Текст книги "Под жёлтым зонтом"

Автор книги: Юлия Лавряшина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 9

Перед тем, как заехать в ресторан, я остановился у набережной, потому что от скорости все бушевавшее во мне только усиливалось. Вечерний ветер оказался так мягок и сух, словно и не было двух дождливых недель, от которых Арина впала в депрессию, а я замыслил… Даже про себя я все еще не решался отчетливо произнести это слово. Моя маленькая рысь легко справлялась с любыми, мне же всегда было страшно сказать правду о некоторых вещах даже самому себе.

Я прошел вдоль черной решетки к лестнице, ведущей к пляжу, но спускаться не стал. Металлические перила были совсем холодными, хотя и сухими. Я взялся было за них, но через ладони в тело тотчас пробрался озноб и пришлось спрятать руки в карманы джинсов. Только сейчас я вспомнил, что не успел переодеться, задержавшись у Лари дольше, чем предполагал. Впервые мне предстояло появиться в «Ермаке» не в костюме и без галстука. И это лишний раз доказывало: все пошло наперекосяк.

И вдруг я почувствовал такое же облегчение, какое испытал несколько лет назад, впервые протестировавшись на СПИД. Мой зловещий план провалился…

– Ничего не вышло, – сказал я вслух, чтобы окончательно в это поверить, и как последний городской сумасшедший громко засмеялся от радости.

Едва различимая река отозвалась ленивым всплеском. До моих радостей и несчастий ей не было никакого дела. Я подумал, что кроме мамы, никому в мире нет до меня дела, но даже эта невеселая мысль, влившись в меня, не расплескала того восторга, которым я переполнился. Ведь сегодня сама Судьба объявила меня своим любимцем. Я попытался превратиться в негодяя, а она уберегла меня.

Больше не пугая прохожих, торопливо перебегавших от одного круглого, как луна, фонаря к другому, я вернулся к машине. «Ауди» послушно ждала меня, хотя я забыл включить сигнализацию. Беззлобно отругав себя за беспечность, я благодарно погладил еще не остывший руль и попросил отвезти меня к ресторану. По всем расчетам там уже наступал штиль, в который мне и хотелось угодить. Лари полагал, будто мне нравится красоваться перед посетителями, и язвительно называл меня «лицом ресторана». На самом же деле я часто выходил в зал, не справляясь с тревогой, которая бубнила в ухо, точно без меня там творится черт знает что! Хоть со мной, хоть без меня там все шло своим чередом, но я не мог не увидеть этого собственными глазами.

На этот раз я решил зайти со служебного входа, чтобы не шокировать публику своими джинсами. Узкий коридор был переполнен запахами кухни, и мне тотчас захотелось есть, ведь за столом Макс начисто отбил у меня аппетит.

«Ты совсем простодырый», – к чему-то вспомнились слова матери, и я ужаснулся: как я мог оставить Арину с этим бродягой?! Сжившийся со мной пессимист проворчал: «Попробовал бы ты забрать ее…»

Забыв зачем приехал, я присел на корточки, навалившись на стену, и, достав телефон, набрал номер Лари. Кнопки уворачивались из-под пальца, и несколько раз приходилось начинать заново, но каким-то чудом я все же дозвонился.

– Добрый вечер, Лари, – сказал я со всей вежливостью, на какую был способен в такой ситуации. – Извини, что беспокою. Как там Арина? Она не забыла прогулять пса?

– Они уже ушли спать, – безо всякого выражения ответил Лари.

Я едва не выронил трубку:

– Они?!

– Я имею ввиду ее с собакой. Тебя ведь они интересует?

– Да, конечно, – с облегчением выдохнул я.

– Ты где? В ресторане? Что-то тихо?

– По дороге, – солгал я.

– Долго едешь.

– Я успею. У вас все нормально? Может, что-нибудь привезти?

Было слышно, как Лари усмехнулся:

– Да не волнуйся ты так! У твоей женщины есть голова на плечах.

– Не называй Арину «моей женщиной», – попросил я. – Если она услышит, то придушит тебя.

– Ты дал ей много свободы.

– Я ничего ей не давал и не забирал. У нее все было и до меня.

Лари признался:

– Мне трудно тебя понять, котенок.

– Ладно, Лари, – сказал я, прекращая разговор, – спокойной ночи.

– И тебе, – пожелал он. – И не волнуйся. Работай.

Все, что я слышал от него все эти годы, было вот это – «работай». Но стоило мне начать работать, как я себе это представлял, то есть не перебирая ногами на месте, а двигаясь вперед, и Лари снисходительно ухмылялся: «Мальчишеские фантазии! Ресторанный бизнес – дело серьезное. Не витай в облаках».

«Ты бы еще призвал меня ползать у твоих ног!» – однажды вырвалось у меня. Несколько дней после таких слов я ждал увольнения, но вместо этого Лари выписал мне премию, хотя вообще-то деньгами он меня не баловал. Я обозвал его про себя «сукиным сыном».

Но сейчас я все равно был рад, что нашептанное августовским дождем, сорвалось. Я еще сидел в темноте, сжимая телефон, когда меня внезапно осенило: «Макс! Это Макс уберег меня своим появлением. При нем ничего не произойдет, это уж точно». Макс, на которого я злился весь вечер и проклинал по дороге. Мой первый и последний друг.

Я не рассказал Арине и сотой доли того, что связывало меня с Максом. Он был мне не просто другом и даже не братом. Но это я понял, только потеряв его. Как бывает в настоящей дружбе, Макс был частью меня, как я, надеюсь, был частью него. Когда мы расстались, я почувствовал: половина моей души умерла. Та самая, где жили первые мечты, настолько яркие и высокие, что последующим просто не суждено дотянуться до них.

Мы любили забираться на чердак нашей типовой «пятиэтажки», и там, сидя на пыльных балках, с которых свисали серые нити паутины, представляли, как однажды соберемся в дорогу. К этому делу мы подходили со всей серьезностью, на какую способны мальчишки. Мы обговаривали все детали, даже то, что уложим в свои котомки. Никаких котомок у нас не было, но Макс обещал украсть у отца немного денег на снаряжение. Ничего зазорного мы в этом не видели.

Мы воображали, как пройдем незнакомыми, путанными дорогами, ночуя в сене и согревая друг друга. И, наконец, выйдем к морю. Я построю там маленький ресторанчик, по типу таверны, а Макс будет обеспечивать его разными морскими деликатесами. Он был храбрее меня, и выйти одному в море было ему под силу.

Через несколько лет Макс и впрямь отправился в странствие. А я остался… Я никогда не решался на действие. Когда нам было лет по семь, Макс накрыл зимней шапкой одного из котят, которые родились у нашей Маруськи, и хохотал, показывая пальцем: «Живая шляпа!» Я едва не заплакал от жалости, но так и не посмел пойти наперекор и освободить малыша. К счастью, подоспела моя мама и спасла его.

А сейчас подоспел сам Макс и успел спасти меня прежде, чем задуманное мной стало срастаться с жизнью.

– Кирилл, это ты, что ли?

Я подскочил и ударился плечом об огнетушитель, висевший на стене. Это была одна из наших официанток, которую звали Лолитой. Хотя, насколько я понимаю, из «нимфеток» не вырастают такие женщины – кровь с молоком. Посетители с Кавказа сходили от нее с ума. Когда ухаживания заходили уж слишком далеко, Лолита врывалась в мой кабинет: «Кирюша, миленький, там опять!» Я поправлял галстук, выходил в зал и негромко спрашивал у темпераментного Гиви: «Вы что-то хотели от моей жены?» Лолита утверждала, будто в эти минуты у меня делалось такое лицо, что даже ей хотелось пасть ниц и молить о прощении.

– Ты что тут делаешь? – она оглянулась и перешла на шепот. – Прячешься?

Мне стало смешно.

– Устриц ворую. Ты любишь устриц?

Лола медленно пожала полными плечами. Наверное, такими движениями она и заводила безутешных поклонников.

– Я их не пробовала.

– Как это – не пробовала?

– Вот так. Мне это не по карману.

– Лари не разорился бы, если бы ты съела парочку.

В ее голосе зазвучало презрение:

– Да уж, конечно. Только я этим не занимаюсь.

– Чем – этим? – уточнил я.

– Воровством. Разве это не так называется?

– Воровство в особо мелких размерах?

Немного поколебавшись, Лолита сердито сказала:

– И ничего тут смешного! Не думай, что я такое уж ископаемое. Просто у меня брат в тюрьме. Родители меня чуть ли не на коленях просят, чтобы я копейки лишней не брала.

Он предложил:

– Хочешь, я угощу тебя этими злосчастными устрицами? Я заплачу по счету, не бойся. Мне они, кстати, не очень и нравятся, но попробовать-то надо.

– Угости, – без смущения согласилась она. – Действительно глупо: вкалываешь целый день в ресторане и даже не знаешь вкуса устриц. Кому рассказать – не поверят!

– Сколько ты получаешь? – спросил я. – Не помню. Хотя должен.

Неожиданно Лолита занервничала. Даже полумрак не смог скрыть вспыхнувших на круглом лице пятен.

– Я не прошу добавки и не пытаюсь тебя разжалобить. Мне хватает. Просто я откладываю деньги.

– На учебу? – предположил я.

– На квартиру.

– Тебе нужна квартира?

– Мой брат вернется через полтора года.

– Понятно, – я почувствовал себя так, будто бессовестно уклонялся от помощи тяжелобольному. – Успеешь накопить?

– Не знаю. Что можно загадывать в нашей стране? Только от одного очухаешься, другое наваливается…

Я остановил ее:

– Поговорим за ужином. Сколько до закрытия?

Она поднесла к лицу кустодиевскую руку и с трудом разглядела в темноте.

– Сорок минут.

– Извини, – мне на самом деле стало стыдно. – Я мог и сам посмотреть. Замечал ведь, что ты плохо видишь. Но как-то забыл…

– Да нормально я вижу! – огрызнулась Лолита. – И считаю быстро. И ни разу не перепутала заказы.

– К чему это ты?

– Хочешь меня уволить? Теперь ведь ты тут всем распоряжаешься.

– Не верю своим ушам… Ты всерьез?

Ее тон стал покаянным:

– Зря я сболтнула на счет воровства… Не увольняй меня, пожалуйста! Я никогда не лезу в чужие дела. И с чаевыми все делаю, как положено.

Я попытался урезонить ее:

– Да успокойся ты, никого я не собираюсь увольнять. Клянусь! К тому же Лари не умер, а всего лишь в отпуске. Сама знаешь, он мне голову оторвет, если я начну своевольничать без его ведома.

И чтобы занять ее мысли чем-то другим, сообщил:

– К нему сын с внучкой приехали, ему теперь не до нас.

– Ты был у него?

Она все еще старалась мне угодить, и это было так заметно, что я едва не рассмеялся.

– У Лари красивый дом? Ой нет, это меня тоже не интересует!

Пришлось обнять ее и, как маленькую, погладить по голове. Но я оказался плохим психологом. Стоило мне прикоснуться к Лолите, как она занервничала еще больше.

– Ну точно! – воскликнула она и горестно застонала. – Мои дни сочтены, да?

– Только если ты подавишься устрицей. Будь осторожна. И пошли отсюда, пока нас не заподозрили.

– В чем?

– Ну, ты даешь! – я действительно слегка обиделся. – Я, по-твоему, кто?

Лолита, наконец, пришла в себя и виновато заморгала. Ресницы у нее были такими, что можно было положить сверху палец.

– Ой, Кирилл, извини, – взмолилась она. – Я, правда, боюсь потерять эту работу.

– Ты ее не потеряешь.

– Спасибо. Можно я тебя поцелую?

– Нет, не надо, – предупредил я и отступил, потому что она уже потянулась ко мне. – Сегодня меня и так достаточно дразнили. Больше я не выдержу. Я ужасно слабый человек!

К ней вернулась способность насмешничать:

– В этом заведении не практикуются сексуальные домогательства?

– Вот именно, – подтвердил я. – Уж такие мы с Лари порядочные… Но от ужина ты не отвертишься. Я только сделаю кое-что, и мы налопаемся до отвала.

Она с подозрением заметила:

– Все-таки что-то с тобой не то… Никогда не слышала, чтобы ты так выражался. У тебя всегда такая выдержанная речь.

– Голод ведет к упадку. Скоро я начну рычать и брызгать слюной. Я ведь Тигр по гороскопу.

– Разве тигры брызжут слюной?

– Значит, буду только рычать.

– Хотела бы я послушать.

Я зловеще посулил:

– Если ты продержишь меня еще пару минут, то наверняка услышишь.

У Лолиты даже глаза округлились:

– Так я держу тебя?

– Да нет, – отступил я.– Это я сам себя держу…

Отправив Лолиту в зал, я наведался на кухню, и шеф-повар, которого все звали Шураня, тут же вцепился в меня мертвой хваткой.

– Начальник, – он всегда меня так называл, – а я тебя жду. Пошли-пошли!

Этой манерой повторять слова, он напомнил мне Макса, и в груди опять закопошилось нечто мерзкое, недостойное, и в то же время настолько мое, что я точно знал: мне от этого не избавиться.

Шепотом отдав распоряжение, Шураня затащил меня в специальный кабинет при кухне, где Лари испокон веков лично пробовал все блюда.

– Садись! – торжественно пригласил Шураня и, как начинающий официант, услужливо разгладил скатерть. – Сейчас принесут

Для повара Шураня был не особенно толстым, но от сдерживаемого ликования щеки его раздувались и лоснились.

– Чего ждем? – на всякий случай спросил я, хотя было ясно: он скорее заколет себя вилкой, чем позволит выпытать секрет.

– Терпение, начальник! Ну, можешь ты посидеть минутку без дела?

– Лари убил бы меня…

– Лари нет!

Шураня так просиял, будто первым сообщил мне эту грандиозную новость. Наконец, мы дождались: влетела Клава с подносом, на котором что-то дымилось.

– Ну, выкладывай! – потребовал я от Шурани. – Что это такое?

Он хитро заулыбался:

– А ты попробуй сначала!

– Ты сам-то пробовал?

– Вот еще! – фыркнула Клава. – Он на тебе испытать хочет. Одним директором больше, одним меньше… Незаменимых людей нет!

– Убийцы! – сказал я и подумал: «А сам-то ты кто?»

Начав есть, я уже не мог остановиться. Дегустатор из меня оказался никакой, я был слишком голоден.

– Гляди, как уплетает, – с изумлением протянула Клава. – В жизни не видела, чтоб он так ел. Это о чем-то говорит…

Шураня взмолился:

– Начальник, ты хоть чувствуешь, что глотаешь?

– Мясо, – ответил я с набитым ртом. – И грибы…

– Ты слопал мою фантазию, начальник, – грустно сказал повар.

Мне стало стыдно. Я вытер салфеткой губы, встал и пожал его большую руку.

– Это было восхитительно! – сказал я с чувством. – Чуть тарелку не проглотил.

Он с подозрением заглянул мне в глаза:

– Тебе правда понравилось? Или ты просто не ел перед этим недели две?

– Сказка! Ты – лучший повар, Шураня.

– А говорят, ты хочешь привезти какого-то француза....

«О, черт! – мои мысли заметались в поисках ответа. – Вот для чего все это…»

– Шураня, – строго произнес я, стараясь даже не мигать, – у каждого человека должен быть выбор. Ты согласен? Сейчас у наших посетителей его нет. Только твоя кухня. И ты не можешь знать: действительно ли они ценят твою стряпню или просто мирятся с необходимостью. А вот когда мы предоставим им выбор, и они предпочтут тебя… Вот это будет победа, Шураня! Смотри, как одна мысль об этом французе тебя подогрела. А если он будет здесь? Ты же станешь просто творить чудеса!

Шураня вздохнул:

– Хитрый ты, начальник! Хоть и выглядишь простачком. Ой, и хитрый…

Следовало бы приструнить его или хотя бы обидеться, но я понимал, что ему необходимо слегка отыграться на мне. Не думаю, чтобы моя пламенная речь его особенно вдохновила, однако возражать он не стал.

Когда, забрав поднос, повар вышел, Клава опасливо заметила:

– А Лари не зря держит тебя в узде… Ты же способен сожрать его с потрохами.

– Нет, – честно ответил я. – Мне никогда не сожрать Лари.

Глава 10

Арине Фроловой всегда нравилось ночевать в незнакомых домах. В этом было что-то страшноватое и волнующее, как в детстве в новогоднюю ночь, когда прислушиваешься ко всем шорохам, и любой скрип половицы возвещает о приближении Деда Мороза.

Незнакомая тень от оконного переплета лежала возле ее кровати. Подвинувшись к самому краю, Арина смотрела, как волнуется лунный свет, и отвлеченно думала, как это лучше описать. И стоит ли… «Если запомню», – привычно решила она.

Арина всегда ленилась вскакивать по ночам, когда сюжет еще не захватывал ее до того, что переставали существовать часы и время суток. Ради же отвлеченной мысли, которая может еще и не пригодится, Арине страшно было выбираться из-под одеяла, потому что во всех домах, где она когда-либо жила, и летом, и зимой царил холод. Самые интересные фразы и сюжетные ходы она твердила про: себя до тех пор, пока не засыпала. Утром она садилась их записать и, обычно, уже не вставала из-за стола до прихода Кирилла.

Он молчком брал ее за руку и вытаскивал их с собакой на улицу. Или вел в свой ресторан, уже без собаки, конечно. Арина давно знала, что «Ермак» – его гордость. Уже на пороге у Кирилла делалось такое лицо, будто он готовился войти в храм. Заведение было небольшим, зато в самом центре, и у Кирилла были на его счет наполеоновские планы. Но Лари стоял на его пути, как гранитный утес. Целый год Кирилл бился за то, чтобы установить в зале декоративный водопад и поселить маленьких крокодилов.

«Зачем тебе понадобились крокодилы?» – хохотала Арина. Он обиженно выпячивал губы: «Как ты не понимаешь? Присутствие хищников даже самому бездумному веселью придает осмысленный вид».

Ей захотелось спросить: «Поэтому ты при мне всегда такой грустный?» Но Арина побоялась, что его ответ может оказаться слишком откровенным. А она знала, что откровенность уже многим людям осложнила жизнь, и старательно избегала ее. И в то же время она была честна с Кириллом, ведь откровенность и честность – разные вещи. Даже если б ей вздумалось исповедоваться перед ним, Кириллу не в чем было бы ее упрекнуть. Но полная искренность возможно только между по-настоящему родными людьми. Арина не позволяла ему привыкнуть к мысли, будто он может стать ей по-настоящему родным. Почему – она и сама не знала.

Но в эту минуту ей хотелось, чтобы Кирилл оказался рядом. Было так приятно засыпать, когда он обнимал ее сзади, всегда такой горячий и готовый к любви. Согревая ее ноги, Кирилл приговаривал: «Как ты ухитряешься спать без меня, лягушонок?» Она сонно поправляла: «Рысь. Ты же говорил, что я – рысь». – «Сейчас ты – холодный лягушонок». Иногда у него внезапно вырывалось: «Но я так люблю тебя!» – «Я тоже», – отвечала Арина таким тоном, что он еще долго воздерживался от признаний, которые ничего для нее не значили, как и все слова, произнесенные вслух.

Кирилл уехал всего пару часов назад, а она неожиданно заскучала. Будь Арина у себя дома, этого с ней не случилось бы, ведь ни разу до сих пор отсутствие Кирилла не оборачивалось пустотой.

«Просто я еще не освоилась тут, – решила она и, высунув из-под одеяла руку, потрепала спавшего на паласе Цезаря. – Мне чуть-чуть одиноко, тянет покурить и с кем-нибудь поболтать… Почему я не спросила у Лари можно ли курить в комнате? Все относятся к этому по-разному… А если я притащусь к нему среди ночи, он может не так меня понять. Или – так? О нет, он слишком стар для этого! Да и я тоже. Мне совсем не хочется никаких романов… Кроме тех, что я выдумываю сама. И никогда не хотелось».

Вспомнилось, как знакомя ее с домом, Лари указал на соседнюю комнату и обрубками фраз проговорил: «Не против? Макс будет рядом. Так спокойнее».

Арина едва удержалась, чтобы не спросить: «Кому это спокойнее, интересно знать?!»

Стоило Кириллу уехать, как Лари неожиданно разговорился, посмеиваясь прищуренными черными глазами. Его байки были сжаты до размера анекдота, но так точны и остроумны, что Арине подумалось: «А он может быть интересным, когда захочет. Немудрено, что бедный королевич возжелал иметь Лари отцом».

Ей хотелось курить все сильнее и, наконец, изнемогая от нетерпения, она выбралась из-под одеяла и, прихватив сигареты, спустилась вниз. Увидев свет на кухне, она поняла, что Лари еще и не думал ложиться. Даже если бы дверь оказалась закрыта, Арина не постеснялась бы толкнуть ее. Но проем гостеприимно желтел в темноте, и она без колебаний шагнула через приступок.

Лари поднял седую красивую голову и отвел в сторону руку с маленькой трубкой.

– Не спится? Трудно на новом месте?

– Вовсе нет, – ответила Арина и без приглашения присела к столу. – Я люблю новые места. Я ими не избалована.

Трубка ожила в его губах, задышала. Выдержав паузу, Лари сказал:

– Кирилл молод. Не понимает очевидного. Такую женщину надо баловать. Если хочешь удержать.

– Не надо меня баловать, – возразила Арина. – Он то и дело пытается меня куда-нибудь свозить. Я сама отказываюсь. Все время держит очередной роман.

– Они дороже?

В отличие от сына, Лари никогда не отводил глаз. Но и Арина умела выдерживать чужие взгляды.

– А вам дороже ресторан? – спросила она в ответ. – Почему вы не уступите его Кириллу? Получали бы свои доходы, а руководство предоставили ему. Он ведь справится.

– Посмотрим, – пробормотал Лари. – Эти две недели покажут. Он не во всем разбирается. Я не посвящаю. Он занимается… Как бы сказать? Чистым искусством.

Арина с упреком сказала:

– Вы ему не доверяете. А он ведь относится к вам как к отцу.

Зажатая в руке трубка тихонько стукнулась о стол – длинный, массивный, покрытый солнечным лаком. На гладкой поверхности не было видно ни царапинки. «Если б на солнце сделали ледяные катки, они были бы такого цвета, – подумала Арина, и сама поразилась: – Вот абсурд! Катки на солнце!»

Лари ответил неожиданно жестко:

– Это противоестественно. Отец может быть один. Хотя Кириллу можно простить. Он совсем его не помнит.

– И не рассказывает о нем, – подхватила Арина, в надежде разговорить «старого цыгана».

Лари слегка приподнял черные брови:

– Что рассказывать, если не помнишь?

– Почему вы считаете, что Кириллу еще рано доверять ресторан? Ему тридцать пять лет.

– Мальчишка, – отрезал Лари.

Желая задеть его, она сказала:

– Ваш Макс тоже вел себя как мальчишка.

Но Лари только согласно кивнул.

– Они и в детстве так цапались?

– Нет. Они были настоящими друзьями. Но однажды расстались. Похоже, навсегда.

– Расскажите мне, – попросила Арина.

Он едва заметно качнул головой.

– Это привилегия Кирилла.

– Он говорит, что Макс просто уехал.

– Значит, так и было.

Протяжно вздохнув, Арина вытряхнула новую сигарету.

– Да… Вам бы обоим на контрразведку работать.

– Может, мы и работаем?

– За ужином вы казались разговорчивее. Для Макса старались?

– Я устал.

Она ждала, что после такого заявления Лари отправится спать, однако он продолжал возиться со своей трубкой.

– Вы мне нравитесь, – неожиданно сказал Лари. – Я уже старик, могу так говорить. Я читал две ваших книги.

– Да ну? – изумилась Арина. – Кирилл подсунул?

Он кивнул:

– Мне понравилось. Дадите еще?

«Мог бы и купить, – с досадой подумала Арина. – Я живу за чужой счет, а все так и норовят в подарок книгу получить!» Лари она ответила:

– Конечно. С автографом.

– Я заплачу, не волнуйтесь, – он хитро усмехнулся.

«Вот старый лис!»

– Ну что вы! – неубедительно воскликнула она.

– Это нормально. Товар стоит денег. Что вы краснеете? Это Кирилл вас портит? Он тоже стесняется говорить о деньгах.

– Так в этом причина? – догадалась Арина.

– Хозяин должен любить деньги. Не сходить из-за них с ума. Но и не тратить попусту. Зачем эти водопады, фонтаны? Французские повара… Крокодилы всякие…

Вспомнив рассказы Кирилла, она осторожно заметила, опасаясь разозлить Лари в первый же вечер:

– Кирилл сделал ваш ресторан популярным. И днем с детьми стали больше приходить, чтоб посмотреть на этих самых. крокодилов.

– А вечером, чтобы поглазеть на Кирилла.

– Что? – обмерла она.

– А вы думали! Он знает, что половина дам приходит из-за него. Ему нравится прохаживаться по залу.

Арина мужественно признала:

– Ну что ж, он красивый мужчина. Почему бы этим не пользоваться?

– И то правда. Только он не умеет. И никогда не умел. Вы испугались?

– Чего мне бояться?

– Не хорохорьтесь. Его больно будет потерять. Сейчас вы этого не понимаете. Потому что он ваш. Это видно. Целиком ваш.

Она процедила сквозь зубы:

– Надеюсь.

«Прозрачный аквамарин, – вспомнила она глаза Кирилла. – В нем ни теней, ни черных пятен. Он не умел обманывать в детстве… Надеюсь, я не научила его этому».

Ей вдруг пришло в голову, что Лари просто испытывает ее. Догадался, что Арина собирается наблюдать за ним, и все перевернул с ног на голову. «Странный тип, – подумала она с внезапной и острой неприязнью. – Хотя ведь он и привлек меня своею странностью… Все мои герои – странные люди».

– Что вы занервничали? – напрямик спросил Лари.

– Вы заставляете меня тревожится за Кирилла, – призналась она через силу.

– Я тревожусь за него почти тридцать пять лет.

Будто перед прыжком пригнув голову, Арина с недоверием спросила:

– Вы действительно любите его или просто используете?

Его ловкие коричневые пальцы заново набили трубку. Лари с видимым удовольствием затянулся и прикрыл глаза. В его движениях скользила величавость.

– Трубку изобрел молчун. Вроде меня. Чтобы легче стало заполнять паузы.

– Это не пауза! Вы уходите от ответа.

– Вы, писатели, удивительный народ. Считаете себя священниками без сана. И все должны исповедоваться. Но я никогда не ходил на исповедь.

Решившись пойти до конца, Арина спросила:

– А стоило бы?

Узкий рот Лари растянулся болезненной усмешкой:

– Не найдется святого отца, готового отпустить мне грехи. Меня бы и сам Христос не простил.

– Мило! Я начинаю думать, что Кирилл работает на мафию.

– Так и есть. Нынче в мафии даже те, что сидят на паперти.

– Вам нравится все утрировать?

– Разве?

– Я понимаю, что в бизнесе не бывает святых, как и в политике, но Кирилл…

– Но Кирилл! – насмешливо подхватил Лари. – Он далеко не так безгрешен, как вы думаете. Он не глуп. И он верит, что я не посоветую дурного. Сейчас у него ответственный момент. Хорошо, что вы здесь… Ему надо работать. Посмотрим, на что годится ваш Кирилл.

С недоумением повторив про себя последние слова, Арина заметила:

– Вы говорите таким тоном, будто он – кость в вашем горле.

– Ну! – воскликнул Лари. – Я сам повар. И не могу проглотить кость. Я их либо выбрасываю, либо измельчаю.

– Это звучит угрожающе.

– Не для Кирилла. Сами сказали: я ему, как отец.

– Я сказала, – уточнила Арина. – А что сказали бы вы?

– Что пора спать.

Погасив трубку, он неторопливо поднялся и открыл шкафчик со стеклянными дверцами – старомодный, таких Арина давно не видела. Лари положил трубку на верхнюю полку, потом протянул руку к выключателю.

– Идете?

– Я еще не докурила, – Арина помахала сигаретой. – Пойду на крыльцо.

Лари согласно кивнул:

– А я спать. Странно быть в отпуске. Я отвык.

– Кирилл справится, спите спокойно, – заверила она, хотя его вряд ли могли убедить ее слова. – А завтра Макс повесит на вас внучку. Вот увидите.

Его темное лицо оживилось улыбкой:

– Поглядим. Я отвык нянчиться. Почему вы не хотите детей?

У Арины засаднило душу:

– У меня времени на них не хватит. Я начну разрываться между колыбелью и письменным столом и чувствовать себя самой несчастной. Кому это надо?

– Кирилл был бы хорошим отцом. Он ласковый.

– Знаю, что ласковый.

– У многих писателей были дети.

– Вы говорите о писателях-мужчинах. Это совсем другое дело.

– А Жорж Санд?

– У нее были няньки и прислуга.

– Кирилл наймет вам няньку. Если…

– Что – если?

– Спокойной ночи, – сухо сказал Лари.

«Надоел он со своими перепадами настроения, – с раздражением подумала Арина. – Как беременная баба, честное слово!»

– Кстати, он звонил, – вдруг вспомнил Лари. – Спрашивал как вы.

– И как я?

– Вы спите.

– Ну что ж, – хмыкнула Арина. – Почти правда.

Дослушав неторопливые, но совсем не старческие шаги Лари, она вышла на крыльцо и громко ахнула, увидев огромное забытое звездное небо.

«Кирилл! – захотелось ей крикнуть через лес. – Подними свою королевскую голову! Дождь кончился…»