Текст книги "Я не хочу назад (СИ)"

Автор книги: Юлия Ляпина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Вблизи скалы производили странное впечатление: казалось, что ветер шевелил складки одежд, крупные шероховатые камни предгорья складывались в оборку юбки, источенные ветрами вертикальные трещины – в складки покрывала. Лица невозможно было разглядеть, стоя так близко, но я словно чувствовала, что светлая фигура напоена любовью, теплом, смехом, а темная, расположившаяся сзади, дышит кротостью и печалью. Вздрогнув от очередного порыва ветра, словно шевельнувшего одежды женщин, я отвернулась и стала смотреть, как Вран договаривается с трактирщиком – длинноносым, сухопарым дядькой в опрятном переднике из небеленого полотна. «Поводок» за время нашего путешествия стал длиннее, еще на озере это было заметно, а в пути Врану иногда удавалось уходить в человеческом облике метров на тридцать – пятьдесят. Вот парень махнул рукой, подзывая меня, и я потащилась во двор, обнесенный чисто символически оградой из крупных, ничем не скрепленных камней. Трактирщик сдал нам комнатку на чердаке – небольшую, чистую, с терпким ароматом полыни, разложенной по углам «от нечисти».

Пока я наслаждалась благами цивилизации: бадейкой воды с кусочком мыла, полотенцем и простыней, вместо шали, Вран сидел, отвернувшись в угол, и точил плохонький меч, купленный у хозяина трактира для поддержания статуса: с мечом – значит дворянин. Камень противно скрипел по кромке меча, и это стимулировало меня мыться быстрее. Потом в угол уселась я, взявшись расчесывать волосы и попутно изводить парня.

– Вран, к чему ты готовишься?

За спиной установилась напряженная тишина. Я продолжила, как ни в чем не бывало:

– Ты делаешь упражнения, проверяешь координацию и силу, я вижу, как ты недоволен тем, что не обрел еще прежнюю форму. Неделей раньше ты терпеливо ждал, упражнялся, но в меру, не загонял себя.

Рассуждая, я плавно, успокаивающими движениями водила гребнем по волосам, и голос мой ворковал, как учила Руима, а потом вдруг ударила в лоб:

– Что ждет нас в монастыре?

Сзади раздался звук падения небольшого предмета и плеск воды. Потом глухой голос проговорил:

– Испытание.

– Какое?

– У каждого свое.

– И поэтому ты копишь силу? Не верю, ты знаешь что-то еще и не говоришь, уже три дня только и делаешь, что тащишь меня сюда, а сам трясешься как собачий хвост!

В запале я не заметила, сколько всего наговорила, а потом схватилась за лицо руками:

– Прости, Вран, я тоже очень устала и боюсь, и еще эти сны…

Парень вытерся полотенцем и подошел ко мне, потерянно сидящей на стуле.

– Ты права, нам надо поговорить. Ты ведь не из этого мира и не знаешь легенду о Южных Сестрах.

Взяв мою руку, Вран поднялся и, подумав, пересел на кровать, стоящую у стены.

– Давай сядем здесь, рассказ будет долгим.

Я лишь кивнула и села на некотором расстоянии от него, спрятав голые ноги под одеяло.

– В давние времена жили в одной деревне две сестры. Остались они сиротами и решили идти в город на заработки. Сестры были очень дружны между собой, и Светлые Боги были милостивы к ним – обе вышли замуж за достойных юношей, но страну раздирали на части бесконечные войны. У старшей сестры родилась дочка, и в тот же день пришла весточка о гибели ее мужа. Тоскуя, женщина потеряла покой, младшая сестра всячески опекала старшую. Страшась войны, они взяли дитя и ушли в Южные Степи, потому что здесь тогда шумели города кочевников и еще текли реки. И они стали тихо жить вместе на окраине шумного становища. К кочевникам было отправлено посольство от государства, которое существовало тогда на месте нашего. В посольстве рабом с ошейником на шее был муж младшей сестры. Увидев его, она поседела от горя и попыталась спасти, но хозяин, глумясь над любовью, убил ее мужа у нее на глазах. В отчаянии младшая сестра вернулась в домик, где они жили, и благословила те недолгие минуты, что видела своего любимого. Старшая ей возражала: разве может радовать зрелище избитого и несчастного супруга? Они спорили до хрипоты целый день, но так и не смогли убедить друг друга, что лучше – короткая любовь или долгая одинокая жизнь. И вот две сестры вышли ночью в Южную Степь и обратились к Хранительнице Путей с просьбой помочь им разрешить спор. А Хранительница Путей превратила девушек в высокие скалы, сказав, что одна из них будет покровительницей любви, а вторая – целомудрия. И когда пройдет тысяча лет, они встретятся вновь, и тогда разрешится их спор. Со временем в недрах каждой скалы появился монастырь – в одном прославляют любовь, а в другом – целомудрие. У младшей сестры влюбленные пары, уверенные в своих чувствах, проходят испытание и получают медальоны с руной «Верность». Их судьбы связываются Хозяйкой Путей на всю жизнь, и даже если они расстанутся, то всегда знают, жив ли второй человек из пары. Когда один из них уходит облачным путем медальоны надо вернуть в монастырь.

Во втором монастыре живут женщины, избравшие путь целомудрия, только они могут проводить обряды в монастыре влюбленных, это для них испытание верности своему выбору. Никто не удерживает их там, и если прислужница пожелает уйти – она всегда может это сделать.

– Удивительная история, но Вран, эти скалы и впрямь похожи на женщин! А что случилось с девочкой?

– С какой девочкой? – удивился Вран.

– С дочерью старшей сестры?

– А ее забрал с собой один из кочевников, вырастил, воспитал, а когда она выросла – женился на ней, они стали основателями Династии Риинер.

Я задумчиво потеребила прядку и вновь пристала с вопросами:

– Вран, в монастырь влюбленных, наверное, пускают всех, а в монастырь целомудрия?

– Только девушек.

Еще немного потеребив прядку, я уточнила:

– А в каком монастыре хранится Благословение Династии?

– Ты правильно угадала, оно хранится в монастыре целомудрия, и взять его может непорочная девушка, связанная родством с Династией.

– Но как мы можем его взять? – удивилась я.

– Ты не девушка?

Я залилась жарким румянцем – сначала пыхнули щеки, потом уши, шея, даже ногти на руках сделались ярче.

– Я не связана родством с Династией, – прошептала я.

– Будешь, – припечатал Вран.

И тут меня прорвало! Да что он о себе возомнил! Подумаешь, поцеловала, думая, что умру или навсегда останусь калекой! Пыхтя, как закипающий чайник, я попыталась врезать ему хорошенько – ничего, что я слабая девушка, если правильно попасть можно любого здоровяка кучкой сложить! Вран перехватил мою руку, потом вторую, а вот от колена увернуться не смог. Согнулся пополам и забормотал под нос что-то столь экспрессивное, что я предпочла не прислушиваться.

– Сумасшедшая! – завопил он, наконец, более разборчиво. – Что я тебе сделал?

Тут я вскочила на кровати, уперла руки в боки, как бабуля, и завопила омерзительным голосом:

– Вы посмотрите на этого типа! Он еще спрашивает, что он сделал! Это ты так девушке предложение делаешь, да? Типа все уже готово, не забудь причесаться и фату натянуть?

Вран реально впал в ступор, или тут просто неизвестно, что такое фата?

– А обо мне ты подумал?

Тут парень совсем сник и очень тихо сказал:

– Подумал. Руима считает, что с помощью Благословения Династии ты можешь вернуться домой.

– Домой?

Запал с меня слетел, и я присела на набитый овечьей шерстью матрас.

– Вран, а как же ты? Ты снова станешь собакой?

– Не знаю, – притворно спокойно пожал он плечами, – возможно и нет, Руима лишь попросила быстрее доставить Благословение в столицу, там неспокойно.

– Вран, но если нам нужен только этот артефакт, зачем нам испытания?

– Рита, есть только два способа, породнится с Династией Риинер, один из них – брак, но принцам сейчас нельзя жениться по политическим соображениям. Второй – пройти через обряд смешения крови, то есть стать принцам сестрой, но это сейчас тоже недопустимо – ты станешь, хотя бы теоретически, одной из наследниц престола, адепты Чужой крови такой шанс не упустят.

– Тогда что остается?

– Все, поднимающиеся вместе в монастырь влюбленных, считаются связанными узами Хранительницы Путей, а я тоже принадлежу к Династии.

– Значит брак – необязательное условие?

– Нет.

– Ура! – вздохнула я с облегчением.

– Завтра идем к Младшей сестре?

– Идем.

От облегчения, что замуж необязательно, я и позабыла расспросить Врана подробнее. Только извинилась еще раз за свое поведение, и мы, одевшись в чистое, отправились ужинать.

Ух! Как я, оказывается, соскучилась по хлебу и по сливочному маслу! Правда, масло и сыр тут были только овечьи, а хлеб совсем не пшеничный, кажется , ячменные лепешки, буроватые и вкусом напоминающие незабвенную перловую кашу из студенческой столовки. Вран ел сдержанно и все поглядывал, как я с аппетитом уписываю и жаркое из баранины с кореньями, и лепешки с маслом и сыром, и зелень, щедро выложенную на доску вместе с сыром.

– Завтра отправимся до восхода солнца, приготовь сегодня отвар из «собачьего корня», проверь обувь и собери нарядную одежду для испытания.

– Нарядную? – удивилась я. – Зачем?

– Так принято. После ужина подойдем к хозяину, у него тут сбоку есть лавочка, выберешь себе платье и головной убор, да и мне нужно будет кое-что.

По моему мнению, Врану не помешало бы сменить гардеробчик полностью, впрочем, мне тоже – за какие-то полмесяца путешествия мы обносились, а вещи, надетые на Врана в «Наливках» изначально шились по другой мерке, да и на дворянский костюм не походили совсем.

– Хорошо, деньги от старосты «Наливок» у меня еще есть, должно хватить.

Вран только кивнул и велел хозяину принести блинчики с вареньем.

Ну какая особа женского пола откажется покопаться в целой куче интересных тряпочек? Я таких не знаю. Правда я сама быстро уставала от этого дела, но тут вещей моего размера было не очень много – все же для здешних мест я высокая и фигуристая. А вообще выбор поражал: и рясы, наподобие монашеских всех цветов, и мужские рубахи и бриджи разных размеров и качества, женские платья для всех сословий – от крестьянки до придворной дамы. Отдельную стену занимали головные уборы всех фасонов: и шляпы, и береты, и чепцы, и какие-то сложные сооружения с подвесками и колокольчиками.

Вран, наконец, смог одеться так, как полагается знатному человеку и воину – кожаные бриджи ниже колен, черный камзол с золотым шитьем, зеленая шелковая рубаха и алая перевязь с мечом, высокие сапоги с алыми отворотами. Последним штрихом стала шляпа с пером и новый плащ. А я все бродила вдоль длинного прилавка, заглядывала в сундуки и не могла определиться. Для Врана одежда придворного привычна и комфортна, я же в платье придворной дамы буду самозванкой, крестьянская блуза и юбка с черным суконным корсажем тоже не привлекали. Надеть монашеский балахон – как-то не тянет. В отчаянии я посмотрела на уже переодевшегося парня:

– Вран! Помоги, я не знаю что выбрать!

Он серьезно посмотрел на меня, заглянул своими омутами в мои робкие глазки и сказал:

– Одежда должна показывать твою внутреннюю сущность.

Прошел вдоль рядов и вынул из сундука – о чудо – мантию Травницы!! На радостях я подпрыгнула и чмокнула его в щеку:

– Спасибо! Это то, что нужно.

Простое льняное платье у трактирщика нашлось быстро, для волос я купила зеленую же ленту, а зеленые туфельки болтались в мешке еще с начала нашего путешествия. Заварив «собачий корень» и проверив в последний раз мешок, я уже направилась к кровати, когда услышала на улице звон железа. Окно было приоткрыто, и я с любопытством посмотрела вниз. В символическом дворе разворачивалась драка, но не простая драка. Двое парней в кожаных доспехах с металлическими вставками пытались достать своими копьями Врана. Судя по осанке и вооружению, парни были из простого сословия, но вполне опытными наемниками или скорее телохранителями знатной особы. Это же подтверждали шевроны с гербом, который сверху я не могла рассмотреть. Вран гонял их по дворику и успевал шутить так, что у парней алели уши. Я с удовольствием наслаждалась спектаклем и вдруг заметила тень, падающую из-за угла трактира. Высунувшись в окно сильнее, увидела еще одного парня с шевроном на рукаве, приготовившегося метнуть в ногу Врана нож. Аккуратно левитацией приподняла глиняный горшок с помоями, стоящий у крыльца, и нахлобучила незадачливому метателю на голову.

Вран обернулся на шум и отсалютовал мне мечом, потом быстро уложил своих противников в кучку и через пять минут довольный, как кот, объевшийся сметаной, ополаскивался над тазом. А я бухтела у него над ухом:

– Вран, ну о чем ты думал? Нам завтра с утра нужно идти к монастырю, а если бы этот придурок повредил тебе ногу?

Я нервно расхаживала по узкой комнатке, поглядывая на его обнаженную спину. Вран вытерся длинным полотенцем и, подняв на меня глаза, сказал:

– Рита, я должен был это сделать. Уже несколько лет я не сражался как воин. Да, я намеренно разозлил этих наемников, я хотел вновь обрести уверенность в себе, понимаешь?

Вглядевшись в серьезные, чуть грустные глаза, я все поняла и слегка, едва касаясь кончиками пальцев, провела по его лицу:

– Я волновалась.

Вран неожиданно, очень по-мальчишески улыбнулся:

– Кстати, спасибо за помощь, помои очень украсили этого молодчика!

Мы рассмеялись и улеглись спать. Я еще долго лежала без сна, слушая ровное дыхание за спиной, и лишь когда мужская рука привычно легла на талию, сон смежил веки.

Глава двадцать седьмая

Утро началось с неразборчивого бормотания и шипения сквозь зубы – трактирщик зашел нас разбудить. Вран, забыв, что сам об этом просил, со сна едва не прибил его мечом. Спасло рачительного хозяина то, что я как всегда крутилась во сне и запутала простыни не хуже иной сети. Хмурые и сердитые мы быстро умылись, глотнули горячего отвара с медом и, прихватив собранные с вечера мешки, вышли из трактира. Широкая дорога вилась к Младшей сестре, учитывая пыль и расстояние, вышли мы в своей дорожной одежде, красивые наряды наденем у входа в монастырь. Солнце еще не встало, я зябко куталась в плащ и зевала. Подойдя к скалам, стали подниматься – дорожка становилась все уже и извилистей, под ноги попадали осколки камней и корни кустов. Поднимаясь выше, я пыхтела, потом стала сдерживать дыхание. Вран шагал ровно, но чувствовалось, что мысли его далеко. Под его мерные шаги я тоже задумалась в который раз, а что я чувствую к этому мрачному парню? Жалость к его нелегкой судьбе, но у него появился шанс вернуть себе человеческий облик. Восхищение его характером, благодаря которому он не сошел с ума, бегая на четырех лапах? Но выносить этот характер постоянно ой как не просто, а покомандовать я и сама люблю. Внешность у него отнюдь не романтическая, скорее мрачно-зловещая, а улыбку я наблюдала всего раз или два. Так все-таки, что? В таких рассуждениях, едва не заговаривая сама с собой, я и не заметила, как мы добрались до красивой резной арки – украшения на груди Младшей сестры. Здесь стояла широкая каменная скамья, рядом в каменной чаше плескалась вода. Упав на скамью, я с радостью потянулась к живительной влаге – отвары надоели хуже горькой редьки. Когда и Вран напился вдоволь, мы умылись и, повернувшись друг к другу спинами, стали переодеваться. Мантия без наложенных чар помялась в мешке, но не сильно, а туфельки так ласково обняли ноги, что я сразу позабыла про усталость и в очередной раз, как мантру, пропела про себя:

– «Ох, непрост сапожник Кузьма, ох, не прост»!

Вран выглядел великолепно – я даже засмотрелась – волосы он стянул в хвост, падающий до лопаток, и мне хотелось, шутя, подергать за него, пропустить жесткие пряди сквозь пальцы, как воду. Расчесав волосы, я попросила Врана помочь с прической, все же обычной небрежной косы было мало. Он серьезно взялся разбирать пряди, вплетая ленту, иногда спрашивая заколку или шпильку. Я только попискивала, судя по натяжению волос, сама я это никогда не расплету, и буду ходить с этим сооружением на голове до старости. Наконец Вран закончил прическу, осмотрел меня с ног до головы строгим взглядом инквизитора и одобрительно кивнул – можно было входить под арку.

Едва мы пересекли ажурный каменный свод, как раздался легкий звон, узкую тропинку сменила дорожка, выложенная широкими плитами. Она привела нас в зал с высокими каменными сводами, в центре стояли два крайне неудобных на вид каменных лежака, между ними стояла девушка или женщина в темных одеждах. Звонкий голос и плавные движения указывали на молодость, но лицо скрывалось в складках покрывала.

– Приветствую вас, путники, что привело вас в обитель влюбленных?

Ответил Вран хрипловатым, словно задыхающимся голосом:

– Мы принесли в обитель медальоны тех, кто был тут и получил благословение Хозяйки Путей более сорока лет назад.

Вынул из поясного кармашка два потемневших серебряных овала. В руках у женщины появился небольшой накрытый тканью поднос, и парень благоговейно уложил на него медальоны.

– Благодарим за возвращение путеводных звезд. Что вы просите у Сестер для себя?

– Испытания.

Женщина помолчала.

– Испытания вправе просить любая пара, дошедшая до монастыря.

– Нам нужно Благословение Династии Риинер.

Выпалил Вран и уставился на служительницу своими бездонными глазами. Все это время я смирно стояла сзади, лишь чуток выглядывая сбоку.

– Сестры дозволяют вам пройти испытание, по его окончанию будет решено, можно ли доверить вам Благословение Династии.

Сказав это, женщина поманила нас к неудобным каменным лежакам и знаками велела лечь. Потом взяла мою правую руку и левую руку Врана и, уколов узким тонким стилетом пальцы, смешала нашу кровь в небольшой чаше, стоящей между лежаков. Легкий дымок поднялся над сосудом, лежать было неудобно, я дернулась и вдруг увидела свою коленку. Розовая круглая коленка, покрытая пылью, а ниже жутковато содранная кожа и струящаяся кровь. Оглядевшись, я вспомнила место – трубы теплоцентрали неподалеку от дома, мама запрещала мне ходить к ним играть, но тут было так интересно! Похоже, я свалилась с трубы и жесткой изоляцией поранила ногу. Еще раз посмотрела на себя – ой, а я помню это платьице! Линялое, в разноцветный горошек и уже совсем короткое, а вот и пятно от краски, пока я разглядывала зеленое безобразие на тонком китайском трикотаже, на меня опустилась тень.

Вран

Вран боялся до жути, про монастырь ходили страшные легенды: будто те, кто входили в его стены, не могли потом расстаться всю жизнь, но ему и так не хотелось расставаться с этой необычной девушкой – ни гордости, ни гонора, только тепло и любовь бились в ее сердечке. А печаль, всплывающая иногда в серых глазах, заставляла его часто дышать, а сердце непроизвольно сжиматься.

Жрица благосклонно приняла медальоны, но вот допустят ли их к испытанию? Сладкие видения обветренных губ, прижавшихся к его, Вран гнал, как недостойные мужчины. Нельзя уступать своей слабости и калечить жизнь девушке, достойной большего. Глядя, как Рита с расширившимися зрачками, неловко укладывается на каменный стол, Вран опять подавил нежность, колыхнувшуюся в груди. Быстро лег и стал смотреть, как жрица смешивает их кровь в обрядовой чаше. Дымок он уже не увидел – утонул в серых глазах оказавшихся вдруг совсем близко.

– Фу!

Вран сморщил нос, ну и вонь, точно рядом запущенный замковый ров, полный нечистот. Оглядевшись, парень понял, что он стоит в очень странном месте: редкие кусты, голая заплеванная земля, странные здания, виднеющиеся вокруг, и маленькая, размазывающая слезы по лицу девочка у его ног. Мужчина присел на корточки и заглянул под низко сползшую косынку. Знакомые серые глаза, мокрые и блестящие посмотрели на него:

– Ты кто?

– Вран… – растерялся парень.

– А я Рита, – протянула кроха руку.

Удивленный парень коснулся поцелуем грязных пальчиков.

– Что случилось, Рита?

– Вот. – Девочка ткнула пальчиком в ободранную ногу. – Мама ругать будет, она мне сюда ходить не разрешает.

Покачав головой Вран вынул из поясного кармашка «пластырь», который ему вручила Маргарита вместе с прочими снадобьями, которые она называла «аптечка первой помощи». Осторожно смыл грязь с ранки водой из фляжки и забинтовал «пластырем», стараясь не причинять боли.

– Спасибо!

Щекастая кроха провела ручкой по его бровям, скуле, наткнулась на щетину на подбородке и засмеялась:

– Колючий, как папа! Ой, меня, наверное, мама уже зовет!

Еще раз потерев колючий подбородок, малышка побежала прочь, сверкая короткой юбочкой.

Один удар сердца – и Вран вновь лежит на твердом каменном столе, а рядом мечется в забытьи Рита.

Рита

Рррраз! И вместо замусоренной окурками земли под ногами возникла зеленая шелковистая травка. Едва я успела осознать этот факт, как услышала громкий лай собак и чье-то тонкое верещание. Оглянулась – неподалеку высилась стена замка, вокруг деревья и кусты, а впереди, на полянке собаки окружили невысокого парнишку в кожаной курточке. Это он верещал, прикрываясь руками от собак, морды которых находились над его головой. Собаки, похоже, охотничьи мелькнула мысль и пропала. Схватив палку, я кинулась ближе, в ужасе представляя, как меня разорвут на куски. К счастью, вдалеке послышался конский топот и крики, поэтому я, закричав «апорт», швырнула палку в ближайшие кусты, недоумевающие собаки оставили парнишку и кинулись изучать окрестности. Мальчик, шмыгнув носом, поднял голову и посмотрел на меня темными омутами.

– Вран… – только и успела шепнуть я.

Вран

Два! Вран очутился под водой, булькнул и, сориентировавшись, попытался оглядеться: мутный ил ограничивал видимость, но рядом слышался беспорядочный плеск. Осторожно всплыв, он увидел, что рядом над водой бьются кисти рук, кто-то тонет. Не рассуждая, он дернул неизвестного за руки, потом, уйдя в воду, начал выталкивать в сторону близкого берега, тело в воде неожиданно крутанулось, и он успел увидеть закатывающиеся под веки серые глаза и длинные темные локоны, колышущиеся вокруг лица.

Аххрр! Задыхаясь, и трясясь как в лихорадке, Вран распахнул глаза, на соседнем каменном ложе изогнулась, прикрывая лицо, Рита.

– Рита!

– Кх, кх, кх…

Сплюнув на каменный пол изрядное количество воды, девушка протянула ему руку и обмякла. Вран рванулся к ней и вдруг понял, что лежит на каменном столе, крепко привязанный, а над ним склоняется знакомое лицо колдуна, приходящее в кошмарах.

Рита

Я снова была в незнакомом месте: чужой дом с запахом химии и железа, темные балки, глухие гобелены, укрывающие стены свободными складками. Я тихонечко шла вдоль стены, когда услышала шепот:

– Миледи, прошу вас, дайте мне нож!

Я отпрянула и пригляделась: в углу стояла самая обыкновенная клетка, и даже не очень большая, а в ней сидел человек, голый по пояс, с длинными темными волосами, прикрывающими торс. Я не сразу его узнала.

– Зачем вам нож?

– Вскрыть вены.

– Лучше уроните на колдунов стеллаж и бегите в окно, вот. – Я сунула между прутьями флягу с остатками настоя «собачьего корня». – Это придаст вам сил…

Прошептала я, тая в воздухе.

Три! Едва отплевавшись от воды и поборов нервную дрожь, я вдруг увидела темный переулок, куда меня занесла нелегкая однажды зимой – искала поликлинику, где первый курс в полном составе проходил диспансеризацию, а нашла приключения на свои филейные части. Пара охламонов в одеянии городских гопников начали подходить к одинокой девушке с ненавязчивыми вопросами:

– Куда так спешишь, красавица, тебя может проводить?

И тут за спинами этих «красавцев» появился Вран, в своей придворной одежде, совсем даже не подходящей для середины января в суровом климате. Раздвинув сразу показавшихся доходяжками парней, он подошел ко мне и окинул взглядом теплое поношенное пальто, аккуратную вязаную шапочку.

– Идем отсюда.

Мы едва успели завернуть за угол, как он растаял в воздухе, я бегом кинулась к фонарям.

Аххх!! Я снова в мантии Травницы оказалась в душной, чрезмерно натопленной комнате. На кровати метался молодой парень, лет семнадцати, болезнь обострила черты, обрисовала черными кругами бледные веки. В комнате никого не было, когда он начал задыхаться, видимо не справившись с очередной порцией мокроты. Подскочив, быстро перевернула его на бок, слегка свесив с кровати, и с силой стукнула по спине – срыгнул, судорожно втянул воздух и без сил вновь прикрыл бездонные глаза.

– Кто ты?

– Рита…

Ах! Солнце, огромное и ясное, смех и свет, и запах сосновой хвои. Мой любимый сон! Только сегодня я здесь не одна – какой-то мальчишка кружит в воздухе неподалеку…

Вран

Вран взлетел в воздух – как он любил этот сон! Он приходил редко, как бы в награду за дневные труды, после длительных тренировок или зубодробительных фолиантов учителя, но на утро всегда оставалось ощущение счастья и солнца на губах. И потом даже днем ему хотелось улыбаться, а не растягивать мышцы в заученных гримасах придворного. Но сегодня он был здесь не один – девчонка! Нахалка, с конопатым носом и исцарапанными коленками. Увидела его и засмеялась звонким смехом, а, заметив его недовольную гримасу, завопила:

– Догоняй!

И взлетела к самому небу. Рванувшись следом, он успел цапнуть развевающуюся юбку, и та осталась у него в руках. Взвизгнув, девчонка спряталась в колючих сосновых ветках. Вран подлетел ближе и протянул, зажмурившись, сорванную юбку в переплетение ветвей. Исцарапанная ладошка подхватила кусок ткани, и вскоре притихшая девчонка выбралась из иголок.

– Как ты сюда попал?

– Это мой сон.

– Это мой сон! И раньше тебя здесь не было!

Парень пожал плечами:

– Может быть, мы бывали здесь в разное время?

Девчонка призадумалась, смешно накручивая на палец прядь волос, а потом сказала:

– Раз уж мы здесь вдвоем, может, полетаем вместе?

– Давай. – Парень первым протянул руку, и девчонка крепко за нее ухватилась.

– Какой ты худой! Хорошо тебе, а я все время юбкой в ветках путаюсь.

Парень лишь хмыкнул и потянул девчонку выше: к солнцу, к теплому ветру, шевелящему волосы, к запаху сосновой смолы нагретой солнцем.

Монастырь Младшей Сестры

Очнулись Вран и Рита, держась за руки, на губах по-прежнему блуждал теплый ветер, а одежды пахли нагретой хвоей.

– Следуйте за мной, – прозвучал рядом нежный женский голос. Поднявшись, не разжимая рук и не отрывая глаз друг от друга, молодые люди последовали за жрицей. В небольшой круглой комнате стоял столик с двумя кубками и кувшином.

– Выпейте понемногу, чтобы восстановить силы.

Когда вино было разлито в бокалы, и еще шатающиеся от слабости парень с девушкой уселись на каменную скамью, укрытую куском ткани, жрица сказала:

– Вы прошли испытание. Хозяйка Путей дарит вам свое благословение.

Взяв с подноса медальоны, женщина протянула один парню и кивнула на девушку, тот, все поняв, поднялся во весь рост, а потом опустился на колено и надел длинную витую цепочку на склоненную шею, щелкнув замочком. Девушка взяла второй медальон и, потянувшись к парню, надела украшение на шею, щелкнула простой застежкой, а потом прижалась губами к его губам. Едва уста соединились – по медальонам побежали дюжины искорок, складываясь в руну «Верность», а замочки на цепочках исчезли.

Рита

Поднявшись с колен, Вран прикоснулся к новому украшению и неверящим голосом спросил:

– Мы прошли обряд «Поцелуя истинной любви»?

– Да, – сказала жрица, и в голосе ее слышалась улыбка.

– Теперь вы можете сочетаться браком в любой прецептории любого ордена без согласия ваших опекунов, родных или господ. Ваши медальоны всегда укажут вам путь друг к другу, а так же покажут, насколько вам нужна помощь. Пройдя испытание, вы показали силу духа и разума, теперь вы можете отправиться в монастырь целомудренных к Старшей Сестре и получить то, зачем пришли.

Тут вперед вылезла неугомонная я.

– Подскажите, пожалуйста, мой спутник превращается в собаку, едва отдалится от меня на некоторое расстояние…

– Его суть будет подвластна его желанию, при соблюдении некоторых условий.

От нетерпения я едва не начала приплясывать на месте.

– Достаточно встретить рассвет на вершине Младшей Сестры.

– И все? – уточнила я.

– И все, – уже почти смеясь, сказала жрица.

– Но вам придется подниматься вдвоем, потому что зверь там не пройдет, и еще, на вершине очень холодно.

– Не важно, – торопливо перебила я.

– Вран! Мы идем? Сегодня?

– Рита, подумай, нам нужно скорее вернуть в столицу Благословение Династии.

– И что? А как мы пойдем обратно, если ты трех шагов от меня отойти не можешь?

– Я так тебе неприятен? – парень нахмурился и уставился в пол.

Ой, опять я не в ту степь!

– Вран, – я подошла к парню поближе и заглянула снизу вверх в его бездонные глаза. – Вран, я люблю тебя!

Ой! Прикрыла ладошкой рот, хотела сказать ему, как он мне нужен, как я жить без него не могу – и вот, сказала…

Две фигуры ползли по ледяным глыбам – макушка Младшей Сестры представляла собой сплошной ледник, и способ передвижения здесь был только один – на пузе. Металлические скобы, костыли и крючья, которые вбивались в лед и камень почти тысячу лет, позволяли добраться до вершины довольно быстро, но вставать было просто некуда. Ухватившись рукой в кожаной перчатке за ворсистую обмерзшую веревку, я подтягивала себя чуть выше, старательно упираясь ногами в штыри, оставшиеся сзади, иногда веревка или штырь обрывались, и тогда нужно было скорее ухватить что-нибудь другое. Пару раз я не успевала, веревка протянутая между нашими поясами натягивалась и Вран подхватывал меня и подталкивал к ближайшей прочной веревке.

Весь путь занял часов шесть, и все это в промозглом холоде, ветер дул, не переставая, бросая в лицо ледяную крошку и колючие веревки.

В рассветной мгле мы выползли на скользкую округлую площадку метров сорок в диаметре. В центре штырей и веревок не было совсем. Усевшись на ледяной камень, мы глотнули понемногу отвара, смешанного с наливкой (селяне, наверное, на нас бы пальцем показали за такое издевательство над ценным продуктом). А потом, прижавшись друг к другу в желании согреться и просто побыть рядом, замерли, глядя на диск солнца, медленно выплывающий из-за горизонта.

И тут нас начало сворачивать в бараний рог: сначала Вран стал собакой, потом человеком, потом мои руки обросли рыжеватой шерстю, а из горла от ужаса вырвался вой. От испуга я вцепилась в бок Врана зубами, что мне совсем не понравилось в человеческой ипостаси, тем более что он снова оброс шерстью.

Еще несколько минут помучившись, мы нашли способ, который помогал однозначно удержать человеческую ипостась – мы начали целоваться, долго и упоительно, взахлеб, плюя на ледяной ветер и стенающие от напряжения губы. Когда солнечный диск всплыл над горизонтом до половины, руки Врана уже угнездились под моей курткой в районе груди, а мои крепко обнимали его за талию и пытались погладить кожу под тугим ремнем бриджей. Наконец холод под попой нас немного отрезвил, и мы, оторвавшись друг от друга, но не размыкая рук, засмотрелись на солнце, а когда огромный диск окончательно оторвался от горизонта, мы громко закричали от восторга, пьяняще вскипевшего в крови и замахали руками от радости: