Текст книги "Академия для старшей дочери графа (СИ)"
Автор книги: Юлия Хегбом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Гарантии того, что сутки здесь соответствуют земным у меня не было, так как мне все время казалось, что минута в часах получилась несколько длиннее, чем на Земле. Ничего, кроме собственного пульса для контроля измерения эталона времени у меня не было. Но… я знала свой пульс, а не пульс тела Каэри. А затем, когда немного освоила производство земных вещей с помощью магии, я с радостью создала земные часы…чтобы наконец убедиться, что в этом мире в сутках больше, чем двадцать четыре земных часа. И вернуться к часам песочным. Так как воссоздать точную копию земных часов магически я еще могла, а вот экспериментировать с созданием собственных, адоптированных под сутки этого мира – это уже было выше моих познаний в механике.
Как этот мир обходился без часов? Здесь были свои заморочки. Большинство магов использовали подобие солнечных часов, только называли это приспособление «тень». И под каждое действие, или магическое, или обычное, вырезали собственную «тень» из дерева. Таких «теней», для например зельеварения, у магистра магии могло быть несколько тысяч. Донельзя неудобная система. Но переделывать и переписывать книги под новый тип часов – это адская работенка, и я не думала, что я могу заставить магов ею заниматься. Вот «новшества» в зельеварении можно составлять с учетом песочных часов – с их помощью можно будет ввести этот тип часов в пользование магами. Пусть минута в этом мире получилась где-то на десять-двенадцать процентов длиннее, но зато я восстановила удобную систему исчисления времени. Ну хорошо, пусть система не такая уж и удобная, скорее привычная, но значительно лучше, чем с «тенями».
Два черных дракона такой паники, какую выказал Сиерлен при установке капельницы не проявили. Или потому, что они были старше Сиерлена и панике не поддались, или потому, что им было настолько плохо, что уже не волновало, что я делаю и как. Зато Сиерлен явно повеселел, когда понял, что «террор» по отношению к нему лично отменяется. Наблюдать за двумя «тяжелыми» драконами Сиерлен не перестал. Только теперь во взгляде драконьего оборотня, когда он смотрел на драконов из его клана, проскальзывала досада и ревность.
Так что пришлось отвлекаться на моего драконьего оборотня и объяснять, что он мне все так же нужен и важен. Слушал Сиерлен, что я ему говорила? Ага, как же! У него были свои собственные опасения и расставаться с ними дракон не спешил.
– Но я ведь не могу обернуться драконом больше чем на пять минут! А они – они могут, – тихо пояснил мне Сиерлен, когда я в сотый раз спросила, почему он выглядит настолько несчастным, – И они не испугались, ты сама это заметила. А я… а мне может быть страшно и это неприемлемо для дракона.
Вот ведь… специально он, что ли, постоянно испытывает мое терпение на прочность? То ли запретить ему читать мои мысли, то ли прекратить сравнивать Сиерлена с другими драконами даже в мыслях. Разве это была критика? Я отметила индивидуальную реакцию драконов на внешние раздражители! Только и всего. А Сиерлен отреагировал так, словно я его осуждаю. Ну что мне делать с этим подростком? Пришлось уделить внимание, утешать, успокаивать, уверять, что связь между истинной парой нерасторжима и пообещать, что с его непонятно почему ставшим неполным оборотом я тоже постараюсь разобраться. Наверное, Сиерлен решил, что если уж я с драконьей лихорадкой справилась – значит и по проклятиям спец.
Конечно, я видела, что невозможность полного оборота дольше, чем на пять минут, а потом сильный магический "откат" ограничивал Сиерлена. Все же обернуться драконом для него – это не просто еще одна ипостась. Это его основная сущность. И то, что для меня человеческая ипостась Сиерлена выглядела привычнее, все же не отменяло того, что дракону было откровенно тяжело находиться в человеческой ипостаси постоянно. Одного того, с какой тоской Сиерлен смотрел в небо мне было достаточно, чтобы решить для себя, что эта проблема не менее важна, чем наш мозговой штурм «по вопросам логистики и доступности лекарственных препаратов для населения». В конце концов, у меня сейчас лишь двенадцать драконов в распоряжении, из которых два в полной отключке, под капельницей, и неизвестно, когда их можно будет считать «условно здоровыми». И один – превратиться в дракона может лишь на пять минут. Так что я решила для себя хотя бы выяснить, как Сиерлен получил проклятие.
– Не знаю, как, – буркнул драконий оборотень. Снова мои мысли читал без разрешения, и вопроса дожидаться не стал, ответил мне сразу.
– В том-то все и дело, что не знаю ни что это за проклятие, ни даже когда получил его! Заметил не сразу! Превратился в человека. Провел в человеческом трактире ночь. Узнал о том, что в замке поблизости есть фолианты на драконьих языках. Пошел в замок твоего отца. Попался. Попытался обернуться драконом и улететь. На пять минут превратился. Вырубился. А очнулся уже в подвале замка, в наручах, ограничивающих магию.
– А почему ты решил, что это проклятие? – спросила я осторожно. С отца станется применить какой-нибудь древний артефакт, ограничивающий драконью магию.
– Потому, что метка от проклятия осталась, – хмуро ответил Сиерлен, – Она к тому же жжется, иногда! Не знаю почему жжется.
Дракон помолчал немного, потом прошептал почти на грани слышимости: «Когда ты капельницу ставишь, жжется очень сильно. И сразу!».
Взгляд, которым меня «наградил» дракон был полон смятения и некоторой виноватости, что-ли.
– А почему мне ничего не сказал? Что было больно? – спросила я.
– Драконы не имеют право выказывать слабость или жаловаться на боль, – устало пояснил Сиерлен с горечью в голосе, – Я и так показал свою слабость, это недостойное поведение для дракона. Ни одна девчонка-дракон не стала бы меня терпеть рядом с собой.
Чувствовала я себя отвратительно. Хорошо, хоть не подтрунивала над Сиерленом из-за его панического страха перед капельницей. Ну ладно, у мальчишки гипертрофированная гордость. А мне то кто мешал спросить, почему он настолько резко реагирует на капельницу? Почему ничего не заметила, не обратила внимание, не поняла?
– А когда ты, например, микстуру или таблетки вместо капельницы получал, метка тоже жглась? – спросила я.
Сиерлен кивнул, но пояснил: «Только не сразу! Я вначале не сообразил, что есть связь. Только когда ты спросила, догадался».
Значит, метка проклятия тоже реагирует на пенициллиновую группу? Ничего не понимаю! И самое главное, не только я – память Каэри уверяла, что настоящая Каэри ни с чем подобным не сталкивалась. Раньше магия и мой прошлый мир имели четкие границы и пересечение миров было достаточно условным. За исключением меня, конечно, симбионта тела из этого мира и души и разума из моего. Память была единственной вещью, что мне досталась от обеих сущностей. Но… Одно дело, когда на антибиотики реагируют бактерии этого мира. Странно, но в какой-то мере понятно. Зато когда я поняла, что на антибиотики из моего мира реагирует проклятие этого мира, я тихо выпала в осадок. Ведь совсем недавно я даже не была уверена, что проклятия существуют, считая их средневековыми суевериями. И вот теперь Сиерлен уверял меня в том, что проклятие не только осязаемо, и имеет метку, оно еще и боль может причинять вступая в «реакцию» с лекарствами из моего мира? Разве что проклятие реагирует на то, что лекарство снимает риск немедленной смерти, «наказывая» за это болью?
Видимо, моя изумленная физиономия позабавила дракона, так как Сиерлен улыбнулся. Похоже моя растерянность из-за того, что по своей невнимательности не попыталась выяснить у Сиерлена все об этом проклятии, явно успокоила дракона. А, да! Конечно! Я поняла, что по сути подарила ему «драконью индульгенцию», когда его страх был не чем-то постыдным, что необходимо скрывать от других драконов, а «недосмотром его Истинной».
– Премного благодарна, Сиерлен, – хмыкнула я, – Значит, то, что ты помалкивал о том, что тебе было больно – это моя вина?
Сиерлен пожал плечами, но по его ухмылке я поняла, что да, дракон считает, что так оно и есть. Для него проклятие и драконья лихорадка не различались по своей природе – это было что-то, что может убить. Я решила, что пытаться понять, как проклятие взаимодействует с антибиотиками я не буду. Просто внесу в список потенциальных опасностей еще и проклятия. Раз уж так получилось, что реалии этого мира таковы. Понимание разницы в этиологии двух совершенно разных по своей структуре явлений – инфекционного заболевания и проклятия это все же понятия, свойственное выходцам из технического мира, а не средневековья.
– Ну-ка, раздевайся давай, и покажи, где эта метка, – попросила я Сиерлена. Может, метку поставили в нашем замке? Тогда, возможно и снять ее получится?
Драконий оборотень нахмурился, но тунику, которая была на нем, снял беспрекословно.
Глава 36
Метка была небольшой, и не ищи я что-то такое специально, приняла бы за обычную драконью татуировку – у Сиерлена же была одна тату, подтверждающая его принадлежность к роду черных драконов, как доказательство, что он тоже является наследником. Только вот татуировку на лопатке на спине я никогда раньше не встречала. Прямо скажем, нетипичный выбор места для тату.
Стилизованная метка дракона в круге, которая на фоне смуглой, загорелой кожи была почти незаметна. И эта непонятная «татуировка» если честно, была чертовски красива. А еще я поняла, что Каэри такую метку никогда не видела, что снижало вероятность того, что проклятие поставили у нас в замке. Но отца все же не мешало спросить. И матушку тоже – других магов, способных на такие сложные манипуляции у нас не было. А матушка, к тому же была в свое время одной из лучших учениц в Академии. Если уж она не знает, что это такое…
Осторожно коснувшись татуировки, я отметила, что Сиерлен вздрогнул. И непроизвольно сжал кулаки.
– Даже просто прикосновение причиняет боль? – уточнила я, стараясь не привлекать внимание других драконов. Слишком уж стыдился Сиерлен этого проклятия.
– Ты сильный маг, Каэри, метке не нравится, что ты знаешь о проклятии. Эта гадость наказывает всякий раз когда кто-то пытается мне помочь.
– А ну-ка покажи мне, – хриплый голос Хамлера заставил меня подскочить чуть-ли не до потолка.
– Тебе то зачем, – сердито спросил Сиерлен, попытавшись поправить тунику на спине.
– Слушай, сиди и не дергайся, – я удержала Сиерлена за плечи, заставив сидеть, не двигаясь, – Если кто-то из синих драконов знает, что это за проклятие, то лучше узнать это от них, чем от моих или твоих родителей. Не находишь?
Сиерлен сердито засопел, но вырываться перестал, разрешив Хамлеру взглянуть на метку.
– Я не эксперт, – тихо сказал Хамлер, – Но эта метка явно из древних проклятий драконов, а значит опасна. Очень опасна. Такие проклятия задумывались для того, чтобы убить как можно более жестоко. В Имперской библиотеке твоего народа, Каэри, должен храниться фолиант, который я скопировал, когда был так же юн, как Сиерлен. Вы можете получить копию о древних драконьих проклятиях у меня.
– Это что, хобби такое у драконов, – усмехнулась я, – Воровать книги у людей?
– На самом деле, ваши Имперские войска (тогда правда Империя людей была поменьше) разграбили библиотеку золотого клана драконов. Только об этом мало кто помнит из людей, три тысячи лет прошло. Золотые тогда легко отделались, драконов было больше и многие согласились помочь. Несмотря на то, что катаклизм, извержение вулкана, задел лишь горы золотых. Пока другие драконы помогали золотым спасти их малышей драконят, люди занялись сокровищницей и библиотекой, – Хамлер улыбнулся, – Сколько всего успели утащить предки нынешнего Императора никто не ведает, но у людей с того времени осталось немало драконьих артефактов, древних свитков, манускриптов и книг.
– Но… три тысячи лет? – изумилась я, – Неужели вещи сохранили свои свойства?
– Конечно, – хмыкнул Сиерлен, – Это же книги драконов! И артефакты драконов! Они и семьдесят тысяч лет просуществовать могут. И три сотни тысяч лет. И дольше, если предмет магический. Магическая копия с подлинной магической книгой не сравнится! Я поэтому и хотел взять подлинники книг!
– И я в отличие от Сиерлена не пытался вынести за пределы библиотеки манускрипты, а постарался получить законный доступ в библиотеку, а затем сделал магические копии. Поэтому и не пришлось, наверное, часть манускрипта из библиотеки выносить начертанным на собственной шкуре, – пояснил Хамлер с иронией.
Сиерлен нахмурился, словно пытался сообразить, что именно сказал Хамлер. Так как я сообразила это сразу, то попыталась сплавить Хамлера от греха подальше, пока драконы, чего доброго, не сцепились. Мне только драконьей драки тут не хватало.
– Хамлер, не мог бы ты принести книги мне? – спросила я.
– Ладно, Каэри, ты права! Пойду принесу вам копии всех книг о проклятиях, какие есть у меня, – согласился Хамлер и поспешил покинуть каминный зал, где собрались остальные драконы нашего отряда, – Может найдете, как снять проклятие.
А я снова создала портал к отцу. Пока суть да дело, пока я и родители обменивались приветствиями, новостями, вопросами (ректор Академии поставил отца в известность, что мне разрешили начать учиться позднее) Сиерлен сидел неподвижно и смотрел в одну точку. Словно он был чужим, на чужом празднике жизни. Наконец обмен новостями и приветствиями был закончен и у меня появилось время спросить о проклятии. Я обняла моего драконьего оборотня и повернула его лицом к моему отцу.
– Папочка, ты или мама не накладывали древних драконьих проклятий на Сиерлена? – спросила я твердо, – Лучше, если вы оба знаете, что Сиерлен волей случая оказался связан со мною. Он мой Избранный, а я – его. Мы связаны магией и никуда от этого не деться. Так что любое проклятие, направленное на него, убьет и меня.
Как оказалось, родительская забота – это просто замечательно… до того момента, как приходится знакомить родителей со своим парнем, а он по каким-то причинам родителей как претендент на руку и сердце любимой дочурки не устраивает.
Опыта таких разговоров в прошлом мире у меня не было. По причине того, что парней как-то не обломилось. Я жила работой и меня это устраивало. Так что теперь я просто не знала, как именно преподносится родителям сие чудное известие, поэтому вывалила информацию им на головы… как есть.
Судя по ошарашенному виду предков моему заявлению ни мамочка, ни папочка рады не были. Причины этого мне были не совсем понятны. Ну да, драконий оборотень в глазах моих родителей – шалопай. Но шалопай знатный. Пусть и принадлежит к другой… хм… разновидности магических разумных, но насколько я знаю, полукровки и квартероны разных разумных здесь не редкость, хотя по какой то причине это и не приветствуется никем из чистокровных разумных.
Ведь Сиерлен – не просто один из клана черных драконов. Он еще и принц. То есть достаточно богат и знатен, для того, чтобы породниться с нашим родом, ведь отец у Каэри, то есть теперь у меня – граф. Ну да, поначалу знакомство с будущим тестем не задалось, но недоразумение, которое возникло по той причине, что отец над своей библиотекой трясется, я почти уладила. Или родителям не понравилось, что я поставила их в известность, что мы фактически женаты?
Ну почему мой дракон предкам не приглянулся? Ведь сейчас, когда он одел на себя древние драконьи цацки своего клана, то даже некоторая потрепанность не мешала ему выглядеть так, как и положено потенциальному жениху, претендующему на руку и сердце графской дочки!
Тогда почему родители выглядели так, словно лимон проглотили? Уж не собирались ли они меня за наследника Императора выдать замуж? Он у нас, вроде, не женат пока. И на балу я его всего раз видела. Значит, у родителей были матриархальные планы, которые вначале случайно порушила Каэри, а потом и я поступила ничуть не лучше. Это я сейчас такая умная… задним числом. Юный нахал, наследник, мне не приглянулся, так как я посчитала его слишком юным. И совершенно не собиралась вешать себе на шею тинэйджера, которого нужно воспитывать и опекать. Только от судьбы не уйдешь. И этот магический мир тут же связал меня со следующим тинэйджером, на этот раз драконом, которому за полторы тысячи лет. Но вел себя Сиерлен точь в точь, как и императорское чадо!
Только сейчас, взглянув на шокированных предков я поняла, какой бедлам может поджидать меня в Академии! Ведь все потенциальные женихи надеялись на семь лет забега с последующим «призом» – женой магом-универсалом. А теперь в Академию я являюсь со своим Избранным и по сути объявляю, что «охота» кончилась и не начавшись! А мне потом еще семь лет в Академии вместе учиться со всеми отвергнутыми претендентами! Не то, чтобы я считала себя такой уж единственной возможной невестой имперского наследника, просто породниться с магом-универсалом это значит гарантированно получить потомка не позже шестого колена с теми же возможностями. А при достаточном везении – и сына.
А наследник Императора все еще учится в Академии! И если он, в отличие от меня, заинтересовался мною, это совершенно точно грозит проблемами!
Однако, я ошиблась. Как оказалось, никаких матримониальных планов предки на меня не имели, а шокированы были моим заявлением, что я могу умереть из-за того, что умрет от проклятия Сиерлен. Мамочка, опомнившись, потребовала, чтобы мы немедленно вернулись в замок для осмотра, что это за проклятие такое. Пришлось объяснять, что в замок мы вернуться пока не можем, чтобы не заразить всех в замке. Но метку проклятия она осмотреть может. Дистанционно.
Сиерлен попытался было возразить, что раздеваться в присутствии моих родителей он совершенно точно не намерен, но я очень быстро объяснила дракону, что выбор у него не очень большой, если он не хочет, конечно, быть причиной моей смерти. Грязный шантаж оказался действенным и вот уже две минуты, как Сиерлен стоял спиной к моим встревоженным предкам и обиженно сопел, а мама сосредоточенно рассматривала метку-проклятие на его обнаженной спине.
Как я и предполагала, отец ничего о проклятиях не знал, судя по его вытянутой физиономии. Боевой маг, такими вещами, как тайные проклятия, не интересовался. Зачем ему это, если парочки заклинаний достаточно, чтобы обрушить любой замок и любую крепость? Погребя всех врагов, там обитающих, незатейливо и качественно?
А вот мама… очень мне не понравилось ее задумчивое выражение лица. Она так смотрела всего один раз на моей памяти – когда к нам вломились трое грязных, растрепанных гномов и поведали, что поблизости от наших владений обрушилась шахта и они просят «ее милость» оказать помощь в спасении их соплеменников.
«Ее милость» (тобиш моя мамочка) приказала слугам немедленно оказать помощь несчастным, ну а мне оставалось лишь принять на себя ответственность за оказание медицинской помощи созданиям, частично резистентным к магии и лечению магией. Не окажись у меня опыта из моего мира, половину раненых мы бы потеряли.
Объяснять, откуда у меня такие знания, к счастью, не пришлось. В библиотеке отца, как по заказу оказалось несколько книг и по оказанию первой помощи и по хирургии. И анатомия. И много чего еще. Одним словом, все учебники, какие я вспомнила. Надо ли говорить, что книги были написаны на непонятном для графа и графини языке, который я выдала за «древнеэльфийский диалект». Правда, отец недоверчиво рассматривал «новоприобретение». Пришлось «признаться» что купила книги на ярмарке у торговцев. Благо что ярмарка действительно имела место быть, и книги я действительно покупала. А вот какие именно, история об этом умалчивала.
Так что задумчивое выражение на лице мамочки меня насторожило, и я потребовала от нее отчета «о проделанной работе».
– Каэри, малышка, я не хочу тебя расстраивать, дочка, но проклятие без сомнений из тех, что являются смертельными. И с каждым годом и метка будет четче и само проклятье будет становиться лишь сильнее. И проявляться проклятие начнет со временем. Снять, наверное, можно, только снимать должны несколько магов, намного сильнее нас с твоим отцом. Думаю, что в Имперской библиотеке есть книга о проклятиях, и возможности снять проклятия. Древняя, драконья.
Я поблагодарила мамочку, а про себя подумала, что такая же книга, похоже, есть и у Хамлера. А вот есть ли в книге описание, как снимать это проклятие?
– Почему ты считаешь, что проклятие смертельно? – спросила я, делая вид, что не заметила, как напрягся Сиерлен.
– Любая метка с пентаграммой является смертельным проклятием, – пояснила мамочка.
Вот что значит одна из лучших выпускниц Академии. А я и не заметила пентаграммы. Лишь окружность вокруг изображения дракона.
– А проявляться как будет со временем? – спросила я.
– Малышка, постарайся снять проклятие до того, как оно начнет проявляться, – ответила мама, отведя взгляд.
Глава 37
Задач было несколько. Найти магов, которые захотят нам помогать и которые будут сильнее, чем мои родители. А родители у меня – сильнейшие в Империи маги, даром что их детки тоже магию унаследовали, старшая дочка – маг-универсал. Сильнее магов, чем предки, еще поискать.
Затем необходимо было найти информацию о том, как снимать проклятие. Что тоже могло быть не так легко, как казалось. И снять проклятие, соответственно.
Ну а на сладкое – найти ту тварь, которая могла просто так приговорить к смерти мальчишку, пусть и дракона-оборотня… Правда, вспомнив, что творил в отношении Сиерлена мой папочка, я решила, что заранее раздавать эпитеты не буду.
А для начала требовалось расспросить маму, что это за проклятие, лучше бы незаметно от Сиерлена. И заодно сообразить, как это сделать, если это драконье чудо – телепат, и в моих мыслях разве что не ночует? Также нужно было расспросить, кто именно «навел» Сиерлена на библиотеку отца – вполне возможно, проклятие было создано тем же «информатором». А заодно и понять, почему этот непонятный осведомитель знаком с моим отцом, и где они могли познакомиться, и почему таинственный маг посчитал, что отделаться от дракона с помощью отца будет легко? А от нас всех – так же легко при помощи драконьей мести? Немногие так хорошо знали отца, чтобы понять, что за попытку поджога своей библиотеки он и убить может. Ведь покушение было направлено не только на Сиерлена. Неизвестный маг постарался избавиться от всех нас. Набег Сиерлена на библиотеку отца был продуман, как ловушка на дракона, и если драконий оборотень сам это не понял, то я – заподозрила, что и проклятие, и «наводка» – суть действия одного мага. Пока лишь заподозрила, доказательства нужно будет собрать.
Как именно расспросить мою маму без того, чтобы Сиерлен стал свидетелем нашего разговора, я так и не придумала, поэтому просто потребовала, чтобы мамочка рассказала, чего нам ждать в дальнейшем. А главное – как скоро. Некоторое время мамочка пыталась отделаться витиеватыми фразами, пожалуй, даже эльфы посчитали бы ее речи величайшим искусством. Как так можно – полчаса «заливаться соловьем», ничего по-сути не сказав?
Но когда я пообещала ей, что пожалуюсь учителям в Академии, что мамочка ничего по проклятию не сказала, кроме того, что оно смертельное, мама пошла пятнами и «раскололась». Оказывается, мое мастерство «выкручивания рук» неплохо работало в средневековье. Кто бы мог подумать. Так что вначале мамочка поделилась информацией о снятии проклятия, в надежде, что я от нее отстану. Информацию о том, что снимать проклятие будут вынуждены пять магов и на полу нужно будет начертить пентаграмму, причем комнату в этом случае нужно будет заклясть, и этой комнатой впоследствии можно будет пользоваться лишь для магических ритуалов, я восприняла спокойно. Как нибудь комнату для ритуалов мы найдем, и пять магов найдется. Вся Академия к моим услугам, это если не считать драконов и эльфов, а возможно и гномов.
А вот дальше… дальше мама говорить ничего не желала, и следующие полчаса прошли также, в перемывании косточек всем магам Империи. Критике подверглись и их характеристики. Наконец мне это надоело.
– Мам! А ты точно была лучшей ученицей в Академии? Последствия проклятий на третьем курсе изучают! Ты ничего больше не хочешь мне сказать об этом проклятии? – подначка была так себе, тем более, что смертельные проклятия изучали на последнем курсе, а не на третьем. Но мамочка снова покраснела и пробормотала, что просто хочет нас с Сиерленом «защитить».
– А вот с этого момента поподробнее! От чего именно ты хочешь нас защитить? – спросила я иронично, чувствуя, как снова напрягся драконий оборотень. Ну, читать мысли моей мамы он точно не мог – она прекрасно умеет ставить защитные блоки, в отличие от меня.
– Ты не понимаешь… Проклятие заключается не в том, что не допускает полного оборота, все смертельные проклятия, направленные против драконов, блокируют доступ к драконьей ипостаси. Но если проклятие не снять в ближайшее время, боль станет постоянной, мало того, она будет нарастать. А через пять лет проклятие станет неснимаемым. Но проблема даже не в том, что у тебя всего пять лет с момента создания проклятия! До того времени, когда проклятие становится неснимаемым не доживает никто: для большинства «носителей» проклятья «мертвого льда» смерть наступает значительно раньше. Никто не в силах… справиться с болью, – пояснила мама. Смотрела она при этом в глаза Сиерлену. Не отворачивалась, не пыталась переложить на меня ответственность, не требовала, чтобы мы поговорили с нею «без свидетелей».
– Я могу описать, что нужно делать, как снимать проклятие, – спокойно сказала мне мама, – Но вот магов для такого действа вам вдвоем придется искать самим. Я не знаю никого, кроме разве что Императора и тебя, Каэри, кто мог бы потягаться с этим проклятием.
Ох… мама! Не нужно было этого говорить при Сиерлене, даже несмотря на мои подначки. Он – впечатлительный.
Когда я отключила связь и сосредоточилась на драконьем оборотне, мне показалось, что Сиерлен стал младше на полтысячи лет. На меня, широко раскрыв глаза смотрел не дракон. А насмерть перепуганный мальчишка.
Взгляд Сиерлена, как мне показалось, выражал всего три основные мысли: «как я получил проклятие», «когда все это кончится» и «что мне делать»?
Так как я не находилась рядом с ним в тот момент, когда он получил проклятие, ответить на вопрос, как он получил проклятие, я не могла. Могла лишь задавать наводящие вопросы, чтобы Сиерлен вычислил это сам. На вопрос «когда все это кончится» однозначного ответа тоже не было, так как ситуация… имела тенденцию развиваться. А с учетом того, что я из-за Сиерлена теперь делила с ним участь его «проклятия», заодно по милости отцов его друзей получила метку лабиринта, с которым как-то надо было договариваться и учеба в Академии откладывалась на неопределенный срок… то в панику нужно было впадать мне. А вот ответ на вопрос: «Что делать?» – имелся! Ну… с хотя бы этим вопросом можно было разобраться.
– Сиерлен! – я взяла драконьего оборотня за плечи, заставляя посмотреть мне в глаза, – Ты не в одиночку будешь решать проблему проклятия! Моя мама знает, как его снимать, пусть и в общих чертах! Значит, в книге, о которой говорил Хамлер, это точно есть! А магов из тех пятерых, что необходимы для ритуала у тебя уже двое: я и Хамлер!
Я было подумала, что моя уверенность в том, что проклятие можно снять вернет моему дракону способность размышлять. А с нею – и способность чувствовать. Ага, как же! Все, что сказала я это драконье чудо успел пропустить мимо ушей. Жаль, я не сообразила, что мыслить он начал в состоянии шока от услышанного от моей мамы. Нет, я, конечно, видела, что Сиерлена трясет, правда не знала, почему именно. Пока он не выдал такое, от чего мне стало не по себе.
– Каэри! Ты должна разорвать магическую связь со мною! Я знаю, что людям иногда удавалось уцелеть… я не хочу, чтобы ты из-за меня погибла! А я все равно обречен! – заявил мне драконий оборотень.
Интересно, он понимал, как это звучит для меня? Или как обычно ничего не понимал, а решил героизм проявить?
– Сиерлен, – я постаралась, чтобы в моем голосе не проскальзывала звенящая ярость, которую я испытывала, – Проклятие можно снять. Просто нужно найти пять сильных магов! Два – уже есть! Ты вообще меня слушаешь? Хотя бы иногда, для разнообразия?
Дракон сфокусировал на мне взгляд. Несколько секунд он пытался понять, что я ему сказала. Потом, видимо, вспомнив дословно мою проникновенную речь, немного расслабился.
– Значит, ты не хотела разорвать связь избранных, когда говорила со своею мамой? Твоя мама это умеет, и твой отец об этом думал, – «заложил» мне моего отца Сиерлен, – А тогда зачем ты заставила свою маму рассказать тебе о проклятии?
Мне захотелось немножко побиться головой о стену. Единственное, что меня останавливало – невозможность заранее просчитать реакцию на мои действия со стороны драконов – и Сиерлена, все еще испуганного заявлениями моей мамы, и Хамлера, который принес несколько книг и теперь отстраненно наблюдал за нами, не желая подходить ближе. Интересно, все влюбленные теряют способность думать, или это особенности мужской части разумных, из-за наличия тестостерона? Вот вроде бы, смышленый парень, а иногда такое выдаст, что я даже в мыслях предположить не смогла бы!
Оказывается, иметь в избранных телепата было не так прикольно, как я думала в десять лет… Вместо того, чтобы слушать, что ему говорю я, Сиерлен прислушивался к тому, что думает отец. Интересно, а на что он надеялся, если честно? Что мой папочка примет его с распростертыми объятьями, после того, как он его библиотеку поджечь попытался?
– Сиерлен! Я показала метку маме, чтобы узнать, как снимать проклятие, а не для того, чтобы избавиться от нашей связи! И родителей припугнуть лишь для того, чтобы быть уверенной, что это не предки наложили на тебя проклятие, – пояснила я устало, – Отец, конечно, не в восторге от того, что я – твоя избранная, но решение он в любом случае оставляет за мной.
Я задумалась. Значит, среди людей были попытки разорвать связь истинных и это даже иногда не заканчивалось смертью экспериментаторов-людей. Но если человек отделывался поломанной судьбой и тоской, которая была с человеком до конца его (или ее) жизни, то оборотень, оказавшись без Истинной пары, погибал. Без исключений. И мое драконье чудо решил, что раз уж так получилось, пожертвовать собой, чтобы спасти меня? Похвальное стремление. Если бы он еще не пытался решать такие вопросы за меня и иногда слушал то, что я ему говорю… с первого раза, а не с третьего, цены бы ему не было!
Я постаралась напомнить себе, что по драконьим меркам, Сиерлен намного младше того же Хамлера. И еще подросток. Правда, я даже в бытность подростком, не выкидывала таких номеров, как он. И все же биологический возраст дракона приходилось учитывать. Так как его максимализм иногда проявлялся совершенно не к месту.