Текст книги "Дорога к несбывшейся мечте (СИ)"

Автор книги: Юлия Балашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

  Если моё состояние всю неделю было похоже на протухший винегрет, то мама ликовала. О как же она возрадовалась, когда Ефим объявил на одном из ужинов о своём отъезде. Мне хотелось закрыть уши от всех сказанных ею слов. Настолько неприятно.

  – Отлично, наконец-то, избавимся от тебя тунеядец, – захлопала в ладошки мама.

  Сидевшие за столом тётя Надя, папа и я, её энтузиазма не разделяли. Как оказалось, я о многом была не осведомлена, Ефим хорошо поладил с моим отцом, и они вместе частенько засиживались в гараже. Много общались, Ефим помогал ему с ремонтом автомобиля, и весьма неплохо справлялся, в свою очередь папа оценивал игру парня на гитаре, а так же помогал с рифмами к некоторым будущим песням. Когда я обо всём этом узнала, сильно удивилась, не поверила, как так вышло? Мой папа скромник и разгильдяй Ефим подружились. Но с другой стороны я порадовалась за них. Круто уметь налаживать общение с взрослыми людьми, полезный навык, с такими данными Ефим далеко пойдёт.

  – Хоть вы довольны Леди Ди, – улыбнулся Ефим, но я чувствовала, что ему не слишком приятны её слова.

  Мама могла хотя бы на прощание вести себя подобающе, но это не в её стиле.

  – Довольна Емеля, ой как довольна, смог порадовать свою неродную тётку, малый, но толк с тебя будет, а может и нет, – рассмеялась она.

  – Диана, не слишком ли ты строга к Ефиму? – спросил её папа, – ты вообще слышала, как он играет на гитаре? А как поёт?

  – А мне не надо слышать, как и кто на чём бренчит, и горло рвёт, я считаю это ваше творчество занятие для бездельников, – высказала свою точку зрения мама, – они чуть что, начинают ныть – у меня вдохновения нет. А у кого оно есть? У бедных художников? Ты видел, какие они нищие? Тьфу! У писателей? Там и говорить не о чём, в наши дни даже школьник может стать знаменитым автором, да что уж там школьник – блоха и так может, главное написать роман с пометкой восемнадцать плюс, – была осведомлена мама.

  – А что вы скажете по поводу музыкантов Леди Ди? – заинтересовался ничуть не обиженный Ефим. Ему нравилось слушать чужое мнение.

  – А что сказать? Все они наркоманы и алкоголики. Ты видел нашу эстраду? Перекреститься и выкинуть их, чтобы никто этот позор не видел.

  – А зарубежные исполнители?

  – Буржуев я не уважаю вовсе, – с другой стороны сложно найти, кого мама могла бы уважать, – полуголые под коксом выползают на сцену и поют свои сатанинские песни.

  – Вам не угодить, – покачал головой парень, – неужели нет стези, которая пришлась бы по вкусу?

  – Есть Емеля, – подтвердила мама, – но ты в ней точно полный профан.

  Я и папа навострили ушки, стало интересно, что именно из творчества мама не считает мусором. Тётя Надя же мало слушала сводную сестру, она занималась своим ужином.

  – Удивите, – приободрился Ефим, – я попробую вас переубедить. И если смогу, вы признаете что я не никчёмный. При всех!

  Мама громко расхохоталась. Её позабавила самоуверенность парня, она-то точно знала, что даже при условии, если ей понравиться предложенное Ефимом, она всё равно это засрёт.

  – Идёт, – протянула она ладонь, и Ефим её пожал, – Сашка, а ну разбей.

  Я впервые за всю жизнь видела, чтобы мама кому-то пожимала руку. Неужели у Ефима получилось заставить её, себя хотя бы мало-мальски уважать? Я была горда за парня, и выполнила просьбу мамы, разбив их руки.

  – Говорите, – попросил он.

  – Люблю поэзию. В основном позапрошлого века, – поделилась своими увлечениями она, – но думаю, на такое ты не способен. Я слышала твои стишки, и они полное пустозвонство по сравнению с великими поэтами.

  – Вы правы, – пришлось согласиться Ефиму, – но я и не собираюсь пытаться переплюнуть их. У меня не получится. И за время, что я вас знаю Леди Ди, если попытаюсь сделать что-то наподобие тех самых ваших любимых стихов великих поэтов, вы наверняка назовёте меня копипастом или идиотом, не имеющим свой личный стиль, так что я сделаю по-своему. Как чувствую. Согласны?

  – Если мне не понравится, я заставлю тебя съесть лист бумаги с написанным тобою текстом, – подловила его мама, входя в азарт.

  – А если понравится, я женюсь на вашей дочери, – поймал и он её.

  Папа раскрыл рот от услышанного. Я готова была упасть в обморок от трепещущего под кожей и рёбрами сердца. Тётя Надя же уронила кусок говядины, который собиралась поднести ко рту. Одна мама оставалась хладнокровной. Её ничем не проймёшь.

  – Годится сопляк, – улыбнулась она его смелости, – я согласилась только потому, что точно знаю, что мне не понравится.

  – Я бы на вашем месте, не был так уверен Леди Ди, – самодовольно усмехнулся Ефим, и посмотрел на меня.

  – Дорогая, – позвал маму растерянным папа, – а это не слишком рискованный спор? Мальчик очень талантливый.

  – Бред, талантливых людей не существует, – отмахнулась мама.

  – А как же вы Леди Ди?

  – Я исключение из правил Емеля, – постучала она пальчиком по виску, – понимаешь?

  – Несомненно, – кивнул он ей.

  Я тогда долго думала о сказанных словах Ефима, и хотела спросить, был ли он серьёзен, но так и не отважилась. С тех пор прошло уже три дня, и Ефим так и не предоставил маме гениальный стих. Странно, но я ждала, что маме он понравится, я хотела. Я желала, чтобы Ефим выиграл. На радостях даже с Егором на какое-то время перестала общаться.

  Вечер последнего дня пребывания Ефима в России мы провели более или менее нормально, и когда все разошлись по своим комнатам, я решила почитать на веранде. Мысли путались, текст совсем не шёл, буквы, словно разбегались в разные стороны, и я никак не могла собрать их воедино. Все мысли крутились вокруг Ефима и его отъезда. Всё кончено. Больше я никогда его не увижу, и не смогу коснуться, поцеловать. Единственное что мне оставалось это следить за ним в социальных сетях, которые я надеюсь, он, наконец, заведёт, иначе я не смогу спокойно жить, не зная, как он там на другом континенте без меня.

  С давящими мыслями я вернулась в свою спальню. Войдя, я включила свет, и чуть от страха не закричала. Меня спасла реакция Ефима, подскочившего и закрывшего вовремя мне рот. Он загадочно улыбнулся мне и поцеловал в висок, впервые на моей памяти.

  – Маленькая моя, я уберу ладонь, и ты не станешь верещать, договорились? – прищурился он, разглядывая черты моего лица.

  Я моргнула, не в силах кивнуть. Слишком крепко он держал меня. Стоило подать ему сигнал, парень сразу же ослабил хватку, и выдохнув зашёл мне за спину. Казалось, он собирался заключить меня в свои объятия или начать целовать, но ничего подобного не произошло, Ефим лишь закрыл плотнее дверь и повернул в замочной скважине ключик, чтобы наверняка.

  – Зачем? – обернулась я на звук.

  – Не хочу, чтобы нас беспокоили, – просто ответил он, и уселся на мою кровать.

  Я недоверчиво посмотрела на него, но ничего не сказала. Это наш последний разговор, и не нужно устраивать сцен. Я хочу запомнить Ефима как приятного парня, с которым было весело и иногда романтично.

  – Иди ко мне, – протянул он мне руки, я сделала зеркальный жест, и мы вместе оказались на кровати. Ничего не происходило, мы тупо пялились друг на друга не в силах оторваться.

  – Не уезжай, – прошептала я, боясь, что нас могут услышать.

  – Не могу, прости, – в моей комнате, в эту минуту он был самым милым парнем, которого я только встречала. – Всё уже готово, я не могу оборвать все планы на половине пути Саш.

  – Почему всё так? – я сглотнула. Слёзы стали медленно, но верно приближаться, и я испугалась, что разревусь прямо перед ним.

  – Всё просто, мы подростки у которых в голове каша, и не умеем выстраивать нормальные взаимоотношения. Мы встретились слишком рано маленькая моя, – провёл он пальцами по моим волосам, а следом коснулся подбородка, приподнимая, чтобы видеть моё лицо. – Эй, Сашка ты, что плакать вздумала? Не смей, я не умею утешать.

  От его слов я ещё больше распалилась. Слёзы настигли меня, и пролились солёным дождём. Я хныкала как маленький ребёнок, у которого отобрали яркую и любимую игрушку, а теперь дразнятся. Пытаясь стереть слёзы руками, я усугубила ситуацию. Щеки мои раскраснелись, как и белки глаз.

  – Ну-ну малышка, иди сюда, – Ефим потянул меня на себя, и я оказалась в его теплых успокаивающих объятиях. Впервые без намёка на что-то пошлое. – Сашуль не реви, ещё наревёшься в будущем. Мой отъезд не самое страшное, что может произойти с юной девочкой.

  – Я привязалась к тебе, а ты вот так запросто меня бросаешь, – шмыгая носом, говорила я, вдыхая его аромат.

  – Я тебя не бросаю, у нас ничего не было.

  – Было.

  – Ты о поцелуях? – усмехнулся он, я не видела, но точно почувствовала.

  – О них. Я думала, люди целуют только тех, кого любят, ну либо кто им нравится, и они в будущем собираются с точностью полюбить этого человека, – рассуждала я как маленькая, не задумываясь особо что говорю.

  – Так и есть. Ты мне нравилась, я и целовал, – признался парень.

  Я отпрянула от него.

  – Я тебе нравилась? И почему тогда ты не предложил мне встречаться? – Возмутилась я.

  – Твоя мама нам не позволила бы, понимаешь? Она меня не переносит, а я её, рассудил, что лучше будет совсем не начинать, а отказать себе в такой прелести как поцелуй с малышкой Сашенькой не мог, – ущипнул он меня за щёку, а я ударила его по руке, чтобы не лез.

  – Получается, пользовался мной?

  – Не говори грубые слова, за которые тебе потом станет стыдно, – одёрнул меня Ефим, – я просто не справлялся с собой. Ты слишком... привлекательная.

  Я слушала его с отрытым ртом.

  – Так странно, я не ожидала услышать от тебя подобного, – утёрла я последнюю слезу, а её собратья решили пока что притаиться за ресничками, обещая позже обязательно нагрянуть с новой волной.

  – Я бываю непредсказуемым, тебе ведь во мне это и нравится?

  – С чего ты решил что мне в тебе что-то вообще может нравится? – расстроилась я что он так быстро раскусил меня и мои настоящие чувства.

  – Не знаю, – потерял он свою уверенность, – а разве я не прав? Я сказал глупость?

  Я пододвинулась к нему и крепко обняла.

  – Ты всё правильно понял.

  – Хорошо, – обнял и он меня, приподнимая и усаживая к себе на коленки, – а то я почувствовал себя идиотом.

  – Ефим это разве не слишком..? – не могла я, верно, сформулировать мысль, немного отстранившись.

  – Наше физическое положение ты имеешь в виду? – рассмеялся парень, и теперь мне пришлось затыкать ему ладонью рот.

  – Тише дурачок, нас могут услышать, – шикнула я. – Представь себе мою взбешённую маму, стоящую на пороге и видящую меня на твоих коленках. Жесть.

  Он осторожно убрал мою ладонь со своего рта, и поцеловал запястье.

  – Во-первых, я запер дверь, если ты не забыла? Во-вторых, пусть видит. Я выиграю спор с ней, и ей придётся отдать тебя мне, – Ефим притянул меня к себе и поцеловал в шею, отчего я вскрикнула, однако нам обоим уже было не до этого.

  – Ефим, – отстранилась снова я, – ты всё ещё мечтаешь стать артистом? Будешь петь на большой сцене, а зрители будут тебе аплодировать и скандировать твоё имя?

  – Что за вопросы?

  – Нормальные вопросы. Вдруг ты передумал, я решила уточнить.

  – Да хочу, – кивнул Ефим, – но сбудется или нет, поживем, увидим.

  – Я в тебя верю, – провела я ладонью по его волосам, которые показались мне невероятно мягкими и приятными на ощупь, – однажды ты вернёшься домой – суперзвездой.

  – Раньше ты говорила обратное. Знаешь Саш, ты нехило так задела меня, и я даже собирался отказаться от мечты, – признался парень, обнимая меня и кладя свою голову мне на плечо. В этот вечер я не была против стать его подушкой.

  – Ефим, если ты станешь обращать внимание на всё, что говорят тебе люди, ты ничего не добьёшься, – выразила я, то о чём сама в последнее время часто думала, – слушай только себя.

  – Ты придумала себе мечту, – помолчав, спросил он.

  – Да.

  – О чём ты мечтаешь малышка?

  Я улыбнулась и поцеловала его в макушку.

  – О тебе.

  Он замер, а потом резко поднялся, не отпуская меня.

  – Обо мне? Нет, Саш, только не тогда когда я собрался уезжать.

  – Прости я трусиха, не смогла признаться раньше. – Опустила я глаза.

  – Посмотри на меня, – обхватил он руками моё лицо и заставил посмотреть себе в глаза, – у тебя такие красивые глазки.

  – Обычные, – засмущалась я.

  – Не-а, совсем необычные, как и их хозяйка, – а потом его губы накрыли мои, и мы потерялись в горячем и страстном танце.

  Он умело снял с меня футболку, и швырнул куда-то на пол, стал целовать шею, лицо, губы. Я лишь отдавалась своему первому разу. В отличие от меня, Ефим явно обладал нужными навыками, поэтому я не стала брать на себя, больше чем могу исполнить.

  В итоге, вся одежда покинула наши тела, зато сами мы оказались в горизонтальном положении. Когда успели переместиться, я не уловила. Отдалась приятным ощущениям и ласкам. Где его хитрые губы этой ночью только не побывали, а я разрешала. Тёплые ладони парня касались моих ног, рук, живота, я хотела кричать от наслаждения, но каждый раз он закрывал мне рот.

  – Побереги наши жизни малышка, – прошептал он мне на ухо, а потом поцеловал.

  Я улыбалась, как самая настоящая дура, как ненормальная, как одержимая, как сумасшедшая. Не могла остановиться. Я словно ждала этой ночи всю свою жизнь. И тот, кто стал моим первым мужчиной, был любимый. Как бы дальше не сложились наши с ним судьбы, по отдельности или вместе, я была счастлива.

  Я могла только гадать, сколько прошло времени с момента завершения наших совместных приключений. Мы уставшие и довольные любовались друг другом. Мне постоянно хотелось касаться его, но я боялась проявить ласку. Знала, он меня не оттолкнёт, но всё равно опасалась.

  – Засыпай малышка, – уложил он мою голову себе на руку, и крепко прижал к себе.

  – Я не хочу Ефим, я боюсь, что ты исчезнешь, – простонала я, чувствую, как слёзы пытаются вернуться.

  – До утра не исчезну, обещаю.

  – Как ты останешься у меня? Мама узнает, прибьёт, – хихикнула я нервно, о маме я думала в последнюю очередь.

  – Я быстро бегаю Сашуль, не переживай, – хмыкнул парень, и прикрыл глаза.

  Ефим уснул первым. Я долго не могла налюбоваться на него, и всё же пару раз позволила себе коснуться чёрных волос. Как же это всё-таки необычно. Бледная кожа и тёмные волосы. Рассматривая своего (теперь без сомнения) парня, я отключилась.

  Проснулась я поздно, на часах было уже восемь. Чёрт!

  Вскочив с постели, я натянула на себя первую попавшуюся пижаму и выбежала из комнаты. В выходной день мне не нужно было идти в школу, поэтому будильник и не зазвенел. Осмотревшись, я побежала в комнату к Ефиму, и естественно никого в ней не обнаружила. Спустившись вниз в гостиную, я встретила маму, сидящую на диванчике и смотрящую телевизор. Она щёлкала семечки и постоянно недовольно комментировала происходящее в реалити шоу.

  – Мам, – случайно повысив голос, я напугала её, и та подскочила.

  – Чего орёшь как обкуренная? – вызверилась она, и стала собирать семечки, выпавшие из рук.

  – Прости-прости, – стала я помогать ей, – а где все? Ефим уже уехал?

  – Дорогая ты совсем мозги растеряла со своими мальчиками? – Съязвила мама, – улетел твой Емеля на печи, далеко и надеюсь надолго.

  – А когда?

  – Саш я тебе сейчас врежу, лапы убери, я сама приберусь, – накричала на меня она, и я послушно отошла, – твой дружок покинул нас пять часов назад. Неужели он тебе не говорил, во сколько улетает?

  – Не говорил, извини ещё раз, я спросонок ничего не поняла, – и, не слушая маминых обвинений о моей врождённой криворукости, я вернулась в комнату.

  Уселась на кровать и ладонью провела по простыне. Вчерашнюю ночь я запомню на всю жизнь. Ефим, как и всегда, умудрился найти способ заставить помнить о себе. Увидев на полу телефон, я подобрала его и набрала номер парня. Был шанс, что он ответит. Но нет, абонент вне зоны доступа. Зарядка кончалась, и мне пришлось искать шнур, чтобы телефон не вырубился. Найдя его на тумбочке, там я обнаружила простой белый лист с размашистым, но понятным почерком принадлежавшим Ефиму. Он не забыл обо мне, оставил пару строк на прощание. Я развернула листок, вырванный в спешке из тетради в клетку, и обомлела от прочтённого.

  «В этой игре я остался победителем! Ефим» – было сказано. Руки мои затряслись. Что значит «игра»? И что значит «остался победителем»? Я наверно, в спешке, что-то не правильно поняла, поэтому перечитала записку, текст оставался прежним, как и его смысл.

  С глаз сорвались две крупные капли. Я почувствовала себя преданной. Сердце разбилось вдребезги.

  Всё что случилось с нами,

  Не предел глупых стенаний.

  Люди умеют на раны сыпать соль,

  Ты моя сладенькая боль!

  Ворвалась в сердце как стрела,

  Свобод воли забрала.

  Прогоняя из моей жизни всех,

  Нас определённо ждёт успех.

  Раскрой глаза и обернись,

  Целуй меня, как кошка ты лоснись.

  Я упаду к твоим ногам,

  Моя ты! Никому тебя я не отдам.

  Глава 9

  В плену у эмоций

  Я училась продолжать жить. Вроде ничего поменяться не должно было, однако поменялось. В доме стало гораздо тише, на душе печальнее. В тот день Ефима провожала в аэропорт мама и сестра, отец по каким-то причинам явиться не смог. Тётя Надя расстроилась из-за этого, но осуждать бывшего мужа не стала. Когда она вернулась домой, к слову вместе со своими детьми Егором и Аделиной, то выглядела заплаканной. Я предположила, что у них с Ефимом вышло весьма горькое прощание, и пожалела женщину. Ей, наверное, тяжелее, чем всем остальным, всё-таки отпустила в такую даль своё чадо, и теперь вся её жизнь будет складываться из переживаний, по крайней мере, пока он там не обустроится или не станет совершеннолетним.

  Я хотела с кем-нибудь поговорить, отвести душу, но никто из семьи не был осведомлён о наших с Ефимом непростых взаимоотношениях. Оставалась одна моя школьная подруга Ульяна, но до неё не дозвониться, на выходные она уехала с родителями к бабушке. Оставалось тонуть в своих мыслях как в зыбучих песках. Чем больше я сопротивлялась им, тем больше они меня затягивали, желая замуровать намертво и навечно.

  Когда меня пригласили за обеденный стол, я хотела отказаться, но мама настояла. Она тонко намекнула мне, что если я откажусь, то между нами появится не пробивная стена на ближайшие десять лет. В другой ситуации я может, была бы не против подобной стены, но из-за чувства одиночества я не стала провоцировать мать на свершения, которые могли повлиять на меня в будущем.

  – Благодарим за радушное приглашение, – улыбнулась милая Аделина. Именно так в будущем я о ней и думала. Внешний вид девушки был слишком наивным и чистым, что по-другому называть у меня её не получалось. А ещё меня зацепило её воспитание, Аделина никогда не грубила и всегда знала что, кому и когда сказать.

  – Детка, а у меня был выбор? Ваша мамка притащила вас к нам на обед, а что я должна была выгнать гостей? Тоже мне как скажешь, совсем не думаешь Аделина, – пожурила девушку мама, не прекращая вести себя грубо.

  – Дорогая давай не будем хотя бы сегодня никого обижать, – влез в их разговор папа.

  – Ну что вы Константин Анатольевич, как Диана Вадимовна могла меня обидеть? Мы просто мило беседуем, – проявила смекалку Аделина, дабы не портить то, что уже итак испорчено.

  – Подлиза, – констатировала мама.

  – Диана прошу, – взмолилась опечаленная мать Ефима, – у меня сегодня сын улетел в другую страну, и неизвестно когда вернётся, можешь не сыпать соль на рану?

  – Как будто ты его на войну проводила, – фыркнула мама, не желавшая никому уступать, – да и вон напротив тебя сидит ещё один бездарь, – кивнула она на Егора, который молчаливо ковырялся в салате.

  Я сидела рядом с ним, и краснела со стыда. Мама как обычно в своём репертуаре унижает людей, и не понимает, что у них день не задался с самого раннего утра. Как собственно и у меня, зато какая прекрасная была ночь. Лучше бы я никогда с ним не встречалась и не испытывала эти мерзкие чувства.

  – Дорогая, – повысил голос, папа, видимо испытывая похожее со мной чувство стыда. – Егор и Аделина не знакомы с твоим тонким чувством юмора, так что может лучше воздержаться?

  – Пусть привыкают, чай не маленькие, – съязвила она, почему-то косясь на Егора, он не нравился ей больше всех остальных. – От одного избавились, явился другой. Вас что клепают на одном ивановском трикотажном заводе?

  Аделина подавила смешок, что удивило меня, зато папа и тётя Надя с возмущением посматривали на маму. Егор же, как и я молчал. Мне казалось, он испытывает неприятные чувства, и хотелось выразить ему свою поддержку, но при маме и других родственниках я естественно не могла так опрометчиво вести себя.

  – Диана, не говори так о моих сыновьях, – вступилась за Егора тётя Надя, – они оба хорошие мальчики, и никогда не выказывали тебе своего неуважения.

  – Ну как сказать, – покачала головой мама, – вот тебе мой вердикт Надя: Емеля мне нравился больше. У него хоть пасть и не закрывалась, зато кое-где проскальзывали уморительные шутки, а этот что? Сидит и лыка не вяжет. Эй, мальчик, – помахала она рукой перед лицом парня, – ты живой? Аль помер уже как двадцать минут назад?

  – Я не знаю о чём с вами можно разговаривать, – подал голос Егор, чем взбесил маму ещё больше. – Диана Вадимовна, единственное, что у вас хорошо получается – хамить!

  Мама ухмыльнулась. А я прикрыла глаза. Боже итак на душе кошки скребутся, теперь ещё и разнимать этих двоих. Молчал бы в тряпочку и дальше, но нет, видимо кровь Кравцовых взыграла.

  – Да мальчик, хамить я умею, но делаю это изящно, не то, что ты бездарь, – хищно улыбалась она. С этого дня если Ефим оставался Емелей, то Егор превратился в бездаря.

  – Вы не правы Диана Вадимовна, – протестовал парень.

  – Егор, – бросила в его сторону серьёзный взгляд тётя Надя, – не перечь взрослым. Ты забыл, что я тебя воспитывала иначе.

  – Мама не лезьте, мы общаемся с Дианой Вадимовной, – был он категоричен и к собственной матери.

  – Посмотри Надюш кого ты вырастила, совсем не уважает мнение своих родителей, а на старших ему вообще плевать, да мальчик? – не успокаивалась мама, я бы даже сказала наоборот, распалялась. Дерзость Егора задела её, а такого она не прощала.

  – Диана прости нас, – извинилась бедная тётя. Я видела как ей плохо, и женщина желала покоя и мира, но испытать умиротворения не позволял оставшийся сын.

  – Ничего страшного, – принял извинения за маму папа, и тепло улыбнулся тёте Наде.

  – Костик ты не много ли на себя берёшь? – быть в стороне маме, очевидно, было не по душе, и она вернула свои позиции.

  Папа промолчал. Споры с женой он не любил, а если и по случайности попадал в них, то непременно оказывался проигравшим.

  – Диана Вадимовна можно мне продолжить свою мысль? – вновь активизировался Егор, и я несильно пнула его ногой. Попыталась намекнуть, чтобы не открывал рта, но видимо мои предупреждения были восприняты не всерьёз. Ну и зря!

  – Опа-па, наш бездарь проснулся, ну-ка давай-давай мальчик, что ты мне противопоставишь?

  – Я не бездарь, – задела Егора кличка данная мамой, и я его понимаю, но в конфликт сама входить не стала бы, по крайней мере, при посторонних.

  – А кто же тогда? Лопух?

  – Нет, – был твёрд Егор, – вы не имеете права меня оскорблять. Я могу и пожаловаться.

  Мама громко усмехнулась. Я стала откровенно побаиваться их перепалки, чем всё окончится не понятно.

  – Кому? Мамочке? Вон она сидит, жалуйся, сколько влезет, – ничуть не испугалась моя мама. – А хочешь, позвоним папочке? Или ты имел в виду правоохранительные органы? П-ф-ф, да им на тебя насрать котёнок, ты к ним явишься, а они тебе скажут «когда убьют, приходите», и всё мальчик.

  – Какой же у вас всё-таки ядовитый язык, – сделал свой вывод парень, – нам пора сестрёнка, вставай, – поднялся он первым, а Аделина растеряно посматривала то на тётю Надю, то на мою маму.

  – Именно, поэтому в следующий раз, когда будешь открывать свой сопливый рот, пять раз подумай, прежде чем извергать из него писк, если умеешь, конечно, – мама упивалась своим превосходством, а я лишь с опущенными глазами провожала наших несчастных гостей.

  Тётя Надя решила поехать к бывшему мужу домой вместе со своими оставшимися детьми, а я и папа отправились их проводить до ждущего их автомобиля. Папа искренне сожалел об испорченном обеде, и просил прощения у тёти Нади, Егор ни на кого не обращая внимания, уселся на заднее сиденье, а Аделина подошла ко мне. Сначала я опешила. Не понимала, что сестре Егора от меня потребовалось, но как оказалось, ей было чем со мной поделиться.

  – Саша у меня есть кое-что для тебя от Ефима, – отвела она меня чуть в сторону, чтобы нас ненароком не услышали.

  Глаза мои округлились от удивления, чем ещё он умудрится испортить мне жизнь? Ему было мало оставленной поганой записки? Поиграл и хватит. Больше я никогда не стану расстраиваться из-за него. Недостоин.

  Аделина полезла в свою небольшую чёрную сумочку, что весела у неё на плече, и достала оттуда самую простую бежевую коробочку, и передала мне.

  – Что это? – не хотелось мне принимать подарки от Ефима. – Мне ничего не надо, верни брату, то есть, оставь себе.

  В голове до сих пор не укладывалось, что Ефим улетел от нас на другой континент.

  – Он передал её мне, когда мы прощались, я не заглядывала и не спрашивала у него, так что понятия не имею Саш, открой и сама узнаешь, – вложила она мне коробочку в ладонь.

  – А если я не захочу брать?

  – Выброси, мне всё равно, – пожала острыми плечами девушка.

  – Аделина, – остановила я её, когда она уже собиралась покинуть меня, – Ефим что-нибудь говорил обо мне?

  – Ничего не говорил, – глазки девушки забегали, и она, чтобы больше не отвечать на мои вопросы юркнула в автомобиль на заднее сиденье к Егору.

  Сжимая в руке бежевую коробочку, мы с папой попрощались с тётей Надей, и вернулись домой. Мама злая как чёрт сидела на удобном диване, качая нервно ногой. Папа, сославшись, что хочет выпить кофе, покинул гостиную, оставив меня наедине с ней. Вообще я тоже собиралась уйти, но она меня остановила.

  – Что у тебя там, в руках? – зрение её как обычно не подводило. Глаз алмаз. – Если это подарок бездаря выкинь.

  – А, нет, это от Ефима, – не стала лгать я и выкручиваться. Настроение было не то.

  – Что ж, Емеля не так уж и плох в отличие от его братца напыщенного сопляка.

  – Правда?

  – А отчего бы нет? Он нравится мне на полтора процента больше, может гордиться, – изрекла она.

  Я уверена, она сказала это лишь потому, что Ефима здесь нет, и он наверняка никогда не вернётся. Останься он с нами, она относилась бы к нему точно так же как и к Егору.

  – Я могу вернуться к себе в комнату? – осторожно спросила я, – мне уроки делать надо.

  М-да уж, уроки, с такими потрясениями я ни о чём и думать-то не смогу. В голове только и крутится один Ефим и его записка с игрой. И как он только посмел снова оставить после себя пепелище на месте моего сердца? Я надеялась, что хотя бы перед отъездом Ефим не позволит себе оставить осадок. Думала, мы расстанемся на счастливой ноте. В конце концов «кормила» себя мечтами отношений на расстоянии. А в итоге ничего, кроме разбитого сердца и не осталось.

  – Ступай, – отпустила меня мама, и я, отвиснув, не преминула сбежать в комнату и запереться.

  Поудобнее усевшись в своей кровати, я положила перед собой бежевую коробочку и стала, как ненормальная смотреть на неё. Я не разглядывала, не пыталась открыть, просто смотрела перед собой и ничего не делала. Раскрытые ладошки, которыми я упиралась о постель, сжались, комкая простынь. Нахлынули проклятые воспоминания, связанные с прошлой ночью. Я попыталась думать рационально и постаралась отодвинуть их на задний план. С тумбочки я взяла записку, где Ефим попрощался со мной с намёком на игру, и скомкала её так же как минуту назад простынь. И как только он посмел так поступить со мной? Где его человечность? Неужели он воспользовался мной без единого намёка на чувства? Я не верю. С ним точно что-то произошло, просто так люди не вытирают ноги друг о друга.

  Решившись, я взяла коробочку и трясущимися руками открыла. На меня «смотрел» кулон в виде скрипичного ключа из белого золота. Достав его, я как следует, рассмотрела. Неброский с виду, но утончённый ключик красиво висел на цепочке. В голову прошмыгнула мысль: если я примерю, он подойдёт мне? А потом я оборвала себя. Не стану. Никогда. Он не добьётся этого, я не подчинюсь Ефиму. Пусть думает обо мне и прошлой ночи всё что захочет, но я больше не подпущу этого человека к себе и своему израненному сердцу.

  Вернув кулон на место, я не сразу заметила небольшой листик, спрятанный сбоку. И как он ещё может разбить мне сердце? Что ещё хочет? Я уже успела прочувствовать очередное предательство, сколько их, меня ждёт впереди? Ему мало?

  Ладно, будь что будет. Я достала лист, он был сложен в причудливую маленькую фигурку. Кажется, они называются оригами? Неважно. Я беспощадно сломала её, вернув бумаге первостепенный вид. Сначала бросает меня, называя всё игрой, а потом присылает подарок со сделанной из бумажки птичкой. Да пошёл ты к чёрту! Небрежно раскрыв, её я увидела очередной текст, короткий и незамысловатый: «Надеюсь, тебе понравилось произошедшее ночью. Для меня оно тоже стало неожиданностью. Я вернусь к тебе, обязательно!» Эта греющая душу и сердце записка удостоилась такой же участи как и первая. Что успел передумать? Решил продолжить игру? Наверное, подумал и сообразил новый коварный план. На этот раз он устроит мне испытание ожиданием? Ну, уж нет, я не позволю ему сломать мне жизнь. Думает я стану ждать его до смерти? Не дождётся!

  Всё что происходило с нами дальше я делала ему вопреки. Я хотела доказать, что смогу прожить жизнь достойно и без глубоких чувств. Моё упрямство заставило меня потерять несколько лет. Я выпала из обычного ритма, и превратилась в самую настоящую машину.

  Жизнь прервалась с наступлением ночи,

  Луна испугалась ее, между прочим.

  И солнце пропало, куда-то упало,

  Обещало вернуться, а ночи всё мало!

  Поглощенные тьмою, мы забыли про свет,

  Он ускользнул, его попросту нет.

  Луна пыталась подарить миру немного тепла,

  Воруя у солнца осколки.

  Оборвав толстые нити,

  Сломав все преграды,

  Мы живём дальше,

  Ожидая маломальской награды.

  Глава 10

  Жить вопреки всему

  После отъезда Ефима я много плакала. Перечитывала его последнее «сообщение» и ревела как не в себя. Мама сначала интересовалась, что не так с её дочерью, даже подумывала отправить меня на лечение к своей подружке психотерапевту, но я уверила её, что просто волнуюсь: экзамены на носу. Она верила мне, но поглядывала с опаской. Удивительно, но маму реально стало волновать моё психическое здоровье, поэтому мною было принято решение, взять себя наконец-то в руки и не ныть. Хватит, Ефим наверняка забыл обо мне сразу же, как только покинул страну, почему тогда я обязана оплакивать наши несостоявшиеся отношения?