла к сути вопроса, пока нафиг не убили. – Кирочку зацепило внимание Кеши к простолюдинке Огурцовой, хотя оно объясняется очень просто: переел мальчик сладкого, вот теперь на кислое и потянуло. Экскурсия по хоромам семейства Мошкалёвых ограничилось санузлом, кухней и спальней Арка...
Не успела я закончить фразу, как со стороны входа на кухню послышался противный звук удара металлического предмета об пол, а затем то ли стон, то ли обвинение:
– Так ты у него и в спальне вчера была?! – И без того выразительные глаза Савельникова стали ещё более "говорящими"... и страшными. – У вас там что, ролевая игра "натурщица и художник" протекала, раз ты вся в краске была перемазана?
"Вот же... болтун – находка для шпиона!" – вызверилось униженное достоинство. – "Ну, погоди, Герман, и на тебя найдётся управа, особенно, когда влюбишься!.."
– Ну-ка, ну-ка, – аж привстал со стула Васечкин, – с этого места попрошу углубиться в детали!
Уставившись в потолок, как можно подробнее изложила нанимателю всё случившееся за последние сутки. На немой вопрос относительно шпионского фоторепортажа, который как раз входил в мои прямые обязанности, лишь загадочно пожала плечами, мол, и как ты себе это представляешь? Вот, подлетаю я наперевес с "мыльницей" к Мошкалёву, разодетому в фартук, и ору "Чиииз!"? Боюсь, живой бы я тогда из гостей не ушла.
Стоит отдать должное, слушатели попались культурные: не перебивали, никаких ехидных реплик не вставляли, а цивилизованно дождались пока у "языка" закончится словарный запас и лишь после этого, не сговариваясь, решили меня придушить. Я, значит, жизнью вчера рисковала, добывая нужную информацию и маяча перед богачами, а они... Эх, неблагодарные!
– Ты... ты... ты... – никак не мог подобрать точное определение журналист, попеременно меняя цвет лица с благородного белого до ядерно-красного. – Огурцова, я тебя ненавижу!
Тоже мне, удивил... Может, стоит посоветовать корреспонденту вступить в клуб ненавистников Павлы Огурцовой? Думаю, Кирочка, как глава кружка, примет парня с распростёртыми объятиями!..
– Не истери, – сказал, словно отрезал, Герман. – Может, фоток у нас и нет, но зато имеется в наличие запись угроз Натана и более чем странные претензии Аркадия.
– Включай! – нашёл где-то в недрах сознания генеральские корни Егор. – Надеюсь, что этот разговор мне понравится больше, чем информация, выданная под расписку Огурцовой.
Вылупившись на противного Васечкина, искренне пыталась подавить в себе дикое желание броситься на грудь Игната Петровича и пожаловаться на плохих парней. А что, Герман активно провоцирует членов "Казанов" при помощи моей светлости, а Егор так и вообще, несчастную Павлу Огурцову готов собственноручно отправить хоть на гильотину, лишь бы нарыть компромат на всё ту же "группировку". Пусть их дядя Игнат накажет!
Пока я предавалась горьким и местами кровожадным думам, помещение заполнилось приятным голосом Павлюченко, льющимся из динамика смартфона. Стоило мне его только услышать, как неожиданно вспомнилось, что я ещё ой как молода, ни семьёй, ни детьми... Ладно, даже парнем не обременена, и не достигла заветной мечты, поэтому свою жизнь нужно беречь пуще зеницы ока!
– ...Ты в этом окончательно уверена? – прошипел Мошкалёв, и на несколько томительно долгих секунд воцарилась тишина, прерываемая каким-то шебуршанием и звуком отодвигаемых стульев.
– Думаю, что ваше пребывание в стенах Академии "Нация" более не желательно, Павла, – напомнил голос Натана. – Поэтому предлагаю самостоятельно забрать документы до понедельника, иначе вам же будет хуже!
– Что, и меня "травить" как дичь будете? – и кто меня за язык-то тогда дёрнул или бессмертной себя возомнила?!
– Всё зависит только от вас, – не стал лукавить оппонент. – Что же, мне было приятно с вами познакомиться, Павла, – и отчётливые звуки удаляющихся шагов.
– Ну, как? – светящийся довольством Савельников в ближайшие пять минут грозился непременно получить от меня сковородкой или скалкой по голове.
– Замечательно! – не стал скрывать своих истинных эмоций ушлый наниматель. – Теперь главное успеть запечатлеть всё, что будет происходить с Павлой в университете, дома и на улице.
– Ты тоже думаешь, что в понедельник студентку Огурцову ждёт фотография в полный рост, свечи и тощие букетики цветов, по две штучки гвоздик в каждом? – моментально сникла, понимая, что народная мудрость "С тонущей подводной лодки никуда не денешься" в данном случае полностью себя оправдывает.
– Не боись, я же всегда буду с тобой рядом, – попытался подбодрить подругу Герман, но достиг прямо противоположного эффекта.
Нет, я не думаю, что Герман хлюпик, размазня, маменькин сынок и всё в том же духе, просто вид счастливой пары "Огурцова – Савельников" лишь ещё больше раззадорит самолюбие Мошкалёва, и тогда... Правильно, у Натана, Максима и Дениса будут развязаны руки, и все их поступки станут объясняться проще простого: хотим отомстить за поруганные чувства друга, а уж то, что Павлуша в деревянный ящик сыграла не наша вина – видать, девушка, больная была.
– Нет, нет, – нервно подскочил Егор и принялся мерить шагами пространство рядом с диваном, – даже думать забудь про то, чтобы появляться рядом с Пашей на занятиях!
– Почему? – хором с молодым человеком уточнили мы. Нет, я, конечно, не против такого поворота событий, просто интересна логика мышления корреспондента, и хотелось бы примерно знать, к какого рода неприятностям готовиться.
– А кто с камерой работать будет? – вызверился папарацци. – Запоминай, Савельников, сидишь в кустах и щёлкаешь, а ещё лучше записываешь на видео всё, что происходит с нашей любимой официанткой. Понял?
Отлично, значит, в понедельник мне в институте лучше не появляться... Также как и во вторник, среду и так до получения дипломов ненавистных "Казанов". Может, и правда, стоит забрать документы или оформить академический отпуск, пока есть такая возможность?..
– Огурцова, вынырни из нирваны, – несильно толкнул меня локтём пронырливый журналюга. – Сможешь продержаться до конечного момента: ну, там прыжка с крыши или иного способа сведения счётов с жизнью?
– Д-да, наверное, – икнула, понимая, куда клонит Егор. – Ты хочешь узнать как они простолюдинку на "крючок" подцепят?
– Угу, – не стал скрытничать Васечкин. Правильно, со мной нужно общаться как со священником, то есть говорить только правду и ничего кроме правды, причём желательно, чтобы истина была подкреплена как минимум договором или денежной валютой – тогда the truth будет намного искренней. – Понимаешь, в деле Никифорова что-то не срастается – не хватает какого-то звена, а Савельников, размазня, сам решил доставить приятное своим мучителям, даже не попытавшись сопротивляться.
– Эй, попрошу не обобщать! – не согласился с высказанной позицией парень. – Думаю, что администрация Академии непременно бы заинтересовалась наличием на подвластной территории ещё одного трупа за такой короткий промежуток времени.
"В принципе он прав, но зачем меня-то в это впутывать?" – дурниной взвыл инстинкт самосохранения, но был быстро заткнут личной жабой Павлы Огурцовой.
– Давайте оставим альпинизм в стороне, – насупившись, процедила я, всё ещё надеясь отговорить Васечкина от рискованной затеи. – Егор, помнится, изначально план по ликвидации "Казанов" состоял в том, чтобы внедриться к ним и, так сказать, изнутри выведать обстановку.
– Он уже не актуален, – на секунду остановился рядом со мной оппонент, но потом снова принялся протаптывать траншею. – Пашка, посмотри, какая нам выпала возможность! Между прочим, это благословение свыше, значит, мы идём в правильном направлении и вершим великое дело!
– Вот только почему-то все шишки достаются мне, – негромко буркнула себе под нос, старательно соображая, какие ещё доводы можно привести, лишь бы доказать противному корреспонденту, что он в корне не прав.
– Не ворчи, словно древняя старуха, – подлил масла в огонь Савельников. – Потерпишь два, ну, от силы три дня, а потом БУМ, и наших молодчиков выпрут коленкой под зад из Академии! – Энтузиазм бил из молодого человека Ниагарским водопадом, вот только его взволнованная физиономия заставляла усомниться в реальности описанного итога нашей операции.
– Да ты, Герман, смотрю, оптимист! – поддержал мою гипернаблюдательность Васечкин. – Не думаю, что с членами местной "группировки" получится так легко справиться, но тот факт, что процедура "травли" будет быстрой – несомненно обнадёживает.
Господи, они говорят так, как будто меня здесь вообще нет или роль "приманки" должна исполнять не Павла Огурцова, а Мата Хари со стажем! А никому не пришёл в голову такой вариант: подсадная утка до дрожи в коленях боится не только всех членов "Казанов", но и растечься кровавым пятном на асфальте, поэтому побежит, роняя тапки, к Павлюченко и "сольёт" ему всю операцию, чтобы обезопасить себя. Хотя нет, ребята, да и я, прекрасно знаем, что мне совесть не позволит так поступить, а не в меру развитое чувство справедливости не даст отклониться ни на миллиметр от выбранного пути.
– Я так понимаю, что вы уже решили насущные вопросы, – к нашей развесёлой компании присоединился недовольный Сергей, – тогда попрошу Савельникова вернуться в обеденный зал, и обслужить четвёртый, одиннадцатый столики и лоджию, а тебя, Павла, мама... то есть, Наталья Игоревна отпустила домой.
Раздав целевые указания, управляющий цепкой рукой схватил Германа за шкирку и выволок из кухни "на буксире", оставив меня и Егора недоумённо хлопать ресницами. Домой возвращаться категорически не хотелось: сегодня же суббота, а, значит, мама дома, следовательно, вопросов на тему моего раннего завершения рабочего дня не оберёшься. И не факт, что незадачливой официантке удастся выскочить сухой из воды, а знать родителям об обмороках дочери не обязательно.
Приподнявшись на локтях, осторожно спустила ноги на пол и уже потянулась к сумочке, сиротливо валяющейся на полу, как была остановлена любопытством корреспондента:
– Чего задумала?
Заметив краем глаза настороженный взгляд шеф-повара, как бы невзначай брошенный в мою сторону, с самым невозмутимым видом солгала:
– Косметичку хочу взять, чтобы смыть при помощи молочка грим, – тонна недовольства и противно-приторный голосок, – ты разве против?
– Нет, – растерянно последовало в ответ, и парень благоразумно сник, наблюдая за моими действиями.
Зарывшись в торбу чуть ли не по пояс, с горем пополам отрыла на самом дне сумки сотовый телефон. Зайдя в "Контакты", попыталась отыскать номер начальницы, чтобы слёзно вымолить у женщины ещё хотя бы пару часов трудовой деятельности, как получила затрещину от Игната Петровича, моментально раскусившего дурацкий план дуры официантки, и довольную ухмылку от противного Васечкина, мол, так тебе, дурынде, и надо.
– За что? – теперь пришла моя очередь задавать глупые вопросы с дальнейшей перспективой быть отлупленной.
– Дрянная девчонка, – раненым слоном взвыл престарелый мастер ножа и сковородки, – ты немедленно... Слышишь, немедленно отправляешься домой!
– Но... – жалкая попытка восстановить справедливость и заработать себе на мороженое, увяла под злым взглядом карих глаз.
– Никаких "но", – тявкнул Егор, почувствовав солидарность с местным деспотом, – я лично отвезу тебя до родной квартиры и прослежу, чтобы никуда не сбежала!
"Спелись, голубчики..." – уныло констатировал копчик, когда мне недвусмысленно передали сложенные вещи, мол, топай переодеваться.
Как показали последующие сорок с лишним минут, спорить с двумя дубами, имя которым "мужики", оказалось бесполезно. Услышав сотую угрозу "замотаю в скатерть и отнесу таким макаром к машине", поняла, что гад-журналист ведь так и поступит, поэтому понурив голову, сама дошла до предложенного транспорта. Усевшись на пассажирское место, пристегнулась ремнём безопасности, как того требовали правила дорожного движения, и, дождавшись когда мы тронемся, попросила притормозить у дешёвой аптеки.
– Что, так сильно голова болит? – проявил сочувствие водитель, включая левый поворотник.
Ничего не ответив, неопределённо мотнула головой, чтобы сразу ойкнуть: перед глазами снова всё поплыло, а к горлу подступила тошнота. Закрыв глаза, откинулась на спинку мягкого кресла, и, прислушиваясь к ровном звуку двигателя, больше похожему на урчание огромного кота, постаралась унять противную, мелкую дрожь в ледяных пальцах.
Спустя несколько минут, когда моё состояние перестало напоминать ломку наркомана, Васечкин притормозил около тротуара и участливо уточнил, не желаю ли я, чтобы парень сам сбегал за обезболивающим. Благодарно улыбнувшись нежданному самаритянину, протянула нанимателю пятисотенную купюру, но того уже и след простыл... Видимо, посчитал оскорбительным брать деньги у девушки.
По прошествии энного количества времени, которое я провела с пользой – медитировала, с интересом следя за прохожими, дверца джипа открылась с мягким щелчком, и мне на колени шлёпнулся увесистый пакет с лекарствами. Засунув любопытный нос внутрь целлофана, моментально уронила челюсть: Егор понабрал самых дорогих, качественных и исключительно зарубежных медикаментов.
– В-вычтешь из следующей зарплаты, – понимая, что имеющейся на данный момент налички не хватит даже за пару упаковок заплатить, только и смогла, что постараться прийти к компромиссу.
– Иди в пень, – огрызнулся наниматель, сворачивая в мой дворик. – Огурцова, ты, давай, лечись... Понедельник – день тяжёлый, а для тебя так и особенно! – "подбодрил" молодой человек. – Если понадобится помощь, не стесняйся, звони.
– Спасибо, – а что мне ещё оставалось? Не могла я сказать, мол, Васечкин, ты последний человек, к которому обращусь за помощью. – Тогда до понедельника, вечером расскажу как меня "приняли" в Академии.
– Ага, пока, – на удивление быстро закруглил разговор оппонент, и, вместо того, чтобы выдать целый список указаний, помахал рукой в сторону подъезда, типа, иди отсюда.
Скрипнув зубами, продефилировала в сторону родного дома, и, уже поднявшись на свой этаж, рискнула выглянуть в окно. Васечкин посчитал свой долг перед человечеством выполненным, поэтому исчез из дворика, стоило только железной двери захлопнуться за моей спиной. Головная боль ещё раз напомнила о своём существовании неприятным покалыванием в висках, поэтому, испугавшись, что могу снова грохнуться в обморок перед дверью квартиры, нажала на звонок.
Один "блям-блям", второй, третий – ничего... Ура, мама с мелким ушла на рынок или к подруге в гости, значит, никто лишних вопросов задавать не будет, а своё вялое состояние и чрезмерную бледность объясню подхваченным гриппом!..
Влетев в квартиру, нашла в пакетике с лекарствами обезболивающее, и, выпив сразу две капсулы, рухнула на продавленный диван, стоящий в зале, предварительно спрятав "компромат" в шкаф под ворох одежды. Сил на то, чтобы переодеться в удобные домашние шорты и майку не было, да и препарат оказался со снотворным, потому что щекам стало нестерпимо жарко, а веки налились чугунной тяжестью. Закрыв глаза, подтянула колени к груди и, обхватив ноги руками, нет, не уснула... вырубилась.
