Текст книги "Академия для старшей дочери графа (СИ)"
Автор книги: Юлия Хегбом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)
Глава 8
Подключив TIVA я сидела рядом с мальчиком и удерживала его за плечи – так как лежать спокойно на операционном столе юный дракон не собирался. Но очень быстро тотальная внутривенная анестезия подействовала, и мальчишка заснул.
Обычно, в случае, если очаг инфекции, вызвавший сепсис, не удается ликвидировать сразу, состояние пациента постепенно все равно ухудшается, даже в случае более-менее успешной терапии антибиотиками. А это означает, что абсцессы нужно дренировать. Или хирургически, или пункционной биопсией. Чем я и занялась. Для начала, я позвонила прислуге и потребовала, чтобы ко мне прислали начальника стражи. А потом озадачила его тем, что он должен был следить за состоянием драконьего оборотня. Точнее, за его дыханием и пульсом. Похоже, начальник стражи понемногу превращался моими стараниями в медбрата… Почему я не потребовала, чтобы к мальчишке приставили мага-лекаря? Да потому, что толку от него было бы столько же, сколько и от начальника стражи, а вот вопросов он задать успел бы значительно больше.
А начальник стражи, хоть и приобрел зеленоватый цвет лица, из-за того, что вынужден был наблюдать за процессом дренажа абсцессов, но стоически выполнял мои распоряжения, помятуя о том, что уход за «моим» драконом я оплачиваю прислуге и страже золотом. Так, глядишь, мои домочадцы и к дракону привыкнут.
Компьютерной томографии под рукой у меня не оказалось, зато я совершенно спокойно использовала магическую подсветку, аналог КТ в этом магическом мире. Перкутанная игла, использующаяся для пункционной биопсии, произвела неизгладимое впечатление на нашего начальника стражи. Похоже, он решил, что я – самый опасный маг из ныне живущих, и злить меня не нужно. Судя по судорожным вздохам у меня за спиной. То ли начальник стражи попался чувствительный, то ли медицинские процедуры нашего века производили на представителей мира магии неизгладимое впечатление.
Когда я закончила процедуру, начальник стражи помог переложить драконьего оборотня обратно в приготовленную для него кровать. На этот раз я немного изменила положение верхней части кровати, чтобы Сиерлен полулежал – полусидел. Такое положение тела наиболее актуально после перенесенного перитонита.
Но будить Сиерлена полностью я не стала. Просто проверила его рефлексы, разрешила дракону почти проснуться, а затем снова заставила его спать. Еще несколько часов препирательств по поводу того, что есть и пить пока нельзя? Ну уж нет, пусть лучше выспится как следует.
Начальник стражи испарился из моей комнаты с несколькими золотыми монетами, зажатыми в руке, как только я решила, что теперь за состоянием дракона я прослежу сама.
И лишь в конце первых суток я разбудила юного дракона. К этому моменту повар уже успел приготовить отвары по моим рецептам, которыми я собиралась отпаивать мальчишку первые несколько часов после пробуждения. Я ждала, что Сиерлен снова потребует воды. Только вот дракон проснулся, а его мысли были заняты чем-то еще.
На меня Сиерлен теперь смотрел задумчиво, словно наконец разглядел меня со всех сторон и понял, что я такое. То, что я укутала его в мягкий, пушистый и теплый плед поверх операционной рубашки юный дракон воспринял равнодушно. А я из-за этой рубашки полчаса волновалась что это одеяние «а-ля средневековое приведение» выбесит дракона.
Как, однако, сложно его просчитать! Конечно, эту рубашку на пациента одевать легко и удобно (в основном для медицинского персонала), но и только. Хотя… какая припомнилась, такую и создала.
Казалось, что мальчишка решил в кои то веки слушаться. И глоток поддерживающей магической настойки по рецепту настоящей Каэри выпил без препирательств вроде: «почему ты все еще не разрешаешь мне пить воду и сок, сколько захочу, почему в кружке непонятное варево и почему оно такое горькое… и почему его так мало».
Никаких магических игр для того, чтобы вновь попытаться завладеть кувшином (на этот раз с соком, а не водой) тоже не последовало. Конечно, часть «послушания» можно списать на временное бездействие по причине того, что дракону было все еще очень плохо – боли Сиерлен не чувствовал лишь потому, что я подключила несколько капельниц с обезболивающим, и он все еще был очень слаб. Мне пришлось придерживать его за плечи, пока он пил, так как ему было сложно сидеть без поддержки.
Но взгляд, которым Сиерлен меня наградил после этого, был не раздраженный или презрительный, а спокойный, даже сосредоточенный. А когда я стала кормить его с ложки бульоном, который наш повар приготовил на кухне по моему рецепту (это для дракона то, которому кусок мяса килограмма на три подавай, чтобы насытился) даже тогда драконий оборотень не проявил негодования или своего недовольства. Словно действительно стал понимать, что вначале нужно есть очень осторожно.
И притих совсем, затаился. Ничего не говорил уже в течение пятнадцати минут после того, как я кормила его «с ложечки», как маленького. Даже не попытался отобрать ложку, чтобы есть самостоятельно. Стоически выдержал такой «способ» кормления, хотя я видела, что ему чертовски неудобно передо мною. Наконец я не выдержала и спросила, может он сам будет есть бульон? Сиерлен посмотрел на меня с благодарностью, взял ложку в правую руку (ага, мальчишка – правша, отметила я автоматически) и стал медленно есть. Сам. Но опять не издал ни звука, даже простого «спасибо» не последовало. Что-то явно произошло, только вот что именно?
Одним словом, меня уже через пятнадцать минут вовсю распирало любопытство: послушание таких типов, как этот юный дракон, всегда имеет свою цену! Может, его необходимость повторной операции так напугала?
Так что первой «игру в молчанку» не выдержала я.
– Ладно, выкладывай, какие у тебя еще проблемы, чего тебе от меня надо и в чем ты надеешься получить мою помощь, как компенсацию за абсолютное послушание. Обещаю постараться исполнить требование, как только узнаю, что тебе настолько нужно, что ты столько времени ведешь себя, как образцовый пациент, – произнесла я, ожидая от дракона чего угодно, от поиска сокровищ сегодня ночью до требований немедленно найти его друзей.
– Не давай обещаний, которые потом не захочешь выполнять, – тихо и горько сказал Сиерлен. Вот теперь он на меня смотрел привычно – во взгляде снова появился страх и отчаяние.
– Ну знаешь, если ты не скажешь, что тебе от меня нужно, как я могу тебе помочь? Я могу узнать что тебе от меня понадобилось только от тебя! И я – не телепат, и читать мысли не умею! – возмутилась я.
Но то, о чем Сиерлен спросил меня, я совершенно не ожидала от него услышать!
– Каэри, что ты знаешь о том, как дракон выбирает Истинную пару? – прошептал на грани слышимости драконий оборотень.
Глава 9
Как же любил этот мальчишка ставить меня перед этическими дилеммами!
Ответить честно: «Ничего не знаю»? Гарантированно рассердить Сиерлена, для него этот вопрос, похоже, средоточие всех надежд… А я что, виновата, что на Земле драконы не водятся… кажется.
Ну, настоящая Каэри вроде должна знать хоть что-то, она в этом мире с детства жила. Я подключила «блок памяти прошлого обитателя тела». Мда… Не густо. Но что есть… то и есть. Постараюсь ответить хотя бы то, что знала Каэри…
– Драконы выбирают Истинную один раз в жизни. Черные драконы предпочитают выбирать в Истинные лишь черных драконов, что-то там с магией связано, драконьей. Что именно – не помню. В Академию поедем, там и спросим. А, да! Еще в случае, если Истинна, выбранная драконом-самцом гибнет или отвергает ухаживания дракона-самца, в большинстве случаев самец погибает.
– Довольно кратко, но в принципе верно. За одним дополнением. Как оказалось, черные драконы выбирают в Истинные не только черных драконов. Люди тоже вполне годятся для этого, – хмыкнул Сиерлен. Похоже то, что я рассказала ему все, что знала о драконах подбодрило его до такого состояния, что он в открытую ухмылялся.
Некоторое время я пыталась сообразить, что же он хотел сказать. Может, его отвергла самка черных драконов, которую он выбрал в Истинные? Не похоже, если честно. И что он там сказал о том, что люди на роль Избранной тоже подходят? Оу… Наконец до меня дошло… этот дракон не нашел ничего иного, как влюбиться в меня? Причем, не просто влюбиться, а выбрать меня в качестве Истинной? Но… зачем? Почему? Ведь это значит… Память Каэри была однозначна по поводу гибели самца в случае, если его отвергла Истинная… И что мне теперь с этим всем делать? В Академии браки запрещены. Сексуальные отношения – тоже. Правда, правила практически никто не соблюдает…
– Ты что, правда избрал меня своей Истинной? – тупо спросила я, не найдя другого логического объяснения пояснениям Сиерлена.
Когда мальчишка обреченно кивнул, я не выдержала и тихо сказала: «Ну мы и вляпались, оба!»
Сиерлен тихо прошептал что-то на своем драконьем языке. То ли он был со мной согласен, то ли просто не хотел конфликтовать. А я… мне теперь предстояло объясняться с драконом. Нет, он мне нравится, никаких сомнений в этом не было. Но – Истинная?
– Знаешь, Сиерлен, спасла я тебя совершенно случайно. То, что твой дракон избрал меня Истинной – тоже случайность, – в ответ на мои слова Сиерлен помотал головой, словно хотел опровергнуть то, что я ему сказала.
– Так как в твоем положении существует всего лишь два выхода – или быть рядом со своей Истинной или погибнуть, а я совершенно не желаю, чтобы с тобой случилось что-то нехорошее, то считай, что твои объяснения в любви приняты благосклонно, – я улыбнулась, увидев гримасу юного дракона. Он то ждал объяснений в любви, а в результате уверился, что я не гоню его по причине необходимости, так как боюсь, что он погибнет…
Надо было видеть взгляд юного дракона! Все! Прощание с живыми и поиск «дороги мертвых» в миниатюре. Он так отчаянно не смотрел на меня даже тогда, когда решил, что в ближайшее время умрет от ран.
Что в таких случаях (когда дракон нашел свою Истинную) предусмотрено у драконов, я не знала. Но была благодарна Сиерлену хотя бы за то, что он не оборачивается драконом и не несет меня в свой замок вопреки моей воле, так сказать «во избежание нежелательных контактов с представителями противоположного пола и не нужной с точки зрения мужа учебы». Хоть в этом мне повезло. Ах да… он же обернуться больше, чем на пять минут, не может. Потом следует магический «откат», а как это больно, я помню – после моего появления в этом мире Каэри (то есть меня) постигла эта незавидная участь – за применением ею магии последовал магический откат, последствиями которого пришлось «наслаждаться» уже мне. Впрочем, магический откат помог мне в том, что «странности» моего появления в этом теле отнесли на счет шока от магического отката.
А Сиерлен не производил впечатление умеющего терпеть боль. Скорее наоборот, чувствовал себя дракон в такой ситуации, когда от боли не спрячешься, очень неуверенно и явно «не в своей тарелке».
Мне же вся эта ситуация откровенно не нравилась. Пусть мальчишка симпатичный, ладно, даже красивый, и в моем вкусе, но он же вдвое меня младше! Совсем младенец! Ну ладно, Каэри, в теле которой я нахожусь, Сиерлен по возрасту подходит больше. Отчего, наверняка, и произошло непонимание, но я – это я! И потом, вся моя врачебная этика восставала против этой детской влюбленности! Пусть для мальчика все серьезнее некуда, но что мне то со всем этим делать?
Сиерлен отвернулся к стене, всем своим видом выражая последнюю степень отчаяния отвергнутого влюбленного. Обиделся, наверное…
А мне что делать прикажете? Утешать? Сиерлен еще больше обидится! Еще и психосоматику подключит. А ему волноваться сейчас нельзя. Переспать с ним? Хм… а это идея. От меня вроде не убудет, а это драконье чудо на время от меня отстанет, так как плотские утехи держат тестостерон в узде. Хорошая тактика… единственное, что я не учла, что это драконье чудо – стопроцентный телепат.
Я осторожно взяла его за плечи и повернула к себе лицом. Попыталась обнять, но драконий оборотень лишь зашипел что-то злобно, потом, видимо, сообразив, что я его драконьим языком не владею, а магическим переводом никто не озадачился, пробормотал: «Мне милостыня не нужна!» И снова отвернулся к стене.
Э? Одним словом, понимай – как хочешь. Причем тут милостыня? Он решил, что секс без ответных пламенных чувств или вне брака – неприемлем? Ну и ну! Это что же, у них в драконьем клане целибат практикуют? Мне казалось, что там скорее свобода нравов, а что касается секса, то основа отношений – это «шведская семья» и «все-спят-со-всеми»!
Некоторое время я молчала, пытаясь переварить новую информацию и оправиться после очередного «культурного шока». С этим драконом, кажется, культурный шок мне каждые пятнадцать минут будет гарантирован. Остается надеяться, что я не шокирую его также, как он меня. Ну не могу я сейчас за него замуж выйти, меня из Академии попрут! Только если мы поженимся тайно… но это же глупо! В моем мире люди годами могут жить вместе, не омрачая свои отношения посещением ЗАГСа. А финансовые разногласия можно придушить на корню просто посетив юриста и составив грамотный договор, кто кому что должен.
Кстати, а это идея, надо поискать в Академии информацию о драконах и их языках, если уж мне придется некоторое время обитать рядом с драконьим отпрыском и терпеть его «влюбленность» в своего врача.
В то, что его дракон действительно меня выбрал в качестве Истинной, я, конечно, не поверила. Кроме этого, та часть меня, что досталась от Каэри была уверенна, что связь между черным драконом и человеком в принципе невозможна. Ну не выбирают «черные» представителей других рас в Истинные и все тут! Только в каждом правиле есть исключения, и одно такое «исключение» сейчас лежало в моей комнате, на дополнительной кровати, и отвернувшись к стене, сердито сопело… Для парня совершенно точно все серьезнее некуда, а обижать Сиерлена мне не хотелось. Ладно, в таких случаях лучше попросить прощения. Раз уж так получилось, что мои циничные размышления опытного взрослого шокировали этого драконьего мальчишку!
– Сиерлен, прости. Я совершенно ничего не знаю о том, как драконы выбирают Истинную. Если ты хочешь, чтобы у наших с тобой отношений был хотя бы шанс, ты должен учитывать, что я – представитель другого биологического вида, и то, что тебе понятно и ясно, я просто-напросто не знаю. То, что я тебе сказала – это все, что я знаю о драконах вообще, и о черных драконах в частности.
И тут же наткнулась на недоверчивый взгляд Сиерлена, который почти мгновенно повернулся ко мне лицом. Застонал сквозь стиснутые зубы – резкое движение причинило сильную боль драконьему оборотню.
Как хотелось ему сказать: «А ты что, мальчик, считал, что физиологию драконов я в школе учила? И именно поэтому тебя спасла? Твое лечение было смесью эксперимента, основанного на хирургии и терапии из сопредельного мира, а вовсе не на моем знании драконов. А о ваших ритуалах, связанных с сексуальными играми я знаю еще меньше, чем о физиологии!»
Но меня снова огорошил вопрос Сиерлена: «Каэри, а ты знаешь, сколько мне лет? По вашему, человеческому летоисчислению?»
Глава 10
А вот теперь мне стало интересно, неужели я, вся из себя такая умненькая, не учла того, что мы действительно относимся к разным биологическим видам. И забыла основное правило – разные биологические виды взрослеют по-разному!
Ведь трехлетний ребенок – это еще ребенок, а вот трехлетний волк – вполне себе взрослая особь. Поэтому дети волчьих оборотней взрослеют чутка быстрее, чем обычные люди. Но волчий оборотень живет и дольше волка, и дольше человека. Это мне наш графский волк-оборотень объяснял, когда я его лечила. К счастью для меня, к тому времени, когда он по недомыслию попал в капкан, то был уже альфой и у него была Истинная пара и шестеро… щенят? Детей? Ладно, отпрысков! А вот как долго живут драконьи оборотни?
– Ты хочешь сказать, что тебе двести лет? – усмехнулась я.
– Не двести. До двухсот пятидесяти драконий детеныш считается птенцом. То есть совсем маленьким, не способным подняться в небо, – тихо пояснил Сиерлен.
Изумление плавно перешло в культурный шок. Драконий оборотень сказал это так просто, как будто уверял меня, что ему уже больше трех месяцев, так как он умеет ходить сам. То есть я, сама того не зная, спасла особь, которой как минимум тысяча лет? А кладовая знаний, доставшаяся от Каэри, подтвердила, что до пяти тысяч лет черный дракон считается юным. И ведет себя соответственно.
Так вот почему от него все мои домочадцы шарахались? Боялись непонятного? А что может быть более непонятно, чем особь, живущая тысячелетиями? И зачем он это мне сказал? Хотел, чтобы я принимала его всерьез? Я не нашла ничего лучше, чем глупо спросить: «И ты за столько лет не нашел себе Истинной?»
– Не нашел! – капризно ответил дракон, – Все черные драконицы вчетверо меня старше! Это как тебе за шестидесятилетнего старика выйти замуж! Когда глава клана разрешил выбирать не только черных, я был еще маленький. А потом, когда подрос, то никто из других драконов не захотел связываться с кланом черных.
– Почему? – спросила я. Похоже, доля моя сегодня такая, тупые вопросы задавать.
– Проклятие, – хмуро ответил Сиерлен, – Терсаль – живое подтверждение того факта, что для представителей нашего клана Истинных нужно искать среди других биологических видов.
– А что не так с Терсалем, и кто он такой? – спросила я.
– Все с ним так. Просто он – результат связи между кельпи и черным драконом. И мой друг. Один из друзей, – пояснил Сиерлен.
Похоже, Сиерлен негативно воспринял мой вопрос о Терсале, кто бы этот Терсаль ни был. Эх, я конечно, не психолог, но настолько резко реагировать на вопрос «а что с парнем не так?» можно только в том случае, если с ним что-то действительно «не так». И, похоже, проблемы этого полукельпи-полудракона и толкнули Сиерлена на риск обернуться человеком и бродить среди людей, рискуя оказаться в застенках какого-нибудь графа, как драконье отродье.
Дракон искал что-то у людей. Древний манускрипт, о котором он рассказал? Ну вот и причина того, что отец схватил мальчишку – над своей библиотекой отец трясется, как над еще одним любимым ребенком, а дракон наверняка оказал сопротивление при попытке его выгнать из библиотеки. И если он сжег хоть один манускрипт… чужака отец за такое действительно убить может…
Я поморщилась. Непонимание ситуации отцом привело к тому, что один из черных драконов чуть не погиб. О чем отец вообще думал? Ведь погибни драконий оборотень, рано или поздно за ним пришли бы его друзья. Мстить за него! И тогда сожгли бы с воздуха все, до чего смогли бы дотянуться. Похоже, я сама того не зная, предотвратила серьезную беду, которую из-за дурацкого манускрипта чуть не навлек на нас всех отец…
– Сиерлен, а тебя, случайно, не в отцовской библиотеке повязали? – осторожно спросила я.
– Я не нарушил закона! Свиток принадлежит драконам и твоему отцу он не нужен! Он даже языка на котором написан текст не знает. Для него это просто интересный экземпляр коллекции! А для нас – спасение от проклятия! – возмущенно воскликнул Сиерлен.
– Значит, я была права. Ты забрался в графскую библиотеку, – вздохнула я, – А скажи мне пожалуйста, тебе обязательно нужен подлинник манускрипта? Может, сойдет абсолютная магическая копия?
– Ты можешь сделать магическую копию того манускрипта, который мне необходим? – изумился Сиерлен.
– Знаешь, я в случае необходимости магическую копию со всей библиотеки могу сделать, – хмыкнула я, – А что, нужно?
Драконий оборотень помотал головой в знак отрицания: «Со всей вашей библиотеки – не нужно. Нужно – с трех манускриптов. Один есть в библиотеке твоего отца».
– Ну, значит, как только ты оправишься настолько, что сможешь осилить небольшую прогулку по коридору, мы найдем манускрипт, который тебе нужен и сделаем магическую копию.
Сиерлен посмотрел на меня внимательно и сказал: «Если у тебя получится сделать копии с тех манускриптов, что я ищу… это… сильно поможет».
Я хмыкнула снова. Истинная? Возможно. Но дракон все еще не доверял мне настолько, чтобы рассказать обо всем, что вынудило его принять человеческий облик.
– Тогда вставай, – приказала я.
Сиерлен непонимающе посмотрел на меня, словно взглядом переспрашивая, что именно ему необходимо сделать. Пришлось повторять инструкции.
– Ты сейчас очень слаб. До библиотеки сам не дойдешь. Оставлять тебя одного я тоже не хочу. Значит, будешь тренироваться ходить. Чем быстрее встанешь после операции, тем лучше. И тем скорее я создам копию манускрипта, которая тебе нужна. Ты и так уже сутки в постели, пора понемногу двигаться.
Драконий оборотень кивнул и попытался резко встать.
– Не так быстро! – мой крик предостережения немного запоздал, мальчик уже успел повалиться обратно с приглушенным стоном, держа руки на солнечном сплетении.
Вторая попытка подняться была плавной и медленной. Во-первых, дракону помогала я, во-вторых, Сиерлен наконец уяснил, что резкие движения чреваты сильной болью, которую практически невозможно терпеть.
Опираясь на мое плечо драконий оборотень медленно доковылял до окна и замер, с тоской глядя на заходящее местное светило. Не закат его расстроил… это понимала даже я. Тот, кто познал свободу полета в небе, с отчаянием воспринимает невозможность таких полетов. Такого искреннего горя, какое застыло маской на лице Сиерлена, когда дракон смотрел в небо, я еще не видела в этом мире.
– Я обещаю, что устраню причину, по которой ты не можешь обернуться черным драконом, – тихо сказала я, обнимая мальчика за плечи. Пусть нелепое утешение, но лучше, чем никакого вовсе.
И мгновенно поняла, что иногда «лучше никакое вовсе» утешение, чем так, как я «проехаться по нервам на танке». Мальчишка вздрогнул. И словно превратился в каменного у меня под ладонями. А такое напряжение после операции – не самое правильное поведение для пациента. B этом моя вина!
И дернул же меня … нехороший дядя лезть к мальчишке со своими утешениями… оборотень повернулся ко мне, что-то у него в глазах мелькнуло такое… неправильное. Я такие взгляды шкурой чувствую. Шестым чувством. А потом мальчик просто стал плакать. Совершенно беззвучно, он, наверное, и сам не понял, что плачет, так медленно и неотвратимо катились по щекам слезы.
Ругаться у меня сил не было. Я обняла мальчишку, надеясь, что телесный контакт повлияет на него, не давая провалиться в депрессию, или еще хуже, апатическое состояние, когда пациенту совершенно безразлично, что происходит вокруг и с ним самим. Если из-за меня подключится психосоматика… Хотелось громко перебирать нехорошие слова, которые я знала, но ругаться перед мальчишкой было стыдно, тем более он совершенно не знает, что эти слова означают. Напиться? А что, это идея! Подарок гномов манил. Но что будет с драконьим оборотнем, если я на сутки – в нирвану?
Ну не психолог я, единственное оправдание. Мне подруга, закончившая как раз психологический, не раз объясняла, что нельзя так с людьми – ножом по живому! С не совсем людьми, как оказалось, тоже нельзя. А я – как танк, ничего под гусеницами не чувствую. «Считываю» ситуацию «на раз», а вот «разруливать» не умею. Не мое… Единственный плюс – хирург я хороший… была. За что меня, собственно, в отделении и терпели. Ну и заменить было некем. Как они там теперь без меня? Володьку, нашего хирурга «вызывайте-в-любое-время», заездили небось, он еще год назад от нас грозился в Склиф перейти работать. Давно его туда студенческий друг сманивал. Мы же городская больница, не профильная…
Что же мне делать с этим оборотнем? Как отвлечь? Причем немедленно? О, идея! В библиотеку парень пока не доползет, отнести его туда на носилках? Посчитает за унижение… А вот принести манускрипт из библиотеки ко мне в комнаты мне никто не запрещает. Это непонятному драконьему оборотню запрещено брать на время манускрипты из папочкиной библиотеки, а мне никто не запрещает. Главное, вернуть потом подлинники на место.
Так что я вызвала начальника стражи и объяснила, что мне необходимо создать копию нескольких манускриптов. Через несколько минут у меня на кровати лежало пятнадцать манускриптов из отцовской библиотеки. А еще через несколько минут наш начальник стражи унес эти манускрипты обратно, позвякивая золотом, которое я ему отдала за услугу (надо бы пополнить запас золота, оно создается мною достаточно долго), а на моей кровати остались их копии.
– Ну, видишь, если я даю обещание, я его выполняю, – хмуро сообщила я Сиерлену, указывая на все пятнадцать копий различных манускриптов, валявшихся у меня на кровати, и написанных на драконьем языке и хранившихся в нашей библиотеке.
Это драконье чудо вцепился в мою руку, а затем посмотрел на меня так, словно я ему полцарства подарила, не иначе. Я помогла ему дойти до его кровати, куда он дотащился с явным трудом, стиснув зубы. Видимо, несмотря на капельницу с обезболивающим, на которую Сиерлен давно перестал обращать внимание, ему все-таки было очень больно.
На краешек кровати он присел осторожно, а укладывать его, сохраняя eму в кровати полусидячее положение опять пришлось мне…
Tак, прогулка до окна и обратно, в совокупности четыре метра, опираясь на мое плечо и поджав правую ногу… для начала неплохо.
На правую ногу дракон не опирался потому, что я пояснила, что пару недель придется использовать меня, магию или костыли для передвижения.
Может, сделать ему на время инвалидную коляску? Но вдруг его такой способ передвижения оскорбит? Или выбесит?
Когда я сгрудила все пятнадцать манускриптов на его кровати, поверх одеяла Сиерлен тихо что-то прошептал на драконьем и поднял на меня сияющее лицо. Какой же он был красивый, когда не хмурился! Впрочем, он был красивым, даже когда сердился или расстраивался.
Значит, отвлечь дракона от его проблем у меня получилось…
А потом я вспомнила, что есть еще один способ разрядки. Ладно, пусть полноценного секса у нас пока не получится (пациентов по-моложе я сама предупреждала, что от «этого» сразу после операции надо воздержаться). Но есть и другие способы, помимо традиционных.
Правда, дракон сейчас занят своими драконьими «книгами», аж светится от счастья… наверное, не нужно его пока отвлекать. Оставлю сексуальные игры на ночь.
Все же Сиерлен был телепатом. Что уж он там прочел в моих мыслях на счет секса, я не знаю, но щеки у него запылали настолько, что я вначале подумала, что снова повышается температура.
– Ты очень искусна в постельных утехах для твоих лет и положения, Каэри, – тихо пробормотал дракон.
Интонацию я не разобрала. Как он это произнес, я так и не поняла. Осуждающе? Или завистливо? Стоп. Тысячелетий дракон не может быть девственником просто по определению! Или… все же может? И как об этом спрашивать, чтобы не вогнать в краску дракона еще сильнее?
