Текст книги "Семейные проблемы или не хочу быть старшей! (СИ)"

Автор книги: Юлия Харитонюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Юлия Харитонюк
Семейные проблемы или не хочу быть старшей!

1

Поймал как-то мужик золотую рыбку и сказал:

" – Хочу, чтоб у меня все было!".

И ответила ему рыбка: " – Хорошо, мужик. У тебя все БЫЛО".

Отсюда мораль – нужно точнее формировать свои желания.

   – А ну сиди на попе ровно!

   – Не могу, меня кусают!

   – Говорила тебе – гуще надо мазаться от комаров, теперь терпи! Из-за твоего шевеления я момент теряю!

   – А мне что с того? Я тебе подарок на день рождения заказала, а ты теперь крутись как хочешь!

   – Зараза!

   – Я тоже тебя люблю, сестренка!

   Я вздохнула, отложила кисть и с тоской посмотрела на недорисованный портрет. И дернуло же меня в свое время окончить художественную школу! Рисовать, в принципе, я люблю и почти умею, но срисовки в моем исполнении чаще всего напоминают работы криворукой макаки. Другое дело – абстракция, вот тут я такое нафантазировать могу, что мама не горюй! Вероника Ивановна, милейшая женщина с врожденной способностью обучать будущих Пикассо основам изобразительного искусства, до сих пор помнит мои первые работы. А что поделать? Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь...

   – Олька, ты чего, уснула? – прервал мои философские размышления капризный голос, – у меня ноги затекли. И комары заели.

   – Да не кусают они тебя, отравиться бояться, – буркнула я, протирая и убирая кисти в футляр. Муз уже улетел, а без него изображать из себя мастера кисти бесполезно.

   Сестренка фыркнула и недовольно тряхнула волосами. Волна мелких кудряшек легким облаком окутала ее голову, образовав рыжий ореол. Пролетающий мимо жук не ожидал, что на его пути попадется препятствие, и теперь с недовольным жужжанием пытался вырваться из волосяного плена. Сестра, почувствовав в волосах шевеление, завизжала и попыталась вытряхнуть навязчивого "кавалера" из шевелюры. Спустя некоторое время ей это удалось и девчушка, тяжело дыша, села на траву рядом со мной.

   – Интересно, за какие грехи предки нас на деревню к бабушке отправили? – в очередной раз возмутилась мелкая, срывая ромашки с целью дальнейшего изготовления венка.

   Я пожала плечами. Официально причиной нашей "ссылки" был затеянный родителями ремонт. А точнее – аллергия сестры на пыль. Меня же послали сугубо за компанию, чтобы деточка "дышала свежим воздухом и хоть на время оторвалась от компьютера". Впрочем, им не совсем удалось осуществить задуманное, ибо розетки в доме были, а ноутбук я таки смогла с собой взять. Но тяжелая артиллерия в виде бабушки, помня просьбу родителей, старательно выгоняла нас каждый день из дома, то в лес, то на речку. Не пойму я старшее поколение – всегда дома сидишь – плохо, днями гуляешь – еще хуже! Где смысл?

   Но сейчас мне действительно было приятно все время проводить в праздном безделье, восстанавливая силы после трудной сессии. В принципе, не кто и не ожидал, что в медицинском вузе учиться будет легко и просто, но этот семестр вдарил по голове тяжелым молотом патанатомии и акушерства, результаты экзаменов за которые лишили меня стипендии. Но ничего, прорвемся!

   Линке, впрочем, ничуть не проще. Она только-только "отстрелялась" с выпускными и вступительными экзаменами, теперь ей предстоит с сентября на личной шкурке испытать все прелести веселой студенческой жизни.

   Ну а пока – здравствуй, лето, речка и комары! Жаль, но в настоящий поход выбраться нам не удалось. На дворе – начало августа, самое время изображать из себя горных козлов где-нибудь на Алтае, так нет! Сидим и наслаждаемся красотами родного края.

   – Скучно! – в очередной раз пожаловалась сестренка и, потянувшись, приняла горизонтальное положение.

   И я с ней полностью согласна. Деревня она и есть деревня. Все пять книг, привезенных из города, прочитаны, у ноутбука сгорел блок питания, а от запаха земляники меня скоро тошнить начнет. Может, стоит вечерком в город смотаться, пока совсем не одичала? Да и долги с парочки слишком обнаглевших однокурсников стрясти не помешает...

   – Если куда соберешься, я с тобой, – проговорила Лина, в очередной раз угадав ход моих мыслей. Вообще, я заметила, что, несмотря на разные вкусы в одежде и еде, в глобальном масштабе мы мыслим одинаково. И вообще, мы с ней способны в моменты необходимости действовать так слаженно и отработанно, что иные синхронисты позавидуют!

   – Слушай, а давай потренируемся? – некоторое время спустя снова подала голос сестренка.

   – Мне лениво. – Широко зевнула я и мечтательно посмотрела на плывущие по небу облачка. Эх, хорошо быть амебоподобным существом... лежи себе на солнышке, думай о возвышенном! Забудь о проблемах насущих...

   – Ну, позялуста! Ну, хоть чуть-чуть... – намеренно коверкая язык, заныла мелкая. Вот надоеда!

   – Отстань, мелочь! Хватит того, что я тебя нарисовать согласилась...

   – Да, кстати, – вредным голоском промолвила сестрица, – ты мне портрет уже сегодня торжественно вручить хотела, а?

   – Ну, так день рождения у тебя завтра, – флегматично парировала я, – могу, конечно, без вдохновения дорисовать, но сходства с оригиналом не гарантирую.

   – Да его и так не будет. Ты посмотри на меня, и на то чучело, что на листе!

   Я с неохотой села и придирчиво посмотрела сначала на рисунок, потом на сестру. Хм... ну, волосы и глаза и там и там одинаковы. Нос, пожалуй, тоже. На этом сходство заканчивались.

   – Не беда, завтра исправлю! – оптимистично заявила я, не испытывая желания вновь вставать к мольберту.

   – Ты от темы-то не уходи. – Снова начало зудеть надоедливое создание, – пошли за луками сходим и потренируемся.

   – Уговорила, чертяка языкастая. – С тяжелым вздохом измученного жизнью человека я встала. Бережно собрала кисти и краски в сумку, подхватила мольберт и направилась в сторону бабушкиной хаты. Сестренка, с довольной улыбкой во все лицо, пошла следом.

   Сказать по правде, стрельбой из лука занимается только Лина. Я, при своем зрении минус один, максимум на что способна – попасть с расстояния десяти шагов в неподвижно висящую мишень. Ну нет у меня ястребиного зрения и снайперской точности.

   Не знаю зачем, но родители еще в детстве настояли на том, чтобы мы занимались в спортивных кружках. Лина упражнялась в стрельбе и акробатике, я "обучалась" спортивным танцам, фехтованию и плаванию. Если последнее мне даже нравится, то с колюще-режущими предметами отношения у меня совсем не складываются. Уж не знаю, за что мне мстят металлические заостренные предметы, но я даже канцелярским ножиком умудряюсь порезаться.

   – Ну, по кому будем стрельбу вести? – хищно облизнулась Лина, любовно поглаживая самодельный лук.

   – Давай по воздуху, кровожадная ты моя! – синяки после того как я в последний раз согласилась быть для сестры живой мишенью, заживали потом неделю, – или, хотя бы, по дереву.

   – Да ну, это скучно! – обиженным голосом протянула "снайперша" и ласково попросила, – Оль, а может, хоть на голову яблоко положишь?

   Ага, чтоб ты мне как в прошлый раз чуть глаз не выбила. Нет уж, спасибо, плавали знаем.

   – А чем тебя вон то дерево не устраивает, Робин Гуд доморощенный? Слабо три раза в центр попасть?

   – Да легко!

   С видом скучающего профессионала, Лина подняла лук, прицелилась и плавно выстрелила. Стрела устремилась к цели и поразила ее. Спустя пару минут к ней присоединились еще две. Великолепно, как и ожидалось.

   – Оль, а теперь ты! – предложила коварная сестрица. – А если откажешься, то я обижусь!

   Я вздохнула. Вот за что я мелкую не люблю, так это за ее вредный и настырный характер. И чтобы Лина не говорила, про наследственность и меня как пример для подражания, этими двумя чертами в нашей семье в полном объеме обладала только она. Впрочем, недостаток вредности и настырности я с лихвой компенсировала пофигизмом и упрямством. Вот только жаль, что эти качества не очень-то помогают против Лининой наглости. Тут даже моя ехидность пасует.

   Я без особого энтузиазма взяла в руки лук и прищурила один глаз. Попытки сделать поправку на ветер, плохое зрение и дрожащие руки ни к чему не привели. Плюнув на это занятие, я выстрелила на глазок. К сожалению, глазомер меня подвел, и стрела пролетела гораздо правее цели.

   Но это было не самым страшным. Именно в этот момент из-за ближайших кустов в позе огородника спиной вперед выползла старушка. Стоит ли говорить, что стрела попала как раз чуть ниже ее поясницы?

   – Вай-вай-вай! – горестно взвыла потерпевшая и покряхтывая, обернулась. К своему ужасу в ней я узнала бабушкину соседку – Аделаиду Платоновну, старушку редкой злопамятности и стервозности. Знала бы, что так получиться, в руки бы этот проклятый лук не взяла!

   – Что же ты, деточка, делаешь? – с укоризной произнесла старушка, со страдальческим видом потирая поврежденное место, – я разве тебе когда-нибудь зла желала?

   Конечно желали, не далее как два дня назад, когда наш Шарик задушил вашу любимую курицу. И правильно сделал, за скотинкой следить надо, а то это птица недоделанная нам все грядки обтоптала.

   – Извините, Аделаида Платоновна, случайно получилось... – я постаралась придать лицу скорбное выражение.

   – Да врет она все, – неожиданно подала голос сестричка, – она вас с самого утра караулит!

   От возмущения у почетной сплетницы на время пропал дар речи. Я ее понимаю. Если Лина встала на тропу словесной войны – бери лопату и рой могилу, ибо пленных сестренка не берет.

   – Да что ты такое говоришь, болтушка?! – возмутилась соседка.

   – Она еще пару раз хотела выстрелить, то не успела. Может, вы еще немного в позе страуса постоите? – без капли раскаянья, продолжила мелкая, – вам ведь спешить некуда, а Ольге радость.

   Типун тебе на язык! Вот за что я сестренку не люблю, так это за вечное стремление отвечать хамством на хамство. Ей бы промолчать, авось, хам сам утратит к тебе интерес! Так нет, будет язвить и нарываться до тех пор, пока сама не получит в челюсть. Столько раз, будучи ученицей младших классов, она задирала всех, кого не лень, а потом пряталась за широкую спину старшей сестры.

   – А ты бы, деточка, за языком-то последила бы, – неодобрительно поджав губы, сказала Аделаида Платоновна, – возраст нужно уважать.

   – А вы бы за попой своей следили, а не выставляли стратегически важный объект в зону возможного поражения, – не осталась в долгу Лина, – и вообще, что вам, деревьев в лесу мало? Именно к нашему подойти нужно?

   Деревьев, может быть, и не мало, но не у каждого молодежь собирается. А где молодежь, там и разговоры, а где разговоры, там и слухи, а где слухи, там и Аделаида... Ну хобби у бабки такое – собирать любую мало-мальски важную информацию! И сплетничала она не за деньги, а из-за любви к искусству.

   Но бабка уже признала свое поражение, решив отыграться в следующий раз. Недовольно ворча в наш адрес нехорошие слова, жертва моей стрельбы бодренько поковыляла в сторону деревни, захватив с собой стрелу. Похоже, сегодня бабушка прочитает нам лекцию о том, что с соседями стоит жить в мире и согласии...

   – Что же ты, дорогая сестра, врала мне про живую мишень, а? – глядя как враг отступает, проговорила Лина, – для сестры, значит, бабку пожалела, а сама?

   – Да ну тебя, ехидна, – почувствовала я легкий укол вины, – а если бы все не так хорошо закончилось? Если бы мы ей в глаз попали?

   – А ты думаешь, что у нее на филейной части кроме ушей еще и глаза есть? – искренне удивилась Лина, – вот так, оказывается, эволюционируют сплетницы!

   Все-таки на мою сестру не возможно злиться по-настоящему. Она с раннего детства научилась тонко чувствовать настроение собеседника и при малейшей опасности "включала дурочку", изображая из себя милую девочку с наивными глазами. Другое дело состояние войны – вот тогда мелкая превращалась в создание редкостной зловредности и ядовитости. Но, к сожалению, несмотря на острый язычок, вес у сестренки блошиный и потому при переходе от слов к действию, победа была не на ее стороне. Если, конечно, по близости не оказывалось меня.

   – Ну, чем еще займемся? – стрельба сестренке уже наскучила, и она искала альтернативное занятие.

   Для меня, признаться честно, лучшим занятием было бы медитативное созерцание облаков или, на крайний случай, расслабляющее чтение книг под пиво. А что, разве нельзя летом выпустить на волю копившуюся последние полгода лень?

   А вот моей сестре шило в попе и врожденная жажда деятельности не дают сидеть спокойно. И почему мы с ней такие разные?

   – Я купаться хочу! – выдвинула новую идею сестра, – ты со мной?

   – Опять в дом, за купальниками идти? Не, мне лень, – оторвалась я от облаков и посмотрела на речку.

   Мягкие волны плавно били о пологий берег, лаская сероватый лесной песок и с легким шелестом откатываясь назад. Солнце игриво касалось водной глади, отчего последняя слегка отливала золотом. Серебристые рыбки стайками сновали по дну, бросаясь в россыпную при малейшей попытки их поймать. А может и вправду искупаться? Раз сама природа шепчет. Лесную идиллию нарушали только назойливые оводы, которые в ожидании жертвы крутились у воды. Кыш, кровопийцы проклятые!

   – Ну, как знаешь, – пожала плечами Лина и начала раздеваться.

   Я только собралась напомнить ей о нормах поведения в полулюдных местах, как обнаружилось, что шустрая сестрица уже успела переодеться, пока я убирала на место рисовальные принадлежности. Вот уж действительно, наш прострел везде поспел!

   – Оль, точно не соблазнишься? – девушка подошла к воде и осторожно потрогала ее ногой, – дай, водичка – просто класс!

   – Я же сказала – мне лениво. Купайся на здоровье, но смотри, не простудись!

   Вместо ответа рыжеволосая показала мне язык и с визгом окунулась целиком.

   Красивая у меня все-таки сестра. Стройная, гибкая (хвала акробатики!), с красивыми зелеными глазами и копной непослушных золотисто-рыжих кудряшек. Примерно с третьего класса школы Лина стала получать пачками записки с признаниями в любви, а во время учебы в старшой школе содержание записок поменялось на менее цензурное. Но, к счастью, вместе с привлекательной внешностью, сестричка получила способность трезво соотносить размер удовольствия и платы за него, поэтому особых проблем у Алины не было. Более того, когда на моем горизонте маячил облик нового претендента на руку и сердце, я всегда знакомила его с сестрой и, если через два часа молодой человек не поддавался чарам юной красавицы, его кандидатура считалась прошедшей проверку. Но, увы, за мою жизнь такой человек пока не попадался. Даже последний претендент на руку и сердце продержался ровно два месяца, после чего пришел с предложением остаться друзьями. Вот такая я не везучая.

   Что до меня, то я отношусь к большой категории девушек миловидных, но не прекрасных. Рост чуть ниже среднего, вес не многим больше пятидесяти кило. Волосы – золотисто-русые, слегка волнистые, глазки – серо-голубые. Из отличительных особенностей – сколотый правый клык (мерси сестренке и ее идеи заниматься рукопашным боем) и слегка заостренные ухи. Да и характер по вредности до Алининого не дотягивает – уж слишком я флегматичная и ленивая, чтоб лишний раз с кем-то спорить. Хотя родителей такой расклад вполне устраивает, ибо, как сказал мой папа "будь моя старшая дочь такой же буйной, как младшенькая, у меня дома была бы не квартира, а вечный полигон". Помнится, произнесена эта фраза была, когда отца в очередной раз вызвали в школу, чтобы рассказать о чрезмерно буйном поведении его младшей дочери.

   – Оль, может, все-таки искупнешься? – опять активизировался вечный генератор идей, – я ведь плаваю плохо, могу и утонуть...

   – Речка мелкая. И потом, такие, как ты, не тонут.

   – Намекаешь, что я продукт жизнедеятельности? – обиженно надула губки сестренка.

   Ей богу, вечное дитя! Семнадцать лет завтра стукнет, а она все ребенка из себя строит.

   – Я имела в виду поплавок, – терпеливо разъяснила я, – кроме того, кто заставляет тебя отплывать от берега?

   – Как кто? А кипучая жажда деятельности и горячая младая кровь? – хихикнула Лина и вновь скрылась под водой. Чтобы она не говорила, а на воде она держится неизвестно каким образом, абсолютно не умея при этом плавать.

   – Слушай, а как ты думаешь, что мне родители подарят? – несколько неожиданно спросила сестра.

   – Без понятия. А чего ты ждешь?

   – Как было бы здорово, если бы мне подарили что-нибудь вроде этого медальона? – девушка с удовольствием посмотрела на висящий на груди медальон, – представляешь, просыпаюсь я завтра, а мне вместо " – с добрым утром!" говорят "– Чего изволите, светлая княжна?"

   – Да у тебя мания величия, сестренка! – засмеялась я.

   Впрочем, в словах мечтательницы была доля правды. По материнской линии мы действительно были потомками какого-то княжеского рода, не слишком богатого, но широко известного в узких кругах. В детстве вместе со сказками нам рассказывали о наших "великих и прекрасных" предках, которые в свое время, так или иначе, творили всякие разные дела. Однако когда я в сознательном возрасте попыталась выяснить у мамы, почему о наших предках не указано не в одной энциклопедии, она объяснила, что во время революции почти весь род был уничтожен, а оставшиеся в живых решили не разглашать тайну своего происхождения, сохранив историю в устном варианте.

   А еще при рождении нам подарили фамильные медальоны. Мой представлял из себя маленькую серебряную пластинку, лицевую сторону которой украшало вычерненное изображение волчьего клыка, обвиваемого змеей, а на обороте изящной вязью написано "patronus". Кого и от кого мне предстояло защищать, я не представляла себе до тех пор, пока сестренка не достигла возраста повышенной говорливости. Медальон сестры был гораздо замысловатей, что породило с моей стороны приступ зависти. Ей досталась в подарок роскошная подвеска с красивым янтарем с лицевой стороны и причудливыми рунами с обратной. Стоит ли говорить, что я считала такое распределение фамильного наследства несправедливым?

   -... а еще хорошо бы на лошадях покататься, а то уже месяц на конюшне не была... – продолжила мечтать Лина, сидя по пояс в воде.

  – Похоже, я знаю, что я подарю тебе в качестве бонуса, – хмыкнула я

  – И что?

  – Губозакатотельную машинку, вот что! Тебя она обязательно пригодиться, с такими желаниями...

   – Да ну тебя! Раз в год и то фантазию проявить не даешь! Вот представь, я сейчас сожму медальон в руке и скажу "Хочу оказаться в родовом гнезде матери!" и раз! Я очутилась в прекрасном замке с белыми лебедями на пруду!

   Желание сестры, медальон, естественно, исполнять не торопился. Да и с чего бы? Всю жизнь прожили в России в трехкомнатной квартире с в меру буйными соседями, а тут на тебе – светлые палаты и свечи вместо люстр! Действительно, машинка лишней не будет!

   – Кстати, если я буду тонуть, ты меня спасешь? – кокетливо поинтересовалась сестричка, которая не могла молчать больше трех минут.

   Нет, блин, оставлю тебя на произвол стихии, еще и флагом на прощанье помашу, ибо надоела ты мне хуже горькой редьки!

   – Может и спасу, но только для того, чтобы самолично тебе мозги на место вставить.

   Лина весело фыркнула. От меня по шапке она получала лишь дважды – когда в первый раз не пришла домой ночевать и когда из-за своей глупости чудом не попала под машину. За все остальные проделки она обычно платила выслушиванием долгих лекций о морали и приличии, которыми ее кормила мама. Я в это время изображала из себя держателя стен, принципиально не защищая сестру.

   Внезапно налетел ветер. Небо стремительно затягивалось тучами. Их мрачный свинцово-синюшный цвет говорил о приближающемся дожде. Птицы, до этого орущие на разные голоса песни, неожиданно смолкли. Даже надоедливые насекомые предпочли скрыться от приближающейся непогоды.

   – Слушай, вылезай! Кажется дождь собирается, пора под крышу. Да и кушать охота! – последнюю фразу я произнесла под жалобный стон желудка.

   – Ага, сейчас, – успевшая неведомо каким образом доплыть до середины реки сестренка, гребя по-собачьи, возвращалась к берегу.

   Внезапно похолодало. Это был не обычный преддождевая прохлада, а вполне ощутимая свежесть зимнего дня. И это в конце лета?!

   Непонятное чувство тревоги усиливалось с каждой минутой. Быстрее убраться как можно дальше от воды, к дому, к теплу, к свету...

   Словно издеваясь надо мной, сумерки сгущались. Мне даже почудилось, что я слышу чей-то голос, бормочущий какие-то латинские слова. Только глюков мне не хватало!

   – Оль, помоги мне! – раздалась жалобная просьба и, повернувшись к реке, я увидела, что Лина барахтается около берега, словно пытаясь вырваться из воды.

   – Хватит дурить, вылезай, – буркнула я, на всякий случай подходя ближе.

   – Не могу, – почти всхлипнула сестренка, – меня что-то не пускает!

   Я вздохнула. В голосе утопающей не было ни намека на ложь, однако я помнила, как она в прошлый раз разыграла меня подобным образом, устроив незапланированное купание, когда я протянула ей руку помощи.

   – Ну если ты меня обманываешь... – многозначительно произнесла я, таки помогая ближнему своему.

   Но Лина не врала. Ее действительно что-то удерживало, потому как стоило мне попытаться вытащить сестру из водяного плена, девушку стало затягивать с удвоенной силой. Но я тоже не собиралась сдаваться и потому рывком попыталась выдернуть будущую утопленницу на твердь земную.

   – Ты мне руку оторвешь, заботливая ты моя! – прошипела утопающая, но от помощи не отказалась.

   На воде начали образовываться маленькие водовороты, чем-то напоминающие слив в унитазе. Будь у нас менее трагичная ситуация, я бы возможно заинтересовалась данным феноменом, но сейчас, увы, я была занята проблемой извлечения тела из воды.

   Пару минут спустя моя задача поменялась. Вместо вытягивания из воды сестры, я боролась с тем, чтобы самой не оказаться рядом с ней. Не очень-то легкая задачка, учитывая, что тебя засасывают с целеустремленностью голодного пылесоса.

   – Брось меня, – неожиданно прошептала Лина, – спасайся сама...

   Я умиляюсь такой самоотверженности! А мне что, потом в трауре остаток жизни ходить, да?

   – Не брошу я тебя, глупая, чтобы не случилось. Клянусь...

   И кто меня за язык тянул? Стоило последним словам вылететь из моего рта, как я почувствовала, как медальон нагрелся, и, скосив глаза, заметила окружающее его сияние. У нас тут, блин, трагедия, а он фокусы творит!

   Закончить поток выразительных мыслей мне не удалось, ибо в этот момент меня дернуло со страшной силой и я оказалась в воде рядом с Линой. Ну, теперь мы, по крайней мере, на равных условиях!

   Впрочем, долго радоваться этому известию мне не пришлось, потому что вода вокруг нас забурила со страшной силой, словно в гигантской стиральной машине. "Ну, хоть простираемся напоследок" – подкинул ехидную мысль мой врожденный оптимист. "Ага, чтоб помирать, так в чистом" – вторил ему пессимист. "Заткнитесь, проклятые. У нас тут драма!" – недовольно вмешался реалист. И я была с ним полностью согласна.

   Внезапно стало на удивление тепло и спокойно. Ну утону я сейчас, кому от этого станет хуже?

   Жалько только я так и не успела дорисовать подарок...

   Наступившая тишина и темнота стало вполне закономерным завершением событий последних тридцати минут.