Текст книги "Академия для старшей дочери графа (СИ)"
Автор книги: Юлия Хегбом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Глава 5
Драконий оборотень снова перевел взгляд на кувшин с водой. А я почувствовала такую дикую жажду, что вначале даже не сообразила, что это не мое чувство. Это значило лишь одно – мальчик стал неосознанно (а может и осознанно) «проектировать» свои чувства на меня. Конечно, я могу поставить капельницу, но психосоматику это не снимет.
Ведь и дождь за окном, наверное, напоминал парню о том, что пить пока нельзя! Дракон тихо вздохнул… а затем меня отвлек резкий звук разбивающегося за спиной стекла. Пока я поворачивалась на звук, пока пыталась сообразить, почему разбилось зеркало, пока поминала старую страшилку из моего мира – разбилось зеркало, жди семь лет несчастья, а это … Академия. В ней как раз семь лет и учатся… Пока поворачивалась обратно…
Кувшин с водой успел обрести способность перемещаться по воздуху. То есть он не сам, конечно! Воду я перехватила уже на подлете к драконьему оборотню.
Не будь я универсалом, тактика отвлечения внимания могла бы сработать. С водой работать могут лишь маги воды, а у них с рождения абсолютно синие глаза. Только дракон забыл, что маг – универсал с водой справится не хуже мага воды.
Дракон несколько недовольно проводил кувшин взглядом. А на мои междометия, сопровождающиеся перехватом летящей прямо на меня и него воды не обратил внимания. Облизал губы, на которые попало несколько капель… Ну, наверное, он в своем клане тоже часто слышал что-то похожее тем выражениям, что я озвучила. Послушного ребенка он мне почему-то не напоминал. Осуждающе поднял брови, еще бы, леди, графская дочка, а ругается, как… нехорошо, одним словом.
Так что вода отправилась обратно в кувшин, а оборотень тихо что-то прошипел. Должно быть, тоже ругательства. А может, обещание в следующий раз проделать все более незаметно для меня.
– Хорошая тактика, паршивая стратегия, – пояснила я, поставив кувшин с водой на самый дальний от кровати подоконник, – Ты неплохо развлекаешься. Разбитое зеркало должно было отвлечь меня от твоих маневров с кувшином. Только вот ты не учел, что то, что я не даю тебе пить – не мой каприз, а необходимость. И в случае если твоя тактика сработала бы, ты бы получил осложнения.
Ответом мне был хмурый взгляд дракона.
– Я поставлю капельницу, так что воду ты все же получишь. А вот пить пока нельзя, – пояснила я.
Глас вопиющего в пустыне… Драконий оборотень не слушал, то что я ему говорю, а вместо этого снова рассматривал кувшин с водой.
Капельница его на некоторое время поддержит, но, к сожалению, не отвлечет от кувшина. Похоже, дракон воспринимал противостояние со мною, как забавную игру, совершенно не желая понимать, чем все это для него может закончиться.
Отвлечь его нужно, вот что…
Впрочем, установка капельницы на некоторое время действительно отвлекла дракона.
Или, скорее, достаточно напугала, чтобы драконий оборотень притих и постарался отстраниться от непонятного сооружения, отдаленно напоминающего приспособления для пыток. Отстранился, насколько позволяла кровать, стоящая у стены и замер.
Вырываться он не стал, помня о том, что я вполне могу и высшим парализующим его связать, но на меня смотрел, широко раскрыв глаза. Явно воспринимая капельницу, как наказание за разбитое зеркало… судя по испуганному и виноватому взгляду.
Испугался? Не то слово. Некоторое время он молча рассматривал аппарат для капельницы (а ведь аппарат и лампочками мигал, и писк издавал)… затем что-то прошептал. То ли снова ругательства, то ли молитвы.
Конечно, я его понимала – для никогда не видевшего электричества парня, выросшего в средневековье, эта машинка должна была показаться страшнее пыточных инструментов в подвале моего отца.
– Если ты хочешь знать мое истинное имя, то меня зовут Сиерлен. И я не полукровка. И не квартерон. Любой черный дракон может принять человеческий облик. Я и принял, когда решил побродить среди людей. Только вот обратно превратиться… не получается, – чуть слышно признался мальчишка.
Решил, что если назовет свое истинное имя, то я сжалюсь над ним, и капельницу подключать не буду?
Средневековье… Столь явная паника мальчишки в ответ на простейшую процедуру, в которой я использовала незнакомую ему установку, поставила меня в тупик.
Почему? Потому, что мальчик не производил впечатление необразованного. Наоборот, выучка чувствовалась во всем, и в умении использовать магию, и в том, как держался юный дракон… пока не почувствовал страх. Так могли бояться (и боялись) необразованные деревенщины, а не драконий принц, который явно был учеником, занимавшимся с личными преподавателями!
Столкнувшись с незнакомой ему магией, юный шалопай должен был испытывать любопытство, и желание «разобрать вещь на запчасти», чтобы посмотреть, как она устроена… то есть сломать, так как разобраться, как работают технологии, опережающие «свое» время на десять-пятнадцать веков, может лишь технический гений.
Только в этом мире с техническими гениями напряг. Так как основная специализация тут – магия. А вот впадать в панику дракон был не должен. Нетипичное для юного дракона поведение меня расстроило. Почему нетипичное? А что этот шалопай забыл в мире людей? Его появление здесь кроме как простым любопытством не объяснишь.
Это значило лишь одно – мой отец (точнее отец настоящей Каэри) сумел таки не только нанести столько физических ран драконьему оборотню, но и «зацепить» парню психику.
Словно в ответ на мои мысли мальчишка нахмурился и пробормотал: «Драконам неведомо чувство страха. Если дракон хоть раз испугается, его выкинут из клана не задумываясь».
– Да, солнышко? А что ты тогда испытываешь сейчас, в панике вжавшись в стенку? «Усталость»? «Азарт охотника»? – насмешливо подумала я.
И все же дракон умел читать мысли. Так как моя мысленная насмешка произвела на него впечатление.
Мальчишка наконец «отлип» от стенки, к которой прижался спиной и сам протянул мне руку, в которой был катетер. Может быть, сработало то, что он прочел в моем сознании, что сама процедура безболезненна – это установка катетера может причинить некоторую боль, но катетер то уже был установлен! Может быть, подействовали мои мысленные насмешки и подозрения в трусости, только дракон, хоть и без особого энтузиазма, но подчинился.
Когда капельница была установлена, дракон приподнялся на локте и постарался сесть в кровати. И совершенно по детски застонал, втянул воздух сквозь зубы…
– Больно? А помнишь, мальчик, я тебе говорила, что двигаться нужно поначалу осторожно? Это еще не самое плохое, что могло случиться. Вот напейся ты ледяной воды из кувшина, еще не так было бы больно! – в раздражении подумала я. Ну, сколько можно нарываться на проблемы? Неужели никогда не надоест?
Драконий оборотень что – то пробурчал. Интересно, он так огрызается? На меня дракон старался не смотреть. Обиделся?
– Ну, долго ты, дружок, дуться не будешь. Тебе все равно интересно общение, пусть даже с графской дочкой, непонятно зачем тебя вытащившей из застенков, – хмыкнула я про себя.
И действительно, дракон некоторое время несколько нервно наблюдавший за капельницей, наконец успокоился и пробурчал: «В мир людей меня потянуло не любопытство, что я в этом муравейнике забыл… Просто я искал двух своих друзей. Которые мне очень дороги, и которых я очень уважаю. Мы искали потерянный манускрипт о проклятии, которое давлеет над нашим кланом. А потом мы случайно… разделились. А теперь я не смогу их искать, из-за того, что ты потребуешь от меня службы в качестве оруженосца. А с ними могла случиться беда».
«Как со мной» драконий оборотень не добавил, но и так все было ясно.
– А почему учеба в Академии должна мешать поиску твоих друзей? Или поиску любых знаний, если на то пошло, даже тех, которые утеряны? – спросила я недоуменно.
– Мальчик, ты меня слушал хоть раз? Я – маг универсал! Ты – дракон, пусть тебе пока не удается перекинуться драконом. Это значит, я успею не только на занятиях поприсутствовать, но и попытаться помочь найти твоих друзей, и разобраться, почему у тебя не получается обернуться драконом, и манускрипт поискать.
Вот теперь, кажется, я полностью завладела вниманием юного дракона.
Глава 6
Ты действительно станешь мне помогать? Но… зачем? – кажется то, что я решила ему помочь найти друзей совершенно не вписывалось в мировоззрение драконьего оборотня.
– По-моему, я только этим и занимаюсь, с того момента, как тебя увидела. Висящего в подвале. И знаешь, поиск твоих друзей представляется мне менее проблематичным, чем то с какими проблемами я столкнулась, когда пришлось тебя вытягивать. Ты помнишь хоть что-нибудь из случившегося за последние сутки? – спросила я у мальчишки.
Он насупился, но ответил: «Все помню. Пытки. То, что ты меня спасла от боевого заклинания, сам я закрыться не успел бы. То, что чистила мои раны тоже ты. И то, что я знаю, что мне больше в клане драконов не место. Я ведь уже знаю, что такое страх. Ты правильно догадалась. Драконы же… бесстрашны… Даже непонятных мне драконов из серого железа помню, они могут плевать огнем и в небе загорается огонь, который может разрушить целый город. Этот мир из твоих снов мне непонятен и пугает также, как и вещи из этого мира».
Дракон покосился на капельницу. А я замерла, поняв, что Сиерлен случайно считал с моей памяти информацию, которая для него не предназначалась… ибо «драконы из серого железа» образно выражаясь … самолеты? Мальчик все-таки телепат? И что мне сейчас делать? Ведь если он заикнется о том, что прочел в моем сознании, у многих возникнут вопросы, а что я, собственно говоря, такое? А я и сама пока в этом вопросе не разобралась…
– Ты не бойся, я никому не скажу, – сонно сказал дракон, – Ты, наверное, нашла путь в этот мир, и не хочешь делиться дорогой ни с кем другим. Ты действительно сильный маг, Каэри…
Дракон уснул, а я осталась сидеть рядом, держа его за руку и думая о том, что он сказал. Первый комплимент мальчика, пусть и немного неуклюжий… Завуалированное «спасибо, что спасла мне жизнь»? И мимо меня. Ведь путь в наш мир нашла вовсе не я, а настоящая Каэри, маг-универсал, маг-экспериментатор… А я тут просто «по обмену». А вот спасать Сиерлена настоящая Каэри бы не бросилась. Что ей за дело до какого-то оборванца, тем более оборотня?
Вечер прошел более менее нормально, я выпила стакан воды из злополучного кувшина, а служанку, принесшую немного еды, погнала обратно на кухню, оставив для себя лишь сок, креветки (или, скорее, их бледно розовое подобие в этом мире) и несколько фруктов, совершенно не похожих на земные – мне хватит, а Сиерлену пока есть нельзя.
Зато ночь… ночь оказалась непростой. В начале одиннадцатого я проснулась от того, что кто-то меня ударил. Испуганно вскрикнув, зажгла «светлячок», чисто интуитивно, лишь потом догадавшись, что свет магического светлячка демаскировал меня совершенно и будь это действительно нападение, меня бы раз десять успели нашпиговать стрелами.
Оглядев комнату, и сообразив, что в помещении кроме меня и драконьего оборотня никого нет, я поняла, что просто задремала рядом с мальчишкой. А движение, которое я во сне посчитала за удар, на самом деле просто моя индивидуальная реакция на то, что дракон начал метаться в постели. Коснувшись лба мальчика, я нахмурилась – повышение температуры сразу после операции ожидаемо, но не так быстро, и не «под сорок».
Лицо мальчика было покрыто липким потом, рот слегка приоткрыт, и дышал он явно с трудом, словно вырывая каждый вздох, как пловец, с трудом пробившийся на поверхность из глубин океана и каждое мгновение ждущий, что его снова накроет волной и утянет на дно. Иногда Сиерлен почти неслышно стонал, а по лицу пробегала мгновенная гримаса боли. Затем драконий оборотень затихал, чтобы через несколько минут снова застонать.
Я тихо выругалась, на русском. Похоже, мальчику не повезло, подключился сепсис. Да, риск заражения был, но я надеялась, что обойдется. Не обошлось…
На мои ругательства дракон ответил смущенной улыбкой. А я с удивлением заметила, что Сиерлен тоже не спит. Меня случайно разбудил он, а его разбудила боль? И его взгляд мне не понравился совершенно – так смотрят, когда прощаются.
– Спасибо… за попытку спасти. Это было… даже весело поначалу. Ты странная… никто из людей не стал бы даже пытаться спасти дракона. Какая же ты все-таки странная! Все зря… так жалко, что зря, – тихо прошептал Сиерлен, – Ты ведь мне понравилась. Ты – славная.
Дракон закрыл глаза и провалился в беспамятство, а я в ярости сцепила зубы.
– Ты не умрешь! Что бы ты сам по этому поводу не думал! – рявкнула я.
Только вот лечить сепсис в этом мире не умели. Даже магией. И я это знала, как никто другой, и дракон понял, что теперь – точно все. Не учел он лишь одного – поначалу я принадлежала другому миру.
То, что драконий оборотень отключился было мне на руку – не придется без надобности пугать мальчика. Одно я помнила еще с моей первой институтской практики – при подозрении на сепсис терапию начинают сразу, не дожидаясь ответа из лаборатории.
Паника, которая меня поначалу охватила, была отражением тоски мальчишки. Как только драконий оборотень потерял сознание, все его чувства, переполнявшие меня – пропали. Вернулось равновесие, свойственное мне на работе. Свои собственные чувства по отношению к мальчику я постаралась заглушить на корню – мешают работать, заставляют переживать там, где нужна холодная голова… отвлекают. Кто там кому понравился, я потом разберусь.
Антибиотики. Мне срочно были нужны антибиотики широкого спектра… или какие угодно, лишь бы помогли! Конечно, это был риск, а я по натуре вовсе не экспериментатор, а консерватор. Да и дракон, пусть и в человеческой ипостаси все же в первую очередь – именно дракон. И лекарственную аллергию, и индивидуальную непереносимость тоже еще никто не отменял. Но без антибиотиков… мальчишка, скорее всего, умрет. Так что с одной стороны – неизбежная смерть, с другой… шанс выжить. Никаких гарантий того, что антибиотики моего мира подействуют на патогенную микрофлору нового мира у меня не было. Каэри была экспериментатором… похоже, я потихонечку начинаю превращаться в такого же дикого экспериментатора, каким была она…
Я не стала размышлять над тем фактом, что драконий оборотень, оставаясь со мною рядом рано или поздно догадается, что мои видения из другого мира – не просто видения. "Разборки полетов" (откуда именно у меня необычные знания и технологии) я буду проводить позднее. Сейчас… выжил бы этот мальчишка, пусть он дракон или принц, или и то, и другое, без разницы. Лишь бы выжил!
Куда делись мои сомнения и «ну не могу я поверить, что материю можно создавать ТАК»? Материализм побоку, когда живешь в мире, где магия – норма, а в антибиотиках из твоего прежнего мира появилась необходимость. И лучше всего, если использовать комбинации из нескольких препаратов… цефалоспорины четвертого поколения и метронидазол, например, которые я создала в течение десяти минут, должно быть достаточно для начала. Конечно, при клинической эффективности терапию продолжают стартовыми препаратами. Но я, подключив капельницу, решила, что обязательно сделаю запас всех лекарственных препаратов, о которых только вспомню, просто на всякий случай. Резистентность на препараты здесь вряд ли будет полной. Что-нибудь должно сработать.
Я сцепила зубы, так как работать в одиночку, да еще когда у пациента подключились осложнения – всегда тяжело. Пусть даже стратегия в случае сепсиса стандартна.
Вначале всегда проводится восстановление перфузии. А это значит – одной капельницы уже не достаточно. Хорошо, что после операции катетеры остались в венах. А в моей комнате – запас капельниц. Только автоматический аппарат один… ну и ладно, я просто повесила на аппарат остальные капельницы, как елочные игрушки на елку.
Затем необходимо поддержание уровня кислорода… кислородная маска, одна из моего запаса который я создала для гномов (и других резистентных к магии людей "типов") и немного возни с подключением к кислородному баллону – и кислород начал поступать в кислородную маску мальчишки.
Да, я понимаю, в принципе такая ИВЛ – средневековье… но оно тут как раз и есть.
И лишь потом – подключение антибиотиков широкого спектра действия. Теперь, если не будет улучшений в течение сорока восьми часов – лекарственные препараты заменю.
И, наконец, последний этап – наблюдение за очагом инфекции. Проще говоря, необходимо выяснить этиологию и по возможности устранить причину возникновения сепсиса. Причину я определила почти сразу, абдоминальный сепсис. А это значило абсцессы различной локализации… абдоминальный сепсис… даже в моем прежнем мире это высокая летальность, а здесь… Пока я осматривала мальчишку, он лежал неподвижно, а на осторожную пальпацию отреагировал лишь тихим, совершенно беспомощным стоном, вздрогнул, дернулся чисто рефлекторно… что-то тихо прошептал на непонятном мне языке… и ладно бы только мне, та часть меня, что досталась от Каэри тоже не разобрала, что именно прошептал мальчик. Некоторое время он лежал неподвижно, но, видимо, боль усиливалась – потому что даже в забытьи драконий оборотень начал стонать непрерывно, вначале приглушенно, затем все громче.
Зато маг-универсал может поделиться жизненной энергией, что я и сделала. Пусть у мальчика почти полная резистентность к человеческой магии, но на воздействие заклинаний высших уровней он все же реагировал. Чем я и воспользовалась, напитав его жизненной энергией до такого состояния, что над темными, спутанными волосами мальчика появилось легкое свечение.
Я осторожно переложила драконьего оборотня на операционный стол – абсцессы придется удалять хирургически.
А потом Сиерлен открыл глаза…
Глава 7
Тихий вздох, несколько расфокусированный взгляд драконьего оборотня вокруг… затем более внимательный – на меня.
И волна паники. Драконы ничего не боятся? Ага, так я и поверила! Конкретно этот дракон – боялся, причем настолько сильно боялся, что проектировал свой страх на меня. Ну почему он очнулся именно сейчас? Через пять минут я бы совершенно точно подключила ему TIVA, тотальную внутривенную анестезию!
За окном бушевала непогода – такой грозы я еще не видела в этом мире. Надеюсь, что это не я спровоцировала такой дождь. Маги воды – они могут, их плохое или наоборот хорошее настроение может даже повлиять на погодные условия той или иной местности, в которой они проживают. Ну, а маг универсал – это все четыре стихии, плюс власть над материей и жизненной энергией. Так что… не исключено, что моя ярость отразилась на погоде. Каэри – сильный маг, а я, получив ее тело постоянно забываю, на что способна. Но что толку от магии, если тот, кому ты хочешь помочь, против твоей магии – резистентен?
Любого человека с такими ранами, как у драконьего оборотня с помощью магии я бы вылечила за пятнадцать минут. Но дракон, тем более сам сильный маг, был практически невосприимчив к человеческой магии. Будь мальчишка магом жизни – не допустил бы у себя появления осложнений. Но какой бы стихией Сиерлен не обладал, магом жизни он точно не был…
Очнувшись на операционном столе драконий оборотень сразу понял, что именно ему предстоит – слишком хорошо он помнил, как я раскладывала инструменты в прошлый раз.
Поэтому, когда меня захлестнула его паника… и ослабевать чувство страха и не собиралось, я, никогда раньше не подверженная паническим атакам, немного обескураженно подумала, что, возможно, дракон теперь всегда будет проецировать свои чувства на меня, случайно или специально. Чтобы мне было понятно, через что пришлось пройти мальчишке из-за моего (ладно, настоящей Каэри) отца?
Я привыкла просто работать, не задумываясь о чувствах пациентов. А сейчас, превратившись на время в эмпата поневоле, поняла, что, оказывается, страх может быть абсолютным. Всеобъемлющим. Иррациональным. И за эти впечатления спасибо Сиерлену. Раньше я и не подозревала, что именно чувствуют некоторые пациенты в операционной. Ну да, некоторые боятся. Так как я сама не боялась никаких медицинских манипуляций, даже в детстве – понять чужой страх мне было сложно. И для меня стало откровением, что можно испугаться настолько, что страх буквально пожирает изнутри. Не обрадовала меня эта внезапная способность к эмпатической связи между мной и драконом. Ведь для хирурга лишняя чувствительность – это недостаток. Почему? Да хирургу холодная голова нужна, а не чувства пациента!
А теперь приходилось думать, что именно вызывает у Сиерлена такой панический страх. Сама предстоящая операция? Машинка, на которую я повесила все капельницы разом? Кислородная маска? То, что я на его глазах «ваяла» еще несколько капельниц для TIVA?
Или то, что я по сути держу его под малым парализующим заклятием и он может двигаться лишь медленно и плавно? А может быть то, что он совершенно никак не может повлиять на свою ситуацию? Ведь решение о хирургическом вмешательстве принимаю я, а его, вроде как, никто не спрашивает…
Ладно, два из нервирующих пациента параметров можно убрать. Я сняла малое парализующее и отложила капельницу в сторону. Теперь бы еще…
Додумать мысль я не успела, так как стоило мне снять парализующее заклятие, и Сиерлен рывком сел на операционном столе. Я настолько растерялась, что перехватить драконьего оборотня мне удалось лишь тогда, когда он, попытавшись встать, начал медленно оседать, вскрикнув от боли и прижав руки к животу.
Я мысленно отругала себя за идиотское решение – все же иногда надо головой думать, а не чувствами, знала же, что парень боится, но все равно снимала заклятие! Заранее решила, что Сиерлен будет меня слушаться? Что он понимает, что без операции просто умрет? А вот ничего подобного, ничего он не понимает! Мальчишке было просто страшно, и плевал он на то, что без операции ему не выжить!
Так что ругать Сиерлена за желание сбежать я не стала. Просто помогла лечь обратно, попытавшись немного успокоить дракона заверениями, что он ничего не почувствует, и просто будет спать.
Успокоился он после этих заверений? Ага, как же! На меня Сиерлен смотрел так, словно я решила отправить его обратно в пыточную камеру.
На границе сознания осталась боль. И паника. Почему? Он не знал. Понимал лишь, что причины для паники у него были. Но как-то вяло понимал, без того панического страха, который испытывал совсем недавно. А в глазах мелькали круги от странного свечения…
Это свечение мешало сосредоточиться. Мешало понять, где он находится. Да, он чувствовал боль, но как-то равнодушно. Просто отметил, что больно, и все. Боль тоже была где-то далеко. Зато было «здесь и сейчас». Разобраться бы только, где «здесь» и что именно «сейчас». Сиерлен вздохнул. Проклятие с клана он не снял, зато сам узнал о себе много нового, и основным наследником клана ему теперь не стать – таких, как он к трону не подпускают. Слишком явно проявился его страх… Где друзья – тоже неизвестно, что именно от него нужно графской дочке и зачем она решила его спасти любой ценой не ясно… Причем, никаких сомнений в том, что Каэри решила спасти его любой ценой, у Сиерлена не было.
Но подумать над забавной загадкой – зачем дракон нужен магу – универсалу, он не успел. Кто-то настойчиво его звал…
– Сиерлен! Наконец-то я связался с тобой! Где ты был? Я думал, что тебя нет в живых, я не слышал даже эха твоего присутствия! Какая же ты скотина подчас! Я тебя похоронить успел раз триста! – воскликнул юный голос.
Этот голос Сиерлен никогда не спутал бы с кем-то еще! Терсаль, собственной персоной. Но как? Такой четкий контакт был возможен лишь в том случае, если они оба спали… Может, он сам не заметил, как уснул?
– Терсаль… – немного равнодушно произнес Сиерлен.
– Ты… ты почему такой странный? – возмущенно произнес Терсаль, – Ты что-то раскопал?
– Ничего я не раскопал, – разочаровал друга Сиерлен, – А дозваться до меня ты не мог, так как я не спал. Долго. Сложно, знаешь ли, спать в застенках людей…
– Ты… тебя что, поймали люди? – испуганно спросил Терсаль, – Я попрошу эльфов вызвать дождь и прийду за тобой!
– Только второго черного дракона, который наполовину Кельпи здесь для полного счастья и не хватает, – хмыкнул Сиерлен, – Успокойся, Салли, никто меня уже не пытает, наоборот, наполнили жизненной энергией до краев драконьей чешуи. Только вот обернуться я пока не могу. Почему – сам не понимаю!
– Не называй меня Салли, Рлен! Ты же знаешь, что я ненавижу, когда меня так называют! – возмутился Терсаль, – Тебя кто-то спас? Что произошло?
– Обернулся человеком. Обратно в дракона не сумел. Превращение в дракона возможно лишь на пять минут, потом следует магический откат – и я в отключке на несколько часов. Именно так меня и взяли люди. Сколько времени я был в застенках – не знаю. Но вытащила меня оттуда графская дочка. Она же и лечит.
– Странно. Не замечал я за людьми склонности к сочувствию к драконам. Тем более черным. Как зовут дочку? – недоверчиво спросил Терсаль.
– Каэри, – ответил Сиерлен. И несколько недоуменно выслушал грязные ругательства Терсаля по непонятному поводу.
– Я иду к эльфам за помощью, а потом немедленно за тобой. Если это та Каэри, о которой я подумал – она просто чудовище! – воскликнул Терсаль.
– Ты уверен, что мы говорим об одной и той же девчонке? – хмыкнул Сиерлен.
– Уверен. В землях людей лишь один маг универсал, и она – графская дочь и зовут ее Каэри. Худшего чудовища я еще не встречал! Если ты у нее – тебе грозит опасность!
Сиерлен растерялся такому уверенному тону друга. Опасности от Каэри не исходило. Спокойствие, уверенность, желание помочь, даже некоторая заинтересованность в нем самом. Ненависти в ней не было. Он нахмурился, и пояснил Терсалю, что с графской дочкой ладит, и она несколько раз спасла ему жизнь.
Терсаль что-то уловил в его тоне, так как он недоверчиво замолчал, а потом возмущенно воскликнул: «Ты что, влюбился в человечку? Но тогда тебя из клана попрут, как моего отца!»
– Влюбился? – переспросил Сиерлен и недоверчиво прислушался к своим чувствам. Его драконья сущность, кажется, уверилась, что он не только влюблен. Дракон, даже почти полностью утративший власть над оборотом, старался убедить Сиерлена, что ему нужна лишь эта непонятная дочка графа.
– Хуже, – хмуро произнес Сиерлен.
– Уж не хочешь ли ты попытаться меня убедить, что твой зверюга, который драконицам из черного клана отворот поворот давал, польстился на человечку, выбрав ее, как Истинную пару? – недоверчиво спросил Терсаль, – Или ты просто решил меня разыграть?
– Мне теперь в клане не место. Я – испугался, – тихо признался Сиерлен Терсалю.
Ведь Терсаль, рано или поздно, но все равно узнает, что он знает, что такое страх. Дракон от дракона ничего не скроет. И не объяснишь ведь Терсалю, что его внутренний дракон восхитился отношением к нему, Сиерлену, графской дочки!
И то, что Сиерлен испугался, вовсе не сделало его изгоем в глазах Каэри! Любая драконья девчонка его на порог не пустила бы, если бы он продемонстрировал такой страх, который охватил его при мысли о том, как его собираются лечить… А Каэри не посчитала, что это что-то недопустимое. Даже посочувствовать успела мысленно.
Терсаль нахмурился, а Сиерлен постарался изложить свои мысли как можно точно.
– Сумасшедший граф, в своей ненависти к драконам случайно оказал мне услугу, сам того не понимая. Он показал мне, что именно вызывает у меня панический страх. Я не бесстрашен, и значит, лабиринт мне живым не пройти. Теперь мне туда хода нет. А представляешь, что бы случилось, если бы я сунулся в лабиринт, не зная, что могу испытывать страх? И проклятие над кланом сейчас не снять, и Империю не построить… Ведь для этого кто-то должен пройти лабиринт! Из-за меня теперь снова нужно искать того, кто сможет это сделать. Я – вне игры, – с горечью добавил Сиерлен.
Эй, не переживай из-за лабиринта. Кто знает, сумел бы ты его пройти, даже не попадись ты людям? А вне игры ты в любом случае. То, что твой зверь избрал Истинную, пожалуй, более веская причина держаться подальше от лабиринта. Надеюсь, ты помнишь, почему? – насмешливо спросил Терсаль.
– Пройдет лабиринт и останется в живых лишь тот, кто в жизни не познал ни ненависти, ни любви, ни страха! – процитировал Сиерлен древний манускрипт, – А я теперь живым лабиринт не пройду, потому, что по всем трем параметрам проехался брюхом.
– Знаешь, после того, как ты стал якшаться с людьми, ты стал занудой, Сиерлен, – хохотнул Терсаль и растворился во мгле, оставив Сиерлена размышлять о том, почему Терсаль ни словом не обмолвился о том, где его искать…
