Текст книги "Я не хочу назад (СИ)"

Автор книги: Юлия Ляпина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава десятая

Из архива Наблюдателя.

Принц Ульсоритас обнаружен в деревне Малые Броды. Через несколько часов с сильной охраной будет перевезен в летнюю резиденцию. По слухам, в деревне живет сильная Травница, которой удалось сохранить принца в здравом уме. Информация предоставлена старостой деревни. Ближних подходов к Травнице пока нет, есть ученица, живущая в доме и соседский парень, помогающий по хозяйству.

Королевский Двор по-прежнему оставался в летней резиденции. После ранения 'на охоте' младший принц демонстративно лежал в кровати. Агенты тайной канцелярии прикладывали все силы к поиску предателя, но пока безуспешно. Зато удалось отыскать конюха, пометившего подковы лошадей принца и его гвардейского отряда.

Рита

Занятия магией продолжались ежедневно – зачерпнуть силу из окружающего мира и сохранить, зачерпнуть и потратить сразу, зачерпнуть и сплести заклинание. Этап за этапом с утра до ночи. Что-то получалось лучше, что-то хуже, магия оказалась очень индивидуальным инструментом. Одно и то же заклинание срабатывало у разных магов по-разному – зависимость от источника, от силы мага и даже от времени суток и погоды приводила к тому, что каждый маг по сути владел собственным набором заклинаний, что быстро приводило к узкой специализации: если лучше всего получается начаровать дождь – «погодник», если легче получается работа с металлом – «кузнец», если с воздухом – «ветряк». Очень редко магу удавалось подчинить несколько стихийных магий. Сама Руима ухитрялась соединять знания Травницы с магией крови и работой с пространством. Я уже способна была заклинанием усилить рост растений, взрыхлить землю и поднять вихрь. А вот бытовая магия застряла на глажке одежды – горячий воздух, которым полагалось направленно обрабатывать ткань, получался слишком сухим и горячим, через полминуты подопытная тряпица начинала обугливаться и дымить.

А уж сколько было возни с простыми на взгляд Верховной Хранительницы Династии заклинаниями определения Чужой крови! Это заклинание мы стали разучивать одним из первых, как наиболее важное для защиты. Состояло оно из двух частей. Первая часть пробивала морок, наложенный колдуном, а вторая – показывала некие, отличные от обычных, частицы в крови мага. Морок я пробивала без труда – воздушная часть его поддалась сразу. А вот связанная с водной стихией формула разделения жидкостей не шла. Зубрилкой я не была, мне было интереснее разобраться во всем самой, например, разложить заклинания на части, а потом перекладывать эти части как кубики. Результаты бывали неожиданными, желая подогреть кашу для тренировки, я спекла ее в камень, а в другой раз, соединяя сломанную палку, придала ей вид миниатюрного деревца с узловатыми листочками и корявыми ветвями.

Еще смешнее вышло с защитой – вокруг дома Травницы стояли постоянные «охранки», отводящие глаза человеку с дурными мыслями. Плюс несколько предупреждающих «сигналок» для прыгающей туда-сюда магички. После торжественного отъезда принца во двор пытались закинуть «следилку» – простой кристалл кварца, через который можно слушать разговоры или получить изображение всех входящих во двор. К счастью, Вран бдительности не терял и поутру привел меня за подол к обычному белому камушку. В следующий раз «следилку» навесили на парнишку, приходившего колоть дрова и топить баню, сработала «сигналка» Руимы. После этого мне захотелось навсегда отвадить незваных гостей от нашего двора. Поговорив с Руимой, я затеяла самый простой «телевизор»: целый день мы занимались только травами и домашними делами, старательно изображая ветхую Травницу и ее глуповатую ученицу. И все фиксировали на такой же кварц. Потом сделали копию, разбили на куски и перемешали их. Новая «охранка», слепленая под руководством Руимы моими стараниями не просто скрывала наш дом и двор. Она проецировала всем желающим куски повседневной жизни в произвольном порядке, причем с замутнением изображения для сокрытия времени суток и повторяющихся деталей. Конечно, без накладок не обошлось – соседка как-то пожаловалась Травнице:

– Как к вам во двор не загляну, вы все кур кормите, и не жаль вам столько зерна кидать?

Руима еле отговорилась, мол, горелое зерно скорее извести надо.

Однажды выбрав момент, я все же расспросила Руиму о голосе, который слышала, обихаживая принца. Старуха задумалась, потом позвала Врана и стала уговаривать его поговорить со мной мысленно, предполагая, что это поможет найти способ вернуть ему прежний облик, но пес только фыркнул и ушел в будку. Наверное, он уже боялся надеяться, чтобы не разочароваться вновь. Все же за два года Руимасолариэсс испытала все доступные ей заклинания и способы. Я все поняла и продолжала разговаривать с Враном, как с человеком, кормить кашей и петь по вечерам. Тяжко вздыхая, пес укладывал лобастую голову мне на колени и, прикрыв глаза, слушал песни или истории о моей прежней жизни, а иногда просто подставлял уши – почесать.

Глава одиннадцатая

Принц Ульсоритас

Королевский Двор продолжал летние развлечения: с утра принцы устраивали скачки или турнир, или заплыв в прохладных водах Чистого озера. В самое жаркое время полагался отдых с тем, чтобы вечером с новыми силами приняться за танцы, прогулки, катание на лодках и импровизированные соревнования в стрельбе из лука или арбалета, метании кинжалов, дротиков или смоляных шариков.

Краткие часы отдыха от светских забав принцы посвящали трудам политическим.

В настоящий момент принц Ульсоритас, пребывая в своих покоях, писал спасшей его девушке очередное письмо. Придворные дамы терялись в догадках и пытались всячески подкупить молодого гвардейца, который ежедневно мотался в разные стороны от Резиденции с красивыми светло-золотистыми свитками, запечатанными личной печатью Его Высочества. Не отставали от них и всевозможные третьи помощники послов, гильдейские старшины и купеческие представители. Однако верный Гортал спокойно принимая авансы, врал как сивый мерин, называя адресатами половину красавиц окрестных городков, с которыми принц якобы познакомился на прогулке либо на сельской ярмарке. Долго так морочить голову всем вокруг конечно не удалось бы, если бы не помощь самой Хранительницы, узнав, что основой переписки является вовсе не ухаживание, она налепила из теста голубков и уложила их в небольшой ларец светлого морского дерева. Отъехав от Резиденции, воин маскировался в стороне от дороги, вынимал голубка, привязывал к лапке свиток и капал птичке на голову несколько капель крови. Взмахнув крыльями голубок, улетал в Малые Броды к ученице Травницы и, если ее не было дома, спокойно дремал на подоконнике в ожидании адресата.

Столица, логово Наблюдателя

На южной окраине столицы, возле высоких песчаных дюн и глубоких карьеров, оставшихся от стекольного дела, стоял небольшой домик, в котором раньше располагалась купеческая контора. Впрочем, на первом этаже контора продолжала существовать, торгуя уже не тонкими стеклянными изделиями, а простым крупным песком и известью. А вот второй этаж домика из квартирки управляющего карьером превратился в уютный кабинет знатного господина. Стены затянуты кожаными обоями с росписью и тиснением. Высокие шкафы для книг, стол и вычурные массивные кресла неярко блестят полированным деревом. Бархатные портьеры на атласной подкладке скрывают окна, днем и ночью сохраняя полумрак. Изящный столик с гнутыми ножками удерживает на поверхности графин с дорогим и крепким вином, рядом лежит коробка с полосками вяленых фруктов и орехами. Хозяин кабинета появляется здесь не часто – дом расположен недалеко от города, портал провешивать опасно – местные маги могут заинтересоваться магическим следом. Но каждую декаду проводит в кабинете несколько дней и даже встречается с нужными людьми и магами из разведывательной сети. Здесь собиралась информация, но не срочная или экстренная, а та, которую агенты помечали «для сведения». Книги в шкафах были преимущественно атласами, сводами законов и правил, отдельный шкаф наполняли донесения, разложенные в папки с названиями городов или именами людей, стоящих у власти. Каждая прочитанная бумага помечалась его личной печаткой – изображением глаза, вписанным в треугольник, сам владелец архива называл себя Наблюдателем.

Рита

За занятиями магией время буквально текло сквозь пальцы. Нельзя было упускать и травы, необходимые для лекарств и зелий. Два-три раза в неделю мы уходили в лес с раннего утра. Тем вечером мы с Руимой вернулись домой, еле переставляя ноги, Вран тянулся сзади, высунув язык. Голубок привычно спорхнул на плечо и принялся перебирать мне волосы клювом. Отцепив от лапки свиток, я без сил опустилась на крыльцо и сломала печать. Зашуршала тонкая, плотная бумага, ровные красивые строчки. Вот еще весной сказал бы мне кто-нибудь, что я буду переписываться с принцем, жить и учиться у Травницы и, самое главное, потеряю последнюю надежду увидеть родных. Я бы, наверное, посмеялась или просто пальцем у виска покрутила – я и принц? Я и магия? Да и уезжать от родных и близких я никуда не собиралась.

Как удалось выяснить – обратная связь с моим миром возможна только при определенных условиях. Портал в этот мир открывается случайным образом, как бы сбрасывая напряжение магического поля от перемещений магов внутри магического пространства мира. Словно открывают форточку для проветривания, а вот открыть планомерный портал в наш мир все равно, что толкать форточку в обратную сторону – преодолевая сопротивление рамы и отворачиваясь от осколков стекла. Вздохнула, вспоминая рассказ магички. Вран тут же ткнулся носом в свиток, скосил умные глаза, будто читает. С той поры, как я штопала принца, я больше не слышала голос в голове, но Вран всюду сопровождал меня, а когда Ульсоритас прислал сундук с подарками, забился в конуру и не выходил целый день. Потом Руима что-то ему втолковала и все пошло по-прежнему. С утра я училась: обычаи, традиции, этикет. Потом магия, условия срабатывания заклинания, тренировки, умение зачерпнуть необходимую энергию из различных источников: от воды и огня до звездного света и крови. Вечерами разбирали травы, собранные накануне, делали готовые смеси или просто сушили, спиртовали, раскладывали по коробочкам и баночкам. Варили мази и взвары, я рассказала Руиме о пластырях – изначально это был кусок тряпки, пропитанный нужным снадобьем и высушенный, от контакта с влажной раной снадобье размокало и попадало в кровь. Так можно было делать кровоостанавливающие повязки для воинов и путешественников, можно было делать просто антисептические бинты с пропиткой из сфагнума или ромашки. А можно было делать и согревающие повязки с красным перцем и можжевельником. За этими приятными занятиями мы много разговаривали. В этом облике Руима очень напоминала мне прабабушку, прожившую всю жизнь в деревне и сохранившую тот пласт народной мудрости, который оторванным от земли людям кажется наивностью и дремучестью. Правда, Верховная Хранительница показала мне и свой придворный облик, в тот день, когда забирали принца Ульсоритаса. Но в деревне она им не пользовалась – облик знатной дамы был принадлежностью столицы. И уж там он был выписан до последней нитки в роскошной зеленой мантии, до последнего презрительного взгляда Королеве и ее дамам.

Ульсоритас писал, как всегда, кратко и по существу: благодарил за новые повязки и лечебные подушечки. Рассказал, что в Резиденцию явился с практики летучий отряд бравых юнцов, присланных родителями на воспитание ко Двору.

Идею воспитания молодежи при Дворе здесь освоили давно, но в этом году с моей подачи к обычным упражнениям в семи воинских искусствах, добавились и занятия по психологии, планированию и анализу. Конечно, эти дисциплины обзывались тут иначе, очень вычурно и громоздко, а главное преподавались в основном с практической точки зрения, без теоретической базы, но даже это могло помочь выявить в стайке юнцов будущих дипломатов, чиновников и военачальников чуть раньше, чем обычно. И соответственно развить имеющиеся задатки с большей эффективностью.

Следующим этапом стали особые курсы для фрейлин. Знатную девушку здесь учили многим вещам – не только рукоделию и танцам, но и ведению хозяйства, основам ткачества и красильного дела, самые знатные девушки помимо чтения и письма учились истории и географии, языкам и музыке. Но многое зависело от поместья, в которое попадала девушка на воспитание, от знатности и состоятельности родителей.

Вдохновленный моим рассказом о некоем среднем уровне образования, принц с помощью Верховной Хранительницы и Королевы-Матери собрал искусных в домашнем хозяйстве, лечении и изящной словесности дам ко двору и поручил им ежедневно по два-три часа наставлять молодых фрейлин и воспитанниц. Пригрозив не давать разрешения на брак, буде девицы не сдадут экзамены, схему которых полагалось разработать нам с Руимой. Его Высочество добился сначала истерик, воплей и обвинений в жестокости, а потом – повышения престижности воспитания при Дворе. Уже через пару месяцев воспитанницы вполне сносно могли оказать первую помощь, знали чем приправить обед в разное время года и как планировать домашнее хозяйство с учетом доходов и количества едоков. А главное, поварившись в котле придворных интриг, сплетен, конкуренции, девушки обретали закалку, помогающую выжить и в монастыре, и в горной хижине, и в большом поместье.

Сейчас, когда за окнами плескались желтые листья сентября, стало понятно, что зиму придется провести за составлением учебных планов и написанием учебников. К тому же настала пора отправляться ко Двору и мне. За лето я похудела и, кажется, стала еще длиннее. Волосы отросли до пояса и завились крупными кольцами, загорелая кожа сияла здоровым румянцем, забыв о прыщах и пятнах. В начале октября Двор переедет в Зимнюю Резиденцию, и Хранительница Династии будет честно трястись три дня в карете вместе с Королевой-Матерью и всем двором. По плану Ульсоритаса как раз к отъезду и стоит приурочить мое появление – в общей суете никто не обратит внимания на лишнюю ученицу, а к прибытию в Резиденцию я уже освоюсь в новом окружении.

Немало хлопот доставляли и пациенты – спасение принца так подняло престиж скромной Травницы из провинции, что к нам зачастили столичные придворные, и не все с добрыми намерениями. Обычно с ними разбиралась Руима.

– Незачем тебе, девочка, раньше времени показываться, – приговаривала старуха, отправляя меня в огород или в горницу. Иногда, если нужна была помощь, я все же выходила, замотавшись в платок и насупив сурьмлённые брови.

И все же зря мы забыли о Чужой крови, они о нас помнили. Как ни сторожился принц Ульсоритас, как ни верен был гвардеец, однажды, выскочив утром умыться, я увидела на крыльце привычный золотистый свиток. Хотела подхватить его, но очень уж кое-куда хотелось, и я перепрыгнула свиток, не задерживаясь – это меня и спасло. Едва свитка коснулась волна теплого воздуха от моего подола, как он взорвался. Меня снесло, поленница стукнула по лицу, потом к затылку прижалась коричневая утоптанная тропинка.

В глазах все плыло, затем, дернувшись, неожиданно все стало четким и резким, как будто надела очки с очень сильными линзами. Обеспокоенное лицо Руимы надо мной и морда Врана с длинными щекотными усами быстро привели меня в чувство.

– Руима, что случилось?

– Тебя пытались убить, девочка. Заклинание сработало на твой запах, значит, где-то взяли твою вещь. Ничего не пропадало?

Голова не болела, да и лежа разговаривать неудобно, и вообще, палка какая-то под попой. Я резко начала вставать и плюхнулась обратно – затошнило, лоб болел, затылок тоже, руки были в осколках и щепках. Поднявшись потихоньку, я оглядела двор: крыльца с красивыми резными перильцами просто не было. Поленница, в которую я влетела лицом, едва успев выставить руки, рассыпалась на треть. Ударной волной снесло и козырек над крыльцом вместе с куском крыши. Несколько окровавленных кусочков – куры, бросившиеся ко мне за утренней порцией зерна. Бррр, и у Врана очень виноватое выражение на морде, он-то причем? Осматривавшаяся вместе со мной Руима подвела итог:

– Врана усыпили, думали просто собака, заклинание было коротким, а что именно взорвалось, ты видела?

– Свиток, такой же, как от Его Высочества, золотистый с синей лентой.

– Интересно, это намек мне или принцу? Вставай, пойдем, посмотрю голову и царапины смажу, похоже, с отъездом придется поспешить.

Весь день Руима рассылала голубков, а я вспомнила, что у одной роженицы в доме оставила свой платок, женщина рожала в первый раз, и роды длились и длились. Я водила ее по бане, поддерживая за широкую талию и растирая спину. Вскоре ее сорочка пропиталась потом, и женщина просто выскальзывала из рук, я, боясь ее уронить, скинула платок и, перетянув верх живота роженицы, стала водить ее на поводке. Руима потом меня очень хвалила, сказав, что я помогла женщине родить быстрее и не дала младенцу крутиться в животе, обматываясь пуповиной. Мне было все равно. Когда крошечная сморщенная девочка появился на свет, я вышла за пеленками в предбанник и к тому моменту уже так устала, что платок так и остался у роженицы на животе.

К обеду к нам заглянул полноватый невзрачный мужичок, походил вокруг обломков крыльца, поцокал языком и отбыл.

– Кто это был? – спросила я травницу. Напоив меня зельями и смазав царапины, старуха велела лежать на лавке с компрессом и не мешать ей.

– Маг из группы поиска, он хорошо видит магический след, попробует определить направление заклинания и компоненты.

Я покивала, если заклинание только на меня – это одно, если и на Руиму тоже – другое, хотя, сработало быстро, очень быстро – я даже развернуть свиток не успела, значит, скорее всего, на кого-то одного. Так оно и оказалось – заклинание было только на меня, Руима могла взять свиток в руки без опасений, а вот что там было написано? Травница поплакалась заглянувшему на шум старосте:

– И крылечко снесло, и девка помрет, наверное, едва дышит, что ж это за недруги у бедной старухи завелись?

К вечеру через забор во двор закинули еще один свиток. Вран глухо зарычал, но трогать листок не стал. Бабка прицельно кинула на золотистый сверток свой платок – тихо. Подняла и прочитала. Потом просветлела лицом: в свитке писали, что ученицу убили в воспитательных целях – мол, убирайся бабка подобру-поздорову или сиди тихо, как мышь под веником, принцев не спасай, придворных не лечи, а то и сама костей не соберешь.

Поутру охая и причитая, старуха сползала к старосте, договорилась о работниках для починки крыльца и крыши, а еще заказала дешевенькую домовину – ученицу похоронить, скончалась ночью бедняжка. А пока ремонт идет, собралась старушка к дальней родне на месяцок съездить. Коли опять знатные дамы да кавалеры понаедут – всем от ворот поворот – нету Травницы, и все тут. Время сейчас тихое, работы закончены, месяц деревенька без Травницы переживет. Староста посупил густые брови, но сыновей на ремонт прислать обещал, и даже телегу с лошадью для старухи нашел – за малую плату. Сгодится и девку на погост свезти, и в гости к родне съездить. Старуха рассыпалась в благодарностях, наняла двух дюжих работников: могилу копать и гроб волочить – и отбыла восвояси.

На другой день ученицу тихо закопали на кладбище, а бабка торопливо уехала из деревни, трясясь на телеге в окружении узлов и сундуков, следом по лужам плелся тощий беспородный пес.

Глава двенадцатая

Летняя резиденция

Королева Араниэ изволила выйти из своих покоев на прогулку. За окнами хлестал дождь, завывал ветер, обрывая солнечно-желтую листву с деревьев. Но разве это остановит женщину желающую гулять? Облачившись в плотное платье из тонкого сукна поверх легкой домашней «синели», Королева задумчиво бродила по галерее, увешанной портретами предков Династии Риинер. Медальон, связавший их с мужем души во время обряда «Поцелуй истинной любви», мерцал в ее руке уже третьей бриллиантовой звездочкой. И Королева мерно вышагивала по каменным плитам пола, стараясь дышать в такт своим шагам, а не ломать руки в беспросветном отчаянии – где? как? И почему его все еще нет рядом. Наконец устав вышагивать, Араниэ подошла к окну как раз вовремя, чтобы увидеть возвращавшихся с занятий воспитанниц. Дождь давно перестал, и небо радовало глаз яркой синевой. Пора познакомиться с новыми девушками поближе!

Блондинистый красавчик, переминающийся с утра у дверей покоев Королевы, успел заскучать и начать перемигиваться с дежурной фрейлиной, когда Королева-Мать изволила завершить прогулку. Сперва до слуха ожидавших донесся цокот каблучков, затем шепотки и шелест платьев, потом с волной прохладного влажного воздуха появилась стайка щебечущих воспитанниц. Румяные щеки, блестящие глаза, букеты из мокрых осенних листьев в руках. И такая же румяная и смеющаяся Королева Араниэ. В этой суматохе она лишь помахала истомившемуся кавалеру рукой и скрылась в недрах опочивальни. Верная служанка тотчас пробежала следом со стопкой пушистых полотенец. Воспитанницы разошлись, болтая, по своим покоям, мечтая вслух о чашках горячего малинового настоя и воздушных пирожных с дворцовой кухни. Лорд подождал еще несколько минут под пристальным взглядом дежурной леди и, наконец, отправился к своему начальнику несолоно хлебавши – ночь в королевских покоях не состоялась.

Послы, нюхом чувствовавшие перемены и политические потрясения, оживились – что-то грядет. Через неделю Двор отбывает в Зимнюю Резиденцию – уже начата упаковка вещей, часть сундуков отправлена медленными крестьянскими телегами в столицу. Через три дня назначен последний Летний бал. Главный зал украшают поздними цветами и лентами, главный повар и мажордом Летней Резиденции представили Королеве-Матери на утверждение меню. Принцы честно выстояли примерки фантастических нарядов Лета и Дождя. Дамы всю последнюю неделю питались лишь печеными яблоками и травяными чаями, стараясь сделаться стройнее и изящнее к предстоящим танцам.

Последний Летний Бал возвещал и переезд Двора, и смену дворцовой челяди – большая часть горничных, уборщиц, прачек и прочего младшего персонала возвращались по домам до следующего приезда Двора. Впрочем, некоторым удавалось получить постоянное место в личных свитах придворных и уехать в столицу. Крестьяне начинали отмечать праздник урожая, по всей стране открывались ярмарки, увеселительные балаганы, игрались свадьбы и заключались договоры.

Рита

Летняя резиденция.

Мы с Руимой (ой, с госпожой Верховной Хранительницей Династии) уже были в Летней резиденции. Прибыли неделю назад. Я – телепортом прямо в покои Хранительницы, а Руимасорариэсс тряслась в крестьянской телеге вместе с Враном еще сутки, потом отправила дальше прикрытых мороком младших Травниц, а сама так же телепортом перенеслась во дворец. На случай осквернения могилы в нее был положен не просто фантом, а фантом-амулет, наложенный на тушу овцы, он придавал падали вид полуразложившегося женского тела, причем срабатывал амулет только на открывание гроба. По расчетам Руимы амулета должно было хватить месяца на три-четыре, и значит, это время можно жить спокойно.

Ульсоритас лично представил меня Королеве-Матери, причем презентовал как спасительницу и основательницу нового течения в воспитании юных леди. Миниатюрная, очень красивая женщина протянула мне руки и обняла, потом поблагодарила за спасение сына и вдруг сказала, глядя в глаза почерневшими бездонными омутами:

– Маргарита, вы уже много сделали для моей страны, и я знаю, что сделаете еще больше. Я умоляю вас только об одном – не спешите, когда придет время делать выбор – не спешите.

Потом глаза ее снова стали обычными – карими, на щеки вернулся румянец, и она чуть тревожно обвела присутствующих взглядом.

– Все хорошо, мама, ты просто попросила Риту не спешить с выбором. Тут принц подмигнул мне и добавил: – Мама боится, что я женюсь по политическим расчётам Раса, вот и просит тебя не спешить.

Шутка скинула появившееся было напряжение, и мы присели вокруг изящного столика пить вишневый чай с тонкими ломтиками фруктового кекса. Руима и Королева обсудили мое официальное представление ко Двору, должность, место проживания и функции. Я оценила жест – не приказ, а привилегия и, взяв чашку, отошла с принцем к шахматному столику. В шахматы я не играла, совсем. Моей любимой игрой были неизвестные здесь «уголки», а принц оказался тем человеком, которому можно было показать «иноземную» игру и даже попытаться сделать ее популярной. Взяв пешки и пару ладей вместо шашек, я принялась объяснять Ульсоритасу правила игры, и мы так ею увлеклись, что совершенно забыли про дам, пьющих чай. Выстроив обалденную диагональную «лесенку» и протащив свою фигуру из угла в угол под зубовный скрежет принца, я вдруг поняла, что дамы давно отставили чашки и внимательно за нами наблюдают. Смутившись и растерявшись, чуть было не упустила партию, выиграв только два очка против прежних пятнадцати. Выйдя из-за столика, присела в реверансе и попросила разрешения удалиться, чтобы приготовиться к официальному вечернему представлению. Вот не зря я классику читала! И разрешение верно попросила – у Королевы-Матери, и присела правильно – левая нога впереди, правая позади, мантию я пока не надевала, а милое утреннее платье из подаренного принцем сундука для реверансов оказалось вполне удобным. Ульсоритас вышел следом за мной и попросил пока не показывать больше никому новую игру, но каждый день играть с ним.

– Хочу Расу показать, и для начала – обыграть.

Рассмеявшись, принц удалился по коридору, а я и призадумалась – мне-то куда? В покои Руимы? Или уже свои комнаты можно идти искать? Травница, будто услышав мои мысли, вышла из утренней гостиной и потянула меня за собой. В руке благородная дама держала розовый свиток с серебряной лентой.

– Идем к мажордому, вот распоряжение на выделение тебе отдельных покоев и разрешение держать любимую собачку. Сразу нужно договориться на кухне и представиться госпоже эт Бирук, она старшая фрейлина Королевы. Еще познакомлю тебя с господином эт Варкольцем, он Травник и личный врач Династии. Через десять минут я смирно стояла за спиной Верховной Хранительницы Династии и слушала, как сия дама размазывает по паркету тонким слоем того самого толстячка, который командовал перевозкой принца в Резиденцию.

– Уважаемый господин Лиро, вот указ Королевы-Матери, вот означенная девица эт Солариэсс, когда мы сможем организовать леди ванну и примерку платья для вечернего представления Королеве-Матери и принцам?

Блондинистый толстячок поправлял нервной рукой воротник, прилизанные кудри, одергивал камзол, расшитый кружевом, и, заикаясь, оправдывался:

– Госпожа Верховная Хранительница Династии, свободных покоев нет, к балу собрались дворяне со всей округи, ведь это завершающий бал сезона!

– Дорогой мой господин Лиро, – проговорила Хранительница с такой улыбкой, что все нильские крокодилы готовы были удавиться от зависти.

– Дорогой мой господин Лиро, вы хотите сказать, что моя племянница, моя личная ученица и протеже принца Ульсоритаса должна ночевать в коридоре на стульчике?

– Нет! Нет! Госпожа Верховная Хранительница Династии, я просто хотел предложить юной леди более удобные покои – в Северном крыле, как раз рядом с Вашими комнатами, чуть ниже по коридору. Видите ли, добавил он, смущаясь, большинство благородных леди боятся находиться вблизи от Вашей лаборатории. Но раз леди – Ваша племянница…

– Покажите, – каркнула Хранительница.

Обрадованный человечек раскланялся, и сам поспешил проводить грозную даму и ее смугловатую племянницу к «Зеленым покоям». Осмотрев три расположенные в ряд комнаты, Верховная Хранительница осталась довольна. Покои чистые, светлые, правда, здесь давно никто не жил, но проветривание и горничная с тряпкой быстро поправят дело.

– Хорошо, – сказала Хранительница мажордому. – Через полчаса подать обед и ванну в покои моей племянницы, и пришлите кого-нибудь забрать багаж леди из моих комнат.

Мажордом, кланяясь, унесся выполнять поручения грозной дамы. Вообще, как мне рассказывала Руима, в Резиденции постоянно проживает около пятисот человек, большая часть из них – дворяне и чем мельче, тем гонористей. То кулаки зачешутся, то претензии начнут выставлять к качеству еды или обслуги. У главного повара особо не забалуешь – он дворянин, а вот бедному господину Лиро приходится крутиться, ведь он из купеческого сословия. Вздохнув, Руима потянула меня дальше – на кухню, пока в комнате засуетились две девушки с тряпками и ведрами.

Глава тринадцатая

Из архива Наблюдателя.

Главный придворный повар господин Эскофье эт Ниирин, титул дарован королем за выдающиеся успехи повара. Не женат. Портрета нет. Родился в семье булочника в Лиридии, до четырнадцати лет помогал отцу, затем пожелал учиться и другим поварским искусствам. Окончив «Школу поваров мадам Миро» много ездил с бродячим театром, потом с отрядом наемников. В поле зрения династии Риинер попал на тракте – будущий король нанял команду для сопровождения, потом предложил место личного повара в обмен на дворянство. В настоящее время полностью управляет кухонным хозяйством Двора.

Рита

Кухня поражала размерами. Высокие потолки терялись в клубах дыма и пара, огромные окна давали много света. Мраморные столы, блестящие металлические кастрюли, котлы, ножи. Все грохотало и ревело. Вдоль одной из стен тянулись мойки и стойки с посудой, вдоль другой – печи, плиты, столы с миниатюрными очажками и спиртовками. Десятки людей в передниках из беленого полотна перемещались по огромному залу плавно и красиво, как танцоры. Замерев, я любовалась этим царством приготовления пищи. У царства был и свой государь – невысокий худощавый мужчина в белейшем колпаке стоял на возвышении и коротко раздавал команды полудюжине шустрых мальчишек в белых банданах. Заметив высокую темную фигуру в дверях, мужчина спустился с возвышения и приблизился к нам. Слегка поклонившись Хранительнице и не взглянув на меня, мужчина вежливо вопросил:

– Что Вам угодно, сиятельная госпожа?

Верховная Хранительница слегка наклонила голову в ответ и, чуть посторонившись, представила меня:

– Господин Эскофье, я заглянула в ваши чертоги представить мою племянницу, Маргариту. Она будет жить во дворце вблизи моих покоев и очень много учиться. Именно поэтому посещать обеды и ужины, скорее всего, не будет без особого приглашения Королевы-Матери. Но растущему организму нужно хорошо питаться, и тут я знаю, что могу положиться на вас многоуважаемый мэтр.

Мэтр мельком глянул на меня: ничего же себе растущий организм, мне скоро двадцать (20), здесь это уже старая девушка, если не бабушка. Хотя маги, конечно, живут дольше. Мужчина посмотрел на меня внимательнее и неожиданно спросил: