Текст книги "Лихорадка под названием... (СИ)"
Автор книги: Юлия Плагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
– Ты что творишь, полоумная? – быстро вернул с небес на землю злой рык друга. – А если бы я носом линолеум пропахал, как бы тогда оправдывалась?
Хм, хороший, между прочим, вопрос, нужно будет как-нибудь на досуге озадачиться. Что-то мне подсказывает, что использование Савельникова в качестве пони в ближайшем будущем может войти в железную привычку!..
– Приложила бы к ушибу лёд и всех делов-то, – отбрила, даже не думая о том, чтобы слезть со спины "лошадки". – На какое время назначена встреча с Романом Константиновичем?
– Ну, я не знаю, это же нужно позвонить, записаться на приём, – начал набивать цену Савельников, повернув ко мне лицо вполоборота.
– Не зли меня, а то заберу свои слова обратно, – пришлось пригрозить, чтобы ускорить процесс.
– В три часа, – мигом выдал "органайзер". – Встретимся тогда на остановке "Визит", и я тебя отвезу.
– Ладно, – нехотя согласившись, всё-таки слезла с "нагретого" места. – Тогда, до завтра.
– До встречи, – попрощался со мной молодой человек, чмокнув при этом в щёку, чем вогнал сначала в ступор, а затем и в краску смущения. – Ты такая миленькая, когда...
– Пошёл вон! – раненым слоном взревела я, жалея о том, что не имею в пределах досягаемости дробовика.
Захлопнув перед носом веселящегося Германа дверь, прислонилась спиной к створке в тщетной попытке успокоить разбушевавшееся сердце, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Щёки всё также предательски алели, зато руки стали просто ледяными...
"Пашка, ну, ты чего?" – Стопроцентно любой самоанализ начинается с подобной фразы. – "Чего как маленькая отреагировала на озорной и детский поцелуй-то? Помнится, бывали и более приятные моменты в жизни..." – аргументы здравого смысла быстро закончились, и им на смену пришло довольно-таки неожиданное чувство... влюблённости. – "Вот только ни от чьих прикосновений или поцелуев меня в дрожь не бросало!.."
Вздрогнув от осознания подложенной организмом и сердечной мышцей подлянки, устало вздохнула, но постаралась быстро взять себя в руки, мне ещё, как-никак, отчёт перед Васечкиным нести. Поэтому, отставить ненужные думы, и вперёд, на штурм шкафа!
– Наконец-то, – недвусмысленно постучали по циферблату наручных часов. – Почему опаздываешь?
– Прости, Егор. В жуткую пробку на Хотунке попала, – никогда не любила оправдываться, но в данной ситуации без этого никак. Знаком подозвав улыбчивого официанта восточной наружности, быстро сделала заказ и снова обратила всё внимание на нанимателя, плотоядно глазеющего на пиццу, стоящую в центре стола.
– И, как продвигаются дела относительно шпионажа за "Казановами"? – Первый кусок перекочевал на тарелку журналиста, но это никоем образом не повлияло на деловой ход разговора.
– Пока плохо, – кисло признала поражение, – парни словно чувствуют подвох, исходящий от меня, поэтому стараются держаться на безопасном расстоянии, мол, на неё ведро с водой совершенно случайно вылили, мы-то в это время на парах сидели. Не могу, как бесит!
– Не ёрничай, – дождавшись пока халдей расставит вазончики, корзиночки, тарелочки и кружки, корреспондент решил выяснить всё более конкретно. – Герман так и продолжает вести съёмку?
– Ага, – весело улыбнувшись, состроила "страшную" мину, – его уже в кружок кинематографа вне конкурса записали.
– Молодец парень, – поддержал моё веселье начальник, – карьеру оператора делает! Что нового произошло за то время, пока меня не было в городе?
– Помимо того, что сволочи, первокурсники, меня с лестницы спустили – ничего, – отрапортовала я, словно заядлый секретарь какого-нибудь профкома на собрании. – Мошкалёв гневно сверкает в сторону Огурцовой глазами, но пока к личному рукоприкладству не перешёл, чего и остальным членам "Казанов" не позволяет.
– Плохо, – "осчастливил" Васечкин, вертя в руках миниатюрную чашечку из-под кофе. – Нужно как-то спровоцировать "молодцев" на более активные действия, – хитрый прищур карих глаз на оппонентку и такой невинный вопрос, что аж в срочном порядке захотелось сделать ноги. – Стойка с твоей фотографией уже сколько, тринадцать дней стоит перед главным корпусом?
– Да, – прокрутив в голове всевозможные вариации того, чем может грозить необдуманное согласие, даже и предположить не могла, что некоторые хитрые личности подложат такую свинью несчастной и хрупкой девушке.
– Вот и хорошо, вот и хорошо... – сахарно улыбаясь, сообщили мне, отламывая от крекера кусочек. – Ты чего не кушаешь?
Подавив в себе неуместный приступ паники, пристально всмотрелась в невинно-детское выражение лица, прочно поселившееся на фейсе Васечкина. Парень, сообразив, что его пытаются зрительно просканировать на предмет лжи, ещё активнее заработал челюстями, беззаботно смотря то на посетителей кафетерия, то на прохожих, неспешно фланирующих по набережной. Вроде и не произошло ничего из ряда вон выходящего, но вот только вопли копчика о том, что найдём мы на свою драгоценную попу ненужные приключения, никак не давали покоя.
Господи, как же иногда хочется, чтобы кто-нибудь сильный и решительный взял за плечи, поднял и... хорошенько тряхнул. Да так, чтобы мозги мигом вернулись из затянувшегося отпуска, и желательно единым скопом, а не по миниатюрным партиям!..
Неожиданная трель сотового телефона Егора, вырвала из состояния задумчивости. Вздрогнув, прислушалась к "конструктивному" и "содержательному" диалогу нанимателя:
– Ага... Ясно... Нет, так дела не делаются!.. Договорились!
Запихнув коммуникатор в карман, Васечкин задумчиво пожевал губу, явно морально готовясь к гадости, направленной на разрушение моей нежной, детской психики. По всей видимости, сегодня совесть корреспондента была либо в спячке, либо пряталась от мороза, ибо я больше никак не могу прокомментировать то, что выдал этот сумасшедший.
– Огурцова, неплохо бы было получить более полную информацию о Мошкалёве, Павлюченко, Гаршином и Цаплине.
– Тебе разве не хватает уже имеющихся данных, что предоставлены в досье, собранном на "Казанов"? – удивлённо моргнув, попыталась взять ситуацию под контроль. – Или предпочитаешь знать ещё и цвет нижнего белья богатеньких "Буратино"?!
– Не помешало бы, – оскалился оппонент, кидая на стол крупную купюру. – Савельников не зря попал в наш отряд "карателей", пусть отрабатывает!
– Намекаешь на свободный доступ к кабинетам преподавателей? – недоверчиво вылупилась на хитрого проныру, всё ещё надеясь, что неправильно поняла "прозрачные" намёки Васечкина. – Это же противозаконно!
– А мне по барабану, – честно оповестили мою деморализованную светоость, поднимаясь из-за стола и надевая драповое пальто. – Знаешь, Пашенька, такую поговорку: "Хочешь жить – умей вертеться"? – Дождавшись согласного кивка, молодой человек удвоил натиск... Хотя нет, вру, взял напрокат асфальтоукладчик и в моральном плане раздавил несчастную Огурцову. – Вот и у нас сложилась подобная ситуация: нужна зарплата за ноябрь – изволь предоставить "горячие" сведения об интересующих меня людях!
– А если Герман ничего интересного не найдёт или личные дела "Казанов" будут упрятаны в сейф? – хоть и непрофессиональная, но всё же попытка отбрехаться от навязываемой роли взломщика.
– Павла, ты верующая? – резко сменил тему наниматель.
– Д-да...
– Тогда начинай молиться, чтобы личные дела членов "королевской" четвёрки находились в свободном доступе и в них были описаны пикантные и малоизвестные, но жутко интересные детали, – поставили перед фактом, направляясь к выходу из забегаловки. – Даю вам сутки на всё про всё, не уложитесь... Мне будет очень интересно наблюдать за тем, что с тобой и с Савельниковым сделают последователи наших "королей" Академии.
"Забыв" попрощаться, Васечкин неспешно вышел на улицу и, обернувшись ко мне, весело помахал рукой через большое окно, состроив при этом умильную рожицу. Затем сел в машину и быстро исчез в неизвестном направлении, а я же так и продолжала изображать памятник самой себе.
– Девушка, ещё что-нибудь заказывать будете? – нарисовался рядом со мной халдей, плотоядно косясь на купюру.
– Нет, спасибо, – медленно поднявшись на ноги, и трясущимися руками вцепилась в курточку, сгоношенную из синтепона – настолько она была холодной и продуваемой всеми ветрами, – сдачу можете оставить себе в качестве чаевых.
На ходу заматывая вокруг шеи шарф, бедром толкнула дверь, чтобы уже через секунду влиться в поток топающих по тротуару пешеходов. Мысли, одна страшнее другой, роем вились в голове, а сердце сжималось в предвкушении чего-то нехорошего. Щёки и нос моментально замёрзли, стоило мне только выйти из тёплого помещения, ушки начало покалывать, поэтому я поспешно натянула на голову капюшон, а быстрый и размеренный шаг, наконец, помог разобраться и (удивительно!) найти такое редкое единогласие с собственным организмом.
До дрожи в коленях было страшно, стоило только представить всю "операцию", навязываемую Васечкиным. Но ещё страшнее становилось за Германа, который, зараза такая, меня одну точно не отпустит никуда, а непременно полезет помогать шариться по кабинетам, что чревато огромными неприятностями и в лучшем случае административной, а не уголовной ответственностью, как положено по закону.
Нет, можно, конечно, стыбзить по-тихому ключи у Савельникова, но на это уйдёт не один день, да и что-то подсказывает, что Егор "оповестил" не только несчастную меня относительно своего "грандиозного" плана. Можно, конечно, смалодушничать и броситься в ноги с повинной, ну, допустим, Аркадию, как самому адекватному из всей пресловутой "банды", но это означает, что придётся автоматически подвести под монастырь ещё и Германа, Машку и лапочку Аню, которая единственная из всей группы продолжает общаться с неудачницей Огурцовой, невзирая ни на что. С этим моя воинствующая и жаждущая справедливости натура явно смириться не сможет, значит, придётся идти на подсудное дело!..
Достав из кармана сотовый телефон, быстро нашла во входящих номер Савельникова и, цыкнув на разбушевавшуюся совесть и затрепетавшую радость от осознания того, что услышу голос парня, нажала на зелёную трубочку, активируя функцию вызова. Слушая монотонные гудки, никак не могла решить, стоит ли говорить другу о "предложении" козла Васечкина, или же просто свести разговор к теме дубликатов ключей от преподавательской.
– Не ожидал, что так быстро соскучишься, – ехидно откомментировалась трубка, голосом Савельникова.
– О, мой несравненный, – на манер идиотки протянула, моментально подхватывая правила игры, – я так счастлива, что ты соизволил-таки принять входящий вызов... после семи гудков-то!
– Прости, – вполне по-человечески ответили мне, чем ввергли в ступор, – душ принимал, вот и не смог сразу подойти к телефону.
Казалось бы, такая простая фраза, но зато какую смысловую и эмоциональную нагрузку несёт! Не к месту разыгравшееся воображение мигом нарисовало высокого и атлетически сложенного Савельникова стоящего возле кровати в одном полотенце, небрежно обмотанном вокруг бёдер. Прозрачные капельки воды игриво стекают по упругим мускулам, а непослушные волосы в художественном беспорядке взъерошены на голове, и эти нереально чёрные, бесовские глаза... Неожиданно щекам стало жарко, губы пересохли, а монашка, активно бдящая мою светлость, буквально возопила о том, что от подобного рода мыслей в жар бросило бы даже Дьявола!
– Кхм... – голос был непривычно хриплый, поэтому пришлось откашляться, прежде чем начать разговор. – Тут такое дело, – блин, ну, и как мне подвести разговор в нужную сторону? – Тебе Васечкин, часом, не звонил?
– Нет, – напряжённо протянули в ответ, видимо, тоже предчувствуя большие и капитальные неприятности, – но мы вчера с ним виделись.
"Чёрт!" – это была единственная цензурная мысль из всего потока, вихрем пронёсшегося в голове. – "Всё-таки идея с повинной не так уж и плоха..."
– И? – ни за что в жизни не признаюсь, что хочу задушить журналюгу собственными руками.
– Что "и", Огурцова? – вспылил оппонент. – Говори прямо, хватит мямлить! Хотя нет, знаю, почему ты этим интересуешься, – не поверите, но с меня семь потов сошло, прежде чем этот интриган доморощенный приоткрыл завесу тайны. – Егор тебе понравился, вот и ищешь любые способы, лишь бы узнать о нём как можно больше.
– Идиот, – взяв неприлично высокую ноту, перебила разошедшегося на лирику парня, и, не обращая никакого внимания на озирающихся на истеричную меня прохожих, продолжила концерт, – нет, конечно!
– Тогда запала на меня, если корреспондент тебе не по нраву, – сделал "логичный" вывод Савельников, отчего я аж воздухом подавилась.
– Убавь самоуверенность, – да никогда в жизни не признаюсь, что влюбилась в Германа... С него станется записать моё признание на диктофон, а потом начать шантажировать несчастную Павлу Огурцову компроматом. – У нас с тобой чисто деловые отношения, и никакие "муси-пуси-лапутуси" там совершенно не предусматриваются!
– Хорошо, – покладисто согласился молодой человек, но вместо того, чтобы испытывать от этого радость, внутри образовалась гнетущая пустота, а сердце неприятно сжалось, – значит, ты звонишь, чтобы попросить у меня ключи от преподавательской.
– Нет, – на чистом автопилоте выдала я и только потом сообразила, что наделала, – то есть, да!
– Поздно трепыхаться, – "осчастливил" друг, явно улыбаясь, – так я тебя и отпустил одну, по тёмным кабинетам шариться.
– Так ты всё знал? – понимая, что меня развели, как пятилетнего ребёнка, банально применив один из психологических методов, называемый "Эффект отрицания", готова была себе локти от злости кусать.
– Да, Егор поведал о том, что хочет нечто большее, нежели наше home video, – на несколько секунд воцарилась благословенная тишина, давая мне возможность собраться с мыслями, но потом динамик взорвался хохотом. – Вот же засранец, – кое-как прорыдал сквозь истеричный смех Герман, – просил его, как человека, не впутывать и тебя в это дело, так нет же, проболтался!
Ага, именно, что "проболтался", причём в ультимативной форме и, не забыв сообщить о неминуемой каре за неподчинение!..
– Ты сейчас где находишься? – проявил неуместное любопытство юноша.
– Дома, – не моргнув глазом, соврала, стоя на перекрёстке и дожидаясь зелёного сигнала светофора для пешеходов.
– Ну, да, – скептицизм, сквозящий в голосе оппонента, мог задавить авторитетом даже слона, – а звуки проезжающих мимо машин и трансляция рекламы, кажется, торгового центра "Южный", наверное, по радио горланят.
Вот блин, похоже, спалилась...
– Я в пяти минутах езды от твоего дома, – пришлось сказать правду. – Зачем интересуешься?
– Ну, как же, – сто против одного, что оппонент в ужасе округлил глаза, – у нас предел времени ограничен, и если не сегодня обыскивать деканат, то другого случая может и не представиться!
– Ладно, скоро буду, – вместо прощания прошипела я, обрывая связь и направляясь в сторону автобусной остановки.
Уже знакомый охранник подвластной ему территории особняка Савельниковых встретил, сияя радужной улыбкой от уха до уха, что откровенно напрягало. Вежливо поприветствовав бодигарда, бочком протиснулась мимо его внушительных габаритов и дикого винограда, красиво оплетшего арку, расположенную над калиткой. Стараясь не оглядываться, за три секунды добралась до веранды особняка и ласточкой взлетела на ступени. Только я подняла руку, чтобы постучаться в дверь, как створка резко распахнулась, явив моему испуганному организму моську Германа. Кулак по инерции преодолел разделяющее его и лицо друга расстояние и красиво вписался в лоб парня.
– Ай, – отпрянув в сторону от сумасшедшей меня, наследник компании "ДомСтрой" схватился за пострадавшую часть тела, – за что?
Это явно был не риторический вопрос, поэтому пришлось ответить:
– Я, пока до тебя добралась, почувствовала себя эскимо на палочке, а ты, паразит такой, мог бы поднять свои нижние девяносто и забрать замёрзшую меня с набережной!
Знаю, что звучит слишком пафосно и нагло, а в некоторых местах так и вообще за уши натянуто, но никакого более приличного оправдания на тот момент в голову не пришло. Ну, ей-богу, не просить же прощение у "покалеченного", тем более что не так уж и больно я его приласкала!
Уставившись на меня, ну, очень ласковым взглядом, Герман так ничего и не сказал в ответ на подобное заявление. Махнув рукой на закидоны друга, оттёрла плечом офонаревшее от подобной наглости препятствие, просочилась в холл дома. Замерев на пороге, блаженно закрыла глаза, чувствуя, как приятное тепло разливается по окоченевшему телу, а отмороженные пальчики на руках и щёки щекотно покалывает тысячей маленьких иголочек. Кайф, как всегда, обломал Савельников, банально стащив с меня куртку и размотав кокон из шарфа, видимо, понял, что "зависла" я надолго.
– И где твоя шапка? – вкрадчиво так поинтересовались у меня.
– Герман, ты не моя мама, поэтому не брюзжи, – отмахнулась от назревающих нотаций, словно от надоедливой мухи (ну, не говорить же ему правду, что в очередной раз потеряла вязаный "колпак"). – Напои лучше горячим чаем, на улице зверский холод!
Хмыкнув, парень продефилировал в сторону кухни, где с видом вдовствующего короля уселся на стул, и на моё недовольное сопение лишь невозмутимо пожал плечами, ответив, мол, у нас практикуется самообслуживание. Наплевав на хорошее воспитание, не позволявшее гостям лазить по шкафам, щёлкнула кнопкой на электрическом чайнике, и полезла в кухонный шкафчик за кружкой, злобно бухтя себе под нос, что я за этим увальнем ухаживала, словно хлебосольная хозяйка, стоило ему только нарисоваться на пороге моей квартиры. А он – барин, который без посторонней помощи даже шнурки завязать не может, не то, что гостей уважить.
Услышав за спиной сдавленный смех молодого человека, совсем слетела с "предохранителя", прекрасно осознавая, что сейчас в комнате появится труп... Один, но точно появится, обещаю! Спасение к Савельникову пришло с совершенно неожиданной стороны в лице Ольги Викторовны. Женщина неслышно вошла на кухню, и, стоя в дверях, едко прокомментировала сложившуюся ситуацию:
– Сын, а ты в курсе, что тебя сейчас будут бить, причём ногами в живот?
– Это ещё почему? – мигом стал серьёзным парень, а я же стремительно покраснела, испуганно пряча руки, с зажатой в них кружкой, за спину.
– Потому что Паша разозлилась, – спокойно, словно трёхлетнему ребёнку, разъяснила очевидные вещи женщина. – И знаешь, я даже окажу посильную помощь гостье в этом нелёгком, но благородном деле!
– Мама, ты на чьей стороне? – возопил разобиженный в лучших чувствах отпрыск.
– Ты почему не предложил девушке медового тортика и фруктов? – коршуном налетела Ольга Викторовна на нерадивое и напрочь лишённое чувства гостеприимства чадо.
– П-простите меня, пожалуйста, – влезла со своим предложением, – но я не хочу кушать, просто замё...
– Павла, ты себя в зеркале давно видела? – тоном инквизитора поинтересовалась мадам Савельникова. – Худенькая, прям до синевы, и как только тебя ветром не сдувает, ума не приложу, – наградили растерявшуюся меня щедрым "комплиментом".
– Эм... девушка должна быть стройной, – выдала прописную истину, активно навязываемую населению глянцевыми журналами.
– "Стройная" и "тощая" – два совершенно разных понятия, – отбрила хозяйка особняка и отвесила сыну увесистый подзатыльник. – Герман, не тормози, торт стоит на верхней полке в "пенале", а фрукты – в холодильнике.
Бросив на меня свирепый взгляд, молодой человек силой усадил гостью на стул и быстро выставил угощения, благодаря чему получился шведский стол в миниатюре. Чуть не подавившись слюной, сцапала аппетитный кусочек торта и с удовольствием принялась поглощать лакомство. Несколько минут на кухне стояла тишина, прерываемая изредка моими дифирамбами, адресованными кулинарным талантам Ольги Викторовны, но стоило только женщине выйти из комнаты, как Савельникова младшего будто подменили.
– Огурцова, умеешь делать несколько вещей сразу? – прищурив глаза, молодой человек сел напротив меня, бессмысленно водя пальцем по столешнице.
Рот был забит бананом, поэтом пришлось кивнуть, и попытаться всем своим видом подтвердить, что Павла Огурцова – человек слова! Видимо, я что-то сделала не так или просто Герман от рождения наделён большущей долей скептицизма, но суть от этого не меняется: наградив меня ехидным "угу", друг решился-таки посвятить и обжору в детали плана.
– Тогда жуй и слушай одновременно! Нужно сегодня "прошерстить" деканат, – понизив голос до заговорщического шёпота, ко мне пододвинули новую порцию фруктов, чтобы молчала как можно дольше. – Не важно, откуда у меня имеются заветные ключики, – предупреждая здоровое любопытство, Савельников, что называется, пёр танком. – Воспользуемся предлогом подготовки к курсовой по...
– Теории общей электростатики, – услужливо подсказала, памятуя о том, что Савельников у нас будущий юрист, и о какой тогда подготовке может идти речь без консультации преподавателя? А вот использование микросхем, проводников, резисторов и прочей ереси, от которой у меня волосы дыбом встают – сколько угодно, особенно при наличии нужной техники в аудиториях факультета информационных технологий.
– Да, – моментально повеселел "грабитель", – нам главное попасть на территорию Академии, а там уж дорога до деканата не должна быть особо сложной.
– Герман, это всё, конечно, восхитительно и великолепно, но ты не учёл одного, – дождавшись, пока парень перестанет задумчиво шевелить бровями, приосанилась и выдала, – "объекты" учится на разных специальностях, а четыре деканата мы облазить никак не сможем – банально засекут раньше!
– А нам этого и не нужно, – преисполнившись гордости от осознания того, какой он умный и гениальный, наследник компании "ДомСтрой" еле усидел на месте, – думаю, интересующая нас информация будет храниться в любом из деканатов Академии "Нация".
– С чего такая уверенность? – теперь пришла моя очередь щедро сыпать скептицизмом.
– Ну, начать хотя бы с того, что "Казановы" головная боль не только студентов, но и всего преподавательского состава, поэтому иметь личные дела наших красавчиков под рукой – самое лучшее средство, особенно, если им правильно распорядиться. Тем более что мы вначале попытаемся залезть в личный сейф деканата моего факультета, ведь именно Павлюченко является главарем "банды", значит, Савелий Игнатьевич уже озаботился вопросом подстраховки себя и подведомственного ему корпуса от выкрутасов Натана!
– Всё равно твоя теория шита белыми нитками, – да никогда в жизни не сдамся так просто!
– Поспорим, что я прав? – снова завёл старую шарманку Савельников.
– Запросто, – сцапав друга за руку, скрепила договор крепким рукопожатием, – проигравший отдувается щелбаном, – вот, ради такого расстроенного выражения симпатичной моськи этот разговор и стоило затевать.
Недовольно поджав губы, Герман поднялся из-за стола, рывком вытягивая и мою тушку. Поспешно отставив чашку с недопитым чаем, опрометью бросилась за Савельниковым, уже вышедшем в коридор, где недоумевающую меня благосклонно и дожидались. Объяснять упрямый парень ничего не стал, поэтому самым благоразумным было слепо следовать за ним, уповая на призрачное благоразумие друга.
Натянув курточку, замоталась вязаным шарфом по самые глаза и лишь после этих приготовлений и моральных увещеваний, мол, Пашенька, температура "минус семь" – это ещё не холод, а вот когда пятнадцать с отрицательной динамикой стукнет, тогда и будешь мёрзнуть, выплыла на улицу. Савельников, умничка моя, подогнал "Lamborghini" к воротам, поэтому мне не пришлось долго прыгать на морозе, напрягая своим внешним видом охранника.
Усевшись на пассажирское место, быстро пристегнулась ремнём безопасности, и потянулась руками к работающей печке. Прижав замёрзшие пальчики к пластмассовой решётке, с довольной миной клинической идиотки повернулась к Герману, чтобы сразу же подавиться заготовленной фразой. Наследник компании "ДомСтрой" смотрел на меня долгим и каким-то загадочным взглядом, благо мы на красном сигнале светофоре стояли, но стоило только моргнуть зелёному цвету, как друг поднапрягся, вклиниваясь в левый, самый плотный и скоростной поток машин, и решительно возомнил себя капитаном Мегре, прославленному благодаря книгам французского писателя Жоржа Сименона.
– Где шапку посеяла, дурёха? – зашёл по второму кругу любознательный парень, якобы вспомнив, что ответа на данный вопрос ранее как-то не получил.
– Да руки всё никак не дойдут купить, – бесхитростно промямлила я, наконец, отогревшись и теперь блаженно щурясь. – Мы едем в Академию? – признав знакомые ориентиры, сопоставила траекторию нашего движения с треклятым заданием Васечкина.
– Да, не вижу смысла тянуть и дальше, – подтвердил мои самые смелые предположения друг, притормаживая около торгового центра "Оракул". – Посиди пару минут одна, мне нужно кое-что купить, – "осчастливил" водитель, ласточкой выпрыгивая из салона авто.
Неконфликтно пожав плечами, немного поёрзала на сиденье, подыскивая самую удобную позу, и блаженно закрыла глаза. Как назло, боль, с которой более-менее успешно удавалось бороться в дневное время суток, к вечеру совсем зверела и терзала моё бренное тело с утроенной силой. Вот и сейчас, тупая боль, ноющая где-то на заднем плане, начала набирать обороты, словно расширяя спираль своего действия и пуская гнилые корни повсюду. Противный обруч из боли охватывает голову, сдавливает виски и старательно пытается раздавить ноющий затылок... Что непременно приводит к следующему этапу проявления болезни.
Достав бумажный платок из сумочки, вытерла тонкую струйку крови, бегущую из носа. Подобное стало уже ежедневным ритуалом, без которого я не представляю новый день, а так же горсти обезболивающих на завтрак, обед и ужин... Из-за них резко падает давление и начинает кружиться голова, отчего создаётся ощущение полной нереальности происходящего. В такие моменты чувствую себя напрочь оторванной не только от окружающего мира, но и от собственного тела. Не могу с уверенностью сказать, объясняется это постоянной болью или действием обезболивающих препаратов, но в такие моменты мне хочется сделать стремительный шаг вперёд и дотронуться до какого-нибудь предмета, чтобы понять реальность это или страшный кошмар. Но я не решаюсь этого сделать, и не из-за того, что подумают окружающие или родные, просто боюсь почувствовать под своими пальцами нечто мягкое и пористое. Тогда это будет означать только одно: я всё ещё сплю... Или вообще никогда больше не проснусь, застрянув в своём личном кошмаре, как в хитрой ловушке...
– Извини, что пришлось так долго ждать, – открытая дверца авто пропустила в салон не только Германа, но и морозный, стылый воздух.
Быстро спрятав в карман испачканную в крови бумажную салфетку, с самой заинтересованной миной повернулась к молодому человеку, лучащемуся необоснованной радостью. Сожалея о том, что не успела "закусить" очередной порцией таблеток пока Савельников отсутствовал, заметила небольшой свёрток в руках парня. Потянувшись загребущими ручонками к пакету, тут же получила по любопытному носу и вполне-таки культурную просьбу на две минуты закрыть глаза.
– Зачем? – в голосе сквозила добрая тонна подозрения, но поставленное условие всё же выполнила, мучительно желая узнать тайну, хранящуюся в целлофановом свёртке.
Сначала в салоне иномарки стояла тишина, прерываемая шебуршанием полиэтилена. Испугано дёрнувшись от лёгкого ветерка, неожиданно обдавшего лицо, уже хотела открыть глаза, но нарвалась на строгое: "Не халтурь!", и почувствовала, как мне на голову нацепили какой-то предмет. Вслепую, словно новорожденный котёнок, подняла вверх руки и с интересом ощупала нечто, на поверку оказавшееся вязаной шапкой-"колокольчиком" из мягких ниток, с большущим пушистым бумбоном на макушке.
Удивлённо округлив глаза, передвинулась так, чтобы можно было разглядеть себя в зеркало заднего вида. Из стеклянных глубин на меня смотрела до боли знакомая девчонка с серым цветом кожи и запавшими глазами, на кудлатой голове которой красовалась белая, словно первый снег, шапочка. Бумбон поражал своими размерами и цветовой гаммой: от светло-бежевого до насыщенно чёрного, тем самым, придавая новоявленной хозяйке какой-то детский и наивный вид.
– Что это? – только и смогла прокаркать я, полностью деморализованная.
– Подарок одной непутёвой официантке, – весело улыбнулся парень, поправляя на мне шапку и протягивая вязаные рукавички с шарфом из этого же комплекта. – Будешь носить, и вспоминать меня!
"Мне бы тебя сначала забыть для разнообразия..." – болью отдалось в сердце, а любопытство и детская вера во всемогущую любовь как всегда вылезли на первый план:
– Только официантке и всё?
– Нет, – чего уж там, слова Германа буквально окрыляли, – ещё и милой балбесине и просто великолепной подруге!
"Но не любимой девушке," – расстроено прохныкало ущемленное чувство любви, лелеемое гипертрофированным самоуважением. – "Вопрос чисто из природного любопытства, тебя не интересуют шатенки или ты в принципе не рассматриваешь Павлу Огурцову, как предполагаемую вторую половинку?.."
– Пашка, хватит летать в облаках, – дёрнули меня за локон выбившихся из-под головного убора волос, – мы подъехали к проходной Академии.
– Я боюсь... – подобное высказывание стало настоящим открытие даже для меня.
– Чего, дурочка? – выйдя из "Lamborghini", Савельников снова галантно открыл дверь с пассажирской стороны, помогая выбраться и мне. – Я же с тобой.
"Вот этого и боюсь," – хотелось ответить честно, не задумываясь о дальнейших последствиях, но боязнь быть отвергнутой, не позволила этим словам сорваться с губ. Вместо этого, я встряхнулась, словно мокрая собака и, навесив на лицо презрительную маску, так свойственную Кире Сватковой, но не простолюдинке, направилась к КПП, где нас уже поджидал знакомый охранник.
– Добрый вечер, – даже на морозе мужчина выглядел бледным, будто моль в обмороке. – Ваши пропуска, пожалуйста.
Продемонстрировав бейджик бдительному секьюрити, подхватила вмиг приосанившегося Германа под руку и тенью скользнула в сторону факультета "Инноватики и Организации Производства", где находилась кафедра юриспруденции. Сгущающиеся сумерки придавали массивным корпусам Академии "Нация" какой-то таинственный налёт средневековья, а ярко горящий свет в больших окнах вызывал первобытное желание подойти и заглянуть в них. Чтобы можно было хоть одним глазком подсмотреть за размеренной жизнью других людей, никоем образом не связанных ни со мной, ни с Германом, ни уж с "Казановами" точно.
