Текст книги "Под жёлтым зонтом"

Автор книги: Юлия Лавряшина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 13

Цезарь никогда не будил ее. Он был, не особенно умен, но обладал врожденным тактом, не позволявшим навязывать собственное общество ни людям, ни собакам. Встречаясь на площадке с незнакомыми, пес только улыбался им издали и вежливо помахивал хвостом. Правда, самому Цезарю эта внутренняя культура порой дорого обходилась, ведь если у хозяйки начинался, по ее выражению «творческий запой», она начисто забывала о собаке. Пес молчком ждал часа прогулки или кормления, который иногда становился недостижимым, как горизонт. Но когда у Арины случилась депрессия, Цезарь стал вспоминать эти трудные моменты своей жизни, как благословенные.

Однако, даже мгновения, когда Арина укрывала его в морозы одеялом или, задумавшись, легонько массировала спину, не могли сравниться с той солнечной радостью, в которую пес погрузился с момента переезда в этот пахнущий лесом дом. С вечера Цезарь еще не прочувствовал этого, и настороженность, заставившая его с собой тщательностью обследовать комнаты и лестницу, не покидала его и во сне. Пес вздрагивал, сучил лапами и коротко повизгивал.

Но утро шаловливо запустило ему в глаза солнечным «зайчиком». Цезарь чихнул и ударился подбородком об пол, разбудив Арину. Не открывая глаз, она свесила с постели руку, и пальцы ее забрались в теплую шерсть. Потом она вдруг взвизгнула и подскочила, отчего у Цезаря замерло сердце: сейчас она опять назовет меня «скотиной»… Он заранее виновато отвел янтарные глаза, однако в голосе хозяйки не слышалось и отзвука ярости.

– Солнце, псина! – кричала она шепотом, подпрыгивая на кровати, как маленькая. – Я знала, что так будет! Птенчик мой, дождь кончился!

Слова для Цезаря никогда много не значили. Он упивался ее голосом, еще более солнечным, чем утро за окном. Ловил зеленые брызги, которые метали по комнате ее глаза. И замирал, позволяя трепать свою золотистую шерсть.

– Идем, идем! – подпрыгивая, Арина проталкивала себя в узкие джинсы. – Как ты думаешь, я взяла носки? Да, как ни странно… Цезарь, почему у тебя такая бестолковая хозяйка? Никогда ничего не помню… Я хоть покормила тебя вчера?

Пес сделал движение хвостом, которое должно было означать, что вчера-то его покормили, но хорошо бы и сегодня… Однако пес давно усвоил, что Арину тошнит от одной мысли о еде, и потому не решился настаивать.

Между тем она уже сбегала по лестнице, напевая старую песенку. Арина любила тайком ото всех попробовать голос, хотя до сих пор не знала ни одной ноты. Если б она поставила себе целью овладеть музыкальной грамотой, то, скорее всего, из этого бы ничего не вышло. Арина была ленива от природы. И никогда не умела заставлять себя делать то, чего можно и не делать. При этом Кирилл не преувеличивал, называя ее «трудоголиком». Она могла сутками не вставать из-за письменного стола, но не из усердия, а из невозможности прервать удовольствие. Которое, Арина отдавала себе в этом отчет, изнуряло ее организм, как и любое наслаждение, если в стремлении к нему человек не обуздан.

«Антон, Андре, Симон…» Хоровод имен кружился вместе с опадающими с сосен невесомыми чешуйками. Было похоже, что их теряют гигантские летучие рыбы, что плывут в глубине небесной синевы навстречу и задевают друг друга нежными телами. Откинув голову, Арина засмотрелась в небо, а пес, не дожидаясь разрешения, рванул к ближайшим кустам. Короткие волосы щекотали ей шею, это тоже было весело, и все утро напоминало неожиданную, безудержную улыбку. Как у Кирилла…

Еще пахло сырой землей, но трава уже источала пар, который хотелось собрать в пригоршню и умыть лицо, чтобы исчезли едва наметившиеся морщинки. «Антон, Андре, Симон…»

Арина рассмеявшись, спрыгнула с крыльца и провалилась назад в ночь…

Она видела перед собой чьи-то глаза, невеселые, усталые, и не могла вспомнить – чьи? Не было ни солнца, ни утра. «Мне все привиделось», – подумала Арина, и с этой печальной догадкой к ней вернулась способность мыслить.

– Макс, – произнесла она, – откуда вы взялись?

– С неба, – без улыбки ответил Максим. – Меня послал вам Бог.

Она не удержалась:

– А! У вас еще и мания величия?

– У меня много разных маний…

– Где это я? – приподнявшись, Арина огляделась внимательнее, но по-прежнему не узнавала ничего вокруг себя.

Макс тоже осмотрелся и сказал:

– Это моя комната.

В его голосе послышались нотки вины, словно приходилось говорить ей неприятные вещи. Хотя самое неприятное Арина еще только собиралась услышать.

– Я что – потеряла сознание?

– Наверно, у вас закружилась голова от свежего воздуха. С непривычки это бывает.

– А вы были где-то рядом? – удивилась она, потому что никого не заметила поблизости.

Его бритая вытянутая голова неопределенно качнулась, будто Макс раздумывал, стоит ли вообще что-нибудь ей рассказывать. С того момента, как Арина заговорила, он ни разу не взглянул ей в глаза.

– Нет-нет, я был здесь, – наконец произнес он.

– Как же вы…

– Отсюда видно крыльцо. Дом маленький.

– Мило! Так вы подглядывали за мной?

– Ну-ну! Я смотрел на вас. Это не одно и тоже.

Арина возмутилась:

– Не говорите со мной, как с умственно отсталой! Я потеряла сознание, а не способность соображать. И потом оно ведь уже вернулось ко мне.

– Жаль, что я не врач, – ничуть не обидевшись, сказал Макс.

Арине вдруг стало смешно. Не удержавшись, она тихонько прыснула и с вызовом спросила:

– Вам бы хотелось осмотреть меня?

– Да, – неожиданно ответил Макс и, протянул руку, расстегнул пуговицу на ее рубашке.

Она в изумлении приоткрыла рот, но не произнесла ни слова. Худые твердые пальцы скользили по рубашке все ниже, без труда справляясь с пуговицами, а ей никак не удавалось побороть профессиональное любопытство: и чем же это кончится? Она не почувствовала ни малейшего смущения, даже когда Макс поднял глаза.

– Что это вы такое делаете, хотела бы я знать?

– Собираюсь вас осмотреть. Вдруг вы что-нибудь повредили при падении?

– Но вы же не врач!

– Предположим, я – экстрасенс.

– Экстрасенсы не раздевают пациентов.

– Я начинающий.

Взвизгнув оттого, что его пальцы коснулись пупка, Арина расхохоталась.

– Вот это скромница Макс!

– С чего вы взяли, что я – скромница? – удивился он.

– Не знаю. Наверное, Кирилл сказал.

– Кирилл, – повторил он с выражением, которое Арине не понравилось, и вдруг заговорил так быстро, словно сам только что очнулся: – Вам на самом деле надо раздеться. Трава еще не просохла, вы намочили рубашку. Еще простынете…

– Что со мной случилось, Макс?

Мягкий гул в голове опять нарастал, и лицо Макса становилось нереальным, будто снилось ей. Арина вцепилась в его руку, испугавшись, что он ускользнет, и она останется один на один с тем непонятным, что творилось внутри. Осторожно придержав затылок, Макс вновь уложил ее. Потом сдернул с кресла накидку, укрыл Арину и тщательно подоткнул со всех сторон.

– Тихо-тихо, ничего страшного, – прежним усталым голосом пробормотал он. – Вы же сами говорили, что почти не выходите на улицу. Это обилие кислорода так на вас подействовало.

– Да? – с сомнением произнесла Арина. – Раньше такого не случалось. Кирилл время от времени вытаскивает меня в лес.

– Раньше вы были моложе.

– Мило! Вы считает меня старухой?

– Вы знаете, что не считаю.

– Откуда мне это знать?

– Я бы не стал раздевать старуху.

– А как же ваши многочисленные мании? Среди них нет геронтофилии?

Она заставила его рассмеяться. У него оказалась красивая и добрая улыбка, чего Арина никак не ожидала. Краешек переднего зуба был отколот, и ей подумалось, что кого-то Макс довел-таки до того, что его ударили со всей ненавистью, на которую способен человек.

– Почему вы так редко улыбаетесь? – Арина сознавала, что это бестактный вопрос, но ей очень уж хотелось знать.

На его лицо сразу же наползло отрешенное выражение, говорившее, что Макс просто умирает со скуки. Вместо ответа он сказала:

– Надеюсь, вы все же не простынете. А то потом разбираться с Кириллом… Он решит, что я облил вас из окна ледяной водой. Да и вам невесело будет провести отпуск в постели.

Арина поправила:

– У меня не отпуск. Какой может быть у писателя отпуск? Это никому не под силу – заставить отдыхать свое воображение. Перерыв у меня бывает только вынужденным…

– Вы все выдумываете, что описываете в своих книгах?

– В основном. Но какие-то вкрапления реальной жизни все равно прорываются. Думаю, что они все цементируют.

– А ваши герои? – разглядывая крупные ногти, усеянные белыми точками, снова спросил Макс. – У них есть реальные прототипы?

«Так я тебе и сказала!» – усмехнулась про себя Арина, но, подумав, что неловко не удовлетворить невинное любопытство человека, который возится с тобой битых полчаса, нехотя поделилась:

– Я ворую у людей их внешность. Но все истории, что с ними происходят, сочиняю сама.

– Вот как? А что бы вы сочинили, про такого человека, как я?

Ему удалось застать Арину врасплох. Она и не думала о нем как о персонаже романа.

– О вас? – переспросила она, чтобы выиграть время.

Макс скованно усмехнулся:

– Ну-ну! Боитесь меня обидеть?

Решив, что это тот редкий случай, когда искренность может оказаться лучшим выходом из положения, Арина сказала:

– Я не придумывала о вас никакой истории.

– Ясно-ясно, – он несколько раз нервно кивнул. – Я вам неинтересен… Вам тепло? Может, принести чаю?

– С лимоном, – вырвалось у Арины, хотя секунду назад она не хотела никакого чая, да и вообще редко его пила.

– Не знаю, есть ли у нас лимон…

– Да посмотрите же на меня! – привстав, она крепко сжала его небритые щеки и повернула к себе. – Вы ведь не скромница, это мы уже выяснили. Почему же вы боитесь взглянуть в глаза? Так я не сочиню о вас истории.

– И не надо. Это будет отвратительная история.

Арина не согласилась:

– Я не верю, что вы – отвратительный человек.

– Только потому, что я не оставил вас лежать на мокрой траве?

– А! – осенило ее. – Вот это уже интересно. Представляете такую завязку: человек наблюдает из окна, как другой падает без сознания. Но не бросается на помощь, а раздумывает, стоит ли это сделать.

– Такого человека не назовешь нормальным.

– Суть не в этом, среди моих героев – сплошь ненормальные. Интересно распутать их взаимоотношения.

Макс с усилием повернул голову и коротко посмотрел ей в лицо:

– Если ваши герои – ненормальные, почему же вы решили писать о моем отце? Что вы о нем знаете?

– Да пока ничего не знаю. А откуда вы…

– Когда вы сказали, что используете внешность разных людей, я вспомнил, что вы вчера не сводили с него глаз.

– Ночью я написала первую главу. Ваш отец для меня просто находка!

– В самом деле? Очень рад за вас.

– Что это вы опять делаете, Макс?

– Теперь я застегиваю вашу рубашку. Похоже, она высохла.

Арина без злобы отбросила его руку.

– Вы же собирались осмотреть меня?

– Но вы вместо этого захотели чаю.

– Умрешь с вами! – рассмеялась она. – А где, кстати, ваша дочь?

– Ваш герой гуляет с ней по лесу. Пытается разбудить в себе дедушку. По-моему, безуспешно. Хотя мой отец – сама непредсказуемость. Учтите это.

– Учту. Макс, вы, конечно, можете не отвечать, но мне ужасно интересно узнать о ее матери.

Он кивнул:

– Конечно-конечно! Только я все равно не расскажу.

– Мило! Даже не верится, что вы дружили с Кириллом. У него душа нараспашку, а вы – сплошная тайна.

У Макса вырвался короткий недоуменный смешок:

– Это у Кирилла душа нараспашку? Да вы о нем вообще ничего не знаете!

– Чего я не знаю? – насторожилась Арина.

Максим рывком поднялся и без слов пошел к двери. Она встревожилась:

– Вы куда это?

– За чаем, – ответил он, так и не обернувшись.

Оставшись одна, Арина натянула покрывало, потом спряталась под него с головой. Головокружение уже прошло, но ей все еще было как-то не по себе. Последние слова Макса встревожили ее.

«Вот еще новости: я не знаю Кирилла, – раздосадовано думала она. – А вдруг и правда, не знаю? Мой печальный молодой королевич, а может вовсе не я – причина твоей постоянной грусти?»

Глава 14

Вместо чая Макс принес виски. Забыв о ее присутствии, он вошел, пританцовывая под какой-то ему одному слышимый мотив, как бывалый официант, удерживая на маленьком подносе бутылку и две рюмки. На лице его было сосредоточенное выражение, будто музыка звучала где-то далеко, и Макс старался не сбиться с ритма. Слегка выпяченные тонкие губы что-то пришептывали, а взгляд, как обычно, ускользал, как Арина ни пыталась его поймать.

Не желая выдавать своего восторга, она наблюдала за ним исподволь, чему научила ее постоянная слежка за людьми. Она уже не надеялась разгадать Макса, просто запоминала, как он возвращается к действительности и недовольно хмурит невыразительные брови, быстро вскидывает черные глаза: «Ты что-нибудь заметила?», не спеша разливает виски…

Арине вдруг пришло в голову: «Когда-то он был так же дорог Кириллу, как я сейчас. У него ведь больше не было друзей». И почувствовала ядовитый укол ревности. Она и забыла, как это больно.

Протянув рюмочку, Макс сказал:

– Выпейте, от виски поднимается тонус.

– Никогда не пробовала, – принюхавшись, призналась Арина. – Кирилл приучил меня пить только красное вино. Это единственное, что я не ленюсь делать для собственного здоровья.

Рассматривая причудливую этикетку, Максим спросил:

– А что делает он сам? У него такой измученный вид.

– У Кирилла?!

– Может, я просто давно не видел его… Он стал совсем взрослым. Кажется, теперь он может постоять за себя.

– Он действительно был объектом насмешек? Мне как-то не верится.

Макс протестующее мотнул головой:

– Я так не говорил. Никто над ним не смеялся. Мы… Как бы это сказать? Умилялись. Он был очень хорошеньким и простодушным. Грех смеяться над таким. Давайте за него выпьем. Хотя, боюсь, он все равно не станет счастливее.

Не давая себе перевести дыхание, Арина выпила виски и жадно схватила ртом воздух.

– Ох, простите! – спохватился Макс. – Я ничего не принес. Сам-то я никогда не закусываю.

Она просипела, отмахиваясь:

– Не надо. Уже прошло… С чего это вы решили, что он несчастлив?

Раздумывая над каждым словом, Максим спросил:

– Вы – сильная женщина, да? Самостоятельная. Вы любите, чтобы вам подчинялись. Вершите судьбы людей и не позволяете, чтобы вами командовали.

Арина с подозрением поинтересовалась:

– К чему вы клоните?

– Я рассуждаю вслух, – невозмутимо пояснил Макс. – Мне интересно, почему он выбрал именно вас. Но это, в общем, логично.

Она ждала продолжения, но Максим замолчал и снова занялся бутылкой.

– Логично – что? – требовательно спросила Арина.

Не отрывая сосредоточенного взгляда от рюмок, будто приходилось считать капли, он сказал:

– Если уж у Кирилла могла появиться женщина, то лишь такая, как вы.

– Из вас так и лезут какие-то намеки, но я их не понимаю, – ее просто мутило от злости. – Вы не могли бы говорить яснее?

– Он – хороший любовник?

Потеряв самообладание, она выкрикнула:

– Превосходный! Лучший изо всех, что у меня были! Какого черта, вы об этом спрашиваете?

Максим так и расплылся в улыбке:

– А я думал, вы занимаетесь изящной словесностью…

– Ладно, я пошла, – внезапно решила Арина и сбросила накидку. – Вы меня доведете до того, что я тут все переколочу.

– Нет-нет, этого я не позволю, – Макс даже перестал улыбаться. – Эту коллекцию я собирал всю жизнь.

Она растерянно огляделась, но так и не увидела ничего особенного.

– Коллекцию?

– Ну да… Вставайте, я вам покажу.

Коллекция Макса оказалось самым необычным зрелищем изо всех, что ей доводилось видеть. Он собирал ее с самого детства, ползая по городским свалкам. Свои экспонаты Макс называл «свидетелями преступлений». Здесь были очки, в одной из линз которых было пробито крупное отверстие; погнутая серьга, с запекшейся на дужке кровью; тусклый наперсток с просверленной в верхушке дырочкой…

У Макса восторженно блестели глаза, когда он брал какой-нибудь из предметов в руки.

– Видите? – совал он ей в нос наперсток. – Это же сделано специально, чтобы рано или поздно женщина уколола палец иглой.

– Это преступление? – усмехнулась Арина.

Положив наперсток на место, Макс угрюмо спросил:

– А, по-вашему, если человек остался жив, значит, совершенное против него, пустяк? Невинный грешок? Я знаю людей, которым такие невинные грешки перевернули всю жизнь. Не скажу: искалечили. Не знаю, как они это воспринимают. Но перевернули это точно.

Арина приподняла детскую пинетку с вырванной пяткой и с подозрением спросила:

– А зачем вам все это, Макс?

– Чтобы не считать себя последним человеком на земле, – произнес он так четко, словно давно заготовил этот ответ.

– И ваша коллекция разрастается?

– Как же, как же! В каждом городе я первым делом посещаю свалку. Хотите поискать со мной?

Арина недоверчиво уточнила:

– Вы предлагаете мне отправиться на свалку?

– Уверен, что Кирилл не приглашал вас в такие места.

– Оставьте его в покое!

– Хорошо-хорошо! Пойдемте, – он потянул ее за руку.

– Прямо сейчас?

– А зачем откладывать? Жизнь-то проходит!

Жизнь проходит. Она содрогнулась, услышав эти слова, потому что сама произносила их тысячу раз, когда Кирилл пытался оторвать ее от работы. Жизнь проходит… Надо успеть закончить роман. В шуршании секундной стрелки слышится укор – теряешь время! Твои книги дарят людям столько радости, а ты валяешься у телевизора и жуешь мандарин. Сочная мякоть наполняла рот горечью: жизнь проходит. Арина вскакивала, заваривала кофе и садилась за работу.

…Максим вывел из приземистого гаража мотоцикл и посоветовал, глядя в пространство:

– Привяжите собаку, а то помчится за нами. Это опасно.

– Я просто запущу его в дом. Вдруг дождь начнется?

Макс уверенно качнул головой:

– Не начнется. Взгляните, какое небо! Кирилл когда-нибудь смотрит на небо?

– Да забудьте вы о бедном королевиче!

– Королевиче? Да-да, это ему подходит.

Сев верхом, он надел шлем и протянул другой Арине. К ней вдруг вернулась осмотрительность.

– А у меня не закружится голова?

– Крикните мне, если что.

– А вдруг я и крикнуть не смогу?

– Вы-то? Ну нет! Я уверен, что вы будете цепляться за жизнь до последней возможности.

Не найдясь, что возразить, Арина уселась позади него. Когда-то она и сама училась водить мотоцикл по деревенской улице, где жили они со Светланой. До тех пор, пока не догадалась, что мальчику, который ее учил, просто нравится прижиматься сзади.

Она оценивающе оглядела спину Макса и разочарованно отвела глаза. Мотоцикл нетерпеливо задрожал под ними, просохшая трава качнулась и важно поплыла широким полукругом.

«Я не позавтракала, – спохватилась Арина. – Да еще и выпила натощак. Этот Макс и меня заразил своим сумасшествием. Кирилл был прав…»

В чем был прав Кирилл, она так и не додумала, застигнутая врасплох хлестнувшим по лицу ветром. Он восторженно вопил однообразную и все равно захватывающую песнь о скорости. Солнце неслось чуть впереди и справа. Арина старалась не смотреть на него, но оно то и дело заглядывало в глаза.

«Оно выныривает из чащи, как золотая рыбка из волны, – подумала Арина. – Вот только его не поймать. А если и поймаешь, как выбрать три желания? Или наоборот: как наскрести целых три?»

На шоссе Максим увеличил скорость до того, что воздух уже выл от страха. Или от восторга. Арина не ощущала ни того, ни другого. Целую жизнь она анализировала чувства других людей, и постепенно они переставали для нее существовать в отрыве от листа бумаги. Она увлекалась, наблюдая за чужими судьбами, но не за собственной. Иногда Арине приходило в голову, что с тех пор, как она всерьез занялась литературой, ее жизнь стала скучнейшей в мире. Но эта внешняя жизнь была ничто в сравнении с тем смерчем страстей, что бушевал внутри неё. И Арине не хотелось ничего менять.

Свернув с шоссе, ведущего к городу, Максим съехал на проселочную дорогу, а потом помчался прямиком через поле. Высокие сухие стебли стегали Арину по ногам, кочки норовили сбросить ее с мотоцикла, но она крепко держалась за куртку Макса.

Махнув рукой, он что-то крикнул, и, вглядевшись, Арина увидела очертания надвигавшейся свалки. Ей показалось, будто на горизонте вырастает целый город, не существовавший раньше и обязанный умереть после них.

Остановившись чуть поодаль, Макс без боязни бросил мотоцикл.

– Разве здесь никого не бывает? – удивилась Арина. – Вдруг украдут?

Когда она встала, у нее опять потемнело в глазах, и пришлось опереться о мотоцикл, чтобы не упасть.

– Тише! – пробился сквозь гул низкий голос Макса. – Вы мне доверяете?

– Ни капли, – ответила Арина, еще не видя его.

Туман рассеялся в тот момент, когда Макс так хорошо улыбнулся, что у нее сразу потеплело на душе.

– А! – воскликнула она. – Вот теперь доверяю.

– Я хочу показать вам свой город.

– Макс, вы на самом деле сумасшедший?

– Это особый город. Его никто не видит.

– А я увижу?

– Вот это мы сейчас и проверим.

Он достал из внутреннего кармана куртки старую побитую фляжку и протянул ей.

– Выпейте. Только и мне оставьте.

– Что это? Опять виски?

– Нет. Это волшебный напиток.

– Наркотики?

Макс рассердился

– Я похож на наркомана?

– Еще как!

– Говорю вам: это волшебный напиток. Вы хотите увидеть мой город или нет?

Арина призналась:

– Сама не пойму.

Пожав плечами, Макс отвернулся:

– Решайте.

Свалка темнела угловатыми завалами. Арина обвела их пристальным взглядом, и на какой-то миг ей опять почудилось, что из-под замшелых обломков проступают контуры не то города, не то замка. Так угадывается под бесформенной чадрой юное, прелестное тело.

Она боязливо поднесла фляжку к губам и отпила немного теплой сладковатой жидкости.