Текст книги "Лихорадка под названием... (СИ)"
Автор книги: Юлия Плагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
– Ну, Герман, – припомнив утренний опыт общения с тщеславными мужиками, решила и тут сыграть на этом великолепном и нужном как никогда чувстве, – ты же сильный, смелый, выносливый...
– Короче, – кажется, я выбрала не тот "рычаг" для давления.
Пришлось идти ва-банк, хотя перестраивать уже продуманную концепцию ой как не хотелось, ведь могу ненароком совершить ошибки, и тогда прощай такая замечательная операция и моё звание свахи недели!
– Маняша живёт на третьем этаже, – указав пальцем на нужный балкон, демонстративно стянула шапку и шарф, протянув их Герману. – Я полезу к ней в квартиру, а ты меня подстрахуй, если вдруг падать начну, – теперь пришла очередь замка на куртке, хотя расстегивать пуховик совершенно не хотелось, на улице всё-таки снег лежит и далеко не плюсовая температура.
– Совсем ума лишилась?! – рывком застёгивая мою куртку и ещё под капюшоном шарфом обматывая, прорычал парень. – А если Машки нет дома, например, к родителям поехала?
– Она с предками живёт, – указав на слабый свет ночника, горящий в окне нужной квартиры, принялась нести всякую чушь. – Но они собирались на недельку-другую к родственникам в Крым уехать, вот Булавинцева пока одна и кукует, – поймав злой взгляд чёрных глаз, сжала лицо Савельникова замёрзшими ладонями, и немного приподнялась на носочки, чтобы хоть немного стать ближе с этим отчуждённо-холодным и одновременно родным человеком. – Поможешь?
– У тебя руки ледяные, – казалось, что меня совершенно не слушали, думая о чём-то своём. Расстегнув немного куртку, Герман снял с шеи шарф и... Сжав мои лапки, аккуратно обмотал их мягкой шерстяной тканью. – Уверенна, что Мария с ними не поехала?
– На сто процентов, – тихо прошептала, чувствуя, как вот-вот позорно расплачусь.
– Ладно, полезу, – молодой человек подошёл к лоджии квартиры первого этажа, явно примеряясь для дальнейших действий. – Поднимайся на её этаж и жди там, чтобы не мёрзнуть! – командирским тоном выдали ценные указания и, зацепившись за какой-то выступ балконного основания, легко подтянулся вверх.
Стоя внизу и наблюдая за акробатическими извращениями наследника компании "ДомСтрой", чувствовала, как ещё немного и банально захлебнусь слюной. А ещё просто-напросто сгребу Савельникова в охапку и никому-никому не отдам, даже лучшей подруге! И плевать с высокой колокольни на свою болезнь: диагноз ещё не подтвердился, да и сейчас медицина поднялась на довольно высокий уровень, поэтому более чем на семьдесят процентов можно быть уверенной, что меня спасут, если быстро найду такую прорву денег... Смахнув непрошенные слёзы, хрустальными капельками стекающие по худым щекам, снова задрала голову вверх, чтобы с удивлением заметить, как Герман уже достиг точки "Х", и теперь осторожно стучится в оконное стекло.
"Так, пока всё идёт строго по плану," – мысленно поздравив себя с удачным выполнением первой половины "операции", согласовала дальнейшие действия с тараканами, занявшими место в моей голове вместо мозгов. – "Теперь нужно, чтобы и Булавинцева не стала артачиться... а потом вовремя смыться!"
– Г-герман? – до меня донёсся простуженный голосок подруги, явно преодолевшей страх и таки выглянувшей на балконы, чтобы лично познакомиться с нагрянувшем в гости маньяком-альпинистом.
– Привет, – сто против одного, что Савельников сейчас обворожительно улыбается, стоя очень близко к девушке. – Как себя чувствуешь?
– Хреново, – честно призналась Булавинцева, хотя мне подобное признание пришлось у неё целых двадцать минут выбивать. Видите ли, волновать она меня не хотела, блин! – А почему ты... – сообразив, что не может правильно сформулировать мысль, Машка зашла с другой стороны. – А как ты...
– Посмотри вниз, – насмешливо посоветовали блондиночке, накидывай ей на плечи мужскую куртку... хранящую его запах и тепло.
Свесившись вниз, Булавинцева с не меньшим удивлением наткнулась на скромную меня. Улыбнувшись, хоть и менее ярко, чем парень, подруге, приветливо помахала той рукой, посылая воздушный поцелуй. Ошарашенная до крайности Мария Викторовна в ответ приветливо махнула скалкой, воинственно зажатой в правой руке, и снова повернулась к Савельникову.
– А через дверь не проще ли было?
Испугавшись, что виновницу переполоха сейчас выдадут с потрохами, а я ещё до Канадской границы добежать не успела, быстро перетянула "одеяло" разговора на свою персону. Хоть сердце и разрывалось на куски, но какая-то часть, пусть и пока маленькая, была спокойна за эту парочку: им главное смириться со своими чувствами, а уж потом всё пойдёт как по маслу!
– Машка, помнишь, что ты мне сегодня обещала? – получив утвердительный кивок подруги и злобное рычание Германа, из которого с трудом удалось вычленить вопрос о том, общались ли мы сегодня по телефону, оставила парня без ответа. Булавинцева ему потом сама всё объяснит, а я ещё пожить хочу! – Ты, правда, готова вернуть мне желание, которое проспорила?
– Ага, – задорно рассмеявшись, и практически сразу же закашлявшись, девушка сжала свободной рукой саднящее горло. Справившись, наконец, с коклюшем, подруга осмелилась на предположение. – Вас что, чаем напоить и на ночь оставить?
– Не, я дома спать буду, – как ни странно, но улыбка получилась искренняя и тёплая... Наверное, это потому, что Маня и Герман мои самые родные люди, ради счастья которых я пойду на всё! – Герман, попробуй, есть у Булавинцевой температура.
– У меня руки холодные – не почувствую, – недовольно последовало в ответ, видимо, парень всё-таки обиделся на моё самоуправство.
– А ты губами ко лбу прижмись, так надёжней будет, – словно доктор Хаус отдала шутливый приказ, который моментально исполнили. – Машка, моё желание... – улучшив момент, когда Савельников-младший с головой уйдёт в медицину, пытаясь определить изменения температуры человеческого тела, опустила голову и практически прокричала. – Поцелуй Германа!
– Что?! – слаженный вопль молодых людей, заставил дворового кота, неспешно шествовавшего по своим делам, истерично взвизгнуть и пуститься наутёк.
– Ты мне обещала! – пришлось надавить. – Целуй!!
Закатив глаза, Булавинцева сцапала Савельникова за воротник джемпера и рывком притянула к себе. Секунда промедления, и девичьи губы неуверенно накрывают мужские, кривящиеся в попытке хоть что-то сказать, или хотя бы прояснить ситуацию. Падающий с неба снег причудливо ложился на волосы и плечи влюблённых, полностью ушедших в процесс, а я же чувствовала жуткую, почти физическую боль, которая отодвинула на задний план все остальные чувства. Бедное моё сердечко буквально окаменело, а из глаз потоком катились слёзы, которые я даже и не думала вытирать... Просто не видела в подобном занятии смысла.
Бросив последний взгляд на влюблённую парочку, резко повернулась на пятках и практически побежала в сторону гомонящего проспекта, манящего яркими огнями светофоров, рекламных щитов и фонарей. Сейчас больше всего хотелось спрятаться ото всех, чтобы меня никто не искал и не трогал как можно дольше... Мне нужно привести чувства в относительный порядок, хотя не думаю, что смогу нормально общаться с Булавинцевой и Савельниковым. Нет, я, конечно, не буду совсем прекращать общение с ними, но постараюсь ограничиться ничего не значащими сообщения и только.
– О, на ловца и зверь бежит! – с головой уйдя в личные переживания, не заметила, как рядом со мной притормозил чёрный джип и из его нутра выбрался Цепной Пёс Павлюченко – Денис Гаршин.
Схватив меня за шкирку, парень рывком втянул следом за собой в машину и, заблокировав двери, резко стартанул. Вжавшись спиной в сиденье, никак не могла понять, что происходит и зачем я понадобилась самому отъявленному моральному уроду из "Казанов". Во все глаза смотря на Цепного Пса, со спокойной совестью пропустила весь маршрут нашего недолгого движения, о чём моментально пожалела, стоило только перевести затравленный взгляд за окно.
Свернув в какую-то подворотню, Гаршин плавно обогнул машину и, не особо церемонясь с пассажиром, снова рывком буквально выдернул наружу. Рука от столь злостного отношения начала довольно ощутимо побаливать, а молодой человек, словно хищник, принялся наворачивать круги вокруг жертвы, прижавшей покалеченную конечность к груди. Видимо, не найдя ответ на только ему известные вопросы на девичьем лице, Денис решил прибегнуть к вербальному методу.
– И как же ты, тварь, – тяжёлый кулак парня с силой ударил в живот, отчего я отлетела назад и сразу же согнулась пополам от жгучей боли, – смогла раскопать материалы про Никифорова и Сашку Вацлаавова? – Следующий удар коленом пришёлся по лицу. – И надо же было додуматься, – хлёсткая пощёчина быстро привела в чувство, выдернув из полуобморока, – тащить информацию в редакцию бульварной газетёнки. – Приложив меня головой об асфальт, припорошенный снегом, Гаршин с поистине физическим удовольствием наблюдал, как из разбитого рта и носа "противника" на землю капает тёмно-красная кровь. – Сука!..
Последнее, что помню, это занесённую для удара мужскую руку, вымазанную в крови, а потом – спасительная темнота, обволакивающая сознание плотным коконом.
ГЛАВА 4. Плен скандала
– Всё непременно будет хорошо, – первый, кого я увидела, придя в себя, был полицейский средних лет.
Он сидел рядом со мной, лежащей на его куртке, и ласково гладил по спутанным волосам, приговаривая эту фразу, словно мантру. Где-то вдалеке завыли сирены "Скорой помощи" и полиции, а я же снова закрыла глаза, мечтая умереть прямо сейчас, до того было плохо, что даже дышать удавалось раз через три. Но вместо того, чтобы снова уплыть на волнах забвения, с горечью поняла всего одну вещь: раз меня начали успокаивать посторонние блюстители правопорядка, то я по уши в дерьме и это довольно отчётливо бросается окружающим в глаза!
– Не смей терять сознание, – строго заметил мужчина, – мне только пострадавшей в коме не хватает!
– Не дождётесь, – каркнула моя светлость, чувствуя, как лицо начинает неметь, а правый глаз отказывается видеть окружающий мир из-за наливающегося отёка.
– Давай знакомиться, – полицейский, почувствовав, что жертва разбойного нападения отдавать Богу душу пока не собирается, заметно приободрился. – Меня Валентином Ивановичем зовут!
– Павла, можно просто Паша, – попытавшись улыбнуться, ещё больше испугала бравого вояку, наверное, немало поведавшего за время трудового стажа.
– Что ты делала одна и поздно вечером на окраине города? – Видимо, полицейский решил раскрыть преступление по "горячим" следам, чтобы потом не бегать по городу, обмотав язык вокруг шеи, выискивая предполагаемого преступника. – По местным новостям неоднократно сообщалось о том, что нужно избегать подобных мест и...
– Думаете, я по собственному желанию сюда забрела? – злость придала не только сил, но и решительности. – Меня сюда привезли, используя грубую физическую силу.
– Успела рассмотреть злоумышленника? – глаза блюстителя правопорядка заблестели, словно он взял след, словно породистая гончая, и сейчас ринется в погоню, яростно размахивая табельным оружием.
– Я не только его рассмотрела, но даже могу назвать некоторые паспортные данные, – изогнув разбитые губы в хищной улыбке, захлебнулась кашлем, отдававшимся пульсирующей болью внизу живота. – Им был Денис Гаршин, студент второго курса Академии "Нация". Получает образование на факультете "Автоматики и Управления", кафедра "Управление в технических системах".
– И что же ты натворила, раз сам Цепной Пёс решил с тобой разобраться? – скептицизм, сквозящий в голосе оппонента, буквально на хлеб можно было намазывать.
– Друга его закадычного, Аркадия Мошкалёва, два раза отвергла, – да щас, спешу и падаю, как хочу рассказать о незаконной работе на Егора!
– И чем же тебе Кешка не пришёлся по душе? – Мужчина казался искренне озадаченным, но интерес и тем более азарт явно превалировали, поэтому он и попытался вытащить из меня как можно больше нужной информации. – Красивый, богатый парень, подающий большие надежды.
– У вас дочь есть? – чтобы повернуть голову немного в бок, предварительно пришлось себя очень долго и упорно уговаривать, а потом скрипеть зубами, чтобы не начать некультурно материться от боли. – Как бы вы отреагировали, если бы она сказала, что влюблена в Мошкалёва и собирается с ним встречаться?
– Выпорол бы и посадил под домашний арест, – даже не задумавшись, выпалил блюститель закона. – Ладно, вопрос об Аркадии оставим напоследок. Для того чтобы Павлюченко начал раздавать приказы, мало "отфутболить" его друга, нужно нечто более глобальное, – и снова "стойка" охотничьего пса, учуявшего добычу.
– Валентин Иванович, а откуда мне знать, что вы не подосланы моими любимыми "Казановами", словно засланный казачок? – говорить с каждой секундой становилось всё сложнее, а адская боль начала заволакивать сознание красным туманом.
– Поверь, девочка, уж кому, как не мне, хочется разобраться с "группировкой" элитного пошиба, – злобно прошипел полицейский, а я же, наконец, потеряла сознание, лишь чудом услышав откровенное признание мужчины.
Незнакомые голоса упорно лезли и в без того тревожный сон, и в конце концов всё же разбудили. Попытавшись открыть глаза, добилась нужного результата только от левой половины лица, а правая же часть чувствовалась, как инородный клубок оголённых нервных окончаний. Было странное ощущение, будто меня окутывает туман, который временами чуть рассеивался, но затем снова сгущался, засасывая обратно в полунебытие. Или это продолжение моего ночного кошмара, который, то накатывал, то отступал?
– Пашенька... – устало-радостный голос мамы заставил меня не только распахнуть действующий глаз, но и попытаться по инерции принять вертикальное положение.
Стоило только немного приподняться над постелью, как туман снова угрожающе сгустился. Куда легче было бы опять скользнуть в небытие, где не было этой болезненной путаницы в мыслях и действиях, но, собрав все силы, я всё же совершила героический подвиг. Обессилено повалившись обратно на тонкий матрас, повернула голову так, чтобы увидеть родительницу и... довольно уютную больничную палату.
– О, Боже милостивый, моя девочка очнулась! – Надежда Анатольевна поспешно вытерла тыльной стороной ладони слёзы, бегущие по щекам, и пересела ко мне на кровать. – Доктор, она пришла в сознание!
От маминых возгласов стало нестерпимо больно ушам. Яркий свет неприятно резал глаза, и мне очень захотелось закрыть их снова, но пришлось побороть это постыдное желание, банально опасаясь, что не найду в себе сил открыть их вновь. Вместо этого, я протянула руку, к которой был прицеплен катетер от капельницы, и погладила мамульку по нервно вздрагивающему плечу.
– Здравствуйте, Павла, – в комнату ввинтился пухленький врач, деловито просматривающую чью-то историю болезни. – Я рад, что ты пришла в себя. – Из дальнейшего монолога Евгения Александровича стало понятно, что моё дело не просто "жуть", а полный "швах" и "капец" в одном флаконе. – Ты серьезно пострадала, получив большое количество ушибов и гематом, так же в комплекте присутствует и сотрясение мозга, – поправив что-то на держаке капельницы, мужчина снова вернулся к прерванному разговору. – У тебя, Павла, сломаны три ребра, а на правой руке глубокая резаная рана. Тебя, конечно, девочка, "починили", и теперь нужно только время, чтобы ты восстановилась.
– И сколько мне придётся провести в больнице? – нахмурившись, даже не заметила, как родительница смотрит на меня, как на умалишённую, мол, вместо того, чтобы радоваться счастливому спасению – задаю глупые вопросы.
– По крайней мере, сегодняшнюю ночь и весь понедельник, а во вторник мы уже решим, как поступить дальше, – сразу становилось понятно, что доктор шутить не намерен и ни на какие уступки не пойдёт, как бы я не умоляла. – Сегодня тебе предписан полный покой, а завтра – рентген, горы витаминов, уколов и прогулки на свежем воздухе. Ну, как, спорить будем?
– Нет, – прокрутив в голове слова эскулапа, пришла в ужас от подобной подлости, выкинутой реальностью. – Сегодня что, воскресенье?!
– Да, – вместо врача ответила усталая родительница, – ты практически сутки была без сознания, – ласковая женская рука провела по моей щеке, словно пыталась стереть всю ту боль, что я недавно испытала.
– Вот и славно, – казалось, Евгений Александрович проигнорировал вопрос пациентки. – А теперь скажи маме "До свидания" и ложись спать, – приобняв Надежду Анатольевну за плечи, эскулап чуть ли не силой повёл её к выходу. – Вам, так же как и Паше, необходим отдых... – именно в этот момент дверь за ними закрылась, и я уже больше не могла слышать хрипловатый голос доктора Митищи.
Несомненно, врач прав и нужно хотя бы попытаться уснуть, вот только сна ни в одном глазу, а на душе скребут чёрные кошки. Спускать подобное Гаршину я не была намерена, поэтому непременно посещу прокуратуру и накатаю соответствующее заявление, тем более что судебно-медицинская экспертиза подтвердит телесные повреждения Павлы Огурцовой, вот только свидетелей моего похищения, жалко, нет. Рассчитывать на помощь Валентина Ивановича как-то не приходится, да и втягивать посторонних в наши разборки с "королевской" четвёркой не особо хочется.
Согласна, в некоторой степени я сама спровоцировала Павлюченко, раскопав материал про Вацлаавова, но ведь к статье, которую издали под фамилией Васечкина, совершенно не имею отношения. И, если уж совсем быть объективной, то изначально кашу заварили сами "Казановы", сначала убив Никифорова, а уж потом перекинувшись на Савельникова! Но на данный момент времени сие малозначительные нюансы никого, кроме меня, не волнуют, поэтому и сижу, мучаюсь закономерным вопросом: как же теперь поступить дальше, у кого просить надёжной защиты?
За всеми нерадостными мыслями сон сморил неожиданно, видимо, в капельницу впрыснули снотворное, предвидя бессонницу пострадавшей. В какой-то степени я даже была благодарна врачам за их заботу, вот если бы мне ещё всю ночь засранец Мошкалёв не снился, то вообще бы замечательно выспалась, а так, утром проснулась с гудящей головой и "праздничным" настроением. Вот только праздник ацтекский, где всё больше кровавые жертвы приносить хочется.
Медсестра, заглянувшая "на огонёк", в испуге испарилась, стоило мне только подняться на ноги и, пошатываясь, добрести до двери. Наплевав на истеричный медперсонал, кое-как выползла в коридор и, уточнив верное направление движения у подобного мне "камикадзе", попавшего в автомобильную аварию, на всех парусах порулила в дамскую комнату. Отсутствовала я каких-то двадцать с лишним минут, а Евгений Александрович уже всё отделение на уши поставил, потеряв пациентку Огурцову.
Вернувшись во временные пенаты, вежливо кивнула уставившимся на меня врачам, и прочапала к кровати. Опустив свою драгоценную на тощую перинку, получила такой взгляд, преисполненный негодования, что даже мысленно порадовалась своему калечному состоянию, иначе отлупили бы меня ремнём, да так, что ещё неделю сидеть бы не смогла.
– На рентген, – прошипел злой до белых глаз Митищи, а затем как рявкнет, что у меня аж волосы на всём теле зашевелились, – быстро!
Когда так проникновенно просят, отказаться – значит, расписаться под тем, что я прирождённая самоубийца, с чем моя светлость категорически не согласна. Поэтому в том, что я как ужаленная чуть ли не впереди медсестры неслась в заветный кабинет, нет ничего странного. Подобное поведение было продиктовано лютой жаждой жизни, которая проснулась внутри меня, стоило только понять, что козлу Гаршину не удалось добить слабую девчонку, так почему я должна сдаваться и самостоятельно ложиться в домовину, только заслышав диагноз рак? А вот фиг Смерти, а не покойница Огурцова!
Как показали рентгеновские снимки и забег по кабинетам нужных аи главное дотошных, знающих своё дело, врачей, Павлуша родилась в кольчужной рубашке, ибо отделалась только переломами, раной, ушибами и синяками. Про смертельный диагноз никто так и не узнал, да и я как-то не горю желанием распространяться на подобную тему, поэтому всё так же продолжала довольно, а главное искренне и радостно улыбаться, сидя в своей палате и слушая наставления доктора Митищи.
– Сегодня тебе ещё проколют несколько капельниц, и на ночь останешься под присмотров медиков, а завтра, – в этом месте мужчина ненадолго задумался, но потом всё же решил перестраховаться. – С утра и решим, отпускать тебя на "волю" или ещё с нами побудешь – местных кумушек порадуешь свежими сплетнями.
– А что мне делать сейчас? – утренние процедуры уже закончились, а обедать как-то не тянет – аппетита нет.
– Можешь погулять по парку, разбитому вокруг больницы, – дал "добро" Евгений Александрович. – Но за пределы территории поликлиники ни ногой, понятно?!
– Так точно, – шутовски отдав честь, подошла к Митищи, поманившему меня пальцем. – А зачем вы йодовую сетку на лице ставите?
– Не знал, что тебе понравилось изображать из себя одноглазого Джо, – задорно рассмеялся эскулап, отчего его объёмный живот смешно заколыхался. – Точно себя хорошо чувствуешь? – пристальный взгляд мужчины требовательно прошелся по моему измочаленному организму. – Может, стоит прислать Любочку, чтобы она сделала укол обезболивающего?
– Нет, всё нормально, – даже думать не хочу, какая доза сего нужного и без того препарата растворена в моей крови, – я лучше в парке на лавочке посижу. Воздухом подышу... – "газетку почитаю" – чуть было не ляпнула дурная я, но вовремя прикусила язык: из-за отёка мне запретили напрягать зрение.
– Ладно, но если станет плохо – бегом ко мне! – по-отечески погладив пациентку по голове, врач выкатился в коридор, а я же накинула куртку на плечи и практически понеслась на улицу, прихватив по дороге со стойки ресепшен нужный еженедельник.
Выскочив на ступеньки обычной районной больницы, с удовольствием вдохнула стылый, морозный воздух полной грудью... Чтобы сразу же заскулить от боли, прострелившей поломанные рёбра, профессионально спеленатые тугой марлевой повязкой. Искренне пожелав Гаршину споткнуться на ровном месте и как минимум заработать вывих лодыжки, а как максимум остаться без передних зубов и на всю жизнь мордой-лица напоминать пекинеса, спустилась со ступеней и медленно побрела по ухоженной дорожке, уводящей меня вглубь "уснувшего" парка.
Зима уже вошла в свои права, хотя по календарю всё ещё стояла осень, отсчитывающая свои последние деньки. Наметённые снежные сугробы, многочисленные деревья одеты в белый наряд, словно красивая невеста, да и мороз за щёчки не по-детски щиплет. Проходя мимо детской площадки, с улыбкой смогла наблюдать картину, как несколько розовощеких ребят увлечённо мастерили снеговика, а девчушка, наверное, по возрасту чуть старше моего Сашки, брала горсть снега и, подкинув его вверх, задорно визжала, бегая под импровизированным снегопадом. Серое небо, казалось, лежит на шпилях многоэтажных домов, выступающих над кронами деревьев, а холодный ветер яростно трепал полы куртки, которую я так и не удосужилась застегнуть.
Найдя свободную лавочку, расчистила рукой снег и довольно плюхнулась на холодную поверхность. Организм настойчиво подсказал, что проверять полярные условия в моём нынешнем состоянии не самая лучшая идея, поэтому, поспешно развернув газету, нашла нужную статью, подкреплённую различными фотографиями. Егор, как всегда не мог не выпендриться, поэтому заголовок не просто кричал, нет, он вопил в громкоговоритель, подключённый к колонкам и сабвуферу: "Свобода в обмен на панихиду".
Знаете, я уже даже начинаю понимать Дениса и Павлюченко, у которых сдали нервы... А ведь я с Васечкиным уже довольно давно общаюсь и частично привыкла к его выкрутасам, но и меня сейчас передёрнуло от нехорошего предчувствия и омерзения от очередной гадости, подготовленной пронырливым и оборотистым корреспондентом. Поэтому, что уж тогда говорить о морально неподготовленных личностях, свято уверенных в том, что тёмная история благополучно похоронена под пеплом времени?..
"Россия – страна не только дураков, медведей, ушанок и матрёшек, но и обитель распущенности, вседозволенности и безнаказанности, которые можно свободно купить за деньги на любом перекрёстке нашей необъятной Родины. Политики, заседающие в Думе, активно кричат о том, что уровень развития как умственного, так и морального или, как сейчас модного говорить, нравственного, достиг у россиян максимальной отметки, за которой европейским странам и пресловутым американцам ещё гнаться и гнаться, но так ли это на самом деле?
Чиновничьи шишки смотрят на ситуацию через лживую призму статистики, показывающей, что на каждого десятого жителя Российской Федерации ещё не заведено уголовное или административное дело. Следовательно, сей добропорядочный гражданин не привлекался за езду в пьяном виде, содержит семью, состоящую как минимум их трёх человек, платит налоги и честно трудится, зарабатывая на нехитрый отдых на двух сотках личной фазенды. Почему тогда никто не задумывался, что происходит с оставшимися девятью гражданами? Ответ прост до безобразия: никому не охота считать маргиналов, заядлых уголовников и опустившихся ниже плинтуса алкашей.
Согласен, всякого сброда полно и в других странах, развитых намного лучшей нашей Родины, вот только сомневаюсь, что в той же Англии можно купить чистую совесть, совершив убийство... Ярким тому примером может служить история, в которой главными фигурантами являются студенты довольно известной Академии "Нация": Вацлаавов Александр и Никифоров Владислав.
Владиславу Никифорову повезло родиться в семье нефтяного магната, которому принадлежит компания "Нефте-ПРОМ России". Мальчик рос довольно инфантильным и никаких проблем родителям не приносил. В возрасте четырёх лет Владика отдали в элитный садик, и по истечению трёх лет преспокойно устроили на обучение в школу Академии "Нация", где паренёк успешно проучился одиннадцать лет... в одном классе с Натаном Павлюченко.
Закончив школу с "золотой" медалью, Никифоров напрочь отказался строить свою дальнейшую жизнь, опираясь на получение высшего образования в стенах родной альма-матер, а пожелал пойти учиться на автомеханика в заштатный колледж. Родителям пришлось поднапрячься, чтобы кровиночка не натворила глупостей, о которых потом будет жалеть, поэтому первого сентября группа "I – 4Б" и Аркадий Мошкалёв могли лицезреть нового студента.
Натану не понравилось тесное общение Никифорова и Кеши, с которым Павлюченко был, что называется, "не разлей вода", вот пареньку и объявили "войну". Как такового, "предупреждения" в виде фотографии, стоящей перед главным корпусом Академии, у Никифорова не было, ему сразу вынесли "карательный" приговор. Началась стандартная травля провинившегося, который, не выдержав психологического гнёта, прыгнул с крыши недостроенного корпуса.
Владислав покончил с собой в начале учебного года, тем самым стараясь привлечь внимание студентов, преподавателей, полиции и прессы, но всё быстро замяли. Официальная версия, активно пропагандируемая в СМИ, представляла всё случившееся, как месть избалованного богача родителям, которые не захотели считаться с капризами совершеннолетнего сына.
Вацлаавов Александр родился в России, но из-за прихоти родителей, влиятельных иностранных чиновников, был вынужден проживать с ними в Соединённых Штатах. О детстве и юности молодого человека известно мало, и все эти сведения до такой степени облиты сиропом лжи и недомолвок, что аж противно становится, поэтому, с вашего позволения, не будем ворошить сей нехорошо пахнущий вопрос.
Когда подошло время выбирать ВУЗ для дальнейшего обучения, Сашенька решил поступить в один университет с закадычным другом – Максимом Цаплиным, с которым общался через социальные сети и "Скайп", поддерживая дружбу ещё со времён песочницы. Родители с лёгким сердцем отпустили отпрыска на историческую родину... Чтобы ровно через две недели первым же рейсом вылететь в Россию и опустошить свой счёт на пару миллиардов евро, прикрывая "забавы" сына.
Поступив в Академию "Нация", Саша знакомится с Павлюченко и быстро находит с ним общий язык, основанный преимущественно на страхе и боли других людей. Благодаря одному достоверному источнику стало известно, что Никифоров, заметив, как Вацлаавов планомерно избивает студентку-первокурсницу, посмевшей что-то сказать в ответ на очередную выходку Александра, стал на защиту девушки и не только надавал оплеух зарвавшемуся американцу, но и морально унизил последнего, высказавшись несколько неполиткорректно о садистах и их потомках.
Взбешённый Александр несколько дней не мог даже спать нормально, до такой степени хотелось отомстить зарвавшемуся нахалу. И, наконец, в голову парня приходит гениальная мысль "смертельной казни", которую он же с блеском и провернул, естественно, при посильной помощи своих друзей, давно сплотившихся в практически бандитскую группу, под названием "Казановы".
Как итог развлечения богатого и оскорблённого в лучших чувствах Александра Вацлаавова стала панихида по покойному Никифорову Владиславу...
Как, вы не знаете кто такие четвёрка "Казанов" из Академии?!
Как справедливо заметила одна моя хорошая знакомая: "королевская" четвёрка – это "страх и ужас" Академии, способные изувечить жизнь непонравившегося им студента всего парой выходок: появлением, а затем исчезновением фотографии. Все жители нашего города уже давно заметили, что студентам Академии "Нация" всё спускается с рук, и наглядный тому пример недавняя смерть одного из обучающихся. Уголовное дело так и не было передано в суд, зато следователь буквально месяца два назад прикупил шикарный особняк на Ямайке, а компании "Нефте-ПРОМ России" было сделано выгодное предложение со стороны американского правительства.
Александр так и не понёс справедливого и главное законного наказания: родители сработали оперативно, поэтому их сын сейчас обучается в Америке. Даже сведения о том, что сей индивид пребывал некоторое время на территории Российской Федерации и обучался в Академии "Нация" загадочным образом исчезли, словно страшный кошмар в предрассветный час. Вот только этого ли пытался добиться несчастный Владислав, своим поступком буквально вопя о помощи... которую ему никто так и не удосужился предложить.
Но я не просто знаю, а уверен на сто процентов, что мир не без добрых людей и не перевелись ещё герои на Руси-матушке! Яркий тому пример подвиг Огурцовой Павлы, бросившейся спасать незнакомого парня, оказавшегося в ситуации, аналогичной той, что произошла с участием Владислава Никифорова."
